Текст книги "Семь печатей тайны (главы из романа)"

Автор книги: Константин Мзареулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Мзареулов Константин
Семь печатей тайны (главы из романа)

Константин Мзареулов

Семь печатей тайны

Главы из фантастического романа

Башня Мудрости

Тибет. 28 июля 1904 года.

Незадолго до полудня тропа утратила крутизну, и караван выбрался на плато, в центре которого теснились соломенные крыши селения, окруженного полями ячменя. От недавнего изобилия фруктовых зарослей не осталось и следа – о бананах и пальмах приходилось пока забыть. – И это тропики? – разочарованно высказался Барбашин.– Господа, взгляните на склон за деревней – вся гора покрыта хвойным лесом, словно мы на Кавказе или в Альпах. – Высота, поручик,– весело отозвался Лапушев.– Полторы версты, если верить анероиду. – Я уже вторую неделю никому не верю,– огрызнулся жандарм. Князь с хрустом распрямил спину, натруженную после столь долгого пребывания в седле, пошептался с шикари, после чего сказал: – Господа, я понимаю, что мы все устали и успели осточертеть друг другу. Однако, цель близка, поэтому постараемся хотя бы изображать из себя цивилизованных людей и не пререкаться в присутствии аборигенов. Анг Нури уверяет, что перед нами Имджа-Понгбоче. Анг Нури, их шикари, как на Тибете называют проводников-охотников, не понимал по-русски, но были произнесены имена собственные, и горец сообразил, о чем идет речь. – Йес, сахиб, Имджа-Понгбоче,– повторил он, кивая. Он добавил на ломаном пиджин-инглиш, что в селении надо будет не спускать глаз с груза: местные жители нечисты на руку и обязательно попытаются что-нибудь стащить. Караван двинулся к деревушке. Впереди ехали верхом трое членов экспедиции, рядом со стременем Сабурова шагал, забросив за спину ружье, Анг Нури. Замыкали процессию десяток шерпов, нагруженных тюками со скарбом.

Согласно карте, эта деревня была последним очагом цивилизации на рубеже пустынной горной страны. По совету проводника, путешественники остановились на площади перед дворцом магараджи – двухэтажным домом цветного камня. Анг Нури отправился к правителю просить аудиенции, а поручик Барбашин приступил к ежедневному ритуалу оплаты носильщиков. Получив свою двухпенсовую монетку, каждый шерп-кули прикладывал к списку вымазанный чернилами большой палец. Между тем легкий ажиотаж, вызванный появлением чужеземцев, успел затихнуть – похоже, гости не были в диковинку. Вокруг неторопливо текла монотонная жизнь дикой глубинки. Женщины в пестрых сари стирали какие-то тряпки и мыли посуду в проложенной через селение канаве. Здесь же набирали в кувшины воду – вероятно, для приготовления пищи или чая. Вернувшийся вскоре шикари доложил, что магараджа Судхир ждет сахибов. Сам охотник в дом больше не пошел, остался караулить поклажу. "Небось, сопрет какую мелочь",– равнодушно подумал Барбашин. Магараджа оказался колоритной личностью лет сорока пяти и вполне отвечал расхожим в Европе представлениям о восточных владыках: чалма, черная борода, смуглое лицо, вооруженные древними "берданками" стражники в ярких мундирах, знойные танцовщицы с голыми животами и бедрами. Князь Павел Кириллович на правах главы экспедиции попытался растолковать подоходчивее, что сам он – раджа из далекой северной страны, профессор Лапушев – мудрец и знаток божественных текстов, а поручик Барбашин – знатный воин и ловец преступников. Выслушав его, Судхир ответил на весьма приличном французском: – Не стоит так стараться. Я учился в Сорбонне и понимаю, кто такие русские князья и что такое профессор. Лучше расскажите, какая цель привела вас в эти горы. Немного смущенный Сабуров замешкался, поэтому инициативу перехватил Тихон Миронович, имевший солидный опыт общения с царьками мелких племен. – Как приятно встретить образованного человека в такой глуши,– приветливо улыбаясь, начал профессор.– Вы, конечно, поймете нас. Мы представляем научную экспедицию, отправленную на поиски легендарной Шамбалы. – Надеетесь завладеть сокровищами? – магараджа недобро прищурился. – Нет-нет,– Лапушев даже руками замахал.– Мы – не грабители, а исследователи. Шамбала – хранилище мудрости. Мы надеемся, что Махатмы поделятся знаниями, которые накоплены за долгие столетия. – Не столетия, а тысячелетия,– задумчиво сказал Судхир.– Боюсь, вы тоже не найдете Шамбалу, как и многие до вас. Махатмы умеют хранить свою тайну. Спутники профессора имели удовольствие слышать об этом прежде: еще в Санкт-Петербурге, да и по дороге Лапушев прожужжал им все уши, рассказывая об укрытой среди вершин Тибета и Гималаев таинственной стране мудрецов и чародеев. Магараджа лишь повторил, что где-то неподалеку иногда появляется вход в долину, где живут Великие Махатмы, однако найти эти врата смертным пока не удавалось. Когда это нужно повелителям Шамбалы, Махатмы сами распахивают вход. – Как давно врата открывались в последний раз? – быстро спросил практичный князь Сабуров. – Тогда здесь правил мой дед,– ответил Судхир.– Сюда отступил отряд сипаев, спасавшихся от британцев. Один из Махатм даже посетил наш дворец, и дед узнал в нем своего старого друга, которого не видел почти полвека. Однако, время не коснулось его – Махатма остался молодым и полным сил... После обеда правитель рассказал, что много лет назад его старший брат почувствовал "зов ракшасов". Трое россиян, как почитатели эзотерического учения, были знакомы с индийскими мифами, а потому поняли, о чем идет речь: ракшасами в этой стране называли демонов потустороннего мира. Заинтересовавшись, профессор сам назвал симптомы недуга, поразившего брата магараджи: юноша на рубеже совершенолетия несколько дней мечется в жару, теряет рассудок. "Откуда вы знаете?!" – вскричал потрясенный Судхир. Тихон Миронович объяснил, что подобное состояние известно многим народам. – Обычно человек, переживший такую болезнь, становится шаманом,– с воодушевлением продолжил Лапушев и только тогда сообразил, что поступил не слишком учтиво, перебив своей лекцией повествование хозяина.– О, простите, ваше высочество... – Вы абсолютно правы, профессор,– потрясенный его познаниями магараджа даже не обратил внимания на допущенную гостем бестактность.– Мой несчастный брат стал слышать голоса, которые звали его... Он долго скитался в ущелье реки Дуд-Кхола, надеясь найти дорогу в Шамбалу, однако горы не откликнулись на его мольбу. Теперь он стал ламой и живет в гомпа Нхалонг, что в трех днях пути отсюда. Рассказ хозяина не слишком обнадежил путешественников, однако Судхир посоветовал гостям отправиться прямо в "гомпа", то есть в монастырь, расположенный на озере Букучи-Покхари. "Возможно, ламы подскажут, что надо делать",– сказал магараджа таким тоном, как будто сам не слишком верил своим словам.

