Текст книги "Кошмар в летнюю ночь (ЛП)"

Автор книги: Коди Кеплингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Коди Кеплингер
Кошмар в летнюю ночь

Книга предназначена только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчика строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного ознакомления, запрещено.

Переводчики: Екатерина Саитгалина, Яна Холод, Вероника Радушкина (с 5 главы), Екатерина Геворгян (с 9 главы-31).

Редактор: Eka Gea (1-4),Дарья Ганус (с 5-31).

Вычитка: Елена Ряхина

Обложка/Оформление файла: Светлана Михайлова.

Перевод группы: https://vk.com/books.for_young (Books for young ♔ Перевод книг)

Глава 1

Похмелье – та ещё сука.

Я знала это уже давно, с тех пор, как мне было лет четырнадцать, после моей первой пивной вечеринки, но головная боль, с которой я проснулась на следующее утро после выпускного, была худшей из испытанных мной когда-либо в жизни. И это говорит о многом. Я имею в виду, боль была пульсирующей. Я чувствовала себя так, будто кто-то бил меня чертовой бейсбольной битой. И один Бог знает, может, кто-то и бил. Я была настолько пьяна в тот вечер, что меня ничто не заботило. Может быть, я даже считала, что это забавно. Всё было забавным после нескольких шотов текилы.

Я застонала и натянула одеяло себе на лицо, защищая глаза от солнечного света, который пробивался сквозь окно. Почему он такой чертовски яркий?

– Не драматизируй. Я не настолько урод, – пробормотал низкий, сонный голос рядом.

Дерьмо.

Внезапно я почувствовала приступ тошноты по причине, которая не имела ничего общего с количеством алкоголя в моём организме.

Я зажмурила глаза, пытаясь вспомнить, какого чёрта я делала прошлой ночью. Я танцевала с несколькими людьми, играла в Quarters[1]1
  Quarters – игра на выпивание. Смысл состоит в том, чтобы заставить четвертак (монету) отскочить от таблицы в определённом месте, обычно в чашку или шот на столе, и более чем на четверть в высоту (здесь и далее прим. редактора)


[Закрыть] некоторое время, выпила несколько шотов… больше, чем несколько шотов. Но, эй, это же была вечеринка в честь выпускного. Напиться было просто необходимым условием. Я заставила себя думать, проведя воспоминания мимо алкогольного кайфа и грохота басов из стерео к тому моменту, где я находилась, когда, наконец, вырубилась.

И там было это.

В какой-то момент, после того как я окончательно напилась, я целовалась с каким-то парнем, которого я не знала (вместе со мной выпустилось больше сотни человек, так что я веселилась со множеством незнакомых мне людей этой ночью) и потом я потащила его в одну из спален дома. Но всё, что произошло после – туманное пятно. Хотя, в одной вещи я была уверена. У меня с ним определённо был секс.

Чёрт побери. Неужели я действительно была настолько пьяна?

Я открыла глаза и повернулась на бок. В данный момент я просто надеялась, что он симпатичный. И он был симпатичным… или он был бы симпатичным, если бы не выглядел так паршиво. Вокруг его карих глаз, уставившихся на меня с расстояния в несколько дюймов, залегли глубокие морщины, а его темные волосы были в полном беспорядке. Или, может быть, он всегда так выглядел. В последнее время такое почему-то считалось вершиной стиля.

С другой стороны, я была уверена, что тоже не выглядела особенно горячо в этот момент. Мои волосы, которые выглядели абсолютно великолепно до выпускного, скорее всего, были жалкими от вчерашнего лака. Я была уверена, что мои глаза были налиты кровью, и мой макияж наверняка потёк и размазался.

Как я уже сказала, похмелье – сука.

– Привет, – пробормотал парень, потирая глаза. – Ты хорошо спала?

– Хмм… Конечно.

Как будто вся ситуация была недостаточно неловкой, он ещё собирался поговорить со мной. Я бы предпочла, чтобы он притворился спящим, а я просто улизнула.

Я вздохнула и отодвинула одеяло от себя. Солнечный свет бил прямо мне в глаза. Мне пришлось сощуриться, и я, спотыкаясь по комнате, собрала свою одежду с пола. Я чуть не упала, по крайней мере, дважды, прежде чем полностью оделась. Судя потому, как всё было разбросано, у нас была довольно сумасшедшая ночь.

