Текст книги "Знание - сила, 2005 № 04 (934)"

Автор книги: Коллектив авторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Annotation

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал

Знание – сила, 2005 № 04 (934)

ПИСЬМА ЧИТАТЕЛЕЙ

По ту сторону боли

Российский чиновник: вход и выход

Даешь водород! Не дают водорода...

ГЛАВНАЯ ТЕМА

Черные дыры: продолжение саги

Направляясь в черную дыру...

...можно очутиться в дыре белой

Хоукинг contra Хоукинг

Новое откровение великого астрофизика

Солнце, корабли и осенние бури

Наследство барона фон Дервиза

Таинственный космос бактерий

BО ВСЕМ МИРЕ

Бесконечное прощание

След динозавра

КАК МАЛО МЫ О НИХ ЗНАЕМ

И вновь – когда возникли языки?

Куда селянину податься?!

Харьковскому университету имени Каразина – 200 лет

Решающие сражения Второй мировой

ПОНЕМНОГУ О МНОГОМ

Сон разума -2

Эпоха глазами личности

Ad Memoriam

Календарь ЗС: апрель

МОЗАИКА

Умнейте не напрягаясь

Знание – сила, 2005 № 04 (934)

Ежемесячный научно-популярный и научно-художественный журнал

Издается с 1926 года

«ЗНАНИЕ – СИЛА»

ЖУРНАЛ, КОТОРЫЙ УМНЫЕ ЛЮДИ ЧИТАЮТ УЖЕ 79 ЛЕТ"

ПИСЬМА ЧИТАТЕЛЕЙ

Здравствуйте. Недавно мне попал в руки журнал № 8 за этот год. В нем рассматривается очень интересная тема о, если можно так сказать, взаимодействии человека и города. Все бы хорошо, но в статье "Genius loci" я увидел такой, извините, ляп, что все удовольствие пропало мгновенно, а именно: "памятник Ленину в Костроме – на месте памятника Ивану Сусанину (даже пьедестал прежний)". Так вот: памятник Ленину в Костроме установлен на пьедестале, предназначавшемся для памятника 300-летию дома Романовых, а на месте памятника Сусанину стоит его современная версия. Причем не поймите превратно, лично мне современный вариант нравится больше, чем прежний. Тот вариант скорее напоминал памятник Михаилу Романову.

Я понимаю, что от ошибок никто не застрахован, но все-таки хотелось бы, чтобы таких ошибок было поменьше.

С уважением, Роман Ефимов

Уважаемая редакция!

В нашей семье ваш журнал выписывают очень давно. Сохранились целые подборки номеров, которые вышли еще до моего рождения. Практически я все их перечитала, в каждом есть что-то интересное. В прошлом году особенно интересны были статья А. Журавлева "И дым отечества" (2004, № 2), подборка по генетике в № 3 и, конечно, статья Н. Эйдельмана в № 11.

Кроме того, меня затронула за живое дискуссия о книгах Е. Съяновой, и я позволила себе написать вам, так как мое мнение отличается от того, что высказали другие читатели. Мой опыт заставляет меня поддержать И. Яковленко. Приведу два примера.

Этим летом десятилетний воспитанник кадетского училища уверял меня, что единственный возможный путь развития России – уничтожение остального человечества. Еще раньше меня поразила моя собственная однокурсница, студентка университета. В ответ на чью-то шутку "да всегда во всем евреи виноваты" она ответила серьезно: "На самом деле, все евреи – негодяи. И татары, особенно женщины".

Факты эти показывают, какого рода настроения распространены сейчас в некоторых слоях нашего общества. В сущности, высказаны две разные идеи – милитаристская и националистическая. Объединяет их, на мой взгляд, антигуманистический характер. Сторонники этих взглядов либо не представляют себе, что развитие высказываемых ими мыслей и претворение выводов в жизнь приведет к гибели миллионов людей, либо не видят в этом ничего плохого. В обоих случаях ситуация, складывающаяся в обществе, представляется опасной. Главная опасность, по-моему, в том, что антигуманные идеи вместо того чтобы быть отторгнутыми, становятся рядовой составляющей повседневной жизни. Это – главная основа их претворения в жизнь!

