Текст книги "Сводный брат - миллиардер (ЛП)"

Автор книги: Коллин Мастерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 13

После того, как перемерила, по крайней мере, двадцать вариантов, выдержала три боя с Райли и побывала в шаге от того, чтобы забронировать себе билет на самолет в Канаду, лишь бы не идти на этот вечер, я вышла из квартиры, чтобы встретиться с Эмерсоном. Он предложил мне опять пересечься на Нижнем Ист-Сайде, что всего в нескольких шагах от здания, где расположен офис «Бастиан». Я приехала, опоздав всего на несколько минут, и притормозила на углу. Именинника нигде не было видно.

Райли одела меня в темно-красное платье с низким вырезом на спине и глубоким, круглым декольте. Мои светлые волосы уложены в свободный пучок, а в такой теплый, весенний вечер даже нет необходимости в пиджаке. Мой желудок немного сводит, и я все еще сомневаюсь, а не привиделся ли мне вчера Эмерсон, но готова подождать еще пять секунд, или около того, прежде чем сбежать.

«Пять… – отсчитываю про себя. – Четыре... Три...»

Чувствую прикосновение руки на спине и резко поворачиваюсь, чтобы увидеть Эмерсона перед собой. И, конечно, он выглядит абсолютно фантастически. В сером пиджаке, светлых брюках, модных замшевых лоферах он смотрится очень уместно в этом районе. Он оставил свои очки, что позволило мне лучше рассмотреть его двадцатипятилетнее, вернее, уже двадцатишестилетнее лицо.

– Ты пришла, – усмехается он, его глаза блестят, когда смотрит на меня.

– Ага, да, – пожимаю плечами, сгорая под его взглядом. – Я не могу устоять перед мартини.

– Эй, возьму на заметку, – отвечает он. – Пойдем. Бар недалеко.

Я сжимаю свою маленькую черную сумочку, пока Эмерсон ведет нас к ничем не примечательной двери, затерявшейся между магазинами. А затем стучит в дверь: три быстрых, два коротких удара. На эту выходку я приподнимаю бровь, но прежде чем успеваю хоть что-то сказать, дверь распахивается.

– Это в некотором смысле подпольное место, – объясняет он, кивком головы приглашая следовать за ним. – Просто чуть-чуть эксклюзивное.

А он не шутил. Когда я захожу за ним в тускло освещенный бар, то чувствую, как у меня отвисает челюсть. Это место элегантное, безупречное и невероятно шикарное. Я готова рассмеяться, вспоминая маленькую приморскую лачугу, в которую мы пошли на его восемнадцатый день рождения. Как далеко мы зашли! Здесь, наверное, дюжина людей, и все они выглядят идеально. Это, должно быть, элитное, секретное место, известное только богатым и знаменитым. Погодите-ка... Эмерсон теперь богат и знаменит?

– Это мой любимый стол, – говорит он, опускаясь на плюшевый диван в угловой кабинке.

– У тебя здесь есть любимый стол? – вздыхаю, присаживаясь рядом.

– Конечно, – ухмыляется он. – И любимый напиток тоже.

Я смотрю в изумлении, когда бокал мартини появляется на столе перед Эмерсоном. Он подмигивает официанту, который точно знает, что обычно заказывает Эмерсон. Официант, одетый в более дорогой костюм, чем любой из мужчин, с которыми встречалась, спрашивает, что я буду заказывать.

– Я буду... Тоже, что и он, – слабо отвечаю.

Мужчина кивает и торопится приготовить мне напиток. Я рассматриваю все вокруг: изысканный зал, красивую клиентуру и призрака из прошлого, сидящего за столом напротив меня.

– Ладно, – наконец, говорю я. – Это, мой друг, можно официально объявить странным.

– Думаю, в каком-то роде так и есть, – смеется Эмерсон, который более чем счастлив признать странность нашего воссоединения. – Но разве хорошие вещи в нашей жизни не сюрреалистичны? Скажу так, все в наших руках.

