Текст книги "Тайная девушка (ЛП)"

Автор книги: К.М. Станич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Верёвки больше нет.

– Что за хрень? – огрызается он, запуская пальцы в свои тёмные волосы и поворачиваясь ко мне лицом. – Скажи мне, что я не схожу с ума. Всего несколько минут назад здесь была верёвка, верно?

– Была, – начинаю я, но не знаю, что сказать. Грудь Рейнджера всё ещё кровоточит, но, похоже, всё не так уж плохо. Это единственное реальное доказательство того, что сегодня здесь действительно что-то произошло. Мы оба так тяжело дышим, и в воздухе витает этот заряд, притяжение, рождённое опасностью. – Тогда нам действительно нужно найти моего отца.

Рейнджер кивает, снова глядя на меня, его лицо напряжено. Я предполагаю, что позже у нас, вероятно, будет долгий разговор. На данный момент опасность слишком реальна, вид этой верёвки резок и ужасен перед нашими мысленными взорами.

На обратном пути Рейнджер останавливается у своей хижины и берёт толстовку с капюшоном, чтобы скрыть свою рану. Я не уверена, почему. Может быть, он просто не хочет никого пугать?

Затем мы направляемся в танцевальный зал, и она там, девушка с голубыми волосами, сидит на одном из стульев с бокалом в руке и разговаривает со своими друзьями. Мы с Рейнджером обмениваемся взглядами, прежде чем подойти и встать рядом с ней.

– Кеша, – говорит он твёрдым голосом, но с лёгким намёком на дрожь. Она бросает на него взгляд через плечо, слегка морщась и протягивая руку, чтобы коснуться пальцами своей головы сбоку. – Что случилось? – он небрежно указывает на неё. – У тебя кровь на волосах. – Я замечаю, что он не упоминает, что мы видели её лежащей там на траве. Умный ход.

– Я правда не знаю. Думаю, я споткнулась или что-то в этом роде и ударилась головой. – Селена протягивает руку и сжимает руку своей подруги.

– Я пойду принесу тебе ещё воды. – Она берёт чашку, прежде чем взглянуть на меня, приподняв бровь. Я слегка качаю головой, и Селена уходит, развевая золотисто-медовые волосы.

– Ты споткнулась и ударилась головой? – повторяет Рейнджер, и Кеша бросает на него странный взгляд.

– Разве это не то, что я только что сказала? Я ценю твою заботу, но мы переспали только один раз, Рейнджер. Приди в себя. – Она поворачивается обратно к своим друзьям, в то время как мои щёки вспыхивают, и я очень стараюсь не думать о том, что она только что сказала.

– Пошли. – Он хватает меня за запястье и тащит сквозь толпу.

– Ты думаешь, она говорит правду? – спрашиваю я, отказываясь позволять себе гадать о том, когда, где и как произошла сексуальная встреча Рейнджера с Кешей. Должно быть, это было в прошлом году, верно?

«Почему тебя это вообще волнует, Шарлотта?! Есть вещи поважнее, о которых стоит побеспокоиться; забудь об этом!»

– Понятия не имею. Может быть. – Он подводит меня к моему отцу и вежливо останавливается рядом с ним, пока тот заканчивает какой-то разговор с директрисой Эверли.

– Мистер Вудрафф, – говорит папа, переводя взгляд с нас двоих на то место, где пальцы Рейнджера обхватывают моё запястье. Словно почувствовав приближение беды, Рейнджер резко отпускает меня. – Чем мы можем вам помочь?

– Не могли бы мы минутку поговорить с вами снаружи? – спрашивает Рейнджер, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. Что касается меня, то я чувствую, что у меня заплетается язык. Я даже не уверена, как говорить о том, что только что произошло. Часть меня задаётся вопросом, реально ли это вообще.

Папа кивает, и мы выходим на улицу, чуть левее двери, и тишина накрывает меня волной.

Сегодня вечером на меня напали два человека в толстовках с капюшонами. Там была петля, свисавшая с дерева. Часть меня хочет верить, что всё это было какой-то тщательно продуманной шуткой, но… остальная часть меня задаётся вопросом, не ускользнула ли я просто сквозь пальцы смерти.

– О чём вы хотели со мной поговорить? – спрашивает папа, и мы с Рейнджером обмениваемся долгим взглядом. Как будто он чувствует, насколько я сейчас косноязычна, он поворачивается к моему отцу и рассказывает свою версию истории.