В художественном произведении изначально заложены разные, порой взаимоисключающие смыслы. Следует также учесть, что аудитория, читающая художественную литературу, как нельзя более разнообразна. Вне всякого сомнения, интеллигентный читатель, не склонный к пропаганде идей нацизма, задумается под влиянием книг Е. Съяновой о причинах прихода к власти Гитлера, менталитете немцев, возможности для СССР избежания войны с Германией. Но читают не только люди, "не отказывающиеся думать". Очень вероятно, что в людях, не склонных осуждать антигуманистические идеи, книга, "написанная через женскую любовь", укрепит представление о милитаризме и национализме как о норме жизни и приемлемом способе решения проблем.

С уважением,

Кругова Т, студента биологического факультета АлтГУ, г. Барнаул

ЗАМЕТКИ ОБОЗРЕВАТЕЛЯ

Александр Волков

По ту сторону боли

Татьяна Назаренко. «Мясники I», 1992 г.

Осенью 1999 года я задержался на даче. В те сентябрьские дни в городской квартире не жилось, и, откладывая любые поездки, я бродил по ближайшему лесу. Осень стояла теплой, и к каждому деревцу вела дорожка грибов. Я шел по одной, другой, потом откладывал корзину в сторону, снова читал карманного Ходасевича: «От ничтожной причины – к причине, а глядишь – заплутался в пустыне» и, присмотревшись к тому, что лежало тише росы, ниже травы, уверенно шел вперед, снова срезая опята.

А под этим кустом в пяти метрах от меня мелькнуло – как я быстро повернул голову! – что-то серое, живое. Мелькнуло и замерло. Я выжидал, вспоминая, как взлетают тетерева в костромском лесу, как вертко от редкого грибника убегают зайцы на Смоленщине. Присев, я даже увидел того, кто скрыться от меня не успел. Такого ежика я в детстве по вечерам кормил молоком на даче; он, дурашка, поселился в моем саду.

Ожидая развязки, я достал из кармана яблоко, взятое в дорогу. Подкатил ежу. Он не двинулся, не стал собираться в комок. Я шагнул. Отвел широкую лопасть папоротника и – иголки все так же мирно торчали – долго смотрел на шкуру ежа, кем-то насмешливо надетую на пенек. Смотрел належавшее рядом, опутанное червями, тщательное вырезанное ножом тельце ежа. Это бесформенное мясо еще тянуло вверх свою мордочку, закатывало глаза, будто чуяло боль и после смерти. А я, заплутав как ежик в тумане, весь тот день искал в лесу странного шутника.

Все чаще звучат голоса, что надо бороться не только с расизмом или сексизмом, но и с дискриминацией животных.

Ежик лежал распотрошенный, как кукла. «А кто ж он есть?» – легко было сказать подобное еще лет сто назад. Ведь сам Декарт учил, что животные – это удивительные сложные, но бесчувственные автоматы. Подобное воззрение на несколько веков определило отношение многих людей к животным. Все эти милые или страшные зверюшки и впрямь казались ожившими куклами, что дергаются по воле инстинктов.

Лишь в последние десятилетия наше отношение к животным стало меняться. Слишком много человеческого в них проглянуло, когда мы присмотрелись к ним. Оказалось, что слоны и впрямь грустят об умерших сородичах, что обезьянам есть о чем с нами поговорить (см. "30, 2001, № 5), что вороны любят своих родичей и, поселившись в городе, усваивают правила дорожного движения (см. "ЗС", 2004, № 5), что бывалые крысы проводят мастер-класс среди мелюзги, приучая не бросаться на отравленную приманку а шимпанзе в грозу молятся своему богу (см. "ЗС", 2002, №7).

