Текст книги "Сводный брат - миллиардер (ЛП)"

Автор книги: Коллин Мастерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Глава 14

Кажется, Эмерсон намек понял. С утра на своем телефоне я не обнаружила тысячи голосовых и текстовых сообщений, и он не появился из ниоткуда в течение всего дня моего рождения. Райли, будучи не в силах себя сдерживать, разбудила меня замечательным завтраком, чтобы день начался правильно. Одного взгляда на выражение моего лица для нее оказалось достаточно, чтобы не настаивать на подробном рассказе о прошлой ночи. Эта женщина – святая. Мы решили воспользоваться тем, что проснулись достаточно рано, и пошли на занятия по Бикрам-йоге*, после чего с удовольствием прогулялись вдоль реки Гудзон. В конце концов, я рассказала, что произошло в баре прошлой ночью. Она задумчиво выслушала меня, словно я сообщила ей сенсационную новость.

* Бикрам-йога – комплекс упражнений, выполняемых в нагретом помещении.

– Ты, наверное, не захочешь этого слышать, – начинает она, взглянув на меня, пока мы идем вдоль берега.

– Это, вероятно, означает, что мне необходимо это услышать, так? – вздыхаю я. – Продолжай. Вот ведь незадача.

– Смахивает на то, словно ты испугалась того, насколько сильно он по-прежнему тебе небезразличен, – говорит Райли, положив руку мне на плечо. – И ты боишься повторения истории.

– Он по-прежнему мне небезразличен, – признаюсь я, удивленная образовавшемуся кому в горле. – И никогда не переставал...

– Я знаю, – печально улыбается Райли. – Я была с тобой на протяжении последних восьми лет с тех пор, как он исчез из твоей жизни. Но, Эбби... Ты должна помнить, что существует огромная разница между «тогда» и «сейчас».

– Его грудные мышцы? – предлагаю я. – Ты должна увидеть их, Рай…

– Я не это имела в виду, – смеется Райли. – Я собиралась сказать, что вы были еще детьми, когда все пошло не так. Вам пришлось отвечать за ваших ужасных, корыстных родителей. Теперь же у вас больше не осталось причин, по которым вы обязаны нести за них ответственность, вам нужно будет отвечать только перед собой.

– Может, это и сводит меня с ума, – мягко говорю я. – Некого будет винить, если все снова пойдет не так. Если мы опять все испортим... Это будет лишь потому, что на самом деле мы не подходим друг другу.

– Быть взрослыми отстойно, не так ли? – смеется Райли, качая головой. – Но знаешь, что еще отстойно? Добровольно отказываться от прекрасных отношений с тем, по кому ты сходишь с ума, только из-за страха.

– Ты всегда подбираешь правильные слова? – восхищено спрашиваю у нее.

– Я просто гений, – вздыхает она, когда мы поворачиваем к дому. – Пустяки.

Мои бабушка и дедушка заглянут к нам с Райли, чтобы проверить квартиру и немного выпить перед ужином, но это будет не раньше вечера. У меня в запасе еще достаточно времени, чтобы полениться. И это великолепно, поскольку я могла бы чем-нибудь заняться, а еще полежать, думая об Эмерсоне. Мне нужно объяснить ему свое поведение и волнение прошлой ночью. Но каждый раз, когда беру в руки телефон, что-то меня останавливает.

– Ну же, мисс «26 лет», – сурово бормочу, глядя на телефон. – Надень трусы большой девочки и дай ему…

Я испустила очень недостойный вопль, когда телефон завибрировал в моих руках. От удивления уронив его на кровать, я смотрю на него и чувствую, как желудок делает сальто. На экране текстовое сообщение, которое просто гласит:

«Привет, Эбби, это Эмерсон».

Я поднимаю телефон и печатаю ответ, прежде чем потеряю самообладание.

Я: «Привет, я как раз собиралась звонить тебе. Хочу поговорить».

Он: «Я тоже. Как ты отнесешься к тому, чтобы сделать это с глазу на глаз?»

Я: «Ох, не думаю, что у меня есть время на дорогу в центр из-за планов на вечер».

Он: «Тебе не нужно ехать в центр».

Я: «Нет?»

Я подскакиваю, когда в квартире раздается звонок домофона. И приходит новое сообщение:

Он: «Неа».

– Ты ждешь посыльного? – кричит из зала Райли.

