Текст книги "Мой порочный маркиз"
Автор книги: Констанс Холл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)
Глава 3
Баррет не выпускал из-под прицела свою мишень. Он глянул сквозь туман сигарного дыма, оценивая ситуацию. Фенвик выходил из полосы везения. На висках у него проступили капельки пота. Час назад он ослабил шейный платок, который теперь свободно болтался вокруг шеи. Кость ложилась скверно, и это побуждало молодого человека топить неудачу в вине. Лицо Фенвика окрасилось ярким румянцем. Стиснутая в руке кость издала скрежещущий звук, будто ногтями царапали по стеклу.
В «Уайтсе» воцарилась тишина. Члены клуба, оставив игру, окружили столик Уотертона. Даже официанты прервали свою работу и примкнули к общей толпе. И в этом не было ничего необычного, ибо так происходило всегда, когда повышались ставки – если в клубе появлялся Баррет.
Он потратил вечер, выслеживая Фенвика по игорным салонам, и вот уже час наблюдал за ним в «Уайтсе». Уотертон выигрывал, стоило только ему сесть за стол, но игра его не занимала. Из головы не выходила Принцесса. Погрузившись в свои мечты, он барабанил пальцем по бокалу с вином. Высокий звук от постукивания по хрусталю резал безмолвие.
Фенвик сердито сверкнул глазами.
– Прекратите этот адский звон! Я не могу сосредоточиться.
В ответ Баррет поднял бокал.
– Вздор! – прогудел из толпы лорд Стокмэн, прерывая тишину сочным баритоном. – Кость сама катится. Какая нужда на ней сосредотачиваться?
Зрители ответили ему громким хохотом.
Фенвик бросил на Стокмэна уничтожающий взгляд. Но толстокожего пожилого джентльмена нельзя было этим запугать. Он раздул свои красные щеки, сложил руки поверх выпирающего брюшка и наградил Фенвика таким же взглядом.
– Не поднять ли нам слегка ставки? – спросил Уотертон, жаждя скорее покончить с этим делом и выполнить обещание, данное Джеймсу. Сейчас его единственным желанием было употребить всю свою энергию на поиски загадочной прорицательницы, чей образ не переставал тревожить душу. Баррет сдвинул кучу лежавших перед ним фишек к середине стола.
Гарольд побледнел.
– Вы не можете ставить так много, – сказал он. – Здесь, верно, тысяч на пять наберется.
– Неужто слишком много? Для благородной-то крови? – Баррет пристально смотрел на Фенвика через свой монокль. – Тогда, может, вам лучше уйти, пока не поздно? – Он перевел взгляд на пустое место на столе, где час назад перед его соперником лежали шесть стопок фишек.
– Нет-нет. – Глаза Фенвика засверкали алчностью. Он воззрился на фишки Баррета и облизнул губы, словно вся эта гора уже перешла к нему. – Я уверен, в этот раз я выиграю.
– На что будете ставить? – Баррет опустил монокль и вытянул под столом свои длинные ноги.
– У меня есть поместье под Уэймутом. Это потянет штук на тридцать.
– И что еще? – спросил Баррет в привычной ему манере – самым что ни на есть монотонным голосом.
– Еще? – Фенвик заерзал и обхватил края стола, – У меня есть небольшой охотничий домик под Глазго.
– Мне нужно что-то посолиднее. Недвижимость в Шотландии сейчас не в цене.
Фенвик вытер взмокший лоб.
– Предлагаю руку моей сестры.
Среди зрителей прокатилась волна тихого ропота.
– Говорят, она божественно красива.
– А я слышал, такая уродина, что родители держали ее взаперти.
– Да, малышка никогда не появлялась в обществе.
– Так не о ней ли ходили слухи, будто из-за какой-то кожной болезни у нее все тело в струпьях?
– По слухам, эта девушка заумная, скучная педантка.
– Старая дева, должно быть. Зачем Уотертону такой товар?
Баррет размышлял точно таким же образом. Однако, следуя выработанной привычке, он не уступал ничего своего – никогда и никому. Если Джеймс собирается выбить правду из Фенвика, может, сам он извлечет какую-то пользу из его сестры. Да вдруг она еще и причастна к «Адвокатам дьявола»! В прошлый раз Джеймс не пожелал особенно распространяться на эту тему.
