Текст книги "Наперекор старухе (СИ)"

Автор книги: Константин Калбазов (Калбанов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 18

Если гора не идёт…

– Поднять перископ.

Я вновь прильнул к оптике, не забыв активировать кинокамеру. Ну вот такое я взял себе правило – производить съёмку при первой возможности. С одной стороны, это материал для хроники, с другой – подтверждение побед, ну и, наконец, с третьей – учебный материал.

Итак, до военного транспорта три кабельтовых. Вполне приемлемая дистанция для точного выстрела. Будь это крейсер и уж тем паче миноносец, я и не подумал бы атаковать с такого расстояния. Слишком уж манёвренные цели, и их нужно бить буквально в упор. Хотя и такое расстояние большим не назвать.

Не далее, как вчера при возвращении в Артур нам удалось подловить крейсер «Такасаго», однако его сигнальщики вовремя обнаружили опасность, и капитан среагировал своевременно. Корабль довольно сноровисто повернулся к нам кормой и то ли сумел избежать попаданий, то ли ему удалось отбросить торпеды своими винтами. Увы и ах, но ввиду лёгкости самодвижущихся мин Уайтхеда сегодня такой тактический приём вполне себе действенная мера. Мы же, разрядив свои минные аппараты, вынуждены были убраться восвояси.

Однако вот этот транспорт неповоротлив, как обожравшаяся стельная корова, да и нет на нём слаженной команды сигнальщиков, а потому велики шансы того, что перископ и приближающиеся торпеды они прозевают. Поэтому атака с такой дистанции имеет смысл.

– Право пять, – отдал я приказ рулевому.

– Есть право пять, – отозвался тот.

– Так держать.

– Есть так держать.

– Право один, – через некоторое время уточнил я.

– Есть право один, – репетовал рулевой, выполняя приказ.

– Первый, третий минные аппараты товьсь, – это уже в гарнитуру.

– Первый и третий аппараты к пуску готовы, – послышался в головных телефонах голос минного кондуктора.

– Первый – пуск.

– Есть первый пуск.

Лодку привычно слегка повело, когда она избавилась от веса в пятьдесят шесть пудов. Матросы на вертикальном и горизонтальных рулях слаженно отработали, компенсируя смещение. Я не отводил взгляда от перископа, выставленного на ноль, и счёл отклонение в пределах допустимого, а потому отдал команду на пуск второй торпеды.

Едва вышла первая мина, как старший офицер включил первый секундомер. С выходом второй запустил ещё один. Томительное ожидание в тридцать восемь секунд наконец было вознаграждено гулким звуком подводного взрыва. Впрочем, я наблюдал его воочию, запустив камеру за семь секунд до предполагаемого попадания. Причём увидел результат атаки за мгновение до того, как услышали остальные.

– Ура-а-а!!! – тут же разнеслось по отсекам.

– Первая мина попадание, вторая прошла мимо, – доложил Налимов, когда возбудившаяся команда наконец успокоилась.

– Принял. – И уже по внутреннему переговорному устройству: – Поздравляю экипаж с очередной победой. Потоплен транспорт «Дачу-Мару» водоизмещением три тысячи триста тонн.

– Ура-а-а! – вновь разнеслось по отсекам.

– Что дальше? – спросил Налимов.

– Идём в Чифу, – пожал я плечами.

У меня в сейфе находится корреспонденция для отправки в столицу и Мукден. А также некоторая сумма в юанях, которую я готов потратить на очередную партию пороха и боеприпасов. А охота на транспорты это так, попутный промысел. Опять же, не хотелось бы расходовать последние две торпеды в аппаратах и оставаться безоружным. Так что охота подождёт…

После уничтожения японских подвижных батарей мы проболтались в море совершенно без толку. Не то чтобы никого не увидели, это не так. Но два встреченных нами парохода оказались под британским флагом, и я не стал их атаковать, как, впрочем, и досматривать. Если бы мне не нужно было забирать диверсантов, то сделал бы это без проблем. А так не захотел привлекать внимание японцев и усложнять себе жизнь. Потом был уже упомянутый крейсер «Такасаго», благополучно разминувшийся с нашими рыбками…

– Как там дела в Артуре? – встретил меня, по обыкновению, радостно-возбуждённый Тидеман.

