Текст книги "Сводный брат - миллиардер (ЛП)"
Автор книги: Коллин Мастерс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 6
Конечно, моя лучшая подруга испытывает изумление и восхищение, когда я рассказываю ей, что произошло со мной с тех пор, как мы разговаривали с ней в последний раз. Мы решили провести урок по физкультуре, устроившись на самом верху трибун футбольного поля, а наш учитель, махнув рукой, прекратил попытки заставить нас принять участие в занятии. Это хорошо, потому что визг, который издает Райли, когда я рассказываю ей о наших с Эмерсоном планах на субботу, такой силы, что от него могут лопнуть барабанные перепонки.
– Какого, бл*дь, черта?! – кричит она, проводя руками по своим черным кудряшкам. – Это уже слишком. В хорошем смысле. Где это произойдет? Что ты собираешься одеть? Что, если секс будет слишком хорош, и тебе придется сбежать с возлюбленным и врезать родителям за то, что они так облажались? Что, если…
– Воу. Воу. Притормози, тигрица, – смеюсь я. – Ни один из нас не надеется, что это надолго. Этого просто не может быть, наши родители собираются пожениться. Мы, вероятно, едва будем видеться после выпуска, даже если они не поженятся. Это на один раз. Подарок для самих себя. Пожалуйста, не надейся на счастливый финал.
– Как ты думаешь, с кем сейчас разговариваешь? – она усмехается. – Мое воображение может придумать счастливый финал для любой ситуации. Я дарю надежду вам обоим.
– Хотелось бы, чтобы у меня был твой оптимизм, – смеюсь я. – Серьезно, хотелось бы.
– Не могу поверить, что ты рассказала ему о... Ты знаешь, – говорит она мрачно. – Ты, должно быть, реально веришь этому парню, а?
– Знаю, что это сумасшествие, но я реально верю ему, – говорю ей. – Это может оказаться полным провалом и погубить мою жизнь, но, эй, до сих пор ничего не смогло разрушить меня. Итак, у меня неплохие шансы. И мне это нравится.
– Видишь? Ты полна оптимизма, – говорит Райли, приподнимая бровь. – Ну. Оптимистка.
Вечером того же дня, свернувшись калачиком на диване, я делала домашнее задание, выполняя какие-то идиотские вычисления. В наушниках звучали песни «Kings Of Leon», чтобы заглушить предсвадебную болтовню Деб и папы. Они, склонившись над кухонным столом, обсуждали невероятные планы, связанные с их внезапной свадебной церемонией и медовым месяцем. Я не могла даже думать о том, насколько мучительно это окажется для нас с Эмерсоном, когда мы останемся одни на целую неделю, пока будет длиться их медовый месяц, не имея возможности прикоснуться друг к другу когда-нибудь снова. Может быть, Райли позволит мне побыть у нее. Или, думаю, я просто смогла бы одеть пояс целомудрия.
– Привет, милый! – счастливо щебечет Деб, когда заходит Эмерсон. Я смотрю, как он идет и стаскиваю наушники на тот случай, если между нами произойдет семейное приветствие.
– Привет, мам, – коротко отвечает он. К моему удивлению он направляется прямо туда, где я сижу на диване, и плюхается рядом со мной. Непонятным образом я ощущаю, насколько сильно нервничаю в присутствии наших родителей. Что если они поймут, что между нами что-то происходит?
Но, конечно же, они не обращают внимания. Хоть раз их самовлюбленность приносит пользу.
– Наши шафер и подружка невесты, наконец-то, вместе, – продолжает Деб, восторженно хлопая своими ухоженными ручками.
– С чего это вы так решили? – бубню себе под нос.
– Не смотри на меня, – отвечает Эмерсон. – Я впервые слышу об этом.
– Мы нуждаемся в вас, дети, с самого утра в воскресенье, – мой папа обращается к нам. – Нас ждет судья с полудня до половины первого. Все пройдет быстро.
– Как романтично, – замечаю я.
– И угадайте, что еще, – продолжает папа, уже с меньшим энтузиазмом. – Бабушка Джиллиан и дедушка Фрэнк приедут, чтобы отпраздновать.
