Текст книги "Наперекор старухе (СИ)"

Автор книги: Константин Калбазов (Калбанов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Глава 12

Два выстрела, два трупа

Выйдя из банка, я попрощался с Горским и направился по улице к ближайшему перекрёстку. Снег вчера растаял, но сегодня с утра морозец и лёгкий ветерок, так что землю прихватило, и можно не париться насчёт грязи. Даже лужи покрылись достаточно прочным ледком, чтобы не провалиться с ходу. Впрочем, я и не думал проверять его, обходя подобные препятствия. Тем более что можно банально поскользнуться.

До нужного адреса дошёл довольно быстро, хотя никуда и не торопился. Итак, двухэтажный дом генерала Стесселя за высоким забором. У калитки полосатая будка и часовой. Время военное, а поблизости дома и других высокопоставленных лиц, и резиденция наместника. Тут ещё и пара дополнительных маршрутов патрулей имеется.

Я осмотрелся вокруг, и мой взгляд зацепился за трёхэтажную гостиницу «Ростов» дальше по улице. Понятия не имею, была ли она в известных мне мирах, но тут вот она, в наличии. Хотя наверняка переживает не лучшие времена. Хм. А почему, собственно говоря, и нет. Отчего нам с Налимовым ютиться в армейской палатке, если можно устроиться со всеми удобствами.

Даже если это здание не подойдёт в качестве позиции, мы останемся в выигрыше. А стрелять можно и с вершины горы Военной, в которую упирается улица чуть дальше гостиницы. Дистанция всё ещё в пределах уверенного выстрела, и уж тем более в моём исполнении. Опять же, у меня к этому всё готово, пусть делалось и для другого, но так даже лучше.

– Здравствуйте, уважаемый. Имеются ли у вас свободные номера? – войдя в гостиницу, спросил я у администратора, обнаружившегося за стойкой.

– Вам на ночь? Или на пару часов? – спросил мужчина средних лет.

– У вас настолько плохо идут дела? Или гостиница изначально являлась меблированными комнатами? – вздёрнул я бровь.

– Полагаете, что это похоже на меблированные комнаты? – обведя холл рукой, невесело хмыкнул мужчина.

– Полагаю, что это похоже на весьма приличную гостиницу.

– Вот именно. Только с момента, когда Артур отрезали от большой земли, у нас исчезли постояльцы. Те немногие приезжие, что ещё остались, предпочли снимать жильё, это гораздо дешевле гостиницы.

– И вы, чтобы выжить, вынуждены сдавать комнаты по часам, – констатировал я. После чего поинтересовался: – Я так понимаю, что свободные номера у вас имеются, и мы с моим товарищем можем остановиться у вас?

– Разумеется, – оживился администратор.

– Надеюсь, горячая вода у вас имеется?

– Не сомневайтесь. И холодная, и горячая, и ватерклозет, и прачечная.

– А питание?

– Ресторанчик при гостинице, увы, не работает. Я не могу себе позволить содержать персонал. Но если речь о незамысловатой еде на завтрак, обед и ужин, то моя супруга сможет вас накормить.

– Не стоит беспокоиться. Вы позволите взглянуть на лучшие ваши номера?

– Прошу на третий этаж, ваше благородие.

Оба номера мне понравились. И причина вовсе не в комфорте, а в угловом расположении одного из них, окна которого смотрели в том числе и вдоль по улице. Учитывая же то, что гостиница располагалась на противоположной стороне от дома Стесселя, и вовсе всё складывалось наилучшим образом. Будь сейчас листья на деревьях, и это представляло бы собой проблему, но голые ветви давали достаточный обзор на подъезд к дому его превосходительства…

– Гостиница? – удивился Налимов.

– Мягкая постель с белоснежными простынями, горячая вода, ванна. Не вижу причин отказывать себе в удобствах, если можно это получить. Тем более что вам это не будет стоить ни копейки.

– Н-но…

– Могу я отблагодарить своего старшего офицера за то, что он, не задавая лишних вопросов, участвовал в сомнительной авантюре.

– Которая пошла только на пользу Артуру и во вред врагу России, – уточнил штурман.

