Текст книги "Георгий Победоносец. Жизнеописание и деяния"

Автор книги: Константин Ковалев-Случевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Дмитрий Ростовский, XVIII век.

«Узнав о случившемся, Диоклетиан тотчас велел привести к себе святого и с удивлением сказал:

– Откуда в тебе, Георгий, такая сила, и какими волшебствами ты пользуешься, – скажи нам. Я думаю, что ты нарочно притворился верующим во Христа, чтобы показать волшебную хитрость, удивить всех своим чародейством, и явить себя через него великим.

– О царь, – отвечал святой, – я полагал, что ты не возможешь открыть свои уста на хуление всесильного Бога, для Коего всё возможно и Кто избавляет от бед уповающих на Него. Ты же, будучи прельщён диаволом, впал в такую глубину заблуждения и погибели, что называешь волхвованием и чарами чудеса Бога моего, зримые вашими очами. Плачу я о вашей слепоте, называю вас окаянными и считаю недостойными моего ответа».

Феодор Дафнопат, X век.

«Присутствовавший там отравитель, именем Афанасий, узрев непреоборимость мученика, подвигнутый бесовским рвением и желая угодить царю, громким голосом сказал: “...Я напою его гибельным зельем, от которого в одно мгновение он жалким образом на виду всех вас болезненно извергнет все свои внутренности, разорванные на мелкие части, и насильственно прервёт жизнь”...

Когда Афанасий принёс яд, царь сказал: “Так как я имею желание несомненно удостовериться в действии сего губительного зелья, то пусть один из преступников, выведенный из темницы, будет напоен им, и тогда мы ясно познаем, нет ли у Афанасия сочувствия к Георгию”. Итак, преступник, вкусив тягчайшего зелья, тотчас ударился оземь и жалким образом терзался, извергая из уст пену с кровью, и затем, изрыгая разорванные внутренности, несчастный испустил дух в невыносимых муках. Весьма возрадовался происшедшему Диоклетиан и сказал мученику: “Итак, застигло тебя время твоей гибели, несчастный! теперь изобличатся твои волшебства”.

Так говорил низкий и всегнусный тиран... он повелевает Афанасию дать праведнику яд. Когда все взирали на блаженного... он выпил всё зелье, как жаждущий выпивает какое-либо приятное и прозрачнейшее питьё. Когда все ожидали, что он претерпит подобное преступнику, он звучным голосом сказал тирану: “Всуе трудишься, царь, напрасно гневаясь на нас и выдумывая нам разнообразные смерти. Знай, что ни гибельные зелья, ни огонь, ни пилы, ни колеса, ни членовредительные орудия, ни дикие звери, ни какое-либо иное острое и невыносимое мучение не сможет отвлечь меня от веры во Владыку моего Христа”. После сих слов дивного многие из присутствовавших тогда, узрев, что он остался нетронутым от действия губительного зелья».

Дмитрий Ростовский, XVIII век.

«Тогда Диоклетиан повелел принести сапоги железные, раскалить длинные гвозди, вбитые в подошву их, обуть мученика в эти сапоги и так гнать его с побоями до темницы. Когда гнали мученика, обутого таким образом, мучитель, надругаясь, говорил:

– Какой ты быстрый скороход, Георгий, как скоро ты идёшь!

Мученик же, бесчеловечно влачимый, подвергаясь жестоким ударам, говорил в себе:

– Иди, Георгий, чтобы достигнуть, потому что ты идёшь, “не так как на неверное” (1 Кор. 9: 26)».

Феодор Дафнопат, Х век.

«Славный (мученик), мало думая о раскалённых сандалиях и острейших гвоздях, которыми пронзённый в ноги был гоним, совершил весь тот болезненный путь до темницы и, вверженный в неё, на следующий день снова стал пред судилищем. И говорит ему царь: “Доколе, имея дерзновение и употребляя многообразные волшебства, ты будешь упорствовать в мучениях?” Святой отвечал ему: “Я, получая помощь от Бога моего, мужественно претерпеваю все ваши мучения и стою, свидетельствуя о могуществе единого Бога и, вооружённый надеждою на Него, считаю стрелами младенцев причиняемые вами мне мучения”».

