Текст книги "Мой порочный маркиз"
Автор книги: Констанс Холл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
В следующую секунду Баррет развернул его лицом к себе и, вывернув маленькие кулачки, без труда прижал их к бокам. Во время этой короткой схватки у воришки соскочила фуражка. Выпавшие из-под нее длинные темные волосы в беспорядке рассыпались по маленьким плечам, обрамляя совершенное женское лицо. Уотертону вполне хватило света луны, чтобы увидеть фиалковые глаза и приоткрытые пухлые губы. Он мог не разглядеть черты чумазого лица, но спутать эти глаза он не мог. Он нашел свою Принцессу.
Глава 5
– Уберите собаку! – вскричала девушка.
Баррет был так ошеломлен своей находкой, что не обратил внимания на приглушенное рычание Надоеды. А этот шельмец, вцепившийся мертвой хваткой в брюки леди, тем временем мотал головой и норовил разорвать штанину на мелкие клочки.
– Ну довольно, сэр. Ведите себя как подобает джентльмену или отправляйтесь к экипажу.
Надоеда моментально разжал зубы и, ощетинившись, отступил на шаг.
– Спасибо, – поблагодарила Принцесса, еще не отдышавшись после бега. Баррет услышал в ее голосе ту же волнующую хрипотцу – свойство, которое трогало каждую струнку в его сердце.
– Не стоит, – сказал он, пристально глядя на губы девушки и наблюдая, как сгущается на холоде пар от ее дыхания. Он притянул ее к себе, чувствуя, как с каждым ее выдохом теплый воздух обдувает ему лицо и шею, причиняя танталовы муки.
Девушка осторожно заглянула Баррету через плечо и попыталась вырваться из его рук.
– Пустите! В самом деле, мне нужно идти.
– Я не могу позволить вам уйти. Не теперь, когда я вас отыскал. – Баррет еще крепче обнял ее за талию. – Что произошло? Зачем вы переоделись мальчиком? Почему разгуливаете ночью по улицам одна? Скажите мне. Я хочу вам помочь.
– Это долгий разговор. У меня сейчас нет времени. Если бы вы отпустили меня…
Надоеда вдруг на кого-то залаял.
Баррет не успел повернуться, как что-то стукнуло его по затылку, и в глазах возникло расплывающееся пятно. Сквозь туман он различил служанку, держащую в руке доску наподобие алебарды. Потом наступила полная темнота.
Меган, наблюдавшая эту сцену, обмерла.
– Господи! – После того как мужчина упал и потерял сознание, она даже перестала дышать. – Ты убила его, Тесса!
– Боже милостивый! – Теперь, когда женщина увидела, кто это, доска задрожала у нее в руке. – Я подумала, что он на вас напал.
Меган опустилась около Баррета, чувствуя, как неистово колотится ее сердце. Нащупав пульс, она облегченно вздохнула.
– Он жив.
– Слава Богу. – Тесса отбросила доску.
А Меган уже осматривала голову лорда Уотта.
– Раны не видно, – сказала она. – Шишка большая, но кровотечения нет. – Бросить пострадавшего вот так сразу она не могла и, прежде чем отойти, провела пальцами по его мягким льняным волосам, коснулась щеки. Жесткая каштановая щетина уколола кожу, точно щетка, и по руке забегали крошечные иголочки. – Я уверена, все обойдется.
У Тессы вырвался вздох облегчения.
Ривз, все это время гладивший пса, чтобы тот не лаял, приковылял к ним.
– Нам лучше уйти отсюда, – сказал он, косясь в сторону улицы.
– Меган!
Это был Гарольд. Эхо донесло его голос из сада, находившегося с другой стороны дома.
– Ой, миледи! – вскрикнула Тесса. – Мастер хватился, что нас нет. Теперь он наверняка нас сыщет.
– Уходим.
– Меган! – Голос Гарольда не предвещал ничего хорошего. Заскрипела садовая калитка.
Тесса подошла к Ривзу и просунула руку ему под мышку. Женщины поволокли его по аллее, держась все время в тени. Прежде чем они успели дойти до конца, откуда-то выбежали двое высоких плотных мужчин в желтых ливреях.
– Ну, теперь мы пропали, – пробормотала Тесса. – Это, наверное, слуги лорда Уотта. За него я точно попаду в тюрьму.