– Нет, Рай, это он! – вздыхаю я, распахивая дверь своей спальни.

– Эмерсон здесь? В нашей квартире?! – взволновано выдыхает она. – Ну, чего же ты ждешь? Ответь ему.

– Но. Я. Что, если… – заикаюсь, прикусив губу.

– О, Христа ради, – стонет Райли. Она шагает по комнате и нажимает кнопку «ответ» на домофоне, предоставив Эмерсону доступ в наше здание. – Не за что, – ухмыляется она, маршируя в свою комнату. – Я буду в своем будуаре. Зови, если потребуется дополнительное вмешательство.

– Спасибо, – слабо говорю я, парализовано глядя на входную дверь.

По крайней мере, я приложила усилия, чтобы презентабельно выглядеть сегодня. Я надела свои любимые узкие джинсы и мешковатую белую футболку с темно-серым кардиганом, и кое-какие эклектичные украшения, которые приобрела на блошином рынке в Бруклине. Мои светлые волосы свободно спадают легкими волнами, а любимая красная, матовая помада завершает образ. Тем не менее, даже зная, что выгляжу изысканно, мое сердце чуть ли не выпрыгивает из груди, когда слышу стук в дверь.

Он здесь.

– Открой, или это сделаю я! – орет Райли из другой комнаты.

– Уф. Хорошо, – бормочу, направляясь к двери. – Ты меня еще отхлестай, ладно?

– Кого отхлестать? – ухмыляется Эмерсон, когда я открываю дверь.

– А, – заикаюсь, пятясь назад из-за его идеального внешнего вида.

Он одет в черную, с V-образным вырезом футболку и серые джинсы, а легкая щетина делает его сексуальным, как никогда. Очков нигде не видно, а значит, его яркие голубые глаза в своем полном великолепии предстали передо мной. Рукава футболки заканчиваются чуть выше его выступающих, совершенных бицепсов. Замечаю также несколько новых татуировок на руках. Подумать только, микс все еще плохого мальчика и технического миллиардера.

– Не буквально, жаль разочаровывать тебя, – смеюсь я, отступив в сторону, чтобы он вошел.

– Жаль, – вздыхает он, оглядывая квартиру. Я вдруг стесняюсь из-за богатого, элегантного декора. Я знаю, у Эмерсона сейчас нет недостатка в деньгах, и все такое, но декаданс в квартире моих бабушки и дедушки до сих пор заставляют меня чувствовать себя очень неуютно.

– Я знаю, это место немного претенциозно, – говорю, нервно наблюдая, как его голубые глаза осматривают помещение. – Но, ты же знаешь, квартира принадлежит моим бабушке и дедушке. Они точно не разбираются в минимализме и эко-движениях. На самом деле, они заглянут в ближайшее время, чтобы немного отпраздновать мой день рождения.

– Фрэнк и Джиллиан? – спрашивает Эмерсон, парадируя надменность аристократов. – Какая прелесть.

– Ага. Не самое лучшее времяпрепровождения, но они моя семья. И поддерживали меня всю мою жизнь. Поэтому на некоторое время я в состоянии смириться с напряженной атмосферой, – отвечаю ему.

– Уверяю, я уберусь отсюда до того, как они появятся, – говорит Эмерсон. – Не хотелось бы, чтобы у кого-то случился сердечный приступ в твой день рождения.

– Уверена, они будут рады встретиться с тобой, – предполагаю я.

На протяжении целой минуты мы смотрим друг на друга, прежде чем разразиться смехом. Эмерсон – последний человек на планете, с которым мои бабушка и дедушка пожелают столкнуться, миллиардер он или нет.

– Я сомневаюсь, что они будут впечатлены, такой бестактностью как «новые деньги»*, – сдавлено смеется Эмерсон, присаживаясь на диван.

* «Новые деньги» – состояние недавно разбогатевшего человека, богатство в первом поколении.

– Да как ты посмел быть успешным при такой экономике, молодой человек, – отвечаю, стараясь изобразить Фрэнка Роуэна, пока усаживаюсь рядом с Эмерсоном.

Мы сидим рядом друг с другом и неожиданно замолкаем. Думаю, это тот самый момент, когда мы должны выяснить произошедшее вчера вечером, но начинать всегда трудно.

