Текст книги "Сын мага: заговор во дворце (СИ)"

Автор книги: Константин Мартов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Глава 19

Вскоре князь увидел кабак над входом в который красовалась вывеска с намалеванной на ней страшной рожей. По бокам от входа стояли самые настоящие языческие идолы – бородатые и усатые. Губы вырезанных на поставленном торчком бревне личин блестели. Павел аж языком цокнул от удивления. Похоже, тут темные чувствуют себя совершенно свободно. Князь прошел мимо распахнутой двери кабака. Оттуда пахнуло кислым спертым духом, послышался гул пьяных голосов. Павел свернул в следующий переулок, сделал несколько шагов. Прислушался. В узком переулке, а скорее даже – крытом переходе, ведь верхние этажи смыкались у него над головой – было темно. Он закрыл глаза. Постоял немного. Открыл и всмотрелся в темноту. Никого. Только грязь, мусор и всяческий хлам. Павел пошёл вперед, мягко ступая. Подойдя к концу переулка, опустился на корточки, склонился до самой земли и осторожно выглянул из – за угла. Его взгляду предстал небольшой задний двор, утопающий в пыли, под редким дождем потихоньку превращающейся в грязь. Павел решил, что здесь и будет его наблюдательный пост. В крайнем случае, если кто – то пойдет переулком, он не обратит на скорчившегося на земле князя ровным счётом никакого внимания. Орден Тишайшего – очень мощная штука. Да, и против этих чар есть средства, но вероятность того, что в распоряжении у его противника окажется подходящее приспособление, крайне мала. Примерно как вероятность прилёта небесного камня.

Задняя дверь кабака распахнулась, на задний двор пролился дёрганый свет от масляной лампады. Дверь закрылась. На крыльце стоял дородный мужчина с окладистой бородой. Брюки он заправил в сапоги. От противоположной стены отделилась тень. Павел от неожиданности вздрогнул. Получается, пока он тут изображал из себя пластуна – разведчика, в десятке шагов от него стоял человек, оставаясь незамеченным.

– Приветствую слугу золотого тельца, – услышал князь знакомый голос. Загадочная фигура оказалась тем самым манерным парнем, преследуя которого они с Дилмуродом угодили в лапы к обитателям переулка.

– И тебе не хворать, – спокойно ответил человек с лампой в руке. Его голос производил приятное впечатление. На ум сразу приходили крепкие стены, надежные замки и трезвый расчет. Так говорят уверенные в себе, крепко стоящие на ногах купцы. Похоже, Павел действительно напал на след заговорщиков.

– Вы принесли причитающуюся плату? Я не корыстен, как вы знаете, но интересы дела требуют затрат – и немалых.

– Я не плачу за невыполненную работу.

– Мы договаривались о покушении – и оно было совершено, разве не так? – вкрадчивым тоном спросил парень.

– Мы договаривались о смерти известного лица. Вы должны были это обеспечить. Вы этого не обеспечили.

Павел почувствовал как упала температура. Парень, похоже, ледяной маг и собирается атаковать. Значит, на Императора покушался не он.

– Не дури, парень, – голос купца был спокоен, даже бесстрастен. Он совершенно не боялся ледяного мага, – ты знаешь, как всё устроено. Вся ваша подпольная империя существует на наши деньги. Пока вы, колдуны, не научитесь создавать из ничего еду и одежду, ну или хотя бы золото, без нас вы не обойдётесь. Разве землю пахать начнёте. Ну, или на заводы подадитесь. Огневики, к примеру, там очень даже пригодятся.

– Мы не крестьяне. Мы берём то, что захотим!

– Это в древние времена было – если было вообще. Так что не дури, мальчишка. Ты взялся за работу и не выполнил её. Платы не будет.

Маг некоторое время стоял, вперив взгляд в купца. Наконец, он поднял правую руку. Купец напрягся. Павел заметил, что у него оттопырен левый карман. Должно быть, орденок какой имеется у торгаша. Прикупил у разорившегося дворянина или за долг забрал. А может и легально получил по протекции императрицы. Её Величество занимается благотворительностью. Финансировать её безумно дорогие прожекты зачастую берутся известные богатеи, в надежде что он замолвит словечко Императору. Официально считалось, что императрица до такого не опускается. Но кто проверит? Разве отец, но его рядом нет.

