Текст книги "Абарат: Дни магии, ночи войны"

Автор книги: Клайв Баркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

– Ясно, – сказал Шалопуто, настолько удивленный внезапным повышением своего статуса, что никак не мог собраться с мыслями. – Рад познакомиться.

– Может, вы что-нибудь хотите сказать команде? – спросил До-До.

– О чем?

– Например, о нашей цели. Или о том, что мы будем делать, когда прибудем туда.

– Прежде, чем ты скажешь речь, – проговорила Меспа, – позволь пожелать тебе приятного путешествия, капитан.

Шалопуто взял Меспу за руку и тихо отвел подальше от своего помощника.

– Я не могу, – сказал он. – Не могу управлять целым кораблем.

– Конечно, можешь, – ответила она, глядя ему прямо в глаза. – Поверь, прежде, чем война закончится, от тебя потребуется гораздо больше, чем это. Мужайся. Ты – часть великого и лучшего, Шалопуто.

С этими словами она завернулась в плащ и в ту же секунду исчезла.

Шалопуто смотрел на пустое место, где она только что была, надеясь вопреки всему, что Меспа вернется и объявит, что все это была просто шутка. Но она в самом деле ушла, и глаза команды – его команды, – повернулись к нему в ожидании речи.

Он был обязан ее сказать. Что бы ни случилось потом.

Мысленно досчитав до трех и на счет «три» отведя глаза от пустого неба, Шалопуто посмотрел на собравшуюся команду.

– Добрый вечер, – сказал он. – Меня зовут Шалопуто. Я тылкрыс. И ваш капитан.

26. У Каспара гости

Каспар Захолуст с болезненной ясностью помнил девочку, которая не так давно постучала к нему в дом. Он сглупил, открыв ей дверь, и сглупил еще больше, впустив к себе этого ребенка. Ему казалось, что он сможет перехитрить бедное, потерянное дитя, убедив ее отравить кошек тарри, его охранников на острове Простофиль. Он не мог сделать это сам, поскольку негодные кошки не поддавались его иллюзиям. Пока они были живы, Каспару не удалось бы сбежать. А лучший способ избавиться от стражей – использовать невинную девочку, которая очутилась у него на пороге и могла бы накормить тарри отравленной рыбой.

Но все оказалось не так просто. Все оказалось гораздо сложнее. Во-первых, девочка была не так глупа, как выглядела. Она быстро смекнула, что он что-то замышляет. А потом, словно чтобы окончательно его добить, в ее ослиную голову втемяшилось освободить жившего у него раба, тылкрыса. Своими пламенными речами о свободе и подобных вещах она вдохновила тварь, и Захолуст был вынужден обратиться к серьезному колдовству, которое, к сожалению, вышло из-под контроля. После всего этого дом Захолуста был разбит, а тылкрыс Шалопуто вместе со своей освободительницей Кэнди Квокенбуш сбежал. И тарри не были отравлены.

Прежде, чем в его дверь постучала девочка, жизнь Захолуста под арестом и так была жалкой, но после ее ухода она стала еще безнадежнее. Он потерял раба. Теперь ему приходилось самому стирать с мебели пыль, наливать себе ром и приводить в порядок книги. К тому же, он тосковал по удовольствию колотить и унижать тылкрыса. Захолуст был один, скучал, и во всем этом была виновата девчонка.

Он пожаловался в Верховный Суд Часов на несправедливость такого обращения, но ни один судья не стал разбираться с его делом. Все только ухудшилось. Суд выслал целый батальон солдат охранять его холм, а кошки тарри помогали им своими всевидящими глазами. Человеку, мнившему о себе так много, как Захолуст, было очень неприятно, что с ним обращаются как с мелким преступником. А все началось с того, что он пожалел незнакомку. Он проклял миг, когда это сделал. И проклял ее. Унять пылающую ярость не могла ни одна жестокая месть, ни одно безжалостное наказание. Попивая ром, Захолуст часами представлял, что сделает с девчонкой, когда, наконец, до нее доберется.

А он до нее доберется, в этом Захолуст не сомневался. Он найдет ее. Текущие обстоятельства несколько ограничивали его возможности, но в конечном счете у него появится шанс сбежать из этой отвратительной тюрьмы. И когда он сбежит, то первое, что сделает в качестве свободного человека, это разыщет Кэнди Квокенбуш и заставит ее пожалеть, что она оказалась у его дверей и, тем более, что в них постучала.