Биологи все чаще повторяют, что по своим способностям человекообразные обезьяны ничем не уступают четырехлетнему ребенку. Кто готов заявить, что у ребенка нет души, что это лишь болтливая кукла, пусть бросит в него камень.

В болтливости этой – главная разница. Пусть кошки мяукают, собаки лают и рычат, птицы поют, все их богатство фонем и интонаций не переводится на человеческий язык. Воспринимается нами как шум. Если мы могли бы понять этот шум, то, наверное, оказалось бы, что более сварливых существ, чем все эти зверюшки, нет. Они ежеминутно бы жаловались нам или попрекали нас. И поделом!

Привыкнув к "молчанию ягнят", мы часто забываем, что животные, возможно, страдают так же, как мы. Что страх смерти тоже им присущ. Впрочем, в природе звери, на которых бросается хищник, впадают в прострацию. От ужаса их организм бурно выделяет эндорфины, притупляющие боль. Но что чувствуют, например, коровы и свиньи, привезенные на бойню?

В наши дни убийства животных поставлены на поток, подобия чему нет в природе. Вначале животных часами везут на бойню. В тесноте, духоте, без отдыха, еды и воды. По оценке экспертов, до десяти процентов животных – коров, свиней, овец – гибнут при транспортировке. Потом – все вокруг страшно кричат – прибывших выталкивают в какое-то помещение, залитое кровью и пропахшее нечистотами. Смерть подступает медленно, заставляя напрягать все чутье и, словно в насмешку, меняя одно обличье за другим. Вот шлепанье, визг, крики, хрипы, хрюканье – о ней этот гвалт. Вот густой пар над чанами, куда рабочие сталкивают кого-то, – по ее следам. Вот вдали белеют чистые, освежеванные туши – каждая, ей-ей, вылитая смерть. Кто-то толкает сзади...

"Животное судорожно втягивает воздух, словно от удушья или нестерпимого зуда, хрипит, задыхается... Чудесная метаморфоза, кровь твоя – сгусток солнечного света, луч солнца таился в твоем теле, и вот он вновь вырвался на волю" (А. Дёблин, пер. Г. Зуккау).

Что происходит с животными, когда они дождутся своей очереди? Многие из них мучительно умирают. Даром для нас это тоже не проходит. Как отмечают исследователи, "мясо животных, умирающих в паннке, оказывается особенным – сероватым и водянистым". Кроме того, из-за стресса иммунная система животных слабеет. Чем дольше они ожидают своей очереди – порой по нескольку дней, – тем выше их риск заразиться какой-либо инфекцией. Их – и наш, тех, кто будет есть мясо.

Обычно мы игнорируем закон об охране животных, запрещающий причинять им ненужную боль! Но связь между страданием животных и распространением психических недугов у людей не так абсурдна, как кажется на первый взгляд.

Но ведь мы привыкли, что свиней и овец нужно есть! Вот другой пример – кошки, очень любимые в России животные. В наших квартирах и домах к ним относятся, как к детям. В Китае на рынках можно увидеть клетки, которые буквально набиты живыми кошками. В этих небольших клетках – скрюченные, сдавленные – лежат до 20—25 кошек. На вопросы туристов местные продавцы отвечают с не меньшим удивлением: «А чего с ними церемониться? Все равно скоро подохнут». В самом деле, животных целыми партиями скупают владельцы ближайших ресторанчиков. Любой посетитель может выбрать какую-нибудь сиамскую кошечку. На ваших глазах ей перережут горло, сдерут шкуру, кинут в кипящую воду...

Других животных ожидание убивает медленно. В различных лабораториях мира из года в год инфицируют, отравляют химикатами, подвергают мучительным операциям миллионы кошек, обезьян, собак, мышей, крыс. Недаром экологи сравнивают некоторые опыты, проводимые над животными, с опытами врачей в нацистских лагерях. А ведь "собаки Павлова" тоже имеют право на сострадание, сколько ни отмахивайся от слов: "собака хочет", "собаке неприятно"...

