Текст книги "Знание - сила, 2005 № 04 (934)"

Автор книги: Коллектив авторов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

"Сезонный распорядок" жизни, отличительная черта средневекового общества, в XVI веке отменяется усилиями людей, живущих в городах. Их стремление противостоять климату и природной среде можно увидеть в показателях торгового оборота. В конце 60-х годов XVI века Венеция отменила старые правила: выход в море был запрещен только с середины ноября по конец января. Но и эти 01раничения не соблюдали, выходили в море в самые сложные для плаванья дни. Как-то в зимнюю бурю затонули купеческие корабли с большой суммой денег на борту. Но купцы все равно пытались перевозить товары во время спада деловой активности. Кто выходил в море, не оглядываясь на погоду, получал выигрыш в безжалостной конкурентной борьбе. Время стало величиной повседневной, измеряемой...

Венеция и Генуя, "небольшие островки" Средиземноморья, города, построенные на краю скал, на 6epeiy мокрой лагуны, лишенные плодородной земли и природных богатств, "оторвались от своего окружения и устремили взоры за черту горизонта" – и овладели экономикой будущего, экономикой услуг и финансовых рынков.

Еще в те дни, когда у площади перед собором св. Марка теснились дома с небольшими виноградниками, а над узкими каналами висели скрипучие деревянные мосты, венецианцы овладели Адриатическим морем. Преобладание было достигнуто не только силой флота, хотя венецианские галеры со стрелками, лучниками и пращниками патрулировали "внутреннее море" (Площадь Адриатики немного превышает Финский залив).

Торговые связи, установленные Венецией, объединили народы: корабельный лес, соль, зерно и вино, камень для строительства и даже «сладкая пресная вода» шли в Венецию с берегов Адриатики в обмен на полновесные монеты и венецианские товары. Не военные гарнизоны и чиновники, а рыночные связи создавали единое культурное пространство, и славянские города на адриатическом побережье даже по внешнему виду приближались к своим итальянским торговым партнерам. По словам Броделя, Венеция, «как нитями», соединила всю торговлю Адриатического моря, собрала купцов, тысячи лодок и парусников приспособила к своим нуждам, включила в свою экономику.

Бродель отвергает традиционную схему истории Европы, где большие национальные государства проводили "объединительную политику". Не только монархи, чиновники и полководцы, но и торговые, и культурные связи создавали будущую карту Европы. Наиболее динамично развивались в XV веке небольшие торговые государства. Бюджет Венеции был в те дни "на равных" с государственными доходами Испании и Англии, а доход на душу населения неизмеримо выше. Венеция создавала свою "империю", присоединяя старинные города – Падую, Верону, Бергамо, острова в Средиземном море, которые охраняли путь на Восток. Но венецианцы понимали простую истину, недоступную многим: торговля, а не оружие, есть главная сила. Сохранилось замечательное выступление знатного венецианца, он убеждал своих сограждан не горячиться, не увлекаться военными походами: "Берегите свои дома и штаны, добивайтесь превосходства торговлей, а не оружием", "Истинное превосходство заключается в том, чтобы стать повелителями золота христианского мира".

Весной, когда пасхальный перезвон наполнял радостью, когда воздух был прозрачным, а море переливалось цветом зелени восточного камня-изумруда, весной Венеция провожала караваны кораблей. Легкие лодки тогда подбирали груз, укутанный в льняную ткань, ныряли в холодные еще протоки каналов, обгоняя медленные разукрашенные гондолы патрициев. В те дни путешественник в Венеции терялся в великой суете, но к нему на помощь приходил меняла, ловкий венецианец, знаток разнообразных монет, хранитель сообщений о курсе непривычных для чужестранца бумажных расписок, векселей. Меняла просил отойти от шумной толпы: "Перелетные птицы, паломники в Святую землю! Скупые и недоверчивые. Посмотри, любезный господин, какой бархат предлагает Венеция, какой дивный, свежий цвет, нежно-голубой или малиновый, как славное вино. Признаться, черный бархат привозят из Вероны, а тонкое сукно, как прежде, из Флоренции, но нигде нет такого богатства, как в Венеции. Какие дивные дворцы, какие расходы!"