– Но поначалу это было совсем не очевидно. Так что прекратите препираться, Пётр Ильич, собирайте вещи и марш на катер, который доставит вас практически до места. Там останется пройти не больше трёх сотен шагов. Владелец, он же администратор гостиницы о вас извещён и уже ожидает. Хватит с нас и двух недель в спартанских условиях. Завтра утром передам вахту Харьковскому, а в двадцать часов заступите уже вы.

Выпроводив штурмана и по совместительству своего зама, я обошёл лодку, убедившись, что всё в порядке. После чего вооружился листами бумаги, карандашом с ластиком и принялся за чертежи.

Не скажу, что часто засиживаюсь за этим занятием, но порой накатывает, так сказать, на будущую перспективу. Например, сейчас трудился над простеньким карбюраторным двигателем с воздушным охлаждением. Он должен получиться достаточно дешёвым, но с возможностью модернизации. Плюс его в том, что на первых порах эта модель сгодится не только для автомобиля, но и в авиации.

Коль скоро я решил пободаться со старухой, стоит подумать о том, что до начала следующей войны остаётся всего лишь десять лет. И лучше внедрять проекты двойного назначения, которые смогут помочь как в развитии некоторых отраслей, так и в предстоящей бойне.

В то, что удастся предотвратить будущую революцию на поле боя, верилось с трудом. Противоречий в стране накопилось и впрямь достаточно много. Плюс планомерная работа со стороны той же Англии. Да-да, в том, что англичанка гадит, я ничуть не сомневаюсь, несмотря на различные скептические замечания. Понятно, что тут российские патриоты стараются вовсю, но и туманный Альбион вносит свою лепту.

Однако я убеждён, что если удастся разгромить Тройственный союз до февральского переворота, то и революция не выльется в гражданскую войну, а назревшие изменения пойдут путём реформ. Значит, нужно будет ковать эту самую победу. В то же время иметь в виду неизбежность ситуации, когда брат пойдёт на брата…

– Разрешите обратиться, ваш бродь? – вырос передо мной Казарцев.

– Входи, – окинув взглядом вытянувшегося сигнальщика, разрешил я.

Вообще-то, в этом нет необходимости, так как входить ему, по сути-то, и некуда. Занавеску я отодвинул, потому что её наличие оказывает психологическое давление, ограничивая пространство, и в принципе мешает, так как, пристроив чертёжную доску и работая за ней, я практически перекрыл проход. Ну вот такая на лодке теснота.

– Докладывай, – наконец разрешил я, откладывая карандаш и опускаясь на койку.

– Убитый не местный. Работал на возведении оборонительных укреплений землекопом. Десятник его узнал, говорит, что постоянно трудился последние три месяца, нареканий никаких к нему не было. Ничем таким тот не интересовался, ни клочка бумаги, ни огрызка карандаша у него не видели. Вроде как из деревни Шаньянтоу у Голубиной бухты.

– Я знаю, где это. Дальше.

– Только его там никто не знает.

– Всё, что нужно знать о наших жандармах, – хмыкнув, заметил я и кивнул Казарцеву, чтобы продолжал.

– Мы поискали, где бы он мог жить всё это время, но пока не нашли. Зато его узнал один старик из Яньцаньтунь, деревенька тоже у Голубиной, но чуть южнее.

– Я помню карту окрестностей. Дальше.

– Так вот он видел, как с убитым пару раз разговаривал его односельчанин. И ему подумалось, что они хорошие знакомые.

– Что за односельчанин?

– Появился в деревне где-то с год назад, сошёлся с вдовой, у которой четверо малых на руках. Якобы откуда-то с севера и отец русский, потому на облик немного отличается от обычных китайцев. Сам по себе знатный гончар, но рукастый и всегда готов помочь соседям. В деревне его крепко уважают, ничего дурного сказать не могут. Жена на сносях.

– Получается, только одна зацепка?

– Получается, что так.

– Дедок тебя не сдаст тому односельчанину?

– Не сдаст.

– Уверен?

– Подход имею, ваш бродь. Выбор-то у него невелик. Либо заработать, да всё тишком. Либо головы лишиться.

