Текст книги "Кошмар в летнюю ночь (ЛП)"

Автор книги: Коди Кеплингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 24

Как только мы вернулись домой, я получила смс от Трейса.

«Привет, извини, долго не звонил. Устроился на новую работу! Как ты?»

Момент был достаточно жуткий. Папа молча шел в кухню, оставляя меня одну стоять в гостиной. Как будто ничего не случилось и меня там не было. А Трейс как будто знал, что был мне нужен и чувствовал, как одиноко мне было.

Я начала набирать смску в ответ, когда поднималась в свою комнату.

«Ничего хорошего. Позвоню тебе?»

Он ответил быстро.

«Нет. На совещании. В субботу. Скучно и надолго. Хотя могу смсить».

Я позволила своему брату писать смски под столом во время какого-то важного совещания. Хорошая сестра послала бы ему сообщение, написав, что перезвонит, когда совещание закончится. Он не должен писать сообщения. Он был на работе. Фигня все это.

Ну, я не была хорошей сестрой. Вообще-то, я была чертовой эгоисткой, если во всем разобраться. Думаю, это еще одна черта характера, которую я унаследовала от отца.

Я хотела сказать о многом, и при этом сделать так, чтобы он понял, что я чувствую. Но сообщение не может вместить так много эмоций. Или букв.

Поэтому я напечатала слова, которые единственно подходили:

«Мне папа больше нравился до того, как я узнала правду».

Было нелегко объяснить Трейсу в коротких сообщениях весь разговор с папой, но у меня получилось. Хоть его попытки успокоить меня и сопровождались опечатками и неправильной пунктуацией, мне было хорошо просто потому, что кто-то меня слушал. Ну, или, технически, читал.

Он сказал, что позвонит мне – настоящий разговор по телефону – через несколько дней, но я не ждала, что он сдержит обещание. И дело не в том, что он мне врал или была еще какая-нибудь причина, но сейчас у него есть жена. Дочь. И в данный момент я начала понимать, как важно отцу уделять внимание своей семье.

Семья Трейса на первом месте. Я это поняла. Даже если забота о них означает, что он не может звонить мне по несколько дней, я не буду жаловаться. Больше не буду.

«Все наладится. Не забывай он все еще твой папа. Он облажался но любит тебя».

Я не ответила на это сообщение. Кажется, в последнее время, все говорят мне, что папа любит меня. Все, кроме самого папы.

Я положила телефон на прикроватную тумбочку, вытянулась на кровати и зажмурила глаза. После всего, что я узнала, стало понятно: даже когда лето кончится, ночные кошмары останутся. Я злилась на папу за многое, но больше всего за то, что позволил мне увидеть, что он не идеален.

Я не открыла глаза даже тогда, когда услышала, что дверь в гостевую комнату открылась.

– Эй, Уит, – сказал Нейтан. – Бейли и я идем в кино. Хочешь с нами?

– Нет, – пробормотала я.

– Уверена? – спросил он. – Будет весело.

– Да.

Я услышала звук закрывающейся двери и подумала, что Нейтан ушел. Но, конечно же, это было не так. Край кровати немного прогнулся под его весом, и я громко вздохнула.

– Что? – спросила я, открыв глаза и обнаружив Нейтана сидящим рядом со мной.

– Сегодня что-то случилось? – спросил он. – Что-то между тобой и Грегом?

Каждая клетка моего тела велела мне закричать «Не твое собачье дело!» Но, взглянув в шоколадные глаза Нейтана, я так и не смогла вымолвить ни слова. Как бы мне ни хотелось обвинить во всем Колфилдов за то, каким стал папа, теперь я знала, он уже давным-давно был плохим отцом. А они – Нейтан, Бейли и Сильвия – все были добры ко мне, и не важно, как я относилась к ним в ответ.

– Да, случилось.

Я села.

– Я пыталась поговорить с ним, но ему было на все плевать. Во время разговора о странице на Фейсбуке, он сказал, что был уверен в том, что я сама со всем смогу разобраться. Вот и все.