Вместе с консулом в кабинете находился и лейтенант Никитин. Тот самый, что Дональд Никсон. И весь его облик выражал не меньшее любопытство. Я и не думал томить их, поэтому кратенько выложил все последние события, подкрепив рассказ собственными очерками, фотографиями и киноплёнками.

Несмотря на мои метания, Родионов успел-таки доснять фильм. Благо публика сегодня не пресыщенная, а потому и та халтура с моим участием, отснятая в редкие свободные часы, зашла на ура. Да чего уж там! «Три тысячи миль под водой» произвели настоящий фурор в Артурском обществе. Уверен, что и в остальных кинозалах будет аншлаг.

Что же до хроники, то её я передавал целиком, без монтажа. В уничтожении подвижных батарей нет ничего секретного. Видеоматериал же со «Ската» я отдавать не стал. Там на сегодняшний день пока нет ничего такого, чего не было бы на уже переданных в адмиралтейство. Да и не готов ещё очередной учебный фильм. Вот когда Родионов управится, тогда совсем другое дело.

Ну и под занавес вручил переданную мне корреспонденцию, которой меня снабжают при всяком моём посещении Чифу. Правда, в этот раз при мне был ещё и целый мешок писем личного характера. В наличии даже толстый запечатанный сургучом конверт с годовым отчётом из артурского отделения Русско-Китайского банка. Вот удивятся в головном управлении тому, что в осаждённой крепости ещё и движение денежных сумм имеется.

– Ну а у вас тут какие новости? Слышно что-нибудь о второй эскадре? – спросил я.

– Увы, но здесь картина безрадостная. Нам буквально вчера стало известно о том, что британцы продали Японии три эскадренных броненосца: «Альбион», «Центурион» и «Барфлер».

Я читал об этих кораблях. Первый имеет главный калибр из четырёх двенадцатидюймовых орудий, правда, при этом его защита немного уступит броненосным крейсерам типа «Идзумо». Два других систершипы, вооружённые десятидюймовыми орудиями, и вполне сопоставимы с нашей «Победой». Ну или приснопамятным «Ослябой», который пока всё ещё в строю и сейчас находится на Мадагаскаре со всей эскадрой.

Теперь понятно, отчего Рожественский не рвётся во Владивосток. Эти три вымпела даже не уравнивают, а усиливают основные силы Того в сравнении с известной мне историей. Вот так вот. Старуха и не думает уступать свои позиции. Потери самураев больше, но суть событий и общие результаты не меняются.

Конечно, это может быть и дезинформацией, но как по мне, то скорее всего правда. Слив подобных сведений побудит русского командующего потерять время и усилиться, а не отвернуть обратно. Если бы хотели отправить восвояси, тогда распространились бы сведения о куда большем количестве проданных кораблей.

Признаться, чего-то подобного я и ожидал. Правда, полагал, что англичане и японцы провернут это, когда Рожественский уже уйдёт с Мадагаскара. В этом случае были все шансы сохранить сделку в тайне и преподнести нашим хороший такой сюрприз. Опять же, самураев ведь не может не волновать факт усиления второй эскадры.

Но имеем то, что имеем. И, признаться, на мои планы данное обстоятельство особо не влияет. В этот раз я прибыл в Чифу не просто как почтальон и контрабандист, но и по поводу. Есть желание попробовать спасти корабли, запертые в Артуре. Драться они неспособны. С них снято большинство орудий среднего калибра, у всех имеются пробоины или повреждения котлов и машин. Более или менее сражаться могут только «Полтава» и «Паллада», но и они получили повреждения.

Однако корабли могут попытаться доковылять сюда, в Чифу, где и разоружиться. Провернуть финт с их захватом, как это сделали в известной мне истории с «Решительным», у японцев точно не получится. Слишком жирный кусок, которым они попросту подавятся. В крайнем случае корабли можно затопить прямо на рейде, а поднять уже после войны. Уж тут-то как с «Варягом» японцам развернуться точно не дадут.