Дмитрий Ростовский, XVIII век.

«Воззрев на святого гневными очами, Диоклетиан свирепым криком прервал речь его и велел предстоящим бить во уста его; пусть, сказал мучитель, он научится не досаждать царям. Затем повелел Георгия бить воловьими жилами до тех пор, пока плоть его с кровью не прилипнет к земле.

Люто мучимый, святой Георгий не изменил светлости лица своего. Сильно удивляясь сему, царь говорил окружающим:

– Воистину сие не от мужества и крепости Георгия, а от волшебной хитрости».

Феодор Дафнопат, Х век.

«Поражённые словами мученика, повелевают беззаконно бить его воловьими жилами и после сего повесить опять на столбе и жестоко строгать. Он же, когда палачи железными когтями терзали плоть его, был светел и радостен, как будто кто-либо другой претерпевал мучение... Царь, повелевши надеть на шею праведника тягчайшую цепь и крепко запереть его, сам бегом скрылся во дворец с лицом, преисполненным стыда...

Тиран, преисполнившись гнева и, как говорится, задышав огнём, повелевает ввергнуть его в медное орудие и вращать его наподобие колеса орудия мучений... Когда же сие продолжалось долгое время и мученическое тело ранилось и резалось находящимися внутри гвоздями и мечами, Диоклетиан, подумав, что оно совершенно разрушилось, говорит: “Извлёкши скверные кости несчастного, разбросайте их по площадям, дабы зрящие сие не презирали величайших богов”. Когда же воины некими нарочитыми копьями выбросили многострадальное тело из медного орудия, можно было видеть ужаснейшую трагедию, способную подвигнуть к слезам даже неодушевлённое естество, несмягчимое и бесстрастное. Ибо сие святое тело мученика зримо было настолько истерзанным, что не сохраняло даже малого образа человеческого тела, но виднелись только растерзанные куски мяса, затоплявшие землю потоками крови. Когда все собравшиеся люди были поражены происшедшим, богоненавистный тиран приказал бросить эти куски мяса в таз и отослать в узилище, дабы они окончательно лишились оставшейся в них жизненной энергии. Ибо нечестивый злобствовал на праведника, даже почти сделавшегося мёртвым, и не мог насытить своей жестокости.

Когда святой был отнесён в темницу и ожидал близкой кончины, внезапно в третью стражу ночи близкий к призывающим Его Господь, представ ему в молниеносном виде, сказал: “Дерзай, Георгий, горячий любитель Мой и доблестнейший воин! Да исцелится тело твоё”»...

Дмитрий Ростовский, XVIII век.

«Царь повелел наутро приготовить судилище при капище Аполлона, чтобы на глазах народа испытать мученика...

Святой Георгий сказал:

– Если тебе угодно, царь, войдём внутрь храма, чтобы увидеть богов, почитаемых вами.

Царь с радостью восстал и пошёл со всем синклитом и народом во храм Аполлона, с честью ведя с собою святого Георгия. Войдя в храм, где было приготовлено жертвоприношение, все с молчанием взирали на мученика, без сомнения ожидая, что он принесёт богам жертву. Святой же подошёл к идолу Аполлона, простёр к нему руку и спросил его безумного, как бы живого:

– Ты ли хочешь принять от меня жертву, как бог?

При этих словах святой сотворил крестное знамение.

Бес же, обитавший в идоле, воскликнул:

– Я не бог, не бог и никто из подобных мне. Един Бог Тот, Кого ты исповедуешь. Мы же отступники из Ангелов, служивших Ему; мы, одержимые завистью, прельщаем людей.

Святой тогда сказал бесу:

– Как же вы смеете обитать здесь, когда сюда пришёл я, служитель истинного Бога?