Далекий путь товаров: корабли с острова Суматра ежегодно отправлялись к берегам Персидского залива и Красного моря, тысячи верблюдов неторопливо несли свой груз караванными тропами в Сирию и Египет, где товары принимали венецианские корабли. Перец и мускатный орех, шафран и гвоздика, цейлонская корица и синий краситель из Индии, жемчуг и ревень, африканский росный ладан и хлопок, шелковая пряжа – множество привычных вещей. На Восток венецианцы везли шерстяные ткани и серебро – слитки, монеты: Запад еще не мог предложить многочисленные товары, платил только серебром, "серебро бежит за перцем", издавна говорили венецианцы. Впрочем, в XVI веке Венеция предлагала восточным купцам изделия стекольных мастерских, бусы и четки из цветного стекла, небольшие зеркальца.

Морские дороги Средиземноморья проложены, измерены и пройдены поколениями мореходов; в XVI веке они редко использовали компас, полагаясь на свой опыт и множество знакомых примет. У владельцев груза и кораблей были особые заботы. Они осмотрительно распределяли товары между различными маршрутами. «Время – деньги», и это было известно в XVI веке каждому купцу со следами чернил на пальцах.

Именно здесь, по словам Броделя, находится причина, которая заставляла средиземноморский мир относится с величайшей осторожностью к дальним морским походам в Индийский океан. Венецианцы помнили семейные предания XV века о былых днях, когда корабли уходили в Восточное Средиземноморье, в "страны Леванта", и город оставался без звонкой монеты: все ценности были вложены в торговый караван.

Громкая метафора из учебников "Купцы – это мешки с перцем" далека от истины, во всяком случае для стран Средиземноморья. Нет слов, пряности, особенно перец, обеспечивали в XVI веке постоянный высокий доход, сравнимый с прибылью современного нефтяного бизнеса. На пути из Калькутты цена этого легкого груза увеличивалась раз в двенадцать. В трудах по истории экономики подсчитано, что только в 60-е годы XVI века в Европу привезли не менее 20 тысяч центнеров перца. Но, по утверждению Броделя, торговля зерном в Средиземноморье по объему и затратам капитала немногим уступала торговле пряностями.

Венеция славилась не только тканями, но и цветным стеклом, бумагой хорошего качества: мельницы постоянно перемалывали горы тряпья, сырья для производства бумаги. Венецианские типографии печатали множество книг: прекрасно оформленные произведения античных авторов и европейских гуманистов, увесистые книги по богословию и огромные справочники, снабженные картами и Гравюрами. Это был рентабельный, рыночный сектор экономики. Экономика Средиземноморья удовлетворяла разнообразные вкусы и потребности: простые, непритязательные и самые изысканные – от соленого сыра из Сардинии и дешевой ткани из смеси хлопка и льна до удивительных вещей – мелких кипрских птиц, заготовленных в бочках с уксусом, прекрасного тяжелого бархата, великолепных изделий из кожи испанских мастерских. Средиземноморские товары пользовались в Европе неизменным успехом, мальвазия, крепкое вино из сахаристого винограда, появившееся в Греции в XV веке, завоевало европейский рынок от Англии до России. Хотя в Средиземноморье не было больших рыбных промыслов, мелкая соленая рыбка анчоус до сих пор входит в набор повседневных европейских блюд.

Изучение "структур повседневности", о чем постоянно говорил Бродель, позволяет сделать интересный вывод. Жители Средиземноморья, несмотря на различия религий, культуры, наречий, имели нечто общее, что объединяло их в далеких странах, вдали от дома. Это были особенности пищевого рациона. Оливки, сыр, молодое вино, овощи. Обязательно растительное масло. За пределами Средиземноморья его обитатели постоянно жалуются: нет оливкового масла, много жирных и молочных блюд, еда слишком обильная, хотя и дешевая. В Америке, в колониях Испании было потрачено много сил, чтобы сохранить привычный набор средиземноморских блюд, посадить оливковые рощи, развести виноградники, испечь хлеб не из кукурузной муки, а из хорошей пшеницы, такой же полновесной и чистой, как на полях Сицилии. В литературных произведениях стран Средиземноморья редко встретишь картины чревоугодия и обжорства, которые изображал Рабле.