А сколько генетических уродцев было получено в результате неудачных опытов по клонированию! Почти 95 процентов всех клонированных млекопитающих тяжело (или смертельно) больны. Только на первый взгляд они кажутся здоровыми. Их кровеносная или дыхательная система чаще всего имеет пороки развития.

Многие органы тела аномально велики. Встречаются даже животные, лишенные некоторых частей головного мозга.

Все чаще звучат голоса, что надо бороться не только с расизмом или сексизмом, но и с дискриминацией животных. В октябре 1999 года парламент Новой Зеландии принял закон о праве человекообразных обезьян на жизнь и достойное обращение. Медицинские эксперименты над обезьянами оказались здесь под запретом.

В последние годы в странах ЕС получил признание ряд альтернативных методов, позволяющих испытывать лекарства без использования животных. Так, вместо того чтобы посыпать порошками кожу зверьков, разрешено тестировать образцы искусственной человеческой кожи.

Можно обойтись без подопытных зверьков, проверяя, не испортилось ли лекарство под действием солнечных лучей и не будет ли оно разъедать ткани тела. Во всех случаях, когда имеются альтернативные методы, законы ЕС запрещают ставить опыты на животных. Начиная с 2013 года в ЕС запретят испытывать на животных любые компоненты косметики.

Однако такой подход – исключение. Обычно мы игнорируем закон об охране животных, запрещающий причинять им ненужную боль! Но "связь между страданием животных и пандемическим распространением психических недугов у людей, в том числе вспышками немотивированной злобы и жестокости" не так абсурдна, как кажется на первый взгляд, отмечает немецкий писатель Ханс Волшлегер в своем эссе "Животные глядят на тебя".

А так ли завидно положение многочисленных пород домашних животных? Во Всемирной организации питания зарегистрировано почти 6500 различных пород; из них 740 уже вымерло, а еще около сорока процентов находятся под угрозой вымирания. По данным на 2001 год, вымерло 255 из 1479 пород коров, 181 из 1495 – овец, 151 из 649 – свиней, 94 из 820 – лошадей. Когда-то все они жили в своих регионах, к природным условиям которых были идеально приспособлены. Хинтервальдские коровы, весившие не более 420 килограммов, паслись на высокогорных пастбищах на юге Германии, не вытаптывая их подчистую. Дипхольцские гуси гнездились на болотах Нижней Саксонии. Невысокие бурые козы Хуана-Фернандеса лазили по скалам острова, на котором уединенно жил матрос Алексацдр Селькирк, прототип Робинзона Крузо.

С внедрением искусственного осеменения произошла революция в животноводстве. Все хозяйства стали специализироваться на одних и тех же мясных, молочных и яйценосных породах. Остальные потихоньку вымирают. А ведь эти породы также ценны, как церкви, старинные здания или картины; это – память о той или иной местной культуре, исчезающей в горниле глобализма.

Не случайно среди антиглобалистских объединений большой популярностью пользуется Международная радикальная организация борцов за права животных (РЕТА), основанная в 1980 году и объединяющая сейчас около 800 тысяч человек в разных странах мира. В свое время эпизоды акций РЕТА, проводившихся под девизом "Лучше ходить голой, чем в шубе", обошли все выпуски новостей.

Сейчас члены РЕТА ведут агрессивную рекламную кампанию "Holocaust of your Plate" ("Холокост у вас на тарелке"). В ряде штатов США уже были запрещены выставки РЕТА, на которых чередовались фотографии, сделанные в нацистских лагерях и на современных животноводческих фермах. Впрочем, подобные взгляды имеют определенную традицию.

* "Для животных все люди – нацисты; для них каждый день – Треблинка" – написал когда-то Исаак Башевис Зингер, лауреат Нобелевский премии по литературе за 1978 год.