Маг махнул рукой, из двери за спиной купца вышли люди. Торгаш, стоит отдать ему должное, даже не шелохнулся. Люди несли в руках громоздкие предметы. Павел понял что это стол и два стула только когда они поставили мебель на землю. Последний раскрыл огромный зонт и водрузил его возле стола. Маг сел на стул и жестом пригласил купца занять место напротив.

– Давайте обсудим всё как цивилизованные люди. Серьёзные дела ведь вершим, что нам ссориться как детям за пирожное.

Купец не удостоил его ответом, однако от приглашения не отказался. Дождь усилился. Плащ Павла начал протекать.

– Мы недооценили Императора, – сказал маг.

– В этом вы не одиноки, – ответил торговец.

– Вы знаете, что глава дома Друбецких мёртв?

– Знаю.

– Думаю, теперь его место в нашем небольшом заговоре займу я.

– Тогда и долг его на вас.

Маг фыркнул:

– Вы говорите как торговец!

– Должно быть это потому что я и есть торговец, – по – прежнему спокойно ответил ему бородач.

– Дело не в том, что вы так печётесь о деньгах. Я хоть и стараюсь свести себя соответственно происхождению, но я не такой дурак, как все эти князьки. Деньги вещь важная, и я это очень хорошо уяснил. Мне ведь пришлось выкарабкиваться с самых низов.

– Мне тоже.

– Вот видите, у нас много общего!

– Насколько я знаю, Друбецкого ухлопали глыбой льда во время встречи в школе Кирилла Плечеева.

– Официально это монастырь.

– Я предпочитаю называть вещи своими именами.

– Как угодно.

– Не перебивайте, – на мгновение в голосе купца проскользнула угроза, – это вы его?

– Нет.

– Кто тогда?

– Неизвестно, – ответил маг, но, почувствовал недовольство собеседника, спохватился и поправился:

– Пока неизвестно.

Некоторое время они молчали.

– Что ж, – заговорил купец, – раз князя больше нет, придётся мне работать с вами. Но как вы справитесь с заданием?

– Мы изыщем способ. Для этого мне нужны списки всех прошедших обучение в ваших школах.

– Зачем?

– Я соберу команду. Разработаю план. Ну, и выполню заказ.

– Я и сам смогу это сделать.

– Нет. Не сможете.

– Отчего же?

Маг слегка наклонился вперёд:

– Вы же управляете огромным предприятием, и не одним. Если вы будете лично вникать во все процессы, у вас не хватит времени и сил уследить за глобальными вопросами. Доверьте эту работу мне.

– Боюсь подумать, что вы считаете глобальным вопросом, если покушение на Императора для вас мелочь.

– Не мелочь, а сложнейшая операция. Кстати, мне понадобятся деньги – много денег. Вы, уж извините за прямоту, держите учеников в черном теле. Я дам им почувствовать вкус сладкой жизни, и они пойдут на всё.

– Чтобы после выполнения задания они вообразили о себе невесть что? Увольте.

– Зарвавшиеся юнцы, у которых голова пошла кругом от успехов и роскоши…Такие всегда живут ярко – и очень недолго.

Собеседники смотрели друг на друга испытывающе. Капли барабанили по ткани зонта. Дождь всё усиливался, грозя превратиться в ливень. Павел лихорадочно соображал, что делать. Он не смог бы опознать купца, да и лицо мага он не рассмотрел.

В этот момент он услышал звук, которого в Гнилушке быть не могло. Крик пустынного ночного охотника.

– Это что за? – спросил купец.

– Да птица какая – то, – беззаботно махнул рукой маг и тут же повалился на землю без сознания.

Павел не теряя времени взял купца в водяной кокон – благо погода стояла более чем подходящая.

Лампа зашипела, но не потухла – купец не скупился на новомодные штучки. То ли увлекался новомодными изобретениями, то ли – что было более вероятно, втайне кичился богатством. Имперские купцы, как правило, вели нарочито аскетичный образ жизни. Они одевались скромно и дома обставляли так же, но в мелочах частенько демонстрировали имеющуюся возможность тратить безумные суммы на прихоти.

