Текст книги "Жена на продажу, таверна на сдачу (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Бъёрн перестал хлебать остатки подливки и уставился на меня, словно впервые видел. Потом огляделся по сторонам – а туда ли он вообще попал? Это точно таверна старика Якобса?

– Не сомневайтесь, вы пришли по адресу, – хладнокровно продолжила я, когда изумление бравого лесоруба немного прошло. – Это точно «Печеное яблоко», и тут совершенно точно подадут жареное на углях мясо и много, много пива! А кроме угощения тут будут танцы. Вы могли бы привести сюда вашу заскучавшую прелестную супругу и потанцевать с нею. Она ведь наверняка много месяцев никуда не ходила? И будет очень рада выгулять свое парадное платье?

– Ы! – изумленно выдохнул Бъёрн.

Он обеими руками ухватил кружку с пивом, поднес ее к губам и осушил в пару глотков.

Пиво пришлось ему по вкусу. У него даже усы вверх закрутились сами собой. Пару медяшек он отдал без возражений.

– Это значит «да»? – по-деловому осведомилась я, забирая деньги. – Говорят, вы и музыкантов можете позвать. Бесплатная еда, много пива и, вероятно, несколько медяков за их услуги их устроит?

– Да-а-а, – через силу выдавил радостный Бъёрн.

– Значит, мы договорились, – хладнокровно подытожила я. – С меня еще кусок мясца. За счет заведения!

И я знаком велела Карлу доложить Бъёрну еще жаркого.

С этим же предложением – привести заскучавшую жену на танцы, – я обратилась абсолютно ко всем посетителям таверны.

Надо отметить, что среди наших гостей я заметила несколько новых лиц. То ли на запах пришли, то ли слава о нашем вкусном угощении потихоньку начала распространяться по округе.

Но, так или иначе, а мы с Карлом заработали намного больше, чем обычно он получал дровами.

Часть денег мы честно отложили для папаши Якобса в оплату его картофеля и масла, а часть оправилась в наш тайник.

Я чувствовала себя миллионершей!

Лопая дешевое мясо, уплетая за обе щеки ароматный, разварившийся картофель и хлебая вкусную подливу, лесорубы воспринимали известие о пиве, мясе и танцах с интересом и воодушевлением.

Пойти развлечься тут и в самом деле особенно было некуда. Так что эту возможность весело провести вечер они точно не упустят!

Словом, когда окончился дождь, а Карл собирал миски, чтоб помыть их, дело было решено: завтра в таверне быть празднику!

***

Думаете, мы сложили руки, заработав много денег за завтрак с мясом?

Ничуть не бывало!

Помня о словах Карла, что один Бъёрн может слопать половину свиньи, испеченной на углях, я попросила еще мяса, и к нему – разных маринадов.

И прекрасного винного уксуса, и жгучего красного, и жирного майонеза.

И еще десяток бочонков с пивом.

С припасами оставила разбираться Карла. Помогла ему лишь перекатить тяжелые бочонки да показала, с каким маринадом лучше готовить мясо.

Он с готовностью остался разделывать жирную сочную свинину на куски и замачивать ее с луком в котлах.

В помощь нам Карл нанял пару девушек. Я рассудила, что если гостей будет много, то вдвоем мы просто разорвемся. Нужно будет и подавать угощение, и пиво наливать. Ноги собьём и мясо сожжем на углях. А с помощницами управимся.

Они пришли к полудню и помогли Карлу с мясом.

Целых три котла с замаринованными кусками стояли в холодном погребе, надежно прикрытые крышками. Еще несколько кусков варились для супа.

Девицы без устали чистили овощи и драили посуду до блеска.

– Ну, пошло дело! – радостно сообщил мне Карл.

А я снова подхватила ведро с водой и тряпку, и отправилась отмывать таверну.

На сей раз смогла привести в порядок только лестницу и пару небольших комнат.

Лестница оказалась чудесная, с точеными изящными лакированными балясинами, с гладкими ровными перилами. Ступени немного скрипели, ну, так что ж. Зато я их отмыла, и они тоже оказались дубовыми.

А в комнатках наверху после уборки стало светлее. Я и тюфяки взбила, и постельное белье поставила кипятиться со щелоком.

