Текст книги "Тайная девушка (ЛП)"

Автор книги: К.М. Станич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Договорились, – говорят они, а затем Мика с важным видом возвращается к своей машине, в то время как Тобиас открывает для меня дверцу со стороны водителя.

– Миледи, ваша колесница ждёт, – произносит он, когда я улыбаюсь и опускаюсь на роскошное сиденье из чёрной кожи. Перед тем, как закрыть дверь, он наклоняется, обдавая меня запахом сладкой и терпкой вишни и кедра, и прижимается губами к моему уху. – С днём рождения, Шарлотта.

Тобиас встаёт, закрывает дверь и обходит машину со стороны пассажира, пока я пытаюсь – и безуспешно – снова взять под контроль своё бешено колотящееся сердце.

Это… лучший подарок на день рождения, который у меня когда-либо был.

Глава 15

Дорога, по которой мы мчимся – это старая подъездная дорога к государственному парку. Там запертые ворота, которые Мика без проблем открывает, позволяя им распахнуться со скрипом ржавых петель. Справа от нас раскинулся залив, сверкающий под почти полной луной. Слева – гора, усеянная деревьями и уходящая ввысь, в ночное небо.

Со стороны пляжа есть ограждение, и Тобиас пообещал мне, что мы будем единственным транспортным средством на этой дороге.

– Когда мы с Микой участвуем здесь в гонке, мы ограничиваем скорость до девяноста. Не быстрее, без исключений. – Тобиас прислоняется спиной к дверце со стороны водителя, наблюдая за мной из тени внутри машины. – У тебя есть какие-нибудь вопросы?

Я качаю головой.

– Ты дал мне довольно хороший урок по дороге сюда. К тому же, я умираю от желания просто расслабиться на минутку. – Папа, блядь, убил бы меня – и был бы прав – если бы узнал, что я делаю. Я снова перевожу взгляд на дорогу, когда Тобиас опускает стекло.

– Ты готов, братан? – спрашивает он, и его брат кивает, сжимая пальцами руль.

– Давай сделаем это, – рычит он, и напряжённость в его голосе заставляет мою кровь гореть, адреналин бурлит во мне. Мои собственные руки сжимаются на руле, и я провожу языком по нижней губе. О да. Я, по крайней мере, собираюсь дать ему побегать за его наградой.

– Готов, Чак? – спрашивает Тобиас, и я киваю. Он улыбается, и в свете приборной панели его зубы кажутся зелёными. – По моему счету. Раз… два… ВПЕРЁД!

Моя нога нажимает на газ, но я нажимаю слишком сильно, и машину заносит, в то время как Мика вырывается вперёд. Немного ослабив давление, я заставляю нас двигаться вперёд, но едва вижу красный свет его задних фар передо мной, когда он входит в первый поворот так резко, что чуть не царапает машину о камни.

Я слишком осторожна для этого – и, кроме того, это не моя машина – поэтому я разворачиваюсь пошире и ускоряюсь, ветер дует в открытое окно и треплет мои волосы. С океаном с одной стороны и лесом с другой, это волшебный момент.

– Здесь немного притормози, – кричит Тобиас, перекрывая шум ветра, и я киваю, увеличивая скорость ровно настолько, чтобы, когда из ниоткуда появится крутой поворот, я была готова к этому.

Мика всё ещё так далеко впереди меня, что я и мечтать не могу о том, чтобы догнать его, но смеюсь, и определённо не хочу умереть здесь сегодня вечером, поэтому делаю всё медленнее, чем если бы на самом деле пыталась победить его.

Дорога петляет вверх и вокруг, и, в конце концов, океан исчезает, и по обе стороны остаются только деревья. Грунт состоит из плотно утрамбованной грязи и гравия, но шины «Ламбо» цепляются за него, как сильные пальцы, и я не чувствую никакой опасности заноса.

К тому времени, как мы добираемся до старой, потрескавшейся парковки наверху, Мика уже ждёт, сидя на капоте своей машины и глядя на город с его мерцающими огнями.