– Думаешь, поверил?

– Поверил, ваш бродь, даже не сомневайтесь.

– Ладно. Можешь идти.

Итак, если есть китаец, выдающий себя за метиса, который общался с японцем, пытавшимся меня убить, то рупь за сто, что это японец. Вопрос, как с ним поступить, не стоит. Выдавать нашим жандармам? Даже не смешно. Как-то сомнительно, что им удастся выжать из этого что-то существенное. В то, что они размотают шпионскую сеть, не верю от слова совсем. Сам в эти игры лезть также не собираюсь. Не моё, пусть у меня за плечами едва ли не прожитый век, к работе спецслужб я никакого касательства не имею. Действия в составе диверсионно-разведывательной группы и экспресс-допрос в полевых условиях, вот мой максимум.

Зато сработать на собственную безопасность вполне реально. Взять да поспрошать с пристрастием, благо можно это сделать, не нанося телесных повреждений. Есть, конечно, шанс, что упрётся и в итоге отдаст богу душу. Но и в этом случае доказать насильственную смерть не получится. Главное, изъять его тихонько, без лишних свидетелей. Война не означает вседозволенность и уголовный кодекс не отменяет.

Впрочем, это дело можно отложить на денёк-другой, а то и недельку. Шпион никуда не денется, коль скоро прожил тут уже больше года. А вот Стессель очень даже может накуролесить, чему имело место подтверждение в известной мне истории. Никто ни сном ни духом, на военном совете вроде как решили драться, а он в одночасье взял и принял решение о сдаче.

Утром японцы снова затеяли бомбардировку города. Погода выдалась мерзкая, с мелкой моросью, видимость плохая, и от воздушного наблюдателя толку никакого. Поэтому била японская подвижная батарея наугад, кладя чемоданы по квадратам. Прошлись по окрестностям арсенала, положив пару десятков снарядов на пустыре, не причинив никакого вреда. Затем перенесли огонь, как я понимаю, в попытке накрыть артиллерийский городок. Однако снаряды дали изрядный перелёт, разрывы наблюдались на склоне Золотой горы.

А вот под конец, похоже, решили достать мастерские Горского. Снаряды ухали со значительным недолётом в воду, с приливом покрывшую дно внутреннего рейда. Признаться, я даже подумал, а не прилетит ли «Скату». Так-то лодка в стороне от берега и замаскирована сетью, а потому наблюдатель её не приметит. Поэтому если и будет обстрел, то именно берега и корпусов мастерских. Но сейчас-то обстрел вслепую, на дурнину, а тут уж если не повезёт, то не повезёт.

Впрочем, беспокоился я напрасно. Примерно через час обстрел прекратился. То ли самураи решили не расходовать впустую боеприпасы. То ли их всё же нащупали наши миномётчики или артиллеристы. Не суть важно. Главное, что бомбардировка закончилась, и я со спокойной совестью мог выдвигаться в гостиницу.

Иванов, наш теперь уже моторист, высадил меня неподалёку от Восточного бассейна. Сойдя на набережную, я тут же подозвал рикшу. Худой, как щепка, китаец резво подбежал ко мне, кланяясь и заверяя, что домчит до места быстрее ветра. Я без лишних разговоров сел в коляску, пристроив в ногах довольно объёмный чемодан, и назвал гостиницу.

– Олег Николаевич, рад вас видеть. Позвольте ваши вещи, – предложил мне свои услуги владелец гостиницы.

Содержать персонал у него возможности нет, а потому он тут с супругой на все руки от скуки. Но я не мог допустить, чтобы за мной носил вещи тот, кто в отцы годится. Поэтому вежливо остановил его жестом руки.

– Не стоит, Родион Петрович, я и сам управлюсь. Просто выдайте мне ключ.

– Прошу.

– Благодарю.

Подниматься на третий этаж с тяжёлым и неудобным чемоданом то ещё удовольствие. Лифт тут отсутствует как класс, так что всё ножками. Да ещё и высокие потолки, а значит, и ступенек побольше. Впрочем, это я привередничаю. Ну или нервничаю. Что ни говори, а затеял я всё же дело недоброе.