– Серьезно? – спрашиваю я, подняв бровь. Мои бабушка с дедушкой, Фрэнк и Джиллиан Роуэн, обожают меня, но их отношения с моим отцом довольно неоднозначны. Дедушка Фрэнк неоднократно иронизировал на тему «легких денег», которые получит в наследство мой отец.
– Они настаивали, – натянуто улыбается папа.
На самом деле, удобно, что папа не ладит со своими родителями. Что свидетельствует о том, что это передается по наследству. Бабушка и дедушка поддерживают нашу маленькую семью с тех пор, как я родилась. Они действительно обожали мою маму Сэнди и, честно, думали, что она делает одолжение папе, находясь рядом с ним. Большая часть денежных средств на оплату за обучение в школе, одежду и внеклассные занятия по-прежнему поступает от них. Они даже предложили заплатить за колледж. Ну, то есть, за все, что моя стипендия не сможет покрыть.
– Ну. Уверяю вас, что прибуду в церковь вовремя, – саркастично говорит Эмерсон. – Но не раньше.
– Что? – спрашиваю, поворачиваюсь к нему лицом. Какого хрена он говорит? Он должен быть рядом.
– Что ты имеешь в виду, Эмерсон? – давит Деб на своего сына.
– Один мой друг предложил отметить восемнадцатилетние в пляжном домике его родителей в эти выходные. Куча людей собирается приехать, – небрежно отвечает Эмерсон.
– Это так? – шепчу я, и мой желудок переворачивается. Он кидает меня и наши довольно важные планы, чтобы зависнуть на пляже?
– Ох... Ну, это замечательно! – улыбается Деб. – Ты всегда был таким популярным мальчиком, Эмерсон. Отлично, что ты будешь с друзьями в свой день рождения.
– Угу, – говорит Эмерсон, изучая свои ногти.
– Думаю, тогда мы втроем сможем отпраздновать твой день рождения, Эбби, – говорит мой папа.
– Посмотрим, – отвечаю я, глядя на Эмерсона. Я чувствую, как тугой узел формируется в районе горла. Он что, прикалывался надо мной прошлой ночью, когда сказал, что хочет меня? Неужели он рассказал всем своим друзьям, что его почти-сводная-сестра-извращенка тайно желает его? Не могу поверить, что потеряла бдительность. Я вообще не должна была никому доверять.
– На самом деле, знаете что? – говорит Эмерсон, наконец, посмотрев на меня. – Мои друзья, вероятно, не будут возражать, если ты поедешь со мной, Эбби. У меня есть свободное место в машине.
– Ты... Я... Что? – непонимающе заикаюсь я.
– Ох, ты должна поехать, Эбби! – говорит Деб с энтузиазмом. – Ты же не хочешь болтаться со старыми пердунами на свой день рождения. Иди и повеселись с Эмерсоном и его друзьями! Как думаешь, Боб?
– Конечно, – соглашается мой отец. – Кажется, вам будет весело.
– Что скажешь, Эбби? – спрашивает Эмерсон. В его голубых глазах блеск, искра секретности. Я даже не знаю, что он задумал, или почему пересмотрел свои планы на выходные, но это намного лучше, чем застрять здесь одной с нашими родителями на мой день рождения.
– Хорошо, – решительно говорю я, откидываясь на спинку дивана. – Звучит здорово.
– Но чтобы были вовремя на свадьбе, – предостерегающе напоминает нам папа.
– Супер, – усмехается Эмерсон, выхватывая у меня пакет с печеньем Milano, которое я ела. – Мы уедем завтра сразу после школы. Выжмем как можно больше из этих выходных.
– Звучит здорово, брат, – говорю я, сердито глядя на него за то, что украл мое печенье.
– Ох, разве это не мило? – усмехается Деб, когда Эмерсон исчезает наверху.
Я смотрю ему вслед, и мои мысли начинают лихорадочно метаться. Мне больно, и я запуталась, невероятно разочарована, что наши планы разрушились. Как он может думать, что все нормально, после того как отказался от меня, а ведь всего лишь прошлой ночью я поделилась с ним самым сокровенным? Это не имеет никакого смысла. Он, казалось, так же, как и я, стремился к...Единственной ночи наедине. Что, черт возьми, это значит?