Думаю, что это хорошо для меня.

– Эй, эм…– Иисусе, я даже не помнила имя этого парня. А говорил ли он мне его? Я прочистила горло и начала снова. – Ты думаешь, кто-нибудь поймает меня, если я выйду через парадную дверь, или мне лучше выбраться через окно? Как ты уйдёшь?

– Я – никак. Это мой дом.

Таким образом, я поимела хозяина вечеринки. Адрес был у каждого выпускника, и я даже не подумала спросить, кто здесь живёт. Вечеринка – это вечеринка. Не имеет значения, кто её устроил.

– Или это было моим домом раньше… Во всяком случае, тебя не поймают, – добавил он, поднимаясь вверх на подушки. – Мама не здесь. Ей и моей сестре пришлось уехать из города до окончания школы, чтобы встретить грузчиков. Вот почему я предложил устроить вечеринку здесь. Частично на выпускной, частично как прощальный праздник.

– Ладно, ладно, – мне нужно было простое «да» или «нет», а не вся история его жизни. Я схватила сумочку с комода. – Тогда я воспользуюсь входной дверью. Ничего страшного

– Эй, подожди секунду, – он привстал, позволяя одеялу соскользнуть с его голой груди.

Да. Он определённо был горяч. Хорошее тело. Я смутно помнила, как говорила ему это. Крошечное воспоминание зазвенело в моём сознании: я хихикала, когда тыкала ему в грудь, сразу после того, как я стянула через голову его рубашку. «Хорошие мышцы у тебя там». Он рассмеялся и поцеловал меня. Он хорошо целуется.

Это был максимум того, что я могла вспомнить на данный момент.

– Могу я взять твой номер? – спросил он, запустив руку в неряшливые каштановые волосы. – Так я смогу, ну, ты знаешь, как-нибудь позвонить тебе.

О, Боже, неужели он всерьёз?

Не то, чтобы я имела много опыта с отношениями на одну ночь – нет, уверена, я могла пересчитать всех парней, с которыми спала, по пальцам одной руки. Но я флиртовала со многими парнями в состоянии алкогольного опьянения, и большинству из них хватило здравого смысла не пытаться поддерживать связь после. Было лучше для нас обоих, если мы просто продолжали жить своей жизнью, притворяясь, будто ничего этого не случалось вовсе.

Видимо, этот парень – почему я не могу вспомнить его имя? – считал иначе.

– Слушай, – сказала я, глядя куда угодно, но только не на него, вытаскивая обёртку из-под презерватива, которая умудрилась запутаться в моей рубашке. – Мы только что выпустились, и после этого лета едем в колледж. Так какой смысл продолжать общение, правда? – Тьфу. Бедный парень. Это похмелье было настолько ужасным. Я снова встретилась с ним взглядом, зная, что мне нужно покончить с этим, чтобы я смогла убраться оттуда. – Я думаю, мы должны оставить всё так, как есть, и, ты знаешь, никогда больше не видеться снова.

– Так… Ты не хочешь давать мне свой номер?

– Нет, если честно, нет.

Он резко выдохнул воздух.

– Ауч… это было довольно жёстко.

Может быть, ему от этого стало бы легче. Но из меня в любом случае никогда бы не вышло хорошей девушки после такого. Я была просто случайной связью по пьяни. Это все, чем я когда-либо была.

– Слушай, ты переезжаешь, да? Я уверена, что толпы девушек в твоём новом городе оценят весь этот твой небрежный шарм. Ты даже не вспомнишь прошлый вечер через неделю.... Я едва помню уже, – я пожала плечами и перекинула сумку через плечо, одной рукой опираясь о стену, чтобы сохранить равновесие. – Итак, это была хорошая вечеринка. Я хорошо провела время. Я, эм… больше не увидимся.

– Уитли? – окликнул он меня вслед.

Но я уже вышла из спальни и шла, покачиваясь, нетвёрдой походкой по коридору. Мне нужно было выбраться отсюда. Быстро. Не только потому, что была готова уйти от Мистера Цепкость, но и потому, что мне действительно было пора домой. Мама ждала меня, и у меня было дохрена вещей, которые нужно упаковать, прежде чем папа приедет завтра на своём внедорожнике.