– Я знаю, это звучит безумно, – добавляет Рейнджер после того, как заканчивает, поглядывая на меня, когда задирает рубашку и показывает моему отцу рану на груди. – Но я думаю, что то же самое, что случилось с моей сестрой, происходит и с вашей дочерью.

– Моей дочерью? – папа вздрагивает, глядя на меня. Я съёживаюсь и пожимаю плечами, засовывая пальцы в карманы своих мешковатых штанов. Возможно, у него сложилось неправильное представление, но мне безразлично. Сегодняшний вечер был… ужасен. Просто ужасен.

– Да, ну, возможно, мой секрет немного раскрылся… – начинаю я, и Арчи вздыхает, потирая переносицу. У него большой, величественный римский нос. Я унаследовала от него кое-что, а именно его упрямство, но большинство черт лица я определённо унаследовала от мамы. – Но разве это действительно имеет значение? Ты слушал, о чём мы говорили? Какие-то психи пытались подвесить меня на дереве.

– Мистер Вудрафф, – говорит папа, убирая руку от лица и вздыхая. – Не могли бы вы, пожалуйста, отойти на минутку, чтобы я мог поговорить с Шарлоттой наедине? – глаза Рейнджера сужаются, но он быстро кивает и отворачивается, врываясь обратно в здание в своих гигантских армейских ботинках и пропитанном кровью свитере. Моё сердце странно сжимается, когда я смотрю вслед его удаляющейся спине, медленно поворачиваясь лицом к отцу. Всё, чего я сейчас хочу – это чтобы он меня обнял. На самом деле, любой человек бы подошёл. Но Арчибальд Карсон – последний человек в мире, который когда-либо предложил бы мне это. Он просто не из чувствительных. – Я разговаривал с Мэй Эмиль, директрисой академии Эверли.

Мои глаза расширяются, а губы приоткрываются.

– Ты отсылаешь меня прочь? – выдыхаю я, понимая, что, вероятно, веду себя иррационально. Папа смотрит на меня именно так, что в этом нет никаких сомнений. То есть в моей иррациональности. Лучше бы ему не относиться серьёзно ко всему остальному.

– Она готова взять тебя в середине года. Я уже поговорил с правлением, и, основываясь на предыдущих инцидентах, они готовы передать грант за обучение, который прилагается к моей должности, от Адамсон в Эверли.

– Мама ушла, а теперь и ты тоже хочешь бросить меня? – спрашиваю я, чувствуя, как по моей коже разливается это горячее, зудящее ощущение. – Я потеряла всех своих друзей, когда мы переехали. – Сейчас на глаза наворачиваются слёзы, но я знаю, что они вызваны не только этим разговором. То, что произошло сегодня вечером, было полным отстоем. Могло ли это быть просто жестокой шуткой? Конечно. Но Дженика умерла на конце такой верёвки, так ведь? Моя смерть смотрит мне прямо в лицо, и мне не нравится, как она смотрит. – Друзья, которые были у меня всю мою жизнь. Ты высадил меня посреди какого-то тёмного леса в Коннектикуте и бросил на съедение волкам.

– Шарлотта, – начинает папа, и в его голосе нет сочувствия, только чистое разочарование. – Судя по тому, что ты рассказала мне сегодня вечером, в Адамсоне для тебя небезопасно. Отправить тебя в другое место – это само собой разумеющееся.

– Одним из нападавших на меня сегодня вечером была женщиной! – я огрызаюсь в ответ, вскидывая руки вверх. Я покончила с этим разговором. Наверное, я в некотором роде ожидала, что папа обнимет меня, скажет, что он просто рад, что со мной всё в порядке, вызовет полицию. Но не этого. – Мы в лагере, у чёрта на куличках. Может быть, это не только дело Адамсона? Я бы предпочла не уходить, большое тебе спасибо.

«Кроме того, я только начала дружить с близнецами. И… может быть, они меня немного привлекают. Или Спенсер. Или даже… ну, определённо не Черч. Ни за что».

– Это не повод для спора, Шарлотта, – говорит мне папа, когда я таращусь на него.