Сегодня вечером, однако, его внимание привлекало нечто иное, нежели размышления о мести. Остров Простофиль находился на Десяти вечера, поэтому здесь всегда было темно и тихо. Но сегодня до него доносилось много странных звуков. Внизу, в гавани, слышались крики, в которых ощущалась паника. Затем кто-то начал стрелять. На несколько секунд воцарилась тишина, а потом вновь раздались выстрелы, крики, и теперь уже не с одного, а с нескольких направлений.

Захолуст поднялся в огромный купол, украшавший верх его дома, чтобы проверить, видно ли оттуда происходящее. Купол работал подобно увеличительному стеклу, позволяя наблюдать за событиями в деталях; также он давал возможность видеть в темноте. Из-за вторжения девчонки купол серьезно повредился, но, тем не менее, через него было видно достаточно – по крайней мере, больше, чем невооруженным глазом. Потягивая ром, Захолуст бродил под треснувшим куполом, разглядывая залитый лунным светом ландшафт острова Простофиль. Крики приближались, и лучи света пронзали вечернюю тьму.

– Что же там происходит? – спрашивал он себя.

Похожий вопрос задавали себе и солдаты Девятой хлюстмазурикской кавалерии, которые обыскивали склоны и низины внутренней части острова. Они искали врага, полчаса назад высадившегося в гавани, чье внезапное нападение всего за три минуты привело к гибели десятка людей, оставив в два раза больше раненых. И это учитывая одних солдат. В схватке погибло столько же лошадей, чистокровных каррамази.

Вопрос был следующим: кто это сделал?

Сержант Массофф, видевший гибель трех своих друзей, сообщил капитану Крассу наиболее детальные сведения.

– Как мы поняли, их только трое, – произнес Массофф. – Они не слишком большие – пять-шесть футов высотой, когда встают на задние ноги. Но их головы покрыты костями, блестящими, желто-белыми костями. Они набросились на каррамази и сбили нас на землю.

– Почему вы снова не сели верхом?

– Невозможно, сэр, – ответил другой солдат, по щеке которого текла кровь. – Удар по животному останавливал его сердце. Они умирали мгновенно. Половина наших потерь связана с тем, что люди не успевали выбраться из-под своих скакунов.

– Значит, эти создания делают то же самое с людьми? Останавливают сердце?

– Нет, сэр, – сказал Массофф. – Костяной колпак на какой-то момент поднимался, и тогда можно было увидеть лицо. Если, конечно, это можно так назвать. Под ним был только рот, больше ничего. И полно зубов. Они и убивали людей, сэр. Зубы. Ужас, что творилось, сэр. Я хочу сказать…

– Да, Массофф, да. Я видел. Таким образом, у нас проблема. Мы не знаем, что это за твари, и они нас убивают.

Откуда-то из темноты донесся душераздирающий крик.

– Нам надо понять, чего они хотят. Зачем они пришли?

– Они пришли за мной! – напевал Каспар, пританцовывая в предвкушении радостной встречи. – Вот в чем там дело. Кто-то, наконец, пришел меня освободить!

– Через нашу оборону они не пройдут, – сказал Джимоти Тарри.

Самый человекоподобный из кошек тарри, он стоял в рощице деревьев ведьмин костер, глядя на склон, к которому приближались чудища. Позади него выстроилось тридцать-сорок кошек тарри. Они стояли на четырех ногах, он – на двух, но между ними было много общего. Все они являлись опытными, закаленными в битвах воинами. – Что бы нам ни пришлось делать, мы не должны пропустить их к дому волшебника. – Он повернулся к своему войску. – Кто-нибудь видел раньше нечто подобное?

Кошки тарри молчали. Этот враг был им незнаком.

– Я так и думал, – сказал Джимоти Тарри. – Если за все ваши жизни вы не видели никого, похожего на них, полагаю, до недавнего времени их просто не существовало. Это какая-то извращенная магия. – Его большие зеленые глаза излучали печаль. – Те из вас, кто приблизился к девятой жизни – поберегитесь. А вы, молодежь, у кого в запасе их достаточно, деритесь с этими созданиями без страха, но помните: вы можете использовать все свои жизни, но так их и не остановить. Не геройствуйте понапрасну. Если я прикажу отступать, вы должны отступать, ясно? Чую, впереди нас ждут большие сражения, и я не хочу, чтобы вы растратили жизни зря.

