Текст книги "В плену Сахары"
Автор книги: Клаус Полькен
Жанры:
Путешествия и география
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
Война за соль
Однако путям, по которым веками перемещались огромные богатства, путям торговли, вскоре было суждено служить и другим целям. Богатство державы Сонгай возбуждало зависть и алчность. На севере Сахары подумывали, не выгоднее ли взять в свои руки всю торговлю, покорив страны, выполнявшие роль посредников.
Султан Марокко Мулай Ахмед ал-Мансур, прозванный «аз-Зехеби» – «Золотой», в 1581 году предпринял попытку овладеть соляными копями Тегазы. Расположенная вблизи оазисов Туата, Тегаза была неприглядным, пустынным местом, где, как сообщал Ибн Баттута [19]19
Ибн Баттута, Абу Абдаллах Мухаммед ибн Абдаллах (1304–1377), уроженец Танжера, посетивший во время своих путешествий помимо Западной Африки Восточную Европу, Индию, Китай и Восточную Африку.
[Закрыть], «дома и мечети построены из соляных блоков, в то время как крыши покрыты верблюжьими шкурами. Полностью отсутствуют деревья и нет ничего, кроме песка. В песках расположены соляные копи; соль залегает здесь глубокими пластами. В Тегазе живут одни лишь рабы племени месуфа, которые заняты исключительно добыванием соли. Они питаются финиками, привозимыми из Дра и Сиджильмасы, а также мясом и мукой, которые доставляют из стран черных. В Валате за груз соли платят восемь-десять мискалей золота [20]20
«Канонический» мискаль составлял около 4,25 г.
[Закрыть], а в городе Мали этот груз продается уже по цене от двадцати до тридцати мискалей, а иногда даже за сорок. Для черных соль является средством обмена, точно так же, как золото и серебро. Они делят соль на кусочки и пользуются ими для покупок или продажи».
Уже в 1546 году отец ал-Мансура султан Мухаммед попытался уговорить аскию Исхака – царя Сонгайской державы – не противиться тому, чтобы Тегаза была поставлена под верховную власть Марокко. Аския, разумеется, не дал на это согласия. Его ответ был весьма своеобразен: он послал две тысячи туарегских воинов в долину вади Дра и велел им разграбить эти места. Что касается ал-Мансура, то он, не долго думая, отдал приказ своим войскам выступить в поход, и они без особых усилий присоединили Тегазу к марокканским владениям. Однако ал-Мансур одержал поистине пиррову победу, ибо черные рабы, добывавшие соль, при приближении марокканцев разбежались. Аския запретил им вернуться. Производство соли прекратилось, копи стояли, словно вымершие.
Для жителей района Нигера марокканский поход имел роковое последствие: не стало хватать соли. Однако острая нехватка соли привела в конце концов к положительному результату: в своих отчаянных поисках сонгаи обнаружили мощные залежи соли в Тауденни, которые эксплуатируются до настоящего времени.
В середине прошлого века французский путешественник Леопольд Пане рассказывал о Тауденни следующее: «Соль залегает там слоями до полутора метров… Эта каменная соль, нарезанная плитами длиной в метр и шириной двадцать пять сантиметров, является денежной единицей страны. Она служит основой для любой сделки. В обычные годы четыре плиты равны крупице золота, иногда достаточно и трех плит…».
После того как в Тауденни началась разработка соли, султан Марокко решил, что пробил его час. Он задумал завоевать Сонгай. Во главе своего войска он поставил молодого придворного – евнуха Джудара. Джудар был голубоглазым испанцем родом из Лас Куэваса в Гранаде, еще ребенком попавшим к марокканцам и выросшим при королевском дворе в Марракеше. Теперь ему присвоили титул паши и под его командование поставили войско в четыре тысячи человек. Две тысячи из них приходилось на пехоту – считают, что половину этого числа составляли не североафриканцы, а испанские ренегаты. Пятьсот конных стрелков также были иностранными наемниками. К ним присоединились полторы тысячи туземных наездников.
Эта военная операция, без сомнения, была крайне рискованной. Пересечение пустыни уже само по себе таило множество опасностей и было чревато тяжелыми потерями. Если марокканцы все же имели какие-то шансы на успех, то всецело за счет своего военно-технического превосходства. Для них не было секретом, что сонгайские воины располагали лишь своим «традиционным» оружием: пикой, мечом, луком и стрелами. А экспедиционное войско Джудара было оснащено мушкетами, и уже одно это с самого начала обеспечило им полное превосходство.