Дилмурод грациозно, словно кошка, спрыгнул с крыши, но поскользнулся при приземлении и потерял равновесие. Уперся обеими руками в грязь, чтобы не растянуться в ней во весь рост. Выпрямился. Подошел к лежащему без сознания магу и от души врезал ему ногой.

– Недостойно благородного мужа вымещать свою злобу на беззащитных, – тоном проповедника сказал Павел. Дилмурод малопочтительно усмехнулся.

– А этот не захлебнется? – указал он пальцем на пучащего глаза торговца, заключенного в вытянутый сфероид воды. По поверхности сфероида шла рябь от ударяющихся об неё капель дождя.

Павел подошёл вплотную, едва не касаясь кончиком носа вертикальной поверхности воды, посмотрел купцу в глаза. Ни капля смирения в них он не увидел – да и не ожидал увидеть. Люди могут решиться на столь радикальный поступок, каковым является покушение на главу царствующей фамилии, только от отчаяния или под давлением чудовищных размеров эго. Даже шпионы конкурирующих держав ни за что на такое бы не решились. Чувство общности у аристократов разных стран всегда было даже сильнее чувства патриотизма – или, по крайней мере равно ему. Высшие же маги, держащие престолы, не посягали на жизнь равных себе никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже когда подвластные им страны вступали в прямое военное противостояние. Они запросто встречались и вполне мирно беседовали.

Купец, похоже, достиг высочайших вершин в своей сфере деятельности, и решил что пора бы прыгнуть выше головы. Сдаваться он не собирается. Разумнее всего такого убить при первой возможности, ведь он пересек ту грань, за которой нет прощения или возможности для переговоров. Но убивать его пока рано. Он должен предстать перед отцом и Императором.

Князь ослабил волю, удерживающую воду внутри заданного им объёма. Начиная от макушки купца вода начала стекать на землю. Его голова до уровня чуть выше рта освободилась. Дышать сможет, а вот болтовню его слушать у князя нет никакой охоты.

– И что, в таком виде и понесём его? – не отставал Дилмурод.

Князь освободил купцу ноги чуть выше колен.

– Пойдешь добровольно? – осведомился он у купца. Тот прикрыл на мгновение глаза.

– Ну тогда пошли. Дилмурод, ты сзади.

– А с этим что?

Павел повернулся и уставился на своего слугу недоуменным взглядом. Тот вместо ответа ещё раз пнул так и не пришедшего в себя мага.

– С собой возьмём, разумеется, – ответил князь, развернулся и пошёл. Увлекаемая волей князя вода потянулась за ним, купец засеменил ногами. Дилмурод вздохнул, поднял тщедушного мага с земли, взвалил его себе на плечо и присоединился к процессии.

Гнилушка никогда не спит, но зарядивший холодный дождь загнал её обитателей в укрытия. Странная процессия, состоящая из измазанного в грязи Павла, закованного в водную броню купца и Дилмурода с магом на плече без происшествий добралась до выхода в поле. До ворот Александровской слободы добрались на повозке, которую князь не особо задумываясь присвоил. Попробовавшему было возразить прислужнику незамедлительно прилетел в лоб водный шар размером с кулак. Промокший и продрогший до мозга костей князь не имел желания пускаться в объяснения.

У ворот их остановили гвардейцы. Князь в нескольких словах объяснил им ситуацию – не вдаваясь в подробности, разумеется. Предъявленная им отцовская грамота возымела нужное дейсвие. Глава дежурной смены распорядился пропустить их без проволочек и досмотра. Осведомился, не требуется ли сопровождение и не стал настаивать, получив вежливый отказ.