При сих словах святого поднялся шум и плач, исходившие от идолов. Затем они пали на землю и сокрушились. Тотчас жрецы и многие из народа, как неистовые, яростно устремились на святого, стали его бить и вязать и взывали к царю:

– Убей сего волхва, о царь, убей его прежде, чем он погубит нас».

Феодор Дафнопат, X век.

«Царь повелевает развязать святого и предать сему мучению. Когда же котёл был разожжён так, что силою огня свинец брызгал туда и сюда, воины, захвативши мученика железными наручниками, пытались ввергнуть его в котёл, но пламя отбивало их стремление... Мученик, видя их смущёнными и почти потерявшимися от страха, тотчас... спустился в котёл столь смело, как другой не (вошёл бы) в воду в час зноя. Посему и кипящий свинец, забыв о своём естестве из стыда и страха пред изображением креста, скорее казался отдохновением, чем наказанием подвижнику, который, после того, как узы его разорваны были божественною силою, славословил Создавшего. Разложенное под котлом пламя, внезапно вырвавшись из печи против окружавших, всех сожгло дотла. Притом и небо сильно и громко прозвучало в честь мученика и пролившийся обильный дождь обратил в бегство лукавое сборище.

Доблестный, оставшись один, вышел из котла и пришёл на городские площади, поя и веселясь, и предметы поклонения царей называл душевредными бесами, веру же в Христа Бога виновницею спасения и подательницею долговечной жизни. Проповедуя сие по городу, великий Георгий убеждал бесчисленные толпы отступать от безбожного служения идолам и прибегать к истинному богочестию, удостоверяя свои слова последующими чудесами...

Царь Диоклетиан... приказывает, распростерши его на земле, нещадно бить палками, жечь главу его, обсыпавши множеством угольев, и после многих часов снова повесить на древе и жестоко строгать. Когда уже внутренности его всем видимы сквозь сложение костей, он приказывает ещё обжигать сии обнажённые кости огненными светильниками. Когда же мученик долгое время был сожигаем, – увы невыносимой и тяжкой боли! – и даже не издавал ни одного стона, а только молился в души Владыке, гнуснейший царь, предположив, что он уже умер среди таких мучений, повелевает снять честное тело с древа, бросить в кошницу и, отнеся на гору, именем Иликс, выбросить в тайном месте, дабы, говорит, оно не было похищено Галилеянами.

Когда сие было исполнено и воины возвращались с горы, тотчас происходит сгущение и столкновение облаков; обильный дождь, внезапно пролившись, стёр подобно чешуйкам язвы святого и сожжение костей... Он, тотчас восставши как бы от сна здравым и целым, от сердца воздал Создавшему должное благодарение и, бегом прибежавши в город и смело приблизившись к царскому дворцу, узнается тремя воинами, отнёсшими его на гору. Они, объятые ужасом и вскричавшие “Велик Бог Георгиев”, многих привлекли с собою к спасительной вере, Диоклетиана же побудили к такой жестокости, что он тотчас осудил их на смерть. И они, умерщвлённые в девятый день марта, возложили на себя венцы мучеников».

Дмитрий Ростовский, XVIII век.

«Диоклетиан исполнился ещё большей ярости и... тотчас изрёк такой смертный приговор:

– Злейшего Георгия, который объявил себя последователем Галилеянина (Иисуса Христа. – К. К.-С.) и много хулил меня и богов... повелеваю усечь мечом.

Воины схватили мученика, опутанного оковами, и повели за город».

Феодор Дафнопат, X век.

«Когда же копьеносцы привели божественного Георгия на место кончины, он, попросив у них времени для молитвы и получив его, воззрев на небо, распростерши руки и вознеся от сердца глубокое стенание, помолился...»

Дмитрий Ростовский, XVIII век.