Четыре тысячи солдат отправились в поход в сопровождении шестисот человек вспомогательного персонала и тысячи погонщиков верблюдов. В их распоряжении были восемь тысяч верблюдов и тысяча тягловых лошадей. Для такой армии следовало припасти огромное количество воды в бурдюках – этих испытанных мешках из просмоленных изнутри козьих шкур. Верблюдов нагрузили ста восемьюдесятью палатками, тридцатью одной тысячей фунтов пороха и огромным количеством продовольствия.
Авангардные войска Джудара возглавлял Махмуд бен Зергун – сын испанского ренегата. Он отправился в поход в самое неудачное для пересечения пустыни время. Стояла невыносимая жара и не хватало воды. В связи с этим Махмуд приказал своим воинам передвигаться ночью, а днем отдыхать. За относительно короткий срок, то есть за семь недель, первая часть марокканского войска достигла Томбукту. Город был взят без особых усилий. Махмуд, однако, понимал, что победа над державой Сонгай будет прочной только в том случае, если удастся преследовать врага и дальше. Поэтому он велел срубить все деревья в округе, изъять из домов двери и балки и построить из них лодки и плоты. С этим «флотом» он отважился спуститься вниз по Нигеру. У Бамбы ему удалось окружить сонгайское войско. Государство Сонгай было вынуждено покориться [21]21
Описание похода Джудара весьма неточно. Неверно, что он вышел «в самое неудачное время»: экспедиция отправилась из Марракеша в октябре, то есть в то время, когда в Судане заканчивалось время дождей и начинался сухой прохладный период. Перейдя через пустыню, марокканцы достигли не Томбукту, а Гао и примерно в сорока километрах от этого города, в местности Тондиби, разгромили сонгайское войско. Лишь после этой победы отряды Махмуда бен Зергуна без сопротивления вошли в Томбукту. Наконец, переход через Сахару длился не семь недель, а целых четыре месяца.
[Закрыть].
Махмуд прежде всего потребовал продовольствия, которое аския сразу же ему послал. Затем он приказал аские отправиться в марокканский лагерь, чтобы принести присягу верности султану Марокко. Когда же аския прибыл на место, его предательски убили наемники султана. Марокканцы посадили на трон марионеточного правителя, который правил страной от их имени.
Джудар вернулся в Марокко с богатой добычей. Английский купец Томсон, остановившийся в то время в Марракеше, описал возвращение Джудара следующим образом: «Шесть дней назад сюда прибыл благородный из Гао, по имени Джудар-паша. Он был послан местным султаном десять лет назад, чтобы завоевать вышеупомянутую страну. Там погибло много марокканцев. Он привез с собой тридцать верблюдов, нагруженных тибаром, что означает неочищенное золото, а также большие грузы с перцем, рога носорогов и особый вид дерева для красильщиков – в общей сложности приблизительно сто двадцать верблюжьих грузов. Все это он подарил султану вместе с пятьюдесятью конями и большим количеством евнухов, карликов, рабов и рабынь; кроме того, он привез с собой пятнадцать девушек – дочерей царя Гао, которых последний послал султану в качестве наложниц. Надо иметь в виду, что у них черные, как смола, волосы, ибо в этой стране не знают других».
По древним источникам, марокканцы при завоевании государства Сонгай потеряли только убитыми двадцать три тысячи человек. Эта цифра сильно преувеличена, если учесть, что войско, вышедшее в поход, было намного меньше. Хотя султан и получил богатую добычу, основная цель этого похода, однако, не была достигнута. Не удалось захватить места добывания желанного золота, а торговля золотом в связи с войной очень сократилась. В 1618 году султан по этой причине отказался от своего господства над страной сонгаев [22]22
Марокканские султаны никогда не отказывались от господства над страной сонгаев. Однако уже с 1618 года они просто не могли направлять в Судан военные подкрепления, и марокканские паши, сидевшие в Томбукту, превратились фактически в независимых правителей.
[Закрыть]. Султанские наемники, однако, еще на длительное время остались в районе Нигера, создав при этом собственную государственность – не слишком прочную, не слишком упорядоченную, как раз соответствовавшую духу наемничества.