* "Освенцим начинается там, где кто-то стоит на бойне и говорит: "Это же только звери"", – рассуждал немецкий философ Теодор Адорно.

«У последней черты»

Еще недавно сайгак считался блестящим примером того, как разумными мерами можно спасти исчезающий вид животных. В начале XX века сохранилось лишь несколько сотен сайгаков. В СССР охота на них была запрещена еще в 1919 году, а в начале 1980-х их поголовье оценивалось примерно в два миллиона особей. Последние пятнадцать лет развернулось бесконтрольное истребление сайгаков. Их численность сократилась в 40 раз, и нет оснований вновь надеяться на их чудесное спасение.

Поголовье снежных барсов, населяющих горы Афганистана, Пакистана, Индии, Непала и Средней Азии, оценивается сейчас примерно в 3500—7000 особей и стремительно убывает. По данным интернет-сайтов, шкуру снежного барса в Москве можно приобрести за 5 —15 тысяч долларов. Для одной шубы требуется от 6 до 12 шкур (об истреблении тигров и львов смотрите "ЗС", 2001, № 4).

Под угрозой вымирания наши ближайшие собратья. Известная исследовательница шимпанзе Джейн Гудолл в 2000 году предрекла: "В ближайшие десять-двадцать лет человекообразные обезьяны, как и другие виды животных, обитающие в лесах Центральной и Западной Африки, могут быть полностью истреблены". По данным на январь 2002 года, на Земле сохранилось примерно по 100 тысяч горилл и шимпанзе, а также 23 тысячи орангутанов и всего пять тысяч (по самым пессимистичным оценкам) бонобо.

Приходится признать, индийским слонам грозит вымирание. Их беспощадно убивают ради бивней. Их область обитания стремительно сокращается: все больше степных районов Индии превращается в пашню; все интенсивнее ведется строительство населенных пунктов, шоссейных и железных дорог. Человеку и слону все труднее ужиться рядом.

В какой-то мере слонов спасает то, что они отлично поддаются приручению: они понимают множество приказов и точно исполняют их. Их труд применяется очень широко: они носят бревна на лесоразработка^ пашут, собирают хворост и фрукты, возят людей.

От своих африканских сородичей индийские слоны отличаются размерами: они меньше и легче "африканцев"; бивни у них короче, а уши – меньше.

Мы переживаем настоящую революцию в наших представлениях о животных. Уже нельзя сомневаться в том, что все высшие позвоночные животные испытывают эмоции.

Впрочем, и сторонники, и противники РЕТА признают, что члены организации нарушают древнейшее человеческое право – право истреблять животных для своего пропитания. Никогда прежде убийство животных так настойчиво не приравнивалось к убийству человека. «Мы – всего лишь животные, которые делят эту планету с другими животными», – подчеркивает один из активистов РЕТА Харальд Ульман.

"Мы – всего лишь животные, очень опасные для других", – готовы повторять сторонники РЕТА. По данным сайта этой организации (www.masskilling.com), за один 2003 год в США для приготовления продуктов питания было убито около 30 – миллиардов животных. В среднем на каждого американца пришлось по 108 убитых коров, свиней, кур или овец. Ежечасно в Европе ради производства продуктов питания убивают около 12 миллионов животных.

Да, лишь в последние десятилетия наше отношение к "братьям меньшим" стало меняться. Мы переживаем настоящую революцию в наших представлениях о животных. По словам этологов, уже нельзя сомневаться в том, что все высшие позвоночные животные испытывают эмоции. Однако их душевную жизнь мы не можем точно измерить. Нам дано наблюдать ее лишь со стороны. Что они чувствуют? Чего боятся? Сильно ли страдают?

Все так же в снах мне является мордочка освежеванного ежа. И тельце его вновь пригвождено к обрубку дерева, как к кресту...