Он ухмыляется, когда мы подъезжаем, и я заглушаю двигатель.

– Знаешь, он не заставит тебя поцеловать его, если ты не захочешь, – говорит Тобиас, и улыбка на его лице отстранённая и какая-то задумчивая. Мне кажется, что я вижу его настоящего впервые с тех пор, как мы встретились. И он мне вроде как… может быть, немного нравится.

– Спор есть спор, – отвечаю я, а затем открываю дверцу машины, прежде чем вылезти и запрыгнуть на капот рядом с близнецом Тобиаса. Он садится с другой стороны от меня, и затем мы втроём сидим так некоторое время, двигатель горячий и рычит под нами.

– Тогда, может, нам стоит покончить с этим? – наконец говорит Мика, нарушая тишину. Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, прохладный ветерок ерошит его красно-оранжевые волосы. Его глаза в темноте кажутся чёрными, а изгиб его полных губ отчасти пугающем, а отчасти завораживающим.

Я с трудом сглатываю и снова смотрю в сторону города. Мой телефон в кармане, но я выключила его, как только вышла на прогулку. Я не хочу знать, писали ли мне Моника и Коди… или нет. Думаю, было бы хуже, если бы я узнала, что они даже не потрудились отправить мне сообщение.

– Наверное, нам стоит это сделать, – отвечаю я с долгим вздохом. Внешне я спокойна и хладнокровна. Внутри… я немного напугана. Что, если мне больше понравится целоваться с Микой, чем с Коди? Тогда я действительно не смогу притворяться, что ситуация со Спенсером разовая. Если мне понравится целоваться с Микой, то это означает, что моим отношениям с Коди пришёл конец – независимо от того, верны ли мои подозрения насчёт него и Моники.

Прежде чем я успеваю решить, как нам следует поступить, Мика заводит мускулистую руку мне за спину и усаживает к себе на колени. Вот тогда-то я и вспомнила, что близнецы говорили о том, что увлекаются ММА – смешанными боевыми искусствами. Я мало что знаю об этом, за исключением того, что каждая девушка, которую я когда-либо встречала, падает в обморок при упоминании об этом.

– Ну, привет, Чак, – мурлычет Мика, и, клянусь, я чувствую, как Тобиас ощетинивается у меня за спиной. Его близнец проводит пальцем по моей щеке, затем под челюстью, вниз по горлу и по краю майки, надетой поверх купальника. У неё вырез в виде сердечка, который он благоговейно обводит, прежде чем поднять глаза от моей ключицы к лицу. – Кто бы знал, что низкорослый, уродливый парень в школе на самом деле был горячей цыпочкой под всем этим?

– Ты реальный придурок, ты знаешь это? – я огрызаюсь в ответ, протягивая руку, чтобы поправить очки, прежде чем осознаю, что на мне контактные линзы. Мика улыбается и берёт мою руку в свою, поднося её к губам для поцелуя. Он целует каждый сустав по отдельности, а затем переплетает свои пальцы с моими. В этот момент моё сердце колотится так чертовски быстро, что я едва могу дышать, наши взгляды встретились, его тёплое тело подо мной.

Наконец, он наклоняется ко мне и соприкасает наши губы, это едва заметное поддразнивание, которое вызывает у меня такую сильную боль и желание, что мой разум не способен ни на что другое.

А потом этот придурок отстраняется, и я остаюсь моргать от удивления.

– И это всё? – спрашиваю я, и Мика озорно улыбается мне.

– Что? Ты же не думала, что я собираюсь воспользоваться своим преимуществом и попытаться засунуть в тебя свой язык или что-то в этом роде, верно? – он прикасается своими длинными пальцами к груди и хлопает ресницами, глядя на меня. – Я просто не такой парень. – Мика небрежно пожимает плечами и ухмыляется. – Кроме того, я думаю, мой брат начинает немного ревновать.

Оглянувшись через плечо, я замечаю Тобиаса, который смотрит на город, поджав губы, его пальцы отбивают лёгкий ритм по колену. Он ведёт себя беспечно, но я вижу напряжённые мышцы его спины и плеч. Он бросает взгляд в нашу сторону и пожимает плечами.

