Текст книги "В плену Сахары"

Автор книги: Клаус Полькен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

В поисках Кумби

678 год был началом сильнейшей бури, нагрянувшей на Северную Африку с Востока. С воинственными криками «Аллах акбар!» – «Аллах превыше всего!» – объединенные Мухаммедом племена Аравии проникли через Суэцкий перешеек на запад. В июле 640 года арабский военачальник Амр завоевал древний город Гелиополис близ Каира. В 678 году армия пророка дошла до Феццана. Через тридцать девять лет военачальник Тарик переправился через Гибралтарский пролив. Завоевание Северной Африки исламом за этот короткий срок было завершено.

Лишь в немногих местах завоевателям было оказано сопротивление. Североафриканские народы, давно питавшие отвращение к насквозь прогнившему рабовладельческому строю Римской империи, усмотрели в исламе, а также в поощряемом им феодальном строе с его демократическими институтами, прогрессивное явление [13]13
  Ко времени арабского завоевания Северной Африки Римской империи не существовало уже более полутора столетий, и арабам пришлось иметь дело не с нею, а с Византийской империей, которая в VII веке не была уже рабовладельческим обществом. К тому же автор неверно приписывает демократические элементы, привнесенные арабами в Северную Африку, феодальному строю: эти элементы были проявлением еще сохранившегося у кочевников-арабов родо-племенного строя.


[Закрыть]. Они надеялись на преобразование общества и массами принимали вероучение, созданное купцом из Мекки Мухаммедом.

Ожесточенная многовековая борьба между христианско-догматическим «миром заходящего солнца» и мусульманским «миром восходящего солнца» привела к тому, что над Сахарой как бы опустился занавес. Все, что было до этого времени известно о пустыне и о жизни в ней, было предано забвению. В последующие столетия до Европы не доходили сведения о происходящих в Сахаре событиях. Средневековая Европа считала, что Сахара, как и прилегающие к ней районы, населена «варварами».

Однако Африка, и в частности Сахара, имела свою собственную историю, которая была не менее насыщена событиями, чем история средневековой Европы.

Крупные и значительные события происходили преимущественно у южных границ пустыни. Когда Генрих Барт в середине прошлого века добрался до Томбукту, ему удалось познакомиться с очень важной книгой под названием «Тарих ас-Судан». Этот исторический труд был написан в XVII веке Абд ар-Рахманом ас-Сади. Автор использовал все доступные в то время источники и попытался проследить историю Судана, то есть транссахарского степного пояса, прозванного арабами из-за цвета кожи жителей «страна черных» («билад ас-Судан»). В книге утверждается, что в IV веке «белые» (подразумеваются берберы) якобы основали государство Гана. В X же веке, насколько известно, в Гане правила «черная» династия. (Кстати, первоначально «Гана» – это не название страны, а имя ее властелина. В африканских преданиях государство называлось Вагаду.)

Древняя Гана, возникшая тысячу шестьсот лет назад, была расположена не на той территории, которую занимает современное государство Гана, а значительно севернее. Арабский географ ал-Бекри описал в XI веке столицу этой страны следующим образом: «Столица Ганы состоит из двух городов. В одном из них живут мусульмане. Это город, в котором размещены двенадцать мечетей, среди них – главная мечеть. Эта часть славится имамами и муэдзинами, в ней живут правоведы и ученые. Вокруг этого города расположены колодцы с пресной водой, обеспечивающие жителей питьевой водой и позволяющие им выращивать овощи. Другой город – местопребывание царя – находится на расстоянии шести миль от первого и называется Эль-Габа („Лесистая долина“). Жилые помещения двух городов связаны между собой; дома в них построены из камня и дерева акаций. Царь является владельцем замка и хижин с конусообразными крышами. Все это окружено кольцевым валом… Вокруг царского замка расположены круглые хижины, лесистые долины и рощи, где живут волшебники, – это те, кто является знатоками их религии, – и где находятся фетиши и могилы царей. В тех лесистых долинах расставлена стража, и никто не смеет их переступить или разузнать, что там творится. Здесь расположены тюрьмы царя…».