«Помолившись, святой Георгий с радостью преклонил под меч свою главу и так скончался в двадцать третий день месяца апреля, достойно совершив своё исповедание и сохранив веру непорочную. Посему он и увенчан избранным венцом правды. Таково торжество великих подвигов храброго воина, таково ополчение его на врагов и славная победа, так подвизаясь, сподобился он нетленного и вечного венца».

Во многих текстах Житий святого Георгия, которые озаглавлены как «Мучения», поминается присутствие слуги военачальника. Считается, что сами мучения, их последовательность и подробности были записаны им. Порой мы находим в текстах имя этого человека – Пасикрат (иногда его зовут Панкратием). Известно имя Пасикрат (по-гречески «Всеми владеющий») среди мучеников во времена гонений на христиан в Римской империи.

По Феодору Дафнопату, слуга не раз встречался с узником Георгием в промежутках между испытаниями. Именно он затем распорядился мощами святого, перенеся их в Лидду (или в город неподалёку от Лидды), возможную родину великомученика. Версия, что перенёс тело в Лидду именно слуга, наиболее приемлема, так как утверждения, что это сделала его матушка Полихрония, немного странны. Ведь она к тому времени уже скончалась, оставив сыну наследство, которое он роздал. Но есть «смешанные» тексты Житий святого, где повествуется, что матушка приняла мученическую кончину вместе с сыном. Хотя и эти источники никак не дают повода представить, что она могла увезти тело святого в Лидду.

Мы не стали в этой главе описывать истязания святого во всех мельчайших подробностях. С ними можно ознакомиться в разделе «Приложения» в данной книге. Хотя так называемая «последовательность мучений» вызывает у исследователей особенное внимание. Это помогает разобраться среди многочисленных копий Житий или правильно датировать документы.

Во всяком случае, обычная последовательность испытаний по дням такова.

День 1-й. Святого Георгия положили спиной на землю, ноги всунули в колодки, а на грудь положили тяжёлый камень. Но святому это не повредило.

На следующий день его подвергли колесованию, из колеса торчали острые ножи. Казнённого сочли мёртвым, но явился ангел, и мученик Георгий приветствовал его. После снятия с колеса все увидели, что раны исцелились.

3-й день. Его бросили в яму с негашёной известью, но она не повредила святому.

Через день ему перебили кости на руках и ногах, но наутро они опять были целыми.

День 5-й. Его заставили бежать в сапогах-«скороходах» с острыми гвоздями внутри.

6-й день. Святого бичевали кнутом, точнее – воловьими жилами, так, что со спины слезала кожа, но он восстал как ни в чём не бывало.

На 7-й день его принудили выпить яд, от которого он должен был умереть в муках. Но яд не повредил ему.

Цифра 7 важна, так как многие исследователи считают, что пытки и мучения продолжались неделю. Но даже в текстах Житий мы встречаем такие фразы: «через три дня» и т. д. Есть вероятность, что святой Георгий находился в тюрьме гораздо большее время, даже до полугода. Кстати, это не противоречит тому, что первоначально мучения происходили во время работы Синклита – собрания высших должностных лиц империи, на котором великомученик и выступил в защиту христианской веры.

Поразительны слова, которые приводит Феодор Дафнопат, рассказывая, как выглядел святой Георгий Победоносец уже после всех пыток, через которые он прошёл: «Итак, преславный был приведён, не меняя цвета лица, не выказывая очами смущения ума, чудесное зрелище! Улыбаясь и уже предвидя будущее, он шёл скорее как бы на праздник, чем на судилище тирана, красотою и высотою тела привлекая к себе взоры присутствующих».

Дело каждого человека сделать выбор: верить или не верить в то, что здесь было перечислено. Но миллиарды людей на Земле верили и верят в это! И чтят великомученика как образец настоящей святости.

Царица Александра – быль и небыль

Ничто не может победить или устрашить праведника.

Иоанн Златоуст, IV в.

Считается, что она погибла вместе со святым Георгием, в один день, после увиденных чудес, уверовав во Христа. Её знают и помнят христиане всего мира...