– Ревновать? Да ну, конечно. – Тобиас поворачивается ко мне и протягивает руку, проводя большим пальцем по моим ноющим губам. В его зелёных глазах мелькает озорство. – Я уже говорил тебе: мы делимся друг с другом. И это не преувеличение, Чак. – Он наклоняется ближе, и, клянусь, моё сердце вот-вот выскочит из груди и запрыгает по жёлтому капоту «Ламборгини».

– О, Тобиас, – мурлычет Мика, протягивая руку и щёлкая брата по лбу. – Я выиграл гонку, а не ты. И я не обязан делиться победой.

Глаза Тобиаса сужаются, и он хмурится, но мне чертовски любопытно… Я наклоняюсь вперёд и целую его, этим жалким, небрежным подростковым поцелуем, который, знаю, я никогда не смогу забыть.

Но, святое дерьмо, это так приятно. Реально. И честно? Так сильно и бесповоротно отличается от Мики.

Моё лицо горит от смущения, когда Тобиас удивлённо моргает, глядя на меня, и я соскальзываю с колен Мики и с края машины, приземляясь ногами на мягкую землю.

– Мне обещали блинчики. – Я поджимаю губы и бросаю взгляд на город и океан за ним, сверкающий серебром под луной. – О, и одежду для мальчиков.

– Уродливую одежду для мальчиков, – лениво растягивая слова, поправляют парни.

Я закатываю глаза, но они оба спрыгивают с машины, и момент упущен.

Я уже боюсь снова встретиться лицом к лицу с Коди.

Потому что теперь у меня есть ответ, который мне был нужен.

Поцелуй Мики и то короткое касание губ Тобиаса были лучше, чем с Коди. Бесконечно. И Спенсером. Я просто не могу перестать думать о Спенсере…

Близнецы и я хватаем блинчики в кафе, а затем отправляемся в большой магазин складского типа открытый допоздна. Они оба сидят на скамейке в раздевалке, хаотично меняясь местами, так что каждый раз, когда я выхожу, я должна угадать, кто есть кто.

На самом деле, теперь, когда я провела немного времени с ними, это не так сложно. Конечно, они могут говорить и двигаться в унисон, но у Мики жёсткий взгляд, которому Тобиас противопоставляет сильный, но мягкий.

Они приносят мне кучу одежды для примерки, так много, что в итоге нас выгоняют из магазина уже при закрытии – но только после того, как они тратят на меня почти пятьсот долларов.

– Спасибо, – говорю я им, когда они высаживают меня у машины Коди на стоянке у набережной. Я держу ручки сумки для покупок обеими руками, прикусываю нижнюю губу и изо всех сил стараюсь не покраснеть.

Я вроде терплю неудачу, но неважно.

– Не за что, – отвечают они вместе, обмениваясь взглядами. Тобиас достаёт сумку с заднего сиденья своей машины и протягивает её мне. – Только потому, что ты очень уродливый мальчик, это не значит, что ты не великолепная девочка, – говорит он с ухмылкой, когда я заглядываю в сумку и нахожу красивое жёлто-белое платье. Мои щёки из бледно-розовых становятся розово-красными, и я знаю, что они оба могут заметить, что я краснею, даже в темноте.

– Значит, когда мы вернёмся в Адамсон, вы, ребята, действительно начнёте быть добрыми ко мне? – шепчу я, оглядываясь на них.

Они смотрят друг на друга, прежде чем снова повернуться ко мне с парой одинаковых улыбок Чеширского кота, больших, широченных и полных бессмыслицы.

– Определённо, блядь, нет, – говорят они, а затем оба гладят меня по голове и садятся в свои одинаковые спортивные машины.

Я замечаю, что они не выезжают с парковки, пока не убедятся, что я делаю это первой.

Как это по-джентльменски с их стороны.