Я больше не в состоянии сосредоточиться на учебе. И сейчас не было ни единого шанса закончить домашнее задание. Не желая слушать болезненно-сладкую болтовню наших родителей, я отправляюсь в свою комнату, запираю дверь и вытаскиваю своего друга на батарейках. Если в эти выходные все-таки ничего не произойдет, то лучше, если у меня будет запасной вариант, чтобы удовлетворить себя. Я привыкла заботиться о себе сама в любой ситуации.
***
На следующее утро я уезжаю в школу с обжигающим чувством обиды из-за отставки, которую дал мне Эмерсон, но все-таки нахожу в себе силы пожелать ему счастливого дня рождения. И небольшая часть меня готовится к тому, что некоторые старшеклассники начнут смеяться, когда я приеду в школу, уверенная, что Эмерсон уже распустил слухи о том, какая я истеричная извращенка.
Но, как обычно, мое появление в классе остается незамеченным всеми сверстниками, за исключением Райли. Моя лучшая подруга машет мне, сразу замечая, что я в ужасном настроении.
– Что случилось? – спрашивает она, когда сажусь рядом с ней.
– Ох, знаешь, – вздыхаю. – Все, что только возможно в этом мире.
Без слов она берет меня за руку и тащит к двери классной комнаты. Наш учитель, лысеющий мужчина лет сорока, отрывается от своей игры в пасьянс на компьютере, когда мы проходим мимо.
– Извините, – торопливо говорит он. – Что, по-вашему, девушки, вы себе позволяете?
Не моргнув и глазом, Райли поворачивается к нему лицом, кладет руку на бедро и говорит:
– Просто у нас обеих одновременно начались месячные. И очень обильные. Как в самом страшном кино. Так что мы собираемся пойти и позаботиться о наших женских проблемках вместе. Окей? Чао-чао!
С лица учителя сходят все краски, когда мы выходим из комнаты и захлопываем за собой дверь. Остальные наши одноклассники уже на занятиях, так что мы быстро проходим по пустым коридорам и ныряем в одну из комнат для девочек. Устраиваемся в одной из больших кабинок для длительного разговора. Райли приоткрывает окно так, чтобы она могла наслаждаться сплетнями за сигаретой, и я рассказываю ей о неожиданных изменениях в планах Эмерсона на выходные.
– Это бессмысленно, – говорит она, выпуская дым в окно кабинки.
– И это мне говоришь ты! – восклицаю я, прислонившись головой к стене.
– Тут должно быть нечто большее, – говорит она решительно. – Почему он открыто заявил, что желает единственный раз заняться с тобой ЛЮБОВЬЮ?
– Он открыто заявил, что хочет трахнуть меня, – поправляю ее. – Любовь здесь не причем.
– Точно, – говорит Райли, закатывая глаза. – Зачем ему говорить об этом, если собирался оставить тебя с носом? Несостыковочка.
– Ты у нас эксперт по мужской философии, – отвечаю я. – Лучше ты мне скажи, что я должна делать со всем этим.
– Просто подожди, – говорит она, положив руку мне на плечо. – Я уверена, всему этому есть объяснение.
Поделившись своими переживаниями, я чувствую, что могу, по крайней мере, дождаться окончания дня, не взорвавшись. Я представляю, как буду чувствовать себя в неизвестном домике на пляже в компании приятелей Эмерсона, когда выхожу вместе с Райли, которая идет следом за мной, из дамской комнаты, и чуть не врезаюсь в кого-то, неожиданно появившегося передо мной практически из ниоткуда.
– Господи, – бормочу, сразу же отступая. – Смотри куда…
– Вот ты где, – говорит знакомый голос. – Я искал тебя.
Я поднимаю голову и вижу, что голубые глаза Эмерсона смотрят на меня. Я делаю все возможное, чтобы унять неосозданное волнение при одном взгляде на него. Не могу допустить, чтобы он вновь вызвал во мне раздражение.
– Оу? – говорю, изображая безразличие. – И зачем ты меня ищешь?
– Потому что мы уходим отсюда, – отвечает он, как будто это самая очевидная вещь в мире. – Прямо сейчас. Пошли.
– Я думала, мы поедем после школы? – отвечаю, еще больше запутавшись.
– Я много чего говорил, – пожимает плечами Эмерсон. – Но прямо сейчас говорю, что мы с тобой садимся в мой Шеви и сваливаем отсюда. Что, боишься пропустить маткласс или что-то иное, мисс Роуэн?
