Текст книги "Трепетное сердце"
Автор книги: Коллин Хичкок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 24
Убежище
Лорд Бастон и Мириам попивали чай в гостиной Мириам. Они разговаривали о собрании по поводу планировки города, на котором в тот день присутствовал лорд Бастон.
– Мириам, нужно объяснить людям, что Гластонбери будет расти, хотят они того или нет. Мы должны идти в ногу со временем.
– Но мы должны сохранить старомодную атмосферу города, иначе будет так, как в Лондоне – преступность и тому подобное, – заметила Мириам.
– Вы волнуетесь по поводу гостиниц, составляющих вам конкуренцию?
– Нуда, конечно. И я, и мой персонал кормимся лишь этим.
– Прошу прощения, Мириам, я вижу в вашем доме нечто прекрасное.
– Вы говорите о картине на стене?
– Нет, о женщине на лестнице.
Блейк взял меня за руку, когда я находилась на три ступени выше, чем он. Из-за разницы в росте наши глаза оказались на одном уровне. Я остановилась, а он не пошевелился, чтобы помочь мне спуститься.
– Милорд, о чем вы думаете?
– У каждого мужчины есть тайны.
– Расскажите.
– Тридцать два. По-моему, тридцать два.
– Не мне. Мне девятнадцать.
– Ну хорошо. Я думал, двадцать два.
– Благодарю вас. Это лучше, чем тридцать два.
– А потом – сто пятьдесят шесть.
Ах, вот в чем дело. Он ссылается на номера поз в эротической книге, спрятанной в кабинете.
– Лорд Бастон, вы озорник?
– И я закончу пятой и двенадцатой.
– Пятой и двенадцатой?
– Да, думаю, я это сделаю дважды.
Я рассмеялась так громко, что Мириам, наверное, заинтересовалась, что за комедию мы разыгрываем на лестнице.
– Дважды? Я справлюсь?
– Нет, Николетта. – Он вздохнул. – Не думаю, что в этом случае вы меня отпустите.
– Вы имеете в виду, никогда не выпущу вас из постели?
– Постели? Я ни слова не сказал о постели. Пять и двенадцать займут место в деревянной крепости.
Ах, как мне нравились дразнящие идеи этого сильного человека!
– Идемте со мной, – пригласил он.
Я взяла Блейка за руку, мы пересекли улицу и направились к небольшому парку с симпатичной белой скамейкой.
Он пристально смотрел на меня. Я закрыла глаза, чтобы прочувствовать удовольствие. Мне казалось, будто внутри у меня шампанское со множеством пузырьков. Ничто не могло опустить меня на землю. Не держи меня Блейк, я воспарила бы. Я была легче воздуха, даже смешивалась с воздухом. Он мог вдохнуть и выдохнуть меня.
В его присутствии ничто не причиняло боль, и, тем не менее, я ее ощущала. Мир был полон, в нем были только он и я. Джексон Лэнг всего лишь тролль у дальнего моста. Я оттолкнула его на другую сторону мира.
В моем видении существовала волшебная страна любви, в которой танцевали мы с Блейком под усыпанным звездами небом. Там были луна и солнце – это был рай, полный любви и паривший высоко над землей.
Мы с Блейком танцевали в этом раю, когда я увидела Робера с пустым взглядом, затем Коллина, Оливера, Фредерика, Дентона и еще десять мужчин с теми же бледными лицами, безо всякого выражения.
Мертвые любовники добрались до меня на облаках. Они разлучили нас с Блейком и опустили меня головой в облака. Туман ослепил меня. Я ничего не видела. Мысленно я призывала Блейка, но его не было. Только я и облака, а вокруг – мертвые любовники. О Боже, помоги мне. Я пыталась посмотреть в отвратительные глаза, но чувствовала, что они терзают мою душу. Помоги мне.
– Помоги мне!
– Николетта, я пытаюсь. Что я могу сделать?
– Не знаю, как тебе объяснить.
– Мисс Карон, никто от меня не ускользнет. Я вызову на дуэль всех ваших поклонников.
– Блейк, я должна тебе кое-что сказать. Должна найти честную опору в паутине моего обмана.
– А что, если мне не нужно это слышать?
Я заговорила, не зная, насколько могу ему довериться:
– Блейк, у меня условие.
– Какое именно?
– Я этого не понимаю.