Он взглянул на холм и купол дома. Увеличенное, гротескно искаженное лицо Каспара Захолуста прижималось к целой части стекла.

– С другой стороны, – сказал он, – мне не нравится мысль о том, что этот тип… – он указал лапой на Захолуста, – сбежит в Абарат. Если недавние слухи верны – а они идут отовсюду, повторяя одни и те же страшные вещи, – то нельзя позволить такому злодею сбежать на острова, если у нас есть возможность это предотвратить. От таких, как он, одни неприятности.

– А что вы слышали, сэр? – спросил один из солдат тарри.

– То, что силы врага растут с каждым часом. И что победа или поражение в грядущей войне могут зависеть от одной-единственной души, выбравшей ту или иную сторону.

– Войны, сэр? – спросил другой тарри.

– Да, войны. И ее первый открытый конфликт будет здесь, сейчас. Так что соберитесь, тарри! Это битва войдет в учебники истории.

На разговоры больше не было времени.

Шум в темноте внезапно усилился, ведьмины костры затряслись, осыпав землю дождем из красных цветов, и на отряд тарри ринулись враги.

С высоты своего купола Захолуст наблюдал за жестоким побоищем, словно жадное до зрелищ дитя, говоря одновременно на дюжине бессмысленно перемешанных языков.

– Ты только глянь! Йагни! Сблуд, сблуд на талли! И – раз! Бац! Гляни Маланин! Тарри – умри! Тарри – умри! Лаодамия ти, эви и то! Блебс а меррио? Буян! Блебс а меррио! Сул а салис пиадон! Цуберратий! Ха!

Он радостно стучал по стеклу, когда кошки тарри падали замертво (использовав все девять жизней), снова и снова повторяя одну и ту же отвратительную фразу:

– Тарри – умри! Тарри – умри!

Даже с такого расстояния несложно было увидеть, как разворачивалась битва. Это была мясорубка. Солдаты, оттесненные на склоны холмов, пополнили ряды тарри, но костеглавые существа, учинившие на берегу побоище, без труда проходили сквозь ряды кошек. Радость Захолуста возрастала в прямой пропорции к числу остающихся лежать в высокой траве людей и тарри.

Но битва еще не окончилась. Видя, что границу леса им не удержать, Джимоти Тарри увел маленький отряд с поля боя, намереваясь, как думал Захолуст, подготовить последнюю неожиданную атаку. Джимоти, конечно, был умен, и в этом Захолуст отдавал ему должное. Он преследовал своего врага с большой осторожностью, используя знание рельефа для поддержки своей стратегии. На холмах не было валуна, низины или куста, не знакомого Джимоти и кошкам. Они незаметно следовали за костяными тварями, и полосатый мех отлично скрывал их в стеблях травы и свете факелов.

Наконец, им пришлось атаковать, но несмотря на всю присущую этим воинам отвагу и умение, они не смогли задержать незваных гостей. Одна за другой кошки падали, а те, кто поднимался, раз за разом лишались своих жизней и в конце концов умирали в последний раз.

Наконец, Джимоти сдался. Тарри проиграли. Кем бы ни были костяные твари, они добрались до холма. Продолжение битвы означало бессмысленные убийства. Неохотно он приказал отступать, и горстка выживших тарри без всякого желания покинула поле боя, унося с собой раненых.

– Пусть они забирают Захолуста, – сказал Джимоти. – Они друг друга стоят. И будь они прокляты за это побоище.

Когда Захолуст понял, что тарри уходят, и его освободители вот-вот переступят порог, он отправился готовиться. Отражение в зеркале подсказывало, что в последнее время его внешний вид оставлял желать лучшего. Борода отросла, волосы походили на воронье гнездо, желтый пиджак испачкался (к счастью, пиджаков у него было девятнадцать, все одинакового цвета и фасона), а перед жилета устряпан кусочками макового пирога и пиявочного мороженого – и, разумеется, ромом.

