Текст книги "Абарат: Дни магии, ночи войны"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

3. На Паррото Паррото

Маленькое судно, которое заметил острый глаз Шалопуто, не двигалось, поэтому они позволили плавному течению самому отнести их туда. Это оказалась скромная рыбацкая лодка длиной не более пяти метров, в очень ветхом состоянии. Ее команда трудилась на палубе, вытягивая сеть, полную десятков тысяч маленьких пятнистых бирюзово-оранжевых рыб – верхоплавок. Голодные морские птицы, агрессивные и крикливые, кружили над лодкой или ныряли в воду, пытаясь ухватить верхоплавок, которых рыбаки не смогли достаточно быстро вытащить из сети на палубу и в трюм корабля.

Когда Кэнди и Шалопуто приблизились к маленькому судну на расстояние слышимости, большая часть тяжелой работы уже завершилась, и счастливые члены команды (которых было четверо) пели морскую песню и складывали сети.

Рыбки, вы – наша еда!

Скажем рыбкам хором – да!

Заплывайте в наши сети

На закате и рассвете,

Нужен нам большой улов,

Чтобы каждый был здоров.

Любят взрослые и дети

Рыбу, что плывет к нам в сети.

Когда они закончили петь, Шалопуто вновь позвал их из воды.

– Простите! – крикнул он. – Здесь внизу еще две рыбы!

– Вижу! – сказал молодой человек.

– Брось им канат, – сказал жилистый бородатый мужчина в рулевой рубке, очевидно, их капитан.

Скоро Кэнди и Шалопуто поднялись на борт корабля и оказались на вонючей палубе.

– Добро пожаловать на борт Паррото Паррото, – произнес капитан. – Дайте им кто-нибудь одеяло.

Хотя солнце между Четвертым и Пятым Часом грело хорошо, за время, проведенное в воде, продрогла и Кэнди, и Шалопуто, так что они очень обрадовались одеялам и большим мискам острого рыбного супа, которые принесли им несколько минут спустя.

– Я Пербо Скеббль, – представился капитан. – Старика зовут Мицель, юнгу – Галатея, а этот парень – мой сын Чарри. Мы с Ифрита и возвращаемся туда с полными трюмами рыбы.

– Добрый улов, – сказал Чарри. У него было широкое, счастливое лицо, на котором читалось удовольствие.

– Будут последствия, – предупредил Мицель, чье выражение оказалось естественно безрадостным, как естественно счастливым было выражение Чарри.

– Почему ты всегда такой мрачный? – спросила Галатея. Ее волосы были острижены так коротко, что казались тенью, а мускулистые руки украшены сложными татуировками. – Разве мы не спасли сейчас от гибели двух людей? На этом корабле все на стороне Животворительницы. С нами не случится ничего плохого.

Мицель только хмыкнул, грубо выхватив пустые миски из рук Кэнди и Шалопуто.

– Все равно нам плыть мимо Горгоссиума, – сказал он, направляясь с мисками в трюм. Уходя, он бросил на Кэнди хитрый, слегка угрожающий взгляд, будто желая убедиться, что посеял в ней семена страха.

– Что он имел в виду? – спросил Шалопуто.

– Ничего, – ответил Скеббль.

– Да ладно, скажем им правду, – проговорила Галатея. – Не нужно врать этим людям. Это стыдно.

– Вот и скажи, – бросил Скеббль. – Чарри, пошли. Хочу убедиться, что в трюмах все в порядке.

– В чем же дело? – спросила Кэнди Галатею, когда отец и сын отправились по своим делам.

– А дело в том, что на этом корабле нет льда, поэтому нам надо вернуться на Ифрит прежде, чем рыба протухнет. Это значит… я тебе покажу.

Она привела их в рубку, где к стене крепилась старая истрепанная карта. Обкусанным ногтем она указала на место между островами Гномон и Утеха Плоти.