Когда я возвращаюсь к Монике, они с Коди сидят на диване в медиа-комнате и смотрят фильм. Они оживляются, когда я вхожу, но поскольку спинки сидений такие высокие, я не могу сказать, прижимались они друг к другу или нет.

На данный момент мне даже всё равно.

Я со вздохом плюхаюсь на стул напротив Моники, роняя свои сумки с покупками на пол.

– Ты бросила нас, чтобы отправиться в Таргет? – она давится пронзительным смехом, прижимая руку к горлу. – Это… интересный выбор. Шарлотту, которую я знала, не нашли бы даже мёртвой в мусорке дешёвого универмага.

Моя бровь подёргивается от гнева, и я чувствую, как дёргаются мои губы, когда я перевожу взгляд с неё на Коди. Мой взгляд на мгновение задерживается на его расстёгнутой ширинке и раскрасневшемся лице, и когда я снова смотрю на неё, я вижу, что её помада размазана.

Ох.

Не нужно быть гением, чтобы сложить все кусочки воедино.

– Ты только что сосала его член? – спрашиваю я, не заботясь о том, насколько грубо это звучит. Мои глаза встречаются с карими глазами Моники, и её взгляд расширяется от удивления.

– Что за хуйня, серьёзно? – Коди давится вымученным смехом. – Почему ты так говоришь, милашка? – Моника бросает взгляд в его сторону, и он поджимает губы. Она аккуратно заправляет свои тёмные волосы за ухо и оглядывается на меня.

– В чём твоя проблема, Шарлотта? Ты странная с тех пор, как приехала сюда.

– Я? – спрашиваю я, издевательски смеясь и садясь. Пакеты с покупками, которые подарили мне близнецы, укрепляют моё мужество. Я прижимаю ногу к боку одного из них и направляю энергию парней МакКарти. – Вы двое обращались со мной как с незнакомкой с первой секунды, как увидели. – Мои глаза наполняются слезами, и мне приходится закрыть их, чтобы сохранить силу своей убеждённости. Когда я снова открываю их, они оба просто тупо смотрят на меня. – Кто-нибудь из вас вообще помнил, что сегодня мой семнадцатый день рождения? – они оба расширяют глаза от удивления, и я получаю от этого некоторое удовлетворение. – Незнакомцы на долбаном Facebook поздравляют меня с днём рождения, а два моих лучших друга не могут блять вспомнить? – мои глаза снова начинают слезиться, и на этот раз я просто позволяю слезам скатываться по моему лицу. Они должны увидеть, как сильно они причиняют мне боль, потому что это не нормально.

– Просто ты пришла сюда с этим высокомерным отношением к Восточному побережью, – язвит Моника, и у меня от удивления отвисает челюсть. – Как будто ты слишком крута для грёбаной школы. – Она встряхивает своими тёмными волосами и бросает взгляд на Коди, словно ища поддержки. – Я думаю, нас это так расстроило, что мы забыли о твоём дне рождения.

– Ты считаешь, что это моя вина? – шепчу я, мой голос срывается. Моника даже не вздрагивает, просто встречает мой пристальный взгляд в упор.

– Мы с Коди встречаемся, – произносит она, и Коди съёживается, потирая затылок, как будто он слишком труслив, чтобы даже вступиться за свою новую девушку. – Вообще-то, мы занимаемся этим с июня прошлого года.

Я сражена наповал. Я серьёзно, чёрт возьми, сбита с толку.

– Что… – я вздрагиваю, переводя взгляд с одного на другого. – Но мы с Коди… ты попросил меня подарить тебе свою девственность, – шепчу я, уставившись на него, как на монстра, которым он и является. Теперь, когда я сижу здесь и размышляю более трезво, это заявление кажется жутким, поскольку всё выходит наружу. Отдать ему свою девственность? Фу, Девственность – это не товар, которым можно торговать. Это на самом деле довольно тревожно, если вдуматься… – Всего за несколько дней до моего отъезда в Коннектикут – в августе.

Моника поворачивается, чтобы посмотреть на Коди, и он поднимает ладони в умиротворяющем жесте.