Тибет. 29 июля 1904 года.

На следующий вечер они разбили лагерь в горной долине, где негусто росли сосны, кипарисы и рододендроны. После заката становилось морозно, хотя днем солнце палило немилосердно. Сидя у костра, Барбашин удивленно разглядывал в зеркальце свое покрасневшее лицо, и Лапушев по-отечески напомнил: – Я же советовал вам, юноша, замотать голову белой тканью. Воздух на большой высоте редкий, солнечные лучи жгут ужасно. Еще один такой день – и совсем сгорите. Поручик с мрачным видом признал, что зря не послушался опытных путешественников. Сам он, в отличие от Лапушева и Сабурова, по экзотическим странам прежде не скитался, а служил в местах цивилизованных, все больше на равнинах. Вздыхая, Барбашин обильно смазал обожженные места провансальским маслом, после чего проговорил не без почтения: – Не откажите, господин профессор, в любезности объяснить, каким чудом вы угадали признаки болезни братца давешнего магараджи. – Ничего не могло быть проще,– Тихон Миронович беззаботно рассмеялся.Как я сказал, такое случается в самых разных племенах... Потягивая остывший чай, он поведал, что, изучая поверия сибирских народностей, обнаружил явление, общее для эвенков, гиляков и прочих самоедов, равно как для живущих много южнее бурятов и алтайцев. На огромном просторе от Маньчжурии до Ледовитого океана аборигены убеждены, что духи потустороннего мира сами выбирают человека, коему суждено стать шаманом. Чаще всего такое случается с подростками, вступающими в возраст полового созревания. Избранник духов заболевает, становясь как бы помешанным. Вплоть до принятия шаманского сана демоны продолжают терзать беднягу, едва не доводя до смерти. Зато потом, пройдя посвящение в чародейский сан, шаман способен повелевать духами и порой совершает такое, что недоступно простым смертным: предсказывает будущее, во время камлания приобретает необычайную силу, совершает громадные прыжки выше человеческого роста, разговаривает на незнакомых языках... – Возможно, известие удивит вас, но именно безумию шаманов обязаны мы удовольствием участвовать в этой экспедиции,– улыбаясь с хитрецой, признался профессор. Его собеседники мысленно застонали. Тихон Миронович был милейшим человеком, однако слишком уж злоупотреблял рассказами о своих открытиях, встречах, экспедициях и научных гипотезах. Впрочем, давно известно, что идеальных людей на этом свете не бывает...

