Текст книги "В плену Сахары"

Автор книги: Клаус Полькен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

На штурм «белых пятен»

Триполи, исходный пункт многочисленных экспедиций европейских исследователей, как и прежде, прочно удерживался турками. Европа была далеко – на расстоянии ширины Средиземного моря. Однако на западе Сахары XIX век – век колониальных завоеваний – уже начал свой наступательный марш. Французские войска неудержимо продвигались на юг. В 1864 году восстало племя улед-сиди-шейх, кочующее на юге завоеванной французами провинции Оран, между плоскогорьями и Сахарой. Восстание было потоплено в крови. Шесть лет спустя армия генерала Колона вплотную подошла к границам Марокко, которые французы, однако, еще не решились нарушить и оттуда продвинулись далеко на юг. Они завоевали Фигиг и дошли в конечном счете до Абадлы. В ознаменование этого события город в Сахаре был назван Колон-Бешаром. В 1873 году французы обосновались в Уаргле.

Это наступление, прикрываемое благородными мотивами, имело совершенно недвусмысленную экономическую подоплеку. В 1856 году французский генерал Дома писал: «Недалек день, когда наши акции дадут нам возможность контролировать все более обширную территорию, когда политика умиротворения будет совершенствоваться с каждым днем, когда наш престиж и наши законные действия позволят караванам обменивать наши промышленные изделия на богатства стран восходящего солнца». В 1860 году после открытия железнодорожной линии Алжир – Блида, первенца североафриканской железнодорожной сети, генерал Аноло строил обширные планы на будущее: «Кто знает, не наступит ли день, когда дорога из тропиков до Парижа займет не больше шести дней!»

В 1870 году планы стали более конкретными. Уже обсуждали возможность прокладки трассы для Транссахарской железной дороги. Была составлена точная смета – сто восемьдесят миллионов франков. Однако этот – по тем временам колоссальный – расход должен был, по мнению сторонников проекта, в скором времени окупиться, если учесть богатейшие сырьевые ресурсы Африки и наличие огромного потенциального рынка сбыта для французских товаров.

Инженер Дюпоншель представил детально разработанный проект, а французский министр общественных работ созвал комиссию для его обсуждения. Эта комиссия писала в своем заключении: «1. Комиссия считает, что в Судане имеются: многочисленное население, плодородная почва и неиспользованные природные богатства. Большой интерес представляет установление торговых отношений с наилучшим образом расположенными и наиболее легко доступными французскими владениями… 2. Строительство железной дороги, которая свяжет наши владения в Алжире с Суданом, необходимо для достижения двойной цели. 3. Железная дорога необходима, чтобы соединить реки Сенегал и Нигер. 4. Разведка местности и ее изучение должны быть предприняты одновременно правительствами Сенегала и Алжира… 5. На юге Алжира в связи с недостаточной изученностью топографии, климата, природы, ресурсов и населения некоторых частей Сахары необходимо получить дополнительную информацию во избежание ошибочных выводов и военных осложнений…».

Тем временем лейтенант Флаттере собирался пройти через пустыню по маршруту будущей железной дороги и заодно подготовить картографический материал, прощупать «туземцев», проживающих вдоль этой трассы, одним словом, поддержать инициативу комиссии. Флаттере, выпускник военного училища Сен-Сир, нес до этого офицерскую службу в «Арабском бюро» в Лагуате. Офицерам подобных бюро предписывалось изучать обычаи и нравы населения. Удовлетворяя кое-какие пожелания местных жителей и в чем-то их опекая, они должны были рассеивать любые проявления недовольства среди них. В обязанности сотрудников входило ловкой политической игрой натравливать друг на друга отдельные группы североафриканского населения и таким образом подготавливать идеальную почву для безраздельного французского господства.

После того как заговорили о Транссахарской дороге, Флаттере предпринял несколько поездок в Сахару с «научной целью», результатом которых было его предложение послать на юг вооруженный караван с заданием разведать трассу для будущей железной дороги. Правительство охотно приняло предложение лейтенанта и поручило ему подготовку этого мероприятия. Флаттере писал: «Экспедиция в основном должна носить мирный характер. Я думаю, что это условие удастся соблюсти, если эскорт не будет одет в военную форму и не станет носить военных знаков различия… Европейский персонал также должен подчиниться этим условиям. Эскорт должен быть снаряжен так же, как в обычном в этих местах караване…».

Таким образом, в 1880 году по направлению к Туггурту был послан настоящий военный отряд, тщательно замаскированный под гражданскую экспедицию.

Не подлежало сомнению, что двойственный характер этого предприятия не укроется от жителей Сахары. Напротив, нарочитость гражданского облачения как раз и должна была вызвать подозрение. В марте 1880 года экспедиция достигла Уарглы. Отсюда начался путь по малоизвестным или почти неизвестным местам. Вскоре экспедиция пересекла недемаркированную, однако всегда соблюдавшуюся границу, отделявшую пастбища и районы, находившиеся в сфере влияния бедуинов-шаамба, от областей, контролируемых туарегами. Тогда-то и произошла первая встреча с группой конных туарегов, с недоверием поглядывавших на караван. После этой первой мирной встречи Флаттере приказал построить отряд по испытанному военному образцу с авангардом и арьергардом. Вскоре экспедиция покинула земли туарегов-адджер и направилась в район туарегов-ахаггар. Флаттере послал вестника на север. В письме он подводил итоги первой части путешествия: «Я думаю, что до этого момента могу рассматривать это мероприятие как успешное. Мы добились важного результата – прошли от Уарглы тысячу двести километров через страну, по которой прежде никогда не ступала нога европейца. Мы прошли через область, населенную туарегами, а сейчас путешествуем без всяких инцидентов по стране туарегов Хоггара…».