К нашему празднику я попросила Карла нарезать больше ветвей елок и украсить ими зал. Хвойный свежий аромат лучше застоявшегося спертого воздуха! Да и зелень – это красиво. Напоминание о зимних праздниках. Зимним праздникам все рады. Пусть и весеннему радуются!

Признаться, я готова была залезть на крышу и драить ее щеткой, наплевав на проливной дождь. Лишь бы поскорее справиться со всеми заданиями папаши Якобса и поскорее получить свободу.

Но Карл мне этого не позволил сделать.

– Адель, – сказал он строго, когда я уже развешивала белье на чердаке. – А сама ты что же, не наденешь чистого и красивого? Все-таки, праздник…

– Так откуда взять-то, – пропыхтела я, разгибаясь с трудом и отирая со лба пот и прилипшие волосы.

– Может, сходишь в лавку, купишь что-нибудь новое? Денег же много.

Кажется, Карл испытывал некоторое стеснение оттого, что его-то я приодела. А сама…

– Ах, хороший мой! – улыбнулась я. – Я б сходила. Но эти деньги ведь пойдут на дело.

Карл тряхнул лохматой головой.

– Конечно, на дело, – согласился он. – Но ведь и о себе надо думать! Ты совсем молодая, неужто тебе не хочется нового красивого платья?

– Хочется, – согласилась я. – Но в такой дождь я просто испорчу все обновы, и все.

Карл задумался. На его лице отобразилась нешуточная такая внутренняя борьба.

– Ну, ладно, – решительно сказал он, наконец. – Я дам тебе мамино… оно очень красивое и почти новое. Она его и не носила почти.

– Может, не надо? – тихо произнесла я. Нутром почуяла, как мальчишке трудно расставаться с тем, что ему дорого. Что ему так напоминает мать.

– А кому оно теперь, – вздохнул Карл. – Залежится, истлеет. А на тебе… может, мне ненадолго покажется, что она снова вернулась. Оно правда красивое и богатое. Знаешь… она была первой красавицей в нашем городе! А когда нарядится, так и вовсе глаз от нее было не оторвать!

Мои губы дрогнули, глаза налились слезами.

– Что с ней случилось? – тихо спросила я.

Карл вздохнул.

– Упала с лестницы, повредила голову. Да и бок сильно зашибла. Надо было врача позвать. А папаша сказал – само пройдет. Нечего деньги тратить. Он говорил, ей просто надо полежать. Но не прошло. Неделю она пролежала почти без памяти. То прихода в себя, говорила, то снова засыпала и бредила. И…

– Вот же старый сморчок! – ругнулась я. – И ты его еще защищаешь?!

– Вот и я теперь думаю, что зря, – вздохнув, ответил Карл. – Просто у меня не было друга, такого, как ты. Отец был мне единственным близким человеком… Хоть кто-то близкий, понимаешь? Это грело мне сердце.

– Ничего, Карл, – положила ему руку на плечо. – Вот выберемся из-под его командования, и все у нас иначе будет.

Платье матушки Карла действительно было очень красивое и мне почти впору. Пришлось его немного подогнать, но это не то же самое, что сшить новое, не так ли?

И оно было просто шикарное! Бархатное, темное, почти черное, с яркой вышивкой на корсаже и на талии. В нем я была похожа на статную хозяйку таверны, а не на жалкую замарашку-прислугу.

Надев его, завязав на талии яркий, пестро вышитый пояс, я даже устыдилась, какая ходила до сих пор. Серая, растрепанная, небрежная.

Я прибрала волосы, сплела их в косы, умылась. Взяла немного масла, чтоб смягчить натруженные руки. И не без опаски глянула в зеркало.

Из зеркальца на меня смотрела симпатичная девушка с ясными глазами и милой улыбкой. Не похожая на запуганное существо, каким я себя помню на том помосте, на базаре.

– Тебе очень идет, – со вздохом произнес Карл, когда я вышла к нему, неловко одергивая пышную юбку. – Как будто для тебя шили. Ты очень, очень красивая в нем.

– Спасибо! – тихо произнесла я.

– Знаешь, – осмелев, произнес Карл. – Глядя на тебя, я думаю, что старые времена возвращаются!

…Наутро, как обычно, пришел на завтрак Бъёрн, а вместе с ним несколько шумных, круглых типов. Один со скрипкой, тщательно упрятанной от дождя под плащ, второй с дудкой. Третий был с лютней, еще один – со старыми барабанами.