– Надеюсь, ты не возражаешь, что я появился, – начинает Эмерсон. – Я знаю, что это неожиданный визит, но хотел бы поговорить с тобой, прежде чем мы встретимся в офисе в понедельник.

– Точно, – смеюсь я. – Да, было бы неудобно.

– Я также не хотел, чтобы день закончился раньше, чем успею поздравить тебя с днем рождения, – продолжает он, не отрывая от меня взгляда своих великолепных глаз.

– О, – выдыхаю, осознавая незначительное пространство между нами. – Спасибо, Эмерсон.

– Ну, как сегодня обстоят дела, все хорошо? – тихо спрашивает он.

– Стало намного лучше, когда выговорилась, – отвечаю, мой голос низкий и тихий. Я чувствую, как паника разрастается во мне намного быстрее, чем моя нужда в нем, но заставляю себя пройти через это. Смириться. Я не позволю собственным страхам испортить этот момент.

– Я рад это слышать, – улыбается Эмерсон. – И надеюсь, что не слишком сильно забегаю вперед, но я также хотел убедиться, что ты получишь свой подарок на день рождения, прежде чем закончится день.

– Что? – смеюсь, поворачиваясь на диване к нему лицом. – Что ты имеешь в виду, подарок? Мы же снова встретились всего несколько дней назад. Когда ты уже…

– Давай просто скажем, что я удерживал его какое-то время, – говорит он, засовывая руку в карман джинсов. – Около восьми лет, на самом деле.

Мир замирает вокруг меня, когда он достает простую, черную коробочку для кольца. Я смотрю на крошечный подарок, а разум и сердце сбиваются с ритма. Эмерсон видит, насколько сильно я поражена, и спешит разубедить меня.

– О, Господи. Не переживай. Я не стану этого делать, – смеется он.

– Точно, – выдыхаю я. – Конечно.

Он протягивает мне в руки коробочку, но в последнюю секунду поднимает ее над головой, вне моей досягаемости. Его любимая старая шутка еще со школьных времен. А учитывая, что сейчас он стал еще выше, шутка удалась. Я игриво толкаю его, и он, наконец, протягивает мне коробочку.

Мои руки дрожат, пока я пытаюсь изобразить спокойную улыбку на лице, и открываю коробочку с кольцом. Я испытываю облегчение от того, что он не подарил мне обручальное кольцо, или же какой-то смешной маленький уголок моего разума надеялся, что собирался? Независимо от обстоятельств, этот вопрос испаряется из моей головы, когда я поднимаю крышку и вижу, что лежит внутри.

Это тонкое серебряное колечко с одним блестящим речным жемчугом. Я уверена, что видела это кольцо прежде. Но где?

– Когда мы были на пляже на наши дни рождения, восемь лет назад, – говорит Эмерсон, сосредоточенно глядя на меня. – Мы заходили в магазин в городе, который тебе так понравился, со всеми теми ручными поделками. Ты смотрела на это кольцо несколько минут, просто восхищаясь им. Ты ничего не сказала, конечно, но я знал, что оно понравилось тебе. Я дождался, когда ты уйдешь в примерочную, и купил его для тебя. Для тебя, в твой восемнадцатый день рождения. Но, в конце концов, из-за того, что произошло в тот день... У меня не было шанса вручить его. Ну. До сегодняшнего дня.

– Ты... Хранил его все это время? – шепчу, глядя на него в восхищении. – У тебя было это кольцо на протяжении восьми лет, Эмерсон?

– Думаю, часть меня надеялась, что однажды появится шанс вручить его тебе, – мягко говорит он. – И ты только посмотри на это? Получилось.

– Получилось, – улыбаюсь я.

– Я никогда не забывал о тебе, Эбби, – говорит он, положив свою руку на мою. – Ни на секунду. Во время других отношений, свиданий и расставаний ты всегда была в глубине моего сознания. Никто и никогда не мог сравниться с тобой. И, конечно, я не виню тебя за те отношения, что были в мое отсутствие. Просто... Я никогда не хотел остепениться с кем-то еще. Потому что девушки, о которой я действительно хотел заботиться, не было рядом. Я уже повстречал ее и потерял.

– Ты не потерял меня, – шепчу я, переплетая наши пальцы. – Мы просто... Заблудились на какое-то время. И не могли найти дорогу обратно.

– Как скажешь, – улыбается он, придвигаясь ко мне.