Остаётся решить, как это провернуть. Вирен храбрый офицер и знающий моряк, этого у него не отнять. Но вместе с тем ярый сторонник обороны крепости. И ратует за передачу на сухопутный фронт вооружения и людей, даже не помышляя о каком-либо прорыве. Ну что же, как говорится в известной поговорке – если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе.

Распрощавшись с консулом и офицером по связи, я в сопровождении Казарцева и Врукова направился в известный мне игорный дом. И надо заметить, господин Сяоли обрадовался моему прибытию, потому что у него опять имелся в наличии столь необходимый мне товар. И юани в отличие от артурцев он очень даже принимал. После того, как уплачу за товар, у меня даже останется около тысячи плюс три рублями. Так отчего бы и не увеличить эту сумму. Деньги лишними не бывают, тем паче во время войны, да ещё и при моём транжирстве.

– Я помню, господин Сяоли, о нашем разговоре, но дело в том, что я в настоящий момент испытываю стеснение в средствах. А потому прошу вашего позволения сесть за стол, – когда договорённость по поводу контрабанды была достигнута, попросил я.

– В таком случае моя доля составит половину, – немного подумав, выдал представитель триады.

– Обычно вы берёте пять процентов. Я согласен на пятнадцать. Половина же… Мне проще вообще не садиться за стол. Вы ведь знаете, что я не шулер. Если удача отвернётся от меня, то моя память мне не поможет, – покачав головой, возразил я.

– Хорошо. Пятнадцать процентов, – задумавшись на минуту, согласился он.

Ну а что такого? Я ведь не каждый вечер тут трусь и даже не каждый месяц. В последний раз на общих основаниях играл тут с год назад. Потом только на специально организованных играх.

При моём появлении взгляды большинства посетителей загорелись, и едва ли не очередь выстроилась из желающих сойтись со мной за зелёным сукном. И только двое завсегдатаев, те самые, которых я уличил в шулерстве, не проявили энтузиазма. Впрочем, это мы в первый раз столкнулись лицом к лицу, а так-то в доме несколько столов. Словом, разошлись как в море корабли.

В три часа пополуночи я извинился и, сославшись на усталость, встал из-за стола. К этому времени передо мной собралась гора фишек на десять тысяч рублей. Весьма неплохо для одного вечера в Чифу. И уж тем более при том, что финансовый вопрос для меня стоял далеко не на первом месте, если не на последнем.

– Ну что, братцы кролики, готовы? – спросил я у Казарцева и Врукова, выйдя на улицу.

– Как есть, готовы, – бодро отрапортовал Казарцев.

– Что в консульстве?

– Казак на охране у входа со двора, в здании никого. Собачкам мясо с вашим порошком дал, сожрали за милую душу. Не сторожа, так, брехуны, – презрительно махнув рукой, доложил Вруков.

– Вот и ладушки. Тогда пошли, нечего время терять.

Мы направились в сторону порта, но, не доходя, свернули к сгоревшим складам. От них остался лишь кирпичный остов, но это и неважно. Зато в заросшей бурьяном куче мусора удалось спрятать сменную одежду, ну и укрыться за закопчёнными стенами, случись кто посторонний.

От складов двинули, уже придерживаясь отбрасываемых теней и избегая освещённых улиц. Не то чтобы прямо крались, но и не отсвечивали лишний раз.

Консульство располагалось в небольшом двухэтажном здании, обнесённом невысоким кованым забором. Вполне достаточно, чтобы сторожевые псы не выбрались на улицу, пугая прохожих. Но человека, вознамерившегося перемахнуть через эту преграду, она точно не остановит. Вот и для меня препятствием не стала.

Я с лёгкостью перебрался во двор, пока Вруков наблюдал за казаком, устроившимся на лавке, зажав между коленей шашку и пыхтя папироской. Ту-то непрошеного гостя и должны были повстречать четвероногие сторожа. Однако ночь продолжала хранить тишину, а я беспрепятственно подобрался к самым окнам.