Времени на умывание не было, поэтому Захолуст опрыскал себя вонючим одеколоном, который приобрел в торговом центре Коммексо незадолго до своего ареста за убийство. Он надел чистый пиджак, постарался подровнять бороду и, водрузив на голову все шесть шляп (тем самым десятикратно увеличив свою силу), пошел к входу встречать гостей.

Однако прежде, чем он успел до него добраться, что-то с такой силой ударило в дверь, что защелки вылетели, она сорвалась с петель и пролетела в дюйме от Захолуста. Когда облако пыли рассеялось, порог переступило одно из костеглавых созданий, что пролили столько крови солдат и кошек. Захолуст сделал несколько шагов назад, боясь, как бы тварь не сделала что-нибудь и с ним. Где их хозяин? И почему с кончиков ее пальцев срываются нити мрака, сплетая вокруг нее сложные структуры?

Это оказалось не единственной загадкой. В дом вошли еще два существа, встав по обе стороны от первого. С их рук также стекала тьма, сплетаясь с узорами твари в центре и искусно соединяя их друг с другом.

Захолуст был напуган, однако знал, когда надо, а когда не надо демонстрировать страх, и оставался на месте.

– Чего вы от меня хотите? – спросил он.

Троица отреагировала тем, что одновременно запрокинула костяные головы и издала долгий зловещий вздох. Казалось, их черепа теряют плотность – они тоже испускали нити соединявшей их теневидной субстанции. Трое становились одним, их костяные головы сливались в одно существо, и выглядело оно как человек.

Так вот кто их хозяин, понял Захолуст. Это был единый, но разделенный натрое ум, и сейчас он объединялся вновь. Но человеческая форма не успокоила Захолуста: в ней чувствовалась угроза, а он был невероятный трус. Однако бежать было некуда. Он мог лишь стоять и следить за процессом, пока лица трех созданий не слились воедино. Появившиеся глаза оказались серыми и жестокими, рот плотно сжат в тонкую линию. Клубящиеся складки ткани закрывали тело с ног до головы, и в их сплетении возникало маленькое морщинистое лицо.

Наконец, из трансформирующейся формы донесся голос. Женский голос.

– Ну и ну, колдун, – сказала женщина, и от ее слов все в доме слегка задрожало. – У тебя полный бардак!

Захолуст огляделся. Женщина говорила правду.

– Я не виноват, – ответил он. – У меня был раб. Тылкрыс. Но его у меня… увели.

– Да, я слышала.

Три формы полностью слились в одно тело. Костяные создания исчезли, а на их месте стояла старуха, одетая в платье, украшенное тем, что выглядело как старые куклы.

– Знаешь, кто я? – спросила она.

– Вы – женщина с иглой и нитью, – ответил волшебник. – Бабуля Ветошь.

Старая женщина улыбнулась.

– А ты – Каспар Захолуст, убийца пяти членов Магического круга острова Частного Случая. – Каспар раскрыл рот, чтобы возразить, но Бабуля Ветошь только махнула рукой. – Честно говоря, мне все равно, сколько волшебников ты убил, десять или тысячу. Я пришла сюда не для того, чтобы нанимать убийцу.

– А для чего?

– Не знаю, насколько ты в курсе моих планов, – сказала она. – Большую часть своих дел я скрываю от посторонних. Так оно безопаснее, иначе люди начнут вмешиваться. Но даже в этом случае, возможно, кое-что ты все же слышал.

– Более чем кое-что, – ответил Захолуст. – Оставаясь взаперти, я могу немногое, но слушать в состоянии.

– И что же ты слышал?

– Вы не хуже меня знаете, как много вокруг обрывков информации. Дует ветер. Падают звезды. Летят облака. Я очень внимательно изучаю такие вещи. Мне ведь здесь особо нечем заняться.

Бабуля Ветошь была удивлена. Она предполагала, что Каспар Захолуст – пустомеля. Но за этим уродливым, полным горечи лицом с неприятным взглядом и опустившимися уголками рта скрывался ум, который она могла бы использовать гораздо эффективнее, чем собиралась до сих пор.

– Вы удивитесь тому, что я слышал, – продолжал он. – И у меня есть способы делать то же, что и вы. – Он улыбнулся. – Сплетать вещи вместе.

– Значит, это я делаю?

