Текст книги "Абарат: Дни магии, ночи войны"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

23. Сновидец – сновидцу

Когда Кэнди вышла из Кабинета Чудес, ее сердце все еще колотилось после увиденного и сделанного. Она села под дерево. Мягкий шум ветра в скрытых за туманом ветвях успокоил ее, и она могла, наконец, подумать о случившемся.

Тем временем Утиль забрался на дерево и уселся на ветвях, глядя на гостью с новой тревогой.

Она посмотрела на него.

– Все в порядке, – сказала Кэнди, пытаясь говорить уверенно. – Я не собираюсь сходить с ума или вроде того.

Сказав это, она вспомнила, как вместе с Шалопуто стояла в доке на Шлеме Орландо, и старик с косыми глазами указывал прямо на нее.

Они тебя запрут. Кажется, так он сказал. Они тебя запрут.

В этих словах крылась очередная загадка. Все было связано. То, что происходило здесь, на Паррото Паррото, эти предупреждения в доке – все они являлись фрагментами какой-то невероятной тайны.

– Я тебя пугаю? – спросила она Утиля.

Он тревожно улыбнулся, изогнув губы и обнажив розовые десна.

– Да, – сказала она. – Если это тебя успокоит, я и сама слегка себя боюсь.

– Хм, – палец Утиля проник глубоко в нос; его ковыряние сопровождалось довольным ворчанием. – То, что ты там совершила… – сказал он, – было невероятно.

– Я об этом не думала, – сказала Кэнди. – Просто делала то, что казалось… естественным.

– И это еще более невероятно.

– Наверное.

Утиль свесил голову.

– Это что за звук?

– Мой живот. Я хочу есть.

– Что ж ты молчишь! – недовольно воскликнул Утиль. – Во дворце огромная кухня. Я мог бы тебе что-нибудь приготовить.

Кажется, он испытал облегчение, получив возможность сделать то, что ее порадует – и даже успокоит

– Только если ты обещаешь вымыть руки, – ответила Кэнди.

Пока Утиль был на кухне, Кэнди оставалась под деревом, размышляя о том, что недавно случилось, хотя у нее не было ничего, даже отдаленно похожего на решение загадки: куда ни взгляни, она видела только ее части. В том числе и событие, которое ее сюда привело и о котором она сейчас думала. Вот она на маяке в Иноземье, Остов карабкается вверх, чтобы ее убить, и она каким-то образом знает – знает, не зная, откуда ей это известно, – как зажечь фонарь, призывающий море Изабеллы. Столько намеков. Но что они означают?

Спустя двадцать минут обезьян позвал ее. Еда была готова. Она пошла на запах и оказалась в кухне-пещере, где на высоком табурете сидел Утиль, готовивший несколько блюд. Он уже поджарил добрую порцию того, что походило на спиральные пончики, и открыл несколько банок с фруктами в сиропе. Теперь он вытаскивал кости из большой засоленной рыбы, шумно обсасывая мясо, прежде чем выбросить их через плечо.

Кэнди не осознавала, насколько голодна, пока не увидела всю эту роскошь. Даже не потрудившись взять себе стул, она начала есть и скоро отведала все, что Утиль для нее приготовил, ощутив приятную теплоту и удовлетворение. Кроме того, она очень захотела спать.

– Тебе надо прилечь, – сказал обезьян. – Сосни маленько.

– М-м-м, наверное.

– Вон там в углу – небольшая кровать, – продолжал Утиль. – На ней дремали повара. Ложись. Я тебя разбужу, если случится что-нибудь интересное.

– Спасибо, – сказала Кэнди. Ее конечности и веки наливались приятной тяжестью. Подойдя к низкой узкой постели, она откинула старое покрывало. Под ним не было простыни, лишь пара дырявых одеял. Она легла, и ее благодарные руки и ноги утонули в мягком старом матрасе. Она решила накрыться покрывалом, но не успела дотянуть его до подбородка, как ее одолел сон.

Ей снилось, что она сидит на лестнице в доме на Последовательной улице, но это не было похоже на обычный сон; казалось, она действительно там, в виде духа. Кэнди слышала, что наверху дерутся ее братья; их голоса были резкими, а ругательства, как обычно, крепкими.

– Жирдяй!

– Тупица!

– Придурок!

– Задница!

Потом возник третий голос, говорящий невнятно из-за выпитого пива.