НОВОЕ ОБЩЕСТВО – НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Владимир Магун, Владимир Гимпельсон

Российский чиновник: вход и выход

Идеальный бюрократ

Эффективная бюрократия – почти синоним эффективного государства. Если чиновники неэффективны, некомпетентны и мало заинтересованы в своей работе, масштабные провалы государства становятся практически неизбежными. Как справедливо напоминает польский исследователь Яцек Коханович, "граждане, вынужденные общаться с неэффективными или коррумпированными чиновниками, не будут уважать государство, и тогда связи, соединяющие общество воедино, ослабнут".

Идеальная бюрократия, по Максу Веберу, рациональна, высокопрофессиональна и аполитична. Бюрократ не должен быть прислужником вышестоящих и обязан работать, руководствуясь интересами дела, независимо от смены власти. Все это обеспечивается специальными условиями и процедурами. Чиновников набирают на открытых конкурсах. Их продвижение внутри организации зависит от деловых качеств и выслуги лет. Они – профессионалы и всегда вне политики. У них должны быть приличная зарплата, определенные социальные гарантии, предсказуемая карьера. Это профессиональные эксперты, которые связывают себя с интересами государства, а не конкретных идеологий, политиков, лоббистов.

Рациональный капитализм нуждается в рациональной бюрократии, функционирующей, как хорошо отлаженная машина, и наоборот.

Американские исследователи П. Эванс и Дж. Роч предположили: чем ближе бюрократия страны к веберовскому идеалу, тем лучше в этой стране ищут дела – в частности, тем выше темпы экономического роста. На статистике по развивающимся странам они подтвердили эту гипотезу.

В последние десятилетия в мире постепенно набирает силу комплекс идей, противоположный веберовским представлениям об идеальной бюрократии. Речь идет об уменьшении роли традиционной "лестницы чинов", о том, что работу чиновников следует оценивать по четко измеряемым результатам, что государственные органы обязаны служить прежде всего интересам и потребностям граждан, а не абстрактным интересам государства и так далее. Но реформы подобного типа не везде идут успешно, и веберовские представления о бюрократии пока рано списывать со счета.

Как становятся чиновниками: каналы и инструменты рекрутирования

"Веберовская" бюрократия, по П. Эвансу и Дж. Рочу, создается прежде всего специальными процедурами "входа" на государственную службу: по конкурсу, а не по политическим или личным соображениям начальства. Только так можно отобрать самых квалифицированных и производительных работников. Кроме того, объективный отбор дает чиновнику определенную автономию от руководителей, препятствует созданию замкнутых кланов. Наконец, по конкурсу на государственную службу может попасть каждый, а это не только социально справедливо, но и расширяет число достойных кандидатов.

Конкурс – это квалификационные экзамены (предпочтительно письменные) и тесты.

Но в России сегодня абсолютное большинство чиновников (94 процента) не сдавали никаких экзаменов и не проходили тестирование: их брали на работу после собеседования. Правда, чем выше "входная" должность, тем чаще кандидатов отбирали на конкурсной основе: прошли через эту процедуру лишь 2 процента специалистов 2-й категории, но уже 7 принятых на должность главного специалиста. Были протестированы лишь 3 процента специалистов 2-й категории, но уже 9 принятых главных специалистов и 12 процентов консультантов.

В областных администрациях чиновников чаще отбирали по конкурсу, чем на городском и федеральном уровнях.

Еще один способ снизить неопределенность при приеме на работу – брать тех, кто рекомендован людьми, мнению которых наниматель доверяет, или просто брать знакомых. Но тогда возникает опасность воцарения на работе родственно-дружеской, а не деловой среды.

И все-таки именно личные рекомендации (45 процентов случаев) или личное знакомство с будущим работником (40 процентов) – самые распространенные у нас источники информации о будущих работниках.

Вообще-то естественно поинтересоваться деловыми качествами претендента у тех, кто его знает. Но рекомендации, по которым приходят на работу молодые чиновники, вряд ли касаются их профессиональных достоинств: рекомендуют претендентов, как правило, их знакомые и знакомые знакомых, родственники и знакомые родственников.