Оказавшись в номере, сразу запер дверь и извлёк из чемодана оптический прицел. Осмотрел через него подъезд ко двору Стесселя и часть двора. Хороший обзор, приемлемая дальность. Деревья и толстые ветви сектор не перекрывают, а мелкие тяжёлой пуле не помеха. Вот и славно.

Вообще-то, я не готовился к этому убийству специально и изготовил глушитель под японский карабин в расчёте на диверсии в тылу врага. Ну вот тянет меня порой, и ничего не могу с собой поделать. Маузер терять не хотелось, так как он мне нравился, а на вражеской территории всякое возможно. Опять же, к арисаке патроны в тылу противника раздобыть куда проще, мало ли как оно всё обернётся. Вот и подготовил именно этот карабин, накрутив сотню дозвуковых патронов с утяжелённой безоболочечной пулей.

Теперь же это играет мне на руку, так как оставлять этот карабин я не собираюсь. Глупо хранить такую серьёзную улику. Лучше уж утопить в каком-нибудь глубоком месте и забыть где. Причём вместе со специальными боеприпасами. По нарезам меня вряд ли вычислят, потому как свинец деформируется при попадании в тело. Но само наличие таких патронов уже говорит о многом.

Сейчас же извлёк из-под одежды разобранный карабин с укороченным ложем. В таком виде он поместился в чемодане без труда. Закрепив в ложе ствол, я присовокупил к нему толстую насадку глушителя. В результате этого карабин стал длиннее полноценной пехотной оглобли, ну и вес глушителя, конечно, не мог не сказаться на балансе. Впрочем, это-то я компенсирую без труда.

Закрепил оптику, вскинул приклад к плечу, прицелившись сквозь стекло окна. Несколько раз передёрнул затвор, проверяя его работу, и наконец затолкал в магазин пять дозвуковых патронов. Открыл форточку окна, выходящего на улицу, и встал на стол, стоящий в глубине комнаты. Выбрал в качестве цели спил ветви на дереве в полусотне сажен и прицелился в него. Так-то всё подогнано исключительно, но оружие следует пристреливать после каждого снятия прицела. А тут имела место полная разборка, так что сам бог велел перестраховаться.

Выстрел прозвучал так, словно мухобойкой муху прихлопнули. По комнате пополз кислый запах газов сгоревшего пороха, которые быстренько выносило сквозняком в распахнутую форточку. Глянул, куда прилетела пуля. Внёс поправки. Ещё один выстрел. Точно в цель. Порядок. Загнал в магазин недостающую пару патронов и разложил на столе чертежи.

Время есть, так отчего бы не использовать его с пользой для дела. Чертежи двигателя сами себя не начертят, а пояснительная записка не напишется. Так-то я всё помню, но на то, чтобы зафиксировать это на бумаге, нужно время. Пусть у меня и получается это проделывать куда быстрее, чем обычному чертёжнику.

Проработал часа три, когда по улице в сторону дома Стесселя прокатили две пролётки в сопровождении десятка всадников. Я сдвинул в сторону бумаги и, подхватив карабин, взобрался на стол. Ага. Сам хозяин, с ним в пролётке Фок, в следующей Кондратенко и Белый.

Сойдя на землю, Стессель обернулся к Кондратенко с Белым, о чем-то говоря им, и будучи при этом в прекрасном расположении духа. Похоже, настроение отличное, и они собираются вместе пообедать. Ну это вряд ли. Волнения никакого. Уверенно сажаю крестик на грудь улыбающегося Анатоля, вношу поправку и плавно тяну спуск.

Хлоп-п!

Клацанье затвора звучит куда громче. Перезарядка занимает секунду. Никто толком ещё и понять-то ничего не успел. Стессель просто замер, словно поперхнулся. Неудивительно, мужчина он крупный, а потому сразу не валится. Хотя у меня сомнений относительно смертельности его ранения нет.

Хлоп-п!

Более субтильный, хотя и повыше ростом Фок падает как подрубленный, так и не поняв, что именно происходит. Порядок. Добавки не нужно. А вот теперь до всех доходит трагедия произошедшего, начинается суета, беготня. Криков я не слышу, потому что до меня сто восемьдесят сажен.