Свидетельство ал-Бекри говорит о том, что уже в XI веке ислам распространил свое влияние до южной границы Сахары и что здесь сосуществовали рядом мусульманская религия и анимистический культ. Ал-Бекри в своих путевых заметках дал также наглядное описание жизни при дворе царя Ганы. Он описал царские гробницы – «мощные куполы из тика», церемониал погребения, в основе своей абсолютно анимистический, при котором важную роль играли колдуны.

Как отыскать теперь древнюю столицу Ганы с ее лесистыми лощинами? В средневековой хронике есть указание, что место по названию Кумби являлось столицей царя – «Кайямага». В то же время, согласно «Тарих ас-Судан», Кайямага был первым царем Ганы. Однако место под названием Кумби в настоящее время находится у северо-западного изгиба Нигера, в районе, который уже стал пустыней и в котором не может быть никаких рощ.

В 1914 году французский государственный служащий Боннель де Мезьер впервые предпринял раскопки в местности между пустыней и саванной, где, по преданию, должен был находиться город Кумби. Хотя нельзя было обнаружить никаких возвышений на совершенно равнинной поверхности, Боннель де Мезьеру повезло. Он нашел в этом пустынном безводном месте следы поселения. В 1939 году начались систематические раскопки, прерванные второй мировой войной.

В 1951 году археологи Томассе и Мони откопали остатки большого, занимавшего в свое время два с половиной квадратных километра города, который мог вместить до тридцати тысяч человек.

Так как в других местах этого района не удалось обнаружить никаких находок, то можно почти с уверенностью утверждать, что Кумби-Сале и есть бывшая столица царства Ганы. Сравнивая сообщения ал-Бекри о пресноводных колодцах с нынешним положением в этой местности, можно прийти к выводу о дальнейшем распространении пустыни на юг.

Наряду с многочисленными жилыми помещениями и мечетями Томассе и Мони нашли два дворца. Среди этих развалин не удалось обнаружить ни золота, ни серебра, но зато было извлечено множество предметов, свидетельствующих о высокоразвитой цивилизации. Помимо копий, ножей, наконечников стрел и гвоздей из железа было найдено большое число самых различных сельскохозяйственных орудий, а также стеклянных гирь и глиняных изделий, завезенных с побережья Средиземного моря.

Можно с уверенностью сказать, что древняя Гана с начала своего существования поддерживала оживленную торговлю с Севером. Своим экономическим процветанием она была обязана прежде всего посредничеству между Черной Африкой и берберско-арабской Северной Африкой. Север и Юг обменивались товарами, необходимыми той и другой стороне. Первое документальное упоминание о караване, направляющемся в Гану через Сахару, восходит к 734 году [14]14
  В арабских источниках речь идет не о караване, направлявшемся в Гану через Сахару в 734 году, а о военной экспедиции арабского наместника Марокко против сахарских кочевников, предпринятой в указанном году.


[Закрыть].

В VIII веке арабские авторы называли Гану «Страна золота». И это несмотря на то, что в древней Гане золота не было. Ганцы взяли на себя, очевидно, роль посредников в торговле этим ценным товаром с южными областями. В районе между Нигером и Гвинейским заливом золото добывалось и добывается до сих пор. Сегодняшняя Гана называлась раньше «Золотой берег» [15]15
  Следует иметь в виду, что современная Республика Гана никак не связана с Ганой средневековой, которая располагалась на тысячу километров северо-западнее. Название «Гана» было дано бывшей колонии Золотой Берег из чисто престижных соображений, дабы подчеркнуть преемственность традиций африканской государственности.