О царице Александре (иногда её называют Александра Римская) известно крайне мало. И особенно трудно определить – почему её величают «царицей». Такой титул мог означать многое. Во-первых, что она являлась супругой правящего на тот момент императора. Во-вторых – она могла быть женой правителя, уже ушедшего из жизни. В-третьих, она даже могла не иметь отношения к семье римского императора, то есть быть царицей, например, подвластного Риму или даже независимого государства.

Такие рассуждения не безосновательны. Потому что в списке известных на настоящий момент жён римских императоров этого времени никакой Александры нет. Как она оказалась при императорском дворе? Можно только догадываться.

Однако мы попробуем разобраться в этом.

Так что же произошло в столице восточной части Римской империи Никомидии в 303 году в связи с гибелью царицы Александры?

Считается, что она приняла смерть тогда вместе с воином Георгием Победоносцем. Случилось это потому, что она обрела христианскую веру, увидев мучения святого Георгия, а также чудеса, которые при этом происходили. Её поразило вмешательство ангела в момент колесования римского воина с применением ножевых лезвий. Тогда раны сами собой закрылись, и он был исцелён. Настоящим чудом для царицы стало то, что великомученик вышел невредимым из ямы с негашёной известью, где палачи продержали его три дня.

Увидев всё это, Александра уверовала во Христа и, самое главное, не стала об этом молчать. Первым делом она сообщила об этом проконсулу Магненцию, собираясь признаться в своих внутренних переменах публично. Но тот убедил её не делать этого. О проконсуле Магненции мы поговорим далее особо.

Византийский писатель, агиограф, историк и богослов Феодор Дафнопат в созданном им в X столетии Житии воина («Страдание святого и славного великомученика Георгия») так описывает события: «Узнавши всё происшедшее со святым мучеником, и царица Александрия также уверовала во имя Господа нашего Иисуса Христа и, вышедши из дворца, с дерзновением воскликнула, говоря царю: “Буди ведомо тебе, царь, что и я христианка и почитаю проповедуемого Георгием Бога”. Магненций говорит ей: “И чего ради, госпожа царица, ты отвергла бессмертных богов и уверовала в Распятого?” Она сказала: “Стремясь к лучшему, я презрела худшее”. И сказав сие, она вышла из собрания, имея в сердце укоренившуюся веру во Христа. Многие из сенаторских жён, узревши, что она так горячо уверовала, и зная уже по слухам происшедшее с великим Георгием, также уверовали в Господа вместе со многими другими женщинами».

Святитель Дмитрий Ростовский в XVIII столетии рассказывает по-своему: «Царица Александра, также присутствовавшая в капище, видя чудесное исцеление мученика и услыхав о явлении Ангела, познала истину. Но когда она хотела со дерзновением исповедать Христа, эпарх её удержал и прежде, чем узнал сие царь, повелел отвести её во дворец».

Однако когда измученный пытками Георгий уничтожил статуи богов в храме Аполлона, она не смогла больше молчать. Свидетельствование о вере стало для неё не менее важным делом, чем сама вера.

Царица Александра явилась в суд и открыто заявила, что и она теперь тоже христианка. Но не остановилась на этом. Вдобавок ко всему она стала высмеивать языческих богов и, самое неприятное для императора, обличать его в жестокости и бесчестии.

Считается, что после этого император немедленно дал приказ о казни как воина Георгия, так и царицы Александры. О её гибели есть несколько версий. Одна из них гласит: царица с радостью последовала на место казни, однако по дороге вдруг с ней случился приступ, она присела на камень и скончалась без физических испытаний и мук. Здесь авторы житий старались, видимо, пожалеть святую. Чего не делали некоторые другие авторы, заявляя, что ей отрубили голову, и сделали это чуть ли не одновременно с обезглавливанием святого Георгия.

Автор книги «Св. Георгий и Егорий храбрый», вышедшей в 1870 году, А. Кирпичников писал о существовании «Жития Георгия в кратких греческих Минеях... в которых Александра умирает в тюрьме, а не на дороге». У святителя Андрея Критского в его «Похвальном слове великомученику Георгию» мы этого не встречаем.