– Не будь задницей, – бормочу я. – Если ты так одержим этим, то уходим прямо сейчас. В конце концов, это твой чертов день рождения.
– Вот, молодец, – усмехается он, поворачиваясь на пятках. – Пошли, сестрёнка.
Он уходит в направлении студенческой парковки, а я поворачиваюсь и смотрю на Райли, озадаченная происходящим.
– Чего ты ждешь? – шепчет она, толкая меня. – Иди с ним!
– Хорошо, хорошо, – бормочу и следую за Эмерсоном.
Я никогда раньше вот так не сбегала с уроков, но не могу позволить ему увидеть, что нервничаю из-за этого. Пытаясь быть совершенно невозмутимой, пригнувшись, спешу за ним к Шеви. Затаив дыхание, проскальзываю на пассажирское сиденье, как странно, что с нами никого больше нет. Я думала, что мы поедем на пляж, по крайней мере, с парочкой слабоумных друзей Эмерсона.
Эмерсон направляет Шеви со стоянки, и, на мгновение, кажется, что мы полностью вне опасности. То есть, пока охранник на главных воротах не отрывает взгляд от кроссворда с угрюмым видом.
– Может, тебе стоит немного пригнуться, – говорит мне Эмерсон.
Я подчиняюсь, не решаясь спросить почему. Охранник в будке сигнализирует нам остановиться. Эмерсон сбавляет газ, когда мы подъезжаем к воротам. Но как только поравнялись со школьным охранником, мой безрассудный компаньон сражает меня. С бешеным ревом двигателя мы проносимся мимо перегородки охраны и вылетаем на главную дорогу из города. Я проглатываю перепуганный визг, глядя, как наша школа уменьшается в зеркале заднего вида.
– Безрассудно, а? – смеется Эмерсон, хлопая по рулю ладонями.
– Не понимаю, почему ты так ужасно радуешься какой-то глупой вечеринке, – ворчу, скрестив руки. – Даже если она в честь твоего дня рождения.
Эмерсон поднимает бровь, удивленная улыбка появляется на его лице.
– Святое дерьмо, Эбби, – кричит он, смеясь над моим серьезным выражением лица. – Ты, бесспорно, самый доверчивый человек на планете. Ты серьезно подумала…
– Что? – спрашиваю, садясь ровнее. – Что я подумала?
– Ты серьезно подумала, что я собираюсь отменить наши планы из-за какой-то глупой вечеринки? Черт! Я, должно быть, лгу намного лучше, чем предполагал, – посмеивается он, вытаскивая сигарету.
Мое сердце наполняется, как гелиевый шарик, когда до меня доходит смысл его слов.
– Ты имеешь в виду, – выдыхаю. – Мы все еще? Как?..
– Конечно, мы все еще собираемся, – говорит он, взглянув на меня. – Ты думаешь, что я на самом деле упустил бы шанс, чтобы выполнить свое обещание? Ты, должно быть, не в своем чертовом уме, детка.
– Но тогда почему?.. Что?.. – заикаюсь я, улыбаясь про себя.
– Я должен был скормить это дерьмо о вечеринке Деб и Бобу, – объясняет он, поворачивая на шоссе. – Хоть они и два самых эгоистичных человека на континенте, но даже у них возникли бы подозрения, если бы их сын и дочь подросткового возраста объявили, что вместе уезжают на романтический отдых у моря.
– Знаешь что, Сойер, – говорю, улыбаясь его проницательности, – ты намного умнее, чем выглядишь.
– Хотелось бы сказать то же самое о тебе, – игриво усмехается он. – Не могу поверить, что ты купилась на эту чушь.
– Полагаю, что мое сердце просто слишком наивное и благородное, для моего же блага, – подшучиваю, хлопая своими изящными ресницами.
– Или ты просто чертовски доверчивая, – отвечает Эмерсон, включив радио и прибавив скорости, и мы летим по шоссе.