– Не попадешь, – прошептала Меган. – Я уведу их отсюда. Встретимся возле кеба. А сейчас идите с Ривзом вон туда…
Девушка подтолкнула обоих к садовой калитке одного из соседних домов. По обе стороны калитки возвышался темный забор, и Меган не знала, видят ли слуги лорда на этом фоне уходящих Тессу и Ривза. Зато ее они, несомненно, заметили. Мужчины бежали прямо к ней.
Она повернулась и помчалась обратно, по направлению к своему дому. Когда она со скоростью ветра пронеслась мимо лорда Уотта – он так и лежал, распростертый, в аллее, – его маленький пес отпрыгнул назад и залаял, но не побежал.
– Эй, ты! – закричал один из слуг. – Стой!
Меган побежала быстрее. Стук сердца отзывался у нее в ушах. Когда она мимоходом оглянулась, то заметила позади лишь одного человека.
Он уже наступал ей на пятки, когда откуда-то неожиданно вынырнул Гарольд и в стремительном прыжке поймал ее за руку:
– Стой!
Меган круто занесло вбок, и, оказавшись позади брата, она толкнула его прямо на своего преследователя. От удара оба мужчины повалились наземь, подобно падающему домино. Сама же она, спотыкаясь, отлетела на несколько шагов, но все-таки сохранила равновесие и тут же бросилась наутек через соседский двор. Дорожка привела ее обратно на Фенчерч-стрит, где, минуя еще один ряд домов, можно было попасть на соседнюю улицу.
Тогда Меган наконец сбавила темп. Она тяжело дышала, у нее кололо в боку. И все же девушка не останавливалась: шла и прислушивалась, не идет ли кто-нибудь за ней. Но нет, на тротуаре было пусто.
В некоторых окнах зажглись огни. Меган вспомнила, что сейчас, должно быть, около семи, но все вокруг выглядело как в полночь. Сухие листья хрустели под ногами. Над головой с едва различимым шумом взмыли несколько летучих мышей.
А вот и перекресток. Мимо равномерным потоком катились кареты, ехали всадники. Движение на больших улицах Лондона, похоже, никогда не прекращалось. Меган поискала Тессу с Ривзом. Кеба нигде не было. Вдали виднелся только черный лакированный экипаж со львом на дверце и четверкой форейторов в красивом желтом наряде.
Этот расписной герб навевал совсем свежие воспоминания. Возможно, сходством львиной гривы с золотистой шевелюрой лорда Уотта. Экипаж стоял у обочины как раз в том месте, где начиналась параллельная улице аллея, – это ли не прямое указание его принадлежности? Меган в тревоге нахмурилась. Она повернулась и быстро пошла в обратном направлении.
Внезапно из общего потока вырвался один кеб и подъехал к тротуару. Луна осветила кучера, крупного грузного мужчину с сигарой в углу рта. Извозчик взглянул на Меган и осклабился, обнажив беззубый рот. Она предусмотрительно отошла назад на случай вынужденного бегства, но Тесса, высунув голову из окошка, замахала ей рукой.
– Так вы убежали от них, мисс! – радостно сказала горничная. Она хотела добавить еще что-то, но едва успела открыть рот, как рванувшийся экипаж отбросил ее на спинку сиденья. – Ах! – вскрикнула она. – Ну совсем не может ездить! Была бы моя воля, я б его научила. Поганучер!
Зная любовь горничной к лингвистическим изыскам, Меган почла за благо промолчать. Однако чувствительность Ривза к подобным нелепостям словотворчества побудила пожилого человека проявить пытливость. Ухватившись дрожащими руками за спинку, чтобы удержаться на сиденье, он нагнулся к Тессе.
– Поганучер? Восемьдесят лет на свете живу, но такого слова никогда не слышал. Что это значит?
– Поганый кучер.
– Весьма экономный способ изъяснения, – сказал Ривз и в подтверждение закивал служанке. Старческая кожа на его лице расправилась от улыбки.
Тесса повернулась к Меган.
– Где мы остановимся? Если поехать домой, мастер нас наверняка увидит.
– Мы отправимся в Уэймут и останемся в гостинице, пока я не переговорю с Локленом.
– Я бы поторопилась, потому что мастер непременно поедет за нами. – Тесса сделала паузу, заправляя под чепец волосы. – И этот лорд Уотт, видно, тоже не отступится. Попомните мои слова, он вас отыщет. Держу пари, он за тем и ехал, когда случайно на вас наткнулся.