В XVI веке центр экономической жизни Средиземноморья по-прежнему оставался в "узком четырехугольнике" знаменитых итальянских городов – Милана, Флоренции, Генуи, Венеции. Это были олигархические государства с развитой финансовой системой, изощренными методами государственного управления, многообразными видами хозяйственной деятельности и неизбежным расслоением общества, контрастами бедности и богатства. Мастера высокой квалификации получали в Венеции хорошую заработную плату, до 150 дукатов в год, ничтожная сумма в сравнении с доходами купцов и финансистов, они считали ниже своего достоинства объявлять ценность приданого меньше, чем на 3 тысячи дукатов. Известно, что в обменной лавке некого венецианца Бернардо за короткий период были совершены денежные операции на сумму 3 миллиона дукатов. В Венеции не утихали негодующие голоса, требовали, чтобы богачи отдавали обществу "излишки" своей прибыли.

Но Венеция оставалась привлекательным городом; приезжие, которые работали в мастерских, просили предоставить им права граждан города: «Они верно служили, изготовили тысячи метров хорошего сукна и шелка». Венеции служили солдаты и моряки из различных стран Средиземноморья: «благородный Отелло», показанный Шекспиром, не нуждается в театральной черной краске, это был араб из Испании или из Алжира, опытный воин, который должен был покинуть родину. Таких немало в XVI веке.

Бродель опровергает одну из "поверхностных истин": в странах Средиземноморья не было избытка потомственных и хорошо обученных моряков. Наоборот, постоянная проблема, с которой сталкивались правительственные канцелярии средиземноморских стран в XVI веке, – недостаток хорошего леса для строительства новых кораблей и ограниченное число моряков, которым можно было доверить морские экипажи. Опытных моряков нанимали на службу, не задавая вопросов о происхождении и родном наречии. В XVI веке в католических странах постоянно обличали "ренегатов", христиан, которые по своей воле бежали в Турцию и получали там завидные должности.

Во второй половине XVI века в мировой экономике происходили глубокие сдвиги, которые впоследствии определили судьбу Средиземноморья. Старинные города – Венеция и Генуя – утратили свое преобладание в морской торговле. Историки детально изучили пути торговых караванов Венеции с XIV по XVI век и пришли к выводу, что в 30-х годах XVI века полностью прекратились связи с Нидерландами. В таблицах показаны постоянные пробелы в колонках "Азовское море", "Константинополь", "Крит". Редко появлялись венецианские корабли в портах Северной Африки. В итоге остались две постоянные "венецианские линии" – Сирия и Египет.

Значительно сокращаются торговые пути Генуи. Генуэзские богачи преуспели в банковском деле, а в конце XVI века стали хозяевами международной системы платежей, прочно обосновались в Испании, держали в своих руках государственные финансы этой крупнейшей мировой державы XVI века.

Свой вклад в изменение обстановки в Средиземноморье внесли португальцы. В конце XV века они постоянно отправляют свои корабли в дальние походы, чтобы найти уязвимое звено в цепи перевозки традиционных восточных товаров. Португальцы нашли путь в Индийский океан, продолжили поиски в Юго– Восточной Азии. Настал тот день, когда на португальских морских картах появилась надпись: "Здесь острова пряностей". Древний путь перца и гвоздики был "надломлен" у корня, богатые и надменные торговые города Средиземноморья должны были признать свое поражение. В 1504 году венецианские купцы были в смятении: в Египте они не нашли товарные запасы перца.

Но торжество португальцев было непродолжительным. У португальского короля и его чиновников не было ни средств, ни опыта, ни умения, необходимых для продажи пряностей, была лишь наивная уверенность, что перец, привезенный в Лиссабон, на глазах превратится в золото. Португальцы не создали, в отличие от Испании, обширную колониальную империю, они основали небольшие опорные пункты в Индии и Юго-Восточной Азии, чтобы следить за древним морским путем. Но методы прямого насилия не могут принести пользу. Можно показать на множестве примеров, как терпеливо и настойчиво восточные мореходы обходили португальские барьеры, как заново была создана сеть морских сообщений, и товарные потоки вновь стали стекаться к берегам Красного моря, а караваны вернулись на старые дороги, которые вели к берегам Средиземного моря. И в середине XVI века венецианцы вновь взяли в свои руки привоз пряностей в Европу, привычный груз вновь заполнил трюмы итальянских кораблей.

Но это была временная победа. В конце XVI века начинается упадок средиземноморской торговли и вскоре тесно связанных с морской торговлей мастерских и мануфактур. "Запад начинает вытеснять Восток" – вот общая формула, которая определяла неизбежный упадок старинных торговых и морских городов Средиземноморья. Восток теряет свою ведущую роль в мировой торговле, исчезает сказочная привлекательность восточных вещей, которые вызывали зависть и восхищение европейцев. Мануфактуры Нидерландов, Англии, Германии начинают производить разнообразные и качественные товары, которые наполняют европейские рынки и проникают в страны Средиземноморья вместе с предприимчивыми капитанами "северных флотилий". В Средиземном море, проскальзывая вдоль берега, уходя от преследования испанских галер, один за другим появляются легкие английские суда, вслед за ними – голландцы... Начинается новый период в истерии древнего Средиземноморья.

