Текст книги "Русская нефть. Последний передел"

Автор книги: Константин Симонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Несмотря на то что интересы частных ВИНК часто противоречат друг другу, по вопросам собственности на нефтедобывающие, обрабатывающие и транспортные активы им удалось выработать единую позицию. В случае реализации сценария частных ВИНК процесс приватизации будет продолжен вплоть до окончательного ухода государства из нефтедобывающей отрасли. В этой связи наибольшее значение приобретают перспективы сохранения монопольного присутствия государства в газовой отрасли. ВИНК неоднократно заявляли о своей заинтересованности в свободной реализации попутного природного газа, однако жесткая позиция «Газпрома» не позволяет им рассчитывать на какие-либо поблажки со стороны государства.

Решением данной проблемы могло бы стать участие ВИНК в процессе реструктуризации газовой отрасли путем скупки наиболее ликвидных активов госмонополии и оформления единого цикла добычи, переработки и реализации природного газа. Однако такая позиция в корне противоречит устремлениям «силового» блока, использующего финансовую мощь «Газпрома» в качестве прикрытия собственных политических проектов.

Условия реализации проекта ВИНК

В последнее время ВИНК претерпели серьезные изменения. Компания «ЮКОС» близка к продаже по частям и прекращению своего существования. «Сургутнефтегаз», «Сибнефть» и «ЛУКОЙЛ» все больше дрейфуют в сторону силовой элиты. Более того, «Сургутнефть» и «Сибнефть» в ближайшее время вполне могут быть проданы государственным структурам – например, влиться на определенных условиях в «Газпром». Таким образом, среди крупных ВИНК «в строю» остается только ТНК-ВР. Получается, что реализовывать описанный сценарий просто некому. Поэтому на сегодняшний день он выглядит явным аутсайдером. Правда, ТНК-ВР по итогам 11 месяцев 2004 года была третьей по объему нефтедобычи в России (74,1 млн. тонн с учетом 50 % добычи «Славнефти» против 78,6 млн. тонн у «ЮКОСа» и 76,8 млн. тонн у «ЛУКОЙЛа»). А в конце ноября по среднесуточной добыче вообще вышла на первое место в стране. Однако в одиночку продвигать этот проект ТНК-ВР будет сложно.

Думается, частные нефтяные концерны сами виноваты в том, что во многом лишили себя будущего. Образ «олигархов-варваров», на котором спекулируют «силовики», оправдывая передел собственности в нефтегазе, не является полностью мифологичным. Владельцы «ЮКОСа», «Сибнефти» и ТНК не скрывали своих намерений по повышению капитализации этих компаний с целью их последующей продажи крупным иностранным игрокам. Отсюда возникло стремление владельцев проводить крайне деструктивную политику «варварской»» добычи углеводородного сырья. В результате себестоимость добытой нефти на месторождениях частных ВИНК снижается, увеличивая их инвестиционную привлекательность. Так, показатели себестоимости добычи таких игроков, как «ЮКОС» и «Сибнефть», не превышают 2$ за баррель. Однако после выработки наиболее продуктивных и доступных нефтяных пластов частными компаниями в недрах остается порядка 80–90 % сырья, которое в большинстве случаев переходит в разряд неизвлекаемого, поскольку при «экстренной» эксплуатации месторождений нарушается стратегическая технология повышения нефтеотдачи. Низкая себестоимость добычи наряду с широкой практикой занижения налоговой базы позволяла ВИНК не только увеличивать показатели капитализации нефтекомпаний, но и способствовала образованию крупных финансовых ресурсов, которые позволяли укрупнять частные ВИНК за счет госсобственности и активов менее «маневренных коллег».

Единственный шанс частных концернов заключается в провале «силовой»» экспансии в нефтегазовый комплекс. Можно допустить, что, например, «силовики» перессорятся друг с другом за контроль над нефтегазовым комплексом. Или что единая государственная нефтегазовая корпорация будет не слишком эффективной и не сможет начать разработку Восточной Сибири и других новых месторождений. Тогда в случае падения цен на нефть будет практически неизбежен масштабный экономический кризис, что приведи к новой волне приватизации нефтяной отрасли с целью повышения эффективности ее работы. Однако в данном случае речь идет о том, что вначале будет реализован «силовой» нефтегазовый проект – и только после того, как он даст сбои, нефтяной комплекс повторит историю начала 90-х годов. Таким образом, практически все частные нефтяные компании первоначально все равно будут должны перейти под контроль государства в лице «силовой» элиты. Сохранить самостоятельность смогут лишь единицы, причем скорее всего – имеющие в своем составе крупных иностранных акционеров.