Казалось, сами камни мостовой брезгливо морщились от прикосновений копыт плебейской лошадёнки, а уж когда по ним катились обитые железом колеса крестьянского тарантаса, в скрежете мостовой слышалась с трудом сдерживаемая ярость. Редкие прохожие пялились на странный экипаж во все глаза. Да, подумал князь, сегодня в респектабельных салонах Александровской Слободы только и будет разговоров что о странной процессии. Купца, правда, никто не мог заметить – князь заблаговременно скрутил водные оковы винтом, уменьшив их в объеме и уложил купца на дно телеги, рядом с магом. Дилмурод расположился на заду повозки и развлекался тем, что ухмылялся белозубой бандитской улыбкой робко выглядывающим из – за занавесок молоденьким благородным барышням. Барышни заливались краской, испуганно попискивали и прятались. Правда. каждая вторая перед тем как в испуге задернуть штору, бросала на скалящего зубы южанина многообещающий взгляд.

Наконец, им встретился не гвардейский, а обычный патруль. Троица затянутых на все пуговки бравых вояк как по команде положила ладони на висящие у пояса шпаги. Однако, устав ничего не говорил о том, что делать в таких случаях. Павел решил было, что сможет просто проехать мимо, не вступая в переговоры, как вдруг из повозки послышалось:

– Тимофеич! Это я, Анфим! Спасай!

Глава стражников выхватил шпагу и направил остриё на Павла. Остальные последовали его примеру, а один дунул в свисток.

– Стоять!

Павел послушно натянул поводья. Обычные стражники, ничего страшного. Максимум что ему грозит – неприятная короткая беседа и небольшой урон кошельку.

– А ну, не баловать, – рявкнул стражник. Он заглянул в повозку и охнул.

– Это ж маги – заговорщики, что государя – императора сгубить пытались! – выдохнул он. В спину Павлу уперлось острие шпаги. Он неторопливо поднял руки. Как бы он не относился к стражникам, но попытайся сейчас сотворить заклинание – и его проткнут как куропатку, можно даже не сомневаться. Сейчас они скорее всего…

Додумать он не успел. Стражники поступила так, как обычные люди всегда поступают с магами, стоит им только дать волю, а именно – бьют по голове, да посильнее, что б злобный колдун потерял сознание, а вместе с ним и способность творить волшбу.

Он пришёл в себя от того, что кто – то облизывал ему палец. Павел открыл глаза и столкнулся с взглядом неказистого мужичка, зачем – то засунувшего себе в рот его палец и усилено его мусолящего.

– Ты чего делаешь, срамец? – выкрикнул он.

Мужичок тут же выпустил палец изо рта.

– Вы чего там? – услышал Павел смутно знакомый голос.

Он не без труда сфокусировал взгляд. Оказалось, он сидит в небольшой каморке казенного вида, прислонившись спиной к стене. Помимо него в комнате имеется стол, два стула, на одном из которых сидит глава задержавших его стражников. Павел повернул голову, пытаясь рассмотреть кто лежит на полу слева от него, в глазах полыхнуло красным, он застонал.

Мужичок обернулся на стражника.

– Да вот, как вы приказали, досматриваю содержимое карманов.

Речь его отчего – то была очень невнятной.

Стражник привстал и протянул руку ладонью вверх:

– Отдай.

Мужичок что – то сплюнул себе на руку, протянул стражнику. Тот отдернул брезгливо ладонь. Вынул из кармана тряпицу и уже в неё принял предмет. Поднёс к глазам, осмотрел. Глаза его расширились:

– Гаврила! – заорал он. Павел снова почувствовал как в голове что – то разорвалось. Приложили его, похоже, от души.

За дверью каморки послышался топот. В помещение влетел стражник и вытянулся в струнку.

– Толстопузого Анфима увезли домой, как я велел? – грозно насупив брови пророкотал главный стражник.

– Н – нет, – выдавил из себя второй. Он выглядел так, словно ожидал удара.

– Молодец! – неожиданно провозгласил главный, – Хвалю! В камеру его!

Стражник протянул было руку к Павлу.

– Не его, дурак! Анфмима!

– К – как, Анфима в камеру?

– Не рассуждать!

Стражник опрометью вылетел из каморки. Оставшийся посмотрел на любителя сосать пальцы, тот тоже ретировался.

– Прошу меня простить… – обратился он к Павлу совсем другим тоном, – если соблаговолите, предлагаю вам стул. С виду неказист, но надежен, как слободская стража.