Спускаюсь на пол и без суеты разбираю винтовку, укладывая её обратно в чемодан. Подбираю гильзы и отправляю их туда же. Обе форточки открыты, так что пороховые газы вытягивает на улицу сквозняком. Но я не удовлетворяюсь этим, поджигаю на медном подносе смятую газету, дым от которой неплохо маскирует пороховые газы и вместе с ними вытягивается в окно. Прибрав оружие, возвращаюсь к чертежам.

Примерно через час в дверь постучали. Чего-то подобного я и ожидал. Жандармы должны как минимум обойти все дворы для установки возможных свидетелей. Примерное направление, откуда велась стрельба, они представляют. Правда, там же, но чуть дальше, находится и холм, который называют Воинским. Но и гостиницу обойти держиморды не могут.

– Ротмистр Познанский, – отдав честь, представился оказавшийся за дверью жандарм.

– Мичман Кошелев, командир подводной лодки «Скат». Чем могу быть полезен? – спрашиваю, окидывая его спокойным взглядом.

– Позвольте осмотреть ваш номер, – попросил он тоном, не терпящим возражений.

– Могу я поинтересоваться причиной? – не сдвинулся я с места.

– Час назад были убиты генералы Стессель и Фок, – наблюдая за моей реакцией, произнёс он.

– Прошу, – посторонился я и спросил: – Но при чём тут я?

– А вас, я вижу, эта новость не расстроила, – входя в номер, заметил он.

– С чего она меня должна расстроить? На этой войне я потерял многих, успевших стать для меня не чужими людьми. С их превосходительствами я знаком не был.

– Их гибель может сказаться на обороноспособности крепости, – обходя номер и остановившись возле окна, смотрящего вдоль улицы, заметил жандарм.

– Я моряк, и мне трудно судить о том, что происходит на берегу. Вот действиям или скорее бездействию на море я оценку дать могу.

– Поговаривают, что вы отменный стрелок, – обернувшись ко мне, вдруг произносит жандарм.

– Преступление раскрыто. Убийца найден, – усмехнувшись, тряхнул я головой и посмотрел ротмистру в глаза. – Вы это серьёзно? Мало того, что во Владивостоке меня отдали под суд за то, что я воевал с японцами, так теперь ещё и в Артуре решили обвинить не пойми в чём. А ничего, что меня буквально позавчера пытались убить близ набережной? Как там сказал ваш начальник Микеладзе – обычный грабитель? Так может, вы всё же начнёте искать японских шпионов? Или русских офицеров хватать проще?

– Я вас попросил бы…

– Я арестован?

– Нет.

– Тогда покиньте мой номер.

Могут ли меня пристегнуть к этому делу? Ещё как могут. Ротмистр уже указал на то, что я являюсь отличным стрелком. Но арестовать, не имея на то оснований, жандармы всё же не осмелятся. А вообще не пора ли мне прогуляться в Чифу. А то в Артуре становится как-то душновато.

Глава 13

Старые связи

Появление во второй половине дня в гавани Чифу подводной лодки произвело настоящий фурор. Китайский чиновник, оформлявший стоянку, так и зыркал своими глазками. Правда, необычность нашего корабля ничуть не повлияла на длительность стоянки. Сутки, вот и всё, на что мы могли рассчитывать. Но мне больше и не нужно.

– Пётр Ильич, личный состав в увольнительную не отпускать, находитесь в постоянной готовности к провокациям. Именно у этого причала наш катер чуть было и не протаранили, – обратился я к Налимову.

– Олег Николаевич, вы уже неоднократно об этом говорили. Я всё помню, занимайтесь своими вопросами, о лодке не переживайте.

Я обменялся со старшим офицером рукопожатием, а с боцманом мимолётным взглядом. Харьковский, медленно моргнув, дал понять, что всё в полном порядке и мне стоит лучше подумать о себе.

