Текст книги "Паутина"

Автор книги: Константин Фарниев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Глава седьмая. Раздумья

Золотов сидел в своем кабинете перед картой котловины, где были обозначены все прилегающие к ней склоны гор, овраги, лощины, ручьи и более или менее глубокие промоины.

Иван Яковлевич уточнял план операции «Дубль-Д» с учетом последних обстоятельств.

Впервые за последние два дня у Золотова было отличное настроение. Еще бы! Группа сержанта Глыбы вышла на тайник диверсантов, где они прятали пятьдесят килограммов взрывчатки. То, что она принадлежала гитлеровцам, не вызывало никаких сомнений, у чекистов на руках был акт экспертизы специалистов-взрывников.

Золотов предполагал, что эти пятьдесят килограммов – только часть взрывчатки, которой располагают диверсанты. Чтобы вывести дорогу из строя, нужно было заложить взрывчатки намного больше. А это означало, что поисковая группа обнаружила всего лишь один из тайников диверсантов. То, что он находился в лесу, в большой отдаленности от дороги, позволяло предполагать, что диверсантам пока не удалось близко подойти к дороге и что остальные тайники тоже находятся в лесу, где их надо искать. Но Золотов продолжал поиски взрывчатки и на придорожной полосе, попросив к тому же еще более усилить охрану дороги.

В контрразведке фронта Ивану Яковлевичу разрешили реализовать свой план завершения операции «Дубль-Д».

Кроме двух разведчиков, оставленных в засаде у обнаруженного тайника, остальные люди Золотова продолжали поиск диверсантов, дезертиров и тайников со взрывчаткой. Александр Пащенко с усиленной группой «работал» в районе, где было обнаружено тело Гурама. С учетом того, что на подходе к этому квадрату был найден и мертвый лесник, поиск Пащенко приобретал особое значение. Настораживало еще и то, что очень уж старательно неизвестные «прятали свои концы в воду» в эпизоде с Гурамом. С чего бы они так возились с ним? Ну убили и ушли – чего прятать-то, все равно в селе узнают, что человек пропал. В чем же дело? Может, где-то рядом находится убежище негодяев, и они, естественно, не хотят привлекать внимание к этому месту.

Гурам, конечно никакого интереса для своих убийц не представлял, старик наткнулся на них в лесу, и это погубило его. Но диверсанты – опытные разведчики, и никак не могли позволить себе уйти с телом старика, не осмотрев тщательно место убийства и не обыскав свою жертву, забыть, что у старика в руках была палка, и не очистить его карманы, прежде чем унести тело. Это наверняка работа дезертиров или тех, которые прятались в урочище в шалаше…

На большом белом листе бумаги Золотов вычерчивал схему, где находили свое обозначение все обстоятельства дела. Так Ивану Яковлевичу было легче прослеживать логику своих размышлений, делать выводы. Тем более, что ситуация складывалась многовариантной, а ему нужна была только одна бесспорная версия. Как шахматная задача: мат с одного хода. Но как можно было найти, этот ход, когда Золотов еще не знал точно, какие именно фигуры участвуют в комбинации. Если вычерченную им схему можно было сравнить с шахматной доской, то на некоторых клетках там вместо фигур пока стояли вопросы.

А если предположить, что неизвестные и дезертиры каким-нибудь образом встретились и объединились? Ход, конечно, хороший, но только сделан на голой доске и при стопроцентной подтасовке игровой ситуации. Пожалуй, реальнее другой вариант: Гурама убили дезертиры, и район урочища имеет для них особое значение. Поэтому они так тщательно прятали тело Гурама? Кто бы догадался искать старика грузина на дне притока. Отсюда и надо делать соответствующие выводы и не только в связи с убийством бедного Гурама, но и всей операции «Дубль-Д». Что касается предполагаемых неизвестных, то– их пока можно смахнуть с шахматной доски, ибо они только искажают картину, смещают все акценты. – Золотов подумал так и усмехнулся про себя: хорошо же решает он логические задачки – выбросил какую-то величину, и ответ готов, как в учебнике. Конечно, ни от чего отмахиваться в деле нельзя.