Бокал идеального мартини материализуется передо мной, я благодарю официанта, беру вермут и поднимаю тост.

– Ну, с днем рождения, Эмерсон, – говорю я. – Надеюсь, ты наслаждаешься своей единственной ночью, когда старше меня, так же сильно, как когда-то, когда мы были детьми.

– Оу, думаю да, – улыбается он, чокаясь со мной.

Я делаю глоток своего напитка и застываю, смакуя его умопомрачительную восхитительность. Это определенно качественный вермут. Название которого, уверена, должно храниться в секрете. Напиток, как этот, должно быть, стоит целое состояние. И Эмерсон обычно заказывает именно его?

– Итак, думаю, последние восемь лет прошли для тебя хорошо? – спрашиваю я, ошеломленная тонким вкусом вермута.

– Я сделал их удачными для себя, – кивает Эмерсон.

– Ну, поскольку тут нет элегантного, плавного перехода, начнем сначала, – говорю ему. – Как поживаешь, Танк?

– Уфф, – съеживается он. – Используешь мое старое прозвище в лакроссе? Жестоко.

– Ага. Прежние времена ожесточили меня, – говорю, стараясь сохранить серьезное выражение лица. – Теперь рассказывай!

– Хорошо, хорошо, – говорит Эмерсон, делая очередной глоток. – Ну, когда мы последний раз виделись, дерьмо вышло из-под контроля. У мамы случился рецидив, а я просто… Ну...

– Выбил дерьмо из первоклассного мудака, за что был исключен, – заканчиваю его мысль.

– Так будет точнее, – кивает Эмерсон. – Мы с мамой собрали вещи и уехали. Ненадолго остановились у ее сестры в Пенсильвании. Положили маму на реабилитацию, а я нашел небольшую квартиру за пределами Филадельфии. Хороший город, знаешь ли. Я мало чем занимался в течение следующего года, за исключением того, что навещал маму, иногда подрабатывал и оплачивал аренду, ремонтируя компьютеры. Не думаю, что ты знала это обо мне в школе, но я всегда был своего рода техническим умником. Я увлекся программированием, данными построения вещей, которые другие люди могли бы использовать.

– Я получил свой диплом об общем образовании и сказал себе, что у меня есть год, чтобы узнать немного больше о программировании перед поступлением в колледж. Потом пошел на курсы в городе и выяснил, что я чертовски хорош в этих вещах. В то время, когда создал свой первый реальный проект, приложение «Craze» как раз было на пике популярности. Чуть-чуть удачи, серьезные вложения венчурного фонда для поддержки – и все получилось. Я продал свое приложение, получил кучу денег. Буквально за одну ночь все изменилось. Таким образом, вместо того, чтобы идти в колледж, я просто продолжал строить и придумывать, и встречаться с новыми людьми. В конце концов, я познакомился с Купером, и он едва ли не на блюдечке с голубой каемочкой передал мне управление европейскими офисами «Бастиан». Я работал там несколько лет подряд, и это было удивительно.

– Итак, ты говоришь мне, что ты, плохой парень и спортсмен, стал техническим миллионером? – спрашиваю, уставившись на него через стол.

– Близко, – говорит он, не в силах сдержать свою гордую, но скромную улыбку. – Из плохого парня и спортсмена я стал техническим миллиардером.

Мои глаза расширяются, пока я постигаю смысл сказанного им. Улыбка Эмерсона увядает, поскольку я молча сижу рядом.

– Извини, это было как в идиотском фильме? – нахмурившись, спрашивает он. – Не знаю, о чем я думал, преподнеся все так…

– Нет, Эмерсон, – быстро говорю, потянувшись к его руке, прежде чем смогу себя остановить. – Это превосходно. Я так… Так горжусь тобой.

Одновременно мы смотрим вниз на наши, теперь соприкасающиеся руки на столе. Застеснявшись, как никогда, я убираю свои пальцы. Мою кожу покалывает в том месте, где она соприкасалась с его. Как будто раньше у меня было недостаточно причин нервничать рядом с ним, и вот теперь он не просто моя давно-потерянная-первая-любовь, но также еще и чертов миллиардер?