– Вы когда-нибудь заткнетесь, или мне подняться и задать вам трепку? Что хотите?

Кэнди посмотрела вниз и увидела стоявшего в тени отца. Его лицо было влажным от пота. Она помнила, каким грозным и непредсказуемым он бывал в таком настроении. Казалось, весь дом затаил дыхание в ожидании следующего взрыва ярости.

– Ну? – заорал Билл Квокенбуш. – Чего хотите?

– Мы будем тихо, папа, – смирно сказал Дон.

– Вот это правильно, иначе ты сильно пожалеешь, что вообще родился! Слышишь? ЧТО ВООБЩЕ РОДИЛСЯ!

Теперь из комнаты мальчиков не доносилось ни звука. Ни шороха. По своему болезненному опыту они знали, каким жестоким может быть их отец, когда на него находит во время пьянки.

Что-то бормоча себе под нос, Билл Квокенбуш вернулся к пивному блаженству своего кресла.

Кэнди знала, что отец не может ее видеть и слышать, но инстинктивно сделала то, чему уже давно научилась и поступала так, когда он пребывал в подобном настроении. Она продолжала спокойно сидеть, какое-то время вообще ничего не делая. Только когда его ярость утихла, Кэнди отправилась на поиски матери.

Где же она? Кухня была пуста, но задняя дверь открыта, и Кэнди направилась к ней, мимоходом поглядев на часы, висевшие над холодильником. 16.05. В Абарате этот час приходился на Гномон, но здесь, в мире, который она так долго называла своим домом, время шло иначе. Вскоре солнце начнет клониться к закату, наступит вечер. Нужно было просто ждать, и часы пройдут сами собой. Сейчас эта мысль казалась ей странной. Она привыкла, что Время – это точка на карте, место, которое можно посетить, как и любое другое.

«Однажды, – подумала она, – я вернусь в Цыптаун, домой, к маме, папе и братьям». А подумав об этом, взяла себе на заметку начать собирать какие-нибудь сувениры. Не то, что можно найти в Иноземье. Вещи должны быть исключительно абаратскими. Альменак Клеппа. Часы-компас, которые она видела в магазине Тацмагора и которые показывали, когда было где или где было когда, или и то, и другое. Возможно, фотографии животных и растений Часов. Короче, доказательства. Вещи, которые она могла бы предъявить людям и которые послужили бы неопровержимым доказательством существования другого, удивительного мира, где слухи, пиво и цыплята – не все, что составляет смысл жизни.

Она дошла до дальнего конца двора, размышляя о сборе доказательств, и там увидела мать, сидящую в старом садовом кресле спиной к дому.

– О, мама, – тихо сказала Кэнди.

Кэнди почти ожидала, что Мелисса Квокенбуш почувствует присутствие дочери, повернется и улыбнется ей. Но та не шевелилась.

– Мам? – повторила Кэнди.

Она стояла достаточно близко, чтобы слышать мягкое, ритмичное дыхание. Мелисса спала? Двигаясь очень осторожно, чтобы ее не разбудить, Кэнди обошла вокруг кресла. Увидев лицо матери, Кэнди едва не расплакалась. Мелисса выглядела очень усталой и истощенной. Глаза были закрыты, уголки рта опущены, веснушчатый лоб прорезали глубокие морщины.

– Кэнди? – пробормотала она. – Это ты?

Ее глаза под веками с сеткой синих вен двигались туда-сюда, словно пытаясь разобрать то, что она видела во сне. Печальное выражение на лице матери заставило Кэнди отвернуться, но когда она это сделала, то обнаружила, что в нескольких метрах от нее, в центре неопрятного газона, тоже стоит ее мать. В недоумении Кэнди посмотрела на спящую, а потом на ее близнеца за спиной.

– Не понимаю, – сказала она. – Почему вас двое?

– Одна спит, другая бодрствует, – ответила Мелисса, словно это было очень просто. – Я сплю в кресле. И ты, как мне кажется, тоже где-то спишь.

– Значит, мы встретились во сне? – спросила Кэнди.

Мелисса кивнула.

– Я так рада видеть тебя, дорогая, – произнесла она. – Где ты сейчас? Куда-то отправилась автостопом? В Миннеаполис?

– Нет.

– Тогда куда? Где ты находишься?

– Я очень далеко от Цыптауна, мама.

– Боже! Тебя похитили?

– Нет, – с усмешкой ответила Кэнди. – Я просто путешествую, вот и все.