Они весело оповестили меня, что готовы играть на нашем празднике, да хоть сейчас, если, конечно, им нальют пивка.

– Сейчас не надо, – ответила я. – А вот к обеду будет в самый раз. Пива, пожалуй, получите. Но совсем немного, чтобы мы без музыки не остались.

– Нам бы подкрепиться, – нахально и задорно выдал скрипач. – В счет оплаты. Чтоб были силы перед весельем!

Я оглядела их.

Ну, видно, звезд они с неба не хватают. Одежда их, когда-то бывшая праздничной и яркой, сейчас была штопанной и потертой. Не так часто в нашем городишке бывает веселье. Так что они голодны, это уж точно.

– Что ж, и это можно, – согласилась я. – Завтрак подам, так и быть. Отдыхайте, набирайтесь сил. Но чтоб к обеду были готовы играть!

Музыканты оживились, весело уселись за стол. Карл принес им похлебки с жирными кусками мяса, добрых кружек с пивом.

– Угощайтесь, – сказала я. – Надеюсь, ваше веселое настроение передастся и нашим гостям.

Ливень все шел; в лесу, наверное, все елки были мокрыми. Ни костра не развести, ни сухого хвороста собрать. Самое время для того, чтоб погреться у огня, выкурить трубочку и запить добрым пивом!

И к обеду потянулись первые гости.

Конечно, первым явился Бъёрн в парадном воскресном платье, в шляпе с пером и с супругой.

Жена Бъёрна, молодая, сильная высокая женщина – это почти Бъёрн, только без бороды. Не знаю, как коня, но Бъёрна на скаку она точно остановит. И заломает.

Этакая пара орков.

Но, несмотря на внушительные габариты, женщина ужасно волновалась и стеснялась, отчего ее щеки пылали багровым румянцем. Она все время оправляла свое зеленое яркое платье и оглядывалась по сторонам.

Видно было, что платье достали из сундука только сегодня. И лежало оно там долго. Не часто же она ходит на увеселения.

Чтобы ободрить нашу первую гостью, я сама к ней вышла и дружелюбно ей улыбнулась.

– Какое прелестное платье, – сказала я. От этой немудреной похвалы женщина расцвела, заулыбалась. – И бусы вам очень к лицу.

Бусины были выточены из дерева и окрашены ярким красным соком растений. Видно, Бъёрн сам постарался порадовать жену. Ужасно мило.

– Проходите же!

Пара важно проплыла мимо меня, устроилась за облюбованным Бъёрном столиком.

Тут же к ним подскочил Карл, улыбающийся до ушей, и поставил пару кружек с пенящимся пивом.

Женщина заглянула в шипящую кружку, потом выразительно посмотрела на Карла и почти застенчиво произнесла:

– Мальчик… нам бы водочки.

Я чуть не упала, тихонько захрюкав по одной только мне понятной причине.

А Карл молодец, и бровью не повел! Тут же рванул в погреб и притащил одну из бутылей с самогоном. Налил в стопочку и понес гостье.

– Прошу!

А дальше…

Огонь запылал ярче, прогревая таверну, прогоняя весеннюю сырость.

На решетках над рдеющими углями мы выложили мясо, присыпали его маринованным луком, и приставили к нему одну из девиц, сбрызгивать его водой с уксусом. Мясо жарилось и шипело, жир капал на угли, и пахло божественно.

Подтягивались гости.

Оркестранты наши, приняв еще немного пивка, настроили свои инструменты, и полилась веселая мелодия. Гости, еще не успев стряхнуть с плащей дождь, у самого порога начинали притопывать, приплясывать. И в зал уже вбегали, готовые танцевать, пока Карл с помощницей готовили им столы.

Деньги… что ж, деньги лились рекой.

Пять бочонков с пивом было осушено почти сразу, испечено и съедено пару свиней. А праздник только начался!

От топота ног трещали полы, дым от трубок плыл над головами, смешиваясь с запахом жареного мяса.

Бъёрн отплясывал со своей женой так, что ее юбки взлетали вихрем, являя миру нарядную кружевную нижнюю юбку и панталоны до колен. А раскрасневшаяся женщина радостно взвизгивала, когда Бъёрн ухватывал ее за талию и кружил.