Хотя запасы соли в Сахаре давно не имеют того значения, которое они имели в средние века, хотя сейчас соль уже не ценится на вес золота, в Тауденни она добывается и по сей день. До второй мировой войны здесь добывалось ежегодно сто пятьдесят тысяч плит соли, каждая весом тридцать килограммов, а ныне добывают тысячу восемьсот тонн ежегодно. Плиты длиной один метр тридцать сантиметров и толщиной пять сантиметров связывались веревками. Верблюд нагружался двумя-четырьмя такими плитами. Из верблюдов составлялся караван, и весь этот груз переправлялся на юг для продажи.
Французский исследователь Теодор Моно побывал в 30-х годах в Тауденни. Он описал соляные копи следующим образом: «В древнем морском бассейне, на глубине нескольких метров, поднимается на поверхность, вперемежку неплодородными слоями почвы, каменная соль. Из нее изготовляют совершенно сухие плиты, которые без особой упаковки могут быть прямо погружены на верблюдов. В красной глине вырыты большие четырехугольные ямы, на дне которых застаивается зловонный рассол. Он обнажает поверхность соляного слоя, который в конечном счете разрезается на плиты; их ставят вертикально, очищают от песчаной корки, так что остается лишь внутренняя твердая основа…Здесь можно встретить рабочих, участь которых весьма незавидна…».
В описываемое время рабочие жили в Тауденни практически на положении заключенных. Да и куда они могли бежать? Кругом пустыня. И они оставались, жили во врытых в соляную почву хижинах, днем и ночью стояли на своих разъеденных солью ногах в соляных копях и обрабатывали плиты. Их превратили в рабов за неуплату долгов. Здесь они должны были отрабатывать свой долг – шесть дней на своего хозяина, затем два дня, чтобы прокормить себя, и снова шесть дней на своего хозяина. Последний сам определял стоимость их содержания, так что долг никогда не погашался.
В то время как жизнь на западе Великой пустыни изобиловала драматическими ситуациями, события на Востоке протекали более спокойно. Племена тиббу из Тибести двинулись на юг и поселились у северного побережья озера Чад. Здесь произошло нечто из ряда вон выходящее в истории тиббу. Эта своеобразная народность, которая до сих пор не могла образовать сплоченного государства, не участвовала ни в одной из крупных битв, не имела ни хроник, ни архивов, народность, не достигшая национального самосознания, объединявшаяся в кратковременные военные союзы лишь под угрозой извне, создала у озера Чад свое государство. Тиббу подчинили себе живущие здесь испокон веков племена и основали свою династию. Это произошло около 900 года. Царь Уме, правивший якобы с 1085 по 1097 год, перешел в мусульманство – в это же время благодаря Альморавидам ислам проник на западе Африки далеко на юг. В конце XII века старая династия тиббу сошла со сцены, однако при наследовавшей ей мусульманской династии из Канема тиббу сохранили свое привилегированное положение: принцы женились лишь на женщинах народности тиббу.
Канем представлял собой очень большое государственное объединение. В него входили Борну на западе озера Чад и даже Кано; на севере оно включало нагорье Тибести. В 1258 году владения царя Канема простирались даже до Феццана. Правитель назначил своего приближенного – из народности тиббу – наместником Феццана, и тиббу господствовали здесь вплоть до XIV века, когда в Джерму прибыл марокканский шериф, провозгласивший затем Мурзук новой столицей Феццана.
Европа к тому времени уже имела смутные представления о том, что центр Африки не является пустынной местностью. Карты XVI века изобилуют, правда часто искаженными, названиями в центре Африки. Обозначены Гарама, Кано, Томбукту, Агадес, «Борно» (Борну), «Гуалата» (Валата), «Гаго» (Гао).
Европа начала проявлять интерес к Сахаре.
Великое приключение Европы
Первое путешествие европейца по Сахаре, подтвержденное документально, состоялось еще около 1402 года. Сын французского коммерсанта Ансельм д’Изгье дошел (хотя мы, к сожалению, не знаем, каким образом) до Нигера [23]23
История путешествия Ансельма д’Изгье (д’Изальгье) не считается достоверной, а самый факт его пребывания в Судане – доказанным. То же можно сказать и об упоминаемом ниже Бенедетто Деи.