Меган вспомнила, как он держал ее за талию и какие ощущения вызывали его сильные руки. Его привлекала загадочная прорицательница, а не реальная девушка. Она это прекрасно понимала. Сейчас в ней жили два разных «я». Одно притягивало ее к лорду Уотту и возбуждало желание снова его увидеть. Другим своим «я» она понимала, как неизмеримо велико расстояние между ней и образом Принцессы зимы. Ах, как было бы хорошо поехать сейчас домой в деревню и забыть об этом лорде!
Помимо него, существовали еще и другие вещи, которые ей надлежало обдумать. Например, ужасное замужество, так упорно навязываемое Гарольдом. Когда она вспомнила об этом, на лбу у нее залегла складка. Она откинулась на спинку сиденья и печально вздохнула.
Баррет не верил своей удаче – его Принцесса была рядом с ним. Она целовала его. Все лицо. Пробегала влажным языком по носу, подбородку, щекам и вдоль губ. Он протянул руку.
Пальцы коснулись ее волос. Короткие. Жесткие. Как тонкая проволока.
Он приоткрыл один глаз…
Все поле зрения заполнил маленький черный нос. Усы. Круглые глаза, густая серая шерсть. Надоеда!
– Тьфу! – пробормотал Баррет. – Это ты? – Он отпихнул пса подальше от лица и схватился за свою раскалывающуюся голову.
– Вам полегчало, милорд? – спросил наклонившийся над ним Стрэттон, один из его лакеев. Он взял хозяина за руку и помог подняться.
Баррет превозмог возникшее головокружение.
– Не беспокойся, дружище. Все в порядке. Ты видел, куда она ушла? – Поморщившись, он стер следы собачьих поцелуев возле рта и ощупал на затылке шишку величиной с куриное яйцо.
– Она побежала вон туда, милорд. – Стрэттон показал на аллею. – Гастингс дал ей уйти.
Гастингс, вышедший из аллеи, подоспел как раз к разговору.
– Ты лжешь! – прорычал он. – Это ты ее упустил!
– Нет, не я!
– Ты!
– Как я мог ее упустить, если побежал за ней ты!
– Да, но не удержал ее ты.
Баррет, напряженный, словно тугая пружина, строгим тоном заставил слуг закрыть рты.
– Довольно. Я возлагаю вину в равной мере на вас обоих.
Стрэттон, нахмурив брови, тотчас возразил:
– Простите, милорд, что я вам это говорю, но винить нас нельзя. Мы видели, как вы разговаривали с мисс, и подумали, что не должны вам мешать. Но не прошло и минуты, как вы упали ничком, а она понеслась со всех ног прочь. Я решил, что она вас ограбила и убила. Я остановился посмотреть, живы ли вы, а Гастингс побежал ее ловить.
– Черт побери, за те деньги, что я вам плачу, могли бы и поймать.
– Уотертон! – послышался голос шагающего к ним Фенвика, и через секунду в потоке лунного света показалось его круглое лицо. – С вами все в порядке?
– Вполне. – Баррет стряхнул грязь с пальто и поправил шейный платок.
– В голове не укладывается, что на вас напали прямо у моего дома, – пробормотал Гарольд, отряхивая сюртук. – Мы пытались задержать вора, но он убежал.
– То был не вор и не «он». Это была леди. И я встречал ее раньше на рождественском базаре. – Баррет увидел, как Фенвик вздрогнул при этих словах. – Прекрасная молодая особа с длинными темными волосами, фиалковыми глазами и очень женственными формами. С ней еще была служанка, из которой вышел бы отличный сержант от инфантерии. Вы, часом, их не знаете?
– Нет, к сожалению. – Брови Фенвика на миг сомкнулись. В его тоне чувствовалась легкая напряженность. – Мы переехали сюда всего месяц назад и с соседями толком еще не познакомились.
– Жаль. Я был уверен, что вы ее знаете.
Фенвик нагло лгал. Скорее всего это была его любовница. Но почему леди переоделась юношей? Возможно, чтобы убежать, потому что Фенвик жестоко с ней обращался, решил Баррет. Он стиснул кулаки, но держал их прижатыми к бокам – ничего другого ему не оставалось.