Я достигла конца коридора и обнаружила в гостиной полный разгром. Банки из-под пива и полупустые упаковки чипсов были разбросаны по всему полу. Кресло и столик, единственные предметы мебели (я думаю, остальная мебель уже была отправлена в новое место), были опрокинуты. Пара оставшихся гостей вечеринки валялись на полу в отключке. Я ощутила легкое сочувствие к «как-там-его-имя». У него был настоящий бардак, который нужно было убрать. Я была очень рада не оказаться на его месте.

Вот что он получил за инициативу проведения у себя вечеринки.

Я споткнулась об мусор на пути к входной двери, морщась, когда свет ударил мне в глаза. Моя голова адски болела, но, по крайней мере, меня не тошнило. После четырёх лет пивных вечеринок в старшей школе – грохочущих случайных вечеринок студенческих братств – я научилась обращаться с алкоголем вполне прилично. Лучше, чем многие девушки моего возраста, во всяком случае. Большинство девушек, которых я видела на вечеринках, обнимали унитаз после пары бутылок Smirnoff Ice[2]2
  Smirnoff Ice – самая продаваемая водка в мире на март 2006 года. Производство – Россия.


[Закрыть], из-за чего их бойфренды-футболисты вынуждены были везти их домой. Дети.

Со вздохом я выкопала мой сотовый телефон из моей сумочки и набрала номер такси. Я серьёзно надеялась, что мне попадётся не слишком болтливый водитель. Если он скажет больше пяти слов, я не дам ему чаевые.

Мама сидела за кухонным столом, когда я вернулась домой, ела замороженные вафли, одетая в свой халат, и смотрела «Доброе утро, Америка». Она подняла глаза, держа в руках бутылку сиропа, когда я прошла через дверь.

– Привет, Уитли, – сказала она. – Как отдохнула ночью?

– Хорошо, – пробормотала я, направляясь прямо к холодильнику. Во рту было невероятно сухо. – Прости, что не позвонила.

– Ох, всё в порядке. Я решила, что ты осталась с Нолой.

Я схватила бутылку Gatorade[3]3
  Gatorade – спортивный напиток. Производитель – PepsiCo.


[Закрыть], не потрудившись сообщить моей матери, что Нола и я не разговаривали с начала девятого класса. На секунду я задумалась, заметит ли она, если я проведу дорожку кокса на столе прямо перед ней. Я сомневаюсь, что она обратила бы на это внимание.

– Курьер принёс тебе кое-что, – сказала она, когда я схватила несколько сухих крекеров и уселась в кресло рядом с ней, чтобы посмотреть телевизор, стоящий на стойке напротив нас. Она облила свои вафли сиропом и отодвинула бутылку в сторону. – Я положила его на твою кровать.

– Спасибо.

Мы сидели в тишине долгое время, прежде чем мама, наконец, спросила:

– Итак, ты волнуешься по поводу выпуска?

Она продолжала пялиться в телевизор, наблюдая, как в метеорологической программе парень перешёл из нашей части страны и указал на Флориду, сообщив нам, что там солнечно – прям Шерлок. Я чувствовала, что маме на самом деле наплевать на мой ответ. Это был просто один из тех вопросов, которые вы задаёте, потому что покажетесь дерьмовым родителем, если не зададите его.

– Не совсем, – сказала я, откручивая крышку на энергетике и делая большой глоток. – Окончание школы – не такое грандиозное событие. Будет неплохо начать учёбу в колледже. Папа любил Великобританию. Надеюсь, он сможет помочь мне подобрать чёртову специальность.

– Язык, Уитли, – предупредила она. – И, милая, будь осторожна, принимая совет отца на этот счёт. Он не может даже сделать правильный жизненный выбор для себя, не говоря уже о том, чтобы помочь тебе сделать твой.

Я нахмурилась от ее слов, прежде чем сделать еще глоток. Шесть лет после развода, а она всё равно критикует папу при каждом удобном случае. Можно подумать, что развод произошел только что.

– Я не вижу ничего плохого в том, как живёт папа, – сказала я ей.

– Пожалуйста, – она с горечью рассмеялась. – В этом дрянном кондоминиуме4? Прыжки от подруги к подруге? Сорок восемь лет, а до сих пор не повзрослел. Он даже не может выделить достаточно времени, чтобы встречаться со своей дочерью чаще, чем несколько раз в год.