Неделя обещает стать интересной, скажу я вам.

– А... Что насчет тебя? – говорит Эмерсон, разрушая тишину. – Как у тебя все сложилось?

– Ну, – начинаю я, делая большой глоток из своего бокала. – После катастрофического, однодневного брака наших родителей мой папа оказался полностью уничтожен. Рецидив был сильнее, чем когда-либо. В действительности, он до сих пор не оправился. Бабушка с дедушкой забрали меня к себе до окончания школы, затем я переехала сюда, чтобы начать обучение в Новой школе с Райли. С тех пор мы живем вместе, в этом прекрасном городе, мои ба и дед владеют... Уфф. Извини. Я звучу как бездельница.

– Нет, совсем нет, – уверяет меня Эмерсон. – Ты используешь ресурсы, которые тебе доступны, так?

–Принимается, – улыбаюсь я. – Что еще... Я изучала графический дизайн и цифровое мультимедиа, получила специальность и… Вуаля! Я здесь.

– Дизайн, хм? Таким образом, ты все равно, получается, художник, – говорит он, его взгляд прикован к моему лицу. Я улыбаюсь, тронутая, что он помнит мое детское увлечение.

– В каком-то смысле, да, – отвечаю я. – И, полагаю, скоро ты увидишь много моих работ, с учетом того, что будешь, своего рода, моим боссом и все такое.

– Я твой коллега, а не босс, – настаивает Эмерсон.

– Ух-хм. Конечно, – дразню. – Как скажешь, босс.

– Осторожно, подхалимка, – выпаливает он, подхватывая мою шутку. – Или мне придется урезать зарплату.

– Оох, мои трусики дрожат от страха, – хихикаю я. Мои щеки пылают. Я понимаю, что у меня заняло всего пять минут, чтобы упомянуть в разговоре мои трусики.

– Расслабься, – посмеивается Эмерсон, видя мое лицо. – Это не вечеринка в доме Кортни Хейс. Я не собираюсь тебя заставлять их снимать, или что-то типа того. Пока ты реально этого не захочешь.

– Верно подмечено, – говорю ему, потягивая мартини.

– Я слышал, она сейчас на Бродвее, – продолжает Эмерсон, глядя вниз на свой бокал.

– Серьезно, – говорю, чувствуя старый звоночек ревности, пронзающий меня, когда вспоминаю рыжую красотку, сумевшую привлечь внимание Эмерсона восемь лет назад.

– Ага. Едва не выиграла «Тони»*, и все такое, – говорит Эмерсон, достав оливку и положив ее в рот. – Может, мне следует ей позвонить и узнать, как она поживает?

* «Тони» – ежегодная премия за достижения в театральном искусстве.

Я почти хочу сказать что-нибудь вежливое и сменить тему, пока не вижу взгляд великолепных голубых глаз Эмерсона.

– Ты дразнишь меня, Сойер? – спрашиваю я.

– А это работает, Роуэн? – подмигивает он.

– Ты ужасен, – информирую его, испытывая облегчение, что он был несерьезен относительно Кортни.

– Это правда, – драматично вздыхает он. – Некоторые вещи никогда не меняются.

– Кроме того, конечно, для Кортни не осталось места в твоем гареме, – продолжаю я. – Со всем твоим великолепием плохого мальчика-миллиардера у тебя, вероятно, есть девушки на каждый день недели.

– Неа, – отвечает Эмерсон. – Но спасибо, что назвала меня великолепным.

– Как будто ты этого не знаешь, – выпаливаю я. – Итак, только одна девушка?

– Боюсь, что нет, – говорит он.

– Невеста? – спрашиваю я с нарастающим страхом. – Жена?

– Ну, есть Рокси... – говорит он. – Она очень важна для меня.