[Закрыть]. Торговля золотом, безусловно, существовала еще до основания ганского государства. Предполагают, что Западная Африка, богатая золотом, но бедная медью, уже с древних времен меняла свое золото на ливийскую медь. Свидетельство арабского автора Исхака ибн ал-Хусейна (около 950 года) о том, что в Феццане обменивали золото на медь, позволяет нам сделать другой вывод: Феццан был родиной гарамантов. Последние могли быть посредниками в этой торговле. Если это так, то версия Лота о предполагаемой «дороге гарамантов» вполне оправдана.

Однако во времена расцвета Ганы основным продуктом обмена была уже не медь, а соль, которую добывали (и по-прежнему добывают) в Северо-Западной Сахаре. Ее наряду с другими товарами обменивали на золото юга. Арабский географ Якут приводит древнее сообщение о том, как происходила эта торговля с государством Гана.

«Страна, откуда приходит чистое золото, лежит на юге Магриба. Торговцы едут из Сиджильмасы в город по названию Гана, расположенный на границе с черными. Их груз состоит из соли, вязанок еловой древесины, голубых стеклянных бус, медных браслетов, медных сережек и перстней с печатками. В обратный путь взамен всего этого они увозят тяжелые ноши. Воду они везут с собой в бурдюках из берберской страны Лемтуна, что означает «страна людей, закрывающих лица». Воды этой им хватает на то, чтобы утолить свою жажду в пути и напоить верблюдов, но она плохого качества и вредит здоровью. После ее употребления путники ощущают недомогание, а часто даже заболевают, особенно те, кто не успел еще раньше к ней привыкнуть. Так они после страшных мытарств попадают в Гану. Здесь они останавливаются на долгое время и снова выздоравливают. Затем в сопровождении проводников они отправляются к источникам воды. К этой воде они предъявляют очень высокие требования. Только после этого они берут с собой опытных менял и посредников, чтобы завершить торговые сделки с владельцами золотой пыли. Вместе с ними они пересекают пустыню, где то и дело поднимаются жгучие ядовитые ветры, из-за которых вода в бурдюках иссякает… В невероятно трудных условиях и в большой спешке им приходится добираться до места, где обитают владельцы золотой пыли. Прибыв туда, торговцы начинают бить в огромные барабаны, которые должны быть услышаны черными… Те люди, однако, никогда не показываются торговцам. Как только последние замечают, что барабанный бой услышан, они достают привезенные товары, и каждый торговец выкладывает на землю свой товар. Затем они удаляются от этого места на расстояние одного дня пути. Черные приносят золотую пыль, которую кладут в определенном количестве возле каждого товара, после чего также удаляются. Затем снова возвращаются торговцы. Каждый берет столько золотой пыли, сколько находит возле своего товара, а свой товар оставляет. Теперь торговцы окончательно удаляются, на прощание еще раз ударив в барабаны» [16]16
  Первые упоминания «немой торговли» в Западной Африке встречаются еще у «отца истории» Геродота (V век до н. э.).


[Закрыть].

«Люди из монастыря»

Расцвет Ганы падает на период, когда по всей территории, примыкающей к южной границе Сахары, появились государственные объединения. Эти государства то мирно сосуществовали, то пытались властвовать друг над другом, переживали периоды расцвета и упадка. В то время как Гана достигла вершины своей славы, будущие властители Судана готовились к нападению. Жившие на севере современной Дагомеи сонгаи, теснимые другими народами, постепенно поднимались вверх по Нигеру и в 890 году осели в Гао [17]17
  Сонгаи достигли района Гао не в 890 году, а двумя столетиями раньше. К 890 году относится лишь перенос в Гао сонгайской столицы.


[Закрыть]. На востоке племена тиббу, обитавшие в горах Тибести, двинулись на юг и осели у озера Чад. Около 900 года они основали царство Канем, в котором жили многочисленные племена, однако правили исключительно представители народности тиббу.