Он помог Павлу подняться. Усадил его на стул.

– Вы уж извините, служба. Кто ж мог знать, что вы по поручению самого, – он многозначительно подмигнул Павлу и протянул ему платок.

Глава 20

Князь принял платок, развернул его и увидел перстень с гербом Друбецких. В голове снова щёлкнуло, но на этот раз не от боли. Все несуразности, случившиеся с ним сегодня в Александровской Слободе, объяснялись крайне просто.

Он слегка улыбнулся, распрямил плечи. Кольцо, однако, надевать не стал. Сейчас ему надо говорить так, как и положено человеку его положения. Благо, стражник похоже не знал его в лицо.

– Представьтесь, пожалуйста, – обратился он к стражнику.

Тот открыл рот, собираясь отрекомендоваться по форме, но Павел остановил его жестом:

– Хотя, пожалуй, это без надобности. Наше дело, как сами понимаете, пока не терпит огласки участвующих в нем.

Стражник со значением кивнул.

– Вы невольно прервали выполнение моей миссии. Что с Анфимом?

– Я хотел отпустить его, будучи осведомлен о его роли. Как я мог поступить иначе, ведь я принял вас…

– Нет нужды, нет нужды, – успокаивающим тоном сказал князь, – Он предал дело. Его надлежит содержать в надежной камере до дальнейших распоряжений. Вы поступили разумно. Догадливость ценное качество. Мы не забудем вас.

– Рад стараться!

– Я должен сейчас выехать в императорский дворец. Купец подвел нас, но мы ожидали этого и разработали план на этот случай. Вызовите сюда наряд императорских гвардейцев.

– Будет исполнено!

– И приведите в порядок моего слугу. Он поедет со мной. Мне тоже надо переодеться. У вас найдется что – нибудь подходящее?

Стражник пошевелил усами.

– Разве только свежий мундир стражи могу предложить…

– Сойдёт. Будьте добры распорядиться.

Пока Дилмурода приводили в чувство, пока Павел отмывался от грязи и облачался в парадный мундир стражи Александровской Слободы – весьма недурственный, следует заметить, прибыл отряд императорских гвардейцев. Павел встретил их на крыльце. Было уже темно, дождь прекратился. Потеплело. От луж и наполненных водой уличных канав поднимался туман.

– Велите привести купца, – бросил через плечо князь, – только велите заткнуть ему рот. У меня от его голоса несварение скоро сделается.

Пока купца вели из камеры. Запястья его были перехвачены прочной с виду верёвкой. Анфим зыркал по сторонам словно посаженный в клетку дикий зверь.

Павел подошел к спешившейся страже и продемонстрировал им перстень Друбецкого.

– У меня было ещё кое-что. Документ, но я отдал вашим коллегам у ворот.

– Мы знаем кто вы. Император ждет, – был ответ.

Павла, Дилмурода и купца Анфима усадили в карету с прочными решетками на окнах. С ними внутрь уселись двое гвардейцев. Карета снаружи выглядела обыкновенно, на таких разъезжали по служебным делам чиновники средней руки, не имевшие герба. В отличие от личных экипажей аристократов, соревновавшихся между собой за звание самой богато украшенной, служебные кареты выглядели скромно и функционально. Во всяком случае, снаружи, с внутренним же убранством этого вида транспорта Павел ранее не был знаком, возможности не представлялось, да и желания не возникало. Сейчас, с немалым любопытством рассматривая интерьер кареты, он решил для себя что эта конкретная карета не совсем обычна. Внутренняя поверхность была буквально изрисована странно выглядящими письменами, знаками, узорами и прочей мишурой.

– Любопытствуете? – поинтересовался у него один из гвардейцев. Второй, с пышными бакенбардами посмотрел на него неодобрительно, но вслух ничего не сказал.

– Да, неожиданно, – ответил Павел, – не могу назвать себя специалистом в области создания орденов и вообще предметной магии, но кое – какое образование имею.

– Кх – м, – стражник выразительно посмотрел на своего украшенного бакенбардами коллегу. Тот принял преувеличенно невозмутимый вид.