Первую собаку нашёл у стены дома. Она лежала, положив лобастую башку на вытянутые лапы и мерно вздымая бока. Однозначно глубоко и надолго заснула, не представляя никакой опасности. С другими четвероногими сторожами картина наверняка схожая, главное, не нашуметь и не привлечь внимание охранника.

Телеграф находится во внутренней комнате первого этажа, лишённой окон. Так куда проще обеспечить сохранность. Окна первого этажа забраны в решётки. Вообще при полном небрежении безопасностью данный момент меня удивил. Но я просто принял это как данность и, обойдя здание, вышел на задний двор, где обнаружился небольшой садик и сарай для инвентаря, к крыше которого приставлена лестница.

Её высоты оказалось достаточно, чтобы подобраться к окну в коридоре второго этажа. При посещении днём я побывал там и открыл щеколды, прикрыв створки. Теперь же просто распахнул их и перебрался через подоконник. Консульство встретило меня полной тишиной, благо персонал проживал вне его, на съёмных квартирах. Поэтому скрываться особой надобности нет, хотя и от излишнего шума лучше воздержаться.

Спустился на первый этаж и остановился перед запертой дверью, обитой железом. Через специальные ушки продета бечёвка со свинцовой пломбой. Пластилин уже изобрели, но до использования его для опечатывания пока не додумались, вот и пользуют старый способ. А мне теперь ходить с пломбиратором вместо компактной печатки. Впрочем, грех жаловаться. И вообще хорошо, что у меня абсолютная память, благодаря которой я без труда изготовил необходимую матрицу.

Сорвав пломбу, извлёк отмычку и подступился к замочной скважине. Я много чего нахватался за время своих путешествий по мирам. Что-то постигалось на собственной шкуре через не могу и ну его к Бениной маме. Другое я изучал целенаправленно, если не на практике, то хотя бы в теории. Профессии взломщика я обучился целенаправленно. Не сказать, что теперь могу называться медвежатником, но многие замки мне поддаются без особых усилий. К примеру, с этим я управился настолько быстро, словно у меня в руках был ключ.

Войдя, притворил за собой дверь и включил свет, ничуть не опасаясь быть обнаруженным. Комната глухая, имеет только вход. У стены напротив примостился телеграф. Справа запертый и опломбированный высокий стальной несгораемый шкаф. Там хранятся шифровальные книги и другая секретная документация. Если потребуется, то и этот замок против меня не выстоит, потому как механизм там самый обычный. Другое дело, что всё необходимое я помню и так. Есть у меня привычка совать свой нос туда, куда собака… в общем, понятно. Ну и такое дело, что я тупо ничего не могу забыть.

Запустил аппарат и, устроившись за его клавиатурой, начал печатать зашифрованную телеграмму: «Санкт-Петербург. Адмиралтейство. Срочно…».

Через пару минут закончил передачу телеграммы от имени Вирена и покинул комнату, не забыв её опломбировать. Не факт, что получится возбудить господ под шпилем настолько, чтобы они родили приказ о прорыве порт-артурского отряда в Чифу с последующим разоружением. Но если не получится, тогда организую входящее сообщение с соответствующим распоряжением. Технически устроить это сложнее, однако оно того стоит. Ну а если не выгорит и в этот раз, тогда я умываю руки.

Мне, конечно, хочется показать старухе фигу и перевернуть тут всё вверх дном. Но я прекрасно отдаю себе отчёт в том, что без нормальной предварительной подготовки максимум из возможного – это хоть какие-то изменения. И таковыми я для себя наметил срыв захвата Сахалина. Ну и как вариант, сбережение какой-то части кораблей флота Тихого океана. Второе необязательно. И хотя в этом направлении что-то уже сделано, не факт, что мне удастся довести начатое до конца…

– Ну как, ваш бродь, получилось? – спросил Казарцев, стоило мне перемахнуть через забор.

– Ну, телеграмму-то я отбил. А вот получилось или нет, мы узнаем чуть позже. Зови Тимофея и уходим.