– Ну, прелесть же! – пробормотала я, глядя, как запыхавшаяся пара промачивает горлышки холодненьким пивком. – Много ли людям для счастья надо? Всего лишь куда-то сходить и пообщаться. Ну, и потанцевать.

На запах жареного мяса и музыку, казалось, сбежался весь город.

Пришли те, кого я уже привыкла видеть, и те, кого я не знала.

И, кажется, даже знакомые из той, прежней жизни, тоже явились, с удивлением посматривая на меня. Что, не ожидали?! Думали, я буду ползать в грязи, влачить жалкое существование?! Да вот фигу вам!

Но вслух я ничего такого не говорила.

Я гордо смотрела на гостей, приветливо – в меру сил своих, – им улыбалась и выполняла их заказы, наливая пиво и шлепая на тарелку еще шипящие, горячие и ароматные куски мяса.

Они были такие нежные, такие сочные, что так и таяли на языке, истекая вкуснейшим соком.

Гости брали угощение, но на лицах их оставалось какое-то сконфуженное выражение.

Ну, еще бы! На том помосте многие из них пожалели пару серебряных за меня.

А теперь, глядя, как преобразилась таверна старого скряги Якобса, понимали, что зря пожалели.

…В толчее, в шуме и гаме, возбужденная, улыбающаяся и абсолютно счастливая тем, что удалось много заработать, я и не заметила, как ко мне подошел главный гость.

Гвоздь вечерней программы, так сказать.

Бывший муж.

Да я и узнала его не сразу. Со второго взгляда, когда ставила перед ним на стол кружку пива.

И то потому, что он ухватил меня за руку и заставил обратить на себя внимание.

– Ну, здравствуй, Адель, – произнес он, разглядывая меня с интересом. – Надо же, как похорошела. Ни дать, ни взять, хозяйка таверны!

Сердце мое так и ухнуло вниз, в самые пятки!

Я отняла у него свою руку почти со злостью, отряхнула ее брезгливо.

– Что тебе нужно? – холодно осведомилась я.

Нет, я его не боялась.

Прав у него на меня никаких не было.

Если он вздумает напасть и попытается отнять вырученные деньги, я налью водочки жене Бъёрна и позову ее на помощь.

Но он как будто не собирался нападать и улыбался мне как старой знакомой.

Глава 7. Лунный эльф

– Всего несколько дней прошло, – произнес муж, внимательно меня рассматривая. – А ты так изменилась. Стала красивее, увереннее. Нарядная вон какая. Как будто не служанка, а прямо хозяйка дома!

Мое платье, прибранные косы.

– Раньше за тобой такого не было замечено, – продолжил он. – Отца с матерью прогнала, а бывало, и слова им боялась сказать наперекор.

– Ты за родителей пришел с меня спросить? – резко произнесла я. – Напрасно. Их хозяин на воровстве поймал. Пусть скажут спасибо, что папаша Якобс на них не заявил. А то бы сидели сейчас в кутузке за свою наглость.

Муж с прищуром смотрел на меня.

Будто видел в первый раз.

– Нет, не за них я пришел спросить, – ответил он. – У них свои головы на плечах. Сами должны думать.

– Так зачем ты тут?

– Интересно стало, – он мерзко улыбнулся. В его улыбке мне почудился какой-то нехороший, сальный намек. – Что ты сделала, чтоб раскрутить старого скрягу на денежки? Все знают, что с папаши Якобса легче шкуру спустить, чем добраться до его монет. А ты вот смогла. Пиво, мясо… сама как королева.

Он подался вперед. Придвинулся ближе, заглядывая мне в глаза.

– Что ты сделала? – отчетливо произнес он. – Как ты это сделала? Признайся, ты ведьма? С меня особо взять было нечего, вот ты и не цеплялась? Так, поголосила для вида, а сама вприпрыжку помчалась к Якобсу, чтоб поискать у него в сундучке?

Я вспыхнула до корней волос. В памяти всплыл тот день, когда этот скунс меня продал. День, полный стыда и страха. Мне показалось, что в груди у меня что-то взорвалось, и волна этого мерзкого чувства обдала все кругом.

– Ах ты, скотина, – прошептала я, качая головой. – Немного цеплялась? Да что ты знаешь о том, каково мне было?! Ты меня продал, продал, как скотину! Как вещь! Даже если б Якобс меня убил, а голову сварил в холодце, ты бы сказал, что ничего страшного!