[Закрыть]. Здесь он прожил несколько лет, женился на девушке из Гао – будто бы на принцессе – и вернулся в свой родной город Тулузу лишь в 1413 году. Он и сопровождавшие его лица привезли в Европу по меньшей мере странную весть, якобы в районах у излучины Нигера удивительно развита медицина. Один из вывезенных оттуда рабов, «евнух по имени Абен-Али», сообщает хроника, прослыл в Тулузе знаменитым врачом. Среди его пациентов был и французский наследный принц Карл, который благодаря великому искусству человека из Гао оправился от тяжелого недуга, а затем при помощи Жанны д’Арк – легендарной Орлеанской девы – короновался как король Карл VII.
Кое-что известно также о путешествии, совершенном в 1447 году генуэзцем Антонио Мальфанте. От него было получено письмо, отосланное им из оазисов Туата. Мальфанте упомянул в этом письме, что хочет отправиться с караваном в Таментит, так как там можно совершить чрезвычайно выгодные торговые сделки. Впрочем, сообщал он, обитатели оазисов Туата «в основном чернокожие», «торговля находится в руках евреев, тогда как туареги являются хозяевами земли». Купцы из Таментита принадлежали в то время к самым богатым людям Сахары. Прибыль, получаемая ими от своих финансовых и коммерческих сделок, обычно составляла не менее ста процентов.
Таментит еще и в наши дни – своего рода «моральная столица» Туата. Однако до 1492 года он был действительной столицей. Это место стало для евреев Сахары вторым Иерусалимом. Вероятно, уже во времена расцвета Финикии первые евреи переселились из Палестины в Сахару. (Существует даже неподтвержденное предположение, что сахарские евреи – потомки одного из «пропавших племен Израиля».) В VI веке до н. э. началось широкое переселение евреев в греческие колонии в Киренаике. Когда же греческие колонии стали испытывать притеснения со стороны ливийцев и в конце концов во II веке н. э. распались, еврейское население двинулось на запад. Таким образом, часть евреев попала в Туат, тогда как остальные направились к югу через горы Аир и осели на берегу Сенегала, где почти полностью смешались с местным населением.
Хотя сахарские евреи и вели родословную от Моисея, до сих пор не решен вопрос, пришли ли они из Палестины или это были перешедшие в иудейство коренные жители Сахары. Считают, что евреи Туата, во всяком случае большинство из них, – это принявшие иудейскую веру берберы. В пользу последнего предположения говорит и то, что внешне сахарские евреи совершенно не отличаются от берберов и разговаривают они на берберских диалектах (а в последнее время и на арабских диалектах). Мужчины и юноши старше пятнадцати лет владеют также древнееврейским языком, который стал своего рода тайным ритуальным языком, употребляемым только при религиозных обрядах.
Еврейская колония в Туате на протяжении многих столетий полностью ассимилировалась с окружающей средой. Евреи были не только торговцами, но и крестьянами. Они сооружали артезианские колодцы и создавали оросительные системы. Особенно высокой степени совершенства достигло у них ремесло. Однако в конце прошлого века в Сахаре еще существовали еврейские кочевые племена.
В конце XV века для евреев Туата наступили трудные времена. Это были годы, когда христианские короли Испании завершили завоевание Иберийского полуострова, когда тысячи испанских мусульман спасались от инквизиции бегством в Северную Африку и пытались здесь осесть. Последствием этого был тяжелый хозяйственный кризис на африканском побережье Средиземного моря.
Один из влиятельных людей Марокко – ал-Магили, преисполненный в условиях наступления христианства миссионерского рвения, хотел заставить сахарских евреев отказаться от своей веры, однако с самого начала натолкнулся на упорное сопротивление. Исламский кади из Таментита ал-Асмуни пытался даже привлечь для решения этого вопроса в пользу евреев всех исламских ученых Северной Африки, но не смог воспрепятствовать тому, что в 1492 году в Таментите дело дошло до открытых антиеврейских выступлений, переросших в погром. Французский географ и историк Е. Ф. Готье тем не менее заявляет: «События 1492 года не просто свелись к уничтожению немногих евреев, а, скорее всего, представляли собой массовый переход большей части народа в другую веру».