Следом за мной спустились Казарцев и Вруков. После случая в Артуре предпочитаю не ходить в гордом одиночестве, и уж тем более в так называемом нейтральном порту. Уж тут-то меня достать куда проще. Очень надеюсь, что до снайперских винтовок в деле устранения неугодных лиц додумался только я. Так-то оптику пользуют уже где-то с полвека.

История с убийством Стесселя и Фока пока продолжения не получила. Выпроводив жандарма, я спокойно продолжил работу над чертежами. Выспался на мягком матрасе и чистых простынях, а утром заявился в штаб эскадры, чтобы согласовать выход в море «Ската».

По пути к мастерским я извлёк из чемодана и выбросил в глубокой части внутреннего рейда засветившийся карабин и патроны, оставив при этом глушитель. Ну вот не поднялась рука и всё тут. Спрятал на лодке, ещё пригодится. Оружие найти просто, а вот чтобы изготовить прибор, нужно время и соответствующее оборудование.

По прибытии к причалу сразу озаботился подготовкой лодки к походу. Тут недалеко, всего-то восемьдесят миль. Иное дело, что мне потребуется максимальная грузоподъёмность. Именно по этой причине я так и не озаботился торпедами. Мало того, ещё и выгрузил практически все боеприпасы, оставив лишь самый минимум. Ну и личному составу придётся изрядно потесниться…

– Здравствуйте, Пётр Генрихович, – войдя в кабинет, приветствовал я консула.

– Олег Николаевич⁈ Господи, какими судьбами? – не скрывая радости, Тидеман поднялся мне навстречу.

– Вы не поверите, прибыл к вам на подводной лодке, – отвечая на его рукопожатие, произнёс я.

– Серьёзно?

– Абсолютно.

– Из Владивостока?

– Теперь уже из Артура. И вот этот пакет из штаба эскадры. Ну или порт-артурского отряда.

– Н-но как же?.. Я слышал, что подводные лодки имеют незначительную автономность.

– Наглая и беспринципная ложь. Запас хода в три тысячи миль, это, конечно, не совсем то, что нужно для океанских крейсерских операций, но вполне достаточно, чтобы показать Кузькину мать в Корейском проливе. В настоящий момент мой «Скат» как раз и занимается демонстрацией возможностей.

– То есть наши подводные лодки смогут надёжно прервать связь японских войск с метрополией, – воодушевился консул.

– Не совсем так, но определённые сложности в судоходство мы внести сможем. Во всяком случае, на сегодняшний день Россия получила действенное оружие на море, которого у японцев пока ещё нет и в помине. Ибо подводные лодки из сил береговой обороны на глазах переходят в разряд наступательных. Чему подтверждением потопление моим «Скатом» одного миноносца, двух транспортов и захват «Асасио», который уже носит гордое название «Счастливый».

Для чего я раскрываю возможности наших подводных лодок? Ну, для начала, такая лодка у России на сегодняшний день одна. Да, по многим параметрам она сопоставима с остальными «касатками», но в то же время по ходовым и боевым оставила их далеко позади. Если уж нам оказалось не так просто охотиться за обычными транспортами, то что уж говорить об остальных лодках, имеющих куда более скромные характеристики.

Вот только военно-морское ведомство это неповоротливый бюрократический механизм. Тупо повторится история с моим катером, и нужно будет пройти всесторонние испытания и множество согласований, чтобы эти новшества были приняты на вооружение. К слову, именно этим мы сейчас и занимаемся.

Ничего не хочу сказать дурного про моряков, как не собираюсь утверждать, что расходование казённых средств на сомнительные модернизации это правильная политика. Тот же «ноль второй» своими бесконечными поломками доказал, что является сырым и недоведённым до ума образцом.

Вот только подход, оправданный в мирное время, абсолютно неприемлем в военное. При всех явных недостатках боевая эффективность катера была очевидна. А потому и отход от обычной практики с постановкой на вооружение таких маломерных судов я полагаю оправданным. Однако этого не произошло. И нет никаких предпосылок, что с подводными лодками картина будет иной.