– Очень хорошо. Кидайте. – Баррет жестом показал Фенвику на кость.
Все тотчас замолчали. В тишине комнаты урчащие звуки в желудке Стокмэна мешались со свистящим дыханием официанта.
Брошенная кость ударилась о стол.
Присутствующие затаили дыхание.
Баррет посмотрел на пару шестерок, и губы его медленно растянулись в улыбке.
Стокмэн стукнул по его спине.
– Дупель! Вы чертовски удачливы, Уотертон! Я всегда это знал. Говорил ему, чтобы не тягался с вами. Вот и пролетел. Не зря же говорят, что вы мастер делать деньги из ничего. Весьма удачная шутка! Вы и так у нас самый богатый, да еще всегда выигрываете. – Толстяк запрокинул голову и расхохотался.
Фенвик не мог оторвать глаз от кости. Лицо его исказилось недоверием и горечью. И рука, бросавшая кость, так и застыла над столом.
Обычно игра возбуждала Баррета, но Фенвик был не тот соперник, который мог доставить радость победы. Он был словно несмышленый щенок и даже вызывал к себе жалость. Почти вызывал. Джентльмен, который проигрывает последнюю монету, подобен глупой рыбешке. Такой человек заслуживает своего крючка во рту.
Официант тронул Фенвика за руку.
– Вам что-нибудь принести, сэр?
Гарольд покачал головой. Он осознавал щекотливость положения. Но потом запустил пальцы в свои белокурые волосы и, закрыв лицо руками, еле слышно сказал:
– Виски.
– Сию минуту, сэр, – поклонился ему официант.
Баррет увидел, что в окна проникают первые лучи восходящего солнца.
– Расписку можете оставить у портье на конторке. – Он сделал шаг, чтобы удалиться из залы, но его остановил голос Фенвика:
– Когда вам угодно нанести визит моей сестре?
– Возможно, сегодня вечером, – сказал Баррет, нахмурясь. Он повернулся и зашагал к двери. В его планы не входило встречаться с сестрой Фенвика. Не хватало еще тратить время на какую-то хворую отшельницу! Пусть теперь Джеймс сам возится со старыми девами, а он будет отлавливать другую рыбку. Принцессу зимы.
Уотертон вышел из клуба. Порывы декабрьского ветра задували в лицо. Вдоль всего небосклона возвышались непрерывными рядами каменные трубы, из которых тянулись змейки дыма. С противоположной стороны улицы, от булочной, наплывал аромат свежеиспеченного хлеба.
Уотертон проследовал к своему экипажу – самому первому в длинном ряду прочих, стоявших перед «Уайтсом». Сзади еще несколько джентльменов тоже усаживались в кареты.
– Баррет!
Он обернулся, увидел Джеймса, расплачивающегося с извозчиком, и поспешил навстречу своему родственнику.
– Здравствуй, кузен. Я как раз подумал, что могу встретить тебя здесь.
– Есть новости? – спросил Джеймс с загоревшимися глазами.
– Он разорен и целиком в моей власти.
– Я знал, что ты сможешь это сделать. И в такое короткое время! Теперь нам нужно слегка на него надавить.
– Да, кстати, я получил в придачу его сестру в качестве невесты. Может, сумеешь как-то этим воспользоваться?
– Я? – Джеймс вскинул бровь и посмотрел на Баррета своими блестящими глазами.
– Да, ты. Я свои обязательства выполнил.
– Но нельзя же тотчас устраняться, – сказал Джеймс. – По всей видимости, я не смогу сейчас подключить другого человека. Ты должен помочь мне довести это дело до конца, – с отчаянием в глазах добавил он.
Уотертону это не понравилось. От недовольства у него пролегла глубокая складка на лбу. Пять лет назад, после смерти своего отца, Джеймс занял место руководителя главной разведывательной службы страны. С тех самых пор потаенные, жесткие свойства его натуры время от времени всплывали на поверхность. Зная Джеймса так, как знал его Баррет, можно было понять, что и в данный момент его кузеном руководит та же безжалостная изворотливость. Однако то, что Джеймс делал для Англии, вызывало восхищение. Поэтому Баррет не мог сейчас просто так раскланяться и уйти. И Джеймс это понимал.
– И что ты хочешь, чтобы я сделал? – с легкой иронией спросил Уотертон.