– Возможно, это совсем ничего не значит. Николетта, ты хорошо выглядишь. Тебе поставили неправильный диагноз?
– Блейк, я объясняю неправильно. Это известно только еще одному человеку, пожалуйста, выслушай…
– Николетта, мне все равно, что ты считаешь в себе неправильным. Я вижу лишь то, что вижу, – твою красоту, остроумие и душу. Это все, что мне нужно.
Он встал и отошел от меня на несколько шагов.
– Николетта, с тобой все в порядке. Возможно, это только в тебе…
– Ты хотел бы заняться со мной любовью?
– Что за нелепый вопрос, Николетта. Любой мужчина, который видел тебя, хочет этого. В том числе и я.
– А что, если бы ты знал, что умрешь во время занятий любовью?
– О чем ты говоришь?
– Пытаюсь объяснить: у меня что-то не так.
– Ты слишком красива, чтобы у тебя было что-то не так. Ведь я не слепой.
– На мне лежит проклятие – нечто, что я не могу контролировать или изменить. Нечто, чего не понимаю.
– Некоторые выдумывают себе болезни. Те, что страдают ипохондрией.
– Я не придумываю. Это правда.
– Хорошо-хорошо. Прошу прощения. Я вижу, ты веришь в это, это…
– Проклятие. У меня кроличье сердце.
– В чем же это выражается?
– У меня сердце кролика.
– Как у садового зайчика? Я довольно-таки высокий, но и для меня это преувеличение.
– Ты смеешься надо мной? Блейк, я не могу тебе ничего сказать. Ты будешь плохо обо мне думать, я этого не вынесу.
– Ах, милая Николетта, ничто из того, что ты скажешь или сделаешь, ничто из того, что ты расскажешь о содеянном, не сможет внушить мне дурные мысли о тебе.
1– Разве что это. Твое представление обо мне было бы разрушено. Ты никогда не думал бы обо мне по-прежнему.
– Скажи мне.
– Блейк, это ужасное проклятие.
Я опустила голову, на глаза навернулись слезы. Блейк обнимал меня с нежностью, не боясь осуждения общества. Я почувствовала, что пытаюсь незримо подпитаться его энергией, поскольку меня охватило отчаяние. Блейк долго меня обнимал.
Я бросила взгляд на дорогу, и мне показалось, что в город въезжает Джексон Лэнг с помощниками. Через одну из лошадей перекинуто тело Оливера. Джексон Лэнг устремился ко мне с явным намерением арестовать.
– Николетта, – пробормотал Блейк.
Джексон и его люди приблизились. Я не шелохнулась.
– Николетта, поговори со мной.
Сейчас меня арестуют, думала я. У них есть доказательства, что я убийца. Они знают обо всей той крови, что на моих руках, они свяжут мне запястья, обвиняя в смерти людей, скажут, что я бросила их, не имея ни сострадания, ни совести: Я мысленно готовилась к аресту, но Джексон и его помощники вдруг исчезли, словно растаяли. Вместо них появился молодой симпатичный путешественник, очарованный мной. Он улыбнулся и приподнял шляпу в знак приветствия.
Блейк отошел от скамьи на несколько шагов.
– Николетта, если ты не хочешь со мной говорить, нам следует отдохнуть друг от друга. Я вижу, тебя заинтересовал другой мужчина. Что ж, желаю приятного дня, Николетта.
Я не обратила никакого внимания на появившегося передо мной мужчину. Меня мучили галлюцинации и страхи. Оливера не нашли, но я чувствовала, что видение – дурной знак. Несмотря на теплую погоду, я ощутила порыв холодного ветра и вздрогнула.
Блейк не проводил меня в гостиницу, даже не оглянулся.
– До свидания, милорд.
Если бы он и услышал меня, все равно не обратил бы на мои слова внимания. Пузырьки внутри меня стали плоскими. Испытывая уныние, я отправилась в гостиницу, но не могла не строить планы.
Мириам сидела в кресле-качалке и штопала носок. Служанка убрала серебряный прибор, которым пользовался лорд Бастон, присела в реверансе и удалилась.
– Мириам, лорд Бастон сказал, что вами интересовались Уилкокс и Пиви. Джентльмены спрашивали, не выпьете ли вы с ними по стаканчику перед обедом в пабе. Они сейчас там.
– Неужели? Не стоит их разочаровывать.
– Да, верно. Вам очень идет это серое платье. Мириам поторопилась на улицу в поисках коляски, а я вернулась в комнату. Мы с Мари готовились к отъезду.