Звание профессора теологии Лапушев заслужил почти четвертьвековыми исследованиями в области оккультизма и религиозных концепций разных народов. В научных кругах его считали фанатиком, который обрек себя на пожизненные странствия по диким дебрям. Однако в начале нового века, вернувшись из Северной Америки, Тихон Миронович объявил, что намерен осесть в Санкт-Петербурге и заняться сведением в законченную теорию итогов своих многолетних наблюдений. Спустя год анализ бесчисленных путевых записей привел к неожиданным выводам, всерьез обеспокоившим Лапушева. Профессор понял, что стоит на пороге эпохального открытия, которое может оказаться слишком важным, чтобы публиковать подобные выводы, делая их всеобщим достоянием. Сходство таких феноменов, как "бхага", "кереметь", "мана", "хила" или "мулунгу", известных племенам, обитающим в разных концах света, никак не могло оказаться случайным совпадением. Безликая Сила должна была существовать в действительности, равно как Великие Учителя, наставлявшие древнее человечество в V-VI столетиях до Рождества Христова. А если Сила существует, то Силу можно и должно изучать и постигнуть, дабы подчинить человеческой воле. Начались утомительные и бесплодные хождения по инстанциям. Как и следовало предвидеть, чиновники и генералы, услыхав о применении магических заклинаний на научной основе, принимались странным образом улыбаться. Так продолжалось, пока Лапушева не познакомили на каком-то приеме со статс-секретарем Танеевым, который унаследовал от отца и деда пост главноуправляющего Канцелярией Его Императорского Величества. Александр Сергеевич слушал профессора со скучающей миной и несомненно обдумывал, как бы повежливее избавиться от докучливого просителя. Однако апатичность мигом слетела со статс-секретаря, едва Тихон Миронович рассказал о припадках безумия, указывающего на "выбор демонов". Отведя Лапушева в кабинет, Танеев тщательно затворил дверь, велел лакею никого не пускать и поведал страшную государственную тайну: похожим припадкам подвержена императрица Александра Федоровна. Первые признаки недуга появились у гессенской принцессы Алисы Дармштадтской в возрасте около четырнадцати лет, когда начались менструации, но продолжались и поныне. Сначала ее одолевала сонливость, во сне же случались конвульсии, причем императрица в бреду нередко говорила или пела, но никто не способен разобрать слов, словно ее величество произносит каббалистические формулы... – Но вот что замечательно,– перейдя на шепот, продолжил Танеев.– Как вы помните, десять лет назад, когда отдавал душу Господу прежний император Александр Александрович, будущая государыня срочно выехала в Россию, чтобы вступить в брак с цесаревичем Николаем Александровичем. И за несколько дней до отъезда, во время очередного припадка, она видела удивительный сон... Сюжет сна в пересказе главноуправляющего показался Лапушеву вполне банальным: царь в длинной белой рубахе с короной на голове правит каретой, но кони понесли, и экипаж мчится по улицам, сшибая прохожих и оставляя кровавый след. В концовке видения царскую карету сумели остановить двое неизвестных: молодая дама в черной вуали и рябой босой мужик в белой рубахе и со страшными глазами. Подобных историй любой врач-психиатр слышал предостаточно, однако продолжение оказалось любопытным. Восемь лет спустя, увидев при дворе дочь Танеева, девятнадцатилетнюю Анну, императрица пришла в необычайное волнение и принялась уверять, что именно эта девушка спасла ее в том памятном сне. Приученный не перечить начальству без крайней надобности Тихон Миронович охотно подтвердил: мол, подобные видения вполне могут оказаться пророческими. Обрадованный Александр Сергеевич составил Лапушеву протекцию, в результате чего Анна Танеева стала императорской фрейлиной, а профессору было передано повеление приступать к изысканиям в области сверхъестественного. Высочайший указ по этому вопросу еще только готовился в канцелярских недрах, однако неугомонный Лапушев сумел организовать экспедицию на поиски Шамбалы. В помощники себе профессор выбрал лейб-гвардии капитана князя Павла Сабурова, а тот, в свою очередь, рекомендовал жандармского поручика Илью Барбашина. Обоих профессор знал прежде, как завсегдатаев столичных салонов, где собирались любители мистицизма.

– Дальнейшее нам известно,– поручик воспользовался удачным моментом, чтобы оборвать затянувшуюся лекцию словоохотливого теолога.– Другое мне, Тихон Миронович, не совсем понятно. Вы вот вскользь упомянули, будто одержимые обретают невиданные способности. Я, простите, приучен вести расследование по известным правилам и выяснять все обстоятельства загадочных дел. Говорите, прыгают высоко и на чужих языках лопочут прекрасно. А на каких языках и что именно лопочут? Одобрительно посмотрев на собеседника, профессор подумал, что навыки полицейской работы делают поручика бесценным приобретением для той организации, которую он, Лапушев, намеревался создать. Профессор тихо произнес: – Будучи в сомнабулическом состоянии, шаман-тунгус сказал на ломаном испанском языке, что мне поможет человек по имени Александр Сергеевич. Как вы должны знать, именно так и зовут господина Танеева. Потрясенный поручик невольно покосился в сторону Сабурова. Князь удивленно покачивал головой, недоверчиво глядя на Лапушева сквозь колыхания огненной субстанции костра. Однако профессор вовсе не был похож на шутника и даже не улыбался, как будто говорил совершенно серьезно. Сабуров сказал, почесав мизинцем ус: – Ну, допустим, одного Александра Сергеевича, по его словам, любой ныне дикий тунгус знать должен...– князь усмехнулся.– Как сказали бы у нас в полковом собрании, шаман послал вас к Пушкину. Хотя испанский язык – это серьезный аргумент... Других пророчеств тот шаман, часом, не делал? – Много разной ерунды он говорил, всему доверять не стоит,– профессор даже рукой махнул с досады.– Дескать, скоро у них в тунгусской тайге опустится с неба ладья, изрыгающая пламя, а затем снова подымется и скроется среди звезд – одни только поваленные огнем деревья в тайге останутся... Полная галиматья!

Тибет. 31 июля 1904 года.