Городские администрации несколько чаще, чем областные и федеральные, нанимают специалистов "с улицы" или через службы занятости: работа здесь настолько мало престижная и низко оплачиваемая, что отбирать новых сотрудников не из кого.

Итак, процедуры "входа" работников в государственные и муниципальные администрации чаще всего не дают возможность отбирать их "по заслугам", зато обеспечивают начальство лояльными людьми.

Сами управленцы критикуют конкурсный отбор за медленность, негибкость, дороговизну и к тому же не верят, что по конкурсу можно отобрать именно того сотрудника, который нужен на данном рабочем месте. Тут есть свои резоны: объективные процедуры найма на работу нуждаются в особой инфраструктуре, которая у нас совсем не развита, – нет надежных "кредитных историй" соискателей, нет культуры рекомендаций и доверия рекомендателям, нет достоверных рейтингов вузовских дипломов, не разработаны тесты и процедуры конкурсного отбора. Иными словами, работодатель, решившийся на конкурентное сравнение соискателей, не освобождает себя от потока ложных сигналов.

Но руководители умалчивают о том, что отбор по конкурсу уменьшает их власть, и поэтому вряд ли будут они сторонниками подобных нововведений. Чтобы избежать этого, они, например, настаивают на своем праве нанимать без конкурса человека, состоящего в кадровом резерве.

Предвидение карьеры: как работают «лифты»

Веберовский "идеальный бюрократ" должен быть обеспечен долговременной и предсказуемой карьерой, переходя с уровня на уровень иерархии внутри организации. Вся система стимулов перспективна и "отсрочена", чтобы каждый был уверен, что его сегодняшние усилия вознаградятся в будущем, что его статус и заработок будут расти в зависимости от стажа успешной работы.

Но это возможно, только если постоянно продвигаются все: чиновники среднего уровня освобождают места низшим, а чиновники высокого ранга – средним. Продвижение будет бесспорным, если система относительно замкнута, принимая на средние и высшие должности людей со стороны только в виде исключения.

Систему правил, позволяющих заполнять вакансии со среднего уровня и выше за счет внутреннего продвижения, называют "внутренним рынком труда". Он особенно развит там, где невыгодно на средние и высокие должности брать людей со стороны: их предстоит долго обучать. Как правило, это эффективные организации, которые предпочитают растить собственных работников, обеспечивая им тем самым долговременную перспективу.

Мы спрашивали у молодых чиновников: "Как часто в вашей организации появляются свободные должности начальников отделов?"; эта должность сама по себе достаточно высока для молодого специалиста и открывает возможности дальнейшего движения вверх. Считают, что вакансии открываются довольно часто, четверть молодых работников министерств и только 6 – 9 процентов работников областных и городских администраций. Как видим, вакансии, по мнению молодых чиновников, возникают редко.

Во многих странах чиновники, проработав на государственной службе сколько-то лет или достигнув определенного возраста, принудительно отправляются на пенсию. Больше половины наших молодых чиновников поддерживают разного рода ограничения для своих коллег, достигших пенсионного возраста (увольнять на пенсию, переводить на более низкие должности, на работу по договору и т.п.), но лишь 18 процентов занимают радикальную позицию: "увольнять достигших пенсионного возраста в любом случае", в основном это работники городских и областных администраций, где вакансии появляются гораздо реже, чем в министерствах.

Большинство молодых служащих уверены, что они смогут продвинуться не выше уровня начальника отдела. На этом фоне особенно бросается в глаза группа уверенных в себе и нацеленных на карьеру молодых людей, которые считают, что в редких случаях можно рассчитывать на большее и даже достичь самых высоких позиций в организации. Таких не так уж мало: почти каждый 1ретий из тех, кому сейчас меньше 35 лет.