«Это твоя вина», подумала я. Я встала и выкинула бутылку Gatorade в мусорное ведро, пробормотав:

– Я собираюсь прилечь. Головная боль.

– Хорошо, милая, – мама воткнула вилку в кусок вафли. – Я надеюсь, тебе станет лучше. И не забудь упаковаться. Твой отец будет здесь завтра к полудню, чтобы забрать тебя... Но ты знаешь, как он пунктуален, – я не стала вслушиваться в её дальнейшую тираду.

Я была уже на полпути к моей спальне, прежде чем она, наконец, заткнулась. Когда приходил папа, моя мама никогда не знала, когда нужно просто оставить его в покое. Всё в нём теперь ее раздражало: как он одевается, как водит машину, она даже говорит, что звук его смеха заставляет её съёживаться. Она не замечала, насколько я была похожа на отца, совершенно забывая о том, что некоторые черты характера, которые она так ненавидела в нём, были также и моими.

Худшая часть заключалась в том, что папа никогда не сказал о ней плохого слова. Она не знала, или ей было слишком горько видеть это, но папа по-прежнему заботился о её чувствах. Именно по этой причине он отказал мне, когда я попросила жить с ним четыре года назад – он сказал, что, если я перееду к нему от мамы, это разобьет ей сердце.

Я никогда не говорила маме, что я просила отца об этом. Но на протяжении всех последующих лет я всё больше и больше убеждалась в том, что он был неправ. Она бы не заметила того, что я уехала. Она могла быть дерьмовой матерью для какого-нибудь комнатного растения так же отлично, как и для меня.

Моя голова стала болеть ещё сильнее, я задернула занавески, чтобы блокировать любые следы солнечного света и упала на кровать, со стоном уткнувшись лицом в подушку.

Я почувствовала что-то жёсткое и морщинистое под моим животом и вздохнула. Комната, наконец, перестала вращаться, когда я легла, и садиться, казалось, плохой идеей. Стараясь совершать как можно меньше движений, я просунула под себя руку и вытащила нарушителя своего удобства, подняв его, чтобы рассмотреть. Это было то, что передал для меня курьер. Синий конверт с моим именем, написанным поперек миленькой розовой гелевой ручкой. Работа Эмили, наверняка. У моего брата дерьмовый почерк.

Медленными, неуверенными движениями, я вскрыла конверт и вытащила из него открытку. «ВЫ ПРОДЕЛАЛИ ДОЛГИЙ ПУТЬ» – значилось на обложке. Какое клише. Внутри, правда, брат зачеркнул этот дешевый стишок и написал своё собственное сообщение. Конечно, поскольку писал Трейс своим неряшливым мальчишеским почерком, мне потребовалось несколько минут на расшифровку.

«Эй, мелкая – я так горжусь тобой. как и Эмили. нам жаль, что мы не смогли присутствовать на вручении – но вот жирный чек чтобы восполнить всё но не трать его полностью на выпивку. скоро позвоним тебе.

с любовью, лучший старший брат из всех существующих и Эмили и Мари тоже»

Я улыбнулась. Доказательством того, как сильно я любила своего старшего брата, было то, что я сочла отсутствие в письме знаков препинания и правильной грамматики даже милым.

Эмили и Трейс были женаты около двух лет. Они познакомились, когда Трейс получил работу в качестве помощника какого-то агента по работе с талантами в Лос-Анджелесе. Эмили была актрисой (это означает, что она была официанткой), которая изначально спала с боссом Трейса, пытаясь получить роль. Но потом она встретила моего брата, и он утверждает, что это была любовь с первого взгляда.

Обычно, когда кто-то так говорит, я не верю, но на историю Трейса я купилась. После того, как они познакомились, Эмили бросила того агента (она в любом случае не получала от него никаких ролей) и начала встречаться с моим братом. Я полагала, что будет конфликт интересов с его работой или что-то типа того, но я думаю, что такая сумасшедшая фигня происходит в Голливуде постоянно, потому что он всё ещё работает на того парня. Он даже получил повышение после этого. А в прошлом месяце у Эмили родилась Мари, их дочь.

Вот почему Трейса не было на моём выпускном. Мари была слишком маленькой, чтобы летать, и брат не хотел оставлять Эмили одну дома с ребёнком.