Я написала Мириам благодарственную записку, вложив в нее небольшое вознаграждение, хотя все было оплачено, и бумагу, по которой оставляла ей за гостеприимство лошадь с коляской. Бумагу я спрятала среди постельного белья, чтобы Мириам нашла ее, лишь, когда будет его менять. Как только взошла луна, мы с Мари тихо погрузились в другую коляску и уехали. На развилке свернули налево, как раз перед дорогой к поместью лорда Бастона.
Лошади неслись так быстро, что мы летели по дерну, а на колдобинах рисковали вылететь со своих мест. Я погоняла лошадей, совершенно не думая о том, что было впереди, надеясь лишь на то, что где-то мы будем в безопасности.
– Мари, помолись за нас. Я устала и сбита с толку, не знаю, что делать. Могу лишь думать о том, чтобы бежать и надеяться на то, что о нас забудут. Но это маловероятно.
– Мисс Николетта, я буду молиться.
В темноте показалась карета, медленно направлявшаяся к городу.
– Мари, нагни голову.
Мы промчимся мимо. Я дернула поводья.
Кучер что-то кричал мне, но я не останавливалась. Тогда он перекрыл дорогу.
– Мисс Николетта! Мисс Николетта! Я еду за вами!
– Что?
Увидев, что это карета Блейка, я притормозила. Из кареты высунулся Блейк. Я объехала карету и продолжила полет по дороге, но второпях уронила вожжи и утратила контроль над лошадьми.
Оглянувшись, я увидела, как Бертрум распрягает коренную лошадь, а Блейк садится верхом. Он бросился в погоню за нашей коляской. Поравнявшись с коляской и поставив лошадь параллельно моей коренной лошади, он перепрыгнул на мою лошадь. Натянув вожжи, затормозил коляску и заставил моих лошадей остановиться.
Распутав вожжи и крепко держась за них, он перелез на сиденье рядом со мной.
– Николетта, вы так торопитесь покинуть наш городок.
– Прошу прощения, лорд Бастон.
– Лорд Бастон? А как же Блейк?
– У меня нет времени на объяснения. Я боюсь погони.
– А что, если я спрячу вас в укромном месте, там, где вас не найдут?
– Это возможно?
– Если я помогу, какова будет благодарность? – поинтересовался он с шаловливой улыбкой.
– Я буду вам весьма признательна.
– Николетта, доверься мне. Следуй за мной.
Он сел на свою лошадь, а мы с Мари последовали за ним в коляске.
Блейк подъехал к своей карете.
– Бертрум, пожалуйста, прихвати Мари, встретимся у «Пастушьей рощи». Сегодняшний вечер мы проведем там. Не говори ни с кем и старайся, чтобы тебя не заметили. Присматривай за моей шляпой. Не хочу ее оставить.
Он спешился и помог Бертруму впрячь лошадь обратно.
– Мари, – сказал Бертрум, – очень рад вас видеть. – Он коснулся шляпы.
Мари смущенно улыбнулась, словно школьница.
– Добрый вечер, Берт.
– Должен вам кое в чем признаться.
– Да?
– Мари, я так скучал по вам.
– Неужели?
Блейк сел в коляску, взял у меня поводья и тронул лошадей с места. Страх покинул меня. Я успокоилась. Я верила Блейку.
– Николетта, ты обворожительна.
– Вы тоже, лорд Бастон.
– Блейк.
– Блейк. Красивое имя. Оно мне нравится.
– Я люблю нечто большее, чем твое имя.
– И я люблю нечто большее. Куда ты меня везешь?
– У меня в поместье есть охотничий домик. Ты будешь там в безопасности. Он стоит в дремучем лесу.
– Звучит превосходно.
– Ты всегда будешь бегать из города в город?
– Не хочу об этом говорить.
– Если захочешь, я тебе помогу.
– Сомневаюсь.
– Возможно, я тебя понимаю.
– Не думаю. Вечером ты меня не понял. А ты узнал совсем немного.
– Мы можем удивить друг друга.
Мы проехали последнюю часть пути молча и свернули на длинную грязную дорогу, которая вела в лес. Добравшись до охотничьего домика, Блейк отвел лошадей в конюшню, я ожидала у порога. Вскоре появилась Мари в сопровождении Бертрума, державшего в руке шляпу Блейка.