– Нет, я ее не знаю, – повторил Гарольд. – Вероятно, это просто совпадение, что вы встретили ее рядом с моим домом. Может, леди получает удовольствие от прогулок в маскарадных костюмах, – добавил он, нахмурясь.
– Такая точка зрения имеет право на существование. Но возможно, она прячется где-то поблизости. – Баррет повернулся к своим слугам. – Стрэттон! Гастингс! Я хочу, чтобы вы прочесали окрестности. Я желаю ее найти.
– Хорошо, милорд. – Гастингс поклонился.
Двое мужчин поспешно удалились в аллею – каждый, брюзжа в адрес другого, что тот. позволил ей убежать.
– Фенвик, мы подождем у вас в доме, – сказал Баррет. – Заодно можете представить меня вашей сестре.
Гарольд заюлил. Он запустил руки в волосы и стал оттягивать их вверх, словно желая отделить от головы.
– Боюсь, что не смогу этого сделать, – сказал он наконец.
– Почему?
– Она еще раньше уехала в Фенвик-Холл.
– С чего вдруг? – Баррет вскинул бровь, уверенный, что сестры Фенвика вообще не было в Лондоне. Если леди действительно так уродлива и безобразна, как утверждают сплетники в клубе, вряд ли он позволил бы ей приехать в город. – Немного строптива?
– О нет. – У Фенвика начался нервный тик на щеке. – Просто застенчива. Она все время жила в уединении, как затворница, и поэтому не очень уютно чувствует себя в незнакомом обществе.
– Я люблю, когда мне бросают вызов, – сказал Баррет. – Поистине обожаю. Ваша сестра возбудила во мне азарт. – Суть слов, однако, не вязалась с той монотонностью, с какой они были произнесены. Баррет и доли секунды не стал бы взирать на эту девицу. Он хотел Принцессу. – Ну что ж, тогда мы дерзнем и поедем прямиком в Фенвик-Холл. Должен же я в конце концов обозреть свои новые владения.
Фенвик нахмурился:
– Могу я задать вам вопрос личного характера?
– Смотря какой, – сказал Баррет, рассматривая какой-то темный предмет у изгороди, привлекший его внимание.
– Вы всерьез собираетесь жениться на моей сестре?
– Фенвик, не вы ли сами предложили мне ее руку?
– Но я и на минуту не допускал, что вы захотите на ней жениться, – сказал Гарольд скорее самому себе, нежели собеседнику, и взглянул на Баррета. – Я должен быть с вами предельно честен. Она никогда не выезжала в свет и никого здесь не знает. К тому же у нее нет приданого.
– Банальные условности не могут руководить мной, – с насмешкой ответил Уотертон. – Я считаюсь с ними, только если мне это угодно. – Прежде чем продолжить речь, ему пришлось немного напрячься, дабы придать голосу необходимую твердость. – Для меня важно найти такую жену, чтобы мы могли неплохо ужиться друг с другом. Я уверен, ваша сестра выполнит свою задачу не менее успешно, чем любая леди. А сейчас, простите, я на минуту отвлекусь. – Баррет подошел к ограде и наклонился к предмету, который только что разглядывал. Поднятый им небольшой саквояж, обтянутый гобеленом, определенно принадлежал даме. Баррет открыл его и вытащил тонкий носовой платок.
Уотертон нахмурился. Несомненно, эта женщина была любовницей Фенвика. Факт, о котором Джеймс умолчал на базаре.
Глава 6
Двумя часами позже, сидя рядом с кузеном в карете и ощущая в кармане шелковый платок, Баррет размышлял над неудавшейся беседой. Фенвик не только ничего не рассказал о своей любовнице, но еще имел нахальство утверждать, что у него ее вообще нет.
– Где ты его нашел? – Джеймс с улыбкой указал на Надоеду, положившего голову Баррету на колено.
– Скорее уж он нашел меня.
– Может, все воспринимают тебя как циника, но на самом деле ты сентиментален. Сколько я помню, ты никогда не мог устоять перед бродячими животными.
Уотертон похлопал Надоеду по маленькой головке.
– Спасибо за твой аналитический труд и столь содержательный вывод. А ты, Джеймс? Ты такой же расчетливый и хладнокровный, как кажешься? Я еще не обнаружил в тебе ни одного слабого места, но уверен, что оно существует. Неужели ты ни разу в жизни не пригрел какое-нибудь бесприютное существо?