– Тогда почему ты не позвонила, не сказала, что с тобой все в порядке? – Облегчение Мелиссы превратилось в гнев. – Как можно быть настолько эгоистичной? Я себе такого напредставляла! А твой отец, разумеется, считает, что ты попала в неприятности с парнями или наркотиками.

– Нет, парни и наркотики тут не при чем.

– Тогда что?

– Мам, если я расскажу, ты решишь, что я спятила.

– Мне все равно. Я хочу знать.

Спящая Мелисса начала беспокоиться. Кэнди мягко положила ей руку на плечо.

– Прости, – сказала она. – У меня не было способа с тобой связаться.

– Не глупи. Это не может быть настолько далеко.

– Может. Я была и есть там до сих пор.

– Тогда рассказывай, – проговорила Мелисса.

– О чем?

На этот раз спящая и бодрствующая Мелиссы ответили одновременно.

– Обо всем! – сказали они. – Рассказывай обо всем.

– Эх, ну ладно. С чего бы начать? – Кэнди несколько секунд обдумывала вопрос, а затем произнесла:

– Кто я, мама?

– Моя дочь, разумеется. Кэнди Квокенбуш.

– Где я родилась?

– Ты знаешь, где ты родилась. Здесь, в Цыптауне.

– Ты уверена?

– Конечно я уверена!

Кэнди всматривалась в лицо Мелиссы в поисках сомнений и заметила блеск в глазах.

– А было что-то странное в том, как я родилась? – спросила Кэнди.

Теперь Мелисса смотрела в сторону.

– Почему ты задаешь такие вопросы?

– Я объясню, – спокойно ответила Кэнди. – Потому что хотя нам снится сон, будто мы с тобой находимся в одном и том же месте, на самом деле это не так. Я сейчас в мире под названием Абарат, и на карте ты его не найдешь.

– Это смешно.

– Нет, не смешно. Это правда. И думаю, ты сама это знаешь.

Она замолчала, давая матери возможность возразить, однако Мелисса молчала, и Кэнди продолжила.

– Прямо сейчас я сплю на острове, который называется Окалина. Это Седьмой Час вечера. Здесь каждому часу соответствует остров. Перемещаясь с острова на остров, ты можешь совершать нечто вроде путешествия во времени. Сейчас я в Сумеречном дворце; давным-давно его построили для принцессы…

Мелисса молчала, медленно качая головой, словно все это было для нее чересчур. Но Кэнди продолжала рассказывать, следя за лицом матери.

– Когда я попала сюда впервые, то подумала – о, какое все новое, я ничего подобного раньше не видела. Но я ошибалась. Недели шли, и мне все чаще казалось, что я здесь не впервые. – Сомнения на лице матери стали заметнее. – Я уже была в Абарате, мама, – сказала Кэнди. – Не знаю как, но была.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями, а потом сказала:

– И мне кажется, что если я знаю что-то об Абарате, то, возможно, и ты знаешь, потому что ты со мной всю жизнь, с самого начала.

Кэнди вновь дала матери возможность подумать. Затем спросила:

– Ты что-нибудь знаешь? Знаешь что-нибудь об этом?

Мелисса еле слышно ответила:

– Может быть.

– Расскажи, пожалуйста. Что бы это ни было, расскажи.

Мелисса вздохнула и тихо сказала:

– В ту ночь, когда ты родилась, шел невероятный ливень, и все думали, будто начинается второй Потоп. Я никогда не видела такого дождя. Но есть дождь или нет, мне надо было в больницу, потому что ты вдруг решила родиться и откладывать не собиралась. – Она слегка улыбнулась. – Ты даже тогда была волевой, – продолжала Мелисса. – Твой папа усадил меня в грузовик, и мы поехали. И вот, когда мы были на шоссе, можешь себе представить – у нас кончился бензин. Твой папа пошел искать гараж, оставив меня… нас… в грузовике. По крыше стучал дождь, во мне шевелилась ты, и только я подумала, что придется, наверное, рожать прямо на переднем сидении, как возник свет…

– Это был папа?

– Нет, это был не папа. Это были три женщины, появившиеся из дождя. Я сразу поняла, что они не из города. Хотя бы по тому, как они выглядели. Старая женщина с длинными седыми волосами….

– Диаманда, – тихо сказала Кэнди.

Мелисса была потрясена.

– Ты ее знаешь? – спросила она.