Афонский иеромонах, иконописец и теоретик иконописного искусства Дионисий Фурноаграфиот в своём сборнике наставлений художникам «Ерминия» (1701—1733 годы) упоминает царицу Александру, когда рассказывает о казни великомученика Георгия, подтверждая то, что она скончалась сама, ещё до тяжких испытаний: «Святой Георгий стоит на коленах; палач отсекает голову его мечом; поодаль от них царица Александра сидит на камне, мёртвая; ангел приемлет её душу».

Приведём здесь подробный рассказ о происходивших в IV веке событиях в интерпретации святителя Дмитрия Ростовского, где он, в частности, считает, что царица скончалась не в результате казни, а отошла к Господу минуя муки. «Поднялся шум и плач, исходившие от идолов, – пишет святитель. – Затем они пали на землю и сокрушились. Тотчас жрецы и многие из народа, как неистовые, яростно устремились на святого, стали его бить и вязать и взывали к царю:

– Убей сего волхва, о, царь, убей его прежде, чем он погубит нас.

Слух о сём смятении и вопле распространился по всему городу и дошёл до слуха царицы Александры. До сих пор таившая в себе веру во Христа, царица не имела сил дольше скрывать своего исповедания и немедленно отправилась туда, где находился святой великомученик Георгий.

Видя народное смятение и узрев издалека мученика, которого держали связанным, царица тщетно старалась пройти к нему через толпу и стала громко взывать:

– Бог Георгия, помоги мне, так как Ты Один Всесилен...

Царица наконец прошла через толпу на средину, дерзновенно исповедуя перед всеми, что Христос истинный Бог. Она припала к ногам мученика и, надругаясь над безумием мучителя, укоряла богов и проклинала поклоняющихся им. Видя свою супругу, которая у ног мученика с такой смелостью славила Христа и уничижала идолов, царь пришёл в великое изумление и сказал ей:

– Что с тобою случилось, Александра, что ты присоединяешься к сему волхву и чародею и столь бесстыдно отрекаешься от богов?

Она же отвернувшись, не ответила царю».

Византиец Феодор Дафнопат в своём Житии словно бы добавляет из глубины времён: «Царица Александрия сурово обличала нечестие тирана, и многие из членов синклита стали на сторону мученика... Царь, изрёкши хулу... говорил Максимиану и Магнентию: “Что мы сделаем, друзья? Вот все, как видите, вместе с царицею пошли вслед сего волхва и обманщика; и, какому мучению подвергнув, я лишил бы его жизни, – клянусь богами, недоумеваю”. Магненций, будучи острее Максимиана, сказал: “Если, величайший император, сей вседерзкий не будет отведён на смерть, но мы захотим ещё прилагать к нему опыты мучений, то сие выйдет для нас бесполезно и (послужит) причиною не малой печали. Ибо я убеждён, что после нового нападения на него с нашей стороны все уверуют в Распятого”».

От святителя Дмитрия Ростовского мы узнаем о продолжении происходящего (частично этот текст уже цитировался выше): «Диоклетиан исполнился ещё большей ярости и уже не стал пытать ни Георгия, ни царицу, но тотчас изрёк такой смертный приговор обоим:

– Злейшего Георгия, который объявил себя последователем Галилеянина и много хулил меня и богов, вместе с Александрою царицею, развращённою его волхвованием и подобно ему безумно укорявшею богов, повелеваю усечь мечом.

Воины схватили мученика, опутанного оковами, и повели за город. Повлекли они и благороднейшую царицу, которая без сопротивления последовала за Георгием, молясь в себе и часто взирая на небо. На пути изнемогла царица и попросила позволения присесть. Севши, она прислонилась головой к стене и предала дух свой Господу».