– Я не собираюсь начинать всё сначала, – выпаливаю я, потирая лицо руками. – Кроме того, если это дерьмо может следовать за мной до середины леса, кто сказал, что оно не последует за мной до Эверли?

– Я услышал всё, что ты хотела сказать, но окончательное решение приму я, – произносит Арчи, глядя вверх и на другой берег озера. – Заходи внутрь и не выходи из здания без меня или другого учителя рядом с тобой. Я поговорю с мисс Эмиль и службой безопасности кампуса.

– Кто-то только что пытался повесить меня на ветке дерева! – кричу я, но папа остаётся бесстрастным, хватает меня за локоть и втаскивает внутрь. Он усаживает меня на стул в углу, и я просто слишком расстроена, чтобы сказать что-нибудь ещё. У меня трясутся руки, и я киплю от злости.

– Ты в порядке? – спрашивает Рейнджер, появляясь рядом со мной и опускаясь на колени, его армейские ботинки скрипят по блестящему деревянному полу. Музыка, играющая прямо сейчас, медленная и мягкая, но всё, что мне хочется слушать – это злой рок.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, его тёмно-синие глаза, полные теней, смотрят прямо в мои.

– Папа хочет отправить меня в Эверли, чтобы я была в безопасности, – шепчу я, и глаза Рейнджера расширяются. Он резко качает головой, уголок его губ приподнимается в усмешке.

– Ты не можешь поехать в Эверли; Дженика училась в Эверли.

– Что? – я задыхаюсь, внезапно садясь и случайно накрывая его руку своей. Искра поднимается от моих пальцев к груди, словно выброс адреналина в сердце. Он быстро отдёргивает руку, заставляя меня задуматься, почувствовали ли мы это оба. – Подожди, когда?

– Единственная причина, по которой моя мать подала прошение о зачислении её в Адамсон, в первую очередь заключалась в том, что её пытали в Эверли. Над ней безжалостно издевались, вплоть до того, что мама подумала, что она в серьёзной опасности. – Он поднимает руку и проводит ею по лицу, как будто внезапно почувствовал усталость. – Поскольку папа был членом школьного совета Академии Адамсона, было разумнее всего отправить её туда… – Рейнджер поднимается на ноги, и я следую за ним.

Я не хочу, чтобы меня сейчас оставляли одну.

На самом деле, всё, чего я всё ещё хочу – это объятия.

Я перевожу взгляд на него, когда он смотрит на меня.

– Я не могу поверить, что ты девушка, – шепчет он, протягивая руку, чтобы коснуться своего затылка. – Не то чтобы это имело значение, потому что ты мне всё ещё не нравишься. – Мои губы изгибаются в лёгкой улыбке. – Ты всё ещё мудак, понимаешь? Независимо от того, что у тебя под одеждой.

– Поскольку этот конкретный мудак чуть не умер сегодня ночью… – я вздрагиваю, слегка шмыгаю носом и протягиваю руку, чтобы поправить очки. – Может быть, его можно обнять? – челюсть Рейнджера плотно сжимается, и я начинаю отступать. – Ха-ха, не бери в голову. Просто шучу.

Но затем его большие, сильные руки подхватывают меня, и он прижимает меня к своей груди.

За всю свою жизнь я никогда не чувствовала себя такой тёплой и защищённой.

А я даже не знаю этого парня.

Мои пальцы вцепляются в его толстовку, и я прижимаюсь головой к его груди.

«У него всё ещё идёт кровь; нам нужно наложить швы».

Рейнджер крепко сжимает меня, по-настоящему, как полагается, а затем отпускает…

Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Спенсер смотрит на нас широко раскрытыми глазами.

– Ты сукин сын, – рычит он, сжимая руки в кулаки по бокам.

Это первый раз, когда я вижу настоящую ревность между парнями, и это почти забавно, потому что на самом деле я для них никто. Они для меня ничто. Мы едва знаем друг друга.

Но это не продлится долго…

Глава 23

Первые несколько дней после нашего возвращения всё тихо. Следующее заседание Кулинарного клуба отменяется, поскольку мы всю прошлую неделю готовили что-то вкусненькое для вечеринки в честь Дня святого Валентина.

Папа приставляет Натана к моей заднице в качестве охраны, но, честно говоря, этот парень меня немного пугает. Он всегда пялится, ест и почти не разговаривает. Почти уверена, что ему всего под тридцать, но из-за бороды и пивного пуза он больше похож на сорокалетнего или пятидесятилетнего.