– Рокси? – спрашиваю я. – Ты с женщиной по имени Рокси? Кто, черт возьми…

– Вест-хайленд-уайт-терьер, – обрывает меня с ухмылкой. – Но приятно видеть, что ты по-прежнему защищаешь меня, Эб.

– Я, нет… Я просто… – лепечу. – Мне просто любопытно, вот и все.

– Это касается нас обоих, – отвечает он. – Я надеюсь услышать отчет о твоей личной жизни тоже.

– Или об ее отсутствии, ты имеешь в виду? – сухо спрашиваю его. – Я только что закончила магистратуру. Это означает, что мои самые серьезные романтические отношения на данный момент связаны с доставщиком пиццы.

– Кто он? Я задушу его, – говорит Эмерсон, подняв кулаки, как гном из мультфильма. Но воспоминание об избиении Такера несколько лет назад еще слишком свежо, в частности, для этой шутки, чтобы быть смешной.

В первый раз за вечер молчание между нами перерастает в напряженность. Несмотря на наше относительно свежее, недавнее воссоединение, между нами витает много уродливых, глубоко похороненных эмоций. Я провела существенную часть прошедших восьми лет, испытывая ярость на Эмерсона из-за его исчезновения, когда он был мне так нужен. Мне было больно, я была зла на него больше, чем на кого-либо, и было просто грустно от того, что потеряла его. Все эти чувства не могут просто испариться только потому, что он появился вновь с тонной чертовых денег и самыми лучшими бицепсами, чем когда-либо прежде.

– Скажи мне, о чем ты думаешь, – говорит он со спокойной твердостью, склоняясь ко мне.

– Честно? – отвечаю. – Думаю обо всех воображаемых разборках, которые у меня были с тобой в течение этих нескольких лет. Обо всех вещах, что мечтала сказать тебе, если мы когда-нибудь встретимся вновь.

– Например? – сосредоточенно спрашивает он.

– Ты не хочешь, чтобы я тебе это озвучила, – бормочу я. – Иначе рискуешь спалить свои брови.

– Так плохо, хух? – спрашивает он.

– Так плохо, – уверяю его.

– Ну, у меня тоже было много воображаемых разговоров с тобой, – говорит он мне, придвинувшись на дюйм ближе. – Хочешь знать, как прошло большинство из них?

– Не уверена…

– Обычно они вращались вокруг извинений за мое исчезновение, – обрывает он. – За то, что оставил тебя одну разбираться с последствиями произошедшего. И, эй, теперь ты на самом деле сидишь со мной, и я могу сказать тебе «прости меня».

– Не думаю, что извинения смогут что-то исправить, – шепчу, глядя в свой бокал. – Ты ушел, Эмерсон. Оставил меня одну в том доме, с моим отцом, после того, как он отнесся к нам. Он мог причинить мне боль, если бы Райли не появилась и не забрала меня. Ты хотя бы беспокоился обо мне?

– Конечно, беспокоился, – неистово произносит он. – Но попытайся представить себя на моем месте в тот момент. Быть сыном матери, которая единолично привела всю семью к краху... Это унизительно. Я чувствовал себя совершенной сволочью за то, что прихожусь сыном своим родителям. Я не мог даже смотреть на тебя, мне было так стыдно за то, кто я есть. И я был в такой ярости от того, что оказался не в состоянии хоть что-то изменить, чтобы помочь или защитить тебя.

– Так ты поэтому едва не убил Такера? – мягко спрашиваю я.

– Думаю, так и есть, – допускает Эмерсон, качая головой. – Я на самом деле не задумывался об этом в то время. Если честно, Эбби, меня не мучила бессонница из-за того, что сделал с ним. На мой взгляд, это то, что он заслужил с того момента, как он... В любом случае. Я должен был исчезнуть, Эб. Я не мог смириться с мыслью, что тебе будет так же стыдно за меня, как мне за себя.

– Мне никогда не было бы стыдно за тебя, – вспыхиваю я. – Никогда, Эмерсон. Это всего лишь какая-то сумасшедшая идея, которую ты выдумал в своем собственном проклятом уме. Меня никогда не заботили деньги и положение наших семей. Ты знаешь это. Или, по крайней мере, должен был знать.