По всей видимости, агиограф Дмитрий Ростовский знал текст Жития Феодора Дафнопата, который ещё почти за семь столетий до этого изложил события именно в такой последовательности: «Тогда император Диоклетиан, повелев ввести святого, говорит ему: “...Какими же воздаяниями воздадим мы тебе ныне за столь великое злодеяние? Конечно, смертью, которую ты заслужил за то, что дерзнул совершить против нас, как никто другой из живущих на земле”... Он произнёс над ним такой приговор: “Георгия, посвящённого в таинства Галилеян, отвергшего бессмертных богов и показавшего тьмы других зол моему царству, сокрушившего даже и самых богов, а сверх того коварно обманувшего несчастную царицу, приказываю усечь мечем вместе с нею”.

Итак, тотчас воины, взявши их, вывели за город. Когда они с готовностью шли к желаемой ими награде и царица мысленно молилась, как показывали зрителям движение губ её и устремление очей к небесам, скорый на милость Господь услышал молитвы её и, одобрив её за любовь к Нему, за горячую веру, за презрение ко всем земным благам, предупредил удар меча и, когда она села в некоем месте, принял блаженную душу её».

Здесь уместно привести цитату из проповеди архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого), которую он произнёс 6 мая 1954 года. «Празднуем ныне вместе с памятью святого Георгия Победоносца, – говорил святитель, – и память Александры, жены того окаянного Диоклетиана, который более всех римских императоров истязал и мучил христиан. Знаете вы, что зрелище страданий великомученика Георгия внезапно обратило к вере во Христа и эту чистую сердцем женщину, и бесстрашно объявила она себя христианкой пред своим страшным супругом, и потерпела смерть за Христа Господа нашего вместе с великомучеником Георгием. Почему так огромно значение для всего мира христианского крови мучеников? Потому, что эта кровь окропляет и освящает землю; потому, что этой крови более всего боятся и трепещут и сам диавол и тёмные ангелы его».

Несколько слов о Магненции (Магнентии), которого упоминают святитель Дмитрий Ростовский и Феодор Дафнопат. По тексту Феодора перед нами престаёт один из главных участников обвинительного процесса и казни, постоянно комментирующий события и дающий советы самому императору. Кто мог тогда иметь такое положение при дворе? Скудные сведения даёт сам Феодор Дафнопат. Магненций – это, оказывается, родственник императора Диоклетиана, который «...собрал огромное и сильное войско и, выступив из Рима, прибыл в град Никомидян, взявши с собою и супругу свою, именем Александрию, дабы обоим повидаться со своею дочерью, супругою Максимиана. За ним следовали племянники его Магненций, Феогний и Дадиан, бывшие топархами – первый Ливии, второй – Египта и Дадиан – Сирии».

Поразительно, в одной цитате находим сразу несколько намёков на разгадки. Во-первых, Магненций, оказывается, был близким родственником царя – племянником. Во-вторых, ещё одним племянником являлся Дадиан, топарх (правитель, губернатор) Сирии, и некоторые варианты Житий святого Георгия считают, что именно при его дворе и по его указу состоялась казнь святого (а не при дворе или участии Диоклетиана). И, главное, царица Александра указана как мать жены Максимиана, то есть царицу автор отождествляет с реально существовавшей женой Диоклетиана Приской (о ней чуть позже).

В чём же необычность роли Магненция в казни святых? Надо сказать, что мало кто вообще обращал внимание на участие этого человека в данной истории. Однако именно он, обличая и осуждая, неожиданно давал советы, которые могли бы не только спасти обвиняемых, но по крайней мере уменьшить их страдания. Это ведь к нему обратилась первоначально сама царица Александра, когда уверовала в Христа Спасителя. Она почему-то не могла без его участия принять самостоятельное решение – говорить ли ей о своём преображении публично или нет. Тогда он посоветовал ей не спешить. И это был мудрый совет. Отчасти царица ему последовала.