– Эй, эй, не втягивай меня в свою кошачью перепалку.

– Кошачью перепалку? – Моника сплёвывает. – Ты серьёзно, Коди? Ты сказал, что мы расскажем ей всё вместе! – но Коди – никто иной, как трус, и он уже встаёт и протягивает мне руку.

– Слушай, просто отдай мне мои ключи, и я свалю отсюда, пока вы не разберётесь со своим дерьмом.

– Тут не с чем разбираться, – говорю я ему, вставая и швыряя ключи ему в грудь. Они попадают ему прямо в лицо, что на самом деле довольно забавно, и он ругается на меня, прежде чем наклониться, чтобы поднять их. – Я тоже ухожу. – Вытаскивая сотовый из кармана, я набираю номер Мики. Он украл его из моего кармана и ввёл свой номер, пока мы были в Таргете.

Он отвечает после первого гудка.

– Чего ты хочешь, Чак? – спрашивает он, но его голос звучит достаточно игриво.

Я быстро облизываю губы, когда Коди и Моника пристально смотрят на меня. Вероятно, мне следует смягчить свой вопрос чем-то вроде: я знаю, что мы не очень хорошо знаем друг друга, но… или извини, что беспокою тебя, правда… Я не хочу, чтобы Коди и Моника что-либо знали о моих отношениях с близнецами.

– Ты можешь заехать за мной? Когда я пришла сюда, моя теперь уже бывшая лучшая подруга сосала член моего теперь уже бывшего парня. – Я с трудом сглатываю, когда линия замолкает, а затем, через мгновение, Мика хихикает.

– Придурки. Хочешь, чтобы мы побили их для тебя?

– Моника только что пристыдила меня за покупки в Таргет, потому что она думает, что богатство её семьи делает её выше людей, которым приходится покупать одежду с ограниченным бюджетом. Парни, вы не могли бы заехать за мной, чтобы я могла убраться отсюда к чёртовой матери?

– Это намёк на то, чтобы привезти «Ламбо» и показать этой сучке, насколько она на самом деле не богата? Потому что, если это так, то я убит горем. – На другом конце провода раздаётся какой-то шум и девичий голос, который заставляет меня сильно нахмуриться. Почему с ними там девушка? Меня внезапно охватывает паника, и я даже не знаю почему. Может быть, у близнецов есть девушки? Или… девушка? Имею в виду, насколько я знаю, могло быть и так. На самом деле я ничего о них не знаю.

– Да, пожалуйста, – шепчу я. – Я пришлю тебе адрес смс. – А потом я вешаю трубку.

– Кто, чёрт возьми, это был? Если это была Андреа, то она не приедет за тобой. Ты ведь знаешь это, верно? – Моника встаёт со стула, скрещивает руки на груди и свирепо смотрит на меня. Коди уже направляется к выходу, но как только она это видит, Моника бросается за ним, оставляя меня совершенно одну.

Я даже недостаточно ценна для неё, чтобы за меня бороться.

Шмыгая носом, я беру свои сумки с покупками и оставляю их у входной двери, чтобы подняться наверх и забрать свой багаж. К тому времени, когда я возвращаюсь вниз, они стоят в фойе и орут друг на друга.

– Ты сказал, что любишь меня! – кричит Моника, и мне почти становится жаль её, когда Коди беспечно пожимает плечами и бросает на неё свой холодный взгляд, который так не вязался с его обычной напускной манерой плейбоя. Ему действительно всё равно, так ведь? И на меня, и на неё.

– Ага, ну, это же я сказал Андреа, – говорит он, ухмыляясь. Моника протягивает руку и даёт ему пощёчину как раз перед тем, как открывается входная дверь и оба близнеца МакКарти вальсируют, словно они хозяева этого места. – Кто вы, нахрен, такие?

– Мы? – спрашивают они, указывая друг на друга. Они оба улыбаются, и это некрасивые улыбки. – Просто бойфренды Шарлотты. А кто ты, чёрт возьми, такой?