– Один раз, – признался Джеймс и сник, словно пожалев о редкой минуте искренности.
– Ах да, леди Жак! Я совсем забыл о твоей маленькой шпионке.
– Я не желаю это обсуждать. В самом деле, не хочу. Она умерла.
– Как умерла? – нахмурился Баррет.
– Ее застрелили при переходе границы с Францией.
– Право же, я не знал. Я…
– Ради Бога, оставь это. Ее уже год как нет в живых. Теперь это закрытая книга, и давай отложим ее в сторону. – Джеймс внезапно замолчал, и его лицо, как обычно, сделалось непроницаемым.
Баррет взглянул на его профиль. Возможно, Джеймс любил леди Жак. Кузен редко говорил о близкой ему женщине. Она погибла, выполняя задание, и он, несомненно, винил себя в ее смерти.
Во время затянувшейся паузы единственными звуками, нарушавшими тишину, были поскрипывание кареты и ритмичный стук копыт.
Через несколько миль Джеймс зашевелился и прервал молчание:
– В таком комфорте можно и попутешествовать. – Он налил себе из бара стакан кларета. – У тебя здесь все как дома. Не хуже, чем в королевском дворце. – Джеймс откинулся на бархатные подушки сиденья, отпил вина и с улыбкой взглянул на золоченый потолок с херувимами.
– Да, все удовольствия, – сказал Баррет, – только что толку! Все равно этот экипаж привезет нас в Фенвик-Холл ничуть не быстрее обычного наемного. – Сдвинутые брови снова сделали его лицо суровым.
– Твой человек знает, что от него требуется?
– Разумеется. Гибберт – один из лучших моих сотрудников. Он много раз выступал в роли священника. – Джеймс сделал глоток и посмотрел на Баррета поверх бокала.
– А ты уверен, что я не окажусь в самом деле связанным с ней узами?
– Абсолютно. Ведь Гибберт не настоящий священник. От тебя требуется только играть роль ее мужа, но… – Джеймс сделал паузу.
– Но не вступая в супружеские права и не пороча леди, – хмуро закончил за него Баррет.
– Совершенно верно. И если поразмыслить, это не так уж трудно. Будешь вести себя с ней несколько высокомерно, что в общем-то тебе свойственно. Это, можно сказать, твоя естественная манера обхождения с дамами. – Джеймс улыбнулся в ответ на сердитый взгляд Баррета и продолжил: – А если леди станет жертвой твоего невероятного обаяния, оставайся в отдельных апартаментах, дабы не содеять ничего неблаговидного. Придумаешь для нее какие-нибудь оправдания, только и всего.
– В этом плане трудностей не предвидится, – сказал Баррет. – Я уверен, что без особых усилий подержусь на расстоянии. – Он бросил на кузена недобрый взгляд и снова подумал о Принцессе. Спросить бы о ней у Джеймса, хотя Баррет знал наперед, что в этом вопросе помощи от него не получишь.
Джеймс допил свое вино.
– Ты говоришь, Фенвик уверен, что его сестра там?
– Можешь сам его спросить, когда остановимся у следующей гостиницы. – Баррет махнул рукой в сторону следовавшей за ними наемной кареты.
Итак, десять миль остались позади.
Меган шагала через небольшой мосток, прислушиваясь к стрекоту ночных насекомых. Лунный свет, разливаясь по глади реки, блестел подобно тысячам рассыпанных сапфиров. Воздух над берегами напитался туманом, и эта легкая дымка почти смыкалась с границей воды. Вдали, вырисовываясь своими фламандскими очертаниями, поднимался Оуквелл-Холл. Выложенные камнем коньки двускатных крыш задевали край выплывающего сзади ночного светила.
Подходя к дому, Меган услышала, как над головой с ивы хрипло прокричал козодой. Она улыбнулась, вспомнив о своих дорожных перипетиях.
Когда они выехали из Лондона, все места в экипаже были заняты. Поскольку возница принял ее за молодого человека, ее отправили наверх. Тесса с Ривзом загодя объявили, что это их места, но Меган и слышать не хотела: она моложе их и легче перенесет холод. И потом, если она хочет сохранить свое инкогнито, нужно и дальше изображать мальчика.