– Мы здесь, – произнесла она. – И должны прибыть… сюда. – Их путь лежал мимо Двадцать Пятого Часа на север архипелага. – Если бы у нас было больше времени, мы бы обогнули берег Гномона, прошли остров Частного Случая, взяли курс между островом Простофиль и Вздором, потом мимо Двадцать Пятого Часа – и вернулись бы в нашу деревню.

Двадцать Пятый Час, подумала Кэнди. Она пробыла там совсем недолго вместе с женщинами Фантомайя. Перед ней представали самые разные видения, включая и то, что она с тех пор видела много раз: женщина, ступающая по небу, полному птиц, а вокруг ее головы в водянистых небесах плавают рыбы.

– А вы не можете высадить нас на Двадцать Пятом Часе? – спросила Кэнди.

Но прежде, чем она успела договорить, ей вспомнилась темная сторона этого острова. На нем ее преследовали два чудовища, братья Тик-Так, черты лиц которых двигались, словно стрелки.

– Знаете что, – сказала она. – Может, это не слишком хорошая идея.

– Мы бы все равно не смогли, – ответила Галатея. – Слишком долго. Рыба протухнет.

– Тогда каким путем мы пойдем? – спросил Шалопуто.

Кэнди, глядевшая на карту, уже догадалась.

– Мы пройдем между пирамидами Ксуксукса и Горгоссиумом.

Галатея ухмыльнулась. В ее рту отсутствовал каждый второй зуб.

– Тебе бы рыбачкой быть, – сказала она. – Да, именно там мы и пройдем. Мицель считает, что это плохая мысль. Говорит, там полно тварей с острова Полуночи. Чудищ. Якобы страшные зверюги слетятся оттуда и нападут на корабль.

– Зачем им это? – спросила Кэнди.

– Чтобы съесть рыбу. Или нас. Или и то, и другое. Не знаю. Как бы то ни было, нам не нужно дрейфить.

– Дрейфить? – переспросила Кэнди.

– Бояться, – сказал Шалопуто.

– Нам придется пройти мимо Полуночи, хотим мы того или нет, – продолжала Галатея. – Либо так, либо мы потеряем рыбу, и много людей останутся голодными.

– Не самый лучший выбор, – вставил Скеббль, выбираясь из трюма. – Но, как и сказала девчонка, выбора у нас нет. И боюсь, что нет его и у вас. Либо так, либо мы вернем вас за борт.

– Думаю, лучше мы останемся здесь, – ответила Кэнди, с беспокойством взглянув на Шалопуто.

Они держали путь на север, выходя из вод яркого дня в проливах между Четвертым и Пятым Часом, что окружали Полуночный остров. Плавного перехода не было. Только что Изабелла сверкала золотым светом, и было тепло, а в следующую секунду волны тьмы скрыли солнце, и все ощутили резкий холод. Вдали по левому борту они увидели огромный остров Горгоссиум. Даже на таком значительном расстоянии были заметны окна Тринадцатой башни крепости Инквизит и свет, горевший вокруг копей Тодо.

– Хочешь посмотреть поближе? – спросил Мицель у Кэнди.

Он протянул ей старый, видавший виды телескоп, и через него она изучила остров. На некоторых каменных утесах были высечены гигантские головы. Одна из них походила на голову волка, другая – на человеческую. Но гораздо более пугающими оказались огромные ползавшие вокруг насекомые, похожие на вшей или блох размером с грузовик. Она поежилась, хотя находилась на безопасном расстоянии.

– Не самое приятное местечко, верно? – спросил Скеббль.

– Да, верно, – ответила Кэнди.

– Но многим оно нравится, – продолжал капитан. – Если в твоем сердце есть тьма, это место как раз для тебя. Там ты почувствуешь себя как дома.

– Дома… – пробормотала Кэнди.

Шалопуто стоял позади и слышал, как она произнесла это слово.

– Скучаешь? – спросил он.

– Нет. Нет. Только иногда. По маме. Но я думала не об этом, – она кивнула в сторону Горгоссиума. – Просто странно, что кто-то может считать домом такое отвратительное место.