– Мне жаль, – сказал Нейтан.

– Было еще кое-что, но… Знаешь, я думаю, он всегда был таким эгоистом, просто я не хотела этого замечать.

Я прижала пальцы к глазам, потому что слезы, которые я сдерживала в кафе-мороженом, начали течь по моим щекам.

– Ненавижу это. Я потратила годы на то, чтобы быть равнодушной, бессердечной сукой, которой плевать на всех. Но он превратил меня в распускающую сопли маленькую девочку, у которой испортились отношения с папочкой.

Он начал поднимать руки, но засомневался. Я покачала головой и подползла к нему поближе, уткнувшись лбом в его плечо. Я чувствовала мягкость его хлопковой футболки. От него пахло мылом и специями. Он обнял меня, прижимая к себе. Я недолго плакала, всего лишь пару минут. Нейтан нежно погладил меня рукой по голове именно так, как и следует гладить, когда успокаиваешь кого-то. Именно так матери в фильмах гладят своих маленьких девочек, когда они просыпаются от кошмаров. Так отцы в телевизоре гладят своих дочерей по голове, когда им разбивают сердце в первый раз.

Так меня еще никто не гладил по голове.

Когда слезы перестали течь, я села, утирая кулаком щеки и глаза.

– Прости. Боже, я так глупо выгляжу.

– Нет, что ты.

Мы долго сидели в тишине, просто вместе вдыхали спертый воздух гостевой комнаты. Вдруг Нейтан посмотрел на меня.

– Ты уверена, что не хочешь пойти со мной и Бейли? – спросил он. – Фильм – комедия. Может, он поднимет тебе настроение.

Я покачала головой.

– Нет. Не думаю. Я просто останусь здесь и…

Он смотрел на меня в ожидании.

– И поделаю что-нибудь. Ну, я не знаю что.

– Ты думаешь позвонить Харрисону? – спросил Нейтан. – Может быть, он придет к тебе, и вы поболтаете?

– Может быть. – Нет. – Повеселитесь, – сказала я Нейтану, перекинув волосы через плечо и рассеянно накручивая коричневые пряди на пальцы. – Надеюсь, фильм будет интересным.

– Хорошо, – сказал он и кивнул головой.

Он протянул руку и сжал мою перед тем, как встать.

– Ну, мы уходим через полтора часа, если ты вдруг передумаешь.

А потом он ушел.

Когда я, наконец-то, вышла из гостевой комнаты этим вечером, Нейтан и Бейли уже ушли в кино. Я проголодалась, а Сильвия меня так и не позвала ужинать. Поэтому я приползла в кухню и начала рыться по шкафчикам, в надежде найти печенье «Поп-Тартс», чтобы перекусить.

Едва я обнаружила коробку печенья с клубничной начинкой – моих любимых – как стеклянная дверь отъехала, и зашла громко смеющаяся Сильвия в купальнике. Она остановилась, когда увидела меня, ее щеки мгновенно покраснели.

– Уитли, – сказала она. – Привет. Я думала, ты ушла с детьми.

– Нет, – ответила я, открывая упаковку с печеньем. – Я решила остаться дома.

– Ой, прости, – пробормотала Сильвия, закрывая рот рукой.

Я увидела маленький ключик на цепочке, висевшей у нее на пальце.

– Милая, если бы я знала, что ты осталась дома, я бы сделала что-нибудь поесть для тебя. Боже, прости меня.

– Да все нормально.

Она прошла мимо меня к шкафчику над раковиной, сняв ключ с пальца и открыв замок.

Шкафчик со спиртным.

Почему-то мне трудно было поверить, что она держала алкоголь в доме.

Сильвия вытащила бутылку вина.

– Ты уверена, что найдешь что-нибудь поесть на сегодня? – спросила она, закрывая шкафчик.

– Ага. Без проблем.

– Хорошо, – проговорила Сильвия и повернулась ко мне, вздохнув. – Иногда мне нужен свободный вечер.

Она засмеялась и пригладила рукой свои мокрые волосы.