Близнецы и Черч пытались занять его место, но это не имеет значения. К пятнице у меня на пробковой доске обнаруживается ещё одна записка от «Адама».

На этот раз Рейнджер рядом, чтобы прочитать её вместе с нами.

– «Дорогая Ева», – читает он, его челюсть сжимается, ноздри раздуваются. На прошлой неделе, когда мы вернулись с мероприятия в честь дня Победы, я рассказала ему всё о других записках, о теневой фигуре на Хэллоуин, о жутких звуках, которые я слышала в кустах. Я никогда в жизни не видела человека более разъярённого или решительного.

Он думает, что поймает убийцу своей сестры.

А я собираюсь помочь ему.

Даже если это означает, что я должна быть приманкой.

– «Ты меня не слушаешь. Мне не нравится, когда меня игнорируют. И даже не думай об Эверли; она дружит с Адамом». – Рейнджер замолкает и поднимает глаза, явно взбешённый. – Кем, чёрт возьми, этот парень себя возомнил, и чего он от тебя хочет?

– Похоже, он хочет, чтобы она вернулась в Калифорнию, – размышляет Черч, прислонившись к стене с мокко из белого шоколада в руке. Я обнаружила, что Меринда готовит их специально для него в «Щелкунчике». У неё в подсобке есть эспрессо-машина, но если какой-нибудь другой клиент заказывает необычный кофе, она с грохотом ставит на стол кружку с отбитым чёрным кофе и говорит, что если они хотят сливок и сахара, то могут попросить. На самом деле за этим довольно забавно наблюдать. – Но почему?

– Хороший вопрос, – говорят близнецы в унисон, а затем Тобиас вздыхает и убирает с лица красно-оранжевые волосы, в то время как Мика прислоняется к стене, засунув руки в карманы своих тёмно-синих брюк. – Сначала я подумал, что этот псих просто хотел, чтобы Шарлотта убралась отсюда, потому что, знаете ли, у неё есть вагина.

Мои щёки вспыхивают, когда я выхватываю записку из рук Рейнджера.

– Пожалуйста, не говори вагина, – шепчу я, и близнецы обмениваются взглядами, прежде чем ухмыльнуться.

– Вагина, вагина, вагина, – игриво тянут они, и я закатываю глаза. У меня нет проблем с этим словом, но… что-то в том, как они это произносят, заставляет это казаться менее медицинским и более… эм, сексуальным? Фу. Эти придурки из Студенческого совета доведут меня до смерти.

– Хотя, серьёзно, – говорит Мика, выступая вперёд и отталкиваясь от стены. Он хватает со стола большой пластиковый контейнер M&M's и зачерпывает огромную пригоршню. Тобиас идёт за ними следом, и братья устраивают мини-потасовку из-за шоколада, которая заканчивается тем, что яркие шарики разлетаются по всему полу. – Почему этому придурочному самородку не всё равно, ходит Шарлотта сюда или в Эверли? В чём его проблема?

– Придурочный самородок, – хихикаю я, ухмыляясь. Однако это выражение длится всего секунду, потому что я вижу, как Черч и Рейнджер обмениваются долгим молчаливым взглядом. Выражения их лиц серьёзны. Это не сулит мне ничего хорошего.

– Ты думаешь, они охотятся за ней из-за Дженики? – Черч размышляет, и Рейнджер резко кивает один раз. Он забирает у меня записку, комкает её и кладёт к себе в карман.

– А что ещё это могло быть? Но я годами копался в этом дерьме, и со мной никогда ничего не случалось. – Рейнджер вздыхает и закрывает глаза. Он наложил совсем чуть-чуть теней на веки, как какая-нибудь рок-звезда старой школы или что-то в этом роде.

– Должно быть, она близка к тому, чтобы найти что-то, что мы упустили, – добавляет Черч, его медовые волосы блестят на солнце. Это такой насыщенный, тёплый блонд. Заставляет меня задуматься, каково было бы провести по ним пальцами…

– Должно быть, – размышляет Рейнджер, переводя свой пронзительный сапфировый взгляд на меня. – Ты уже заглядывала в комнату Дженики?

Мои брови поднимаются, и я качаю головой.