Самое важное событие того времени было, однако, связано с мусульманской религией. В IX веке были обращены в мусульманскую веру лемтуна – обитавшее в мавританском Адраре берберское кочевое племя, мужчины которого всегда закрывали лицо. Жили лемтуна скотоводством и караванной торговлей. Они сосредоточили в своих руках транспортировку соли и золота из Ганы. В XI веке вождь племени лемтуна в сопровождении знатных соплеменников предпринял паломничество в Мекку. На обратном пути в тунисском Кайруане он познакомился со знаменитым знатоком Корана, убедившим племенного вождя в том, что ему следует что-то предпринять для дальнейшего религиозного просвещения своего народа. С этой целью вместе с паломниками на кочевья лемтуна пришел ученик кайруанского профессора. Ибн Ясин – так звали молодого человека – быстро завоевал большой авторитет среди кочевников. Он ввел очень строгие религиозные правила и проповедовал возвращение к первоначальным законам ислама, которые, по его мнению, в течение столетий были преданы забвению. Он основал укрепленный лагерь, – что-то среднее между казармой и монастырем, – где жил вместе со своими приверженцами. Сторонников Ибн-Ясина в связи с этим стали называть «люди монастыря» – «ал-мурабитун» (позднее превратилось в «альморавиды»). В этом монастыре, который был расположен на одном из островов реки Сенегал, придерживались строгих правил: нарушение предписанных молитв каралось пятью палочными ударами, нарушение религиозных запретов – двадцатью.

В конце концов в монастыре оказалось около тысячи дисциплинированных и в военном отношении хорошо обученных мужчин. Ибн Ясин решил, что настало время поднять меч во имя восстановления чистоты религиозной веры и в других местах. Он назначил вождя лемтуна – Яхью ибн Омара – одного из самых близких своих приверженцев – главнокомандующим и в 1042 году объявил войну сразу на два фронта – на севере и юге. В то время как одна часть его вооруженных сил покоряла оазисы Великой пустыни и по пути пополняла свои ряды все новыми сторонниками, так что в конце концов даже предприняла попытку изгнания господствующей династии в Марокко (позднее Альморавиды завоевали также Испанию), другая часть двинулась на юг. В 1057 году во время сражения погиб Ибн Ясин. «Сильной личностью» Альморавидов стал Абу Бекр.

На юге Альморавиды столкнулись лишь с одним противником – государством Гана. Когда было завоевано Марокко, наследник Ибн Ясина, Абу Бекр, решил, что настал час для нанесения решающего удара по Гане. В 1076 году его воины овладели ее столицей – Кумби-Сале. Царь Ганы был вынужден перейти в мусульманство и платить дань. Те, кто отказывался принять мусульманство, поплатились за это жизнью.

Однако зависимость Ганы длилась недолго. Одиннадцать лет спустя среди Альморавидов начались разногласия. Царь Ганы воспользовался обстановкой для восстановления независимости страны, но прежнего величия она уже не достигла. Бывшие вассалы отступились от нее. С тех пор история этого государства теряется во мраке веков. Нельзя даже с достоверностью установить, когда погибла Гана как государство – в XIII или XIV веке.

К тому времени у Ганы уже появился преемник и конкурент в лице государства Мали. Первоначально оно было расположено немного южнее Ганы. Образовалось Мали из племенного княжества, управлявшегося, вероятно, наместниками из Ганы. Во время неурядиц в империи оно провозгласило себя независимым. В течение многовековой борьбы цари Мали постоянно укрепляли свою власть и распространяли свое влияние, пока в 1240 году они не посчитали себя достаточно сильными, чтобы разграбить столицу Ганы. Наибольшей мощи Мали достигло при маисе Мусе, правившем страной с 1312 по 1337 год. Мали переняло роль Ганы, став основным посредником в торговле солью и золотом. Оно завладело Томбукту, основанным за сто лет до этого туарегами, и Валатой.