– Ты права, – бормочет Эмерсон, потянувшись к моей руке. – Должен был. И за это, опять же, мне искренне жаль. Но на секунду задумайся, неужели я бы не прибежал обратно, если бы ты нуждалась во мне.

– Как бы ты это узнал? – раздраженно спрашиваю я.

– Я следил за тобой, – говорит он. – Онлайн, я имею в виду. Твои социальные сети было довольно легко взломать в то время. Сначала я оценивал ситуацию через Фейсбук, Майспэйс*, проверяя, как ты поживаешь. Но как только ты поступила, казалось, что у тебя появилась возможность начать новую жизнь... Я знал, что с тобой все будет в порядке. Я знал, что ты больше не нуждаешься во мне.

* Майспэйс – международная социальная сеть, сайт сетевых сообществ и блог-платформа, в которой представлена возможность создавать сообщества по интересам, персональные профили, вести блоги, размещать фото и видео, а также слушать аудиотреки популярных исполнителей. Штаб-квартира расположена на Беверли-Хиллз (Калифорния, США).

– Это неправда, – шепчу я, глаза жжет от непрошеных слез. – Ты был нужен мне, Эмерсон. Так сильно...

– Ты тоже была нужна мне, – отвечает он, потирая большим пальцем мою руку. – Но тогда мы не могли стать частью жизни друг друга. Не с учетом всех тех событий, что произошли. Но посмотри. Мы, кажется, снова нашли путь назад.

– Время покажет, – мягко улыбаюсь я.

– Я провел прошедшие восемь лет, раздумывая, что бы сказал тебе, если бы встретился с тобой когда-нибудь снова, – бормочет Эмерсон, его голос становится низким. Я знаю… Знаю, что это значит. Судя по голосу и блеску в его глазах, его намерения довольно ясны. И, несмотря на каждую унцию логики, которой я обладаю, чувствую, что попадаюсь на его крючок.

– Ну, так что ты хотел сказать? – спрашиваю его, мой собственный голос мягкий и хриплый. Мое сердце бьется так сильно, как будто кто-то стучит по барабану, когда Эмерсон наклоняется ближе ко мне. Наши бока соприкасаются друг с другом, тем временем он тянется своей рукой к моей, прижимая меня…

– Оказывается, я не хочу ничего говорить, – произносит он, его слова звучат хрипло и пылко. Его губы приближаются к моим, и я чувствую, как мой рот тянется к его, словно сам собой. Эмерсон наклоняется все ближе, его губы рядом с моими. – Я лучше покажу тебе...

– Привет, Эмерсон! – кричит кто-то с другой стороны помещения.

Я резко отстраняюсь от Эмерсона, когда трое визуально знакомых мне людей пересекают помещение. Я узнаю двух мужчин и девушку, они были среди тех, кто работает за общим столом в «Бастиан». Это мои новые коллеги. И так случилось, что они только что видели, как я едва не поцеловала своего начальника. Я смотрю на Эмерсона, мозги кипят, пытаясь понять, чего хочет сердце. Он просто оглядывается на меня, испытывая разочарование, и заставляет себя улыбнуться, когда его коллеги подходят.

– Как дела, Брэдли? – спрашивает Эмерсон, когда стильная троица останавливается возле нашего столика. – Тайлер, Эмили… Вы, ребята, уже знаете Эбби?

– Ты новый член команды, правильно? – спрашивает мужчина по имени Брэдли. У него весь такой модный, псевдо-деревенский вид: борода и все такое. И едва скрытое веселье на лице, я знаю, он понимает, что должно было произойти между мной и Эмерсоном. Они все.

– Это я, – слабо произношу в ответ. Смотрю на них, затем на Эмерсона и чувствую, как мы возвращаемся в наш родной город на ужин в тот вечер, когда из-за братьев Эмерсона по лакроссу со мной едва не случился сердечный приступ. Я чувствую, как паника начинает подниматься внутри меня при одной мысли об этом.