– Я не знала, которая из них была её. Кроме того, многие двери заперты, а у меня никогда не было инструментов, чтобы взломать их. – Я думаю о ломе, который я подняла на днях.

– Давай, – говорит Рейнджер, выдыхая и засовывая записку в карман. – Мы тебе покажем. – Он выходит из общежития для парней, и я следую за ним, Черч и близнецы плетутся за мной.

Здесь, рядом с ними, гораздо менее страшно. Я чувствую себя как бы… защищённой. Они могут вывалить на меня пауков и полить мёдом мои волосы, но, эй, я не позволю, чтобы меня убил парень с ножом!

«Что за жизнь я веду», – думаю я, стараясь не позволять себе думать о лёгком выходе.

Я могла бы просто вернуться в Калифорнию. Кажется, папа действительно согласился бы в этот момент. Он не упоминал о моём переводе в Эверли с тех пор, как мы вернулись, но я готовлюсь снова встретиться с ним лицом к лицу.

Рейнджер идёт, чтобы открыть незакреплённую доску, когда я размахиваю перед ним ключами, которые украли близнецы.

– Ваша прославленная команда из Студенческого совета не совсем состоит из ангелов, – говорю я, бросая на близнецов взгляд, на который они отвечают парой лучезарных улыбок.

– Больше похоже, что он состоит из дьяволов, – ворчит Рейнджер, когда я открываю дверь, и мы все заходим внутрь, Рейнджер поднимает свой телефон в качестве фонарика. На улице ещё не совсем темно, но все окна заколочены, так что здесь довольно мрачно. Света из открытой входной двери просто недостаточно, чтобы проникнуть в такое большое здание.

Мы поднимаемся по семи лестничным пролётам на верхний этаж. Похоже, здесь должен был быть установлен лифт, но всё, что тут сейчас есть – это пустая шахта. Однажды я заглянула в неё, но, похоже, она ведёт прямо в подвал, и я не могу найти другого способа спуститься туда. Так жутко.

– У твоей сестры был номер в пентхаусе, да? – спрашиваю я, пока мы поднимаемся, поднимаемся, поднимаемся. Лестницы извилистые и декоративные, перила покрыты тонким слоем пыли. Наши шаги кажутся чересчур громкими, отдаваясь эхом на лестничной клетке, когда мы поднимаемся к небу.

– Она была первым и единственным человеком, который когда-либо жил здесь, – наконец произносит Рейнджер. Он даже отдалённо не похож на запыхавшегося, но я тяжело дышу и отдуваюсь, как сумасшедшая. Может быть, это не так уж и хорошо, что я пропускаю физкультуру, а? Я действительно чертовски скучаю по серфингу.

Мы поднимаемся на верхний этаж и направляемся прямо к двери. Рейнджер достаёт из-за пазухи цепочку с ключами и отпирает дверь, распахивая её, чтобы впустить нас в залитую светом комнату с прозрачными занавесками, свежеприготовленной кроватью и свободными от пыли выступами.

Он заботился об этом месте, Рейнджер заботился.

– Ты часто здесь зависаешь? – спрашиваю я, думая о звуках, которые слышала наверху. Он кивает, и я улыбаюсь. – Я прохлаждалась в общей зоне. Удивлена, что наши пути никогда не пересекались.

– Ну, я полагаю, ты была осторожна, чтобы тебя не поймали? – спрашивает он, бросая взгляд через плечо, приподняв бровь. – Я тоже. – Он поворачивается и идёт в спальню, со вздохом садится на край кровати и проводит своими большими руками по лицу.

– Где ты взял ключ? – спрашиваю я, и Рейнджер поднимает голову, его ноздри раздуваются от гнева.

– Он висел у неё на шее – вместе с петлёй. – Он морщит лицо, как будто знает, что должен был бы рассказать мне всё это, но не хочет.

– Неужели она… – я вздрагиваю, прикусывая нижнюю губу, когда близнецы занимают места на подоконнике, а Черч прислоняется к стене рядом со мной. Здесь пахнет нафталином и кедром, как будто этой комнатой не пользовались очень, очень давно.

– Оставила записку? Да. – Рейнджер взъерошивает свои тёмные волосы и бросает взгляд на Черча. Президент Студенческого совета поворачивается ко мне и встречается с моими глазами своим медовым взглядом. Сейчас он не улыбается и не холоден как лёд, как будто, возможно, это и есть его истинная сущность. Я вижу это в первый раз в жизни.