До сих пор ей никогда не доводилось ездить на крыше почтового дилижанса. Голова гудела из-за той бутылки, что кучер пустил по кругу. Поначалу Меган отказалась от бренди, но через час почувствовала, как ее пробирает озноб. Тогда она выпила, надеясь, что эта гремучая смесь не даст ей промерзнуть до костей. Сколько раз бутылка побывала у нее в руках, Меган не помнила. Но к тому времени, когда они доехали до места, тепло уже проторило путь к кончикам пальцев.
Она вспомнила, как, шатаясь, покинула экипаж и вместе с пьяными компаньонами распевала непристойные куплеты. Тесса сурово распекала ее по дороге, провожая до гостиницы. За время прогулки хмель прошел, но, по-видимому, недостаточно.
И сейчас, продолжая мычать себе под нос, Меган танцующей походкой шла по мощеной дорожке через сад, где они с Локленом играли в детстве. Здесь они расправлялись с драконами, наказывали пиратов и совершали многочисленные экзекуции над французами. Хотя приятель был на пять лет старше, она ладила с ним лучше, чем с Гарольдом.
Вскоре Меган уже стояла под окном Локлена. Она обхватила древний английский дуб и, не колеблясь ни секунды, полезла вверх. Толстые сучья, расположенные наподобие ступенек, позволили ей совершить восхождение почти без усилий.
Через ничтожно короткое время она добралась до карниза. Локлен всегда спал с открытым окном. Что значит человек горячей крови!
Девушка увидела мелькнувшее в стекле отражение собственного лица. Щеки ее no-прежнему были покрыты сажей. Волосы выбились из-под фуражки. Наверное, следовало прислушаться к советам Тессы и переодеться, прежде чем являться сюда. Но разговор с Локленом не терпел отлагательства. Меган уперлась в карниз и, вскарабкавшись на подоконник, проникла внутрь.
Ноги ударились об пол громче, чем она ожидала. Девушка посмотрела в сторону кровати. Свет луны падал на одеяло. Локлен не пошевелился от шума и продолжал лежать на животе. Руки его были неприкрыты, а голова накрыта подушкой.
Меган на цыпочках подкралась к постели. Наклонилась и, заглянув под подушку, шепотом позвала:
– Локлен…
Он не двигался.
– Локлен, – повторила она и толкнула его.
Молчание.
– Локлен. – Меган снова встряхнула спящего.
На этот раз он пробормотал что-то нечленораздельное.
Тогда девушка подняла подушку и ударила его несколько раз.
Наконец проснувшись, он вскочил и вцепился ей в руки.
– Локлен! Это я, Меган. Пусти, ты делаешь мне больно. – Она поморщилась от боли.
Он отпустил ее и растерянно заморгал.
– Меган? Что ты здесь делаешь? Я был уверен, что ты в Лондоне. – Локлен явно испытывал неловкость оттого, что его застали в постели. Он перевернулся и обернул одеяло вокруг груди.
Девушка посмотрела на его темные лохматые кудри и потерла вмятины у себя на руках.
– О, ты даже не представляешь, что произошло, – сказала она, плюхаясь на край постели.
– Ты благоухаешь, словно винный погреб!
– Ну и ладно. Я думаю, у меня на это есть веские причины.
– Гарольду не следовало принуждать тебя ехать в Лондон. Я полагаю, это не привело ни к чему хорошему. – Откинувшись на спинку кровати и сложив руки на груди, Локлен терпеливо ждал от нее объяснений.
– Локлен, это что-то страшное, – сказала Меган и поведала ему обо всем происшедшем, а также о том, что Гарольд состоит в тайном обществе «Адвокаты дьявола». Однако в своем рассказе она опустила все, что касалось пригожего лорда Уотта и тех волнующих ощущений, которые он заставлял ее испытывать своим присутствием. Говоря же о маркизе Уотертоне, она категорически заявила: – Я не могу выйти замуж за человека, если уже сейчас его презираю.
– И не надо. – Локлен одобрительно похлопал ее по руке и подлил масла в огонь: – Я слышал, что о нем говорят. Это повеса и скандалист. Для него вообще не существует ни норм, ни правил. Он не считается ни с кем, кроме себя.