– Созерцание гор, размышления и медитации очищают душу от суеты...– лама Дордже Тсулунг говорил отрешенным монотонным голосом.– Много лет назад я получил знак, что недостоин приглашения в Шамбалу. Теперь остаток моих дней будет посвящен приближению к высшим ступеням совершенства во имя последующего перевоплощения. Монастырь напоминал груду каменных лачуг, беспорядочно окружавших центральную башню. Гомпа был выстроен на берегу горного озера, которое питалось водами горячих источников. Со скалистого уступа открывался великолепный обзор на колоссальные вершины, ледяные пирамиды которых господствовали над горизонтом. Величественный вид этих исполинов, особенно Джомонлунгмы и Ама-Даблама, наполняло разум спокойствием и трепетным восхищением. Видимо, лама Тсулунг, старший брат магараджи Судхира, был вполне удовлетворен таким существованием. В отличие от него, Лапушев желал большего. Настойчивые расспросы профессора безусловно нарушали покой Тсулунга, однако монах никак не высказал раздражения и ровным голосом ответил, что врата Шамбалы появляются обычно в ущелье Макалу, лежавшем на расстоянии полусуточного перехода от Пхалонга. – Вам приходилось видеть вход в волшебную долину? – Тихон Миронович надеялся, что его вопрос прозвучал не слишком несдержанно. – Врата открывались на очень короткое время. Я и еще двое лам приблизились к светлому кругу, однако йе-те не пропустили нас дальше. – Йети? Вы имеете в виду снежных людей? – профессор был потрясен.– Они напали на вас? – На Тибете их называют по разному – йе-те, мирчу, канг-ми, шукпа... Могучее существо, покрытое длинной шерстью. Иногда они ходят на четвереньках, но нередко встают на задние лапы...– Тсулунг неторопливо перебирал четки.– Нет, чужеземец, они не нападали. Йе-те просто объяснили, что людям не дозволено подходить к вратам. – Он разговаривал с вами на человеческом языке?! – Вы не понимаете. Йе-те не произнесли ни звука, но мы поняли, чего они требуют. Йе-те обладают большим умом. Вчера я поднялся по тропе к священной роще, чтобы в одиночестве предаться созерцанию. Окончив медитацию, я обнаружил поблизости йе-те. Он всего лишь прошел рядом, однако определенно помог в моих размышлениях. Обдумав то новое, что удалось почерпнуть из этой беседы, Тихон Миронович осведомился, желая подтвердить догадку: – Йе-те служат Махатмам? – Я не знаю ответа,– в голосе Тсулунга прозвучал намек на сожаление.Могу сказать. что йе-те, несомненно, тесно связаны с Шамбалой. Впрочем, цена такого знания не велика, ибо Шамбала тесно связана со всем миром. Церемонно поклонившись, лама удалился в свою келью. Лапушев стоял некоторое время на каменном карнизе, скользя невидящим взглядом по контурам горных хребтов. Затем резко повернулся и отправился поднимать своих спутников в дорогу.