– «Дорогой ДжР, я думаю, они знают о нас. Я мало что еще могу сделать. Если ты захочешь встретиться со мной, ты знаешь, где меня найти. Я буду ждать вместе с ангелами. С любовью, Джей». – Черч делает паузу и скрещивает руки на груди. – Судя по тому, как она подписалась Джей, это должна была быть она сама.

– Подожди, ждёт вместе с ангелами? – спрашиваю я, и Рейнджер издаёт разочарованный звук, не обязательно обращённый ко мне, но как будто ему приходилось объяснять это сто раз сотне разных людей.

– Раньше в лесу стояла пара статуй ангелов. Именно там она встретилась со своим парнем. Я продолжаю говорить людям это; я говорю им это с тех пор, как мне было чёртовых восемь лет, и никто не хочет слушать. – Рейнджер протягивает руку и кладет её на металлический столбик кровати, вращая пальцами маленький декоративный металлический шарик на конце.

– Откуда тебе об этом знать? – спрашиваю я, и он поднимает на меня взгляд, прежде чем пожать плечами.

– Брат Спенсера. Раньше он руководил этой школой. У него были карты всего, как какое-нибудь дерьмо в стиле Гарри Поттера. Никаких волшебных следов, но все вещи безумно детализированы. В любом случае, он обычно брал нас со Спенсером поиграть в прятки и всякое такое дерьмо. Статуи ангелов, которые стояли там годами, исчезли в тот же день, когда умерла Дженика.

У меня голова идёт кругом от возможных вариантов, и я тяжело присаживаюсь на край кровати, пока близнецы обмениваются M&M's. Очевидно, Тобиасу больше нравится зелёный, а Мика предпочитает синий. Видите, я же говорила вам, что их легко отличить друг от друга.

– Кажется, ты уже так много знаешь, – начинаю я, пытаясь понять, что именно во мне не так, что представляет угрозу. Есть только одна вещь, о которой я могу думать. – Должно быть, это как-то связано с моим полом. – Я поднимаю взгляд. – Вот причина, по которой эти люди охотятся за мной.

– Но что в этом такого, что делает угрозой тебя, а не меня? – спрашивает Рейнджер, глядя в мою сторону.

Но я понятия не имею, что ему ответить.

Ни единой грёбаной зацепки.

Позже тем же вечером, когда сижу в своей комнате в пижаме, я оглядываюсь и замечаю декоративные металлические шарики на концах столбиков моей кровати. Когда я подхожу к одному из них и начинаю крутить его так, как это делал Рейнджер, то замечаю, что он сразу отваливается. Внутри него ничего нет, но есть пустое пространство, где что-то могло бы быть.

Просто ради интереса я проверяю оба крайних места, верхний правый… а затем верхний левый. Внутри него я нахожу золото.

На одном конце есть ключ с наконечником в форме сердца, на другом – толстые коренастые зубы скелета, а по центру обмотана маленькая розовая ленточка. Он даже висит на тонком розовом шнурке.

Я позволяю ему болтаться у меня перед лицом.

Он выглядит точно так же, как ключ на шее Рейнджера, за исключением того, что он золотой, а не серебряный. У него даже есть такая же деталь из ленты и такой же шнурок.

– Святое. Долбанное. Дерьмо.

Я соскакиваю с края кровати и выбегаю за дверь, мчусь по коридору, по ступенькам и пересекаю лестничную площадку, пока не добираюсь до комнаты Рейнджера. Я видела, как он выходил из этой комнаты достаточно много раз, чтобы знать, что я в нужном месте.

Мой кулак стучит по дереву всего мгновение, прежде чем он открывает её… и я обнаруживаю, что Спенсер смотрит прямо на меня.

О-о-о.

Всё его лицо вытягивается, когда он видит меня, и я понимаю, что нам удалось продержаться целую неделю, не обсуждая то объятие.

Кроме того, на мне супер мешковатая пижама с длинными рукавами, но… Я чувствую себя немного беззащитной без своих лент, без обуви, без нижнего белья. Я имею в виду, я знаю, что Спенсер не может видеть, что на мне нет трусиков, но я знаю, что на мне нет трусиков, и это всё, что имеет значение.