– Слушаюсь.

Всё так, о своей задумке я поставил в известность Казарцева и Врукова. Ну не получается вообще никому не доверять. Если со Стесселем и Фоком мне удалось разобраться в одиночку, то тут потребовались помощники. Как минимум нужен был кто-то на стрёме.

– Ваше благородие, за время вашего отсутствия на лодке происшествий не случилось, материальная часть исправна, люди здоровы и все на борту, – встретил меня докладом боцман, принявший собачью вахту.

– Вольно, Андрей Степанович. Готовь лодку к отходу, —приказал я.

– Есть готовить лодку к отходу, – коротко ответил тот.

Я слишком часто бываю в Чифу, а потому не лишнее выходить в самое неожиданное время, чтобы не подловили самураи. То, что я им как-то навалял на здешнем рейде, боюсь, им в прок не пошло. У них ведь за спиной большие дяди стоят, на которых наши всё время оглядываются. Так что лучше самим о себе позаботиться.

Глава 19

Иногда достаточно присутствия

– И что тут у вас творится, Аркадий Петрович? – окинул я взглядом картину полного разгрома.

– А сами не видите? – невесело хмыкнул Горский.

Я видел. И представшая картина не внушала оптимизма. Огромные воронки, которые никак не могли быть от шестидюймовок. Либо японцы каким-то образом умудрились подвести к крепости осадные мортиры, либо тут отметился главный калибр броненосцев. Причём на подходе я не смог не обратить внимание на то, что в этот раз с точностью оказалось не очень. Как результат, досталось и Невским мастерским, и даже левому крылу инфекционного госпиталя.

– И всё же, – попросил я.

– Японцы решили показать, кто владеет морем, и повторили бомбардировку из-за Ляотешаня. Наша береговая батарея шестидюмовок на том направлении не больно-то им помешала. До минного заграждения они не дошли. Три эскадренных броненосца два часа утюжили крепость. И на этот раз Тигровому оказали особое внимание.

– Лихо.

– Ещё бы. И в этой связи, Олег Николаевич, очень хорошо, что Смирнов протянул с погашением кредита до вашего отъезда. Сейчас же я предлагаю вам не горячиться и не проворачивать с комендантом операцию по снятию наличных. Понятно же, что самураи сделают всё, чтобы наши мастерские не смогли возобновить свою работу. К слову, из-за обстрела мы подсадили козла в последнюю вагранку. Таким образом всё ещё продолжавшая работать литейня умерла окончательно.

– Полагаю, что нам нужно всего лишь найти более или менее безопасное место, и в течение месяца мы сумеем восстановить производство. Скажем, в южной оконечности Западного бассейна. Есть там участок, куда не долетит ни один снаряд. Одно сплошное мёртвое пространство. Правда, там даже во время прилива воробью по колено, а подъездных путей нет и вовсе. Но полагаю, можно будет что-то придумать.

– Не думаю, что крепость продержится столько. А вот в чём я уверен, так это в том, что вам следует распорядиться этими деньгами с куда большим толком. К примеру, потратить их на модернизацию хотя бы ещё одной подводной лодки. Как по мне, то от этого толку выйдет куда больше.

Странно, что эта мысль пришла в голову Горскому, а не мне. Впрочем, мы достаточно общались, чтобы он успел заразиться от меня скепсисом относительно обороны крепости. Мне нечего возразить на подобную постановку вопроса. Вне всяких сомнений, пока Артур не пал, японцы вынуждены держать под его стенами стотысячную армию при большом количестве артиллерии. Кроме того, в ходе сменяющихся штурмов Ноги несёт ощутимые потери, которые систематически восполняются. Как результат, генерал Ояма недополучает как боеприпасы, так и личный состав. Что несомненно должно идти на пользу Куропаткину.

Вот только русская армия бита раз за разом. Признаться, я откровенно сомневаюсь в том, что вскоре состоится генеральное сражение при Мукдене. Наши в сравнении с самураями слишком уж нарастили мышечную массу, и японцы вынуждены будут обороняться. М-да. И что-то мне подсказывает, что вполне себе справятся с этим. А сражение за Мукден случится с опозданием, но всё равно в пользу Японии.