Вот как «Тарих ас-Судан» описывает город Томбукту: «Из всех стран сюда стекались караваны: селились зажиточные люди, ученые и набожные. Они приезжали из Египта, Ауджилы, Феццана, Гадамеса, Туата, Тафилалета, Сусы и из Биту…».

Валата была настоящей жемчужиной в сокровищнице мансы Мусы. Утверждают, будто Валату основали под названием Биру беженцы из Ганы после завоевания их государства Альморавидами. Вскоре Валата стала крупным торговым центром. Валата была оживленным, процветающим городом, расположенным в месте пересечения караванных путей из Марокко, Сенегала и Судана. Она потеряла свое значение лишь несколько веков спустя. Моторизация и в связи с этим ослабление караванной торговли стали причиной ее окончательного упадка. Еще в середине прошлого века в Валате существовало известное в округе мусульманское высшее учебное заведение. Сегодня из пятнадцати колодцев действуют лишь два; две трети домов превратились в развалины. В начале XIX века большая часть жителей Валаты покинула город и основала новый центр в Неме.

В настоящее время Валата славится лишь произведениями своих гончарниц. Среди их изделий выделяется единственная в своем роде игрушка – кукольный дом «Дар ал-Адамат». Его лепят из сырой глины, затем сушат и раскрашивают. Внутрь вставляются крошечные куклы, животные, домашняя утварь. Кукольный дом из Валаты – точная копия традиционного мавританского дома.

Золотые годы караванной торговли

В начале XIV века Валата сыграла не последнюю роль в обогащении Мали и укреплении его могущества. Манса Муса прославился далеко за пределами своей родины, когда в 1324 году – на 12-м году своего владычества – предпринял паломничество в Мекку, обставленное с неслыханной пышностью. В сопровождении многочисленной свиты он отправился из своей столицы Ниани на Верхнем Нигере на север – в Сахару. Он держал путь через Валату, затем остановился в оазисах Туата. Отсюда огромный караван направился через Уарглу в Триполи, чтобы по побережью дойти до Египта, а оттуда – в Мекку.

Манса Муса демонстрировал во время этого путешествия несметные по понятиям того времени богатства своего государства. Мали в противоположность Гане сконцентрировало в своих руках не только торговлю золотом, но и добычу этого драгоценного металла [18]18
  Малийские государи не «концентрировали в своих руках… добычу» золота, а точно так же, как и правители Ганы, получали его в виде дани. Более того, по словам арабского историка ал-Омари, манса Муса рассказывал в Каире, что, как только он или его предки пытались подчинить себе золотоносные области, добыча золота и соответственно царские доходы резко падали, так что выгоднее было придерживаться древнего порядка.


[Закрыть]. Поэтому царь мог себе позволить сорить золотом направо и налево. Эта щедрость привела к совершенно неожиданным экономическим последствиям: в Каире упала цена на золото. Арабские писатели, однако, заключили щедрого монарха из далекого Судана в свои объятия, и славословиям их не было конца. По свидетельству ал-Омари, каирцы сложили не один хвалебный гимн в честь мансы, которого сопровождало около ста верблюдов, нагруженных до отказа золотом.

В Мекке манса Муса познакомился с андалузским (то есть испанским) зодчим, которого он пригласил в Мали и которому поручил возвести мечеть в Гао на Нигере. Эта мечеть, фундаменты которой сохранились до настоящего времени, была первой в Судане постройкой из обожженного кирпича.