– Устраиваешь полуночный секс со своим любовником, да? – выплёвывает он, насмехаясь надо мной.

– Чувак, я же говорил тебе: я чёртов натурал. А теперь иди и принеси те закуски, которые я просил. Теперь твоя очередь прибраться на кухне. – Рейнджер выталкивает Спенсера в коридор и бросает на меня взгляд. Должно быть, он что-то увидел на моём лице, потому что отступил назад, чтобы впустить. – Мы не трахаемся. Мы просто… Я не знаю, заводим дружбу или что-то в этом роде.

– Да, как скажешь, – рычит Спенсер, срываясь с места и показывая нам средний палец через плечо. – Если вы собираетесь это сделать, сделайте это быстро, потому что я уйду ненадолго. – Я смотрю ему вслед, пока Рейнджер полностью не закрывает дверь, закрывая мне обзор.

Оглянувшись через плечо, я вижу пару кроватей в противоположных концах комнаты. Если бы они не были королевских размеров и не были украшены огромными кожаными изголовьями, это могло бы выглядеть как любая другая комната в общежитии. В изножье каждой кровати стоят письменные столы, напротив кроватей – шкафы, а посередине – огромный плюшевый ковёр из искусственного меха.

– У вас, ребята, есть долбаный камин? – сухо спрашиваю я, указывая на стену между двумя кроватями, где висит каминная топка. В камине потрескивает пламя, отчего комната выглядит такой уютной. Над каждой кроватью есть окна, занавески раздвинуты, открывая вид на мерцающие звёзды снаружи.

Когда я впервые пришла в эту школу, все остальные ученики смотрели на меня как на полного придурка за то, что я получила комнату на верхнем этаже. Теперь я вижу, что комната на верхнем этаже – самая отстойная.

– Да, и что? – Рейнджер кладёт ладонь на стену над моей головой и наклоняется, так близко, что я чувствую его запах кожи и сахара, эту дихотомическую смесь твёрдого и мягкого, от которой у меня поджимаются пальцы ног на каменном полу. – Что ты здесь делаешь… Шарлотта? – он срывает моё имя с кончика своего языка таким образом, что это звучит одновременно как обещание… и предупреждение. – У Спенсера уже сложилось неверное представление, и всё такое. Кстати, когда ты собираешься ему сказать? Он продолжает обвинять меня в том, что я пытаюсь заставить тебя отсосать мой член.

– Эй, эй, почему он решил, что это я сосу член? Может быть, это ты сосёшь мой член?

Рейнджер ухмыляется мне и наклоняется так близко, что наши губы почти соприкасаются.

– О, Чак, не обманывай себя: никто так не думает. – Он хихикает, и этот звук заставляет меня вздрогнуть так сильно, что я чуть не сползаю по стене в лужу. Рейнджер протягивает руку и трогает пальцами отворот моей пижамной рубашки. – Ты пассив, это точно. Я понял это в первую же секунду, как увидел тебя. Что касается меня, то я – актив. – Он отталкивается от стены и прислоняется спиной к противоположной стене, его огромное тело заполняет узкое пространство коридора.

– Я не пассив, – бормочу я, но потом вспоминаю, зачем я вообще бежала сюда, и достаю ключ из кармана, позволяя ему болтаться в воздухе между нами. Рейнджер бросается вперёд, его руки накрывают мои и наполняют меня этим странным теплом.

– Где ты это нашла?! – спрашивает он сдавленным голосом. – Я тщательно обыскал весь этот кампус. – Я позволяю ему взять ключ, наблюдая, как он вытаскивает один из-за пазухи и соединяет их вместе. Они практически идентичны, за исключением цвета и небольшого различия в зубьях.

– Он был в моей кровати, – говорю я ему, – внутри одного из этих декоративных металлических шаров на концах столбиков. – Рейнджер смотрит на ключи, а затем поднимает на меня горящие сапфировые глаза.

– Нам нужно пойти проверить те, что на кровати Дженики, – произносит он, поворачиваясь, чтобы направиться к двери. Я останавливаю его, протягивая руку и обхватывая пальцами его руку, изо всех сил стараясь не слишком волноваться из-за его мускулов.

– Не сегодня, – говорю я ему, желчь подступает к горлу при вспышке воспоминаний о прошлой ночи. – Это слишком опасно. Давай сходим утром перед школой.