Сценарий № 2.

«ТЭК – спонсор либерализации экономики»

Основные лоббисты «либерального» проекта

Наиболее активными представителями «либерального» течения в структуре правительства России являются министр экономического развития и торговли Герман Греф, министр финансов Алексей Кудрин, а также министр промышленности и энергетики Виктор Христенко.

В процессе реформы Кабинета министров «либералы» во многом укрепили свои позиции. Хотя им и не достался пост премьер-министра, объем их аппаратных полномочий вырос. Герман Греф расширил Министерство экономического развития и торговли (МЭРТ) за счет включения в его структуру Государственного таможенного комитета, Минимущества, части функций МАПа. Возглавляемое Алексеем Кудриным Министерство финансов поглотило Федеральную налоговую службу (бывшее Министерство по налогам и сборам). Близкий ««либералам» Виктор Христенко возглавил Министерство промышленности и энергетики, куда были «слиты» Минэнерго и Минпромнауки. Кроме того, пришедший в правительство на пост министра природных ресурсов ЮрийТрутнев является давним другом и креатурой Грефа.

Однако победа оказалась во многом пирровой. Первая угроза для либералов была заключена в новой структуре кабинета – заложенное в трехзвенной системе противоречие между министром и подчиненными ему службами и агентствами, что делало возможным аппаратный конфликт внутри одного ведомства. Тем более если министр и его подчиненные принадлежат к различным властным группировкам, В этой ситуации управляемость ведомства зависела от степени согласуемости интересов различных групп в определенной сфере деятельности. Особенно не повезло в зтом плане «либералу» Виктору Христенко. Почти все его подчиненные оказались практически неподконтрольными министру промышленности и энергетики. Например, новый глава агентства по энергетике – бывший вице-президент «Роснефти» Сергей Оганесян – весьма близок к «силовикам».

Кроме того, у «либералов» нет патронируемых компаний в структуре НГК России. Поэтому их программа развития ретранслируется на всю нефтедобывающую отрасль без обособления отдельных «хороших» или «плохих» недропользователей. В основе интересов «либерального» блока лежат аппаратные устремления его представителей. Неудивительно, что раскручивание «дела «ЮКОСа» спровоцировало некоторое подобие раскола в его рядах. Но принципиальных разногласий относительно перспектив экономического развития страны среди «либералов» нет.

Самым радикальным представителем этого лагеря является Герман Г реф. Он предлагает активизировать рыночные методы управления экономикой. В своих экономических программах, представленных правительству, глава МЭРТ предлагает снижение налогов на обрабатывающую промышленность за счет сокращения бюджетных расходов; отказ от активной социальной политики и прямых бюджетных инвестиций в реальный сектор; уход государства от прямого вмешательства в экономику; оперативную реструктуризацию естественных монополий. Но главная слабость Грефа – неспособность осуществлять реформы на практике. Он в большей степени теоретик и не смог даже организовать нормальное функционирование собственного министерства.

Идейно близок к Грефу Алексей Кудрин, проповедующий взвешенные подходы к экономическим реформам и более близкий к концепции усиления «дирижизма» в экономике. Во взглядах Кудрина сочетаются два начала: либеральное и государственническое. Кудрин выступает за усиление государственного администрирования в экономике, считает необходимым проведение массовых проверок соблюдения налогового законодательства. Не случайно он поддержал политику «силовиков», направленную против «ЮКОСа». Программные установки Кудрина постепенно сближаются с позицией группировки «петербургских силовиков».

Цели «либералов» в сфере регулирования НГК

«Либералы» признают ТЭК в качестве основного источника бюджетных поступлений. Однако они считают такое положение вещей чреватым дестабилизацией российской экономики, которая сильно зависит от стоимости сырья на мировом рынке. Исправить ситуацию, по их мнению, могли бы структурные экономические реформы, направленные на развитие несырьевых отраслей промышленности и сокращение доли нефтегаза в структуре ВВП России.