Муж ухмыльнулся.

– Да ты просто актерка, – произнес он. – Столько слов! Гляди, еще немного, и слезы польются! А у самой волосы отмыты дочиста, платье золотыми нитками вышито. Сразу видно, как ты страдаешь!

Я невольно рванула вперед с целью огреть чем-нибудь этого засранца по голове. И если б нас не разделял стол-стойка, я бы точно тюкнула этого говнюка по темени половником!

– Ну, ну, – снисходительно произнес муженек. – Не дрыгайся. И не выдавливай слезы, а то глаза на лоб вылезут. А мы же не хотим этого, не так ли? Я же не просто так сюда пришел. Я к тебе по делу.

– Нет у нас никаких дел! – рявкнула я.

– Может, все же есть? – настаивал муженек. – Давай, не огрызайся мне тут. Я, знаешь, на тебя посмотрел и передумал.

– Чего? – я оторопела. Невольно себя Карлом почувствовала.

– Думаю, ты можешь вернуться ко мне, – продолжил он совершенно серьезно.

– Прости?..

– Ну, вернуться. Ко мне. Снова. Будешь опять моей женой.

Я адски расхохоталась, да так, что слезы брызнули у меня из глаз.

– Твоей женой? – отсмеявшись, произнесла я. – Чтоб ты снова продал меня? Благодарю покорно, но нет! А шутка хороша. Лучшая шутка этого года, пожалуй!

– Ничего смешного, – меж тем серьезно заметил муженек.

– Наоборот, очень смешно. Я же не твоя мамаша. Я не собираюсь воровато удирать от Якобса, слушая его вопли за своей спиной. А он непременно погонится! С учетом того, какую сумму он выставил за меня в виде выкупа, погонится.

– Я выкуплю тебя, – серьезно ответил муженек.

– Он запросил дюжину серебра! Поищи по своим карманам, найдется ли столько? – смеясь, ответила я.

– Найдется, – хладнокровно ответил муженек и выложил на стол золотой.

У меня перехватило дыхание.

– Вот, значит, как, – мой голос больше походил на невнятное шипение. – Деньги у тебя есть. А ты говорил – разорен! Все проиграл!..

– Вчера проиграл, сегодня отыгрался, – спокойно ответил муженек. – Ты же знаешь, что я собираюсь в Белый Город. А без денег там делать нечего.

– А я тут причем?

– А ты бы мне помогла их побольше заработать.

– Я?! Как?

– Весь город в курсе, что таверна Якобса ожила с твоим приходом. Только и судачат о том, что кормить лучше стали, – небрежно ответил муженек. – Якобса сейчас нет в городе, и вернется он, скорее всего, дней через пять. Так что ты вполне можешь почистить его сундучок с деньгами и прийти ко мне, – он мерзко усмехнулся. – Цена на тебя на рынке взлетит до небес. Теперь ты не просто хорошенькая замарашка, а умелая хозяйка. Я продам тебя еще разок…

– Хорошенькое предложение!..

–…ты обчистишь нового хозяина, и мы вдвоем рванем в Белый Город с денежками. Как тебе план?

– Нет!

В голове моей вихрем пронеслась незамысловатая картина того, как этот скунс собирался моими руками обобрать горожан и смыться, бросив меня на произвол судьбы.

Ему-то что; отвечать за воровство пришлось бы мне. И за побег от хозяев, и за украденные денежки. И просто розгами я б не отделалась. Вздернули б меня на потеху толпе.

А в том, что он меня кинул бы, я ни на миг не сомневалась.

– И не подумаю воровать! – рыкнула я. – Да и тебе не советую. Еще немного, и ты доиграешься в своем народном театре…

– Что? – не понял сбитый с толку моими странными словами муженек.

– Тебя рано или поздно прижмут за твои делишки, – грубо пояснила я. – Работать ты не любишь, только в карты играешь да шляешься. Такой образ жизни никого до добра не доводил. Лучше б тебе оставить свои опасные занятия и подумать о доме и о семье. Родители твои ходят, побираются…

– Это потому, что стыда у них нет, – грубо перебил он меня. – Уж они-то совсем не бедствуют!

– Мне все равно, – не менее грубо ответила я. – Просто сделай так, чтобы я больше ни тебя, ни их тут не видела. Забудьте уже обо мне.