– Так я слышал, – ответил он. – Я слышал, вы живете в Тринадцатой Башне крепости Инквизит и вместе со своими швеями постоянно работаете. Ночь за Ночью. Никогда не спите.

– Я иногда сплю, – ответила Бабуля Ветошь. – Но даже тогда я шью.

– Вы творите заплаточников.

– Да.

– Армию.

– Да.

– И в одну из ночей…

– Достаточно, колдун. Ты свое доказал.

– Насколько я понял, вы собираетесь покорить острова? – Бабуля Ветошь не ответила. – Вы можете доверять мне. Клянусь, – сказал Захолуст.

– Я доверяю только своим швеям.

– А внуку?

– Не до конца. И не сейчас. У него возникли некоторые проблемы. Поэтому я здесь.

– Разумеется, я был бы рад помочь, но я заперт.

– Тебя только что освободили, колдун.

– А кошки тарри?

– Забудь о них. Мы покинем твою тюрьму, и никто нас не остановит.

– Но они пошлют войска, чтобы вновь меня поймать, – он самодовольно улыбнулся. – Я убил пятерых.

– Пусть посылают. Мне все равно. У меня кровавое настроение, – она взглянула на портреты, висевшие на стене. – Это твои жертвы?

– Да. Они были волшебниками. Их сила крылась в шляпах.

– Значит, ты убил своих друзей из-за шляп?

– Да.

– Хладнокровно, колдун, весьма хладнокровно. Признаться, я слышала, что ты припадочный алкоголик, но кажется, тот случай с девчонкой Квокенбуш тебя закалил.

– Я готов ко всему.

– Ты готов поклясться мне в верности?

– Конечно, конечно.

Захолуст опустился перед Бабулей Ветошью на колени, ухватился за тяжелый подол ее платья и приложил лицо к складкам.

– Я ваш, – сказал он. – Только прикажите.

– Ты нужен мне, чтобы следить за моим внуком. Присматривай за ним. Я не доверяю его инстинктам в том, что касается девочки из Иноземья. Могу поклясться, она каким-то образом им завладела, но не понимаю, как.

Выражение лица Захолуста стало хитрым.

– Ну… кое-что я слышал.

– О девочке?

– Сплетни.

– Сплетни меня не интересуют, – ответила Бабуля Ветошь. – Я тебя выслушаю, если найдешь твердые доказательства. Но не возвращайся к своим привычкам, колдун. Никакой выпивки, никаких убийств без моего приказа. Я нанимаю тебя следить. Не собирать слухи, а следить. И если я хоть на секунду почую, что ты перестал быть мне полезным, я от тебя избавлюсь. К тарри ты не вернешься. Я спущу с тебя шкуру и набью ее грязью Тодо. Мы друг друга поняли?

Захолуст снова поцеловал ее подол.

– Поняли. Абсолютно. Просто скажите, что делать.

– Для начала, отпусти мою одежду.

– О да.

– Теперь встань.

Захолуст поднялся на ноги.

– Что вы хотите?

– Вот письмо. Отнеси его человеку по имени Жуликс Миретак. Он живет в Златобойке, на Утехе Плоти.

– Как я туда доберусь?

– Возьми меньшую из лодок в гавани на ранней стороне часа. В письме – указания для тебя и Миретака. Мы встретимся днем, там, где я назову. Передвигайся быстро и без надобности не мелькай. Если узнаю, что ты нарушил договор молчания – а я узнаю, поверь мне, – сделаю то, что обещала. Теперь бери письмо и убирайся с моих глаз.

Каспар взял письмо у Бабули Ветоши, сделал шаг назад и отвесил поклон. Потом раскрыл рот, чтобы произнести последнюю клятву в вечной преданности, подумал и вместо этого вышел из дома, замедлив шаг на пологом склоне холма, чтобы полюбоваться, как блестит на траве кровь его бывших тюремщиков, кошек тарри. Затем, насвистывая не в лад, он, уже свободный человек, отправился к морю за лодкой.

27. Похищение

Когда Кэнди открыла глаза, она думала лишь о том, как ей хочется обнять маму и получить в ответ такое же крепкое объятье. Это казалось простым, но не было ничего, чего бы ей хотелось больше.