– Что за…? – Коди вздрагивает, выглядя чертовски глупо, когда смотрит на них, разинув рот. – Как? Что?

– Мы ходим в Адамсон, – растягивают они слова, всё ещё одетые в свои красные майки и шорты, демонстрируя свои мускулистые руки и ноги. Моника практически пускает слюни, когда они приближаются к ней, а затем расходятся, идя по обе стороны от неё, пока снова не оказываются вместе передо мной.

– Могу я взять твою сумку? – спрашивает Тобиас, и я киваю. Я не уверена, что смогла бы заговорить, даже если бы захотела.

Он поднимает её, когда Мика поворачивается и рассматривает Коди и Монику.

– Разве ты не та, чьи родители только что попросили банк моего отца продлить выплату по ипотеке? – Мика указывает на Монику и прикусывает нижнюю губу, прежде чем щёлкнуть пальцами. – Верно, так и есть! Сожалею, что вы в таком тяжёлом финансовом положении. Давай выбираться отсюда, Чак.

– Чак? – шепчет Моника, выглядя немного бледной и дрожащей. Сейчас мне даже немного жаль её. Коди, с другой стороны, просто насмехается над близнецами, как будто думает, что мог бы их избить.

Я бы хотела посмотреть, как его обкуренная задница попытается это сделать.

Нет, правда, хотелось бы посмотреть. Ему бы надрали задницу.

– Значит, ты мне тоже изменяла? – Коди сплёвывает, взъерошивая свои обесцвеченные волосы. – Какая ты грёбаная лицемерная шлюха.

Оба близнеца замирают, и их охватывает некая энергия, которая одновременно пугает и возбуждает меня.

– Не называй её шлюхой, – произносят они вместе, и Тобиас роняет мою спортивную сумку с таким видом, словно собирается указать Коди на дверь.

– И почему же? – Коди сплёвывает, хмурясь. – Она не дала мне после двух лет свиданий, а потом отдалась ради пары придурков? Я сказал это однажды, и я скажу это снова: Шарлотта – грёбаная шлюха.

Тобиас двигается так быстро, что я едва успеваю его разглядеть, а затем Коди перелетает через спинку дивана, из его носа хлещет кровь. Он падает на пол, а Моника кричит и подбегает к нему. Тем временем Тобиас вытирает кровь с костяшек пальцев о перед рубашки.

– Лучше бы мне не подхватить венерическое заболевание из-за этого дерьма, – бормочет он, когда Мика ухмыляется, а я в шоке открываю рот. Он хватает меня за руку, другой поднимает мою спортивную сумку и подбородком указывает на пакеты с покупками.

– С тобой всё будет в порядке, неандерталец ты этакий. А теперь подбирай это дерьмо и пошли.

– Я звоню в полицию! – Коди кричит, но близнецы просто обмениваются взглядами, пожимают плечами и оглядываются через плечо.

– Продолжай. Посмотрим, не всё ли нам равно.

Мика вытаскивает меня на улицу и поручает Тобиасу загрузить багажник моими вещами.

На подъездной дорожке стоит только одна машина.

Я решаю указать на этот совершенно очевидный факт.

– В этой машине только два сиденья.

– Именно так. – Мика ухмыляется, а затем хватает меня, затаскивая на пассажирское сиденье рядом с собой. Наши лица практически прижаты друг к другу, и я нахожу невозможным отвести взгляд от его сочных губ.

– У этой машины очень, гм, низкая крыша, – говорю я, восхищаясь собственным красноречивым гением.

– Да, это так, – мурлычет Мика, лукаво улыбаясь.

– И она тесная. – Моё сердце колотится, как табун диких лошадей, и между грудей проступает капелька пота.

– Я уверен, что это так. – Он наклоняется и прижимается своим ртом так близко к моему, что, если бы я выдохнула, наши губы соприкоснулись бы. Только… Я не могу дышать. Я перестала дышать в тот момент, когда он притянул меня к себе на колени.

– Блестящий двусмысленный подтекст. – Я уверена, что сейчас я флиртую. Уверена в этом.