– Ладно. Увидимся утром, Уитли.

– Пока.

Она улыбнулась, и я заметила, что она немного подпрыгивала, когда шла к стеклянной двери. Я услышала музыку, когда она выходила. Что-то знакомое и близкое сердцу.

… Кто-то утверждает, что во всем виновата женщина, но я знаю…

Дверь снова закрылась, заглушая звуки песни Джимми Баффетта «Маргаритавилль». Да я бы узнала эту песню даже по двум нотам. Она так часто звучала во время летних каникул в квартире.

Я подбежала к двери, все еще держа печенье, и стала подглядывать через стекло. Папа сидел на шезлонге в плавках, пока Сильвия, пританцовывая и кружась, шла к столу. Она села напротив него и открыла бутылку вина, которую только что взяла из шкафчика, и начала пить прямо из горла прежде, чем передать ее папе.

Он поднес бутылку ко рту, но его губы все еще двигались, повторяя слова песни.

Он пел.

А Сильвия смеялась.

И они пили.

Это как будто был кадр из фильма, который я смотрела снова и снова, и снова. Там сидел мой летний папа. Папа, по которому я скучала. Папа, который, как я думала, исчез. Но он был там. С Сильвией.

Я отступила назад от двери, сжав кулаки.

Все лето я искала его. Моего спокойного, смеющегося лучшего друга – папу. Но он был здесь все это время. Все два месяца, а я не видела его. А сейчас он просто сидит там со своей невестой и живет новой жизнью.

Я с размаху ударила кулаком по холодильнику. А потом еще. Я оставила печенье на столе и побежала наверх, громко хлопая каждой дверью по пути в гостевую комнату.

Я так по нему скучала, а он был здесь все это время. Но только не со мной.

Глава 25

–Пожалуйста.

– Нет.

– Ну, Уит. Пожалуйста!

– Нейтан, отстань от меня.

Наступил август, прошла неделя после отвратительного шопинга с папой. В эту пятницу Нейтан решил донимать меня весь день.

Дело в том, что я была в плохом настроении с субботы. Воспоминания об увиденном, о папе прежнем – без меня – причиняли боль почти также сильно, как его признание в том, что он не хотел, чтобы я жила с ним четыре года назад. С той ночи я особо не выходила из комнаты, спускаясь вниз только поесть, и с папой даже словом не перекинулась за все это время.

Нейтан нагнетал обстановку. Он колотил в дверь гостевой комнаты последние минут десять, и он меня уже просто задолбал. Я знала, что он хотел. Уже несколько дней он пытается убедить меня пойти с ним в «Гнездо», считая, что это мне поднимет настроение. Решил, что вытащит меня из депрессии, в которую я впала.

Сначала я вежливо – ну, довольно таки вежливо – сказала ему, что меня это совсем не заинтересовало. Мне просто не хотелось. «Не сегодня вечером. Может быть, в другой раз. Попробуй еще раз позже».

Он спрашивал каждый гребаный вечер, и всегда приводил новые аргументы. Я знаю, он делал это, потому что переживал за меня. Потому что мы были друзьями… или что-то типа того. Но это быстро начало раздражать.

И он снова пришел.

В конце концов, устав орать на него через дверь, я распахнула ее, перекрыв собой вход.

– Нет. Я не пойду, поэтому, отстань от меня.

– Да ладно, Уит, – ныл он, протискиваясь в дверь, лишая меня возможности захлопнуть ее у него перед носом, и приближаясь слишком близко. Настолько близко, что я смогла рассмотреть, какие длинные у него ресницы, и что на радужке его глаз есть крошечные золотистые вкрапления.

– Это пойдет тебе на пользу.

– Я говорила тебе миллион раз, хватит называть меня Уит.

– Это же просто «Гнездо», – дразнил меня он. – Чистое, здоровое веселье. Даже такая скромница как ты, не была бы против.

– Ха-ха. Очень смешно.

– Серьезно. Почему ты не пойдешь?