– Для каждого – свой Час, как писал поэт, – ответил Шалопуто.

– А какой твой Час? – спросила Кэнди. – Какому ты принадлежишь?

– Не знаю, – с грустью произнес Шалопуто. – Я давно потерял свою семью – или она меня потеряла, – и вряд ли увижу снова.

– Мы можем попробовать их отыскать.

– Когда-нибудь, – проговорил он почти шепотом. – Когда у нас на хвосте не будет висеть столько гончих.

Внезапно из рубки донесся взрыв хохота, и разговор прервался. Кэнди отправилась посмотреть, что случилось. На полу рубки стоял маленький телевизор (по обе стороны от его экрана, словно театральный занавес, висели красные шторки). Мицель, Чарри и Галатея смотрели передачу, веселясь при виде выходок нарисованного мальчика.

– Это Малыш Коммексо! – сказал Чарри. – Просто умора.

Кэнди уже много раз видела Малыша. Трудно было найти в Абарате место, где бы не мелькало его вечно улыбающееся лицо, глядящее с плакатов или стен. Его выходки и фразы использовались для продажи всего, от колыбелей до гробов, а также того, что требовалось людям в промежутке. Кэнди следила за мерцающим голубым экраном, думая о своей встрече с создателем этого персонажа, Роджо Пикслером. Она встретила его на острове Простофиль, видела очень недолго, и в течение многих недель с тех пор ожидала увидеть вновь. Ей казалось, что Пикслер – часть ее будущего, хотя Кэнди не знала, почему.

На экране Малыш, к восторгу небольшой аудитории, выделывал свои обычные фокусы, простой грубый фарс. Во все стороны летела краска и еда, а в центре этого хаоса находилась неизменно веселая фигура Малыша Коммексо, раздающего улыбки, кидающего пирожки и «чуть-чуть любви» (этими словами он завершал каждое свое выступление).

– Эй, мисс Печаль, – Мицель посмотрел на Кэнди. – Ты не смеешься!

– Это не смешно.

– Он лучший! – сказал Чарри. – А что он говорит!

– Счастье! Счастье! Счастье! – произнесла Галатея, отлично подражая квакающему голоску Малыша. – Это про меня! Счастье! Счастье!..

Ее прервал полный паники крик Шалопуто.

– У нас проблемы! – завопил он. – И они с Горгоссиума!

4. Стервятники

Кэнди первой выскочила из рубки и вернулась на палубу. Шалопуто держал телескоп Мицеля, следя за низкими небесами над Горгоссиумом. К рыбачьей лодке направлялись четыре темнокрылых создания. Их было видно, поскольку внутренности этих существ светились в прозрачной плоти, словно опаленные горьким огнем. Приближаясь, они болтали между собой как безумные, голодные звери.

– Кто это? – спросила Кэнди.

– Зетекаратчи, – сообщил Мицель. – А если коротко – зетеки. Вечно голодные. Никогда не могут насытиться. Поэтому мы видим их кости.

– Плохи дела, – сказала Кэнди.

– Плохи.

– Они заберут нашу рыбу! – воскликнул Скеббль, появляясь из недр корабля. Очевидно, он занимался двигателем, поскольку был покрыт пятнами масла и держал в руке здоровенный молот и огромный гаечный ключ.

– Закройте трюм! – крикнул он своей небольшой команде. – Живо, или мы потеряем всю рыбу! – Он указал толстым пальцем на Шалопуто и Кэнди. – Это и вас касается!

– Если они не доберутся до рыбы, то станут охотиться за нами? – спросил Шалопуто.

– Мы должны спасти рыбу, – настойчиво произнес Скеббль. Он ухватил Шалопуто за руку и подтолкнул к наполненному до краев трюму. – Не спорь, – сказал он. – Я не собираюсь терять улов. А они приближаются!