В оформлении статьи использованы произведения Витторе Карпаччо, XVI век.

ВРЕМЯ И ОБЩЕСТВО

Михаил Глуховский

Наследство барона фон Дервиза

В истории российского предпринимательства середина XIX века – страница особая. В это время на государственных концессиях, как на дрожжах, бурно развивается железнодорожный транспорт. Именно тогда взошла звез-да волевого, смелого в своих замыслах барона Павла Григорьевича фон Дервиза, сумевшего получить в 1863 году концессию на строительство Московско-Рязанской железной дороги.

Созданному им акционерному обществу разрешили выпустить за границей облигации на 5 миллионов рублей с 5-процентной правительственной гарантией доходов по ним. Они были успешно реализованы. Его магистраль стала одной из самых доходных в России...

В часе езды от Рязани раскинулось старинное село Кирицы. Водители невольно притормаживают машины: по левую сторону от Куйбышевского шоссе на холме над купами деревьев вдруг вырастает дворец, словно бы только что построен, – зубчатые стены, башенки со шпилями, резная веранда. Это бывшее имение сына Павла Григорьевича Дервиза – Сергея, а ныне – республиканский санаторий "Кирицы" для детей с внелегочными формами туберкулеза.

Дом, который построил Шехтелъ

Павел Григорьевич Дервиз – русский дворянин немецкого происхождения. Один его предок, Генрих-Дитрих Визе, был старшим бургомистром Гамбурга. Другой – Иоганн-Адольф Визе, при Петре III служил в России, здесь возведен в дворянское достоинство с прибавкой к фамилии частицы "фон-дер".

Концессионер фон Дервиз имел дома в Москве и Петербурге, пароходы на Волге, виллы в Швейцарии и Франции. Среди рязанских его приобретений – усадьбы в Соха и Старожилове.

...Палочка Коха не различает бедных и богатых. Павел Дервиз вынужден был уехать за границу, на Ю1 Франции, надеясь, что целебный средиземноморский климат спасет от чахотки его больных детей – дочь Варвару и сына Владимира. На своей вилле "Долина роз" в Ницце он, страстный меломан, устраивает театр, содержит симфонический оркестр, хор, приглашает лучших певцов и музыкантов Европы. В январе 1879 года здесь прозвучала опера М.И. Глинки "Жизнь за царя". Барон сам не гнушается сочинительства. Ему принадлежит музыка знаменитого романса "Вечерний звон"...

Библиографы фон Дервиза В.А. Любартович и Е.М. Юхименко в своем интересном исследовании рисуют образ энергичного предпринимателя, беспрестанно занятого на ниве созидания. Россию он считал своей родиной.

Размышляя о ее будущем, барон написал трактат, в котором, в частности, говорит о вещах очень актуальных: "Деньги вам дороги – так не сорите ими понапрасну; не тратьте их на войско, для войны непригодное, ни на чиновников, волу толкущих, а то и вовсе ничего не фабрикующих, ни на благотворительные учреждения, устаревшие и вместо пользы вред приносящие. Деньги вам нужны, так уничтожьте неподатные сословия, обложите капитал, да и в поземельных взиманиях сделайте различие между беднеющим родовым помещиком и кулаком-промышленником, наступившим ему на горло и скупающим его земли. И нет им конца, этим громадным тратам, безжалостно тяготящим государственную казну, – как, быть может, нет конца и источникам дохода, ныне бесследно пропадающим. Посчитайте-ка все это, да тогда и решайте: стоит ли всерьез поминать о нашей бедности?"

Теплое море, мягкий климат – все бессильно было помочь его детям. Барон хоронит сначала сына, потом дочь, а 2 июня 1881 года, не в силах пережить потери, сам умирает.

Интересный факт. Павел Григорьевич фон Дервиз известен и тем, что в память своего умершего сгг чахотки сына Владимира пожертвовал 400 тысяч рублей на строительство детской больницы в Москве. Сооруженная по проекту архитектора Р.А. Гедике при участии петербургского педиатра К.А. Раухфуса, она была открыта в Сокольниках в 1879 году. Великолепно оснащенная и спланированная, больница эта стала новым словом в медицине.