В этой связи приоритетным направлением деятельности государства в отношении ИГК является проведение дифференцированной налоговой политики, предусматривающей постепенное снижение традиционных налоговых ставок параллельно качественному росту специфических налогов на сырьевой сектор. По мнению «либералов», такой подход позволит сместить общий вектор инвестиционной привлекательности из добывающего в перерабатывающий сегмент, спровоцировав знаковые изменения в структуре капитальных вложений, что должно способствовать и запуску структурных сдвигов в экономической системе страны. Естественно, частные компании негативно относятся к подобным идеям. По их мнению, нельзя искусственно направлять инвестиционные потоки и заставлять делать вложения в обрабатывающую промышленность. Такая перспектива, по мнению нефтяников, может привести к еще большей зависимости российского бюджета от мировых цен на нефть.

В целом предложения «либералов» по налогообложению НГК довольно разрозненны. Поэтому на ряду с ними существует целый ряд других концепций изъятия «сверхдоходов», основанных на более широком понимании ренты как всех сборов с сырьевых компаний. В таком разрезе рента толкуется как отчисления нефтяных компаний в бюджет, на часть которых имеет право любой гражданин России, поскольку недра принадлежат государству, а нефтяные компании получили лишь лицензии на их разработку. Подавляющее большинство концепций ренты, основанных на такой идеологии, имеют откровенно популистский характер и нереализуемы на практике. Так, вариант природной ренты «по Глазьеву» предусматривает конфискацию у нефтяников до 30 млрд.$. Есть и более радикальные предложения, предусматривающие изъятие 70–80 млрд.$.

«Либералы» признают как государственную, так и частную собственность в ТЭК и не высказывают претензий относительно итогов приватизации, что позволило им органично вписаться в новую структуру политической власти. Точка зрения «либералов» по вопросам собственности в НГК представляет собой более умеренный вариант позиций ВИНК. Продолжение приватизации отрасли является для них средством повышения инвестиционной привлекательности и увеличения системы управления активами нефтегаза. В то же время радикализма во взглядах «либералов» не просматривается. Изменения, по их мнению, должны носить эволюционный характер. Соответственно, не имеет смысла разрушать действующую систему государственного контроля там, где степень эффективности управления достаточно высока. Так, «либеральный блок» отрицательно относится к попыткам частных ВИНК подчинить своим интересам транспортные мощности.

Однако «либералы» часто выступают в поддержку проектов приватизации отдельных предприятий НГК.

Наиболее принципиальные позиции по вопросам собственности «либералы» занимают в отношении проектов реформирования газовой отрасли. Монопольный статус «Газпрома», на их взгляд, препятствует эффективной модернизации отрасли в контексте меняющихся условий развития мирового рынка газа. «Либералы» считают, что выход из ситуации может быть найден только за счет быстрого начала реформирования газовой отрасли и постепенного повышения доли независимых производителей газа. Они предлагают достаточно энергичные шаги в области реформирования, включающие такие отторгаемые монополией положения, как выделение из ее структуры транспортной, добывающей и диспетчерской составляющих. «Либералы», кроме структурной модернизации газовой отрасли, стремятся ликвидировать двойной рынок акций «Газпрома», утверждая, что в этом случае повысятся капитализация и ликвидность российского фондового рынка. МЭРТ также предлагает ввести двухсекторную модель газового рынка, суть которой состоит в выделении группы социальных потребителей (жилищно-коммунальные организации, население, муниципальные предприятия), которые будут получать газ по низким, установленным Федеральной энергетической комиссией ценам, и группы потребителей, покупающих газ на рынке по свободным ценам.