Муженек прищурился:

– Свободу отвергаешь? – с подозрением спросил он.

– Отвергаю твои грязные предложения, – ответила я. – Ты ведь не свободу мне предлагаешь, а преступницей стать. Но я лучше полы у папаши Якобса в таверне буду всю жизнь драить, чем воровать и мошенничать!

Я развернулась было, чтоб уйти. Но этот говнюк вдруг с нечеловеческой прытью кинулся вперед и ухватил меня за руку, пребольно сжав запястье.

– Я сказал, – прошипел он, выкручивая мне руку и тараща злые глаза, – ты сделаешь так, как я велю! Забыла мою палку, сучка? Распоясалась совсем?

Видимо, прежняя его жена, Адель, была девушкой кроткой, тихой, послушной и запуганной, если он так уверен был, что она его угроз испугается и сделает так, как ему хочется.

И на помощь никого не посмеет позвать, ибо стыдно. Или страшно, что господин муж – хоть и бывший, – отлупит ее снова.

По крайней мере, я просто остолбенела, не в силах даже крикнуть. Внутри меня все похолодело от ужаса, когда этот гад ломал мне руку. Я и правда слова выкрикнуть не смогла, чтоб позвать того же Бъёрна мне на помощь.

Но этого и не понадобилось.

У горла муженька вдруг опасно блеснуло лезвие остро отточенного ножа, и голос, высокомерный и холодный, как горная река, рванул нервы.

– Леди же ясно сказала «нет», – неизвестный в капюшоне, непонятно откуда взявшийся, прижал шейку муженька сильнее. И тот вытянул ее длиннее, изо всех сил стараясь не пораниться о сталь. – Так отчего вы так назойливы?!

Пальцы мужа разжались, я вырвала свою кисть из его клешни, едва не плача от боли.

А мой неожиданный заступник, склонившись к его уху, провел ножом по его вытянутой, как у цыпленка на бойне, шее, с хрустом выбривая щетину, и произнес так же медленно, нараспев, словно с акцентом:

– Если я еще раз увижу тебя тут, то кишки тебе выпущу и брошу в лесной чаще. Зверье твои кости растащит, а в глазах прорастут маргаритки. Будет красиво.

Странный тип! Откуда он взялся?! Я готова руку дать на отсечение, что его тут не было, когда мы собачились!

Он чуть приподнял голову, мельком глянув на меня. И меня словно морозом обдало. Сердце зашлось в нервном ритме.

Неземной красоты глаза в обрамлении острых, как пики, черных ресниц!

Тонко очерченные скулы, изящный нос.

Серебристо-белые волосы, жемчужной рекой стекающие на плечо.

И острое ухо, виднеющееся из-под чуть сползшего капюшона!

Просвеченное ночным светом насквозь!

Он в маргаритках в лесу так уши отлежал, что они вытянулись и заострились на концах?!

Впрочем, можно было не задавать себе таких глупых вопросов. И так все было ясно.

Передо мной был эльф. Самый настоящий, живой, из крови и плоти, эльф. Представитель того народца, о котором говорили – пропал, исчез, вымер.

Однако, несмотря на все эти слова, эльф, облаченный в одежду лесного охотника, сидел у меня за столом, попивал пивко, ел жареное мясо и, кажется, подслушивал все мои разговоры с бывшим мужем!

– Нечисть! – прохрипел муженек в ужасе, тараща глаза.

– Нечисть тут ты, – парировал эльф. Несмотря на воспетую в стихах эльфийскую хрупкость, он оказался на редкость крепким мужчиной, с сильными руками. Его белые холеные пальцы сжались на горле муженька так, что чуть кадык ему не раздавили. Муж захрипел. – От тебя воняет, как от кабана в подлеске. Ты хуже болотного духа.

Эльф непочтительно тряхнул его, и муженек полетел на пол, чуть не сбив пляшущую рядом пару и Карла, несущего на подносе разом шесть кружек с пивом.

Пиво плеснулось на незадачливого муженька; лесорубы, почуяв драку, недовольно загомонили.

В самом деле, что ж такое! Раз в жизни выберешься погулять, а какой-то недоумок портит все веселье!

– Мелкое ворье, – с презрением выплюнул эльф.

– Ворье! – подхватили могучие глотки лесорубов.