Дом был простым, но чистым и теплым. На мебели разбросаны одеяла, в которые можно завернуться. Каждый элемент декора соответствовал тому, что я видела в поместье Блейка. Когда были зажжены лампы, дом наполнился светом. Здесь было место для игр, стоял большой резной комплект шахмат.
Поначалу мы с Мари чувствовали себя неловко. Но постепенно освоились. Этому помогла царившая в домике атмосфера уюта.
Мы побывали в кладовой – там были консервы, вино и сухие продукты. Бертрум с Мари приготовили еду из вяленого мяса и содержимого различных банок. Получилось очень вкусно. Из кухни то и дело доносился звонкий смех Мари и Бертрума.
Мы с Блейком были вне улыбок новой любви. Такова была необходимость. Мне надо было выжить. Я не играла охотницу за самым богатым женихом в стране. Моя игра была смертельно серьезной. Как проснуться завтра утром свободной? Как избежать тюрьмы, а возможно, и виселицы?
– Наша королевская система не исчезнет, – сказал Блейк, – для этого наши традиции слишком сильны, а королева – слишком богата.
Мы проговорили всю ночь. Чем больше я его слушала, тем больше убеждалась в том, как сильно нуждаюсь в этом человеке. Он буквально околдовал меня.
– Давай поиграем, – предложил он.
– Во что?
– В правду. Я буду задавать тебе вопросы, а ты – отвечать.
– Я была честна с тобой гораздо больше, чем другие женщины. Ты знаешь, например, что мне девятнадцать.
– Мне нужно знать больше. Почему тебя преследует закон?
– Я же говорила тебе. Я была с Дентоном в вечер его смерти.
– Но ведь не в момент смерти?
– У некоторых женщин есть тайны.
– Тогда, должно быть, я по своей природе сыщик, потому что люблю правду.
– Ты просто ищешь причину, чтобы не любить меня.
– Спроси любого мужчину. Нам не нужно искать причины. Разве ты не понимаешь, что быть холостяком гораздо проще?
– Проще? Почему?
– Не нужно ни перед кем отчитываться, живешь, как хочешь, никто не устраивает тебе сцен ревности, не ноет.
– Значит, я ною, да?
– Я не тебя имел в виду. Но некоторые женщины ноют.
– Некоторые женщины – мегеры, но я на них не похожа.
Я распустила волосы, и они рассыпались по спине. Блейк взглянул на меня.
– Блейк, мне наскучила правда. Давай поиграем в мою игру.
– Что за игра?
– Поцелуй.
– Принести шашки?
– Шашки не нужны, только губы.
Он придвинулся ко мне.
– Вот мои губы. Играть?
– Ну, сначала нужно найти кого-нибудь, кто захотел бы поцеловать. Ты кого-нибудь видишь?
– Да. В этом я совершенно уверен.
– Тогда спроси разрешения у того, кого хочешь поцеловать. Если хочешь не только поцеловать, тоже спроси разрешения.
– Понятно. Мисс Николетта, мне хотелось бы вас поцеловать, вы позволите?
– Да, пожалуйста.
Блейк слегка обвел языком мои губы, а потом запечатлел на них поцелуй. Язык его исследовал мой рот и изображал движения во время секса. Я растворилась в поцелуе, чувствуя себя инструментом, на котором Блейк играл.
– Я поцеловал губы. Можно поцеловать шею?
– Да, можно.
Блейк медленно покусывал и покрывал мою шею поцелуями, иногда легко выдыхая в ушко или целуя мочку. Я чувствовала, как тело мое готовится принять его.
– Я поцеловал. Можно мне поцеловать грудь?
– Да, милорд.
Он расстегнул мне платье и кружевной корсет.
Блейк упивался мной. Даже без прикосновений я чувствовала, какое удовольствие он испытывает, глядя на меня. Он потянулся ко мне с поцелуем и положил руку мне на правую грудь.
Я попыталась отодвинуться:
– Прости, Блейк. Ты не просил разрешения дотронуться, только поцеловать.
– Мне нужно, то есть можно…
Он поцеловал меня так, что противостоять было невозможно. Трепет от прикосновения заставил вспомнить вечер в его кабинете. Желание и страсть, которые мы сдерживали целый день, вырвались и ошеломили каждую клеточку тела. Я целовала Блейка с такой же страстью, пока он не остановился…
– Игра окончена, я выиграла.