– Да ладно тебе, Кириллыч, барин вишь, интерес имеет. Давай, не стесняйся.

– Вы разбираетесь в предметной магии? – заинтересовался князь.

– Немного, – буркнул бакенбардоносец.

– Скажешь, немного! Не скромничай, Кириллыч. Он у нас по этому делу голова. К тому ж сам понимаешь… – с этими словами он указал на князь взглядом.

– Будет вам интересничать, – улыбнулся князь как можно благожелательней.

Стражник немного помялся, вытащил из кармана тонкую цепочку, накинул её Анфиму на голову, так что та легла вроде диадемы.

– Теперь не услышит ничего, не увидит да и болтать не будет, – объяснил он свои действия, – тут, князь, видите какая штука: ежели карету снаружи письменами покрывать, то она примелькается. Письмена срисуют, и тогда заблаговременно злоумышленники подобрать к ним могут ключик.

– Потому вы и расписали её изнутри. Умно, – похвалил его князь.

– Да, неплохая идея, но не моя. Потому и не сработала. Попавши сюда любой толковый умелец предметной магии быстро среагировать может, – гвардеец явно оседлал любимую тему, начал говорить увлечённо, – Проблема предметной маги в том, что она всегда многогранна. Помимо основного эффекта обязательно имеет побочный. Иногда полезный, а иногда – нет.

– Ты барину про диадемку – то расскажи, – пихнул его в плечо напарник.

– Да баловство это, – попробовал было отмахнуться от него бакенбардоносец, но тут уже не утерпел Дилмурод:

– Да рассказывай уже, что ты как девке мозги крутишь!

Гвардецы немало удивились.

– Эк ваш басурманин – то по – нашему ловко говорит! Чудеса, да и только. Так вот, у диадемки есть побочка. Да, неприятная довольно – таки для того, на кого её наденут. Дело в том, что после снятия жуткий зуд начинается в самом для зуда неподходящем месте. В таком, я хочу сказать, что и почесать при людях неудобно.

– Любопытно, – отметил князь, – но вы, кажется, говорили о вот этом.

Он выразительно постучал костяшками пальцев по росписи на стенах экипажа.

– Да, действительно. Отвлекают тут всякие, – гвардеец гневно глянул на своего напарника, – Любой разбирающийся в предметной магии колдун…

– Может разобраться в том как их обойти, это я уже понял, – Павел начал терять терпение.

– Ну так я и нарисовал здесь многое множество просто рисунков. Для отвода глаз, так сказать.

Павел немного опешил. Ход мыслей простолюдинов его иногда ставил в тупик. Он открыл было рот, намереваясь сказать что – нибудь одобрительное, но вместе с тем не оставляющее сомнений в том что это обычная простолюдинская хитрость, а аристократ придумал бы что – нибудь поизящнее, но не успел.

В левый бок кареты словно великан кулаком ударил. Послышалось испуганное ржание лошадей, карета опрокинулась набок, и её потащило вперёд.

– Режь упряжь! – послышался крик возницы.

Карету мотнуло ещё раз. Она собралась было встать на крышу, но в последний момент словно передумала и вернулась на бок. Павел оказался сверху образовавшейся мешанины из тел. Карету сотрясали удары, кто – то пытался вломиться внутрь. Из – под тел ужом выкарабкался Анфим, проявивший неожиданную для своего телосложения прыть. Оказавшись рядом с князем он с удивительной для человека ничего не видящего и не слышащего меткостью боднул Павла точнехонько в переносицу. Перед глазами князя вспыхнули разноцветные круги, в носу и горле стало тепло и невкусно. Анфим не успокоился на этом, а продолжил мотать головой из стороны в сторону, непонятно кого ещё собираясь забодать. Наконец, с его головы слетела диадема, что по – видимому и было целью его действий, а удар князю по носу был лишь сопутствующим успехом.

– С два вершка книзу от ручки бери! – заорал купец. Тут же последовал удар в указанное место, но стены кареты не поддавались. Анфим вертел головой, шарил глазами по магическим узорам, выискивая слабое место в защите.