Я заставляю себя сделать глубокий вдох, пока мы наклоняемся все ближе и ближе. Его тепло и близость заставляют мою голову кружиться, и это еще не все. Я сжимаю бедра вместе, остро осознавая пульсирующую нужду между ног. Просто находиться так близко от него, наедине, в этой комнате, – достаточно, чтобы завести меня. Это чувство моментально вспыхивает во мне, и мне не нужно говорить «нет» в этот момент. Ничто не помешает мне быть с Эмерсоном так, как я того хочу.

– Господи, я скучал по тебе, – неистово бормочет Эмерсон, обхватив мое лицо ладонями.

– Ну. Ты же знаешь, как я отношусь к «говори и показывай», Сойер, – шепчу я, мой голос низкий и хриплый от желания.

– Это я знаю, – ухмыляется он, эти голубые глаза в нескольких дюймах от меня.

И, произнеся это, он крепко притягивает меня к себе и прижимается к моим губам. Я выгибаю свое тело, открывая себя без задней мысли. Его такой знакомый вкус, который совершенно не изменился после всех этих лет, заставляет нейроны моего мозга искриться, вытаскивая на поверхность миллион воспоминаний. Каждый мой защитный барьер рушится, когда я запускаю пальцы в его, теперь коротко подстриженные, каштановые волосы. Я сильнее прижимаюсь к нему, когда чувствую, как его язык встречается с моим. Он целует меня быстро, яростно, и я отвечаю на его напор при каждом натиске. Теперь, когда дали себе разрешение исследовать и касаться друг друга, мы не остановимся.

– Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя так, как это делаешь ты, – вздыхаю я, когда Эмерсон притягивает меня к себе на колени, прокладывая поцелуи вдоль шеи.

– Я просто знаю тебя, Эбби, – рычит он, его руки путешествуют по всему моему телу. – Бог мой, ты чувствуешься точно также. То, как двигается твое тело, как ты реагируешь на меня...

– Я скучала по этим рукам, – с тихим стоном шепчу я, а Эмерсон прикасается пальцами к нежной коже на внутренней стороне бедер и дальше скользит руками к моей попке.

– Они тоже по тебе скучали, – дьявольски улыбается он, снова поймав мои губы.

Я не могу сдержаться и трусь бедрами, оседлав его на диване. Наши языки скользят друг против друга, сплетаются и ласкают, как бы я желала того же с нашими руками и ногами прямо в эту секунду. Дыхание ускоряется, а пульсация между ног усиливается все сильнее, требуя к себе особого внимания. Я уже чувствую, как стала мокрой для Эмерсона, когда он утягивает меня на один уровень с ним, позволяя мне почувствовать предательский рост в его джинсах.

– Никто и никогда не мог завести меня так, как это делаешь ты, – говорит он, не отрывая взгляда своих неистовых голубых глаз от моего лица.

– Я не могу поверить, что мы так долго жили без этого, – вздыхаю, взяв его великолепное, скульптурное лицо в руки.

– Нам больше не нужно ждать, – отвечает он, повернувшись, чтобы запечатлеть поцелуй на моей ладони. – Если ты, конечно, не хочешь этого.

– Не хочу, – шепчу я, позволяя своей киске слегка потереться об его твердый член.

Ощущение, как прижимается его член, рождает внезапный, неконтролируемый крик на моих губах. Я просто не могу ничего с собой поделать, когда чувствую, как его ошеломляющая длина задевает мой ноющий клитор даже через слои одежды. С моих губ срывается второй стон, глаза расширяются. Я закрываю рот руками, но уже слишком поздно. Дверь в спальню Райли распахивается, и я спрыгиваю с коленей Эмерсона, когда она появляется в дверях в полной боевой готовности. Я удивлена, что она не захватила сковороду или что-то еще.

– Ты в порядке? – требует она, внимательно глядя на нас.

– О, конечно! – безумно смеюсь, спрыгивая с дивана. – У нас все в порядке! Извини!

Моя лучшая подруга видит изумленное, разочарованное выражение лица Эмерсона, не говоря уже о взъерошенном состоянии моих волос и одежды, и легко складывает два плюс два. Ее игривое выражение лица сменяется понимающей улыбкой.