Я не виню его. У него было много дел. Собраться и пролететь весь этот путь сюда только ради одной ночи было бы глупо. Я имею в виду, даже папа не смог приехать из-за работы, а он жил в нескольких минутах езды. Не было ничего грандиозного. В любом случае церемония была тупой.

Но было бы приятно увидеть Трейса.

«В следующем году, – подумала я, свернувшись на боку и закрыв глаза, чтобы отогнать головную боль, – папа и я полетим в Калифорнию вместе во время его отпуска. Не будет никакой работы, никакой мамы, сводящей нас с ума. Это будет здорово. В следующем году...»

И с этой мыслью, я заснула.

Глава 2

После развода моя мама настояла на том, чтобы мы переехали как можно дальше от отца. Я думала, она арендует дом в Калифорнии, на Гавайях или ещё где-нибудь, но вместо этого мы проделали только двести пятьдесят миль просто для того, чтобы наши антенны не смогли поймать Канал 34.

Мой отец был ведущим новостей. Он был, кажется, самым популярным телеведущим в окрестности или что-то в этом роде. Раньше Канал 34 имел самый низкий рейтинг среди всех местных сетей, но потом они наняли Грега Джонсона вести утренние новости. И все влюбились в него. Женщины хотели с ним встречаться, а мужчины – пойти на рыбалку. Неожиданно Канал 34 стал самым популярным в области.

Именно поэтому моя мама хотела переехать в место, где никто и никогда не слышал о моём отце. Даже если это означало, что я буду жить слишком далеко от него.

В двенадцать лет я была уже достаточно взрослая, чтобы понять, насколько эгоистична моя мать. Она перевезла нас в город, который находился в четырёх с половиной часах от папы – в чёртову Индиану – и при этом имела наглость жаловаться на то, что он мало времени проводит со мной.

Ради Бога, это не его вина, что она не была достаточно зрелой, чтобы жить в том же штате, что и её бывший, или что у него была работа, которая отнимала много времени, даже в выходные дни. Благодаря ей любое традиционное соглашение о совместной опеке стало невозможным. Поэтому мы с папой разработали более удобный план.

Я приезжала к папе в течение последних шести лет на все лето. Он жил в пяти милях от озера Кентукки, и там я проводила много жарких дней, растянувшись на полотенце и загорая на пляже. Вечером папа жарил барбекю, а прошлым летом он даже смешал для нас несколько напитков, и мне пришлось пообещать, что мама не узнает об этом. Иногда приезжала его подруга – кем бы она ни была – но он никогда не позволял ей оставаться надолго. Лето было наше время. Наше время, чтобы наверстать месяцы, проведённые отдельно.

Но это будет последнее лето перед колледжем. Я представляла себе, как сижу с папой на пляже, разговариваю о его днях в Университете Кентукки, где я начну учиться с сентября, как он рассказывает мне сумасшедшие истории о днях его братства, пока мы пьём вместе. Возможно, он даже поможет мне выяснить, что делать, когда я доберусь до Великобритании. Мама сказала, что я должна сосредоточиться на бизнесе, но папа знает меня лучше. Это должно быть наше лето для решения, чем я должна заниматься на протяжении оставшейся жизни.

Когда папа приехал на следующий день, я даже не стала ждать, когда он выйдет из машины, а сразу же побежала встречать его. Я бросила сумку с вещами на заднее сидение папиного внедорожника, сгорая от желания быстрее отправиться в путь, чтобы начать наше с ним лето. Он сидел в машине и разговаривал с кем-то по телефону, делая вид, будто не замечает, что мама смотрит на него из окна нашего дома.

Она никогда не выходит наружу, когда он здесь. Она клялась, что не хочет иметь с ним ничего общего, но я всегда вижу, как она смотрит.

– Ты готова ехать, карапуз? – спросил папа, закрывая телефон и подключая его к зарядке машины.

– Угу, – я захлопнула дверь внедорожника.

– Ты сказала своей маме «пока»?

– Ага, – пробормотала я, забираясь на переднее сиденье. – Давай просто уедем отсюда.

– Сначала пристегнись.

– Хорошо, – вздохнула я, натягивая ремень поперёк себя.

– Не будь так безразлична к этой детали, – он завёл двигатель. – Мы делали специальный репортаж на станции о смертности из-за ДТП, и просто нереально, каким разным может быть результат происшествия, используешь ты этот маленький поясной ремень или нет.