Блейк передвигал меня из одной позы в другую, оставаясь в одной позе не более нескольких секунд.
Меня бросало в жар от его прикосновений. Кровь бурлила. Я не ощущала прохлады воздуха, лишь страсть, которую мы возбуждали друг в друге.
Мы начали так поздно, что я почти не заметила восхода, а Блейк целовал, гладил меня и ласкал нижнюю часть моего тела всевозможными способами. Он скользнул рукой под платье и слегка массировал меня, а я постанывала от его прикосновений.
Стало светать. Когда взошло солнце, Блейк заглянул мне в глаза и обнял меня. Я подождала некоторое время, но потом повернулась, чтобы удостовериться, что Блейк жив.
Его занятия любовью содержали послание, смысл которого был мне понятен. Он оставлял самое интимное на потом. Это произойдет не сегодня.
Хотя оба мы были полны желания, мы сделали перерыв, потому что опасались того, что могло произойти после восхода. Мы оба знали, что меня преследует закон.
Бертрум и Мари отправились отдыхать каждый по отдельности в соседнюю комнату. Они устали и поступили мудрее нас, решив поспать.
Глава 25
Лэнг спешит
– Я понятия не имею, что с ней случилось, – сказала Мириам. – Инспектор, она уехала, не попрощавшись. Не оставила ничего, даже записки.
– Кто-нибудь видел, куда она направляется?
– Сэм Бенсон видел вчера вечером, как они с Мари направляются на восток. Коляска ехала очень быстро.
– Она ничего не оставила?
– Вряд ли.
Вошла служанка Мириам.
– Мадам, я нашла эти вещи в ее постели, а это – у туалетного столика.
Служанка передала записку Николетты, носовой платок, несколько английских фунтов и книжечку под названием «Кроличье сердце».
– Вы позволите? – поинтересовался Лэнг.
– Конечно.
Он развернул записку.
«Дорогая Мириам!
К сожалению, у меня нет возможности лично выразить вам благодарность за гостеприимство. Мы получили срочную телеграмму, меня зовут домой, в Ниццу. Один из родственников заболел.
Я знаю, что оплатила свое пребывание в гостинице. Это выражение моей признательности, к чему прилагаются вторая коляска и лошадь. Для меня важно ваше доброе расположение, я найду вас, когда снова буду в Гластонбери. Вы помогли мне найти замечательных друзей и прекрасно провести время.
Пожалуйста, вспоминайте обо мне с той же теплотой, что и я о вас.
С самыми теплыми чувствами,
Николетта».
– Она была очень великодушна по отношению ко мне. А еще она приложила большие чаевые.
– Что это за книга?
– Должно быть, она ее читала.
– А платок?
– Ну разве не прелесть? Взгляните на изящные цветы вокруг буквы «Н». Он пахнет духами Николетты. Инспектор, если хотите, можете взять все это.
– Благодарю. Я сохраню это как вещественные доказательства. А теперь нам пора отправляться в путь.
– Если вы немного подождете, мы могли бы упаковать вам кое-что на ленч и бутылку вина в дорогу.
– Мисс Бестелл, я был бы вам весьма признателен.
– Всегда рада вам и вашим помощникам.
– С нетерпением жду встречи, мэм. До свидания.
День выдался ясный и жаркий. Солнечные лучи проникали сквозь листву, отбрасывая тени на дорогу, когда из города выехало верхом три всадника. Они медленно двигались до того момента, пока не направились на восток и не нашли следы коляски. На ободе правого заднего колеса был след от гвоздя, он отпечатывался на дороге каждые два метра. Троица прошла по следам до развилки и увидела, что коляска повернула на север.
– Прежде чем направиться на север, давайте остановимся.
Экспедицию возглавлял Лэнг на Пегасе, Пиви и Уилкокс следовали за ними устойчивым галопом. Они свернули на длинную аллею и постучали в дверь усадьбы лорда Бастона. Дверь открыл Клайв.
– Добрый день. Я инспектор Лэнг. Это Пиви и Уилкокс. Мы ищем лорда Бастона.
– По-моему, его нет дома. Сейчас посмотрю.
Клайв хлопнул в ладоши.
– Робера?
Та появилась из кухни.
– Да, сэр?
– Ты знаешь, куда отправился лорд Бастон?
– Нет, сэр.
– Странно, инспектор, она знает его распорядок дня лучше, чем кто бы то ни было. Может, кто-то из слуг что-нибудь знает?