– Немного, – ответила Кэнди. – Диаманда, Меспа и Джефи – это сестры Фантомайя. То есть женщины, знающие магию. Я не имею в виду фокусы, как в Лас-Вегасе.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – сказала Мелисса. – По крайней мере, догадываюсь. Боже, почему я подпустила их к себе? Надо было сбежать.

– Как ты могла?

– Я должна была попытаться, но вместо этого просто сидела в машине. Дверь открылась, и… – она замолчала, а потом в ее глазах вспыхнул гнев. – У нас должна была быть совершенно нормальная жизнь, – сказала она. – Счастливая, простая жизнь, пока не появились они со своей магией.

– Расскажи, что было потом? Дверь открылась, и они что?

– У старой Диаманды была шкатулка, которую она несла так, словно внутри хранилась самая драгоценная вещь в мире. Когда она сняла крышку… – Мелисса на секунду закрыла глаза, и Кэнди услышала всхлип. Посмотрев через плечо, она увидела, что мама плачет во сне, тронутая этими воспоминаниями. Кэнди почувствовала вину за то, что заставила ее вспоминать, но ей нужны были ответы. И не просто нужны – она их заслужила. От нее слишком долго скрывали эту тайну.

– Продолжай, – мягко поторопила она ее.

– Она открыла шкатулку, и там был свет. Не просто свет. Жизнь. Нечто живое в свете. И что бы это ни было, этот свет вошел в меня, Кэнди. Через кожу, через глаза, через дыхание.

– Ты испугалась?

– Нет. По крайней мере, не за себя. Видишь ли, когда он начал двигаться в теле, я поняла, что свет и жизнь хотели не меня. – Мелисса, наконец, открыла глаза, и мать и дочь взглянули друг на друга, сновидец на сновидца. – Тебя, – сказала она. – Свет хотел тебя.

24. Муж и жена

– Мелисса! Вставай! Жрать хочу!

У задней двери стоял отец Кэнди; сбоку висела выпущенная из брюк рубашка, надувшийся от пива живот блестел от пота. Он указывал пальцем на спавшую в кресле Мелиссу. Кэнди отлично помнила, как это – быть рядом с ним, когда он в таком настроении. Угроза, запах, болезненность, которую он излучал. Сколько раз в течение многих лет он ловил ее взгляд, видел в нем презрение и бил ее за это.

Но сейчас целью его гнева была жена.

– Просыпайся, ленивая корова! – орал он. – Слышишь? Есть давай!

– Да заткнись ты, – сквозь зубы процедила Кэнди. – Не просыпайся. Мы еще не закончили разговор.

– Поздно, – произнесла Мелисса. Зов мужа потревожил ее, и голос становился тише. – Он ненавидит, когда я сплю. Наверное, потому, что сам плохо спит. – Ее образ начал расплываться. – У него кошмары.

Билл уже шагал по саду, продолжая кричать:

– Мелисса, черт возьми! ТЫ ПРОСНЕШЬСЯ?

Он сжал кулак. Кэнди ни секунды не сомневалась, что он собирается сделать.

– Я тебя предупреждаю, женщина, – проворчал он.

Кэнди инстинктивно преградила ему путь и подняла руку, чтобы помешать удару. Она не знала, будет ли это иметь какой-то эффект – в конце концов, она присутствовала здесь лишь в виде сновидения. Но все же, несмотря на эту призрачную форму, у нее оказался некоторый вес. Когда рука отца коснулась ее, он вскрикнул от испуга и опустил кулак, сузив глаза.

– Какого черта? – Он подождал, а затем вновь направился к жене, все еще готовый ударить.

– Ну уж нет, – сказала Кэнди. На этот раз она не собиралась просто блокировать удар; нацелившись, она со всей силы толкнула отца в грудь. Билл споткнулся, попятился и вцепился в кресло, где спала Мелисса. Но Кэнди легко сбила его руку, и он тяжело упал на землю. Несколько секунд он лежал в неопрятной траве, затем поднялся, прошел пару шагов, и выражение ярости на его лице сменилось внезапной суеверной опаской.

– Да что же это происходит? – спросил он, обращаясь по большей части к себе. Потом он взглянул на Мелиссу.

– Открой же глаза, женщина! Открой свои чертовы глаза!