Однако мы видим и другое постоянное участие Магненция в деле воина Георгия. Он принимает сторону императора, но явно хочет помочь испытуемым. Вспомним, как Феодор Дафнопат описывает (как будто вовсе не случайно) состояние Магненция, когда воин Георгий стал критиковать языческих римских богов. «Когда сие сказано было мучеником, – пишет агиограф, – Магненций, как громом поражённый словами и закрыв лицо от стыда, сидел, скованный безгласием. Ибо как он и мог бы, будучи служителем лжи, возразить почитателю истины?»

Магненций пытается понять веру воина Георгия, он действительно хочет найти истину, скрытую от него. Феодор Дафнопат продолжает: «Взирая на него (Георгия. – К. К.-С.) пристальнее, царь говорил, что, вероятно, это призрак его, как жизнесмертного, и издевается над нами. Магненций же говорит: “Нет, но подобен ему”»...

Он хочет ответа, потому и спрашивает Георгия о главном. «Магненций, – пишет византийский автор, – изобразив вид человеколюбия, испросил, чтобы святой был спущен со столба. Когда сие было исполнено, он говорит ему: “Если ты желаешь, чтобы мы по твоим увещаниям пришли к Богу твоему и уверовали в Него, покажи нам какое-либо знамение от Него, воскресив одного из мёртвых”». Конечно, трудно интерпретировать решение «снятия со столба» как гуманное, но всё же...

Более того, даже после тяжких испытаний святого Георгия совет племянника ускорить смертную казнь можно счесть за гуманный по отношению к осуждённому, так как мучения его таким образом могли быть прекращены. По Дафнопату: «Между тем Магнентий говорит царю: “Род христиан живуч и ревностен. Но если ты хочешь, чтобы он, послушавшись твоих слов, пришёл к богам, лучше отнесись к нему кротко и человеколюбиво и, быть может, привлечёшь к себе мужа”».

Есть и другие загадки в Житии великомученика Георгия.

Одним из важных вопросов, связанных с точным установлением фактов произошедшего, является определение имени самого императора – реального участника событий. Не менее важен и точный ответ на вопрос – кто же был мужем царицы Александры?

Большинство исследователей считают, что царица была казнена по приговору императора Диоклетиана. Конечно, это самое простое объяснение и самый простой ответ на вопросы: почему её всё-таки казнили (Диоклетиан совершал казни без колебаний), отчего это произошло одновременно с казнью воина Георгия и именно в 303 году.

Но ряд фактов заставляет отнестись к этим рассказам-ответам более внимательно и даже усомниться в некоторых сведениях из старых источников.

Если Александра была женой императора Диоклетиана, то мы, скорее всего, должны были бы это знать не только из житий (в том числе и апокрифических), но и из других исторических источников. Однако в подавляющем большинстве своём они о царице или императрице Александре молчат! Жития или описания чудес святого Георгия X века, как, например, труд Симеона Метафраста или латинский Ватиканский кодекс 916 года, не называют последовавшую за великомучеником царицу супругой Диоклетиана.

Одним из старых источников, который объявлял царицу женой императора, стал, как мы уже знаем, труд грека Феодора Дафнопата, пользовавшегося неизвестными нам документами. Русские Жития от него не отставали. Святитель Дмитрий Ростовский, и мы уже отмечали это выше, без сомнения называет Александру женой Диоклетиана («видя свою супругу, которая у ног мученика с такой смелостью славила Христа и уничижала идолов, царь пришёл в великое изумление»).

Давайте попробуем проверить – возможно ли такое.

Историки всех времён называют жену Диоклетиана именем Ириска. При этом у него она была единственной женой. Других мы не знаем. Муж для неё даже построил дворец в Никомидии. Если Александра существовала как «неофициальная жена», то тогда вряд ли она могла бы носить титул царицы.

Могла ли эта Ириска быть той самой царицей Александрой? Как ни странно, есть вариант положительного ответа. Даже если источники не подтверждают это, то могла быть. Если считать имя Александра христианским именем, принятым при крещении. То есть языческая римская Ириска стала верующей во Христа Александрой.