Согласно завещанию барона, 100 кроватей навсегда должны были оставаться бесплатными для сирот и детей беднейших родителей. На средства учрежденного позднее благотворительного общества при больнице приобретали одежду и обувь, ортопедические приспособления для таких детей, выдавали единовременно денежные пособия, помогали детям в приютах, школах, ремесленных училищах.

П.Г. Дервиз был похоронен в склепе-усыпальнице при этой больнице.

Так выглядел дворцовый ансамбль в селе Кирицы в XIX веке

По желанию его супруги в 1883 году на месте часовни построили церковь во имя Святой Троицы.

Сегодня бывшая Владимирская больница – одна из крупнейших в России Московская городская детская клиническая больница Святого Владимира.

Сергей, выпускник Московской консерватории, продолжил дело отца: строил железную дорогу от Москвы до Рязани (на этом участке правостороннее движение – на немецкий манер), вместе с бароном фон Мекк сооружал пути от Петербурга до Москвы. Любопытный факт – по рекомендации Надежды Филаретовны фон Мекк детей С.П. Дервиза обучал музыке сам Чайковский. В Большом зале Московской консерватории стоит орган работы французского мастера Аристида Кавалье-Колля – щедрый дар мецената композитору.

К своему обширному наследству фон Дервиз присоединил еще и усадьбу в Кирицах. Новый хозяин имения замостил кирпичом доро!у, ведущую к станции Проня, и поручил молодому, тогда еще мало известному архитектору Федору Шехтелю перестроить барский дом.

Коша говорят о творчестве архитектора Ф.О. Шехтеля, обычно вспоминают особняк С.П. Рябушинского на Малой Никитской ул. в Москве, Ярославский вокзал, перепланировку и внутреннюю отделку Художественного театра (МХАТ). Меньше знают о его работах на Рязанской земле.

...На пологом холме, недалеко от впадения в Оку реки Прони, в окружении тенистого парка в 1887-1889 годах поднялся замок-дворец. Центральную часть двухэтажного здания украсил портик, увенчанный декоративными башенками со шпилями. Над парадным входом разместилась большая веранда с красивыми мавританскими арками и колоннами.

Изящно выглядел угловой особняк, выполненный в стиле "модерн". Его балкончик поддерживали крылья мшучего орла. С центральной частью особняк соединила стеклянная галерея, соседствующая е крепостной башней с зубцами. Противоположное крыло, где находилась домашняя церковь, завершалось высоким флюгером на четырехгранной пирамиде.

Причудливая беседка. Кентавры на постаментах. Пологие пандусы, широкая, напоминающая чем-то петергофскую лестница вели к фонтанам и гроту из ракушечника.

Через глубокий овраг пролег каменный "мост любви", украшенный светильниками. Пройдя тенистые аллеи, гости Спасского уездного предводителя дворянства Сергея Павловича фон Дервиза попадали к "Красным воротам" – двум стрельчатым башням, связанным арочным мостиком.

В 1908 году имение было продано князю Горчакову, который, однако, ни разу здесь не появился, доверив хозяйство своим управляющим.

После революции в дворянском поместье размещались сельскохозяйственное училише им. Карла Либкнехта, техникум, позднее – дом отдыха. С 1938 года в бывшем дворце барона фон Дервиза открыли санаторий для детей, больных костно-суставным туберкулезом.

Вчера и сегодня – боевой рубеж

Детский туберкулез новой бедой не назовешь. В царской России из каждых четырех страдающих костным туберкулезом трое были дети. Для больных "костников" на всю страну имелось тогда пятьсот санаторных коек. Не выручала и филантропия – дни "Белой ромашки", когда девушки с кружкой обходили прохожих, награждая за каждый денежный взнос цветком.

Но к 1975 году картина изменилась. Именно тогда Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) назвала систему противотуберкулезной службы в СССР эталоном. Казалось, "Белая ромашка" навсегда осталась в прошлом. Но опытные фтизиатры не разделяли общей эйфории, утверждая: палочка Коха коварна, она затаилась, как сжатая пружина. В недавние 90-е годы заболеваемость среди малышей и подростков выросла в два с половиной раза. И одна из причин – бездушное, прямо-таки преступное разрушение бывшей системы предупреждения недуга.