К наступлению темноты они преодолели караван и вступили в ущелье Макалу. Быстро темнело, поэтому путешественники решили заночевать здесь, чтобы с утра приступить к поискам. Вокруг были только присыпанные снегом скалы, а с краю тропы громоздилась насыпанная из камней пирамида. Профессор не преминул поведать, что жители Тибета во многих местах устанавливают подобные "бон-бо", полагая, что таким образом приносят жертву, угодную духам гор. Улучив момент, когда Лапушев увлекся разговором с шерпами, Барбашин подошел к Сабурову. По обыкновению, после ужина Павел Кириллович курил свои египетские папиросы, прогуливаясь поодаль от остальных. – Позвольте осведомиться, ваше сиятельство,– неуверенно проговорил жандарм,– как видится вам будущее замыслов нашего ученого спутника? – Мне казалось, что вы – горячий поклонник теософических учений a la madame Блавацкая,– уклончиво ответил князь. – Так-то оно так,– поручик зябко потер пальцы.– Было очень мило рассуждать о каббалистике, тайных доктринах и пещерах Индостана, потягивая шампанское в уютном столичном салоне. Однако здесь, вблизи тех самых пещер, все видится в несколько ином свете. Должен признаться, я перестаю верить в пресловутую Шамбалу с ее Башней Мудрости. В этой дикой стране начинаешь понимать, что горы суть всего лишь груда очень больших камней и что никаких тайных премудростей в здешних пещерах отродясь не водилось. Князь красиво пустил дымные кольца и сказал, грассируя: – Может быть, и не водилось, да не в том дело, поручик. Высокопоставленные персоны при дворе, в отличие от вас, уверовали, что светлые умы мужей науки способны овладеть сверхъестественным могуществом. И те, кому будет доверена сия миссия, получают шанс сделать блистательную карьеру. А ежели вдобавок окажется, что идеи господина Лапушева – не пустой прожект безумного шарлатана, ежели мы вправду добьемся успеха, то вдвойне замечательно. Не только себе службу сослужим, но и Отечеству. – Цинично, ваше сиятельство. – Отнюдь, поручик. Я доверяю нашему богослову. Он не похож на авантюриста и фанатика. Его соображения завораживают даже такого отъявленного скептика, как ваш покорный... Их диалог был прерван паническим ржанием. Кони дико хрипели и рвались с привязи. Шерпы, включая бесстрашного Анг Нури повскакивали, тревожно вглядываясь в темноту, окружавшую лагерь экспедиции. Сабуров и Барбашин привычно приготовили свои трехлинейные карабины кавалерийского образца и ждали только появления неизвестной опасности, так напугавшей животных. – Наверное, зверь вокруг бродит,– меланхолично предположил князь.Предлагаю пари, поручик. Ставлю фунт, что первым увижу и выстрелю. Илья молча положил на камень купюру с портретом британского монарха. Внезапно шикари, подбежав к россиянам, возбужденно заговорил, размахивая руками. Даже в багровом свете костра было видно, как побледнело искаженное гримасой ужаса лицо охотника. – Не стреляйте, сахиб,– умолял Анг Нури.– Это – не барс, это – йе-те. Большое несчастье будет, если сахиб ранит снежного человека. – Оф кос, бой, оф кос,– равнодушно откликнулся Павел Кириллович, чуть крепче сжав ореховую ложу мосинского карабина.– Сахиб знает, что надо делать. Один конь, порвав ремень, ускакал вниз по тропе. Следом с воплями устремились кули. Последним, не выпуская из рук допотопного ружья, бежал Анг Нури. – Господа офицеры, я присоединяюсь к нашему малодушному шикари,возбужденно заявил Лапушев, пытаясь перекричать отчаянно ржавших лошадей.Если это в самом деле снежный человек, то не спешите спускать курок. – Какой же это "человек",– насмешливо проговорил Сабуров, прижимаясь щекой к прикладу.– Типичное четвероногое... Хм-м... понять бы только, какой породы. На границе круга, освещенного угасающим костром, появилось мохнатое неуклюжее создание. Оно передвигалось вразвалку на четырех лапах, напоминая с виду чрезмерно раскормленную собаку или даже небольшого медведя. Офицеры держали эту тварь на прицеле, однако не стреляли, словно неведомая сила удерживала их пальцы от последнего нажима на спусковой крючок. А лохматый зверь уже поднимался на задние лапы, и стало видно как распрямляется его спина, а само существо становится похожим на гориллу или другую обезьяну почти в сажень ростом. – Оборотень, господа! – восторженно зашептал Тихон Миронович.– Всеми угодниками заклинаю – не убивайте его прежде времени, дайте разглядеть. – И хотел бы выстрелить, да не могу,– Сабуров аж зарычал от бессилия и опустил карабин.– Заколдовал проклятый вервольф. Между тем профессор, не обращая внимания на причитания драгунского капитана торопливо устанавливал треногу фотографического аппарата, одновременно стараясь "поймать" объективом ночного гостя. Человекоподобная фигура взмахнула рукой, но профессор уже щелкнул затвором, и снег на мгновение озарила вспышка магния. – Оно и к лучшему, что не выстрелили,– сказал вдруг Барбашин.– Пули-то у нас не серебряные... А оборотень снова помахал, как бы приглашая следовать за ним, и направился прочь от костра – туда, где вдалеке мерцал во мраке голубоватый полукруг. Йети привел их прямо к источнику этого свечения, и не задерживаясь, шагнул сквозь фосфорическую субстанцию. Опасливо переглядываясь, люди топтались на месте. Затем Лапушев, решившись, отчаянно бросился вперед и невольно зажмурился, когда ему в глаза плеснули лучи повисшего над горизонтом светила. Спустя короткое, не больше минуты, время к профессору присоединились оба офицера и также замерли в оцепенении. Они стояли на дороге, вымощеной восьмигранными плитами из незнакомого материала. Вокруг раскинулись сельские угодья, поодаль паслась большая отара, где-то шумел водный поток. А в полусотне шагов перед тремя изумленными и подавленными людьми возвышалось строение вычурной архитектуры, украшенное изящными колоннами, портиками, угловыми башнями, резьбой на стенах и укрытыми в нишах изваяниями свирепых на вид тварей двух видов: приматов с крыльями, как у летучих мышей, и змей с пышными гривами. – Вот она, Башня Мудрости,– прошептал профессор и, расчувствовавшись, прослезился.– Не врала легенда.

Шамбала. 1 августа 1904 года.

– Я постараюсь объяснить,– сказал Махатма.– Мы давно живем среди чудес и научились пользоваться многими талисманами, что остались в наследство от демонов древности. Однако, мы не разгадали даже малой доли тайн Шамбалы... Представьте себе, что вы живете на острове посреди океана. Многие поколения ваших предков накопили опыт, запоминали важные приметы, и теперь вы знаете, когда нерестится рыба, а когда цветут ядовитые водоросли; когда вода затопит берег, а когда отступит. Вы знаете признаки приближения урагана и знаете, в какую сторону нужно плыть, чтобы сети принесли много рыбы. Вы умеете одним ударом копья убить самую большую акулу... Если о ваших способностях услышит аравийский бедуин или тибетский горец, то сочтет вас повелителем морской стихии, ведь сам он знает о воде и море много меньше... И нелегко будет растолковать жителю пустыни, что вы не понимаете сути того, что творится в океане, что вы не знаете истинных причин, почему поднимается и утихает шторм, почему происходят приливы и отливы... – Мы знаем, почему происходят приливы,– проворчал немного обиженный таким сравнением князь Сабуров. Улыбнувшись, Раджаян сообщил, что упомянул приливы только как близкий по смыслу пример. – Это очень хороший пример,– повторил Махатма.– Именно так случилось с нами. Мы знаем, как действует часть магических предметов Шамбалы, но мы не понимаем, почему они так действуют, и какая сила совершает эти чудеса.