– Женился на его сестре.
Баррет опешил:
– Ты шутишь! – Он крепко сжал набалдашник трости. – Я слышал, она старая дева и у нее какая-то болезнь кожи.
– Нет, я говорю совершенно серьезно. Это идеальный вариант. Он обеспечит нам постоянный надзор за Фенвиком и его сестрой.
– Однако я не могу на ней жениться. Ни на ней, ни на ком бы то ни было. И ты, черт побери, прекрасно знаешь, что я на сей счет думаю.
– Все грустишь о леди Матильде? – Джеймс неодобрительно посмотрел на кузена. – Ты это хотел сказать?
– Я больше о ней не вспоминаю. И не собираюсь валять дурака, как в прошлый раз, – сказал Баррет. Эта женщина сделала его сердце каменным.
Джеймс снова нарушил молчание:
– Пора уже подумать о детской комнате в доме. Тебе тридцать три, а наследника все нет.
– Я нахожу, что твои речи смехотворны. Тебе ли давать подобные советы! Ты на три года старше меня и уже поставил на себе крест.
– У меня нет титула, – сказал Джеймс. – И вообще я не могу жениться. Не с моей работой, – добавил он. Однако по тому, как были произнесены эти слова, чувствовалось, что кузен вполне удовлетворен своей судьбой. – Так ты поможешь мне взять Фенвика или нет?
– Если я должен жениться на его сестре, то нет. Когда я надумаю обзавестись невестой, это будет избранница моего сердца, а не леди, которую я выиграю в карты или кости.
Джеймс задумался на секунду, потирая подбородок.
– А если я устрою так, что тебе не придется жениться на его сестре? Тогда ты доведешь это дело до конца?
– Смотря что ты имеешь в виду.
– Послушай, Баррет. Мы можем поехать сейчас в мой офис, и я расскажу тебе, что нам нужно делать. – Джеймс сказал это с таким видом, что возражения полностью исключались. На миг лицо его сделалось непроницаемым, как каменная стена.
Баррет сурово сдвинул брови. Всю ночь образ Принцессы зимы витал в сознании: грудной, чуть хрипловатый голос и стройная фигура. Баррет помнил, как нежна и тепла была ее кожа, когда он, целуя ей руку, пробегал по ней губами. Он мысленно рисовал себе, как снимает ее одежды и вуаль, как укладывает ее на атласные простыни и дарит ей свои ласки.
Теперь выслеживание объекта страсти отодвинется на задний план. Ну да ладно, подумал Баррет. В достижений намеченной цели он умел быть терпеливым. И к тому же он безумно любил охоту.
Который час? Сладко потягиваясь в постели, Меган взглянула на часы. Шесть. Когда бы она ни ложилась спать, не важно – поздно или рано, наутро внутренние часы будили ее в одно и то же время. Ровно в шесть и ни минутой позже. Она прислушалась к чириканью воробьев за окном и снова потянулась, прогоняя остатки сна. И вместе с ним светловолосого лорда с синими глазами. Всю эту длинную ночь он держал ее в объятиях, целовал и нашептывал какие-то слова.
Меган улыбнулась воспоминаниям. Но реальность быстро вступила в свои права, и улыбка померкла. До рождественской распродажи все вроде бы складывалось идеально. Еще вчера решение об отъезде в деревню доставляло радость. Встреча с лордом Уоттом принесла с собой чувство одиночества, и, несмотря на все усилия, Меган не могла его прогнать.
Утреннее солнце, заглянув через ставни, проложило узкую дорожку на кромке туалетного столика и поперек двери. В первые секунды Меган исподлобья наблюдала за пылинками, плавающими в ярком луче. И вдруг вспомнила. Деньги! Она посмотрела вверх, на балдахин.
Глаза ее расширились. Она откинула покрывало и, встав на край постели, дотянулась дрожащей рукой до кружевной оборки. Рядом зияло большое отверстие. С трудом веря своим глазам, она покрутила между пальцами нити, свисающие с неровных краев прорехи. Кинжал, воткнутый в спину, наверное, причинил бы ей меньше страданий.
С улицы послышался звук подъехавшего экипажа. Шум заставил Меган посмотреть в окно. Вряд ли это был Гарольд. Когда он играл, то редко возвращался рано утром.