Тобиас забирается внутрь, захлопывая дверь под крики моего бывшего, а Коди, спотыкаясь, выходит через парадную дверь и спускается по ступенькам. Когда он бросается под машину, Моника наблюдает с крыльца широко раскрытыми, полными слёз глазами, Тобиас просто заводит двигатель и начинает давить на газ.

Когда Коди цепляется за капот, выкрикивая непристойности, Тобиас опускает стекло со стороны пассажира.

– Тебе лучше пошевеливаться, засранец, пока я не размазал твою лживую тушу по тротуару.

– Ты отправишься в тюрьму за нападение! – Коди рычит, а Тобиас закатывает глаза. Он снова поднимает стекло, бросает взгляд на брата, а затем, по лёгкому кивку Мики, заводит двигатель.

Он срывается с места по гравию, сбрасывая Коди с капота на крышу, откуда тот кувыркается вниз, на подъездную дорожку. Я разинула рот от шока, но близнецы, похоже, считают это забавным.

По крайней мере, я вижу, как Коди встаёт и снова начинает кричать, прежде чем мы покидаем территорию.

– Ты только что сбил моего бывшего парня-изменщика? – спрашиваю я, всё ещё моргая от шока. Тобиас весело улыбается, крепко держа руки на руле, и бросает на меня взгляд.

– Уверен, что так и сделал. – Он поднимает вверх один палец. – Но не забывай: вначале я его ударил.

Смех вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить. Я не должна поощрять такой уровень насилия, но… возможно, было немного потрясающе видеть, как Коди получает своё. Я не могу поверить, что он назвал меня шлюхой. Жалкий. Единственной шлюхой в той комнате был он.

Как бы я не злилась на Монику, я увидела боль в её глазах, когда Коди упомянул нашу общую подругу Андреа. Судя по тому, что я слышала из этого разговора, он переспал с ней тоже.

Какой подонок.

– Не могу поверить, что я когда-то встречалась с этим парнем, – шепчу я, морща лоб. Я очень стараюсь не думать о тесноте машины или о том, насколько мы с Микой близки. Его член прямо под моей задницей, я его чувствую. Должно быть, он читает мысли или что-то в этом роде, потому что ухмыляется мне и опускает руки на бёдра.

– Это случается с лучшими из нас, – говорит он, и в его голосе есть что-то загадочное, что пробуждает мой интерес, но затем он поворачивается ко мне, и я вспоминаю, как чертовски близко находятся наши лица. – Ты хочешь, чтобы мы тебя где-нибудь высадили?

«Хороший вопрос, Шарлотта. Что теперь?»

Последнее, чего я хочу – это возвращаться в отель к папе. Не сегодня.

– Эм… – я подумываю попросить их подбросить меня до дома моей тёти Элизы, но потом думаю, что она, вероятно, позвонит моему отцу и скажет ему, что два горячих близнеца на дорогой спортивной машине высадили меня посреди ночи. Не самый лучший способ начать зимние каникулы.

– Ты можешь вернуться к нам, – предлагает Тобиас, небрежно пожимая плечами. Хотя в нём есть какое-то напряжение, которое заставляет меня немного нервничать. – У нас намечается вечеринка, которая, вероятно, продлится до восхода солнца, но, если тебя это не беспокоит, есть много комнат вдали от места действия.

– У вас, ребята, вечеринка? – я перевожу взгляд с одного на другого. – Она началась… после того, как вы высадили меня на набережной?

– На самом деле, несколькими часами раньше, – говорит Мика, ухмыляясь, его зелёные глаза блестят. – Мы просто встали и свалили. Там стало скучно.

– Все те же старые идиоты, заискивающие перед нами, выпрашивающие хоть каплю внимания. Это надоедает. Нам гораздо больше нравится в Адамсоне. Там все богатые засранцы, так что пресмыкательств гораздо меньше. – Тобиас включает поворотник, сбавляет скорость и резко сворачивает налево на дорогу, которая проходит вдоль ряда особняков, расположенных прямо на пляже.