В считанные минуты мое сердце полностью исцелилось. У Эмерсона не было намерений отказываться от меня, и, конечно, он даже не думал бежать и распространять мои секреты по всей школе за моей спиной. Но как бы счастлива я ни была рядом с ним, небольшая часть меня беспокоится о силе собственной реакции на простую мысль потерять его. Его незначительные действия могут вознести меня к новым высотам блаженства или утащить вниз, полностью разрушив. Я никогда умышленно не позволяла иметь кому-то так много власти над моим сердцем и разумом. Никогда не заботилась о полном доверии.
У меня есть все основания полагать, что я могу довериться Эмерсону, что он не причинит мне боли. Ясно, что у меня существуют проблемы с тем, что настолько сильно верю в него. Я должна быть решительной. Если приму решение абсолютно доверять ему, стать уязвимой и открыться перед ним, то я должна буду идти до конца. Быстрый путь к разрушению того, что у нас есть, – это держаться друг от друга на расстоянии. Мы оба сильно рискуем, рассказав о своих чувствах. Мы так близки к прорыву железной обороны друг друга. Пришло время, чтобы убрать защитные стены раз и навсегда.
Мы мчимся вперед в Шеви Эмерсона, и я беру его за руку. Не колеблясь, он сжимает мою ладонь в ответ, давая понять, что я с ним в целости и сохранности. Если быть честной, я всегда знала об этом.
И это может оказаться страшнее всего.
Глава 7
Хоть и частично, но в истории Эмерсона присутствовала правда – мы проведем выходные на пляже. Только вместо того, чтобы жить с толпой подростков в пляжном домике чьих-то родителей, мы остановимся в маленьком мотеле в нашей собственной комнате. Я дразню Эмерсона, когда мы подъезжаем к месту.
– Мотель? Серьезно? – улыбаюсь, хватая сумку. – Немного банально, не находишь?
– Если ты хочешь, я могу установить палатку на пляже, – парирует он в ответ. – Но здесь есть HBO*. Поэтому, надеюсь, ты не возражаешь, если я не присоединюсь к тебе.
* HBO (Home Box Office) – американский кабельный телевизионный канал, который входит в корпорацию «Time Warner».
Мы получаем наши ключи в главном офисе, наткнувшись только на немного подозрительный взгляд мужчины, сидящего за столом. Но, погодите, Эмерсону восемнадцать, и у него есть удостоверение личности, чтобы доказать это. Пройдет некоторое время, прежде чем я привыкну, что теперь мы можем делать все, что угодно. Это, может быть, и небольшое дело – бронировать комнату в мотеле, но все же это так здорово. Это привкус взрослой, самостоятельной жизни, и это чертовски захватывающе.
Хотя не так захватывающе, как отправиться к указанному номеру. Чертовски уверена в этом.
Мы находим наш номер в конце длинной череды дверей. Мотель расположен прямо на краю дюн, с видом на Лонг-Айленд Саунд*. Весенний воздух достаточно прохладный, чтобы быть освежающим, и солнце только-только садится на воду. Эмерсон толкает нашу дверь, и мы переступаем порог вместе.
Лонг-Айленд Саунд – судоходный пролив Атлантического океана, вытянувшийся в юго-западном направлении между побережьем штата Коннектикут и о. Лонг-Айленд.
Мои сомнения по поводу проживания в мотеле тут же испаряются, когда я осматриваю номер. Это причудливая, простая комната в хорошем состоянии и очень уютная. Через открытую дверь я замечаю глубокую ванну, огромное окно с видом на море... И большую кровать королевских размеров прямо в центре комнаты.
Вид большой, удобной для двоих кровати сделал все происходящее для меня реальностью. Я наконец-то пересплю с Эмерсоном Сойером. Спустя столько лет, мечтая о нем на расстоянии, он сейчас здесь, рядом со мной. И мы вместе. Это чуть ли не слишком замечательно, чтобы оказаться реальностью.
Не думайте, что я браню себя, просто, когда думаешь, что что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, то, как правило, так оно и случается.
– Ну, – говорит Эмерсон, улыбаясь. – Я голоден. Ты пригласишь меня на ужин в честь дня рождения или как?
– С каких пор ты так мило просишь? – закатываю глаза. – Конечно. Куда хочешь поехать?
Он знал место неподалеку и отвез нас туда перекусить. Это оказалась крохотная, приморская хибарка с дюжиной столиков. Меню состояло из морских и местных продуктов. Это место излучало тепло, которое ощущается только в межсезонье в приморском спальном городке.