Но даже если дадут добро на модернизацию лодок, хорошо, как получится управиться с этим хотя бы к началу лета. Ибо двигатели и электромоторы придётся заказывать в Америке и доставлять во Владивосток контрабандой. К тому же у меня было почти два месяца для проведения предварительных работ. Хотя бы на изготовление валов, литьё винтов новой геометрии и изготовление безоткатки. А наличие орудия, как выяснилось, в значительной мере упрощает охоту на транспорты.

Наконец, стимулировать работы так, как это делал я, никто не станет. Факт. А это напрямую повлияет на заинтересованность и скорость выполнения работ. Тем более, если речь идёт о казённом судостроительном заводе. Словом, если и появятся лодки, сопоставимые с моей, то случится это не ранее середины или даже конца лета.

Но ведь у страха глаза велики. Демонстрация Старком в Японии устаревшей лодки Джевецкого на педальном приводе перед войной сумела произвести на самураев должное впечатление. Что же говорить о «касатках», и уж тем более после моей демонстрации возможностей. Начали мы, конечно, за упокой, зато потом заявили о себе в полный голос. Согласен, сработал эффект неожиданности. Но каков результат! Так что в качестве психологического эффекта будет весьма полезно заявить о наших успехах настолько громко, насколько только возможно.

– То есть как захват? Вы хотите сказать, что снова повторили это? – вновь не смог сдержать своего удивления Тидеман.

– А вы во мне сомневались? – не удержавшись, подмигнул ему я.

– Очень интересно! Не могли бы вы описать всё это в своём очерке? Как в былые времена, – попросил консул.

– Я мало того, что уже описал наши приключения здесь, Пётр Генрихович, – выложил я на стол тетрадку, – так ещё и готов предоставить фото и видеоматериалы. А в следующее посещение Чифу обещаю ещё и очередное кино.

– Вы серьёзно?

– Абсолютно.

– А Артурскими новостями вы случайно не поделитесь?

– А разве вам не сообщили, что вчера были убиты генералы Стессель и Фок?

– Что⁈ – Брови дипломата взметнулись вверх.

Вот так сразу и не поймёшь, то ли это крайняя степень удивления, то ли испуг. Хотя ему-то чего бояться. Так что спишем на шок от невероятной новости.

– Странно. Вообще-то, они должны были сообщить об этом в первую очередь, – пожал я плечами.

– Возможно, причина в том, что новое командование желает избежать паники и не дать воспрянуть духом японцам, – предположил Тидеман.

– Вообще-то, защитники крепости только облегчённо вздохнули. И я уверен, что комендант крепости, генерал-лейтенант Смирнов в этой связи ещё и свечку Николе Угоднику поставил. Потому что эта парочка только и могла, что палки в колёса вставлять. Один, выиграв бой, сбежал с поля боя у Цзиньчжоу, а другой понукал его к этому.

– Олег Николаевич, вас послушать, так их гибель только на пользу обороны Артура.

– Помните басню «Лебедь, рак и щука»? Так вот командование обороной крепости классический пример этого.

– Неужели и правда? Но если судить по докладам, проходящим через мои руки, просматривается совершенно иная картина, – растерянно произнёс консул

– Уж поверьте мне, Пётр Генрихович. Об этом знает весь Артур. Вот только реляции пишут другие. Впрочем, полагаю, что совсем скоро вы всё же получите соответствующую телеграмму. Задержка с её отправкой однозначно связана с попыткой найти убийц их превосходительств по горячим следам.

В этот момент в дверь постучали, и в кабинет буквально ворвался возбуждённый паренёк лет двадцати с выпученными глазами.

– Пётр Генрихович, это… это… – Он потрясал бумагой.

Как я понимаю, с телеграммой из Артура. Просто не представляю, что бы ещё могло его так взбудоражить.

– Полагаю, вы получили сообщение об убийстве генералов Стесселя и Фока? – спокойно и даже с видом некоторого превосходства произнёс Тидеман.

– Н-но-о…

– Мне уже сообщили об этом, – забирая телеграмму, произнёс консул и уточнил: – Что-то ещё?

– Н-нет.

– Можете идти. М-да. А ведь в телеграмме нет ни слова об убийстве. Погибли, исполняя священный долг за веру, царя и отечество, – пробежав взглядом по тексту, заключил хозяин кабинета.