– Мне показалось, что слышала твой крик, – говорит она, симулируя невинность. – Я не хотела помешать или…

– Все нормально, – настаиваю я, стреляя в нее взглядом, говорящим «пожалуйста, заткнись, чувиха».

– Что я вижу, Эмерсон Сойер сидит на нашем диване? – продолжает она, скрестив руки, с довольной улыбкой на губах.

– Он самый, – говорит Эмерсон, храбро ухмыляясь ей, и встает. Но с небольшой задержкой, как и в ту ночь, когда наше занятие любовью после просмотра фильма «Доктор Живаго» было прервано появлением родителей, которые объявили о своей помолвке. Он всегда был легким на подъем, мой Эмерсон.

Мой Эмерсон? Я спрашиваю себя: «Что это значит – мой Эмерсон, Эбби?»

– Дружище, столько времени прошло! – восклицает Райли. – Отлично выглядишь, приятель.

– Спасибо. Ты тоже, – отвечает он, засовывая руки в карманы. Румянец исчезает с его точеного лица. Хорошо. По крайней мере, один из нас спокоен. Я, наверное, похожа на лань, пойманную в свете фар, которая, к тому же, сильно возбуждена.

– Эбби, ты предложила нашему гостю выпить? – спрашивает Райли.

– О. Нет, – застенчиво бормочу я. – Не предложила. Эмерсон?

– Конечно, если у вас есть что-нибудь, девушки, – говорит он.

– Водка с тоником всех устроит? – спрашивает Райли, направляясь к нашему домашнему бару.

– Сделай мне двойной, – бормочу я, обмениваясь взглядами с Эмерсоном. Он подходит ко мне ближе и наклоняется.

– Позже, – шепчет мне на ухо. – Только дождись.

– Ты пытаешься заставить меня умолять, или что, Сойер? – шепчу в ответ.

– Не сейчас, – подмигивает и идет присоединиться к Райли возле бара.

– Поехали, – говорит она, раздавая коктейли и поднимая бокал. – За старых друзей, которые повзрослели и надрали всем задницы.

Втроем мы устроились в гостиной, Райли и Эмерсон рассказывают друг другу о своей жизни и карьере. Я ничего не могу с собой поделать, но в душе разливается чувство гордости за этих двоих. Ни один из них не имел ни малейшего представления, чего они хотят от своего будущего, когда еще были старшеклассниками, но теперь, когда последовали за своими желаниями, создали невероятную жизнь для себя. Черт, если кто небрежно и относился к своему яркому, блестящему будущему, то это я. Но, может быть, теперь, когда получила работу в «Бастиан», для меня тоже все изменится. По крайней мере, я надеюсь, что это тот самый случай.

– Полагаю, ты не поддерживаешь ни с кем связь из школы, Эмерсон? – спрашивает Райли, наливая нам по второму кругу.

– За исключением Кортни Хейнс, – дразню, легко толкнув его в бок. Мы сидим на диване, прижимаясь к друг другу, это так естественно. Удивительно, как удобно находиться рядом с ним.

– Я не контактирую с Кортни Хейнс, – Эмерсон смеется, толкнув меня в ответ. – Или с кем-то еще, если на то пошло. Я считаю себя немного эмигрантом в родном городе.

– За нас троих, – отвечает Райли, снабдив нас свежими коктейлями.

– На самом деле, если бы я не столкнулся с вами обеими снова, сомневаюсь, что когда-нибудь встретился бы со знакомыми из тех славных дней, – продолжает Эмерсон.

– Даже с семьей? – спрашивает Райли, не подумав.

Я посылаю ей предупреждающий взгляд, и она тут же осознает свою ошибку, но уже слишком поздно.

– Ну, мама все еще более или менее жива, но постоянно находится в реабилитационном центре, – Эмерсон говорит, не отвечая ни на чей взгляд. – А мой папа... Он, на самом деле, скончался несколько лет спустя, после того как я покинул Коннектикут с мамой.

Это стало новостью для меня, и я ничего не могу поделать, приобнимаю Эмерсона в знак поддержки. Как будто ему недостаточно боли, которую он носит на своих широких плечах.

– Мне так жаль, – бормочу я. – Я знаю, как это тяжело, Эмерсон.

– На самом деле, я думал о том, чтобы тебе позвонить, когда это произошло, – коротко смеется он. – Я знал, что ты пережила подобное. Никого не смог больше придумать, с кем бы хотелось поговорить.