Что даст поиск, который ведет Пащенко? Скоро вечер, и диверсанты вполне могут сыграть сегодня ва-банк: рискуя головой, предпринять все-таки попытку выполнить задание. Кто знает, на что они способны, а взрывчатка у них есть. Можно представить себе, что произойдет, если движение по дороге застопорится хотя бы на сутки! Какие возникнут здесь скопления людей, транспорта, военной техники! Не исключено, что диверсанты уже засекли засаду у своего тайника со взрывчаткой. Если они поняли, что их ищут, то предсказать действия диверсантов трудно: они могут и отказаться от выполнения задания, уйти в Орджоникидзе, а оттуда к своим или выйти к ним другим путем. Одним словом, комбинация на шахматной доске может сложиться любая, но все-таки надо исходить из того, что войска Клейста продолжают топтаться под Орджоникидзе. Им, как воздух, нужна эта помощь – удар по нашим коммуникациям в тылу. Трудно даже предположить, сколько авиации может быть брошено врагом на бомбежку дороги, если движение на ней замрет, и она окажется забитой войсками и техникой! Этому не бывать! Если он, начальник особого отдела Золотов, и его помощники не дадут промашки, не позволят фашистским диверсантам оказаться в этом поединке умнее и проворнее чекистов. Враги на чужой территории в чужом тылу, и надо, чтобы они боялись, прятались и ни на секунду не чувствовали себя хозяевами положения, ни на секунду!

Иван Яковлевич позвонил в город Кобаеву, доложил обстановку. Кобаев посоветовал активизировать поиск перед началом основной фазы операции. Золотов ответил, что уже спланировал и это.

Прибежал Азамат с каким-то пареньком – своим сверстником. Роль, которую Азамат сыграл в поисках Гурама, о чем сельчане узнали от военных, сделала его героем дня.

По поручению Ивана Яковлевича Азамат обходил все дворы в селе. Теперь он расспрашивал о том, какие есть тропы в соседнее ущелье, гоняют ли сельчане туда свой скот на пастьбу и много ли в том ущелье пещер и других укромных мест, где бы могли затаиться надолго несколько человек. Люди говорили, что тропинок таких много, в ущелье том имеются пастбища, и они, конечно же, используются сельчанами. Что касается укромных мест, то лес на склонах ущелья редок, площадь его очень мала, там больше голых скал, а в них немало пещер, трещин, но все они неглубокие, и долго продержаться там в холодное время без огня невозможно. Поэтому, считали сельчане, вряд ли дезертиры найдут там подходящее для себя убежище. Скорее всего, они будут отсиживаться в лесу, в окрестностях села, потому что он густой и там часто пасется домашний скот. Это была полезная информация. Но Золотова ждал еще и довольно важный для дела сюрприз.

Закончив свой отчет, Азамат чуть подтолкнул вперед своего товарища.

– А сейчас Юсуп расскажет вам свою историю. Говори, Юсуп, – добавил Азамат, а потом сказал еще что-то по-ингушски.

Юсуп робко поднял на Ивана Яковлевича глаза, в них были опасение и нерешительность.

– Я тебя слушаю, Юсуп, – серьезно сказал Золотов. – Не робей.

Юсуп сообщил, что сегодня он нарушил приказ, запрещавший сельчанам временно, конечно, ходить в лес.

– Чем Азамат лучше нас? – шмыгнул носом Юсуп. – Он вам помогает, а мы нет.

– И ты решил провести самостоятельный поиск?

– А почему бы и нет? – задиристо вскинул голову Юсуп. – Я эти места знаю не хуже Азамата. И… я… пошел и… – Подросток вдруг смешался и бросил на Азамата умоляющий взгляд: помоги, мол.

– Да ты не бойся, – ободрил его Азамат. – Говори, как можешь. Скажи лучше сам.

Золотов наблюдал за подростками и понимал, что этими, еще по сути, детьми, двигала не столько детская страсть к приключениям, сколько осознанная глубинная нравственная потребность сделать со своей стороны все для того, чтобы бандитов и убийц настигло справедливое возмездие. И хотя у Золотова было мало времени, хотя его подталкивало нетерпение, он ждал, когда Юсуп сам соберется с мыслями и расскажет «историю».