Ну не вижу я иных предпосылок. Пусть ситуация для России и лучше, чем в известной мне истории, но организация войск, тактика и командование прежние. А при таких раскладах количество не имеет значения. Ничего не изменится, даже если сменить руководство, потому что армию необходимо реформировать. Можно, конечно, проделать это и на ходу, вот только процесс это не быстрый, и к тому времени война будет уже проиграна. Да и Артур долго не продержится, тут Горский прав.

– Я вас услышал, Аркадий Петрович, и вынужден согласиться с вашим мнением. Но всё же давайте подумаем, что мы сможем восстановить в ближайшее время. У меня тут появились десять тысяч рублей.

– Если в сжатые сроки, то только выделку патронов. Оснастка практически не пострадала, имеющиеся неисправности поправить недолго, а производство можно развернуть в любом складском помещении. Полагаю, что этих денег хватит с головой. Ну и прибыль пойдёт сразу. А вот с остальным без передачи казне я даже начинать не стану, – покачав головой, твёрдо заявил он.

– Пулемёты?

– Нет. Паровой пресс разбило прямым попаданием, а там нужна штамповка…

Пойти со мной в ресторан Аркадий Петрович отказался, а я не видел причин не отметить с Налимовым очередную нашу победу, так как в Чифу возможность не представилась. Транспорт не боевой корабль? Так и есть. Но пока не столкнулся с этим на практике, я понятия не имел, насколько трудно загарпунить пароход. Поэтому нужно взять за правило отмечать каждый удачный выход. Опять же, неплохой повод потакать своим вкусовым рецепторам.

– Олег Николаевич, присоединяйтесь к нам, – заметив меня, помахал мне Колчак.

– Здравствуйте, господа, – поздоровался я с ним и Рощаковским, а заодно представил Налимова.

– Как сходили в Чифу? – поинтересовался Колчак, когда мы сделали заказ.

– Весьма удачно. Доставили в Артур очередную партию ружейного пороха, взрывчатки и патронов. Немного, но какая-то польза и от них будет. А ещё привезли мешок писем и четыре кипы газет, которые передали в офицерское собрание. Ну и по пути в Чифу повстречали японский транспорт, который благополучно отправили на дно, – ответил я.

– И вы решили отметить эту победу, – скорее утверждая, чем спрашивая, произнёс Рощаковский.

– Именно. А у вас тут как дела, господа? Слышал, что Артур опять бомбардировали из-за Ляотешаня.

– Причём поначалу все чрезмерно возбудились данным обстоятельством, ибо, несмотря на флаги, броненосцы явно были не японскими. Хорошо хоть, из нашего консульства поступили сведения о том, что Англия продала Японии три эскадренных броненосца. Вот они-то и отметились под Артуром, – покачал головой Колчак.

– Да так знатно, что прилетело и находящемуся в ремонте вашему крестнику «Самураю». Его как раз заканчивали ремонтировать в Невских мастерских, когда он получил прямое попадание десятидюймовым фугасом. Чудо, что никто не пострадал, – добавил Рощаковский.

– И таки поздравляю, Олег Николаевич, японцы зауважали вас. Броненосцы прибыли с солидным эскортом из миноносцев. Три отряда, двенадцать вымпелов. Однозначно стерегутся вас. – Колчак отсалютовал мне бокалом с вином.

– Не только меня они стерегутся, Александр Васильевич, – ответил я ему тем же жестом.

– Согласен, – не без удовольствия хмыкнул тот, памятуя о своей победе на переделке из лодки Джевецкого.

– Итак, господа, адмирал Того решил показать, что его флот стал сильнее. В таком случае мне видится только один выход, – пожал я плечами.

– И какой же? – спросил Колчак.

– Вывести броненосцы и крейсера из Артура в Чифу, где и разоружиться. Ибо артурский отряд более не является боевой единицей.