– Хе – хех. – закряхтел гвардеец с бакенбардами, – будет вам, господин Анфим, не взять вашим спасителям нашу каретку. Ох не взять.

Купец зарычал. Карета сотрясалась от ударов. Снаружи доносились полные ярости крики. Вскоре крики усилились, полилась площадная брань, а по карете тем временем бить перестали.

– Ну вот и всё, Анфим, – отплевываясь кровью, сказал князь, – гвардейцы отбились. Дилмурод, прости.

– Да ничего, – ответил слуга, оттирая кровь со щеки. Он поднял руку с зажатой в ней диадемой.

– Можно, я себе возьму. На память? – спросил он у гвардейца.

– Да бери, мил человек, я ещё сделаю. Ты вместо этого мешка приспособить хочешь?

– Какого мешка?

– Который вы своим бабам на голову напяливаете, когда замуж берете.

Дилмурод досадливо поморщился, ничего не ответил.

Вскоре карету дверь кареты открылась, их вытащили на улицу. Павел стоял на дороге и поражался тому, насколько же им повезло. Ещё немного – и карета свалилась бы с обрыва. Они уже успели въехать на спиральную дорогу, ведущую на рукотворный холм, увенчанный императорской резиденцией. Ещё один переворот кареты и лететь бы им крышей вниз с высоты. Может и выжили бы. Кто ж знает, от чего защищают нарисованные гвардейцем знаки.

Рядом с каретой прямо на мощёной полированным камнем мостовой сидели несколько человек– мятежные маги, пытавшиеся отбить своего покровителя. Скорее всего, делали они это не из благодарности за добро, а из опасения, что он начнет болтать. Гвардейцы успели скрутить им руки, вставить кляпы и приставить к затылкам острия коротких копий. Немного поодаль стояли, кутаясь в темные плащи, двое придворных магов. Хоть шелестел дождь, но маги были сухими. Павел повел плечами. Он, как врожденный водяной маг, находил дождь уютным.

Послышалось цоканье копыт. От ворот дворца спустилась украшенная императорскими гербами карета, запряжённая тонконогими чистокровными конями. Подарок островитян, лучшие кони этого мира – по мнению самих островитян. Павел улыбнулся, вспомнив своего скакуна южных кровей.

По приглашению придворных магов Павел уселся в карету и в гордом одиночестве – Дилмуроду было указано ждать карету соответствующего ему уровня – направился во дворец.

Павлу приходилось бывать в императорской резиденции, точнее – в резиденциях. И в официальной, расположенной в Александровской Слободе, и в южной, и в лесном охотничьем домике. Но он всегда бывал там во время официальных приемов или балов, то есть тогда, когда во дворце было много людей и царила атмосфера празднества или официоза. Сейчас же дворец был угрюмо тих, насторожен и малолюден. Павла провели через основной вход, приоткрыв ради него гигантские створки дверей, правда лишь настолько чтобы мог протиснуться один человек. Внутри его встретила пара человек: придворный маг и гвардеец, вооруженный взведенным арбалетом. Он целился Павлу прямо между глаз. Во всяком случае, Павлу так казалось. Маг холодно улыбнулся и сказал:

– Прошу за мной. Вас ожидают в малом кабинете.

Он развернулся и двинулся к лестнице, ведущей наверх. Павел последовал за ним, гвардеец замыкал строй. Шли в полном молчании. Широкие коридоры дворца были непривычно для Павла безлюдны. Если, конечно, не считать лакеев и гвардейцев, дежурящих на каждом углу и провожающих Павла подозрительными взглядами.

Они подошли к богато украшенной двери, у которой застыл вооруженный коротким копьем гвардеец. Он поднял копьё, которым перекрывал вход. Дверь отворилась и Павел вошёл в святая святых Империи – кабинет Его Императорского Величества.

Здесь, в кабинете, обставленном предметами мебели не имевшими цены, вершил свои немыслимо важные дела Император. Здесь составлялись планы, рассчитанные на много лет вперёд. Здесь распутывались изощреннейшие заговоры. Здесь принимались судьбоносные решения. И всё это делал Его Императорское Величество собственной персоной. Павел чуть не зажмурился.