Юсуп пригладил пятерней свои огненно-рыжие волосы на голове и поднял на чекиста глаза, в которых была уже полная решимость. Лицо паренька, густо обсыпанное крупными конопушками, тоже выразило готовность к докладу.

– Я ходил в лес и видел там людей.

Золотов весь напрягся.

– Я пошел за ними и…

Юсуп опять замолчал, смешавшись.

– Ты упустил их? – решил помочь все-таки подростку Иван Яковлевич.

– Да, – выдавил из себя Юсуп. – Я не заметил ямы, она была под листьями и ветками. Упал в нее, нашумел. Они услышали и пропали. Юсуп говорил отрывисто, с большим акцентом.

– Пропали бесшумно?

– Нет, я слышал железный звук.

«Наверное, клацанье затвора автомата», – подумал Золотов.

– Никто не подходил к яме?

Юсуп отрицательно мотнул головой, потупил глаза. Теперь, считал он, сказано все, и ясно, что он ошибся: так глупо обнаружил себя и провалил свой поиск. Золотов, однако, так не думал. Нечаянная «история» Юсупа стала еще одним подтверждением вывода Золотова о том, что в окрестностях села, в лесу, продолжают скрываться либо диверсанты, либо дезертиры, а быть может, и те, и другие.

– Ты, конечно, не должен был нарушать приказ, – строгим голосом заговорил Иван Яковлевич, – но твоя «история», как ты говоришь, имеет для нас значение. Ты хорошо видел их?

– Только со спины, – встрепенулся Юсуп.

– Как они выглядели?

Со слов подростка, один из неизвестных был высокий, двое других пониже. Все трое одеты в советскую армейскую форму. У двоих шинели с командирскими портупеями, а у третьего был простой солдатский ремень. Все они вооружены автоматами. Юсуп хорошо видел ремни от них, да и вид у неизвестных был такой, будто они шли, положив руки на автоматы. Двигались почти бесшумно, пригнувшись к земле, по лесу около села в сторону Орджоникидзе. На плечах были небольшие рюкзаки, какие-то плоские.

– Ты хорошо видел их? На каком расстоянии были они от тебя?

– Метров двадцать. Глаза у меня хорошие.

– В классе его называют Следопытом, как у Фенимора Купера. Говорят, у него зрение, как у орла, – вставил Азамат.

– Они ни разу не оглянулись?

Юсуп пожал плечами.

– Я же шел без шума, если бы не яма…

– Как ты думаешь, они искали подходы к селу?

Юсуп помолчал. На лице его появилось выражение мысленного напряжения. Он переглянулся с Азаматом, вновь призывая того помочь ему. Похоже, что ребята уже обменивались мнениями по поводу «истории Юсупа».

– Я шел за ними недолго, и они два раза останавливались, ложились на землю и смотрели на село в бинокль. Когда я выглянул из ямы, их уже не было, они пропали, – закончил Юсуп и виновато опустил голову. Иван Яковлевич ободряюще похлопал его по плечу.

– Спасибо тебе большое, Юсуп. Ты нам здорово помог. Объявляю тебе благодарность, но, – поднял указательный палец чекист, – чтобы приказ больше не нарушал. Договорились?

– Так точно! – радостно вскочил Юсуп.

– Садись, садись, – положил ему руку на плечо Золотов – у меня к вам еще одно маленькое дело. Слышал, что ходит среди ваших сельчан какая-то легенда. Это правда?

– О злом духе и его пещерах?

– Да. Странная, скажу я вам, легенда. Есть в ней что-то реальное? Как вы думаете?

– Отец рассказывал мне, как он в детстве в туманную погоду забрался в дикое место в зарослях и услышал, как в горе что-то выло и гудело. Наверное, это был ветер, а он так испугался, что не помнит, куда бежал и в какую сторону. Помнит только примерно то место, куда выбежал. До того перепугался, что больше никогда туда не ходил.

– И где же это?

– Там, – повел рукой Азамат, – где Гурама убили.

Иван Яковлевич насторожился. Опять урочище.

Наваждение какое-то, и только.

– Мы несколько раз туда ходили, но ничего подозрительного не видели и не слышали. Почудилось ему.

– Кто ходил?