– Полагаю мне следует сделать вид, что я не слышал ваших слов, – выпрямился Колчак, вперив в меня жёсткий взгляд.

– Считаете, что будет лучше, если корабли будут потоплены в артурской луже, а после падения крепости воскреснут под японским флагом? Или предлагаете выйти в море с гордо поднятым флагом и героически погибнуть, не сумев нанести японцам сколь-нибудь существенный вред? – Я и не подумал отводить взгляд, глядя не менее жёстко.

– Что за пораженческие настроения?

– Всего лишь объективный взгляд. Я с самого начала говорил о высокой возможности поражения в этой войне. Что не мешало мне драться получше многих горлопанов и безвозмездно вкладывать личные средства в оборону Артура. Вам ли об этом не знать, Александр Васильевич? – продолжая смотреть ему в глаза, ответил я.

– Хорошо, я скажу иначе. Откуда такой пессимизм? – понимая, что обвинять меня в пораженчестве по меньшей мере неразумно, спросил Колчак.

– Так, как воюем мы, войны не выигрывают, а проигрывают. Причём с разгромным счётом. Увы. Да вы и сами видите все просчёты, как и плачевное состояние кораблей. Не слепые же, в самом-то деле.

– Олег Николаевич, об этом мы и без вас знаем. Лучше расскажите о подводной лодке. Как вам воевать из-под воды. Всё же судёнышко Джевецкого даже с двигателем – не полноценная подводная лодка, – решительно вклинился Рощаковский.

Я мысленно поблагодарил его и с готовностью переключился на новую тему. Всё же Александр Васильевич становится весьма тяжёлым в общении, когда речь заходит о долге и служении отечеству. Какой бы сволочью он не стал в будущем, нельзя отрицать того факта, что это человек, без сомнений, храбрый, который и себя не щадит, и к другим жалости не имеет.

Однако дуболомом Колчака не назвать, и смену темы разговора он принял, не став обострять. К тому же подводное дело ему явно интересно. И всё новое воспринимается с оптимизмом.

– Кстати, вы в курсе, что Налётов строил не просто подводную лодку, а минный заградитель. Тайные минные постановки из-под воды в самых неожиданных местах. Как по мне, то задумка просто замечательная, – заметил Колчак.

– Я в курсе этого плана, но не в Артуре осуществлять данную задумку. Не та обстановка, да и производственная база слабенькая, – покачав головой, возразил я.

– А чем ваш «Скат» не заградитель? Вы же на катере умудрялись за раз по восемь мин выставлять, – напомнил Колчак.

– И при этом плелись, как беременные коровы. Хорошо хоть, мины предварительно доставили и выгрузили на берегу. Иначе ничего не вышло бы, – заметил я.

– Вопрос не в этом. Если немного поколдовать, то на палубе вашего «Ската» можно устроить рельсы для десяти или пятнадцати мин. Уж на это-то производственных мощностей в Артуре хватит.

– Не более десятка мин, или придётся избавляться от носового и кормового люков, что категорически неприемлемо. Правда, об артиллерии в любом случае можно забыть.

– А есть толк от вашей пушки? – спросил Колчак.

– Александр Васильевич, вы забыли, что Олег Николаевич захватил миноносец, которым вы имеете честь командовать, – напомнил Рощаковский.

– Ах да. Слона-то я и не приметил. Прошу простить, – с наигранной растерянностью почесал затылок Колчак.

– Миноносец это скорее удача, господа. Я отвожу артиллерии иную роль. Как показала практика, угнаться за грузовым судном совсем непросто. Многие пароходы способны набрать ход выше, чем мы в надводном положении. А если на борту транспорта имеется вооружение, то и вовсе может получиться кисло. Пробоины, и мелкие в том числе, подводной лодке противопоказаны куда больше, чем миноносцу. Поэтому с помощью орудия мы издали наносим повреждения, чем замедляем цель, затем сближаемся и атакуем минами из подводного положения.

– Хм. Занятно. И сколько судов вы так потопили? – спросил Рощаковский.

– Пока только одно. Но уже успели оценить эффективность данного тактического приёма.