– Вы что столбом стоите, молодой человек? – продребезжал старческий голос.

У тлеющего камина в обширном кресле сидел старичок небольшого роста, седой как лунь и с аккуратно подстриженной бородкой. Только по мундиру и сияющей на цепи алмазной звезде и можно было понять, что Павел предстал перед Императором.

– Вот всегда так. Стоят с отвалившейся челюстью и не знают что сказать, – посетовал старик, обращаясь к своему собеседнику, занявшему второе кресло. Его лица Павел не видел.

– Я же говорил Её Величеству, что все эти косметические ухищрения и иллюзионные чары дают эффект, но провоцирует вот такие вот неудобства. Но с ней разве поспоришь!

– Женщины, что с ними поделаешь, – подал голос его собеседник. Это был отец Павла, ну а кто же ещё, – сынок, ты действительно, давай уже приходи в себя. Перед Его Величеством стоишь, как никак.

– И моё величество исполнено нетерпения. Давай, выкладывай, какой ты там заговор раскрыл, мой мальчик.

Павел расправил плечи, набрал воздуха и начал:

– За покушением на Ваше Императорское Величество стоят следующие лица: покойный князь Друбецкой, известный негоциант Анфим Лущепагин, а так же несколько подвластных им магов, прошедших обучение в тайной школе, местонахождение которой пока остаётся неизвестным.

– Ну что ж, неплохо, весьма неплохо, – равнодушно молвил Император, – а эти тайные школы, это те, про которые ты нам рассказывал, да, Петя?

– Они самые, Ваше Величество.

– Что ж, молодежь подрастает славная, да. Удалась твоя задумка – то. Я, признаться, не очень рассчитывал на успех. Даже запасной вариант готовил кое – какой.

– Такова императорская доля: готовить на всякий случай запасные варианты. Даже такие рискованные, как вывод из тени темных родов. Кстати, достопочтенная госпожа Воронова имеет непосредственное отношение к прискорбным событиям в монастыре.

– Всё – то ты знаешь, Петя. Скучно с тобой.

– Такова моя доля, – Павел не слышал в голосе отца и малой толики сожаления. Петр Павлович даже не пытался изобразить верноподданнических чувств.

– Тебе барон доложил?

– Он. Ваше Величество.

Император помолчал какое-то время. Наконец, он произнёс, обращаясь к отцу, но глядя в глаза Павлу:

– Ну так, думаешь готов твой отпрыск?

– Нет, ваше величество, не готов.

Император поднёс к глазам лорнет, внимательно, но без особого интереса осмотрел Павла. Словно экспонат в провинциальном музее.

– Ладно. Идите, молодой человек. Мой референт вам всё объяснит.

Князь собрался было уходить, как его окликнул отец:

– Пашенька, ты перстенёк – то верни.

Павел подошёл к отцу, передал ему перстень Друбецкого, развернулся и вышел, пребывая в полном недоумении.

За дверью его поджидал молодой человек, одетый в партикулярный костюм, по которому совершенно не представлялось возможным понять, к какому ведомству он относится и насколько влиятельный пост в оном занимает.

– Прошу пройти за мной, – голос молодого человека был подобен его одеянию – красив, в высшей степени приличен, но совершенно лишен малейших признаков индивидуальности.

Павел последовал за ним. Он прошли по паркету, их шаги отдавались неуютным эхом из – под избыточно высоких потолков. Вскоре они достигли нужной двери. Молодой человек приоткрыл её перед Павлом и жестом пригласил войти. Внутри за столом, заваленном бумагами восседал небольшого роста толстячок со сверкающей лысиной. Молодой человек указал Павлу на стул напротив толстячка, а сам остался стоять у дверей.

– Здравствуйте, Павел Петрович. Вот, извольте ознакомиться. Это проект вашего письма Императору. Прошу просмотреть внимательно на предмет правок стиля. Письмо попадёт в газеты, и его скорее всего прочтут люди, знакомые с вами лично. Не хотелось бы, чтобы они заподозрили что автор не вы. Мои люди, разумеется, изучили вашу корреспонденцию и постарались выдержать стиль, но никто не совершенен, так что прошу не судить строго.