Соскочив с кровати, она набросила халат и подбежала к окну. Снаружи сквозь морозный воздух доносились мужские голоса. Она открыла ставни.
Два человека расплатились с извозчиком и махали Фенвику. Гарольд шагал по улице, безвольно опустив плечи, с точно таким выражением на бледном лице, как в тот день, когда проиграл городской дом. Чтобы унять дрожь в руках, Меган стиснула пальцы и прижала кулаки к бедрам. Взгляд ее был прикован к брату, который тем временем остановился, ожидая, пока мужчины подойдут к нему. Судя по его виду, встреча с этими джентльменами его совсем не радовала.
Меган их знала. Они часто наведывались к Гарольду. У мистера Уолтера Коберна, того, что помоложе, было худое лицо с полуопущенными веками. Второй, мистер Филдс, шатен, выглядевший лет на тридцать, носил зачесанные назад волосы. Он всегда густо мазал их бриолином, и они прилегали к голове, словно вторая кожа. Меган помнила их глаза – холодные глаза людей, четко сознающих свою цель и ничуть не заботящихся о том, каким образом она будет достигнута.
Мужчины сопроводили Гарольда по дорожке до парадной двери. Девушка выскочила из комнаты на лестницу и, перескакивая через несколько ступенек, побежала вниз. Щелкнул открывшийся замок входной двери. Через секунду они войдут.
Глава 4
Меган юркнула под лестницу и притаилась в нише. Дверь со скрипом открылась и тут же захлопнулась. По мраморной плитке вестибюля зацокали каблуки.
– Давайте пройдем в гостиную, – сказал Гарольд, – а то в любую минуту может спуститься моя сестра.
Она нахмурилась, прислушиваясь к мужским шагам, и выглянула в холл. Пусто. Меган немного расслабилась и прокралась в коридор, чувствуя, как сильно колотится сердце. Пол скрипнул у нее под ногами. Шаг. Два. Наконец она замерла возле двери гостиной, надеясь, что никто ничего не услышал.
Мужчины продолжили разговор.
– Не желаете чего-нибудь выпить? – предложил Гарольд.
– Нет, спасибо. Мы только что из «Брукса»[3]3
Название клуба.
[Закрыть]. Подумали, что вы будете возвращаться в это время, и решили вас перехватить. – Низкий голос мистера Коберна звучал глухо и бесстрастно.
– Какое совпадение! Я как раз собирался заглянуть к вам сегодня чуть позже.
– В самом деле? – с ехидцей сказал мистер Филдс.
– Да, джентльмены. Мне нужно две тысячи взаймы.
– Боюсь, что мы не можем больше ссужать вас, Фенвик. Вы и так задолжали нам двадцать тысяч. – В голосе мистера Коберна звучало нескрываемое удовольствие.
Меган зажала рот рукой, заглушив непроизвольно вырвавшийся вздох.
– А как насчет сотни? – спросил Гарольд с отчаянием.
Во время последовавшей длинной паузы Меган представила, как мистер Коберн и мистер Филдс обмениваются коварными взглядами.
– Посмотрим, – ответил наконец мистер Филдс. – Может, дадим, но сейчас нам нужна ваша помощь. Мы получили приказ от нашего руководства, – продолжил он. – Наша следующая цель – убрать некоего государственного деятеля. Одно задание на троих, – добавил он угрожающим тоном, явно адресованным Гарольду.
– Но…
– Никаких «но», Фенвик! – отрезал мистер Филдс. – Кто берется снимать овечью шкуру, должен знать, что станется с самой овечкой.
– Я не представлял, что вы занимаетесь подобными вещами! – вскричал Гарольд.
– Помилуйте, дружище! Неужто вы думали, что вас приняли в дамский кружок рукоделия? Не зря ж мы именуемся «Адвокатами дьявола».
– Я знаю, но…
– Встретимся в Гайд-парке через две недели. К тому времени мы получим инструкции, как вам действовать.
Гости собрались уходить. Кресла скрипнули, когда они поднялись.
Меган повернулась и с бешено бьющимся сердцем незаметно выскочила обратно в вестибюль. Стараясь не шуметь, она снова нырнула в нишу и затаилась.
– Всего доброго, джентльмены, – сказал Гарольд и прикрыл дверь.
Прежде чем щелкнул замок, Меган стрелой вылетела в коридор и встала у брата за спиной. Он повернулся и вздрогнул.