Рейнджер напрягается, а затем со вздохом замолкает, проводя пальцами по волосам.

– Наверное, ты права, – неохотно признаёт он. – Я уверен, что теперь и я у них на радаре. Вероятно, следующей будет моя задница, висящая на том же ужасном дереве. – Он сжимает в кулаке пару ключей, стискивая их так сильно, что у него белеют костяшки пальцев. – Хотя я не такой уж жаворонок. Заранее прошу прощения, если буду вести себя как капризный придурок. – Он засовывает ключи в карман, а затем смотрит на меня. – И тебе нужно придумать способ, как рассказать Спенсеру свой секрет.

– А кто сказал, что я хочу ему рассказывать? – выпаливаю я, и Рейнджер бросает на меня долгий, прямой взгляд.

– У вас двоих такие серьёзные, чёрт возьми, отношения, что меня от этого тошнит. Скажи ему, и просто трахните друг друга, покончи с этим. Тогда мы сможем прекратить всё это томление, нытьё и хандру, которыми он занимается.

– Он хандрит по мне? – спрашиваю я, стараясь не выдать интереса. Потому что это не так. Мне даже всё равно. Серьёзно. Рейнджер закатывает глаза, но наш разговор приостанавливается, когда Спенсер открывает дверь и вваливается с пакетом, полным вкусностей, которые он стащил внизу.

Он бросает на меня прищуренный взгляд своих бирюзовых глаз, и я вздрагиваю.

– Что вы, два засранца, здесь делаете? – говорит он, протискиваясь мимо меня и направляясь к своей кровати, чтобы плюхнуться на неё и высыпать все угощения. Я отчетливо вижу в смеси один из моих батончиков гранолы.

– Ты хрен! – рявкаю я, направляясь туда и хватая батончик с кровати. – Я знал, что кто-то крадёт мои батончики гранолы. Я думал, это Натан, жуткий охранник, но, конечно же, это был ты.

– Это Натан, жуткий охранник, – отвечает он, не потрудившись поднять на меня глаза. – Я только что поймал его с поличным. Потом я подумал, что если он собирается сбежать с ними, то я с таким же успехом могу взять их с собой.

– Я называю это чушью собачьей, – фыркаю я, засовывая батончик гранолы в карман. – Похититель еды. – Я торжествующе вздёргиваю подбородок, и Спенсер поднимает голову, чтобы посмеяться надо мной.

– Мудило, – бормочет он.

– Лицо в гондоне. – Это единственное, что я могу придумать, и мои щёки вспыхивают. Спенсер просто ухмыляется, как будто это вызов, который он с радостью принимает.

– Пожиратель пенисов.

– Слизняк.

– Ершик для унитаза.

– Пятно от дерьма.

– Онанист.

– Свинья в заднице, – выпаливаю я, и Спенсер приподнимает одну из своих тёмных бровей.

– Ладно, это было немного странно даже для меня. Ты победил. Хотя лицо в гондоне было довольно креативным. Я мог бы позаимствовать его, чтобы оскорбить близнецов. – Спенсер останавливается, чтобы стянуть рубашку через голову, отбрасывая её в сторону и оставляя меня изумлённо пялиться на красивые, ровные очертания его груди. Он замечает, что я смотрю, и бросает взгляд в мою сторону, его веки опускаются, и он смотрит на меня из-под тяжёлых век, с похотливым взглядом. Уголок его рта приподнимается в ухмылке, когда он наклоняет голову набок. – Нравится то, что видишь? – спрашивает он, когда Рейнджер издаёт разочарованный звук, закрывает мне глаза ладонями, а затем поворачивает меня к двери.

– Хватит таращиться. Позволь мне проводить тебя обратно в твою комнату. – Спенсер смотрит нам вслед, его глаза сужаются, когда он усмехается и отворачивается. – Ты знаешь, что рано или поздно тебе придётся ему рассказать, – добавляет Рейнджер, когда мы поднимаемся обратно по лестнице. Я бросаю на него взгляд, но он просто отвечает мне пристальным взглядом. Его взгляд не терпит возражений. – Если мы собираемся разгадать эту тайну вместе, он нам нужен. Он знает этот кампус лучше, чем кто-либо другой. Ну, или, может быть, тебе просто стоит вернуться в Калифорнию.