– То есть идею с минами на палубе вы считаете несостоятельной? – то ли сделал вывод, то ли спросил Колчак.

– Отнюдь. Вы совершенно правы. Просто я указываю на то, что до момента выставления мин на позиции лодка по факту будет небоеспособна, и об охоте можно забыть. Если только нам не повезёт, и цель сама не подставится под наш удар. Ну и такой момент, что постановка возможна лишь в надводном положении.

– Да и бог с ним. Это ведь попутная задача. Выходите к какому-нибудь порту, выставляете мины и далее уже начинаете охоту на транспорты. Даже если никто не подорвётся, а лишь пойдут слухи о русских минах в том же Токийском заливе, шум поднимется до небес. В результате этого иностранные капитаны и торговые компании десять раз подумают, прежде чем соваться в Японию. Я вообще не понимаю, что вы делаете в Артуре, в то время как должны наводить страх и дрожь на вражеских коммуникациях.

Ну что сказать, по идее у меня должны сейчас гореть уши. Ведь прав Колчак. Сотню раз прав. Толку там от меня будет куда больше. Правда, я не верю в то, что охота на транспорты переломит ситуацию на фронте. Японцы уже прошли точку невозврата и нацелены на победу любой ценой, иначе их экономике придёт окончательный и бесповоротный абзац. К тому же они до сих пор полагают, что сумеют стрясти с русских контрибуцию.

Казалось бы, самураи потеряли два броненосных и три бронепалубных крейсера – сверх того, что было в известной мне истории. А это серьёзно подорвало их силы. Однако, когда клюнул жареный петух, тут же приобрели три эскадренных броненосца. Причём в кредит под грабительский процент, который придётся выплачивать с невероятным напряжением для экономики. И всё же они пошли на это.

Так что в неодолимое желание японцев выиграть войну я верил, а в нашу победу нет. В Артур же я поначалу прибыл, влекомый банальным любопытством. Потом решил поглядеть, чем чёрт не шутит, не выстоит ли крепость до конца войны. Вывод однозначный – не сумеет.

Тогда появилось желание попробовать интернировать в Чифу если не весь артурский отряд, то хотя бы часть кораблей. Ведь в известной мне истории в Первую мировую России пришлось выкупать у Японии свои же корабли. В частности, крейсер «Варяг», броненосцы «Полтава» и «Пересвет». Если у меня не выгорит авантюра с телеграммой, тогда с чистой совестью отправлюсь в обратный путь.

Свой ход я сделал. Теперь оставалось ждать, что из этого получится. Я, конечно, попытался напустить страху, но без понятия, насколько это подействует на адмиралтейство и царя лично. Ведь могут, по своему обыкновению, начать чесать репу, а то ещё и консультации затеют. Первая же телеграмма Вирену с уточнениями поставит жирный крест на моей затее.

– Спасибо, Александр Васильевич, за подсказку. По возвращении во Владивосток непременно озабочусь этим вопросом.

– Мне казалось, вы не любите откладывать дела в долгий ящик, – хмыкнул Колчак.

– Потому что просто проложить рельсы не получится. Нужно всё рассчитать, укрепить верхнюю палубу. Шутка ли, одна мина весит двадцать шесть пудов. А вставать на модернизацию в Артуре как-то не особо хочется. Не хватало только, как «Самурай», получить крупнокалиберный фугас, пока будем стоять у стенки.

– Ну так отгоните японцев от Артура, – предложил Колчак и продолжил: – Ваш «Скат» далеко не «Пескарь», которого при должной сноровке сможет загонять и один миноносец. Он и под водой-то способен провести лишь несколько минут. Только и остаётся, что напугать японцев, а потом героически погибнуть. Дудоров обратился к Вирену с просьбой позволить провести минную атаку японцев у Ляотешаня. Но тот назвал его самоубийцей и приказал даже не думать в эту сторону. Да и правильно сделал, если честно. Наличие подводного катера сильно нервирует японских миноносников во время операций на внешнем рейде. Так что пользы как от пугала от него куда больше.