Из наступления – в оборону

В то же время в конце 2004 года «либералам» стало все сложнее отстаивать свои идеи. Замедление темпов экономического роста привело к тому, что они рискуют быть назначенными ответственными за провалы в экономической политике. Кроме того, растет давление «силовиков», которые предлагают альтернативу либеральным институциональным реформам в виде госкапитализма – такой системы, при которой государство не просто устанавливает правила игры в экономике, но является крупным собственником и крупным инвестором. В результате «либералы» вынуждены идти на серьезные уступки, в том числе и по проблеме развития нефтегазового комплекса. Им все сложнее сопротивляться усилению государства в нефтегазе. Несмотря на их протесты, «Газпром» продолжает «наращивать мышцы», приобретая активы в нефтяной отрасли, электроэнергетике и других отраслях. При этом шансы на реформирование самого «Газпрома» становятся все более призрачными. Идут на уступки «либералы» и по налоговому вопросу. Все чаще из их стана можно услышать реплики о чрезмерной нагрузке на нефтегазовый комплекс. Ради сохранения промышленного роста и политического выживания «правительственные либералы» готовы отказаться от своих идейных установок. В течение последних пяти лет они имели неплохие возможности для реализации своего проекта – но, по всей видимости, упустили их. Теперь им остается «оборонять» стабилизационный фонд и золотовалютные резервы РФ от посягательств отраслевых лоббистов. «Либералы» вряд ли способны снять страну с «нефтегазовой иглы». Единственное, на что они могут рассчитывать, – это то, что нефтегазовый комплекс станет более технологичным, что он сможет превратиться в своеобразный «технологический магнит». Предприятия отрасли могут начать использование принципиально новых технологических решений в сфере разведки и добычи нефти, сжижения газа, транспортировки углеводородного сырья, переработки «черного золота» и «голубого топлива». Но изменить структуру российской экономики в ближайшие несколько лет им вряд ли удастся. Уповать им остается лишь на быстрое падение цены на нефть на мировом рынке, что может вызвать отрезвляющий эффект.

Сценарий № 3. «Открытые двери» для Запада»

Основные лоббисты «иностранного» проекта

Крупнейшие западные нефтегазовые корпорации ведут активную добычу нефти и газа по всей планете. Они имеют свои интересы во всех углеводородных кладовых мира. Россия не является исключением. Особенно если учесть, насколько масштабными являются ее запасы сырья. Поэтому транснациональные корпорации не могут обойти Россию своим вниманием, даже несмотря на растущие политические риски. Ведь они высоки во всех наиболее перспективных районах нефтедобычи. Африка является зоной действия повстанческих группировок– в Нигерии они ведут очень активные боевые действия против западных транснациональных корпораций. Например, в начале декабря 2004 года повстанцы в Нигерии захватили три нефтяные платформы, принадлежащие Shell и Shevron Texaco. Ближний Восток также относится к зоне потенциальной политической нестабильности. К тому же Запад не может замыкаться на поставках нефти и газа из мусульманских стран.

Поэтому альтернативы России нет. Здесь уже работают практически все ведущие нефтегазовые гиганты. Более того, даже «дело «ЮКОСа» не отпугивает иностранцев. Однако далеко не все в российском нефтегазе развивается по тому сценарию, который западные транснациональные корпорации посчитали бы идеальным.

Цели иностранцев

Иностранцы утверждают, что в экономической ориентации на ТЭК для России нет серьезных опасностей. Сырьевой сектор должен оставаться основой экономического развития страны. По их мнению, ничего страшного с такими государствами, как Саудовская Аравия, Катар и Венесуэла, не произошло из-за их ориентации на приоритетное развитие нефтянки. Более того, в этих государствах достаточно высокий уровень жизни, обусловленный постоянным притоком нефтедолларов в социальную сферу. Реализовать эффективную программу развития промышленности по причине технологической отсталости России все равно не удастся, поэтому нет смысла даже пытаться сделать это. В то же время огромный «сырьевой капитал» может быть успешно трансформирован в «финансовый», и в этом России могли бы помочь иностранные компании, если их допустят к разработке недр страны.

Зарубежные инвесторы дипломатично не ставят жестких условий относительно прав собственности в НГК, хотя и заявляют, что механизмы частной собственности более эффективны в условиях рыночной экономики. Такая позиция легко объяснима: иностранным компаниям все равно, в какой системе недропользования работать. В современном мире они научились грамотно функционировать как в условиях либеральной модели с приоритетным отношением к частной собственности, так и в закрытых экономических системах с характерным превалированием доли государства в структуре собственности.

Тем более что условия существования крупных транснациональных компаний в нефтегазовых сегментах экономики развивающихся стран мира зачастую сопровождаются коренными структурными изменениями всей экономической надстройки. Поэтому иностранные нефтяные концерны стремятся максимально «равноудалиться» от процесса активных споров по вопросам собственности. Однако полностью уйти от политической полемики им не удалось.