Название санатория "Кирицы" и села, где он находится, связывают с мордовским словом "керьцемс" – "рубиться, срубаться". Когда-то здесь пролегал защитный рубеж русичей от набегов степных кочевников. В далекие времена в этих местах дружинники князя Евпатия Коловрата сражались с Батыевой ордой. Затрудняя продвижение врага, местные жители валили деревья, делали засеки.

Привычное название ныне обрело новый смысл.

– Санатории, – рассказывает главный врач Виктор Тарасов, заслуженный врач России, – продолжает традиции своих предков, говоря образно, выступает преградой на пути грозного недуга. На сегодняшний день это – единственный в России специализированный лечебно-диагностический центр для больных с внелегочными формами туберкулеза.

Здесь ежегодно лечатся около тысячи детей от 2 до 17 лет Действуют три костных отделения, глазное, лимфоурологическое, хирургическое. У санатория тесные контакты с ведущими НИИ Москвы и Петербурга. И конечно, в союзниках у медиков – рязанская природа. Летом дети живут в павильонах в парке, зимой, как только позволяет погода, на открытых верандах.

Более двадцати лет возглавляет здравницу Виктор Тарасов. Выпускник Рязанского мединститута, он не жалеет о своем выборе.

Противник громких фраз, он признается: "К нам приезжают ребята с жутким сколиозом, с хромотой, а уезжают пряменькие, стройные. В такие минуты понимаешь, что не зря живешь. Когда я захожу в отделение и слышу шум, смех, ребятня носится, – для меня это радость. Тишина пугает. Она неестественна для детей".

– Если верить официальной статистике, – вступает в разговор заместитель главврача по медицинской части Галина Василевская, – заболеваемость туберкулезом в стране снижается. Хотелось, чтобы это было так. Медики с тревогой констатируют: туберкулезная палочка приспособилась к новым условиям. В борьбе с ней малоэффективны дорогостоящие препараты.

Туберкулез многолик. Это не только чахотка, как думают иные. Он может поражать почки, печень, кожу, лимфоузлы, половые органы, кости, суставы – все органы и системы организма. О внелегочных формах заболевания знают фтизиатры, но в поликлиниках их нет, а врачи общей сети часто в неведении, не говоря уже о населении. В туберкулезных диспансерах для таких больных не хватает коек, особенно детских. Детям нужен не только фтизиатр, но и специалисты– медики других профилей, понимающие в туберкулезе. Однако они не предусмотрены штатным расписанием.

И результат. В "Кирицы" нередко приезжают дети с запущенными формами болезни. Из Чечни, Дагестана, из... Москвы. Как ни странно, и в столице не всегда удается поместить ребенка в специализированный стационар, изолировать от легочных больных и не спеша обследовать.

Главный врач санатория «Кирицы» Виктор Тарасов

Этот дуб помнит барона фон Дервиза

От операций до трудотерапии

Недавно, рассказывает Михаил Харламов, заведующий отделением для больных костным туберкулезом, кандидат медицинских наук, в санаторий "Кирицы" поступила девочка– подросток. Член сборной страны по художественной гимнастике, она, выступая в Германии, почувствовала боль в ноге. Обратились в клинику. Там пожали плечами: запущенная фаза болезни сустава, ничем не можем помочь. Мама в слезах привезла дочку в "Кирицы". После операции девочка вернулась домой практически здоровой. Может продолжать заниматься спортом. Пусть и не столь интенсивно, как прежде.

Давно ли юные пациенты при поражении костей и суставов были обречены годами лежать в гипсе? Сейчас появилась мощная анестезия, интенсивная терапия, новые формы оперативного лечения– Костно-суставной туберкулез стал уже не медикаментозной, а хирургической проблемой. Раннее оперативное вмешательство многократно сократило сроки лечения. Теперь уже через месяц после операции на позвоночнике ребенок ходит, правда, на первых порах в корсете.

Хирургическое отделение санатория рассчитано на 60 коек. Под руководством кандидата медицинских наук Александра Майорова здесь ежегодно делают до 200 сложнейших операций, в том числе на тазобедренных суставах. В распоряжении хирургов трансплантаты, новейшая аппаратура, мониторы наблюдения. Как и все лечение в "Кирицах", операции бесплатны. Для сравнения: за рубежом каждая из них обошлась бы в 40 тысяч долларов.

Успеху содействует тщательная система выхаживания. Микротравматичная методика позволяет обходиться без кровезаменителей, переливания крови.