Клайв подошел к парадной двери и позвонил в большой колокол. В прихожей собрались слуги со всего поместья. Лэнг насчитал двадцать четыре человека.
– Извините, что отрываю вас от работы, но инспектор Лэнг и его помощники ищут лорда Бастона. Кто-нибудь из вас знает, где его найти?
Этого не знал никто.
– Сколько человек думает, что он может быть в Лондоне?
Руки подняли все.
– Сколько человек поспорит на свое жалованье?
опустили руки.
– Инспектор, к сожалению, они не знают. С ним может быть Бертрум, если это вам как-то поможет.
– Благодарю вас.
Лэнг оглядел поместье:
– Красивое место. Каков размер владения лорда Бастона?
– Он самый крупный землевладелец здешних мест, сэр. Однако это не мое дело, сэр.
– Кому это известно?
– К сожалению, мне ничего не известно о его благосостоянии, как и всем остальным.
– Вы мне очень помогли.
– Неужели, сэр?
– Да, вполне.
Три детектива сели верхом и покинули поместье.
– А теперь что, Джексон? – спросил Пиви, когда они остановились у группы деревьев среди холмов, покрытых зеленью.
– Я проголодался, – сказал Уилкокс.
Лэнг достал из седельной сумки ленч, приготовленной Мириам.
– А теперь я послушаю, что вы думаете по этому поводу, ни одна мысль не будет слишком нелепой. Скажем просто, эта мысль может вызвать другие, менее нелепые.
– Можем следовать за ней из города в город, собирая тела.
– Да, но тогда мы не предотвратим ни одной смерти.
– Мы можем передать рассказ о ней и фотографию в газеты, назначив награду за сообщение о ее местонахождении.
– У нас нет ее фотографии, – заметил Лэнг.
– Она не сможет долго скрываться.
– Ее укрывают лорд Бастон и его кучер, – заявил Лэнг.
– Готов поспорить. Я видел, как кучер и Мари разговаривали около кухни, когда лорд Бастон устраивал вечер.
Когда все предложения были высказаны и обсуждены, Лэнг предложил вернуться в город.
– Но разве мы не должны их преследовать?
– Прежде чем продолжать преследование, надо все хорошенько обдумать.
Лэнг вошел в кабинет доктора. Над письменным столом был прибит диплом доктора. В открытом блокноте на каждой странице были заметки о здоровье каждого из пациентов доктора Игната. На соседних столах находились ватные шарики, депрессоры языка, фарфоровые лотки и несколько разнообразных ножей и инструментов.
На полке у раковины располагались небольшие емкости с замаринованными пальцами руки, ноги и внутренними органами. Лэнг подумал, что интерес Игната к таким вещам ему поможет.
– Добрый день, доктор. Вы не могли бы осмотреть мой порез. Мне нужна перевязка.
– Разумеется, дайте взглянуть. Где это у вас?
Лэнг закатал рукав.
– На предплечье.
– Рана хорошо заживает. Однако для защиты потребуется мазь и повязка.
– Было бы неплохо.
– Хотите, чтобы я проверил ваши ноги или пальцы рук на наличие инфекции?
– Нет, спасибо. По-моему, там все в порядке.
– Каждый ампутированный палец – это мой дневной заработок. Если это рука, заработка хватает на неделю. Хотите, отхвачу вам это безобразное предплечье? Это левая рука, вы все равно ею не пользуетесь.
– Она помогает мне поддерживать баланс при поездке верхом.
Игнат наложил мазь на рану и сделал перевязку.
– У вас тут есть любимая склянка?
– Наверное, с той штукой, что я вырезал у миссис Туитер.
– А что это такое?
– Понятия не имею. Я вскрывал ей брюшную полость, эта штука была лишней, и я ее удалил.
– А как поживает миссис Туитер?
– Она умерла через несколько дней после операции. Думаю, эта штука была ей все-таки нужна. Ее семья была мной недовольна, а я был недоволен собой.
Лэнг заметил, как доктор смотрит на склянку. Мгновение он молчал.
– Сидней, мне нужна ваша помощь. Мы…
– Инспектор, я не могу вам ничего сказать.
– Зовите меня Джексоном. Откуда вы знаете, что я хотел спросить?
– Я хороший врач.
– Я должен знать о ней.
– Не могу ничего сказать. Джексон, это врачебная тайна.