Представительство ТНК в российском НГК

По количеству имен представительство иностранных компаний в системе российского недропользования значительно. Но большого объема собственности они пока не контролируют. После радужного приема, оказанного иностранцам в первой половине 90-х годов прошлого столетия, российские нефтяники достаточно быстро освоились в рыночной экономике и поняли, что способны, не прибегая к посторонней помощи, брать крупные кредиты и осуществлять масштабные инвестиционные проекты. В периоддоминирования интересов крупных ВИНК при определении перспектив развития нефтедобычи в стране, была сформулирована новая схема проникновения «транснационалов»: закрепиться на просторах России иностранные нефтяники могут только путем приобретения крупных пакетов акций уже существующих и стремительно дорожающих отечественных частных ВИНК. Покупка ТНК компанией ВР стала фактическим доказательством справедливости этого вывода.

Следствием такой ситуации стало фактическое «замораживание» перспектив развития НГК на условиях Соглашения о разделе продукции, до этого активно использовавшегося в качестве «наживки» для возбуждения аппетита иностранцев к российским недрам. Государство также отказалось от практики игнорирования нарушений, допущенных ими при разработке отечественных месторождений. Изменился и вектор налогового регулирования деятельности иностранных корпораций в России. К концу 2003 года «иноземцы» были вынуждены смириться с перспективами дальнейшего своего развития в рамках национальной системы налогообложения, «добровольно» отказываясь от возможности оптимизации налоговых отчислений.

Однако дальнейший ход развития политических и экономических процессов в стране поставил под сомнение эффективность такой практики. Лавинообразный рост критики в отношении присутствия «транснационалов» в системе недропользования России привел к своему логическому результату. Постепенно все возможности внедрения иностранных компаний в структуру капитала их российских коллег были перекрыты. Тем же, кто пытался «по старой памяти» прикупить себе «немного «ЮКОСов», был преподан жестокий урок. По итогам заседания правительственной комиссии по СРП от 29 января 2004 года потенциальным покупателям части империи Ходорковского – компаниям ExxonMobil и ChevronTexaco – было в безапелляционной форме отказано в праве разработки Киринского блока проекта «Сахалин-3» не только на условиях СРП, но и в рамках обычной лицензионной практики. Тем самым был нанесен удар страшной силы по имиджу и самолюбию этих компаний, с 1993 года считавших Киринский блок своей вотчиной.

«Охлаждение» инвестиционного климата вынудило иностранные компании начать вникать в тонкости политического процесса в России. Пример Exxon и Chevron, изгнанных «силовиками» из проекта разработки «Сахалин-3», дал понять, что иностранцам необходимо налаживать обширное взаимодействие со структурами, близкими к «новой» политической элите. «Ходорковские» больше не будут управлять Россией, об их обещаниях нужно поскорее забыть и признать ошибочным сотрудничество с ними. Только в этом случае возможна «реабилитация» иностранных проектов на территории России, хотя бы она и не сулила тех размеров прибыли, на которые изначально рассчитывали иностранные нефтегазовые концерны. Тем более что тотальное «истребление» иностранных представительств на территории России невыгодно президенту Путину, который заботится о своем имидже на Западе.

Иностранцы вынуждены постепенно менять свою тактику. Первые резкие заявления о том, что развитие «дела ЮКОСа» – это попытка уничтожения свободы в России, сменились на более «правильные» формулировки. Так официальный представитель компании ExxonMobil, которая в наибольшей степени пострадала от побочных результатов действий «силовой» коалиции, выступая на российско-американской конференции в Бостоне, заявил: «Много шума вокруг этого («дела «ЮКОСА». – Авт.), надо подождать, посмотреть, как будут развиваться события… Не стоит делать поспешных выводов».

История с «ЮКОСом» высвечивает новую схему действий «силовиков» в нефтяном секторе. Возможно, все иностранные сделки в будущем будут совершаться с участием крупных компаний, подконтрольных «силовикам».

В настоящее время позиции иностранных компаний на территории России обозначены в следующих границах:

• Крупнейший проект зарубежного капитала реализован в структуре ТНК-ВР.

• ExxonMobil имеет статус оператора проекта «Сахалин-1».

• В проекте «Сахалин-2» оператором является компания RoyalDutchShell, являющаяся координирующим звеном консорциума Sakhalin Energy, включающим в себя также представителей японской нефтедобывающей отрасли.