– Совершенно верно! Ты помнишь, как однажды поссорились твои родители? Ну, в тот день, когда твой отец побил мать и ты прибежал ко мне? Мы еще заключили между собой пакт. Помнишь, мы решили, что нельзя связывать жизнь с человеком, если ты его не любишь?
– Да, – сказал Локлен с задумчивым и рассеянным видом.
– Я тогда клялась абсолютно серьезно. Я не выйду замуж за человека, которого не люблю. И вообще я не хочу выходить замуж. У меня никогда не было такого желания. Я и так вполне счастлива. Моя единственная мечта – жить одной и продолжать изучать звезды. – Последняя фраза была не вполне правдива, и Меган это понимала. Когда она произнесла эти слова, перед мысленным взором сразу возникли проницательные синие глаза, светлые вьющиеся волосы и широкие плечи. Но разве она могла признаться в этом Локлену!
– Никогда нельзя оставлять надежду, Меган. Тебе обязательно встретится джентльмен, который тебя полюбит. Ты будешь прекрасной матерью. Мистер Райт постоянно рассказывает мне, как ты умеешь ладить с ребятишками в школе.
– Он говорит это только потому, что добр по природе, – сказала Меган. Мистер Райт был пожилым школьным учителем. Наверное, на свете не существовало мужчины душевнее и тактичнее. Раз в неделю она помогала ему в школе, открытой Локленом для детей из бедных семей. Меган всегда восхищалась своим другом, тогда как некоторые владельцы соседних поместий презирали его за это благое начинание. Они считали, что низы не нужно учить грамоте, боясь тем самым вдохновить их на борьбу и бунты.
– Я уверен, что мистер Райт вполне искренен. Он говорит, детишек просто не угомонить перед твоим приходом. Они ждут не дождутся, когда придет твой день с уроком астрономии.
– Дети приходят в восторг по любому поводу, – сказала Меган.
– Я даже мысли такой не допускаю, чтобы лишиться твоей помощи в школе. – Локлен поднялся. – Нет, у Гарольда ничего не выйдет. Я ему этого не позволю. Я женюсь на тебе раньше, чем Уотертон.
– Я не хочу, чтобы ты делал что-то в ущерб себе, – сказала Меган, дотрагиваясь до его руки. – Ты не любишь меня и должен жениться, как и предполагалось, на своей кузине.
– Мне этого никто не предписывал. И я никогда не обнадеживал Люсинду – ни словом, ни намеком. Нет, я женюсь на тебе.
– Локлен, ты правда сделаешь это ради меня? – Меган стало трудно дышать.
– Конечно. Ведь мы друзья. – Он протянул руку и сжал ей пальцы.
– Ты всегда меня выручал. С раннего детства ты был рядом со мной. И в самое страшное время тоже. – Она никогда не смогла бы сосчитать все его благодеяния. – Локлен, ты всегда поддерживал меня, помогал выбираться из всех передряг. Ты очень добр ко мне, но я не могу принять такую жертву. Может, нам и не потребуется связывать себя брачными узами. Если Уотертон узнает, что мы помолвлены, он оставит меня в покое. А потом, через несколько месяцев, мы все аннулируем. Хотя Фенвик-Холл достанется ему. Как мне ненавистна эта мысль!
– Не тревожься. Ты сможешь жить здесь, как только мы обручимся. И мы ничего не аннулируем.
– Спасибо тебе. – Меган обвила руками его шею. – Ты считаешь, что мы будем счастливы?
– Конечно. – Локлен откинулся назад и заглянул ей в глаза. – Я уже люблю тебя. Возможно, не так, как любовник, но, я уверен, это придет.
Они пристально посмотрели друг другу в глаза. В следующее мгновение он наклонился к ней. Но прежде чем губы Локлена прикоснулись к ее, она отпрянула назад.
– Я должна идти.
– Да, – принужденно улыбнулся он, обнажая ровные белые зубы.
Меган никогда не смотрела на него глазами женщины. Угольно-черные волосы. Высокие скулы. Римский нос. Добрые глаза. Темная щетина на подбородке и такая же темная поросль на груди. Незаметным образом из долговязого юноши Локлен превратился в красивого мужчину. Но Меган по-прежнему смотрела на него как на брата.
Она встала и сказала:
– Мне нужно возвращаться. Тесса ударила доской лорда Уотта и боится, что ее арестуют. Я оставила их с Ривзом в деревне, в гостинице.