– Знаете, уже вечер. Давайте выпьем и поболтаем. Вам не обязательно рассказывать именно о ней, просто намекните.
– Мне бы не хотелось об этом говорить.
– Вам часто предлагают выпить? Если бы я все время смотрел на склянки, кровь и неизвестные части тела, думаю, время от времени мне необходимо было бы расслабиться.
– Хорошо. Я принимаю ваше предложение.
Напоить Сиднея Игната было нетрудно. После двух рюмок он стал жаловаться на отсутствие в Гластонбери умных людей и поведал, что желает встретить женщину, любую женщину.
Они пили по третьей рюмке, когда Лэнг заговорил:
– Знаете, Сидней, даже в маленьких городках врачи наблюдают такие явления, которые привлекают к ним внимание, даже приносят им известность.
– Что вы имеете в виду?
– Например, штука у миссис Туитер. Возможно, вы первый, кто столкнулся с такой редкостью. Вам мог бы воздать почести медицинский журнал.
– Продолжайте.
– Я не врач, но подозреваю, что Николетта уникальна с медицинской точки зрения.
Игнат промолчал.
– А вы, Сидней, единственный врач, которому об этом известно.
Молчание.
– Я представляю себе медицинские журналы, конференции и признание.
Он слушал.
– Не сомневаюсь, что королева попросит вас продемонстрировать открытие.
– Продемонстрировать?
– Конечно. Королева Виктория очень интересуется этим делом. Так что когда мозг Николетты…
– Вы имеете в виду сердце?
– Прошу прощения. Когда ее сердце замедляет ритм…
– Оно бьется слишком быстро.
– Именно это я и подозревал, – сказал Лэнг.
– Более двухсот ударов в минуту. Это совершенно ненормально – в три или четыре раза выше, чем ритм обычного сердца. Вы только представьте себе. Моё сердце забилось неестественно быстро. Ее сердце обладает некоторыми особенностями, заставляющими другое сердце резонировать.
Лэнг достал «Кроличье сердце».
– Я прочел об этом в книге. Как вы думаете, смерть Фредерика Бодема могла быть вызвана особенностью Николетты?
– Ну, чтобы это было так, она должна была находиться с ним в близких отношениях. Не думаю, что она знала Фредерика.
– Мы в этом не уверены. Кроме того, она была знакома с Оливером и оказалась последней, с кем его видели.
– Да, но Николетта красивая девушка. Мне ненавистна сама мысль о том, что она тот убийца, которого вы ищете. Она и мухи не обидит.
– Да, она такая.
Лэнг понял, что выяснил все, что мог, и тут заметил, что по щекам доктора текут слезы.
– Сидней, что случилось?
Игнат поднял голову.
– Я оплакиваю миссис Туитер. Мне следовало знать, что ей необходима та часть внутренностей. О Господи, я убил ее. Меня надо повесить.
– В работе такое случается. Мы можем лишь стараться из зо всех сил. Вы человек восприимчивый и именно поэтому хороший врач. Сидней, встряхнитесь. Каждому из нас установлен срок.
Доктор перестал плакать и оглянулся, будто поразился собственному поведению в общественном месте. Лэнг взглянул на доктора и сообразил, как тому помочь.
– Сидней, если вы не скажете, откуда узнали, я назову вам жительницу Гластонбери, которая безумно влюблена в вас.
– В меня? Кто же это?
– Если я вам скажу, вы должны будете повести себя по-джентльменски.
– Да, разумеется.
Лэнг подошел к столику, за которым сидели Пиви и Уилкокс, и что-то шепотом сказал Пиви, после чего тот сразу же покинул паб.
– Кто же это? – спросил доктор Игнат, когда Лэнг вернулся за столик.
– Что вы имеете в виду?
– Кто эта женщина? Я буду ухаживать за ней со всем пылом.
– Не могу поверить, чтобы вы о ней не думали. Я и сам о ней думал, но при моем образе жизни не могу себе этого позволить.
– Кто она? Я женюсь на ней, если она пожелает.
– Мириам Бестелл.
– Она интересуется мной? Она красивая.
– О да! Мы беседовали с ней несколько раз, и она говорила только о вас.
* * *
– Добрый вечер, мисс Бестелл.
– Здравствуйте, мистер Пиви. Не желаете ли войти?
– Да. Хочу еще раз поблагодарить за приглашение к лорду Бастону. Мы прекрасно провели вечер.