С давних времен людям помогали пиявки. Биологически активные ферменты, содержащиеся в их слюне, разжижая кровь, активизируют кровообращение. Герудотерапия теперь на вооружении и в "Кирицах". Хорошие результаты дает ее использование в предоперационном периоде, особенно при заболевании тазобедренного сустава.

Туберкулез мочеполовой системы на третьем месте – после легочного и костно-суставного. Заболеваний, с тревогой отмечает заведующая лимфоурологическим отделением Елена Яшина, все больше. Сказывается запоздалая диагностика. Участковые педиатры не замечают симптоматику. В тубдиспансерах нет урологов, тем более детских. А ведь при анализе мочи даже незначительные отклонения должны настораживать, подталкивать к проверке на палочку Коха.

От 3 до 7 процентов внелегочных заболеваний приходится на туберкулез глаз. Все начинается, поясняет Галина Василевская, руководитель глазного отделения санатория, со снижения остроты зрения. С покраснения глаз, светобоязни, жжения, зуда... Вот, к примеру, поступил ребенок из Краснодара – один глаз не видит: воспаление и отслоение сетчатки. Выявили случайно. Будь проверки в школе хотя бы два раза в году, беду удалось бы предупредить.

Местные врачи, делает вывод Василевская, нуждаются в ликбезе. Если процесс в течение двух-трех недель не поддается лечению, доктор обязан задуматься: что в основе недуга? Обследовать на туберкулез, ревматизм, сифилис... Элементарное правило, которым сплошь и рядом пренебрегают. Иные годами лечатся, не подозревая, чем больны.

Отлично оборудованные лаборатории, рентгеновская служба, ультразвуковые, изотопные и иммунологические исследования, иридодиагностика глаз – в "Кирицах" есть все.

С помощью новейшей аппаратуры на тонком уровне выявляют патологию позвоночника. Комплексное лечение включает химио– и витаминотерапию, лечение лазером, травами. Имеются барокамеры, грязелечебница, искусственная соляная пещера... И, разумеется, физиотерапия, массаж. И – разнообразное шестиразовое питание, что при туберкулезе чрезвычайно важно.

Коллектив в "Кирицах" подобрался особый. Здесь трудятся, как говорится, не на страх, а на совесть. Ведь таскать по четыре – пять раз в день горшки за нищенскую зарплату способен лишь тот, кто душой болеет за ребенка.

Безделье, скуку в "Кирицах" называют союзником болезни, поэтому медики работают рука об руку с воспитателями и учителями. Действуют средняя школа, кружки, художественная самодеятельность. Родители увозят прекрасные поделки из обожженной глины, которые мастерят ребята. А в жаркие летние дни дети приходят на пруд, к флотилии катамаранов. Взрослые стараются, чтобы дни лечения не были тягучими и мучительными.

Водолечебница санатория

Чтобы быть сильными и здоровыми...

«Подвиг Геракла»

...В санатории не забыли шок, который здесь пережили в 90-е годы. Тогда из-за отсутствия денег здравница оказалась под угрозой закрытия. Дикий рынок диктовал свои правила. Продовольственные базы требовали предоплаты за продукты. А как заплатить, если финансирование постоянно срывалось?.. О том, чтобы заняться капитальным ремонтом одряхлевших зданий, и мысли не было. Во время дождя в палатах ставили тазики: с потолков лило. Люди старались не замечать облезлых, покрытых мхом стен дворца.

Будь на месте Виктора Тарасова кто-то другой, менее упорный, более покладистый, еще неизвестно, чем бы все кончилось. Главный врач поднял на уши всех – и в Рязани, и в Москве, доказывая, что негоже уподобляться мифическому Сатурну, пожиравшему своих детей.

– Мне многое не нравится в перестройке, – размышляет главврач. – Тяжелая ситуация в здравоохранении, сельском хозяйстве. Но как руководитель вижу: работать стало легче. Деньги Москва пусть со скрипом, давала, но приобрести что-либо было проблемой. Все коленки протер, чтобы санаторий включали в план по ремонту крыши, по строительству жилья для сотрудников...

Тарасов лукаво щурит глаза:

– Лозунг "Все лучшее – детям!" никто не отменял. Только как получилось, что все лучшее "слуги народа" взяли себе? Кто видел 5-звездочные детские санатории?.. Ребятам, особенно детям-инвалидам, достаются крохи со стола. Вот и стараемся побольше таких крошек собрать.