Очутившись в Шамбале под чужим небом двух солнц и трех лун, путешественники были слишком взволнованы и на время как бы утратили чувство реальности, словно грезили наяву. Позже, вспоминая те события, они так и не решили: в самом ли деле их проводник-йети избавился от шерсти и стал похож на обычного человека белой расы, или это померещилось им спросонок. Они даже не запомнили, кто и по какой дороге отвел их в дом, оказавшийся позади Башни Мудрости. Если верить хронометрам, они проснулись в небогато обставленной комнате часов через шесть после переполоха, учиненного появлением в лагере снежного человека. Молчаливый служитель полил им воды для умывания, затем одетые в сари женщины расставили на столе миски, полные вареного риса и кусков баранины, тушеных с овощами и фруктами. После трапезы гостей отвели в Башню Мудрости, где их встретил Махатма по имени Раджаян, владевший несколькими европейскими языками. Радушный хозяин рассказал им краткую историю Махатм. Много веков тому назад, еще до рождения Гаутамы Сиддартхи, в индийское царство Магадха явились демоны-ракшасы – те, чьими статуями украшены стены Башни Мудрости. Они многому научили людей, но внезапно покинули этот мир. Прошло еще немало лет, и во времена царя Ашоки врата Шамбалы вновь отворились, впустив в потаенную долину дюжину йогов, которые едва не погибли, застигнутые снежным бураном в горах неподалеку от ущелья Макалу. Проход открылся лишь на короткие мгновения, так что выйти обратно они не смогли, и были вынуждены поселиться в Башне Мудрости. Йоги обследовали долину, окруженную кольцом неприступных гор, но не нашли даже следа ракшасов, и поняли, что демоны доверили им охранять Шамбалу. Убедившись, что стали наследниками древних учителей, они посвятили себя постижению тайн волшебной долины. С годами они научились открывать и закрывать врата и время от времени впускали в долину новых людей. Обитатели Шамбалы призывали крестьян и ремесленников для работы по хозяйству, а также тех, кто имел скрытую способность к волшебству. Последние, пройдя обучение, становились Махатмами, что означает на санскрите – Великий Духом. Сохранить тайну не удалось, да и не стремились к этому Махатмы, так что по Земле разошлись легенды о чудесной стране, где живут великие чародеи. Постепенно вокруг Башни Мудрости выросло селение, снабжавшее обитателей долины пищей. Крестьяне трудились в полях и садах, а Махатмы терпеливо и настойчиво изучали наследие духов, наблюдали за жизнью народов, оставшихся по ту сторону магической завесы, скрывающей Шамбалу от взоров людей. Раджаян сказал, что время в Шамбале течет медленнее, чем в остальном мире – для жителей долины миновало не двадцать три столетия, а только четыре. Еще он сказал, что Махатмы давно следили за российской экспедицией и решили впустить путешественников, чтобы договориться о взаимной помощи. По его словам, Махатмы остро нуждались в сотрудничестве с людьми, которые владеют современными достижениями естественных наук – химии, математики, физики. Поначалу участники экспедиции чувствовали себя не слишком уютно, однако вскоре осознали, что все это происходит наяву, и тогда засыпали Раджаяна сумбурными и, как они поняли впоследствии, довольно бестолковыми вопросами. Впрочем, волнение быстро улеглось, сменившись холодным любопытством.