Она села на кровати поваров и огляделась. В кухне царила тишина. Пока она спала, ветер смолк, и усыпанные листьями и цветами ветви над ее головой больше не шуршали. Птиц тоже не было слышно: они либо улетели, либо помалкивали. Возможно, самым странным казалось отсутствие воскресшего племени Тотемикс. Когда она собиралась спать, они весело шумели, словно говоря: мы живы и свободны! Кэнди не представляла себе более веселых звуков. Но сейчас стихли даже они.

– Утиль? – сказала Кэнди. – Ты где?

Тишина. Пока она спала, что-то произошло. Но что?

– Утиль! – позвала она громче. – Ты там?

Ответа не было, и она отправилась на поиски. Та же пугающая тишина, которая встретила ее на кухне после пробуждения, охватила весь Сумеречный дворец. Коридоры и комнаты молчали. На ветвях она заметила птиц, но они почему-то перестали петь.

– Утиль! – снова позвала она. – Ты где? Утиль!

Наконец, она услышала придушенный крик, и переходя из комнаты в комнату, обнаружила лежащего на полу обезьяна; во рту у него был кляп, руки туго связаны за спиной, ноги замотаны на уровне лодыжек. Кэнди вытащила кляп.

– Проклятье, – сказал Утиль, отплевываясь от вкуса кляпа. – Я думал, мне конец, правда-правда.

– Кто это сделал?

– Не думай обо мне. Он сюда не за мной пришел, а за тобой.

– Еще раз – кто?

– Не знаю, как его зовут. Какой-то молодой человек с отвратительным взглядом. Тебе надо отсюда убираться.

Она развязала ему руки, и первое, что он сделал, это оттолкнул ее.

– Иди! – сказал он.

– Без тебя я не уйду.

– Это, конечно, очень благородно, – сказал Утиль, – но, по правде говоря, не думаю, что рядом с тобой я буду в безопасности. Не тогда, когда за тобой охотится этот звереныш. Он смертоносен.

– Ты ведь знаешь, кто он? – спросила Кэнди.

– Есть у меня кое-какие подозрения, – согласился Утиль, – но сейчас не время и не место их обсуждать. Тебе надо идти, пока не… – он замолчал на полуслове, а потом сказал:

– О нет.

– Что?

– Поздно. Он уже здесь.

Кэнди обернулась.

– Я никого не вижу.

– Он умен. Он знает, как использовать тень. – Говоря это, Утиль стрелял глазами во всех направлениях, ища «умника», кем бы он ни был. – Ты уйдешь? – спросил он Кэнди, вновь толкая ее.

– Куда?

– Да куда угодно! Просто иди!

Кэнди начала пятиться и в этот момент краем глаза заметила, что к ней кто-то движется. На секунду она увидела бледное лицо и черные волосы.

– Беги! – услышала она крик Утиля, развернулась и помчалась по извилистой дорожке, что когда-то привела ее в Сумеречный дворец.

Однако преследователь был быстрым. Через десять-двенадцать шагов она услышала шлепанье босых ног по мозаике, становившееся все громче по мере того, как ее догоняли.

Ей не нравилась мысль о том, что на нее нападут сзади, поэтому она резко затормозила и крутанулась назад, чтобы посмотреть на преследователя. Это стоило сделать хотя бы для того, чтобы увидеть лицо молодого человека: его глубоко посаженные глаза внезапно стали комично большими. Но он тут же сосредоточился и направился к ней, что-то вынимая из кармана куртки. Решив, что это нож, Кэнди подняла руки, загораживаясь от лезвия, но юноша вытащил предмет – не нож, а мешок! – и быстро натянул ей на голову.

Она начала кричать и метаться, но в мешке было что-то, пахнувшее словно гнилые цветы, и этот запах вскружил ей голову.

– Просто расслабься, – услышала она голос молодого человека. – С тобой все будет хорошо. Расслабься, Кэнди.

«Кэнди», подумала она. «Он знает, как меня зовут. Откуда?»

И когда она об этом думала, запах сыграл с ней странную штуку. У себя в голове она услышала голос: «Тебе надо поспать».

«Нет», пробормотала она, едва шевеля языком.

«Совсем недолго», сказал голос.

И в следующую секунду уже не было никаких следующих секунд.