– Ты мог позвонить, знаешь ведь, – нежно говорю я.

– Ну, – Эмерсон вздыхает, стряхивая печаль из-за смерти отца, – теперь ты здесь, ведь так? Думаю, мы получили шанс все нагнать. Все мы.

Мы все возвращаемся к нашим напиткам, разговор возобновляется. Я не очень много ела в течение дня, так что алкоголь уже всерьез подействовал на меня. Так же я начинаю задумываться, а не заказать ли нам огромную пиццу, чтобы немного уменьшить действие спиртного, и вспоминаю, что на сегодняшний вечер у меня еще есть планы.

– Дерьмо. Который час? – вскрикиваю, резко вставая с дивана.

– Только семь, – говорит Эмерсон, глядя на часы. – А что, почему?..

– О, Господи, – стонет Райли, посмотрев на меня. – Твои дедушка с бабушкой.

– Я не одета. У меня нет времени. Они будут здесь в любую минуту, – плачу я и ставлю пустой стакан, намереваясь пойти в спальню, чтобы переодеться. Но в ту секунду, когда разворачиваюсь на каблуках, слышу звонок домофона.

Фрэнк и Джиллиан Роуэн прибыли для праздничного ужина.

– Дерьмово, – мрачно смеется Эмерсон. – Воссоединение семьи! Это должно быть весело.

– Расслабься, Эбби, – говорит Райли, ожидая мою панику. – Ты взрослая женщина. Это не их дело, с кем ты проводишь время.

– Попробуй, скажи им это, – бормочу я, с тревогой отвечая в домофон.

– Слушай, я уверен, что все будет хорошо, – Эмерсон вздыхает, начиная собирать свои вещи. – Ничего не случится, ведь у них есть вся эта чванливая, искусственная вежливость. Так что не похоже, что они будут со мной ругаться. Богатые люди не ввязываются в конфронтации. Это неправильно.

К своему удивлению, я чувствую приступ раздражения из-за обобщения Эмерсона. Мои бабушка и дедушка не идеальны, но сейчас они моя единственная семья. Они – единственные люди, которые поддерживали меня всю мою жизнь, даже если выражалось это чаще финансово, чем эмоционально. Я не испытываю радости от того, как Эмерсон критикует их.

– А разве ты теперь не богатый человек? – резко спрашиваю, скрестив руки на груди.

Эмерсон поднимает бровь, опешив из-за моего тона.

– Конечно. Но я заработал свои деньги, – отвечает он. – Я не унаследовал свои преимущества и все остальное.

– Ты хочешь сказать, как я родилась серебряной ложечкой во рту? – выпаливаю в ответ. Теперь я действительно разозлилась. Я думала, что среди всех остальных людей он точно не будет субъективно судить о чем-то вроде денег. Но думаю, возможно, я была не права. Возможно, наличие денег изменило его.

– Ты же знаешь, что я говорю не о тебе, – произносит он, на самом деле шокированный моей реакцией. – Эбби, ты не такая. Ты надрываешь свою задницу, ты отличаешься тем, что делаешь…

– Ну. Когда ты проводишь всю свою жизнь, наследуя преимущества, у тебя появляется много свободного времени, чтобы посвятить себя своим интересам, – сухо говорю я.

– Не навязывай мне свои слова, – строго произносит Эмерсон.

– Не указывай мне, – отвечаю я.

– Воу, воу, – говорит Райли, вставая между нами. – Разойдитесь по углам, оба.

– Это он начал, – бормочу я, скрестив руки.

– Извини, что? – Эмерсон издевается.

– Господи Иисусе, – стонет Райли. – Просто потому, что вы находитесь в одной комнате снова, не означает, что можете вернуться к вашим подростковым страхам.

Прежде чем я успеваю ответить, в дверь звонят. Мои бабушка и дедушка прямо за ней.

– Это моя реплика, – говорит Эмерсон, направляясь со мной к двери. – Я извиняюсь за то, что сказал. Я не…

– Я тоже, – быстро отвечаю ему, тормозя возле двери. Райли была так любезна и вернулась в свою комнату на этом моменте.