Короче говоря, идеально.
Мы заняли стол у окна и уплетали корзинку с бисквитами. Масляное слоеное тесто заставило меня закатить глаза от удовольствия. Я ничего не ела весь день.
– Как ты узнал об этом месте? – спрашиваю Эмерсона, просматривая меню.
– Мой папа приводил меня сюда, когда я был маленький, – отвечает он, глядя через широкое окно в сторону причала. – Мы приходили рыбачить рано утром, затем останавливались тут пообедать перед возвращением домой. Ничего особенного, но это одно из моих любимых мест.
На его лице отражается печаль, когда он говорит об отце. Мне приходит на ум, что я едва ли знаю хоть что-то об отце Эмерсона, или о том, что с ним случилось. Я пытаюсь как можно деликатнее продолжить эту тему.
– Он все еще живет где-то здесь, твой отец? – осторожно спрашиваю я, дотягиваясь еще до одного бисквита.
– В каком-то смысле, – небрежно смеется Эмерсон. – Я имею в виду, он все еще в штате. Или я должен сказать, в стране.
– Твой отец... Заключенный? – спрашиваю его, задумавшись на мгновение о том, съесть ли еще один кусочек бисквита или нет.
– Не нужно быть такой тактичной, – отвечает Эмерсон. – Он под замком. Большую часть моей жизни.
– Вау... – выдыхаю я, неуверенная, что можно на это ответить. – Это... Так тяжело. Мне жаль.
– Я уже привык к такому положению дел, – говорит он. – Но, спасибо.
– Ты не возражаешь, если я спрошу... Имею в виду, не нужно вдаваться в подробности... – неловко говорю я.
– Нет, все в порядке, – отвечает Эмерсон. – Ты так много рассказала мне о своем прошлом, и будет честно, если я тоже буду откровенен.
Мы ненадолго прерываем наш разговор, чтобы сделать заказ молодой дружелюбной официантке. Как только она забирает меню и оставляет нас одних, Эмерсон еще раз делает глубокий вдох и продолжает.
– Мои родители поженились, когда были еще очень молоды, – говорит он мне. – Какое-то время они на самом деле были счастливы. У них никогда не было много денег, но когда я смотрю на их старые фотографии, то складывается впечатление, будто они были под вечным кайфом. Но этого не было, пока они не решили попытаться стать полноценной семьей, и все оказалось своего рода... Сложнее.
– В смысле, сложнее? – спрашиваю я.
– Сложнее в том, что сначала ничего не получилось, – продолжил Эмерсон. – Они безуспешно пытались забеременеть. Доктор сказал им, что нужно лечить бесплодие, только ЭКО* сможет им помочь. Проблема в том, что такая процедура стоит больших денег, а у моих родителей их не было. Но они были одержимы идеей стать родителями, поэтому мой отец, Питер, решил креативным способом заработать эти деньги.
*ЭКО – экстракорпоральное оплодотворение.
– И когда ты говоришь креативным... – подталкиваю его.
– Имею в виду, что он начал продавать наркотики, чтобы заработать легкие деньги, – напрямик говорит Эмерсон. – Ничего тяжелого. В основном марихуану. И это сработало, они достаточно быстро собрали нужную сумму на ЭКО. Моя мама, наконец, смогла забеременеть. Все было замечательно, пока мне не исполнилось восемь или около того. Тогда дилера поймали вместе с моим отцом. Он уже не был просто продавцом наркотиков. У них обоих к тому времени возникли проблемы со злоупотреблением наркотиков и алкоголя, мой отец попал в автокатастрофу под кайфом, так все и всплыло. Он ушел, маме стало хуже, а я остался, чтобы заботиться о ней. Я сделал это. Хоть мне и было восемь. Я имею в виду, все это произошло, потому что они хотели меня так сильно, что свернули на кривую дорожку. Это казалось справедливым, понимаешь?
– Эмерсон, – мягко говорю я, прикасаясь к его руке через стол. – Ты же знаешь, что в этом нет твоей вины, да?
– Ох, конечно, – пожимает плечами Эмерсон. – Я знаю об этом. В теории. Но трудно не чувствовать себя обязанным перед ними, и неважно, как сильно они облажались.