Те евреи, которые хотели сохранить свою старую веру, покинули насиженные места и поселились в Мзабе. Однако Таментит не был забыт. Еще сто лет назад евреи оазиса Гардая заканчивали первую молитву во время поста вместо традиционного пожелания возвращения в Иерусалим словами: «Дай бог нам вернуться в следующем году в Таментит».
В настоящее время в Алжирской Сахаре почти нет евреев. Французская политика «разделяй и властвуй» в конце XIX века привела к принятию закона, по которому алжирским евреям в отличие от их мусульманских земляков разрешалось принимать французское подданство. Еврейское меньшинство в Алжире постепенно слилось с французским меньшинством. Во время алжирской войны за независимость почти все они отказались от предложения Фронта национального освобождения Алжира вести общую борьбу против колонизаторов и предпочли в 1962 году вместе с отступающими французами покинуть страну, причем большая часть переселилась во Францию и лишь меньшая – в Израиль.
Мунго Парк ищет Томбукту
В первой половине XV века португальцы начали изучать африканское побережье Атлантики. С этих пор в Европу стало проникать несколько больше сведений о Великой пустыне. В своем «Описании путешествия по побережью Африки до Рио-Гранде в 1455 году» Альвизе да Ка да Мосто писал: «К югу от Гибралтарского пролива можно увидеть побережье, которое принадлежит Барбарии; начиная с мыса Кантина оно не заселено; от него до мыса Бланко простирается бескрайная песчаная область, отделенная от Барбарии горами северного побережья и названная своими жителями Зара. На юге эта область граничит с землями чернокожих. В длину она тянется не менее чем на пятьдесят-шестьдесят дней пути. Эта пустыня доходит до самого океана. Она покрыта белым песком, очень суха и очень однообразна. Лежит эта страна очень низко и кажется огромной равниной, простирающейся до мыса Бланко, получившего это название из-за своего белого песка. Здесь не встретишь ни одного дерева, ни одного растения».
Французский путешественник Ле Мер, посетивший ровно через двести лет Сенегал и Гамбию и опубликовавший в 1695 году в Париже свои путевые заметки, ничего существенно нового не добавил к тому, что было известно до него: «От мыса Кантина до мыса Бланко тянется на триста миль равнинная и плоская земля. Древние называли эту землю Ливийской пустыней, арабы называют ее Зара или Заара. Совершенно бесплодное побережье абсолютно необитаемо… Чтобы проехать по этой земле с востока на запад верхом на коне, понадобится не менее пятидесяти дней. По этому пути проходят караваны от Феца до Томбукту, Мелли, Борну и в другие страны, населенные неграми…».
1448 год является началом оживленной европейской работорговли в районе реки Сенегал. К этому же времени устанавливаются и регулярные торговые отношения с сахарским оазисом Уадане. Торговыми партнерами были прежде всего туареги, поставлявшие рабов и получавшие взамен лошадей, шелк и оружие.
Флорентийский торговый дом Портинари послал в Томбукту коммерсанта, по имени Бенедетто Деи, который в 1470 году основал здесь торговлю тканями, импортируемыми из Ломбардии. Так как торговый дом Портинари имел также несколько торговых точек на северном побережье Африки, можно предположить, что Деи воспользовался для пересечения Сахары одним из древнейших торговых путей. В конечном счете в 1483 году в Томбукту появилась официальная миссия короля Португалии.
Впоследствии об этих путешествиях и их результатах, очевидно, совершенно забыли, иначе через несколько веков не устроили бы состязания, кому из европейцев первому удастся достигнуть Томбукту.
Если испанцы и португальцы ограничивались устройством факторий на побережье, то некоторые англичане шли значительно дальше в осуществлении своих честолюбивых планов. 9 июня 1788 года в Лондоне было основано Африканское общество, точнее, Общество содействия открытию внутренних областей Африки. В 1795 году по поручению этого общества врач Мунго Парк отправился в Африку, чтобы обследовать течение Нигера. Он начал свое путешествие с запада от устья реки Гамбия. После невероятных мучений Парк достиг наконец Нигера, но до Томбукту не дошел. В 1805 году Мунго Парк предпринял вторую поездку, но снова не попал в Томбукту [24]24
Во время второго путешествия Парк проплыл мимо Кабары – гавани Томбукту – и спустился по Нигеру значительно ниже этого города.
[Закрыть]. На этот раз англичанин подошел к Нигеру со стороны Бамако. Отсюда он пошел на лодке вниз по реке, однако недалеко от Бусы погиб.