– Пацаны из нашего класса, и Юсуп тоже. Надоели нам сказки стариков про злого духа, вот мы и решили доказать, что все это чепуха. И доказали. Ничего там нет – ни пещеры, ни злого духа. Чепуха! – повторил Азамат и махнул рукой.

– Интересно, – раздумчиво проговорил Золотов. – Почему ты об этом не сказал Пащенко, когда вы были там?

– А зачем? Все это сказки, а отец мой… это просто со страху. Испугался.

– Ты тоже так думаешь? – спросил у Юсупа Иван Яковлевич.

– Тоже, – подтвердил тот. – Были мы там.

– Ну хорошо, – легонько прихлопнул по столу ладонью Золотов. – Покажите мне на карте это место. Вы же изучаете в школе географию.

Подростки встали, склонились над картой. Золотов показал на ней их село, некоторые другие ориентиры, урочище, где они нашли тело Гурама.

– Вот здесь, – первый ткнул указательным пальцем в карту Юсуп. – Здесь гора такая: один склон в урочище смотрит, а другой – на наше село. Так? – обернулся к другу Юсуп. – Мы часто бываем там летом и никаких пещер не видим.

– Спасибо, ребята, – рассеянно сказал Золотов. – Спасибо. Бегите домой, отдыхайте. Но знайте, вы можете еще пригодиться нам в любое время. Он легонько подтолкнул подростков к двери.

Разговор с мальчиками еще более озадачил Золотова. Особенно «история» Юсупа. Правильно говорит Кобаев: надо почаще обращаться за помощью к местным жителям. Очевидно, что Юсуп встретил в лесу не дезертиров. Неизвестные никак не подходят к ним по описанию. Скорее всего это диверсанты, одетые в форму военнослужащих Красной Армии, причем двое в форме командиров. Средь бела дня идти по лесу да еще в такой близости от села? Не подозревают, что их выброска обнаружена и они раскрыты? Ой ли? Скорее всего, знают, но рассчитывают, что чекисты не предусмотрят такой «наглый» вариант их действий. Их ищут где-то в глубине леса, в расщелинах да оврагах, а они бродят возле самого села.

Мысль Золотова сделала тут неожиданный поворот. А почему он решил, что диверсанты действуют вопреки логике? Какой логики? У каждой из сторон в этом поединке свои цели и свои средства их достижения. В селе, где так много военных, конечно, можно зацепиться, хотя бы на короткое время, не привлекая к себе особого внимания. Кто-то из диверсантов поздним вечером пробирается в село, подслушивает пароль и отзыв; ведь патрули с наступлением комендантского часа останавливают на улице каждого. Если это военнослужащий, то он должен сказать пароль, а сельчане обязаны предъявлять документы. Потом все трое через село пробираются к дороге и закладывают взрывчатку. В селе строения, сады, огороды… На случай встречи с патрулем враги располагают паролем, что даст им возможность приблизиться к патрульным, прикончить их, если они не удовлетворятся одним паролем и потребуют предъявить документы. Впрочем, вариант этот крайне отчаянный, слишком много таит он в себе непредвиденных случайностей. Тем более, что и село очень маленькое. Другое дело – ниже по течению: там и села покрупнее, погуще застроены и расположены не только вдоль самой дороги, но и в пойме реки. Однако диверсанты, судя по всему, упорно держатся за этот участок дороги. Оно и понятно – он удобен для большого подрыва. Может, их привлекает еще и то, что здесь лес вплотную подходит к селу, он обширен и достаточно густ. Неспроста же они выбросились именно здесь. Отсюда легче уйти и в соседние ущелья, горы вокруг села не так круты и голы. Наверное, за два дня диверсанты уже прощупали многие подходы к дороге, и это село показалось им наиболее удобным. Да и диверсия, надо полагать, спланирована именно здесь. В незаселенной придорожной территории подобраться к дороге да еще подложить взрывчатку практически невозможно. Дорога охраняется самым тщательным образом. От леса до дороги минимальное расстояние, сельчан мало, улицы не освещены…

Вот так до мельчайших подробностей, казалось, прокручивал и прокручивал Золотов версии одну за другой. Он спохватился, вспомнив, что командир полка пригласил его сегодня поужинать с ним. Кстати, и дело сделает. Попросит стрелковую роту у полковника, придется взять, без нее завершить операцию невозможно.