Время своего сна Кэнди знала точно, поскольку голос запаха сообщил ей по пробуждении:

– С момента, как ты заснула, прошло 37 минут 11 секунд. Если хочешь, просыпайся.

Второго приглашения не требовалось. Кэнди начала развязывать веревки, удерживавшие мешок. Ослабив их, она стянула мешок с головы и поняла, что находится не в Сумеречном дворце. Темные небеса были усыпаны звездами. За все время своего путешествия она ни разу не видела столько звезд. Звезды были так прекрасны, что ей потребовалось серьезное усилие, чтобы оторвать от них глаза и посмотреть, где она оказалась.

Кэнди лежала в маленькой одномачтовой лодке, качавшейся на волнах под порывами ветра. На дне лодки сидел ее похититель; расставив ноги, он проделывал руками какие-то пассы над большой картой архипелага. Его блестящие черные волосы жирными прядями свисали по обе стороны головы.

– Что ты делаешь? – спросила Кэнди.

Молодой человек немного нервно посмотрел на нее.

– Я… вычисляю путь, – сказал он.

– Путь куда?

– Туда, куда мы направляемся, – ответил он с широкой, но не слишком обнадеживающей улыбкой.

– Куда бы ты ни направлялся, – сказала Кэнди, – я требую вернуть меня обратно.

– Неужели.

– Да, – сказала она. – Требую.

– Почему?

Кэнди возмутилась.

– Как это «почему»! Ты меня похитил, а мне это совсем не нравится!

– Да ладно, ты ведь не собиралась всю жизнь просидеть в этих старых развалинах!

– Нет, это ты да ладно, – ответила Кэнди, поднимаясь с сиденья, отчего лодка начала раскачиваться. Такая беззаботность ее бесила. – Ты же надел мне на голову мешок и похитил! Тебя за это в тюрьму надо посадить.

– Я много раз был в тюрьме. Больше она меня не пугает. – Молодой человек встал. Кэнди заметила, что он немного ниже ее ростом. – Все равно я выполнял приказ, – сказал он.

– Очень оригинально. Такое новое оправдание… Ну хорошо, – произнесла она. – Если хочешь начать с этого, давай. Чей был приказ?

– Я не могу сказать, – ответил он.

– Не можешь? – спросила она, шагнув к нему. Ее неожиданное движение сильно качнуло лодку.

– Осторожно! – крикнул он. – Ты нас перевернешь!

– Мне все равно. Я умею плавать.

– Я тоже, но эти воды опасны. Прекрати!

Копируя его раздражающий тон, она спросила:

– Почему?

– Потому что… – он замолчал, поняв, что над ним издеваются. – Ты сумасшедшая.

Кэнди посмотрела на него с угрозой.

– Я тоже в последнее время так думаю, – сказала она, намеренно раскачивая лодку.

– Он мне не говорил, что ты сумасшедшая! – Юноша так крепко вцепился в борта, что костяшки его пальцев побелели.

– Кто не сказал? – спросила Кэнди, угрожая своей позой раскачать лодку еще сильнее. – Давай, колись!

– Мой наниматель. Мистер… мистер Маспер.

– И сколько же этот мистер Маспер заплатил тебе за то, чтобы ты взял меня в этот небольшой круиз?

– Одиннадцать патерземов.

Кэнди была разочарована.

– Я стою всего одиннадцать патерземов? – спросила она.

– Что значит «всего»! У меня в жизни не было одиннадцати патерземов. Это же целое состояние!

– Я не знаю никакого мистера Маспера.

– Зато он тебя знает. Он очень могущественный человек. Очень влиятельный. И очень тобой интересуется. Он слышал о тебе самое разное и теперь хочет познакомиться лично.

– Значит, поэтому ты надел мне на голову мешок и притащил сюда без сознания?

– Запах был невежлив? – спросил юноша озабоченно. – Я выбрал его потому, что он вежливый.

– Дело не в том, вежливый он или нет. И хватит изображать саму невинность. Это не поможет. У меня, знаешь ли, два брата, и я знаю все ваши мальчишеские трюки. Это сделал он. На меня наговорили. Я больше никогда не буду.

– Не впечатляет, да?

– Нет, не впечатляет. Поэтому поверни лодку обратно в Сумеречный дворец. Можешь сказать мистеру Масперу – пусть и дальше довольствуется слухами.