– Полагаю, что подробности прибудут к вам нарочным. Возможно, со мной же, – заметил я.

– Скорее всего. Ладно. С этим всё ясно. Могу ли я чем-нибудь помочь вам?

– Если возможно, то с приобретением бензина и моторного масла. Автомобили на улицах города я наблюдаю. Но как обстоят дела с топливом? Непонятно.

– Нормально обстоят. Кроме автомобилей, есть ещё и моторные катера, – утвердительно кивает Тидеман. – Так что имеется в наличии и масло, и керосин, и бензин. Я немедленно озадачу этим вопросом своего помощника.

Вопрос с топливом остро не стоит, и запасов на лодке хватит ещё где-то на пару тысяч миль. Но не вижу ни единой причины, отчего не восполнить ГСМ до максимально возможного, коль скоро такая возможность имеется. Кто знает, когда она подвернётся в следующий раз. Уж в Артуре с этим дела точно обстоят плохо.

– Вы сейчас на лодку? – поинтересовался Тидеман.

– Нет. У меня есть ещё кое-какие дела.

– Понимаю.

Не сомневаюсь, что он и впрямь понимает, так как в курсе относительно моих теневых операций с триадой. Да и могло ли быть иначе, я ведь сюда катался достаточно регулярно. Иное дело, что сам консул к этим делам не касался никаким боком, прекрасно сознавая, какой может быть цена. Впрочем, и у меня с господином Ваном чисто товарно-денежные отношения. Я ведь доставлял взрывчатку не куда-нибудь, а в осаждённую крепость для нужд её обороны. А подобное только приветствуется…

– Здравствуйте, господин Ван.

– Здравствуйте, господин Кошелев. Признаться, вы заставили меня понервничать. У меня скопилось под вас слишком много пороха, динамита и патронов, а покупатель вдруг пропал.

– Мне очень жаль, господин Ван, что случилось все именно так, но ведь в наших изначальных договорённостях учитывалось, что я не смогу вернуться за товаром.

– Я слышал о вашем прибытии на подводной лодке. А что случилось с вашим уникальным катером?

– Увы. Он был, конечно, быстр, но совсем не защищён, а потому сейчас покоится где-то на дне Корейского пролива.

– Надеюсь, все ваши люди живы?

– Хвала Господу, все живы, хотя и не обошлось без ранений.

– И они сейчас с вами?

– Да. Двое из них ожидают в чайной напротив.

– Это хорошо. Верных людей не так много, ещё меньше тех, кто разделил с тобой тяготы военного похода, прикрывал тебя своей грудью и был прикрыт тобой. Верность, скреплённая боевым братством, нерушима. Я где-то вам даже завидую. Потому что рядом со мной таких людей нет.

– Благодарю за высокую оценку, но полагаю, что вы всё же слишком скромны. Впрочем, не стану с вами спорить, потому что в одном я с вами согласен – у меня нет сомнений в том, что мои боевые товарищи пойдут со мной до конца, как и в том, что я отвечу им тем же. И всё же, если вы не против, то я хотел бы вернуться к нашему вопросу.

– Три тонны бездымного пороха, две динамита и тридцать тысяч винтовочных патронов маузер. Вы в состоянии забрать это всё?

– Вне всякого сомнения. Однако погрузку и расчёт, как и прежде, проведём в знакомой тихой бухте.

– Всё, как всегда. Кстати, есть желание сегодня поучаствовать в игре?

– Турнир? Или особый клиент?

– Скажем так, несколько гостей моего дома, слышавших об одном выдающемся русском игроке, которого никто ещё не обыграл, хотели бы лично попробовать его на зуб. По-настоящему серьёзный куш вам не поднять, но кое-что заработать вы сможете.

– А ваш какой интерес? Помнится, вы говорили, что такие, как я, в вашем заведении нежелательны, если только не по специальному предложению.

– Ну, для начала я вам как раз и делаю такое предложение. А так намерений хорошо заработать нет, зато имеется возможность подогреть интерес заядлых игроков. Каждый мнит себя виртуозом и не удовлетворяется ролью второго, желая быть первым.