Наконец, Мелисса медленно откликнулась на призывы мужа; веки поднялись, и образ, с которым Кэнди разговаривала минуту назад, исчез. Мелисса покачала головой и встала, оглядывая двор, словно ожидая увидеть здесь Кэнди. Однако вместо Кэнди она увидела мужа, нервно озиравшегося по сторонам.

– Здесь кто-то есть? – спросил он ее. – Есть?

– О чем ты?

– Что-то меня толкнуло, – пробормотал он, а затем громко повторил: – Что-то меня толкнуло!

Мелиссе потребовалась пара секунд, чтобы понять, о чем он говорит.

– Кэнди, – тихо сказала она, обернувшись. – Ты здесь?

– Кэнди? – спросил Билл, инстинктивно сжимая кулаки. – Думаешь, она тут? Если так, почему я ее не вижу?

Мелисса посмотрела на белые костяшки его пальцев и попыталась улыбнуться.

– Все в порядке, Билл, – проговорила она.

– Ты сказала – ты здесь? Почему ты это сказала? Отвечай! И не пытайся мне лгать. Если и есть что-то, что меня бесит, так это лжецы.

– Мне снился сон, вот и все, – легко ответила Мелисса. – Мне снился сон о Кэнди, и когда я проснулась, то решила, что она здесь.

– Но ее тут нет?

Мелисса посмотрела на мужа с легким удивлением.

– Как она может быть здесь? – спросила она, провоцируя Билла озвучить свои страхи. – Взгляни. Здесь только мы с тобой.

– Да…

– Это был просто сон.

– Чертова девка, – пробормотал Билл. – Без нее нам лучше.

– Ты ведь так не думаешь.

– Не говори мне, что я думаю.

– Знаю, между вами были непростые отношения, – сказала Мелисса. – Но она же наша дочь. Помнишь, как мы радовались ее рождению?

Он что-то проворчал.

– Ночка была еще та, Билл. Помнишь, что было, когда Кэнди родилась?

– Кого это волнует?

– Меня.

– А меня нет.

Он отвернулся от жены и пошел к дому. Мелисса отправилась следом, продолжая говорить и негромко напоминая ему о прошлом.

– Шел дождь, Билл. Помнишь, какой был ливень? И ты оставил меня в машине…

– Ну давай, скажи теперь, что плохой Билли забыл заправиться, и бедненькая Мелисса на несколько часов осталась в холодной машине.

– Ты дашь мне закончить?

– Бедняжечка. Конечно, ей не следовало за него выходить. Разве не это тебе все талдычат?

– Помолчи минуту, ладно?

Билл резко повернулся, словно собираясь ее ударить, но он все еще нервничал после случившегося и не стал рисковать, чтобы не получить очередной толчок от невидимой руки.

– Дело не в тебе и не во мне, – сказала Мелисса. – Дело в Кэнди. Я столько раз пыталась тебе объяснить, что тогда произошло, но ты никогда не слушал. Ты думал, я сошла с ума. Но той ночью все было на самом деле.

– И что же тогда случилось? – спросил он.

– Появились три женщины. Они пришли из другого мира, Билл.

– Чушь.

– Из Абарата.

Он хмыкнул.

– Никогда о нем не слышал.

– Именно там сейчас наша дочь.

– Кто сказал?

– Она. Я видела ее во сне, разговаривала с ней.

Билл закатил глаза.

– Поверь…

– Ты и правда свихнулась, – он постучал пальцем по виску. – Это все у тебя в голове.

– Нет.

– Да! Да! Да! Да!

– Кэнди даже назвала имена этих женщин.

– Неужели!

– Диаманда, Джефи и Меспа. Они из сестринства Фантомайя.

– Знаешь, тебе надо записать всю эту белиберду. Может, продашь.

– Я ничего не выдумываю. Кэнди там, в Абарате. Она видела этих женщин. Они ей помогали.

– Ну ладно, – сказал Билл. – Хватит. Надоело слушать всю эту чепуху. – Его голос наполнился искренним отвращением. – Ты и твои глупые женщины. Будто мало на свете женщин. – Он отвернулся и пошел к дому, но сделав несколько шагов, остановился и обернулся.

– Знаешь что, – сказал он. – Однажды я просто соберу вещички и свалю отсюда.

– И куда же?

– Да куда угодно. В Денвер, к брату. Обратно в Чикаго. Все равно, куда, лишь бы не здесь. – Он подошел к задней двери. – Мне давно надо было уехать.