– Те, кого вы называете "йе-те", рождаются обычными людьми,– рассказывал Махатма.– В некотором возрасте они обретают способность изменять внешность, превращаясь в создание, обладающее нечеловеческими дарованиями. Поверьте, эта способность делает их несчастными. Мы, Махатмы, полагаем, что йе-те – потомки ракшасов, создавших Шамбалу. Экспедиция снова заволновалась. Известный похабник и повеса князь Сабуров вознамерился выяснить, каким образом нетопыри и змеи умудрились оставить человекообразное потомство. Дотошный жандарм готов был закатить повальный обыск и возмущенно призывал не заниматься ерундой, а расспросить Раджаяна об оружии, оставшемся от прежних владык Шамбалы. Однако профессор, проявив недюжинный начальственный талант, стремительно загасил этот бунт на борту. – Господа, будьте серьезнее,– потребовал он тоном, не допускавшим и намека на возможность возражений.– Мы не знаем, сколько времени нам отпущено, а потому должны в первую очередь прояснить самые важные вопросы. Вы понимаете, что я имею в виду. Они понимали, ибо были осведомлены как о научных гипотезах Лапушева, так и о непреклонности его характера. Если профессор оседлал любимого конька, то перечить не имело смысла. Смирившись, офицеры решили подождать, пока Тихон Миронович натешит свою любознательность. Только Сабуров проворчал негромко, но отчетливо: – Ну, сейчас начнется кереметь-перемать. Как они и ожидали, Лапушев задал длинный вопрос о Безликой Силе. Сопоставляя мифы экзотических племен, профессор обнаружил, что многие народы убеждены в существовании невидимой и не связанной с каким-либо божеством сверхъестественной силы, происходящей от людей и духов. Безликая Сила заполняет собой весь мир, причем человек может обладать ею и даже направлять ее. Жители архипелагов Микронезии и Полинезии называли эту субстанцию мана, эскимосы – хила, американские ирокезы – оренда, племя индейцев-сиу – ваканда, индейцы-алгонкины – маниту, африканский народ банту – мулунгу, древние иранцы – бхага (от этого понятия, вероятнее всего, произошло славянское слово "бог"). Верили в Безликую Силу и народы Поволжья, называвшие ее словом кереметь. Согласно этим верованиям, в маниту или керемети жили духи предков. Лапушев был убежден, что возможно и даже необходимо овладеть властью над Безликой Силой, дабы употребить оную во благо Отечества. – Да, я понимаю, о чем вы говорите,– сказал Раджаян.– Именно этой силой управляют магические амулеты, оставшиеся в нашем мире с древнейших времен. Пользоваться ими невероятно трудно, однако могущество Безликой Силы не имеет пределов. Он добавил, что бхага хранит не только механическую силу, но также бездну знаний, и порой Махатмам удавалось проникнуть в эту сокровищницу. Иногда бхага даже показывала события будущего, хотя не все предсказания сбывались. Впрочем, обычно волшебные камни ракшасов проявляли самые простые феномены, позволявшие передвигать предметы или заглядывать в отдаленные страны. Гостям не пришлось долго упрашивать Махатму о демонстрации действия волшебного амулета. Раджаян подошел к стене комнаты и провел рукой перед выгравированным на высоте плеч узором. Плита медленно уползла вбок, открыв нишу. Махатма достал нечто, напоминающее пасхальное яйцо от Фаберже, но яйцо большое, словно страусиное. – Если хранить магический кристалл без такой защищающей оболочки, сила быстро улетучится из талисмана,– пояснил Махатма. Раджаян поведал, что камень проявляет заключенное в нем волшебство, если произнести нараспев заклинание, причем важны не слова песни, а чередование высоты тонов. За эти века новые хозяева сумели подобрать нужные звуки. – Адская была работа,– посочуствовал Лапушев.– Наугад перебирать мелодию за мелодией. – В старых записях говорится, что заклинания рождались без труда,– сказал Раджаян, понизив голос.– Словно сами стены Башни Мудрости помогали Первым Махатмам. Внимательно слушая рассказ хозяина, профессор с помощью офицеров установил на столе приборы и подключил к ним громоздкую аккумуляторную батарею. Последняя фраза удивила ученого, и он осведомился, не прерывая работы: – Вы ничего не говорили о судьбе Первых Махатм. Если вы знаете о них только по записям, значит, их уже нет... Разве Шамбала не сделала всех вас бессмертными? Раджаян отрицательно покачал головой и очень печально вздохнул. Похоже, вопрос путешественника задел больное место. – К сожалению, чары Шамбалы лишь ненадолго продлевают нам молодость и делают жизнь дольше обычной, но не вечной...– Махатма подозрительно осмотрел стол.– Для чего нужны эти предметы? – Разве не вы говорили, что нуждаетесь в услугах земной науки? – князь был опытным игроком и умел блефовать, сохраняя на физиономии честную мину.– Приборы измеряют силу электрического тока, это поможет нам разгадать природу волшебства. Кажется, обитатели здешних мест слабо разбирались в технике, и Махатма поверил. В любом случае, к вопросу о приборах он больше не возвращался. Раджаян бережно опустил яйцеобразный футляр на стол, где имелась специальная подставка – как раз для предметов таких форм и размеров. Махатма постоял, прикрыв глаза и шевеля губами, словно молился, а затем сказал, что после заклинания нужно будет произнести просьбу, которую должен исполнить талисман. – Бхага понимает нас слишком буквально,– посетовал он.– Поэтому просьбу надо тщательно продумать... Что вы хотите увидеть? Посовещавшись, они решили взглянуть на места, где русская армия сражалась с японцами. Махатма скептически поморщился, но возражать не стал и отвинтил верхнюю половинку покрытого затейливой инкрустацией футляра. Внутри исследователи увидели самоцвет размером с гусиное яйцо. Окраска полупрозрачного камня постоянно менялась, переливаясь от лимонно-желтой до густо-оранжевой. При этом по отшлифованным граням и ребрам кристалла вспыхивали изумрудные искры. Прозвучала сложная по партитуре песня, и кристалл засветился ярче, заполняя все пространство вокруг себя сиянием золотистых лучей. Потом Раджаян произнес на том же тарабарском языке длинную фразу, и над столом, заслонив талисман с его кожухом и расставленную гостями аппаратуру, заколыхалась картина, имевшая не только ширину и высоту, но также глубину. Взорам ошеломленных посетителей Шамбалы предстала бирюзовая гладь моря, по которой медленно передвигались маленькие, в палец длиною, военные корабли. Из труб вытекали струйки дыма, пушки выбрасывали крохотные вспышки, а на океанской поверхности непрерывно поднимались столбики воды следы снарядных разрывов. То и дело микроскопические взрывы озаряли палубы и надстройки кораблей, и тогда на металлических корпусах разгорались язычки пожаров. Чудесная картина выглядела так естественно, словно они наблюдали настоящее морское сражение, находясь в воздушном шаре поблизости от места этой схватки. Сабуров попытался что-то сказать, но волшебный иллюзион лишил князя дара речи. Князь дважды глотнул, после чего сумел-таки произнести сдавленным голосом: – Господа, обратите внимание... На мачтах видны флаги – Андреевский и Восходящее Солнце...