– Господи! Это ты, Меган? Что ты здесь делаешь? Подкрадываешься тайком, точно змея.
– Я не считаю, что это я здесь змея. – Меган косо смотрела на брата, скрестив на груди руки.
Гарольд понял ее намек.
– Ты по поводу денег? Я тебе все объясню.
– Объяснения здесь не требуются. Мы оба знаем, что это сделал ты. – Меган не выдержала и вышла из себя. – Как ты мог? – затараторила она. – Те деньги принадлежали мне. Обществу. Они предназначались для благотворительной цели. Ты не имел права их брать!
– Я думал, что сумею их удвоить. – Гарольд не мог смотреть сестре в глаза и поэтому уставился в пол.
– Ты всегда так думаешь.
– Я верну.
– Но не при помощи тех ужасных людей, которые только что ушли отсюда, – сказала Меган. – Ты и так должен им двадцать тысяч. – Кровь отхлынула от ее лица при мысли о том, какое огромное богатство растрачено понапрасну.
– Ты подслушала наш разговор? – изумился Гарольд. В его расширившихся глазах застыло недоверие.
– И рада, что это сделала. Как ты мог позволить этим страшным людям так тебя закабалить? В них обоих есть что-то порочное. Оказывается, они хотят кого-то убить. И думать не смей, чтобы им помогать!
– Ты все неправильно поняла. – Гарольд заставил себя поднять голову, чтобы встретиться взглядом с сестрой. – Просто у них такой ритуал посвящения новичков, но это только для видимости. На самом деле никто не собирается никого убивать. Ведь ты и сама так не думаешь. Ты понимаешь, это шутка, Мэгги.
– Мне так не показалось. – Она пронзила брата своим острым взглядом.
– И тем не менее это правда.
– Мне нет до них никакого дела. В любом случае я им не верю. Ты должен выплатить долг и, пока не поздно, выйти из этого клуба.
– Я не могу. Мы… – Слова словно повисли в воздухе, и лицо Гарольда приняло страдальческое выражение.
– В чем дело? Говори.
– Мы в капкане, и в данный момент выхода из него нет.
– У нас еще остается Фенвик-Холл, – сказала Меган. – Ты можешь получить заем под залог собственности.
Гарольд вздрогнул от ее слов, будто его ударили. Его темно-золотые брови вытянулись в прямую линию. Он откинулся назад и в изнеможении привалился к двери, не говоря ни слова.
– О нет! – вскричала Меган. – Не может быть! Ведь мы не потеряли мой дом? Скажи мне! Он мой. Папа знал, что я никогда не выйду замуж. Он передал его тебе в доверительную собственность для меня. О Боже! Гарольд, ты проиграл то, что тебе не принадлежит!
Гарольд поднял на нее глаза. Ему не понадобилось произносить ни слова – ответ был написан у него на лице.
Меган почувствовала, как у нее подкашиваются ноги, и была вынуждена схватиться за перила, чтобы не упасть.
– Я тебе все объясню. – Гарольд посмотрел на нее с мольбой.
– Не надо, – сказала Меган. Она смотрела на него в упор, неспособная отыскать в сердце даже крупицу сочувствия. – Этому нет и не может быть объяснения. Ты болен. И твоей нездоровой страсти мы обязаны всеми нашими потерями. Какой же ты эгоист! Как ты посмел проиграть мой дом? Он давал нам средства к существованию. Ты обо мне нисколечко не думаешь. Где я теперь буду жить? – Она тяжко вздохнула, затем вспомнила про сторожку. – Хотя, наверное, можно жить и в охотничьем домике.
– Нельзя, – сказал Гарольд.
Чаша терпения переполнилась. Меган бросилась на него с кулаками.
– Как ты мог? Мы всегда встречали там Рождество! Это такое памятное место! Я хотела поехать туда в этом году! – Она захлебывалась словами, задыхаясь от спазма, сдавившего ей горло. Пока она колотила Гарольда в грудь, его лицо становилось все более расплывчатым и вскоре вовсе исчезло за слезами. В конце концов она сложила оружие.