С этими словами он исчез, оставив Мелиссу в отчаянии. Она пыталась до него достучаться, но пробиться через такую стену было невозможно. Как же сделать так, чтобы он поверил?

Она посмотрела в небо. На северо-восток летели небольшие облака.

– Кэнди, – сказала она, надеясь, что ее дочь все еще рядом. – Если ты меня слышишь, дорогая – пожалуйста, будь осторожна. Может, однажды мы побываем в Абарате вместе. Я скучаю по тебе, милая.

Затем она спрятала печаль там, где Билл не смог бы ее увидеть, и вошла в дом готовить своей семье гамбургеры.

25. Мойры

С тех пор, как он сбежал из рабства, Шалопуто пережил множество удивительных приключений, но ни одно из них не было столь захватывающим, как полет над толпами, наводнявшими проходы Балаганиума. Казалось, синяя ткань, которой он был обернут, не обладает материальностью: это был плащ без видимого в нем тела. Но владелица плаща говорила с Шалопуто и старалась его подбодрить.

– Успокойся, – сказала она. – Я не хочу ронять тебя на головы этих бедных людей. Они пришли сюда повеселиться, а не для того, чтобы тылкрыс выбил им мозги.

Сквозь складки ткани Шалопуто глянул вниз. Теперь они летели высоко и двигались со значительной скоростью. Если бы он упал, пострадали бы не они – скорее всего, пострадавшим оказался бы он.

– Кто вы? – спросил он.

– Позже.

– Я просто хотел узнать – вас послал Захолуст? Вы возвращаете меня на остров Простофиль?

– Нет, нет, нет. Оставь эти мысли.

– Только он бил меня ради удовольствия.

– Я слышала о жестокости Каспара Захолуста, – сказала женщина в плаще. – И он дорого заплатит за каждую из них. Успокойся, друг мой. Вся боль будет оплачена в свой срок. Доверься мне.

– Я доверяюсь, – тихо сказал Шалопуто, слегка удивившись самому себе.

– Держись!

Они подлетали к границе карнавала, где залитые яркими огнями тротуары уступали место грязи и сумраку, а дальше до самого моря простирался каменистый пейзаж.

Они летели на север, решил он; над лежавшими впереди облаками небо было темнее, чем у них за спиной. Вечер превращался в ночь.

– А куда мы направляемся? – крикнул он сквозь шум ветра, который становился все сильнее по мере их приближения к берегу.

– Скоро узнаешь, – громко ответила женщина. – Готовься. Нам придется совершить кое-какие маневры. Может немного потрясти.

Несколько секунд Шалопуто смотрел вперед, сквозь хлопающую ткань своей спасительницы, и вдруг пожалел об этом. Они приближались к каменной платформе.

– Что вы делаете! – заорал он. – Вы нас убьете!

– Не смотри, – ответила женщина. – И держись крепче.

Невзирая на совет, не смотреть Шалопуто не мог. Они мчались прямо на скалу со скоростью, означавшей верную гибель, однако в последний момент дух в ткани повернул и понес их через узкую расщелину. Его спасительница знала путь. Она пролетела сквозь скалы, не коснувшись стен, хотя временами проход становился таким узким, что Шалопуто сомневался, смогут ли они пройти. Он крепко вцепился в ткань – а какой у него был выбор? – и, наконец, почуял самый прекрасный аромат, какой только можно себе представить: чистый запах соленого океанского воздуха.

– Смелей! – сказала женщина. – Мы почти на месте.

Через несколько секунд их скорость начала снижаться. Вылетев из трещины в скале, они опустились на влажные камни.

– Теперь аккуратнее, – предупредила женщина. – Я не хочу, чтобы ты свалился.

В полутора метрах от них было море, и волны яростно разбивались об огромные валуны. За несколько секунд Шалопуто вымок с головы до пят.

– Холодно, – сказал он.

– Немного морской воды тебе не повредит, – ответила женщина, и когда она это сказала, синяя ткань раскрылась, и находившийся в ней дух обрел плоть и видимость. Женщина была стара, возможно, очень стара, и ее распущенные волосы развевались на ветру.

– Да, тылкрыс, – сказала она. – Это было не просто. Ты тяжелее, чем кажешься.

– Спасибо, что спасли меня, – ответил Шалопуто. – Но почему?

– Я сделала это не ради своего здоровья, – произнесла женщина. – Или твоего, если угодно. Я сделала это ради…

– Могу догадаться – ради Кэнди Квокенбуш.