– он наконец прокашлялся и перестал сипеть.– Я узнаю наши корабли – это броненосные крейсера Владивостокского отряда. Они жадно разглядывали батальную сцену и пришли к заключению, что "Громобой" и "Россия" пытаются оттеснить японцев от сильно поврежденного "Рюрика". Позже, вернувшись к цивилизованным местам, путешественники поймут, что стали зрителями случившегося как раз в тот день сражения в Корейском проливе и узнают подробности дерзкого рейда на выручку Порт-Артурской эскадре. Но пока три исследователя лишь следили, затаив дыхание, за чарующей сменой колдовских картинок. Поскольку непостижимый поток времени по ту сторону врат увлекал события почти впятеро быстрее, чем в Шамбале, перипетии боя развивались стремительно. Корабли лихо выписывали головокружительные циркуляции, пожары вспыхивали и угасали буквально на глазах, восьмидюймовки делали по два-три выстрела в минуту. Неожиданно изображение исчезло, а затем появилось вновь, но сделалось меньше по размерам, от чего стали видны некоторые расположенные на столе предметы. Теперь люди видели часть корабельной надстройки, на которой стояли несколько офицеров и матросов, одетых в форму российского флота. Действие развивалось уже не ускоренно, а все время изменяло скорость. В отдельные моменты люди двигались плавно и немного медленнее, чем это происходит в обычной жизни, и звуки их голосов неестественно растягивались, забавно коверкая слова. Но затем человеческие фигурки принимались торопливо дергаться, а речь становилась невнятно быстрой. Это вновь был эпизод морского боя. Где-то поблизости гремели пушечные выстрелы, кто-то невидимый требовал перенести огонь на другой миноносец. Потом все пространство изображения заполнил крупным планом образ мичмана, который по-русски прокричал, вытянув руку над леерами: – Глядите, господа, это была русалка!... Картина погасла, и они опять видели только стол и слегка встревоженного Раджаяна. Поспешно убрав талисман в стенной тайник, Махатма произнес после долгой паузы: – Такого давно не случалось... Бхага открыла будущее. Этот человек в конце видения, который разговаривал на неизвестном мне языке, должен быть знаком кому-то из вас. – Лично я видел его впервые в жизни,– уверенно сказал Сабуров. – Я тоже,– добавил Лапушев. Узнав, что и Барбашин не знает того мичмана, Махатма был заметно удивлен, однако настойчиво повторил: – Это означает, что вам еще предстоит встретиться, и он сыграет большую роль в вашей судьбе. Иначе талисман не показал бы его. Они снова уселись на стоявшие вокруг стола скамьи. Раджаян не был ламой, коему положено сохранять невозмутимость, и быстро терял терпение, но ему пришлось насытить любопытство членов экспедиции. Из коротких ответов Махатмы они узнали, что в Башне Мудрости с незапамятных времен хранилось множество подобных кристаллических амулетов, защищенных магическими футлярами. Кроме того, волшебные камни изредка появлялись сверхъестественным образом в разных частях света. Такие кристаллы всегда бывали необработанными и не имели защиты, а потому быстро теряли волшебную силу. Еще Раджаян сказал, что бхага чаще всего проявляется в диких безлюдных местах – в пустыне, в горах, на снежных равнинах, посреди океана. – Мы считаем, что люди во все времена стремились не строить жилища там, где сильна бхага,– сказал Махатма.– Видимо, бхага обладает свойством отпугивать жизнь. Потом они все-таки приступили к деловой беседе. Махатмы собирались привлечь земных ученых, чтобы изучить явления материальной природы, которыми сопровождались колдовские процедуры. К его сожалению, профессор-богослов и два офицера не были сильны в технике, однако они сумели подсказать, что понадобятся приборы, измеряющие колебания электрических и магнитных сил. Предусмотрительный князь Сабуров вовремя добавил: мол, те амперметры, которые они привезли с собой на этот раз, оказались недостаточно чуткими и никаких интересных явлений не зафиксировали. С этими словами Павел Кириллович аккуратно убрал со стола "амперметр", бывший в действительности вовсе не амперметром, а фонографом. – Очень неудобно, что к вам так трудно добираться,– посетовал Тихон Миронович.– Тибет и Гималаи слишком далеки от главных очагов науки и культуры. – Не беспокойтесь, врата Шамбала можно открыть во многих уголках вашего мира, особенно в горах и на море. Мы немного научились управлять бхагой...– внезапно Раджаян оглядел собеседников и вскричал: – Куда девался ваш третий спутник?! Действительно, за столом недоставало поручика Барбашина. Воспользовавшись тем, что остальные увлеклись болтовней, жандарм незаметно покинул их и прокрался к упрятанному в стене хранилищу амулетов. Когда его исчезновение было обнаружено, Илья уже напевал по памяти магическую мелодию, держа в руках открытый футляр. Кристалл светился все ярче, вновь источая золотистое сияние. Барбашин не успел закончить заклинание. Махатма щелкнул пальцами, после чего кристалл погас, а поручик умолк, застыв в напряженной позе. Способность двигаться и разговаривать вернулась к нему лишь после того, как Раджаян повторно вернул футляр с талисманом в нишу. – Зачем ты это сделал, неблагодарный наглец? – в голосе чародея звучало презрение.– Не сомневаюсь, захотелось попросить гору золота, драгоценных камней или бумажек с цифрами, которыми так грезит жалкое племя смертных! – Господа, умоляю, втолкуйте этому дикарю, что я в мыслях не держал ничего подобного,– взмолился Илья.– Всего-то и хотел – отправить на дно японские броненосцы и снять блокаду с Порт-Артура... Однако, не желавший слушать оправданий Раджаян потребовал: – Немедленно покиньте Шамбалу. Мои друзья были правы: смертные еще не готовы к общению с Высшей Мудростью. Махатмы могут подождать, пока вы научитесь сдерживать дикость своих примитивных желаний.