С охотничьим домиком были связаны самые дорогие ее воспоминания. После смерти матери – она умерла пять лет назад от чахотки – Меган вместе с отцом на время поселилась там. Отец прожил только на два года дольше, и те два Рождества были для девушки самыми счастливыми в жизни. Мать никогда не могла примириться с тем, что их единственный общий ребенок родился с уязвимой кожей. Впоследствии этот изъян воздвиг между матерью и дочерью невидимую стену отчужденности. Оставшись вдвоем с отцом, Меган сразу почувствовала себя раскрепощенной. Они жили душа в душу и все больше привязывались друг к другу, пока отца не свел в могилу тот же недуг. Теперь не осталось и домика.
Она оглянулась на лестницу, где стоял Гарольд.
– Я уезжаю домой, в Фенвик-Холл.
– Я же сказал – туда нельзя ехать. Усадьба нам больше не принадлежит.
Меган впилась ногтями в дубовые перила.
– Пока новый собственник не заявит свои права, я буду жить там. – Она сделала шаг вниз, но голос Гарольда снова ее остановил.
– Ты не можешь уехать. Я обещал твою руку новому хозяину Фенвик-Холла. Тебе придется остаться здесь и принять его ухаживания.
Меган обернулась. Лицо ее полыхало негодованием.
– Ты не имел прав на это поместье, а на меня тем более! Как ты мог обещать мою руку какому-то игроку? Я презираю этого человека уже за одно то, что ему все равно, на что играть. Ты ставишь на карту наше поместье, а он его принимает! – Ее всю трясло, и она еще крепче вцепилась в перила.
– Не суть важно, какой это человек, такой или сякой, одобряешь ты его или нет. Он богат – и этим все сказано. Как тебе известно, браки заключаются по договоренности. Так было и будет. Когда я обещал ему твою руку, я думал о твоем благополучии.
– Разумеется, – сказала Меган голосом, полным презрения.
Они с Гарольдом молча смотрели друг на друга. Ей незачем было рассказывать, что она думает на этот счет. Оба и так знали, почему он сделал на нее ставку. Больше у него ничего не было. В ней вдруг заговорило непокорство, и она последовала своему капризу.
– Меня не интересует, что из этого последует, но я никогда не выйду замуж за того джентльмена. Это мое окончательное решение.
Гарольд рывком погрузил руки в свою светлую шевелюру и с силой провел пальцами, будто собирался вырвать все волосы.
– Ты выйдешь за него замуж. У тебя нет выбора. Пока тебе не исполнится двадцать один год, я твой опекун. И до той поры ты будешь делать то, что я прикажу.
– Слава Богу, через два месяца я достигну независимого возраста. Тогда ты не сможешь повелевать мной.
Посуровевшее лицо Гарольда стало похоже на непробиваемую маску.
– Пока суд да дело, я использую свои опекунские полномочия.
– Твое опекунство уже принесло свои плоды. Я потеряла свое наследство, а теперь ты принуждаешь меня к браку с незнакомым человеком.
– Он один из самых богатых и влиятельных людей в Лондоне, – сказал Гарольд. Раскаяние, звучавшее ранее в его тоне, полностью растворилось в раздражении. – Ты не смеешь отказывать ему. Тебе чертовски повезло, что я его заарканил. Приданое у тебя очень скудное, титула нет, и… если посмотреть правде в глаза, ты без пяти минут старая дева. Не велик подарок. Вдобавок ко всему день и ночь не вынимаешь носа из своих книжек. Какой мужчина захочет такую жену?
От слов брата Меган подпрыгнула как ужаленная.
Гарольд, не обращая внимания на причиненную ей боль, продолжал:
– Ты должна выйти за Уотертона… разумеется, если он тебя возьмет. Когда ты станешь его женой, у тебя будет все, что только можно пожелать.
При упоминании этой фамилии Меган, потрясенная, открыла рот.
– Тот самый маркиз Уотертон из колонки светских новостей?
– Тот самый. – Гарольд прямо светился от гордости, что подцепил для своей сестры бесценного жениха.
– Это чудовищно! Судя по тому, что пишут в газетах, это бездушный повеса. Нет такого уголка, куда не докатились слухи о его бесславных дуэлях, и всякий раз из-за чьей-то жены либо сестры. Всего два дня назад, когда я была в Королевском обществе, люди обсуждали его последнюю выходку. Я сама слышала, как два джентльмена говорили, что он оскорблял в клубе лорда Деннисона в связи с тем, что неделей раньше у них должна была состояться дуэль. Теперь несчастный Деннисон опозорен, и его не пустят ни в один дом. Уотертон делает все, что ему заблагорассудится. Он богатый и сильный, поэтому ему все можно. Зато его жертвы должны расплачиваться.