– Я понимаю, о чем ты, – киваю. – Я чувствую то же самое по отношению к отцу. Словно с тех пор, как он потерял маму, я всегда должна быть рядом, даже если он уделяет мне от силы час своего времени.
– Посмотри на нас, – смеется Эмерсон. – Двое с добрыми, отзывчивыми сердцами.
– Полагаю, что так, – улыбаюсь я.
Перед нами ставят наши тарелки, заполненные едой : крабовые котлетки для Эмерсона, закрытый пирог с овощами для меня, и мы жадно едим каждый свою порцию маслянистой, ароматной пищи. И напоследок мы заканчиваем парой кусков черничного пирога. Я удивлена, как мы не выкатываемся после всего съеденного из ресторана.
К тому времени, как возвращаемся в мотель, мы счастливые, сонные и более чем обыденно, касающиеся друг друга. Мои нервы вскипают от нетерпения, пока Эмерсон открывает наше любовное гнездышко в мотеле и заходит передо мной. Он плюхается на мягкую, королевских размеров кровать, а я устраиваюсь рядом с ним. Вся эта идея с уединением все еще нова для нас, поэтому испытываю легкое стеснение. Эмерсон чувствует, что я все еще никак не привыкну, поэтому просто позволяет мне прильнуть к его боку, лежа на кровати. Он обнимает меня, когда я прижимаюсь спиной к его груди. Мы уплываем в послеобеденный сон, убаюканные звуками волн.
Даже провалившись в легкую дрему, я могу чувствовать, как мое тело отвечает Эмерсону. Наши грудные клетки вместе поднимаются и опадают, руки и ноги идеально переплетены. Это так просто, так легко. Словно мы созданы друг для друга. По идее, я должна испытывать напряжение и беспокойство от того, какое обещание, данное друг другу, мы должны исполнить в эти выходные. Но я никогда не чувствовала такого умиротворения.
Не знаю, как много времени прошло, прежде чем я повернулась на кровати лицом к Эмерсону. Его глаза легонько открылись, когда я положила голову рядом с ним на подушку. Наши губы изогнулись в усмешке, его руки скользнули по изгибам моей талии, и я положила руку ему на грудь. Без слов он припал губами к моей шее, целуя медленно и глубоко. Моя спина выгнулась, когда его губы двинулись вниз к горлу, по ключице, потом спустились к груди.
Мои светлые волосы рассыпались по подушке, пока я металась в блаженстве от его прикосновений. Я запустила пальцы в его взъерошенные каштановые волосы, притягивая ближе к себе. Когда прильнула к его телу, я смогла ощутить, насколько он затвердел буквально за пару мгновений от одних поцелуев. Господи, это горячо.
Его губы продолжали исследовать каждый дюйм моей кожи, пока его рука скользила под серый свитер. Прикосновение его рук охладило вспыхнувшую кожу, и он спустился к моему плоскому животу, кончиками пальцев поглаживая ребра. Я затаила дыхание, когда почувствовала, как он потянулся ко мне за спину и расстегнул лифчик быстрым движением пальцев.
– Кто-то много практиковался в расстёгивании лифчиков, – задыхаясь, дразню его.
– Что я могу сказать, – ухмыляется он. – У меня очень умелые руки.
Он, наконец, находит своими губами мои, положив руки на мою грудь, и легонько проводит большими пальцами по моим затвердевшим соскам. Это мягкое прикосновение посылает волну возбуждения в средоточие моего желания, пронзающего все тело. Его язык скользит напротив моего, и я целую его в ответ, все глубже и настойчивее с каждым мгновением. Я чувствую, как его руки бродят по моему телу, и позволяю пальцам спуститься к твердым линиям его пресса. Он нежно стонет, когда провожу ими вдоль его твердого члена через джинсы.
Я делаю глубокий вдох, когда Эмерсон расстегивает пуговицу на моих джинсах. Притянув меня ближе, он просовывает руку между брюками и моими трусиками. Моя киска ноет от его прикосновения, ничего не могу поделать с тем, что колени слабеют, и развожу ноги шире для него. Его пальцы касаются тонкого хлопка, прикрывающего меня, и я уже мокрая от желания для него. Руками сжимаю кровать, когда он отодвигает мои трусики в сторону и вводит два сильных пальца в мою пульсирующую плоть.