Вмиг на муженька навалилось с десяток здоровых мужиков. И, как бы он не лягался и не сопротивлялся, его карманы обыскали, нашли там кошель и вытрясли из него монеты в счет оплаты за разбитую посуду и разлитое пиво.

А самого его, с криками и радостным улюлюканьем, за руки и за ноги вынесли под дождь, раскачали и выкинули в самую глубокую лужу.

И вернулись к веселью, как ни в чем не бывало.

Эльф же спокойно уселся на свое место, натянул капюшон поглубже и снова занялся пивом и мясом. И я, разглядывая его, с изумлением поняла, что если б он не пожелал, чтоб его заметили, его бы никто и не видел.

Сколько времени он ходит ко мне в таверну?

Сколько раз завтракал чечевицей? Он тут явно не в первый раз.

– Бла… благодарю, – вымолвила я.

И он снова глянул на меня своими неземными прекрасными глазами, немного удивленно и холодно.

– Не стоит, – сухо ответил он. – Этот мерзавец мог вас покалечить.

И замолчал.

Как будто хотел сказать что-то теплое, доброе. Но передумал.

– Я могу вас отблагодарить? – спросила я робко.

Эльф лишь отрицательно мотнул головой.

– Не думаю. Я сыт, – все так же сухо произнес он. – А напиваться пьяным в мои планы не входит. Тем более пивом. Я же не гном какой-нибудь. И уж точно не человек, – последнюю фразу он пробормотал себе под нос с непонятным презрением. Даже губы скривил.

Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты!

Посмотрите-ка на него! Остроухий считает себя лучше людей?!

Интересно, почему бы это!

– Чем это наше пиво плохо?! – я, признаться, рассердилась на своего неожиданного спасителя.

Ну, и за человечество было обидно!

Эльф глянул на меня снова.

На сей раз в его светлых глазах сверкнул насмешливый огонек.

– Да ничем оно не плохо, – снисходительно ответил он. – Утолить жажду оно годится. Но не более.

– Не более?! А чего вам нужно более?!

Тут эльф глянул на меня уж совершенно откровенно свысока.

«Глупая человечка! – так и говорил его надменный взгляд. – Где уж тебе понимать что-то во вкусе благородных напитков!»

Но вслух никаких гадостей он мне не наговорил.

Культурно оставил при себе свои едкие замечания.

– В напитках ценно не только то, что ими можно упиться допьяна, – ответил он сдержанно. Будто дурочке объяснял прописные истины! – Но и их вкус, а также аромат. Я понимаю, – он обвел взглядом таверну так, будто сидел в дощатом деревенском туалете, а над головой у него болтался паук! – Это заведение не самое плохое в этом городе, правда. Но вряд ли тут найдется что-то…

Он осекся, и я ядовито закончила за ним фразу:

– Что-то, достойное вас?!

– Я этого не говорил, – невозмутимо ответил эльф и очень культурно, аккуратно, пригубил кружку с пивом. – Я просто сказал – достойное.

Ну, это мы еще посмотрим!

– А если вдруг найдется? – прищурилась я.

Он пожал плечами.

– А вы азартная особа. Точно не желаете составить пару своему мужу-мошеннику?

– Бывшему мужу! И совершенно не желаю! Так что?

Светлые глаза эльфа сверкнули апрельскими звездами.

– Я знаю людей слишком хорошо. Они любят острые и резкие вкусы. Чеснок, например, убивающий своим жутким запахом все живое. А тонкий вкус людям не интересен.

– Да что вы говорите!..

– Если вдруг вы сумеете меня удивить, – произнес он веско, – я дам вам золотой. Мой личный золотой, – он полез в карман охотничьей куртки и вынул монету. – Слышал, ваш хозяин вас отпустит только за дюжину серебра? Вот за этот золотой он вам еще и должен останется.

– А если я проиграю?

Эльф пожал плечами с видом: «Да что ты мне можешь предложить?»

– Если вы проиграете, я буду неделю бесплатно у вас завтракать и ужинать, – ответил он снисходительно.

Мол, не очень-то и хотелось, но что с тебя еще взять!

– Принято! – сузив глаза, бросила я.

Итак, вызов брошен!

И не ради наживы, о, нет!

Я искренне была возмущена таким пренебрежением! Люди все понимают во вкусах напитков! А то, что лесорубы пьют простое пиво – так им просто некогда заниматься такими глупостями, как смакование алкоголя!