– Не все так просто. А что касается Деннисона, он и сам не такой уж паинька.
– Я говорю то, что слышала, и презираю этого человека. Я скорее стану собирать объедки на помойках, ходить в тряпье и жить на улице, чем выйду за него замуж. – Меган повернулась и громко затопала по ступенькам.
– Ты выйдешь за него замуж! Я тебя заставлю!
– Попробуй, – тихо сказала она. Нужно как-то попасть к Локлену, единственному в мире другу. Он ее спасет.
В тот вечер Меган сидела у себя в комнате и связывала концы простыней, которые стащила со своей постели. Из вестибюля докатилось громкое эхо голосов. Она живо вскинула голову. Разобрать слова было невозможно, но разговор шел на повышенных тонах. О, если б это приехал Локлен! Только бы он! Уж Локлен-то нашел бы способ вызволить ее из этой переделки.
В дверь тихонько постучали.
Меган подхватила простыни, собираясь засунуть их под кровать.
– Не бойтесь, это я, миледи.
Услышав приглушенный голос горничной, девушка облегченно вздохнула. Ключ в замке повернулся, дверь скрипнула – Гарольд запер ее снаружи, после того как Меган пыталась убежать, – и отворилась. В спальню заглянула Тесса:
– Я на минутку. Надо поспешать, иначе мастер меня застанет. Вот, – она протянула хозяйке небольшую стопку одежды, – я тут подобрала для вас мужские вещи. Висели возле соседней двери. – Горничная покраснела после этого признания. – Я подумала, когда мастер станет искать, в таком виде он вас не узнает. Извозчика я наняла, как вы сказали. Ждет в переулке… Ах да – и Ривз тоже там. Весь скрючился, но говорит, что поедет с нами. Не хочет оставаться здесь и прислуживать его светлости.
– Бедный Ривз. Разумеется, он может ехать со мной. Только тебе нужно посмотреть, сел ли он в экипаж.
– Посмотрю, посмотрю, – сказала Тесса своим обычным тоном заботливой наседки. – Ну все, я побежала. Там внизу миссис Пул с мужем. Приехали за теми деньгами, что украл ваш брат. Он сам спустился и что-то им сочиняет. – При этих словах горничная нахмурилась.
– Как я буду смотреть людям в глаза, если пойдут разговоры? Нужно где-то достать деньги. Я должна их вернуть.
– Не волнуйтесь. Ваш друг мистер Берроуз вам одолжит.
– Да, конечно. Ты права, я могу попросить взаймы у Локлена. – Тревога, омрачавшая лицо Меган, исчезла.
Внизу громко хлопнула дверь. Затем они услышали шаги Гарольда на лестнице.
– Ой, это он! Идет проверять дверь.
– Тогда запирай меня, – сказала Меган. – Я как-нибудь выберусь.
Она быстро прикрыла дверь.
Ключ повернулся в замке, скрипнули половицы. Это Тесса прошмыгнула в коридор.
Меган схватила стопку одежды и стала снимать с себя платье. В спешке она оторвала пуговицы на спине и порвала нижнее белье. Мужская рубашка и брюки были рассчитаны на подростка и оказались довольно тесны – она с трудом их застегнула. Затем быстро надела пальто. Должно быть, оно принадлежало Ривзу. Закатав рукава, она запихала волосы под фуражку и подбежала к камину. Взяла кусок угля и для довершения маскировки натерла щеки.
«Бух, бух!» – услышала она и оцепенела.
Гарольд стучал так сильно, что дверь тряслась на петлях.
– Убирайся! – придя в себя, крикнула Меган через секунду. Она стала привязывать конец простыни к ножке кровати.
Гарольд повернул ключ в замке.
– Мэгги, мне нужно с тобой поговорить.
– Не смей ко мне входить! Я не желаю тебя видеть! Продержал взаперти весь день, а теперь захотел поговорить! И хватает же наглости! – Девушка схватила с камина подсвечник и с силой запустила в дверь.
Он ударился о дубовую доску и упал, откатившись к ножке туалетного столика.