– Я не могу управлять лодкой. Я наложил на нее заклятье и теперь не могу его снять. На самом деле, когда ты проснулась, я не планировал путь. Я пытался затормозить. Ты же видишь, как быстро мы движемся.

Кэнди действительно обратила внимание на высокую скорость лодочки. Та стремительно скользила по воде. Но больше она не покупалась на оправдания и невинное выражение лица.

– Если ты наложил на лодку заклятье, – сказала она, – значит, ты можешь его снять.

– До этого я пока не доучился, – ответил молодой человек.

С разочарованным молчанием она смотрела на своего чокнутого колдуна-похитителя, а потом сказала:

– Ты шутишь.

– Нет. Я клянусь.

– Ты… ты дурак!

– Я не дурак, – возразил юноша. – Меня зовут Летео.

– Слушай, Летео, если ты не знаешь, как замедлить лодку, что будет, когда мы приплывем?

– Ну… я думаю, что…

– Что?

– Надеюсь…

– На что?

– … что лодка узнает.

– Что она узнает?

– Что мы приплыли. Тогда она затормозит и высадит нас на берег… плавно.

– Я не слишком разбираюсь в магии, но все, что я видела до этого, казалось довольно жестоким. Сомневаюсь, что нас высадят где-нибудь плавно.

– Не надо на меня так смотреть, – сказал Летео. – Я не подумал. Просто хотел поскорее добраться. Решил, может, он больше заплатит? Вроде как бонус за быструю доставку.

– Дай мне карту, Летео.

– Зачем?

– Потому что если ты еще не заметил, твоя лодка набирает скорость, и если мы ничего не придумаем, то достигнем конца пути более чем в одном смысле.

По его глазам, стрельнувшим туда-сюда, она поняла, что он признаёт ее правоту.

– Клянусь Башнями, – пробормотал он, отчасти самому себе. – Что я натворил?

– Дай мне карту.

Летео вытащил из-под ноги карту и протянул Кэнди. Из-за скорости лодки карта трепалась по ветру, как перепуганная птица. Кэнди пришлось встать на колени и разложить ее на сыром дне, чтобы изучить во всех подробностях.

– Куда она нас везет? – крикнула она Летео.

Он встал на четвереньки по другую сторону карты и ткнул пальцем в один из островов.

– Ифрит, – сказал он. – Это один из Внешних островов.

– Да, я знаю об Ифрите. Кое-кого оттуда я уже встречала. А где именно мы сейчас находимся?

– Я покажу, – ответил Летео. – Такую магию я немного знаю. Держи карту.

Кэнди старалась, но это было трудно. Даже на дне лодки ветер забирался под бумагу и выгибал ее дугой.

– Что ты собираешься делать?

– Смотри, – ухмыльнулся Летео. Он плюнул на ладонь и с силой потер руки друг о друга. Сделав из них нечто вроде дудки, он расслабил кулаки, поставил один на другой и с силой подул в них. Из руки вылетела пылинка красного света (такого же, как и корпус лодки) и ударила по карте.

– Вот мы где, – сказал он не без гордости за свой успех. Со смесью любопытства и беспокойства Кэнди посмотрела на красную пылинку, быстро двигавшуюся над вздувшейся картой. Даже в таком малом масштабе лодка приближалась к Ифриту с невероятной быстротой.

Она посмотрела вперед. Здесь, конечно, было темно, но ей показалось, что она различает форму лежащего перед ними острова. Не было никаких признаков, что лодка замедляет ход. Напротив, она прибавляла скорости, так подпрыгивая на волнах, что, казалось, одна из них скоро ударит ее с достаточной силой, чтобы разнести в щепки. Если такое произойдет, у них возникнут большие неприятности. Бившие в лицо брызги были ледяными. Оказавшись в воде, они попросту замерзнут. Если же нет, их наверняка поджидают хищники. Прожорливые мантизаки или жестокие маленькие рыбы-пилы, которых рыбаки называют пилками.

– У нас такие проблемы! – сказала она, глядя на Летео со злостью и разочарованием. – Ты нас обоих угробишь просто потому, что тебе захотелось бонус за доставку!

Ответить Летео было нечего. Он отвернулся и посмотрел на скалы вблизи острова.

– О нет, – сказал он тихо. – Кифрасы…