– Ушастый зануда! – ругнулась я, вихрем подлетая к заветному шкафчику.

Признаться, я о нем и позабыла, раздобыв все к своему празднику.

И не беспокоила своими просьбами. Так что он просто обязан был помочь мне отстоять честь рода людского!

Прижавшись лбом к дверце шкафа, я представила себе коньяк в роскошной хрустальной бутылке, украшенной золотом и атрибутикой королевского французского двора.

Кентавр на этикетке, пробка в виде королевской лилии…

И неповторимый аромат изысканного напитка. Запах слив, сухих розовых лепестков, меда, вызревшего под жарким солнцем, инжира и маракуйи.

– Ну, и апельсинчик на закуску! – злорадно подумала я, понимая, что в этом мире вряд ли даже эльфы пробовали апельсины.

И шкафчик не подвел!

В лицо мне пахнуло приятным, ароматным холодом.

Моя просьба была выполнена в точности. На шикарном блестящем подносе стояли красивая королевская бутылка и пузатый коньячный бокал. Лежали спелые оранжевые плоды с крохотной черной наклейкой «Марокко», и записка.

Она гласила: «No pasaran!»

– Спасибо! – горячо шепнула я, и вынула свой заказ из шкафа.

Эльф, разумеется, не ожидал, что я его чем-то удивлю.

Или ожидал?

Раньше я его в упор не замечала, а теперь сразу же увидела, как только вошла с подносом в зал. Значит, он ждал. Хотел, чтобы я его видела…

Он все так же сидел над своей тарелкой с угощением и как-то вяло ковырял мясо. При виде такого кощунства я рассердилась еще больше. Уй, ну, ладно – пиво, не любят его эльфы. Но мясо-то хорошо! Оно ему чем не угодило?!

Но я проглотила обиду, стараясь в любезности и воспитанности не уступить эльфу.

– А вот и я, – прощебетала я и поставила свой поднос перед ушастым зазнайкой. – Ну-у-у, отведаете?

Эльф уставился на коньяк с таким видом, будто я ему на блюде голову дракона принесла.

– Что это такое? – осторожно нюхнув апельсин, произнес он.

– Пробуйте, – дерзко сказала я вместо ответа. – Кто-то тут хвалился, что он знаток вкусов. Но спорим, этого вы не пробовали?!

Эльф выглядел очень заинтересованным. Он осторожно откупорил коньяк и еще более осторожно принюхался к содержимому бутылки.

– О да, аккуратнее с ней, – злорадно клекотала я. – Ведь это стоит…

Я не знала, как перевести триста тысяч в местную валюту, а потому лишь многозначительно покрутила пальцами у несчастного эльфа под носом.

Эльф же молчал.

Он аккуратно налил коньяка в предложенный ему тонкостенный бокал, поднес к носу и снова принюхался.

– Какого… – ругнулся он изумленно. И я с готовностью закивала головой.

– Какого демона? – помогла я ему определиться с ругательством.

– Это вино из погребов эльфов?! – быстро произнес он.

– И не надейтесь! – торжествуя, ответила я. – Это делали люди! И они знают толк в своем деле!

Эльф, наконец, отважился попробовать. Но от этой ароматной, великолепно пахнущей жидкости он не ожидал подвоха. А потому хлебнул так, как пьют хорошее вино – добрым глотком.

Нет, он не выплюнул все обратно.

Коньяк пошел туда, куда надо, опалив тушку эльфа жаром крепкого алкоголя.

– О, забыла предупредить, – невинно щебетала я, глядя, как на красивые глаза эльфа наворачиваются слезы. – Это немного крепче пива… Хочешь сладких апельсинов?

Эльф, давясь алкогольной крепостью, смотрел на меня с обидой и молчал. Слезы дрожали на его длинных ресницах.

– Но они правда сладкие, – марокканские апельсины были спелые-спелые, шкурка отходила от них легко, и я очистила плод в несколько секунд. Разломила его, брызну в воздух пахучими эфирными маслами, и протянула эльфу. – Попробуете?

Он схватил апельсин, вгрызся в него и наконец перевел дух.

– Ну, как? – подлым голосом поинтересовалась я. Эльф закивал головой, все еще жуя спасительный апельсин. Даты ж мой Чебурашка… На миг мне даже стыдно стало за свое коварство. Опоила неподготовленного эльфика!