– Эмерсон, – выдыхаю я, откинув голову на подушку, когда он долго и медленно движется во мне. Я не могу сформулировать ни единого слова, кроме его имени, шепча его снова и снова, пока он толкается, погружаясь в меня глубже с каждым разом. Я зарываюсь лицом в его грудь, пока он блуждает в моей киске, расположив два своих чутких пальца на моем набухшем клиторе.
Ко мне еще никогда так не прикасался парень, никогда не испытывала ничего подобного, только от друга на батарейках. В какой-то момент я забеспокоилась, смогу ли кончить с ним. Но эти сомнения исчезают сразу же после того, как Эмерсон начинает выводить медленные, длинные круги на пучке моих нервов, потирая с нужной силой. Сладкая пульсация зарождается где-то в моем центре, тогда он усиливает темп, потирая и потягивая мой клитор способом, которого я еще никогда раньше не испытывала. Моя спина выгибается, когда он продолжает набирать скорость как раз в нужный момент, не оставляя меня в подвешенном состоянии ни на секунду. Мой рот открывается от удивления, когда достигаю критической точки. Я уже на краю, чтобы забыться в удовольствия, когда он произносит:
– Кончи для меня, Эбби.
И я делаю это, дрожь блаженства прокатывается по моему телу, пока цепляюсь за него из последних сил. Раньше я доводила себя до оргазма самостоятельно, но никогда не кончала благодаря другому человеку. И, конечно, для него. Усталая, я откидываюсь на кровать, моя грудь тяжело вздымается. Эмерсон ложится рядом со мной, его рука покоится на моем животе.
– Святое дерьмо... – выдыхаю я. – Я думала, ты меня убьешь.
– Ничего не мог с собой поделать, – бормочет он. – Ничто не заводит сильнее, чем наблюдать, как ты кончаешь. Это самая сексуальная вещь, Эбби. Ты не имеешь ни малейшего понятия.
– Итак, тогда... Мы собираемся?.. – спрашиваю, осматривая его восхитительное тело.
– Неа. Мы уже решили, что это произойдет завтра, – озорно усмехается он. – Я это сделал, чтобы немного успокоить тебя.
– Что?! – восклицаю я. – Но…
– Мы придерживаемся плана, – твердо говорит он. – Завтра, когда ты больше уже не будешь юной девушкой, и это уже будет другая история.
– Уффф, – рычу я, зарывшись лицом в руки. – Думаю, у тебя больше силы воли, чем у меня, – говорю ему.
– Мне просто нравится ощущение преследования, – усмехается он.
–Эй, – говорю с напускной суровостью. – Не мучай меня, или не подарю тебе настоящий подарок на день рождения.
– Ты приготовила для меня подарок? – спрашивает он, выглядя по-настоящему тронутым.
– Ничего особенного, – отвечаю, желая усмирить его ожидание. – Просто... Я подумала, ты бы хотел получить его, поэтому...
– Ну же, давай тогда! – восклицает он, выпрямляясь. – Покажи!
– Разве ты не должен был повзрослеть, или что-то типа того, Эмерсон? – выпаливаю в ответ, симулируя нетерпение, пока спускаю ноги на пол. Серьезно, я нахожу его энтузиазм совершенно очаровательным.
– Неа. У меня нет в планах скорого взросления. Совершеннолетие не изменит этого, – заявляет он. – Эй, мы должны выпить за это.
– Выпить? – спрашиваю, хватая свой рюкзак с пола.
– Я знаю, твой папа держит выпивку в доме на случай гостей, – продолжает Эмерсон, поднимая свою сумку. – Поэтому, думаю, он не будет возражать, если мы позаимствуем одну. У чувака около двадцати бутылок в подвале. О какой силе воли может идти речь?
Я наблюдаю, как Эмерсон достает бутылку шампанского, и, не удержавшись, смеюсь.
– Ну и фантазия у тебя, – говорю ему.
– Что? Шампанское в номере мотеля не заставит тебя кричать от восторга? – выпаливает он, ища в сумке штопор.
– Что-то вроде того, – говорю я, мои пальцы, наконец, нащупывают альбом. Я вытаскиваю толстый, потертый альбом, пока Эмерсон открывает бутылку и наливает нам шампанское в одноразовые стаканчики.