– Могу я, по крайней мере, подарить тебе еще один поцелуй? – спрашивает Эмерсон, поймав мою руку и положив коробочку с кольцом на ладонь. Я киваю, прижимая ее к груди. Эмерсон прикасается своими губами к моим, даря сладкий, быстрый поцелуй «спокойной ночи». Я убираю в карман коробочку, с кружащейся головой и покрасневшая, и тянусь, чтобы открыть входную дверь.

Мои бабушка и дедушка предстают перед нами во всей своей красе. Я смотрю на их неподвижные, вежливые улыбки, когда они видят Эмерсона рядом со мной. Некоторое время они находятся в оцепенении, но, в конце концов, узнают его. И в ту же секунду вся доброжелательность слетает с их лиц, сменившись чистейшим отвращением.

– Это?.. – выдыхает моя бабушка.

– Да, – улыбается Эмерсон, выпрямившись во весь рост и возвышаясь над всеми. – Рад видеть вас снова, Джиллиан. Фрэнк.

– Какого черта он здесь делает? – говорит мне мой дед, отказываясь смотреть на Эмерсона хоть секунду.

– Он уходит, – отвечает Эмерсон. – И вам всем хорошего вечера. Еще раз с днем рождения, Эбби.

Он наклоняется и целует меня в щеку, и я наблюдаю, как увеличиваются глаза моих бабушки и дедушки. Я удивлена, что они еще не выкатились из орбит, когда он проходит мимо них к лестнице и исчезает из поля зрения. Довольно длительное время никто не нарушает тишины, пока бабушка и дедушка смотрят на меня, закипая от ярости.

– Итак... Вы, ребята, войдете, или?.. – слабо предлагаю я.

– Эбигейл Сесилия Роуэн, – бушует мой дед, врываясь в квартиру с бабушкой, наступающей ему на пятки. – Как ты смеешь подвергать нас такому?

– Простите, что? – отвечаю я, опешившая от его возмущения. Я знала, что они не будут счастливы увидеть сына Деб снова, после всех этих лет, но чтобы так злиться.

– Как ты могла нанести нам такой удар? – спрашивает ба, сморщив нос.

– Видеть этого мальчишку здесь, в нашей квартире…

– Я думала, что это и моя квартира тоже, – перебиваю ее. – Я живу здесь, как вы знаете.

– Аренда бесплатная, – издевается дед.

– Извините, – отвечаю коротко я. – Не думала, что не могу пригласить друга отпраздновать свой день рождения. Я должна обсуждать всех своих гостей с вами или…

– Друг? – шипит ба, хватая мое запястье с удивительной для ее возраста силой. – Ты думаешь, мы абсолютные идиоты?

– Конечно, нет! – восклицаю я. – Я не понимаю, почему вы так расстроены из-за этого.

– Ты не понимаешь, почему мы расстроены, увидев тебя, общающейся с этим отбросом общества? – кричит дедушка, хлопнув кулаком по кухонному столу. – Твой отец все нам рассказал о том, как нашел вас двоих в одной постели на утро после свадьбы. Это абсолютно отвратительно, Эбби. У тебя не должно быть никаких тесных контактов с людьми, подобными ему, не говоря уже о том, что он был твоим сводным братом!

– Вам нужно остановиться, – твердо говорю я, освобождая руку из захвата бабушки. – Вы ничего не знаете об Эмерсоне, или о том, что произошло между нами, когда мы были подростками. Не было ничего отвратительного в наших отношениях тогда, и нет ничего плохого в том, чтобы проводить время вместе сейчас! Он чудесный мужчина. Умный, успешный, забавный, который глубоко мне небезразличен. Почему вы не способны уважать это?

– Его дрянная мать разрушила жизнь твоего отца, – выплевывает бабушка. – Она и ее муж-арестант высосали из него все соки в то время. И только посмотри на него сейчас! Он абсолютно разрушен. Он так и не оправился от того, что эта женщина сделала с ним.

– Папа сам разрушил собственную жизнь, – говорю им. – Деб сделала ужасную вещь, так им воспользовавшись. Но он взрослый человек. Никто не заставлял его провоцировать рецидив. Никто не отказывал ему в возможности лечь на реабилитацию и собрать свою жизнь воедино. Он сам позволил себе сорваться. И даже если Деб и ее муж стали причиной произошедшего, это не имеет ничего общего с Эмерсоном! Он и я были просто детьми, когда папа и Деб были вместе. Мы были невинными свидетелями крушения их поезда под названием «брак».