Иван Яковлевич постоял несколько мгновений у вешалки, раздумывая. Пожалуй, просить придется не одну роту, а две, много будет работы.

Глава восьмая. Встречи

Павел лежал в пещере у самой стены на расстеленной шинели. Крохотный огонек свечи представлялся ему бесконечно далекой одинокой звездочкой на бездонно черном небе. Свеча была почти рядом с Ягуаром, но фитиль горел так слабо, а в пещере стоял такой мрак, что и метр расстояния мог показаться угнетающей бесконечностью. Этому способствовало, впрочем, и душевное состояние Кикнадзе. Прошло уже столько времени, как он, подобно змее, поменял свою шкуру, но ощущение свободы и радости не приходило…

Ягуар выполнил приказ Пауля и привел в пещеру трех уголовников, о которых говорил Пауль. Павел сразу догадался, кто рассказал диверсантам об уголовниках: тот же, кто «заложил» абверовцам и его самого. Вот и получил свое, скотина! Если б не он, не было бы ни этих диверсантов, ни уголовников. Сидел бы Павел здесь вместе с Марининым и Долговым и спокойненько ждал бы исхода боев под Орджоникидзе. А теперь… Как на мушке…

Напрасно он послушался Пауля и вышел из пещеры, напрасно объединился с уголовниками, будь они прокляты! Надо же было подвернуться еще этому старику с палкой! Сначала он принял их за одну из поисковых групп, которые, оказывается, со вчерашнего дня прочесывали котловину – искали дезертиров. А они-то думали, что военным и милиции сейчас не до них. «Да нет, – с досадой мысленно оборвал себя Кикнадзе. – Они ищут не нас, а этих диверсантов. Наверное, чекисты застукали момент выброски абверовцев на парашютах и сразу подняли всех на ноги. Оно и понятно, Военно-Грузинская дорога – не шуточки. В любом случае вся местность прочесывается. Хорошо, что хоть об этом удалось узнать у Гурама.» Ягуар отпустил бы старика, не спроси тот: а правда ли, что среди дезертиров есть и грузин? Спросил и так подозрительно посмотрел на него, Павла. Может и не подозрительно, может, показалось Ягуару, но старик все равно приговорил себя. Отпусти его, так обязательно ведь расскажет в селе о встрече с военными, о грузине, который среди них, обрисует всех… Нет, отпускать было нельзя…

А теперь сельчане или милиция найдут тело Гурама. Ищут же…

Ягуар тяжело вздохнул и сел.

– Срежьте фитиль, – буркнул он в пространство. – Совсем выгорел.

Огонек свечи сел, и в пещере наступил полный мрак. Темнота была сейчас особенно тягостна.

Кто-то, разобрать было трудно, завозился у ящика, который даже не угадывался во мраке. Вспыхнула спичка, выхватив из тьмы узкое бледное лицо Рыбы – такая была кличка у одного из уголовников. Он зажег свечу и вернулся на свое место. Теперь свеча горела в полный фитиль, и Павел видел, как Рыба лег на пол, повернувшись к свету спиной.

Чтобы успокоиться, Павел решил проанализировать свои действия сегодня и убедиться, что он нигде не дал промашки, что опасность не так близка, как ему кажется…

Утром в пещере поднялись рано. Павел зажег свечу, заставил Семена и Василия умыться, вскипятил на оставленной абверовцами спиртовке воду, заварил чай. О встрече с диверсантами Кикнадзе не распространялся. Для своих сообщников он сочинил вчера легенду. Будто пещера когда-то служила пристанищем охотникам, но о ней давно забыли. О пещере ему рассказал один сельчанин. Он уехал из села, другие о ней ничего не знают, так что вполне безопасно. Павел пошел сюда один, потому что надо было проверить: все ли здесь в порядке. Задержался, потому что долго искал дорогу к пещере.

Хорошо, что догадался пролезть под кустами. По пути в пещеру он наткнулся на сторожку лесника, которого взяли на фронт, и подцепил там канистру, кружку, кое-какую посуду… О том, что, готовясь к дезертирству, он хорошо знал об этой пещере и даже принес сушеное мясо, которое сельчане давали ему для роты, хлеб, свечи, Кикнадзе умолчал.