Сто лет Мали занимало господствующее положение среди африканских государств, затем это первенство стали оспаривать сонгаи – прежние властелины Гао и вассалы Мали. К концу XIV века сонгаи вышли из-под власти Мали. Царь сонгаев присвоил себе титул «сонни». При восемнадцатом властелине – сонни Али, правившем с 1464 по 1492 год, образовалось государство Сонгай. Сонни Али завоевал Томбукту и прогнал туарегов. Он занял город Дженне и тем самым получил в свои руки ключ от всего Мали. В том же году, когда Колумб пересек Атлантический океан и «открыл» Америку, сын Али пришел к власти, но уже через несколько месяцев был свергнут одним из военачальников своего отца. Этот узурпатор, по имени Мухаммед, приложил немало усилий для расширения царства Сонгай. В 1515 году он прорвался к Аиру и завоевал Агадес. Теперь его влияние простиралось от Сенегала на западе до Аира и до границы с Борну на востоке, от зоны девственных лесов на юге до глубин Центральной Сахары.

Мухаммед поделил свои владения на четыре наместничества; он ввел постоянную систему налогов и создал профессиональную армию, выполнявшую одновременно полицейские функции. Он способствовал развитию земледелия, приказал соорудить на Нигере оросительную систему, унифицировал меры и веса и способствовал развитию торговли. Одним словом, он создал передовое для того времени государство.

Богатство державы Сонгай, так же как Ганы и Мали, в значительной степени обеспечивалось караванной торговлей через Сахару. Существовало несколько издавна испытанных караванных путей через пустыню и среди них – древний «путь гарамантов» из Триполи через Ахаггар в Гао. Второй, вероятно также очень древний путь, вел из Тиндуфа через Джуф и Эрг-Шеш в Томбукту. «Мавританский путь» – «трик ал-бейдан» – соединял Томбукту с Трарзой и вел дальше к вади Дра. По его следам ныне проложена современная автомобильная дорога через Мавританию.

Кроме того, существовали караванные пути из Уарглы через Танезруфт на юг и из Уарглы через Ахаггар. Оба пути соответствуют современным автомобильным трассам.

Однако и на востоке Сахары имелись давно испытанные пути. Еще одна «дорога гарамантов» шла от Габеса на Средиземном море через Гадамес и Гат к Агадесу; другой путь был проложен из Триполи через Мурзук и Бильму к Борну. Многие европейские исследователи XIX века путешествовали еще по этим старым караванным путям, а французский генерал Леклерк воспользовался ими, когда он во время второй мировой войны двинулся со своей дивизией от озера Чад в Северную Африку. Наконец, был еще один путь – на самом востоке. Он соединял Бенгази с Куфрой и Абеше; его северный отрезок перестроен в современную автомобильную дорогу.

Гораздо меньшее значение имели пути, идущие с запада на восток. Они служили почти исключительно пилигримам, которые ежегодно предпринимали паломничество в Мекку. Самый важный из них – от государств хауса в верховьях изгиба Нигера до Нила.

Средневековая караванная торговля была очень доходным предприятием. Арабский писатель Ибн Хаукал сообщает, что в X веке из Каира в Сахару ежегодно отправлялись караваны, насчитывавшие от десяти до двенадцати тысяч нагруженных верблюдов. Еще в первой половине XIX века один верблюжий груз, переправленный на отрезке пути Мурзук – озеро Чад, приносил триста процентов прибыли.

Правда, эти триста процентов прибыли доставались дорогой ценой: караван подвергался в пути многочисленным опасностям, а иногда нес тяжелые потери. Американский капитан Джеймс Райли, потерпевший около 1800 года близ мавританского побережья кораблекрушение, после возвращения домой дал волнующее описание каравана, участником которого он был в качестве пленного. Этот караван направлялся на юг, по пути, который испокон веков вел в Томбукту. В нем было тысяча мужчин и четыре тысячи верблюдов, нагруженных всевозможным добром: шелком, солью, табаком, оружием и многим другим. Через месяц караван вынужден был задержаться из-за жестокой песчаной бури, во время которой погибло триста человек и двести верблюдов. Последующий переход через «обширную, безводную местность» привел к потере ста человек и трехсот верблюдов. Наконец добрались до места, где должна была быть вода, однако колодцы оказались иссякшими. Тогда водитель каравана приказал оставить в живых только триста верблюдов, а остальных убить, «чтобы люди могли пить их кровь и воду из их желудков», пока не дойдут до следующего колодца. Все были согласны с этим решением, однако никто не хотел жертвовать своим верблюдом и оставить свой товар. Начались ожесточенные стычки. Когда один из старост каравана все нее начал убивать верблюдов, возникла всеобщая драка. Среди первых, кто пал в этом бою, был водитель каравана; вместе с ним были убиты около трехсот человек и пятьсот верблюдов. «Кровь убитых людей и верблюдов, – пишет Райли, – была выпита оставшимися в живых». В конечном счете до Томбукту добрались двадцать один человек и двенадцать верблюдов.