Что именно обеспечивает продвижение по службе? Наши собеседники на первое место, несколько нас удивив, поставили деловые качества. Они имели в виду те деловые качества, которые потребуются на новом месте: хорошая работа на предыдущей должности, проявленные там инициатива, самостоятельность упоминались реже. Возможно, поэтому на должности начальников отделов, например, часто набирают людей со стороны.

Важно, на их взгляд, чтобы кандидат на должность был из команды единомышленников с нынешними руководителями, – напоминание о неформальных объединениях в бюрократических организациях. "Командность" не обязательно противостоит интересам дела, но все же никак не принадлежит к достоинствам идеальной бюрократии по Веберу: чиновник в идеале должен быть свободным от любых внутрикорпоративных интересов, обязан служить только интересам дела, его карьера должна строиться на основе только его личных заслуг.

Далее по важности для продвижения следуют умение подать себя, связи и знакомства, знание тонкостей "аппаратной" работы, лояльность по отношению к руководству – качества, связанные с личной преданностью, со служением лицам, а не делу.

Итак, две трети наших собеседников верят в то, что в их организации компетентность и образованность важнее лояльности. Мы, честно говоря, ожидали обратных результатов. Однако напомним: продвижение начинается после того как человека приняли на работу, а на работу чиновников сегодня берут главным образом на основе личных связей и рекомендаций, которые должны обеспечить необходимый минимум лояльности. Возможно, наличие подобного "фильтра на лояльность" при входе и позволяет руководству меньше контролировать ее потом.

Перспектива карьеры и готовность уйти из организации

Лишь менее половины из числа опрошенных определенно не хотели бы перейти на другую работу. Остальные либо определенно хотели бы этого, либо сомневаются и не дают однозначного ответа (29%). Ответы на дополнительные контрольные вопросы говорят о том, что склонность к уходу на деле еще сильнее.

Две трети опрошенных не исключают для себя возможности уйти не просто из данной организации, а вообще с государственной или муниципальной службы: она явно недостаточно притягательна для молодых профессионалов. Скорее, эта служба – способ накопить человеческий и социальный капитал для другой деятельности, чаще всего в бизнесе.

Можно утверждать, что более или менее на уход нацелены примерно 20 – 30 процентов молодежи в исследованных областных, почти половина – в городских администрациях и 60 процентов – в федеральных министерствах.

Когда молодые люди уверены, что продвижение основано на лояльности и "анкетных данных", связь в их сознании между хорошей работой и карьерным успехом исчезает, перспективы продвижения остаются туманными, а контроль за карьерой оказывается в руках начальства. Это и побуждает лучших работников уходить из организации. Включаются механизмы негативного отбора: остаются те, кто похуже.

Если же молодые чиновники считают, что в их организациях "продвигают по заслугам", то вероятность их ухода становится существенно – на 17 процентов! – ниже.

Сотрудники федеральных министерств, при прочих равных, относительно чаще хотят сменить работу, чем служащие обследованных городских администраций, а последние чаще, чем областных. Зарплата в областных администрациях максимальна, а в городских – минимальна. Федеральные чиновники при относительно низкой заработной плате (прежде всего в сравнении с ее уровнем в столичном частном секторе) располагают вдобавок весомыми возможностями устроиться на работу получше. Вообще стоит заметить, что областные администрации, с точки зрения положения персонала и его приверженности организации, оказались во многом сильнее и городских, и федеральных, а федеральные министерства – самыми слабыми.

Кажется парадоксом, что с ростом должности, при прочих равных, растет и желание сменить работу. Очевидно, более высокая должность приближает чиновника категории "В" к потолку карьеры: на политические должности люди попадают по иным правилам, и таких должностей очень мало. Дальнейшее продвижение становится проблематичным. С другой стороны, чем выше место в бюрократической иерархии, тем ниже относительная зарплата чиновников по сравнению с иерархически сопоставимыми позициями в частном секторе и тем больше открывается возможностей конвертировать бюрократический статус в престижную и высокооплачиваемую работу в частном секторе.