– Спасибо, что сопровождали меня.
– Нам было очень приятно. Надеюсь, вы не против обсудить со мной один личный вопрос.
– Пожалуйста, присаживайтесь.
Пиви расположился в кресле в гостиной, положив шляпу на колено. Из-за длинных ног сидеть ему было не очень удобно.
– Обычно мы не вмешиваемся, однако один мужчина влюблен в вас так сильно, что, узнав об этом, инспектор Лэнг счел необходимым известить вас.
– О Господи!
– В случае если вас это заинтересует, могу сообщить, что этот джентльмен достаточно известен, не женат и подумывает о женитьбе на вас.
– Мне очень хочется выйти замуж, но я уже слишком стара.
– Он так не считает, мисс Бестелл. Он любит вас.
– Правда?
– Он человек состоятельный и большого ума. В городе его уважают. Он занимается наукой и редко появляется в обществе, не говоря уже о вечерах и балах. Его душа и сердце открыты для вас.
– Откуда вы это знаете?
– Он сидит в пабе с инспектором Лэнгом и только и говорит, что о вас. Наверное, не следовало вам об этом рассказывать.
– Напротив. Я очень рада.
– Этого человека мы очень ценим и хотим, чтобы он был счастлив.
– Ах, мистер Пиви, уверяю вас, если я люблю, то люблю всем сердцем, всей душой. Я не прогоню человека, если он хочет связать со мной жизнь.
– Этот человек – доктор Сидней Игнат.
– Я никогда у него не была, но знаю его. Он держится особняком. Говорите, он сейчас в пабе?
– В этот самый момент.
Мириам схватила шляпку и выбежала из комнаты. Сидней Игнат не видел, как пришла любовь. Мириам захватила его целиком.
Констебль Найлз Морган появился в тот момент, когда три детектива садились на лошадей.
– Инспектор Лэнг, возможно, вы пожелаете поехать со мной. У меня предчувствие.
Детективы последовали за констеблем на восток и прибыли на живописный берег. В результате поисков, продолжавшихся менее часа, они нашли обнаженный труп Оливера Дэвиса недалеко от того места, где был найден Фредерик Бодем! Вокруг бледного тела были красивые ветви и полевые цветы.
– Что вы думаете об этом мемориале? – спросил Лэнг у помощников.
– Артистично.
– Женская рука. Вряд ли в графстве есть мужчина, обладающий способностями декоратора.
– Да, такое ощущение, будто кто-то начал с красных и пурпурных тонов, а завершил розовыми и желтыми.
– Хорошо, джентльмены. Здесь проявлено даже больше заботы, чем там, где был найден Фредерик Бодем.
И снова на теле молодого человека не было никаких следов, ничего, что указывало бы на причину смерти. Лэнг заметил тот же самый пенис, налитый кровью, красное лицо, свидетельствовавшее о проблеме с сердцем, и ту же застывшую улыбку.
– В последний раз его видели, как он отправлялся на прогулку с Николеттой Карон. Она сказала Мириам, что Оливер сел на поезд до Лондона. Следовательно, она солгала, – сказал Найлз.
– Нужно быстро найти эту женщину, – сказал Пиви.
Мужчины поскакали обратно, чтобы выписаться из гостиницы. Лэнг, прежде чем допросить Мириам, послал телеграмму начальнику.
«Кому: Барт Маршалл, Скотланд-Ярд, Лондон, Англия.
От: Инспектор Лэнг, Гластонбери, Днглия.
Дата: 9 августа 1891 года.
Дополнение: Оливер Дэвис найден мертвым. В том же состоянии, что и констебль Фредерик Бодем. Последний раз его видели с Николеттой Карон.
Инспектор Джексон Лэнг».
Королева приняла в личных покоях двоих – премьер-министра и советника Созлбури и сэра Барта Маршалла.
– Кроличье сердце? Ее нужно судить, – заметил Созлбури.
– Без учета ее состояния? – поинтересовался сэр Барт.
– Разумеется, – заявила королева. – Она убивает молодых людей. Не вижу проблемы в том, чтобы увидеть, как ее за это повесят.
– Ее судьбу решит правосудие, – ответил сэр Барт.
– Правосудие? Я не злонамеренна. Меня волнует нечто большее, чем судьба одной женщины, – моральное состояние Великобритании. Это подрыв моральных устоев.