– Мне совсем не хочется завтра быть у всех в новостной ленте на Фейсбуке, так что спасибо, – ответила я, пытаясь захлопнуть дверь.

Он заблокировал ее, отодвигая меня и без моего разрешения протискиваясь в комнату.

– Боже, ты понимаешь, что это хамство с твоей стороны?

– Так, значит,– сказал он, плюхнувшись на кровать, – ты собираешься просидеть дома затворницей до конца лета, потому что боишься коммента на Фейсбуке, который может написать какой-то скучающий придурок?

Он закатил глаза.

– Да ладно.

– Это больше, чем просто группа, – сказала я, не обращая на него внимание. – Все дело в людях, которые читают эти комментарии. Все в этом проклятом городе знают мое имя, и они все думают, что я грязная шлюха.

– Тогда, убеди их в обратном.

– Даже и не собираюсь, Нейтан. Брось это.

– Пожалуйста, Уит. Не вынуждай меня звать сюда Бейли.

– А она-то тут причем? – спросила я.

– Она единственная, кто хочет пойти, – ответил он. – Всю неделю изнемогает от нетерпения, но ей не хочется на тебя давить, потому что ты в депрессии. Я сказал ей, что уговорю тебя. Это все ее идея.

Я удивилась. Бейли последние пару месяцев старалась избегать участия в общественной жизни города, отказываясь каждый раз, когда я приглашала ее пойти со мной и Харрисоном в «Гнездо». В смысле, это логично, что она боится. Я знала, что она придет в себя еще не скоро.

Я недооценила ее.

– Я позову сюда Бейли, – начал угрожать Нейтан. – Мы оба знаем, что ты не сможешь ей отказать.

– Нет, могу.

– Да, не сможешь.

Я закатила глаза и прислонилась к стене.

– Почему я должна идти? Почему бы тебе не пойти с ней, а меня оставить здесь?

– Потому что она хочет, чтобы и ты пошла, – сказал он. – И я тоже хочу.

От последних четырех слов мое сердце не должно было бешено колотиться, но вышло именно так.

– Нет, – пробормотала я, чувствуя, что придется согласиться.

– Уитли, это из-за вечеринки у Харрисона?

Его голос был тихим.

Я обняла себя руками. Ощущения призрачного дыхание и прикосновения невидимых пальцев к моей коже все еще преследовали меня.

– Я не могу, Нейтан, – прошептала я. – Тогда с Тео, это была моя ошибка. Если бы я так не напилась и не пошла с ним, если бы не позволила всем думать…

– Нет, Уит. Это была не твоя ошибка.

– Если бы я не…

– Я буду продолжать говорить тебе это, пока ты не поверишь мне, – сказал он. – Мне все равно, что ты думаешь. Никто этого не заслуживает. Никто. Тот парень оказался больным ублюдком, конченым мудаком. Ты не просила этого. Так что, перестань винить себя.

Я потупила взгляд.

– Я просто не хочу никуда идти сегодня вечером, это понятно?

– Послушай меня.

Он поднялся и встал передо мной, положив руку мне на плечо.

– Я знаю, тебе пришлось нелегко в последнее время. С твоим отцом и со всем остальным. Я знаю, то, что случилось у Харрисона, напугало тебя. Мне очень жаль, что все так случилось.

– Вот только не надо сейчас вспоминать все самые замечательные моменты моей жизни, – предупредила я, сосредоточив взгляд на маленькой пылинке на воротнике его простой темно-синей футболки, вместо того, чтобы смотреть ему в лицо.

– Слушай, я рад, что ты хоть немного развеялась в последнее время – расслабилась как в песне «Девчонки сошли с ума» – но ты просто сделаешь себя несчастной, оставаясь здесь.

– «Девчонки сошли с ума?» Да ладно. Ты жалеешь только об одном – что я не сняла блузку.

Подождите. Я уже снимала свой топик перед ним. В ночь выпускного и в тот раз в машине рядом с прокатом фильмов. Блин!

Он притворился, что не слышит меня.