– Ребят, не возражаете, если мы присоединимся к вам? – спрашивает Эмили, элегантная хипстерша с ярко-фиолетовыми волосами.

– На самом деле я уже собиралась уходить, – говорю, хватая сумочку, и быстро встаю на ноги. – Я выпью с вами, ребята, как-нибудь в другой раз!

– Эбби, – говорит Эмерсон с натянутой улыбкой. – Ты не должна так рано уходить…

– На самом деле должна, – твердо говорю в ответ.

– А как же твой мартини? – давит он, в то время как наши коллеги наслаждаются представлением.

Не отрывая глаз от Эмерсона, я поднимаю бокал и залпом допиваю, урча от вкуса безумно дорогого и великолепного вермута, чтобы позлить его. Он удерживает мой взгляд, выражение его лица превращается в нечитаемую маску, которая мне так хорошо знакома.

– Увидимся позже, ребята, – говорю Эмерсону и трем ошеломленным коллегам. – Приятного вам вечера.

Не сказав больше ни слова, я разворачиваюсь и вылетаю из бара. Едва выхожу на заполненную улицу, как появляются слезы. Я должна была знать это, находиться наедине с Эмерсоном – слишком серьезное испытание для меня. Слишком много общих воспоминаний, слишком много боли всего лишь для одного освежающего напитка в честь дня рождения. Спешу обратно к метро, проклиная себя за то, что такая чертова идиотка.

– С удовольствием бы не делал из бега за тобой привычки, – я слышу резкий голос Эмерсона у себя за спиной.

– Есть легкий способ исправить это, – огрызаюсь в ответ. – Перестань бегать за мной.

Я резко останавливаюсь, когда Эмерсон преграждает мне путь своим ошеломляюще идеальным телом.

– Я не хотел тебя взбесить, – говорит он мне. – Я не должен был торопить тебя. Это просто... Я не могу притворяться, что до сих пор не хочу тебя, Эбби. Что меня до сих пор не насрать…

– Черт, Эмерсон, – восклицаю я, обнимая себя за талию. – Разве ты никогда не слышал об вежливости?

– Пробовал когда-то. Не очень весело, – пожимает он плечами.

– Это не сработает, – говорю ему, качая головой. – Мы не можем просто взять и продолжить с того, на чем остановились после той ночи на пляже.

– Почему нет? – настаивает он, беря меня за руки.

– Потому что ты нанес сокрушительный удар по моему сердцу, мудак! – говорю я, вырываясь из его рук. – Я любила тебя на протяжении почти целого десятилетия, но мы больше не дети, Эмерсон. Мы не можем забыть о предусмотрительности, ты живешь в Европе и…

– Нам по двадцать пять! – с иронией смеется он. – Мы можем делать все, что нам нравится.

– Тебе двадцать шесть, – напоминаю ему. – И я потратила последние восемь лет, самостоятельно собирая свою жизнь по кусочкам. Я не собираюсь позволять тебе разрушить ее снова.

– Это то, что ты думаешь, я сделаю, если дашь мне еще один шанс? – спрашивает он, его голос твердеет.

– Нет, – отвечаю я, чувствуя, как моя нижняя губа начинает дрожать. – Я чертовски уверена в этом .

Он моргает, а в глазах отражается боль, когда я иду мимо него. На этот раз он отпускает меня. Направляюсь прочь, назад к моей гавани в Верхнем Вест-Сайде, пытаясь все осмыслить.

Мне удается добраться домой прежде, чем моя собственная печаль успевает накрыть меня с головой. Когда я смотрю на свои прикроватные часы, то вижу, что уже за полночь. Официально настал мой двадцать шестой день рождения. И вы посмотрите на это? Я лежу здесь, на кровати, одна, несчастная, как никогда.

– Видите, вот поэтому я ненавижу свой день рождения, – бормочу себе под нос, наконец, засыпая.