– Я сделал это для твоего же блага. Все равно ты выйдешь замуж за Уотертона, нравится он тебе или нет!
Меган схватила вазу и швырнула вслед за подсвечником. Хрусталь ударился о дерево и отскочил внутрь комнаты. На пол и на ковер посыпался дождь осколков.
– Если ты только посмеешь сюда войти, клянусь, я тебя покалечу! – Подхватив связанные простыни, она опустила свободный конец за окно.
– Хорошо, я подожду, пока ты успокоишься. Но мы должны с тобой кое-что обсудить. Лорд Уотертон прислал утром записку, что приедет знакомиться. Он будет здесь в семь часов. Ты спустишься и примешь его. И пожалуйста, будь с ним приветлива.
– О да, я буду с ним приветлива. Как же!
Меган бросила взгляд в сторону камина. Стрелки часов показывали четверть седьмого. Она метнулась к кровати. Под ней находился небольшой саквояж, в котором лежало кое-что из мелких вещей. Теперь надо как-то заставить Гарольда отойти подальше от двери. Что бы такое ему сказать? Ага, ясно.
– А могу я попросить у него сто фунтов, чтобы вернуть Обществу? А то миссис Пул, наверное, собирается отправить меня на виселицу за воровство.
– Я сам верну. Твое дело – только принять Уотертона. Приведи себя в надлежащий вид к его приезду. У тебя мало времени. Если через десять минут не выйдешь, я сам тебя выволоку. – Гарольд еще раз стукнул кулаком в дверь и отошел. Постепенно его шаги заглохли в тиши коридора.
Слава Богу! Меган просунула шарф через ручку саквояжа и привязала к поясу. Она подошла к окну и распахнула створки, чувствуя, как холодный декабрьский воздух обжигает лицо и проникает в легкие. Над головой в ясном темном небе мерцали тысячи звезд. Она посмотрела вниз. От земли ее отделяли добрых двадцать пять футов. Собравшись с духом, она занесла ноги на подоконник, захватила меж колен простыню и скатилась по ней за окно.
Отъехав несколько кварталов в своем экипаже, Баррет уткнулся носом в «Таймс» и стал просматривать страницы. Все-таки владеть каретой, сделанной на заказ по собственному проекту, – великое благо. Превосходные рессоры гасили тряску и позволяли читать, не напрягая зрение. И все же удержать мысль на свежих новостях ему не удавалось. Он думал о предстоящей встрече с сестрой Фенвика. Скорее бы отделаться от этого представления, чтобы можно было целиком сосредоточиться на поисках Принцессы зимы.
Надоеда, спасенный им беспородный пес, залился лаем.
Баррет отложил газету. Пес высунулся из окошка и, свесив через бортик лапы, залаял громче. Потом совсем разошелся, так что с каждым новым звуком его туловище дергалось в конвульсиях.
– Ну что, дружище, опять какой-то непорядок? – Баррет вопросительно посмотрел на пса. За косматой головой Надоеды мелькнула чья-то темная фигура. Вдоль улицы по аллее бежал юнец, сжимая в руках какую-то сумку. Наверняка обчистил кого-то, подумал Уотертон, зная, что в Лондоне развелось много воров.
– На этот раз ты прав, дружище. – Баррет три раза постучал тростью в потолок кареты.
Кучер осадил лошадей. Экипаж резко качнулся и остановился.
Надоеда разразился лаем, не проглотив ни единой ноты в октаве, и с ходу сиганул из окошка.
– Вот балбес, – с беспокойством пробормотал Уотертон.
Лакей стал открывать дверцу. Баррет, не дожидаясь, выскочил из кареты и побежал за Надоедой, который, похоже, нисколько не пострадал от своего бесстрашного прыжка. Пес метнулся мимо стоявшего у обочины наемного экипажа и помчался по аллее с азартом английского дога, почуявшего добычу.
Воришка, заметав бегущих за ним собаку и Уотертона, заработал своими маленькими ногами еще усерднее.
Тогда Баррет решил, что нужно положить конец этой гонке – он и так потерял достаточно времени. Он догнал Надоеду, а затем опередил его. Он испытывал захватывающее чувство, знакомое каждому охотнику, заставляющее сердце биться сильнее и вызывающее улыбку на губах. Еще один мощный рывок – и юнец был схвачен за руку.