– Тебе нужно сходить куда-нибудь. Развлечься. Ты же знаешь, что умеешь веселиться и без текилы. Клянусь, что ты умеешь.

– Боже, Нейтан, почему бы тебе не бросить эту затею? – спросила я, пытаясь вывернуться и отойти подальше.

На какое-то мгновение все чувства, которые я старалась заглушить, вырвались наружу. Я смотрела ему прямо в глаза; могла чувствовать его свежее дыхание с ноткой корицы. Все, что я хотела на тот момент, это поцеловать его. Или чтобы он поцеловал меня. Не важно, кто кого.

Он схватил меня за другое плечо и легонько подтолкнул обратно к стене. В конце концов, я подняла на него глаза. Он смотрел мне в лицо с высоты своего роста, пока держал руки по обе стороны от моего лица. Мы стояли слишком близко друг к другу.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, – сказал он. – И мы оба знаем, что сейчас это не так. Твое затворничество здесь ни к чему не приведет. Не осчастливит никого из нас.

– Нейтан…

– Или ты обещаешь мне прямо сейчас, что пойдешь с нами, – настаивал он, – или я позову Бейли, и она будет доводить тебя своим щенячьим взглядом. Мы оба знаем, что у нее отлично получается вить из тебя веревки. Ты сделаешь все, что она попросит.

Я понимала, что он прав.

И в тот момент, когда я открыла рот, чтобы ответить, я вдруг с ужасом поняла: все, что он сказал о Бейли, можно отнести и к нему. Я бы сделала почти все ради этого парня.

– Ладно, – смилостивилась я.

Затем я добавила с натянутой улыбкой:

– Похоже, ты даже причесался. Не хотелось бы, чтобы такое редкое явление пропадало зря.

Он засмеялся, когда я постучала ему по голове указательным пальцем. Его мягкие каштановые волосы, которые действительно выглядели аккуратнее, чем обычно, щекотали мой палец. Боже, мне так хотелось запустить пальцы в его шевелюру. К счастью, он сделал шаг назад, избавив меня от искушения. Хотя бы ненадолго.

Молча, я напомнила себе, что мне нельзя чувствовать к Нейтану Колфилду ничего, кроме дружбы. Он скоро станет моим сводным братом. Это ненормально испытывать к нему другие чувства. Люди могут подумать… да много чего они могут подумать.

Он не должен мне нравиться.

Возможно, у меня воображение разыгралось, но как только мы вошли в «Гнездо», клянусь, все обернулись и посмотрели на меня. Девушки бросали холодные, осуждающие взгляды. Парни зловеще ухмылялись, заприметив свою жертву. Я сгорбилась, прижавшись ближе к Нейтану. Мне уже хотелось уйти.

Все подумали, что шлюха вернулась. Я была любительницей вечеринок, сумасбродкой, оказывающей дурное влияние. Думаю, в городах на это смотрят по-другому. Потому что там полным-полно других шлюх. Куча других людей, о которых можно посплетничать. И была такая вероятность, что новые знакомые никогда о тебе не слышали.

Гамильтон не был городом. Здесь я была главной темой для обсуждения.

– Я не думаю…

Я начала пятиться назад к выходу.

– Улыбнись, – прошептал Нейтан около моего уха. – Мы пришли развлекаться, не забыла?

Я посмотрела на Бейли и поняла, как жалко я выглядела. На четыре года младше меня, но она стояла с высоко поднятой головой, как будто она здесь своя.

– Я иду танцевать, – сказала она.

– Хочешь потанцевать? – спросила я, находясь в шоке.

– Конечно, хочет, – ответил Нейтан. – Танцевать – это весело. Нам тоже нужно потанцевать, Уит.

Я покачала головой. Существовало много причин, по которым я не должна была танцевать с Нейтаном. Самая главная из них – моя уже подпорченная репутация. Если я буду прижиматься и тереться во время танца о своего будущего сводного брата, это не прибавит очков в мою пользу.

Бейли убежала танцевать, пока я проталкивалась в самый дальний уголок клуба. Я проскользнула за столик и села на диван, поглядывая через плечо, не направляет ли кто на меня камеру своего сотового.