• Оператором разработки Харьягинского месторождения, производящейся на условиях ныне опального СРП, является французская TotalFinaElf; Total также в 2004 году приобрела 25 % акций компании «НОВАТЭК».

• ConocoPhiilips купила у государства 7,59 % акций НК «ЛУКОЙЛ» за 1,988 млрд. долларов. Компания также не оставляет попыток войти в состав разработчиков Штокмановского месторождения.

• Американская MarathonOil намерена активизировать сотрудничество в сфере добычи и транспортировки углеводородного сырья с одной из наиболее перспективных российских компаний – государственной «Роснефтью», создав для этого международное СП.

• Австрийская OMV заявила, что собирается вложить в экономику России 400 млн. евро и в течение следующих двух лет закрепиться в проектах по производству нефти в нашей стране.

Кроме того, иностранным компаниям в современной России принадлежит целый ряд сервисных предприятий, наиболее крупным из которых в скором времени будет находящийся в процессе слияния концерн Shlumberger – «ПетроАльянс».

В случае реализации программных устремлений иностранных инвесторов следует ожидать широкого инвестиционного бума в российской нефтегазовой отрасли. «Транснационалам» необходимо пополнение собственного баланса за счет внешних источников. В последнее время, вопреки прогнозам десятилетней давности, роль транснациональных корпораций в структуре мировой нефтедобычи сокращается. Сегодня соотношение поставок сырья на мировой рынок соотносится как 3 к 1, где 75 % нефти принадлежит госструктурам и лишь 25 % поставляется за счет частных и транснациональных корпораций. В этой связи сырьевой потенциал России крайне привлекателен для иностранных инвесторов.

Расширение иностранного присутствия в отечественном сырьевом комплексе может быть осуществлено как при помощи реабилитации закона о СРП, так и в условиях национальной модели недропользования. Так же не принципиален для иностранцев и вопрос о собственнике на транспортные мощности, при условии гарантированной прокачки своей нефти. В вопросах же собственности на производственные активы иностранные компании занимают позиции защитников частного сектора. Поэтому следует ожидать от них активной политики, направленной на окончательную легализацию приватизационного процесса в России и укрепление институтов частной собственности.

По целому ряду параметров интересы иностранцев совпадают с устремлениями частных ВИНК России. Поэтому логично предположить, что представители зарубежных сырьевых корпораций будут действовать через ВИНК.

Кроме того, иностранные инвесторы имеют в своем распоряжении потенциальные рычаги воздействия на правительственных «либералов», поскольку именно от их действий зависят показатели роста инвестиций в российскую экономику.

Нельзя также забывать и о том, что «транснационалы» могут использовать в своих целях мощный ресурс дипломатического лоббирования на государственном уровне. Основой такого подхода является то обстоятельство, что «лоббистская атака» может быть проведена непосредственно в отношении президента Путина. Это, разумеется, повысит возможности реализации устремлений иностранных сырьевых концернов на территории России.

Однако, думается, иностранные корпорации в среднесрочной перспективе вынуждены будут довольствоваться ролью «младших партнеров» в отношениях с нефтяными компаниями, контролируемыми «силовиками». Последние вовсе не намерены слишком активно делиться собственностью с иностранными корпорациями. Но у них есть одна серьезная проблема – нехватка инвестиционных ресурсов. В России заканчиваются разработанные резервы нефти и газа, и остро встает необходимость разведки новых участков будущей добычи углеводородного сырья. Даже единому государственному нефтегазовому концерну в одиночку решить все эти вопросы практически невозможно – не хватит финансовых резервов. Так, согласно принятой в 2003 году «Энергетической стратегии России до 2020 года», оценочные инвестиционные потребности его отраслей на перспективу до 2020 г. составят:

• в газовой промышленности – до 180 млрд.$, в том числе около 75 млрд.$ на развитие добычи газа и более 80 млрд.$ – на транспортную систему;

• в нефтяной промышленности – около 150 млрд.$, в том числе более 10 млрд.$ – для развития нефтепереработки и свыше 20 млрд.$ – транспорта нефти и нефтепродуктов.