Ни у Долгова, ни у Маринина не возникло никаких сомнений в правдивости Павла. Странным показалось им только предложение кавказца обзавестись кличками. Он предложил им даже свои варианты: Василий – Хорек, Семен – Сова, а сам Павел – Ягуар. Так будет безопаснее, объяснял он. Не мог же Павел сказать, что выполнял распоряжение Пауля. Все они зарегистрированы абверовцами под этими кличками.

Василий было возмутился своей кличкой – ему не хотелось быть Хорьком, но Семен свирепо цыкнул на него, и Маринин смирился. Павел сообщил еще, что недалеко от пещеры прячутся трое уголовников, с которыми надо объясниться. Откуда он узнал о них? Случайно заметил в лесу, подслушал разговор. Болтали о многом, так что он узнал достаточно, даже о том, что у них есть наган, но только без патронов. Сову и Хорька расстроила перспектива объединения с уголовниками…

Сегодня им предстоял выход на дело. Со стороны можно было бы увидеть лишь три бесформенных силуэта с чуть приметными пятнами лиц. Ягуар ввел жесткую экономию на свет, обрезая фитиль почти у самого его основания.

– А если они начнут сопротивляться? – вдруг громко спросил Хорек.

– Кто они? – недоумевающе и с досадой ответил вопросом на вопрос Ягуар.

– Уголовники, – мотнул головой Василий.

Сова вопросительно уставился в Павла неподвижным взглядом, и тот понял, что эти двое успели втайне от него обменяться своими соображениями о предстоящей встрече с уголовниками.

Ягуар поставил на ящик чашку с чаем, в упор посмотрел на Сову, затем на Хорька. Те, как мыши, загипнотизированные ужом, сохраняли полную неподвижность, не отрывая от Павла глаз. Он сунул руку в карман своей шинели и резко выдернул ее обратно, только теперь в ней был револьвер системы «Нагана», подаренный кавказцу Паулем.

– А ну-ка встать, – приказал Ягуар.

Сова и Хорек вскочили и застыли, не сводя глаз с дула револьвера, смотревшего на них снизу вверх.

– Вперед! – спокойно скомандовал Ягуар, поднимаясь на ноги. Он пошел позади Совы и Хорька метрах в трех, на всякий случай оставляя себе возможность для маневра. Минут через пять они подошли к выходу из пещеры. Еще ничего не понимавшие Сова и Хорек недоуменно таращились на Павла.

– Убирайтесь к чертовой матери, – раздельно проговорил он. – Чтобы я вас больше здесь не видел.

– А куда? – упавшим голосом спросил Хорек. – Ты что, белены объелся? Какая муха тебя укусила? – озлился вдруг он.

– Ты еще спрашиваешь, скотина!

Вытянув вперед руку с револьвером, Ягуар пошел на своих недавних единомышленников. Они отступали перед ним до тех пор, пока не уперлись спинами в колючую стену зарослей.

– Мне не нужны такие, как вы, бабы, – с презрением бросил Павел. – Все соображаете за моей спиной. Зачем вы мне нужны? Прикончить вас, и делу конец.

Ягуар навел револьвер на грудь Совы, щелкнул предохранителем. Сова остолбенел, лицо его застыло как у мертвого. Хорек инстинктивно зыркнул взглядом назад: есть ли путь к отступлению, но отступать было некуда.

– Уходите! – с отвращением бросил Павел. – Развоняетесь на весь лес. Вы и живые вонючие, а когда подохнете…

– Паша, – хныкнул Хорек. – Не гони, пропадем ведь без тебя.

– Ну вас к… – Ягуар грязно выругался. – Надоело мне оглядываться назад и ждать от вас удара в спину. Придете обратно, пристрелю к чертовой матери!

Он резко повернулся и пошел в глубь пещеры. Семен ожил.

– Сколько раз говорил тебе, – раздельно с острой злобой заговорил он, повернувшись к Хорьку, – не болтай, держи язык за зубами. Сова схватил Василия за грудки и отвесил ему такую оплеуху, что Хорек, как тряпичная кукла, отлетел к зарослям, на секунду вроде бы прилип к ним спиной, а потом, не удержавшись на ногах, повалился на землю. Сова подскочил к нему, снова схватил его за грудки, поставил на ноги и принялся одну за другой отвешивать ему оплеухи.