Кэнди проследила за его взглядом. Теперь зетеки были менее чем в десяти метрах от корабля, кружась и спускаясь над полуночным морем, чтобы начать пир. Кэнди не нравилось, что ей нечем защищаться, и она выхватила из руки Скеббля гаечный ключ.

– Если не возражаете, я возьму это, – сказала она, удивив даже саму себя.

– Бери, – сказал Скеббль и отправился помогать команде задраивать трюм.

Кэнди подошла к лестнице сбоку от рубки. Зажав ключ в зубах (не самое приятное ощущение – у него оказался вкус рыбьего жира и пота Скеббля), она забралась по лестнице и, оказавшись наверху, обернулась лицом к зетекам. Ее появление на крыше рубки и ключ, который она держала, словно дубину, посеял в них некоторые сомнения. Они прекратили спускаться на Паррото Паррото, кружа в трех-четырех метрах над судном.

– Ну, давайте! – крикнула Кэнди. – Я вам покажу!

– Ты с ума сошла? – завопил Чарри.

– Спускайся! – позвал ее Шалопуто. – Кэнди, спус…

Было поздно. Ближайший к Кэнди зетек заглотнул наживку и ринулся вниз, пытаясь ухватить ее за голову длинными пальцами со светящимися костями.

– Хороший мальчик, – сказала она. – Смотри, что у меня есть!

Она махнула ключом по широкой дуге. Инструмент был тяжелым, и, по правде говоря, она плохо с ним управлялась, поэтому то, что он угодил в зетека, оказалось в большей степени случайностью, чем намерением. Однако удар был мощным. Зетек упал, словно подстреленный, и ударился о доски рубки с такой силой, что они треснули.

Несколько мгновений он лежал, не шевелясь.

– Ты его убила! – воскликнула Галатея. – Ха! Молодчина!

– Я не уверена, что он мертв, – ответила Кэнди.

Галатея не могла слышать то, что слышала она. Зетек рычал. Очень медленно он поднял уродливую голову; из его носа текла темно-красная кровь.

– Ты… меня… ранила…

– Иди сюда, – сказала Кэнди, поманив к себе распластавшееся на треснувших досках создание. – Я тебе еще добавлю.

– Девчонка – самоубийца, – заметил Мицель.

– Твой друг прав, – сказал зетек. – Ты самоубийца.

После этих слов зетекаратчи раскрыл пасть и продолжал раскрывать ее все шире и шире, пока она не стала достаточно большой, чтобы откусить Кэнди макушку. Судя по всему, именно это и было его целью, поскольку зетек бросился вперед, перепрыгнул через дыру в крыше, швырнул Кэнди на спину и прыгнул прямо на нее. Гаечный ключ вылетел из рук, и у нее не хватило времени его подобрать. Зетек уже был на ней, и его рот…

Она закрыла глаза, когда ее лица коснулось дыхание твари. У нее оставалось всего несколько секунд жизни, но рядом вдруг появился Скеббль с молотком в руке.

– Оставь девчонку в покое! – проревел он и с такой силой опустил молот на череп зетека, что тот провалился в дыру на крыше рубки, мертвый.

– Это было смело, девочка, – сказал Скеббль, поднимая Кэнди на ноги. Она похлопала себя по макушке, убедившись, что та все еще на месте.

– Один готов, – сказала Кэнди. – Еще три…

– Помогите кто-нибудь! – закричал Мицель. – Помогите!

Кэнди обернулась и увидела, что другая тварь поймала Мицеля и пришпилила его к палубе, готовясь полакомиться.

– Не смей! – закричала она и бросилась к лестнице.

На полпути вниз Кэнди вспомнила, что ключ остался на крыше, однако возвращаться было поздно.