Поэтому создаваемой единой «силовой» государственной нефтегазовой корпорации придется допускать иностранные компании к работе с российскими недрами. Кроме того, они могут оказаться миноритарными акционерами будущего «Госнефтегаза». Скажем, немецкий Ruhrgas владеет 6,5 % акций «Газпрома», а ConocoPhillips – 7,59 % акций «ЛУКОЙЛа». При возможном вхождении «ЛУКОЙЛа» в «Газпром» ConocoPhillips также окажется миноритарием новой корпорации. Возможно появление в составе акционеров «большого» «Газпрома» китайских компаний. Однако западные ТНК и восточные концерны уже не смогут диктовать свою волю государству и «петербургским силовикам». Стратегические решения в отрасли будут приниматься без их участия. Они будут выполнять функции инвесторов, вкладывать средства в новые проекты, не получая при этом слишком большой собственности и политического влияния.

Самостоятельный статус в России может сохранить лишь ВР. Однако, если стремительно укрепляющийся «Газпром» будет предъявлять ТНК-ВР свои требования, последняя вынуждена будет уступить. Это все более наглядно видно по Ковыктинскому проекту.

Сценарий № 4. «Курс на «Госнефтегаз»

Основные лоббисты «силового» проекта

Главным «двигателем» «силового» проекта является замглавы администрации президента Игорь Сечин, который отвечает за подготовку указов, распоряжений и поручений, что дает этому представителю «силовой коалиции» возможность «грамотно» знакомить Владимира Путина с «заслуживающими внимания» документами. Еще одной ключевой фигурой данного лагеря является руководитель ФСБ Николай Патрушев, остепени влияния которого свидетельствует хотя бы тот факт, что именно ему принадлежит идея наделить ФСБ полномочиями по контролю за процессом дальнейшей приватизации госсобственности. Также одним из наиболее приближенных к Путину «силовиков» считается помощник президента Виктор Иванов.

Первые шаги группировки

Успешно осуществив свою «программу-минимум» – «справедливое» перераспределение властных полномочий, «силовики» встали перед необходимостью выполнения второй части «реванша» – получение контроля над крупнейшими финансовыми потоками. Первичное проведение в жизнь этих планов носило характер позиционного противостояния. На сторону «силовиков», по разным причинам, встали достаточно мощные компании сырьевого сектора.

Так стремление «Газпрома» избежать процесса демонополизации нашло широкую поддержку у «силовиков». В 2001 году председателем правления газовой монополии стал Алексей Миллер. Под его руководством «Газпром» резко изменил курс своего развития. Публично участвуя в дебатах относительно реструктуризации компании, на практике ее менеджмент проводит диаметрально противоположную политику. Программа «возвращения активов» приводит к постепенному восстановлению контроля монополии над утраченными в эпоху Рэма Вяхирева производственными мощностями в газодобывающем и нефтехимическом комплексах. В период 2001–2003 годов в «лоно» материнской компании возвратились активы, переданные независимым производителям «голубого топлива». Апофеозом этой политики стали события вокруг НХК «Азот» и нефтехимического холдинга «СИБУР», развернувшиеся в период с 2002 по 2003 год при непосредственном и активном участии силовых структур в процессе переоформления прав собственности.

«Патронажем силовиков» сумела обзавестись и другая крупная государственная компания – «Роснефть». Причинами этого следует считать не только ориентированность «Роснефти» на государственную форму собственности, но и неудовлетворенность руководства компании приватизационным процессом 90-х годов, когда амбиции нарождающихся частных ВИНК зачастую удовлетворялись за счет «урезания» ее производственных мощностей. В середине 90-х годов из «Роснефти» были выделены все основные активы. В 1995 году она добывала всего 13,5 млн. тонн нефти. Значительная часть сбытовых предприятий, а также Краснодарский НПЗ, были выведены из структуры «Роснефти» во времена управления компанией Александром Путиловым и Юрием Беспаловым. Распад прекратился только после прихода в конце 1998 года Сергея Богданчикова. Команде Богданчикова удалось восстановить управляемость компании и вернуть часть выведенных активов, однако существенного роста производственных показателей не произошло. Рассчитывать на что-либо «Роснефть» могла лишь при условии кардинального пересмотра государственных приоритетов развития нефтегазового комплекса, а «идеологическая» платформа «силовиков» как раз предусматривала варианттакой переориентации.