– Скотина! Болтун! Баба проклятая! Слизняк! – яростно выкрикивал Сова.

Голова Хорька и впрямь моталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы.

Ягуар с удовольствием наблюдал эту сцену, укрывшись за недалеким от выхода из пещеры гранитным выступом.

– Так, – бормотал он про себя, – так вам и надо. Теперь будете бояться друг друга и меня.

Павел не стал ждать конца экзекуции Хорька. Он был уверен, что они приползут к нему, как побитые собаки.

Так оно и вышло, только козлом отпущения стал Хорек. Сова привел его, держа за шиворот и зло толкая перед собой.

– Это все он, – глухо заговорил Семен. – Все шепчется, науськивает, сомневается, выспрашивает. Давай прикончим его, воздух чище будет.

– Не буду больше, – неожиданно твердым, уверенным голосом сказал Василий. – Вот вам крест, – широко перекрестил он себя. – Никуда от вас не уйду, лучше убейте на месте.

– Ладно, – через короткую паузу уронил Ягуар и небрежно махнул рукой. – Поверю вам еще раз. Зашепчетесь – перестреляю к чертовой матери. Пошли, нам пора.

Шли вдоль подножья «своей» горы. Нужно было обогнуть ее, чтобы войти в узкое урочище, образованное отрогами гор. Где-то там в зарослях скрывались уголовники.

Павел первый завершил обход горы и нос к носу столкнулся с человеком, внезапно вынырнувшим из тумана. Произошло это так быстро, что Ягуар не успел предупредить Сову и Хорька. Они подошли к Кикнадзе.

Неизвестный – довольно плотный, среднего роста горец, испуганно отпрянул назад, но его остановил жесткий голос Павла.

– Стой! Стрелять буду! Поди сюда.

Клацнул предохранитель автомата, и этот звук не оставил у горца никакой надежды на бегство.

– Ближе, скомандовал Ягуар. – Руки вверх!

Павел уже успокоился. Старик с лицом, заросшим густой бородой, одетый в овчинный тулуп и обутый в сыромятные чувяки, был безоружным. По лицу, головному убору горца Павел определил, – что это грузин. Сельчанин тоже поуспокоился, разглядев форму Павла и остальных.

– Кто такой? – резко спросил Павел.

– Гамарджоба, генацвале, – по-грузински поздоровался горец.

– Кто такой? – повторил Павел.

Сельчанин недоуменно пожал плечами.

– Он, наверное, совсем не понимает по-русски, – подал голос Сова. – Ты кто? – ткнул он пальцем в грудь старика.

– А-а-а, – обрадовался тот. – Гурам, Гурам…

Сова самодовольно огляделся: мол, видите, как надо говорить.

– Это все, что он знает по-русски, – заметил Павел. – Гамарджоба, батоно, – заговорил он на грузинском языке. – Что ты здесь делаешь?

Обрадованный тем, что услышал родную и понятную речь, старик заговорил свободно, с достоинством. Павел только изредка вставлял слово-два, поддерживая разговор. Несколько раз он незаметно бросал взгляды по сторонам. Лицо его было приветливым и добрым.

Горец замолчал, вопросительно посмотрел на Павла, а потом задал какой-то вопрос. Ягуар похлопал Гурама по плечу, что-то сказал ему. Они пожали друг другу руки. Грузин открыто улыбнулся Семену и Василию и повернулся к ним спиной. В это мгновение взметнулась рука Ягуара, раздался глухой звук, а потом короткий стон. Горец упал, как подкошенный. Ягуар метнулся к нему. Его пальцы сошлись на горле Гурама. Горец, дернувшись, вытянулся.

– Без крови. Берите его! – свистящим шепотом приказал Павел. – И побыстрее, – раздраженно добавил он. – Туда, вниз.

Сова и Хорек подхватили тело старика и, спотыкаясь, заторопились в указанном направлении.

Туман не рассеивался, а становился все гуще и гуще.

– Быстрее, быстрее! – понукал сообщников Ягуар. – Тащитесь, как дохлые.