– Улыбнись, – снова сказал Нейтан, присев на диван напротив меня.

– Не хочу, – огрызнулась я. – Зачем ты заставил меня прийти сюда?

Он проигнорировал мой вопрос.

– Улыбайся, Уит. Заставь их думать, что ты хочешь быть здесь.

– Но…

– Улыбайся.

Я выдавила из себя отвратительную улыбку.

– Ну, что, счастлив? – спросила я, сжав зубы. – Я, мать вашу, улыбаюсь.

– Хорошо, – сказал он. – Продолжай в том же духе.

– Боже мой, вот вы где!

Я подняла глаза, когда Харрисон плюхнулся на диван. Он улыбнулся Нейтану и повернулся ко мне лицом.

– Значит, вмешательство друзей сработало, – сказал он, незаметно обняв меня рукой за плечи и прижимая к себе. – Я знал, что ты не сможешь отказать Нейтану.

– Вмешательство друзей? Что вы…?

Я повернулась и уставилась на Нейтана.

– Я и Харрисон оба пришли к выводу, что тебе нужно выбраться куда-нибудь из дома, – сказал Нейтан.

– Ты сказал, что это была идея Бейли, – рявкнула я.

– Она тоже была в деле.

Я смотрела то на одного, то на другого, и воздух с шипением вырывался из моего рта.

– Так вы оба планировали заговор против меня… вместе?

– Что-то типа того, – сказал Нейтан, пожав плечами.

Он посмотрел на Харрисона.

– Отведи ее на танцпол. Она не станет танцевать со мной.

– Нет.

– Да! – воскликнул Харрисон и схватил меня за руку, вытаскивая из-за столика. Он был ужасно сильным. Не удивительно, что он с легкостью выбил дурь из Тео.

– Хочу увидеть, как трясется эта маленькая симпатичная попка, прямо сейчас. Ты не сможешь устоять перед музыкой, детка!

– Какой же ты все-таки гей, – сказала я, когда он развернул меня к себе лицом.

Мы были в самом центре танцпола, окруженные огромным количеством тел, которые подпрыгивали и покачивались… и смотрели на меня. Я старалась не думать об этом, когда Харрисон сильнее прижал меня к себе, положив руки мне на талию и заставляя двигаться. Дело в том, что я умела танцевать. Правда, умела. Но это было слишком в тот момент. В первый раз в жизни я почувствовала клаустрофобию.

– Харрисон, я не в том настроении.

– Я тебя не слышу! – прокричал он под громкую музыку в стиле техно, но я знала, что он все слышал. – Танцуй, сладкая. Просто танцуй.

Он закружил меня без предупреждения и снова легко поймал.

Он тоже хорошо танцевал.

И тогда я увидела Бейли, она танцевала недалеко от нас. Ее длинные золотистые волосы веером разлетались вокруг плеч, и она раскачивала руками над головой. Она была одна, но улыбалась. Даже смеялась. Такой безумно красивой я ее еще никогда не видела.

Я улыбнулась. Видеть, какое наслаждение от танца она получала, ничего не боясь, было для меня огромным счастьем, которое я уже давно не испытывала.

Я сделала глубокий вдох и расправила плечи, приказала себе расслабиться. Я не мешала Харрисону кружить и вертеть меня, позволив ему танцевать со мной, и разрешив себе получать удовольствие. Вскоре Нейтан перехватил меня в танце, и Харрисон пошел танцевать с Бейли. Я любила эту троицу, и они тоже любили меня. Любили настолько, что смирились со всем моим дерьмом, настолько любили, что вытащили меня из дома, когда я раскисла и вела жизнь отшельницы.

Я вылила бутылку текилы, потому что не хотела делать им больно, но, отгородившись от всего мира, я делала больно только себе, а они не позволили этому продолжаться. Они любили меня, несмотря на то, что все обо мне думали. Я просто не могла перестать бояться, но ради них, я могу попытаться.