Ступив на палубу, она сразу же ощутила, какая та скользкая от воды и рыбьего жира, и вместо того, чтобы побежать, заскользила по ней, не в состоянии управлять своими движениями. Она закричала, чтобы кто-нибудь ее остановил, но поблизости никого не оказалось. Впереди находился трюм, и его люк был открыт одной из тварей. Единственный способ, которым она могла остановиться, это ухватиться за напавшего на Мицеля зетека. Но Кэнди следовало спешить, чтобы не упустить возможность. Она вытянула руку и вцепилась в зетека. Тот увидел ее приближение, обернулся, чтобы прогнать, но не успел: Кэнди поймала его за волосы. Зетек взвизгнул, как разозленный попугай, и попытался освободиться, но Кэнди держала крепко. К сожалению, ее скорость была слишком большой. Вместо того, чтобы задержать ее скольжение, зетек поехал вперед вместе с ней, вытянув руку в попытке стряхнуть Кэнди и отцепить ее пальцы от своих грязных локонов. Оба они направлялись прямо к зияющей дыре.

Перевалившись через край, они рухнули на рыбу. К счастью, высота была небольшой; трюм почти целиком заполняли верхоплавки. Но все же падение оказалось не из приятных – под ними скользили тысячи рыб, холодных, мокрых и мертвых.

Кэнди все еще держала зетека за волосы, так что когда создание поднялось – а это произошло почти мгновенно, – она тоже оказалась на ногах.

Существо не привыкло, чтобы его хватали, тем более какая-то мелкая девчонка. Он яростно извивался, щелкая гигантским ртом, пытаясь ее сбросить и трясясь всем телом так, что кости клацали друг о друга.

Наконец, отчаявшись отцепиться, зетек воззвал к собратьям:

– Куд! Наттум! Сюда, в трюм! Скорее!

Через несколько секунд на краю палубы появились Куд и Наттум.

– Метис, – ухмыляясь, сказал Наттум. – У тебя для меня девочка.

Он раскрыл рот и сделал такой мощный вдох, что Кэнди пришлось серьезно сопротивляться, чтобы не очутиться прямо у него в пасти.

Куду такие шутки были неинтересны. Он оттолкнул Наттума.

– Она моя, – сказал он. – Я хочу есть.

Наттум толкнул его в ответ.

– И я! – проворчал он.

Пока они спорили, Кэнди воспользовалась возможностью и начала звать на помощь.

– Кто-нибудь! Шалопуто! Чарри!

– Поздно, – сказал Куд, перегнулся через край, поймал ее и потянул вверх, сделав это настолько быстро и резко, что Кэнди выпустила Метиса. Ее ноги заскользили по рыбе, а потом она повисла в воздухе, приближаясь ко рту Куда, похожего на зубастый тоннель.

В следующую секунду все вокруг потемнело. К ужасу Кэнди, ее голова действительно оказалась во рту зверюги.

5. Рождение Слова

Хотя весь ее череп был во рту зетека, Кэнди все еще слышала звуки, доносившиеся из внешнего мира. Точнее, одну-единственную глупую, развеселую песенку, которую пел скрипучий голос Малыша Коммексо.

– Счастье! Счастье! Счастье! – визжал он.

В эту тяжелую минуту Кэнди обратилась с краткой молитвой к любому Богу или Богине Абарата и Иноземья. Молитва была очень простой: «Пожалуйста, пусть то, что я услышу перед смертью, будет не этот нелепый Малыш…»

И ее молитва была услышана.

Прямо над ней раздался глухой удар, и Кэнди ощутила, как напряженные челюсти Куда расслабляются. Она мгновенно выдернула голову у него изо рта. На этот раз скользкая рыба помогла ей. Кэнди заскользила по ковру из верхоплавок и увидела, как Куд падает в трюм. Она отвела от него глаза и посмотрела на своего спасителя.

Им оказался Шалопуто. С молотком Скеббля в руке, он стоял и улыбался Кэнди. Но время его триумфа оказалось недолгим. В следующее мгновение Куд с ревом поднялся со скользкого рыбьего ложа и дернул Шалопуто за ноги, опрокинув на спину.