– Всё равно.

Папа усмехнулся.

– Не знаю, что мне с тобой делать, карапуз, – сказал он, уже отъезжая от дома.

Я повернулась, собираясь хотя бы помахать маме на прощание, но её уже не было у окна. Жалюзи были закрыты. Я подумала, что если она вернулась в кровать, то останется там в течение нескольких дней, как она делала первые пару лет после развода.

Обидно было то, что это она бросила папу. Я думаю, она предполагала, что он станет бегать за ней или умолять её не уходить. Но он не сделал этого. После двух месяцев разлуки, он прислал ей уже подписанные документы на развод. Я не виню его. Они всё время спорили о глупых вещах. Я была уверена, что именно поэтому Трейс переехал после окончания школы – чтобы уйти от этой драмы. Я, наверное, была единственным двенадцатилетним подростком, вздохнувшим с облегчением от новости о разводе родителей.

Мое облегчение уменьшилось, когда я осознала, что развод означал перспективу жить всё время с мамой. Первые два года были худшими. Когда она не была в депрессии, она была злой. Она и сейчас злая.

– Мне жаль, что я не смог присутствовать на твоём выпускном, – сказал папа, как только мы выехали из послеобеденной пробки. – Я хотел быть там, но с моим графиком работы это было невозможно.

– Да все нормально, – сказала я, наблюдая в окно, как приближаются городские высотки. – В любом случае в выпускном нет ничего особенного. На самом деле, это очень скучно. Но мама записала церемонию на мою цифровую камеру, чтобы я могла отправить это Трейсу. Если ты хочешь, я могу загрузить файл на твой компьютер и показать тебе, когда мы приедем в кондо.

– Правда... как раз об этом, карапуз... у меня есть некоторые новости.

– Какие? – я повернулась к нему, немного нервничая, вспомнив любимый кондо с яркими картинами в стиле ретро и скрипучими половицами.

– Честно, это небольшое изменение, – сказал он. – Не надо переживать.

– У вас ведь не снова муравьи, правда? Я говорила, что тебе нужно вызвать настоящего истребителя, а не пытаться избавиться от них самому.

– Нет, это не муравьи, – сказал он. – И я не думаю, что нам придётся снова беспокоиться об этих вредителях, потому что… я переехал.

– Переехал? – переспросила я. – Ты имеешь в виду новый дом?

– Да, это то, что я имею в виду.

Я уставилась на него в шоке.

– Но... ты же любил свою квартиру. Почему ты переехал? Ты хотел быть поближе к озеру или что?

– Нет, это не рядом с пляжем.

– Тогда зачем ты отказался от кондо? – спросила я. – Если ты не собирался быть ближе к озеру, тогда нет причин жить в Миллертон.

– Да, согласен. Но просто я больше не живу в Миллертоне.

– Что? Правда? Но ты всегда жил в Миллертоне. Ты вырос там, я выросла там. Почему ты уехал?

– Ты увидишь, когда мы доберёмся до Гамильтона. Тебе там понравится, карапуз, – заверил он. – Это отличный небольшой микрорайон. Великолепные окрестности. Замечательные люди. Тебе понравится проводить своё лето там, я обещаю. Это даже лучше, чем Миллертон.

Гамильтон был чёртовой дырой.

Я обнаружила это спустя три с половиной часа многократного прослушивания каждой песни на моем iPod-е. Я провела все время в пути, не разговаривая с папой, в раздражении от того, что он не предупредил меня о своем переезде. У него всегда была дурная привычка скрывать от меня некоторые вещи, такие как новая девушка (хотя это никогда не длилось достаточно долго, чтобы иметь значение) или ремонт в кондо. Но никогда прежде не было настолько радикального изменения, как переезд в новый город.

Новый, дерьмовый город.

Я уже собиралась зайти на iTunes[4]4
  iTunes – медиаплеер для проигрывания и систематизации аудио и видеофайлов, разработанный компанией Apple и бесплатно распространяющийся для платформ Mac OS X и Windows.


[Закрыть], чтобы скачать новую музыку, когда папин внедорожник проехал мимо надписи: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ГАМИЛЬТОН!» Как только я увидела восклицательный знак, я поняла, что обречена. Стало только хуже, когда мы проехали глубже в город.

Пригород.

Один светофор.

Население меньше тысячи.