Во время первого путешествия Мунго Парк был взят в плен маврским племенем. С непрошеным гостем обошлись не очень ласково: его периодически подвергали всяким унижающим человеческое достоинство оскорблениям. Тем не менее, возвратившись из Африки, Парк дал непредвзятое описание нравов неизвестных в Европе того времени мавров.
Он писал: «Эти народности подразделены на маленькие племена. Вождь каждого племени имеет абсолютную власть над своими соплеменниками. Они не признают общего суверена. В будничной обстановке не заметно никаких различий между вождем и его подданными. Вождь и погонщик его верблюда едят из одной миски и спят на одном ложе. Те племена, которые постоянно живут в центре страны, не хотят заниматься земледельческим трудом. Они получают от негров зерно, а также все другие необходимые для жизни предметы, даже жилье. Все это они оплачивают солью, так как им принадлежат соляные копи Великой пустыни».
Французское географическое общество назначило вознаграждение в десять тысяч франков тому, кому удастся первому добраться до Томбукту. Европе были известны сообщения многовековой давности о городе на Нигере. Там и не подозревали, что город давно уже утратил свое былое значение, и ожидали необыкновенных результатов от его посещения.
Однако тот, кто действительно добрался до Томбукту, не получил этого вознаграждения. Правда, американский моряк Роберт Адамс и не стремился проникнуть в глубь Африки. Ему просто не повезло: его корабль был выброшен на берег, и он попал в плен к маврам, которые, совершая набеги на племена, обитавшие в пустыне, всюду таскали за собой своего белокожего раба. Когда мавры однажды отправились на охоту за рабами на юг, они по обыкновению взяли с собой и Адамса. Но они попали в засаду, и Адамс был захвачен вместе с ними и доставлен в Томбукту, где некоторое время жил на положении пленного. После освобождения из плена Адамс снова побрел со своими хозяевами через Тауденни на север, пока в марокканском Могадоре не был выкуплен английским консулом.
После возвращения Адамса достопочтенные господа из Африканского общества потратили немало сил, чтобы выудить из неграмотного моряка сколько-нибудь точные сведения о Томбукту и Сахаре в целом. То, что они услышали, не внушало особого доверия: «Мы шли по песчаной равнине и увидели множество хижин, покрытых хворостом, смешанным с глиной… жилища были не очень высокими. Я не видел ни лавок, ни широких улиц, как здесь в Лондоне. Не было и церквей и, насколько я мог судить, не было и колодцев». Это совершенно не соответствовало тому представлению, которое сложилось о Томбукту…
К сожалению, шотландец Александр Гордон Лэнг, который путешествовал по поручению правительства, не смог ни подтвердить, ни опровергнуть рассказ Адамса. Он достиг Томбукту, но не вернулся обратно на родину. В 1825 году Лэнг отправился из Триполи по «дороге гарамантов». Он миновал Гадамес и в конце концов дошел до города на Нигере. Однако его заподозрили в шпионаже и уже на обратном пути, в Араване, убили. Все его записки пропали.
Таким образом, претендентом на обещанную награду стал француз Рене Кайе. Без всякой финансовой поддержки, как, впрочем, и без научной подготовки, Кайе решил осуществить мечту своего детства – увидеть Томбукту. В апреле 1827 года он отправился в путь от западного побережья Африки, выдавая себя за взятого французами в плен египтянина. По дороге его собственная фантазия и фантазия его спутников в конечном счете превратила Кайе в шерифа – потомка пророка. Так он добрался до Нигера.
Кайе был незнаком с особенностями Африки и ему не повезло. Его застиг период дождей. Леса южнее излучины Нигера были пропитаны влагой, с деревьев постоянно струилась вода, почва под ногами превратилась в сплошное болото. Путешественник занемог. Лишь в декабре, когда прекратились дожди, его состояние несколько улучшилось. Он мог проститься со своими гостеприимными хозяевами из народности мандинго и продолжить свой путь. На лодке он поплыл по направлению к Томбукту, 20 апреля 1828 года вошел в город, а уже 4 мая 1828 года его покинул. Вместе с караваном Кайе отправился на север, пересек Сахару и после новых страшных испытаний достиг Танжера, а затем Парижа, где получил награду в десять тысяч франков.