– Ага! – воскликнул Куд, увидев молоток, выскользнувший из рук Шалопуто. Зетек схватил его и встал. За последние несколько минут сверкание его костей стало опасно ярким. При взгляде на Кэнди в глазах зетека вспыхнули две алые точки ярости: сейчас он походил на пассажира поезда-призрака. Взмахнув молотком, Куд ринулся на Кэнди.

– Беги! – закричал Шалопуто.

Но бежать было некуда. Слева и справа стояло по зетеку, а позади – стена. На лице Куда возникла зубастая улыбка.

– Последнее слово? – сказал он, поднимая молоток. – Ну, давай, – проворчал он. – Должно же в твоей голове быть хоть что-то?

Как ни странно, в голове Кэнди действительно кое-что было – слово, которое она никогда прежде не слышала.

Куд заметил в ее глазах замешательство.

– Говори! – рявкнул он, ударив молотком по стене слева от ее головы. Звук разнесся по всему трюму. Мертвые верхоплавки вздрогнули, словно в них на секунду вдохнули жизнь. – Говори со мной! – произнес Куд, теперь ударив молотком справа. Из места удара посыпался дождь искр, и рыбы подскочили во второй раз.

Кэнди поднесла руку к горлу. Там было слово. Она чувствовала его, будто что-то ела, но не смогла до конца проглотить. Оно хотело, чтобы его сказали. В этом она была уверена. Слово хотело, чтобы его произнесли.

Разве она могла сопротивляться такому желанию? Кэнди перестала сдерживать звук и сказала:

– Джассассакья-тюм!

Краем глаза она увидела, что Шалопуто резко сел на куче рыбы.

– Ну и ну, – сказал он потрясенно. – Откуда ты его знаешь?

– Я не знаю, – сказала Кэнди.

Но его знал воздух. Знали стены. Не успели с губ Кэнди сорваться звуки, как все вокруг начало вибрировать. С каждой вибрацией воздух и стены повторяли слово своим необычным образом.

Джассассакья-тюм!

Джассассакья-тюм!

Джассассакья-тюм!

– Что ты сделала, девчонка! – проговорил Куд.

Кэнди не знала. В отличие от Шалопуто.

– Она произнесла Слово Силы, – сказал он.

– Правда? – удивилась Кэнди. – То есть да, правда. Так и есть.

– Магия? – спросил Куд. Он попятился; молоток выскользнул из рук. – Я с самого начала знал, что с тобой что-то не так. Ты ведьма! Вот ты кто. Ведьма!

Паника зетека росла, как и отражения звуков от стен трюма. С каждым повторением вибрации только усиливались.

Джассассакья-тюм!

Джассассакья-тюм!

Джассассакья-тюм!

– Думаю, отсюда надо вылезать! – крикнул Шалопуто Кэнди.

– Что?

– Я сказал – уходи! Уходи!

Говоря это, он пробирался к ней по рыбе, вибрировавшей в ритме слов. Зетеки не обращали внимания ни на него, ни на Кэнди. Они явно страдали от действия слова и приложили руки к ушам, словно боясь, что оно оглушит их – как это, возможно, и было.

– Здесь опасно, – сказал Шалопуто, подходя к Кэнди.

Она кивнула, начиная сама ощущать неприятное влияние вибраций. Галатея помогла ей выбраться на палубу. Затем обе девушки склонились, ухватили Шалопуто за длинные руки, и Кэнди сосчитала:

– Раз, два, три…

Вместе они потянули и с удивительной легкостью вытащили его из трюма.

Происходящее внутри становилось все более невероятным. Слово вызывало сильные вибрации, и рыба, казалось, ожила. Зетеки походили на трех мух, запертых в банке, мотаясь взад-вперед и ударяясь о стены. Такое впечатление, что они забыли о возможности побега. Слово сводило их с ума, или лишало возможности мыслить, или и то, и другое сразу.

На противоположной стороне трюма стоял Скеббль. Он ткнул пальцем в Кэнди и крикнул.

– Останови его! Или ты хочешь, чтобы лодка развалилась?