– Ты должна остаться здесь. Там тебя может найти Гарольд.
– Нет. Я заплатила хозяину полкроны за молчание.
– Ну хорошо. Тогда готовься к поездке в Гретна-Грин. Я заеду за тобой в гостиницу завтра вечером.
– Я буду готова.
– Позволь я оденусь и провожу тебя до гостиницы.
– Нет-нет, здесь всего полмили. Я великолепно дойду одна. Прогулка пойдет мне только на пользу, поскольку я пахну, как девка из таверны. – И Меган повернулась к окну.
– В этой комнате есть дверь, как тебе известно, – сказал Локлен.
– Да, но зато так увлекательнее, – сказала Меган и, дернув плечами, полезла через подоконник.
Когда ее ноги коснулись твердого грунта, до нее дошло, почему она не захотела поцеловать Локлена. Истинным виновником был сидевший в ней романтик – одно из ее «я», еще не сдавшее целиком своих позиций. Она до сих пор надеялась встретить мужчину, который примет и полюбит ее. Наивные девичьи мечты! Давно следовало с ними расстаться. Она выйдет замуж за своего лучшего друга, она будет его целовать. Локлен, несомненно, любит ее, хотя и не так, как, по ее представлениям, должен любить муж. И когда она думала о том, что будет целоваться с мужчиной, на месте Локлена ей виделся лорд Уотт. Интересно, вытеснит она его когда-нибудь из головы или нет?
Экипаж вдруг почему-то остановился. Баррет взглянул на своего кузена, проснувшегося от резкого точка.
– Приехали? – спросил Джеймс моргая.
– Кажется, еще нет, – сказал Баррет и отодвинул тростью кожаную штору, чтобы посмотреть в окошко. До двери небольшой гостиницы оставалось футов двадцать. В одном из окон горела лампа, похожая на большой желтый шар.
Дверца кареты, ехавшей впереди, резко распахнулась, и наружу выглянул промерзший Фенвик с лицом цвета черешни.
– Что это вдруг вам вздумалось делать здесь остановку? – сказал Баррет.
– Я полагал, вы не станете возражать. Мне нужно в туалет.
– Где мы? – спросил Джеймс, придвигаясь к окошку.
Фенвик махнул рукой в сторону гостиницы, находившейся у него за спиной.
– В Уэймуте.
Баррет двинул бровью и помрачнел.
– До вашего поместья еще далеко?
– Примерно с полмили, но я не могу терпеть. Вы же понимаете… – Фенвик быстро взглядывал то на одного, то на другого. Увидев недовольство на лице Баррета, он добавил: – Мне лучше выйти побыстрее.
– За ним нужен глаз да глаз. Пойду присмотрю.
Надоеда поднял свой нос и раздул ноздри, словно что-то почуял.
Уотертон пробормотал:
– Черт побери, только время теряем.
Джеймс направился было за Надоедой, но Баррет тронул его за плечо:
– Я сам с ним пройдусь. Все равно нужно размять ноги.
Он отошел от кареты. Соленый морской воздух пощипывал щеки. Впереди открывалась гавань, вдаваясь в бескрайний простор всех цветов и оттенков. На катящихся волнах подпрыгивали корабли, покачивая мачтами. Перед портом, на главной улице, протянулся ряд магазинов.
Надоеда против всех ожиданий тут же стрелой помчался по улице к одинокой фигуре, направлявшейся в гостиницу. Судя по силуэту, это был юноша. Уотертон свистнул псу, чтобы он вернулся, но упрямец и не подумал выполнять приказ.
– Зря я не оставил тебя там же, где подобрал, – проворчал Баррет и, прищурив глаза, большими шагами пошел за псом.
Пес догнал юношу на перекрестке возле таверны, остановился и стал лаять. Путник наклонился и протянул к нему руку. Казалось, Надоеда признал его. Он затих и позволил гладить себя по голове.
Услышав приближение шагов, молодой человек выпрямился и повернулся. Баррет воззрился на темные штаны, обтягивающие стройные ноги. Он узнал то же необъятное пальто. И те же длинные пряди волос, свисающие из-под фуражки. Тени, окутывающие лицо, не могли затмить огромных глаз сирены, с их лиловым блеском, способным проникать в самые глубокие тайники души. Сердце с силой колотилось в груди. Невероятная удача. Он снова нашел свою Принцессу!