– Я не приму этого, – морщится дедушка, скрестив руки на груди. – Ты не можешь думать, что сын двух подонков может стать кем-то лучшим, чем отребье. Яблоко никогда не падает далеко от яблони, дорогая.

– Нет? – выпаливаю я. – Ну, тогда какие выводы можно сделать о тебе, учитывая, через что прошел папа? Что это говорит обо мне, когда он такой ничтожный? Ужасные вещи могут случаться с хорошими людьми, знаешь ли.

– Ты серьезно хочешь, чтобы мы поверили, что Эмерсон хороший человек? – насмехается бабушка.

– Да, – говорю я ей. – Если бы вы только попробовали узнать его, то увидели бы…

– Это смешно, – бормочет дедушка, качая головой. – Я не желаю больше слышать об этом ни секунды. Джиллиан, не беспокойся о том, чтобы снять пальто. Мы не останемся.

– Что? – спрашиваю я. – Я думала, что мы собираемся провести некоторое время вместе? Поесть что-нибудь и…

– Боюсь, у меня пропал аппетит, – говорит дедушка мрачно. – Просто, увидев этого мальчика, вспомнил обо всем, через что прошла наша семья. Этого слишком много для одного вечера. Я не буду подвергаться такого рода глупостям. Особенно не в своей собственной квартире.

– Ты больше не должна видеться с этим человеком, Эбби, – говорит сурово бабушка.

Я на самом деле смеюсь над ее словами.

– Я не должна видеть его? – отвечаю, хихикая над абсурдностью того, что она сказала. – Ну, это, на самом деле, не вариант. Видите ли, мы как бы работаем теперь вместе.

– Что?! – мои бабушка и дедушка вздыхают в унисон.

– Мне только что предложили место в креативном агентстве, в котором работает Эмерсон, – сообщаю им. – Я собиралась рассказать вам хорошие новости за ужином, но… Ладно.

– Христа ради, – бормочет дедушка. – Что ты для него сделала в обмен на место в этой компании? Могу я узнать?

Я смотрю на деда, ошеломленная.

– Ты думаешь, что я получила работу... Как? Переспав с Эмерсоном? – тихо спрашиваю его. – Ты такого невысокого мнения обо мне? О моих способностях? Я... Я даже не знаю, что сказать, дедушка.

– Скажи, что ты не будешь связываться с этим человеком вне работы, – просит бабушка. – Особенно не здесь, под нашей крышей.

– Если вас так заботит, чтобы Эмерсон не находился под вашей крышей, может, мне лучше съехать, – раздраженно говорю я.

– Если это то, чего ты хочешь, – холодно говорит дед. – Ты можешь продолжать вытворять с этим человеком все, что тебе угодно, но решившись на это, не рассчитывай на что-либо в отношении нас. Если ты продолжишь свои позорные отношения с ним, боюсь, мы не сможем быть частью твоей жизни, Эбби. И ты покинешь эту квартиру, конечно же. И будешь наслаждаться возможностью больше никогда не видеть нас. Если ты сможешь жить со всем этим, то продолжай.

– Вы выкинете меня из своей жизни? – тихо спрашиваю я. – Только из-за того, что буду с Эмерсоном?

– Мы сделаем это, – уверяет меня дедушка.

– У нас нет другого выбора, – моя бабушка соглашается с ним. Слышу легкий намек на грусть в ее голосе, но она всегда соглашается с решением дедушки.

– Ну... – говорю я, мой голос не выражает никаких эмоций. – Вы, конечно, дали мне достаточно пищи для размышлений этим вечером. И только посмотрите на это, кажется, мой аппетит тоже пропал.

– Почему бы тебе просто не позвонить нам, когда опомнишься, – говорит дедушка, направляясь к двери. – Или, по крайней мере, дай нам знать, должны ли мы начинать искать нового арендатора. У тебя есть несколько дней, чтобы определиться. Если мы не услышим от тебя никаких вестей, то предположим, что ты приняла решение, и будем поступать соответствующим образом.

– Меня не волнует, что вы решите сделать с квартирой, – говорю ему. – Буду более чем счастлива найти новое жилье, теперь я в состоянии оплачивать аренду, когда есть работа. Но вышвыривать меня из своей жизни вообще? Это больно. Как вы способны так сильно злиться на меня только из-за того, что я провожу время с кем-то, кто мне небезразличен.