Он был прав. Вибрации из трюма распространялись по всему судну. Доски тряслись так яростно, что в воздух летели гвозди; треснувшая рубка качалась туда-сюда, снасти дрожали, как струны огромной гитары. Качалась даже мачта.

Кэнди посмотрела на Шалопуто.

– Видишь? – сказала она. – Если бы ты научил меня магии, я бы знала, как это остановить.

– Погоди, – сказал Шалопуто. – Где ты выучила это слово?

– Нигде.

– Ты должна была его где-то слышать.

– Нет, клянусь! Оно просто возникло у меня в горле. Не знаю, откуда оно взялось.

– Вы двое – может, перестанете болтать? – рявкнул Скеббль. – Моя лодка…

– Да! – крикнула Кэнди в ответ. – Я знаю, знаю!

– Вдохни его, – посоветовал Шалопуто.

– Что?

– Слово! Вдохни Слово!

– Вдохнуть?

– Делай, что он говорит! – крикнула Галатея. – Иначе мы утонем!

Сейчас в ритме Словакачалось все. От носа до кормы не было доски, веревки или крюка, которые бы не были в движении. Зетеки болтались из стороны в сторону, моля о пощаде.

Кэнди закрыла глаза. Как ни странно, в своем сознании она увидела слово, что недавно произнесла. Оно было там, прозрачное, словно кристалл.

Джасс… асса… кья… тюм…

Она выдохнула через ноздри. А затем, все еще плотно закрывая глаза, сделала глубокий вдох.

Слово в ее сознании вздрогнуло, треснуло и разлетелось на куски. Было ли это воображение, или она действительно почувствовала, как оно возвращается в горло? Кэнди сглотнула, и слово исчезло.

Реакция оказалась мгновенной. Вибрации прекратились. Усыпанные вылетевшими гвоздями доски встали на свои места. Мачта перестала шататься. Рыба прекратила подпрыгивать.

Зетеки быстро сообразили, что атака закончена. Они отняли руки от ушей и потрясли головами, словно приводя в порядок мысли.

– Пошли, братья! – сказал Наттум. – Пока ведьма не отколола очередной фокус.

Он не стал проверять, последуют ли братья его совету. Яростно взмахивая крыльями, Наттум начал по спирали подниматься в небеса. Метис готов был сделать то же самое, но потом вдруг повернулся к Куду.

– Давай испортим их улов.

Скеббль издал вопль отчаяния.

– Нет! – закричал он. – Не смейте!

На него не обратили внимания. Два создания присели среди рыбы, и из трюма до Кэнди донесся самый отвратительный запах, какой ей только доводилось чуять.

– Они…

Шалопуто мрачно кивнул.

– Улов! Мой улов! – стонал Скеббль. – О боже, нет! Нет!

Метису и Куду все это казалось очень забавным. Сделав свое дело, они взмахнули крыльями и поднялись в воздух.

– Будьте вы прокляты! – заорал Скеббль им вслед.

– Здесь хватило бы рыбы, чтобы половину сезона кормить всю деревню, – скорбно произнесла Галатея.

– Они ее отравили? – спросил Шалопуто.

– А ты как думаешь? Понюхай, какая вонь. Кто будет есть еду с таким запахом?

Куд уже исчез в темноте, следуя за Наттумом в Горгоссиум, но Метис так смеялся, что случайно задел крылом верхушку мачты. Секунду он пытался восстановить равновесие, но потерял скорость и свалился обратно на Паррото Паррото, ударившись о край рубки и рухнув на палубу, где потерял сознание.

Воцарилось удивленное молчание. Вся последовательность событий, от рождения Слова до падения Метиса, заняла не больше пары минут.

Тишину нарушил старый Мицель.

– Чарри, – сказал он.

– Что?

– Бери веревку. А ты, Галатея, помоги. Свяжите этот вонючий мешок.

– Зачем?

– Делайте, что говорят! – сказал Мицель. – И поторопитесь, пока эта проклятая тварь не пришла в себя.