Спустились вниз. Непогода загнала в гнезда даже птиц. Кругом царило полное безмолвие, нарушаемое только чуть слышным журчанием ручья да иногда шершавым шелестом ветвей кустарников под порывами осеннего ветра.

– Идем по руслу, – приказал Ягуар. – Только быстрее!

Старик был очень тяжелый, и Хорек уже совсем выбился из сил. Он злобно зыркал в спину Ягуара, шедшего впереди, хотя и Павел скорее полз, чем шагал. Василий совсем вымотался, пальцы его разжались, и тело старика с громким всплеском упало ногами в ручей. Семен от неожиданности тоже упустил ношу.

Хорек испуганно отпрянул в сторону, весь сжался внутри. Но обошлось.

– А что, – усмехнулся Ягуар, – ты неплохо придумал, Хорек. Лучшего захоронения Гурама и не надо. Очень долго сохранится, и звери до него не доберутся. Только нужно найти место поглубже. Такое место они нашли в русле притока ручья.

– Иначе нельзя было. Он наверняка догадался, что мы дезертиры, – сказал Ягуар, когда они вернулись к большому ручью.

Павел только сейчас коротко пересказал Сове и Хорьку свой разговор с Гурамом. Он не оправдывался перед ними. Просто ему самому нужно было убедить себя, что он поступил правильно.

– Лихо ты его! – заметил Хорек. – Чем?

– Кастетом. Он со мной еще с гражданки.

Семен не участвовал в разговоре. Хлопоты с телом старика утомили его не столько физически, сколько морально. Совсем не так представлял себе Семен свою жизнь после дезертирства. Он-то думал, что они убегут и заживут в лесу вольной жизнью: будут вдоволь спать, охотиться на диких кабанов, лакомиться шашлыками до самого прихода нового порядка. Так по крайней мере расписывал дезертирский рай Кикнадзе. И уверял, что сейчас, когда гитлеровцы вот-вот возьмут Орджоникидзе и хлынут в Закавказье по Военно-Грузинской дороге, местной милиции будет не до поисков дезертиров. Оказывается, их ищут. А тут еще и командирские замашки этого паршивого Ягуара. Не дай бог попасть такому на зуб. Да они и так у него в зубах. Лучше бы ушли одни. Нет, и одним не лучше. Надо все вытерпеть, выждать, а потом и побоку его. И какого черта топчутся они перед этим городишкой. Только на языки скорые.

Здесь Семен одернул себя. Всякие сомнения на этот счет он себе категорически запрещал. Сова так глубоко задумался, что не слышал, как к нему обратился Павел.

– Ты что, спишь? Или сильно переживаешь за Гурама?

– Устал очень, – ответил Семен. – Такой тяжелый азиат этот проклятый. – Сова спохватился, что сказал лишнее, но Павел великодушно простил оскорбительную для себя оговорку.

– Азиат пристроен как следует. Долго будет лежать и не пахнуть. Правда, Василий? – Он хлопнул по плечу Хорька. – Лучше бы, конечно, не встречаться с ним. Хватятся его, начнут искать. Но и мы здесь не собираемся долго задерживаться. Пошли!

Они миновали крутую излучину ручья. Ягуар остановился и по-звериному принюхался к ветерку, потянувшемуся из глубины урочища. Явственно ощущался запах дымка. Кто там? Вряд ли чекисты или милиционеры будут в поиске разводить костер. Это наверняка те типы. Болваны! Совсем без мозгов!

– Двинулись! – почти беззвучно скомандовал Павел.

Шли в том же порядке: первым Павел, последним Сова. Ягуар вдруг замер, услышав сильно приглушенные журчаньем ручья голоса и увидев сквозь заросли рассеченные густой сетью ветвей огоньки костра. Они мигали в тумане крохотными красноватыми искорками.

Внезапное появление на прогалине, где горел костер и стоял шалаш, людей в советской военной форме и с автоматами мгновенно парализовало ужасом трех мужчин, сидевших вокруг костра. Они застыли, будто кто-то, как в сказке, прикоснулся к ним волшебной палочкой. Хотя состояние это их длилось не более четверти минуты, Павел успел разглядеть всех троих. Двое, бородатые, очень похожие на кавказцев, а третий, самый молодой и опрятнее других одетый, больше походил на русского.