– Верно, тылкрыс.

– Если вас это успокоит, я бы отдал за нее жизнь.

– Это успокаивает, – ответила старая женщина. – И я знаю, что это правда. Поэтому сейчас я посылаю тебя на ее поиски. Чтобы предотвратить двойную трагедию.

– Звучит не слишком оптимистично.

– Так и есть, – ответила женщина. – Но времени мало, нам следует спешить.

– Спешить куда?

– Обернись.

Он обернулся и в синей полумгле увидел маленькое двухмачтовое судно, которое не разбивалось о берег лишь благодаря команде, длинными толстыми палками отталкивавшей его от камней.

– Быстрее, быстрее, – сказала женщина в синей одежде, указав Шалопуто на доску, лежавшую между кораблем и сушей. Шалопуто посмотрел на нее с сомнением. Доска была узкой и скользкой от воды. Но старая женщина торопила, и его сомнения длились не больше секунды, поскольку в следующую он уже стоял на борту в компании улыбающейся молодой женщины с темной кожей и ярко-оранжевыми волосами. Рядом находилась третья женщина, тонкая, но крепко сложенная. Она накинула на Шалопуто плащ, в который он с удовольствием завернулся.

– Давайте-ка спустимся вниз и накормим тебя, – сказала она, и Шалопуто с радостью принял приглашение. Женщины повели его в трюм, где за огромной железной решеткой большого очага полыхал огонь. Шалопуто предложили стул, но он предпочел сесть ближе к огню. Комната наполнилась резким запахом сохнувшего тылкрыса. Появилась обещанная еда: четырехслойный бутерброд с созревшей ропа-ропа и паштетом жабал. Шалопуто съел уже половину бутерброда, когда вернулась старая женщина, переодевшись в сухие, чистые одежды, и села в кресло у очага.

– Теперь лучше?

– Гораздо, – ответил Шалопуто. Он доел бутерброд. – Вы ведь Диаманда? Одна из Фантомайи?

– Верно.

– А вы, – он указал на женщину, которая дала ему накидку, – наверное, Джефи. А вы – Меспа?

– Правильно, – сказала Меспа.

– Наши имена – это все, что говорила тебе о нас Кэнди? – спросила Джефи.

– Она не слишком много рассказывала, – ответил Шалопуто. – Она – непростая девочка, в ней есть глубина. Я даже не знаю, понимает ли она те тайны, что хранит в себе.

– Сомневаюсь, что их вообще кто-то понимает, – тяжело произнесла Диаманда.

– Мы путешествовали почти два месяца, – продолжал Шалопуто, – и я начал думать, что мы и дальше могли бы оставаться вместе, но тут она ушла, улетела…

– Она защищала тебя, – сказала Меспа.

– Это же взаимный процесс. Она защищает меня, а я – ее. Как я могу ее защитить, если даже не знаю, где она находится?

– Ты ее отыщешь, – сказала Диаманда. – Ваша история закончится не скоро.

– Правда? – Шалопуто почувствовал такое облегчение, что на глазах у него выступили слезы.

– Правда, – сказала Диаманда. – Расскажи нам, она хорошо управлялась с магией?

– Не так хорошо, как ей бы хотелось, – ответил Шалопуто. – Она знала, что я выучил кое-какие заклятья у Захолуста, и пыталась вытянуть из меня все, что я запомнил.

– Ну а ты?

– Я долго отказывался, а когда согласился, возможность ушла.

– Почему ты отказывался? – спросила Меспа.

– Как я уже говорил, она – глубокая девочка. Я боялся того, что могу в ней раскрыть. Не знал, чем все закончится, если она получит реальную силу.

Диаманда вздохнула.

– Этого никто не знает, мистер Шалопуто, – сказала она с тихой озабоченностью.

– Даже Кэнди? – спросил Шалопуто.

– Тем более Кэнди.

– Мы уверены в одном, – произнесла Джефи. – Что бы она ни учила, чем бы ни стала, она повлияет на судьбу этих островов так, как мы и представить себе не можем.

– Что же я должен сделать, кроме поисков?

– Это зависит от того, насколько все изменится, когда ты ее найдешь.

– Я отправлюсь сам по себе?

– Поначалу – да, – ответила Джефи. – Но когда ты прибудешь на остров Частного Случая, то встретишься с замечательными людьми.

– Вы не можете пойти со мной?