– Ого, ничего себе, вот это проблема, – отвечаю я, закатывая глаза. – Все эти поклонения фанатов, должно быть, раздражают.

– Бедный маленький богатый мальчик, верно? – Мика смеётся, когда Тобиас везёт нас по подъездной дорожке, заставленной машинами. Я уже слышу музыку отсюда. – Что он пытается сказать, так это то, что он предпочёл бы мучить тебя во время Кулинарного клуба, чем напиваться и обкуриваться с этими придурками.

Тобиас паркуется, и Мика пинком распахивает дверь, поднимая меня и вытаскивая из машины, отчего у меня кружится голова. Он буквально несёт меня, как будто я ничего не вешу. Когда он, наконец, ставит меня на ноги, я цепляюсь за его мускулистую руку, чтобы удержаться на ногах.

– Пошли, – говорит Тобиас, перекидывая ремень моей сумки через плечо. – Я покажу тебе твою комнату.

Он ведёт внутрь, Мика плетётся следом. Повсюду люди, которые пьют, целуются и курят травку. Они наблюдают за нами, когда мы проходим мимо, но я не обращаю на них внимания. Это всего лишь временное явление. После окончания каникул… Я вернусь в Коннектикут, обратно в мужскую академию Адамсона.

Меня охватывает усталая грусть, и мне требуется всё, что у меня есть, чтобы подняться по огромной изогнутой лестнице на второй этаж и пройти по коридору к причудливым белым двойным дверям в конце.

– Подожди. – Мика хлопает ладонью по одной из них, закрывая её, и смотрит поверх моей головы на своего близнеца. – В этой комнате?

Тобиас свирепо смотрит в ответ.

– Да, в этой комнате. – Между ними нарастает напряжение, которое в одно мгновение возрастает с нуля до ста. Я лихорадочно перевожу взгляд с одного близнеца на другого, но понятия не имею, что происходит.

– Нет.

– Да. – Тобиас идёт открывать другую дверь, а Мика проносится мимо меня, захлопывая её плечом. – Убирайся к чёрту с моей дороги. Это не тебе принимать решение. Ты отказался от этого выбора давным-давно.

Ноздри Мики раздуваются от раздражения, и он отталкивается от двери, проносясь по коридору и сбивая по пути растение с подставки. Ваза разбивается вдребезги, но он не останавливается, направляясь к лестнице и оставляя меня с разинутым ртом стоять у него за спиной.

Тобиас смотрит ему вслед, качает головой, а затем открывает дверь, вводя меня в огромную хозяйскую спальню с балконом с видом на океан.

– Это… – как дворец, – шепчу я и вижу, как его губы растягиваются в улыбке. Мы выходим на крыльцо, и я облокачиваюсь на перила, глядя на воду. – Я думала, вы, ребята, всё делаете вместе? – я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Тобиаса, но его лицо уже застыло.

– Не всё, – отвечает он, а затем натянуто улыбается. – Комната твоя до тех пор, пока ты этого хочешь. Я сообщу своей маме, что ты здесь. Мой папа не появится до понедельника, но если ты захочешь остаться на Рождество…

– Я собираюсь навестить маму, – говорю я, чувствуя головокружение от усталости. Мои глаза, кажется, закрываются сами по себе. Внезапно меня поднимают в воздух, и я тихонько вскрикиваю от удивления, когда Тобиас подхватывает меня на руки. Он укладывает меня на огромную двуспальную кровать, прозрачные занавески развеваются позади него от океанского бриза. – Вы действительно собираетесь продолжать дразнить меня, когда мы вернёмся в школу?

– Может быть. – Он ухмыляется мне и обходит кровать, останавливаясь в последний раз, чтобы отсалютовать мне. – Спокойной ночи, Чак.

А потом он уходит, тихо прикрыв за собой дверь.

Через несколько минут шум океана убаюкивает меня, и всё, о чём я думаю – это девушка с длинными тёмными волосами и загадочной улыбкой.

Кем она была… и почему никто не хочет говорить о ней?