Райли, видимо, не избежал преувеличений при описании событий или сообщил о каком-нибудь исключительном случае. Но так или иначе любой караван подвергался большим опасностям. Однако, по всей вероятности, игра стоила свеч. Ибн Хаукал оставил нам такую запись: «Караваны обычно пересекали Магриб (то есть „Запад“; подразумевается запад Северной Африки. – К. П.) и доходили до Сиджильмасы, а здесь останавливались люди из Ирака, купцы из Басры, Куфы и Багдада, которые также кочевали по этой дороге вместе со своими детьми и товарами. И это в то время как другие оставались налегке и их караваны беспрерывно занимались торговлей с большой пользой для себя, получали большую прибыль и ездили с большими удобствами. Они были намного богаче купцов из мусульманских стран. Я видел в Аудагосте судебный акт, обязывающий Мухаммеда бен Садуна уплатить денежный долг, составлявший, по показаниям свидетелей, сорок две тысячи динаров. Ал-Муиз во время своего правления обложил Сиджильмасу, учитывая караванную торговлю со странами черных, налогом в размере четырехсот тысяч динаров, десятиной, поземельным налогом, косвенным налогом, налогом на всех проданных в Сиджильмасе верблюдов, волов и овец, включая все, что оттуда вывозилось…».

Сиджильмаса была одним из городов на севере Сахары, извлекшим немало выгод от процветающей торговли. Она лежала в Тафилалете, то есть в том оазисе на юге Атласских гор, сады которого орошаются водами уэда Зиз, постоянно стекающими с гор. Кем и когда была основана Сиджильмаса, неизвестно. Жители Тафилалета приписывают этот акт «римскому полководцу», который якобы когда-то предпринял сюда поход. Он назвал это место Сигеллум Масе, откуда позднее образовалась Сиджильмаса. Однако Сиджильмасу называли также Мединет-эль-Хамра; город будто бы был основан берберами в 757 году и считался вторым (после Кайруана) мусульманским городом Африки. Он стал опорным пунктом широко распространенной в Северной Африке мусульманской секты хариджитов и в течение трехсот лет оставался столицей самостоятельного царства. Сиджильмаса имела свой монетный двор, который продолжал действовать даже после завоевания города в 1055 году Альморавидами. В 1315 году город добился независимости. Правда, процветающий торговый центр подвергся в 1362 году нападению кочевников и был разрушен, однако вскоре он оправился и вернул свое былое величие. Но с уменьшением караванной торговли Сиджильмаса пришла в упадок. Когда город в 1818 году был разрушен племенем айт-атта, от прежнего его блеска не осталось и следа. Тафилалет, который долгое время был единым целым, под непрерывным натиском врагов утратил свою сплоченность. Герхард Рольфе, посетивший эту область в 1862 году, писал: «Тафилалет – один из самых крупных оазисов пустыни. В нем около трехсот укрепленных поселков; сами жители утверждают, что поселков столько, сколько дней в году, однако это преувеличено… Большинство из них постоянно воюет между собой; у ворот ксуров (крепостей) стоят поэтому, как и в наших цивилизованных городах, часовые с неизменно заряженными ружьями…».