– Мы бы хотели, – проговорила Меспа. – Но боюсь, дела вынуждают нас двигаться в ином направлении.

– Ты должен найти ее как можно скорее и переправить в безопасное место, – сказала Джефи.

– А куда именно?

Диаманда покачала головой.

– Я не знаю, – ответила она с долей отчаяния. – То, что мы тебе скажем сейчас, уже через полчаса может устареть. На всех островах происходят странные вещи. Просыпаются силы, о которых мы надеялись никогда не услышать. Что-то лезет из глубин. Что-то падает с неба. Нигде нет ничего определенного. Ни безопасности, ни стабильности.

Шалопуто выглядел мрачным.

– Могу я спросить?.. – пробормотал он, но затем замолчал.

– Говори, – сказала Диаманда. – Если у тебя есть вопросы, задавай их сейчас. Другого времени может не быть.

– Ну раз так… – проговорил Шалопуто. – Каков худший сценарий?

Диаманда тяжело вздохнула.

– Боюсь, что на это ответить легко, – она поглядела на сестер, а потом перевела взгляд на Шалопуто. – Место, куда ударят наши враги – Двадцать Пятый Час. Если они его захватят, под угрозой окажется само наше существование.

– Как они это сделают? – спросил Шалопуто. – Как можно взять Двадцать Пятый Час?

– Большим числом и правильной стратегией, – ответила Диаманда. – Не сомневайся, силы, что против нас собираются, невероятны. Бабуля Ветошь уже долгие годы творит армию заплаточников, пряча их во тьме Полуночи. Если она их выпустит, пик Одома падет, а если тайны, хранящиеся на Двадцать Пятом Часе, окажутся под угрозой атаки и разоблачения, то, как мы живем – и здесь, и в Иноземье, – будет разрушено навсегда. Наступит полный хаос, и все, что создает жизнь на островах, вся радость, любовь, смысл – все это будет уничтожено. Словно мы и наш мир никогда не существовали.

Шалопуто опустил голову на руки. Хотя он сидел у огня, ему вдруг стало очень холодно.

– Как это возможно? – спросил он. – Происходят такие кошмарные вещи, и никто ничего не знает. – Он поднял голову. – Слушайте! – сказал он. – Вы ведь слышите музыку Карнавала. Десятки тысяч людей танцуют и поют… и никто ни о чем не догадывается!

– Они догадываются, – проговорила Диаманда. – Люди на островах давно знают, что в воздухе носятся дела большой важности. Они просыпаются в слезах и в ужасе, не понимая, почему. Они целуют и обнимают своих детей, словно боятся, что могут их больше не увидеть.

– И однако же никто об этом не говорит, – сказал Шалопуто.

– Некоторые говорили, – ответила Джефи. – Но Живорез о них позаботился, и они внезапно исчезли.

– Ужас, – сказал Шалопуто.

– Что до обычных мужчин и женщин Часов, они просто живут своей жизнью. Мирно стареют. И отворачиваются от своих догадок.

– Но есть хоть какая-то надежда?

– Конечно есть, тылкрыс, – горячо произнесла Диаманда. – Но тебе придется потрудиться. Я оставлю тебя с моей сестрой Меспой. Она передаст тебе инструкции. Приятно было пообщаться, тылкрыс Шалопуто. Джефи, идем. Нам надо многое сделать.

Женщины ушли, и несколько секунд Шалопуто смотрел в огонь, размышляя о разговоре. Наконец, Меспа сказала:

– Когда ты будешь готов, мой капитан…

– Простите, – не понял Шалопуто. – Ваш кто?

– Это распоряжение Диаманды, – ответила Меспа. – Ты будешь капитаном этого корабля. Он называется Лад Лимбо.

– Почему я?

– Потому что Диаманда тебе доверяет.

– Но я даже не знаю, как управлять кораблем.

– Научишься по ходу дела. Кэнди в тебя верит, и мы тоже. Хочешь подняться на палубу?

Они вышли под неяркий свет звезд. Повсюду на корабле висели фонари, освещавшие команду, столпившуюся в середине палубы. Кто-то из них был человеком, кто-то – нет. Когда появился Шалопуто, они шумно приветствовали его, смутив еще больше.

– Вот ваша команда, капитан, – произнес шкипер в вымокшей форме. Он был худым, забавным существом и слегка нервничал. – Меня зовут До-До, и я ваш помощник.