Конец «миссии Флаттерса»

Миновал 1880 год. Скорость продвижения «миссии Флаттерса» оставляла желать лучшего. Однако участники экспедиции по-прежнему пребывали в отличном настроении. Они не учли, что туареги Ахаггара отнюдь не собирались позволять чужестранцам обследовать свои земли. Слухи о колониалистских уловках дошли и до них. Казалось бы, членов экспедиции Флаттерса должно было насторожить то обстоятельство, что туареги не показывались им на глаза.

16 февраля 1881 года экспедиция расположилась для отдыха в долине Ахаггарского нагорья. В час обеда раздались воинственные крики и выстрелы со стороны гор. Туареги решили напасть на лагерь Флаттерса. Одним из первых был убит сам Флаттере; кроме него погибло еще восемнадцать человек. В конечном счете экспедиция отбила нападение, но ее участники поняли, что дальше идти нельзя. Они двинулись в обратный путь, неотступно преследуемые туарегами. Лишь несколько бедуинов-шаамба, сопровождавших экспедицию, остались в живых и добрались до Уарглы.

По Франции пронеслась волна гнева. Легенда о туарегах, созданная Анри Дюверье, который изобразил их благородными рыцарями пустыни, после всего случившегося показалась обманом. Французское правительство воспользовалось благоприятным моментом, чтобы потребовать у парламента увеличения военных ассигнований на колониальные завоевания. Широкая общественность, однако, выступала против любых новых жертв и резко высказывалась против дальнейшего проникновения в Сахару.

Но французское правительство не собиралось отказываться от дальнейших колониальных завоеваний. Оно лишь изменило тактику. Отныне оно задумало наступать на Сахару концентрически, со всех направлений. В 1881 году был оккупирован Тунис. В 1882 году окончательно аннексирован Мзаб, хотя и в нарушение заключенных прежде договоров. В Сенегале французы дошли до реки Нигер, а в 1883 году заняли Бамако. Французские войска отправились в поход на легендарный Томбукту. В 1893 году у самых его ворот они потерпели тяжелое поражение. Правда, французским солдатам удалось прорваться в город, но туареги, завладевшие в то время Томбукту, вскоре их прогнали. В январе 1894 года туареги еще раз разбили французский военный отряд под командованием полковника Бонье, однако в конечном счете вынуждены были отступить под напором превосходящих сил противника. Томбукту стал французским.

Еще более ожесточенно сопротивлялись колонизаторам мавританские племена. В апреле 1888 года французский генерал Федерб, форсировав реку Сенегал, направился на север. Совершив внезапное нападение, он покорил племя трарза в районе Сует-эль-Ма. Его добычей были три тысячи голов крупного рогатого скота. Однако в то же время две тысячи мавританских воинов напали на французское поселение Сен-Луи. Ожесточенные бои вынудили колониалистов прибегнуть к военной хитрости. Они отвели свои войска, а в 1899 году послали в Валату, Тишит и Адрар тайных эмиссаров, которым удалось с помощью уговоров и подкупов убедить крупнейшие племена заключить с Францией договоры о протекторате.

Лишь в 1903 году французские войска оккупировали самую южную провинцию Мавритании – Трарзу – и выставили в этом районе военную стражу. Когда 16 июня 1903 года лейтенант Обер грубо отогнал кочующую группу племени улед-делим от колодца Шуэльха – а право пользования колодцами было для кочевников вопросом жизни или смерти, – снова вспыхнули бои. Лишь в 1913 году после тяжелых, кровопролитных сражений Мавритания была полностью поставлена под французский контроль.

Между тем в 1895 году было основано генерал-губернаторство Французской Западной Африки, что сыграло важную роль в дальнейших судьбах будущих независимых государств Африки. Отныне установление границ в Сахаре зависело от того, кто оказывался проворнее: те колониалисты, которые шли с юга, из Западной Африки, или те, которые двигались с севера, из Алжира.

Разногласия между Великобританией и Францией, дравшихся за более жирный кусок колониального пирога, предельно обострились. У Фашоды, в долине Нила, дело едва не дошло до вооруженного столкновения между британскими и французскими войсками. Однако на этот раз удалось избежать кровопролития. Стороны предпочли путь переговоров. По взаимному соглашению на картах Африки были нанесены границы колониальных владений, которые устраивали обе стороны. 21 марта 1899 года была заключена конвенция, вдохновившая достопочтенного лорда Солсбери на афоризм о роющемся в песке галльском петухе.

Дуэль в дюнах

Отныне было устранено последнее препятствие, способное задержать покорение Сахары. Еще в том же, 1899 году французы взяли Айн-Салах. Повод для завоевания дал, сам того не ведая, французский ученый. Геолог Жорж-Бартелеми-Медерик Фламан одним из первых начал исследовать наскальные изображения и геологические особенности Сахары. Он отправился в Тидикельт и занялся, в частности, изучением сланцев и песчаников. Тидикельт находился тогда в сфере влияния туарегов, которые контролировали также главный оазис района Айн-Салах. До этого времени здесь побывали лишь два европейца – британец Александр Гордон Лэнг и немец Герхард Рольфе.

У Фламана возникли некоторые трудности при подготовке к путешествию. Прежде всего, военная администрация не хотела пускать его без «охраны». Фламан считал, что ему не грозит никакая опасность, однако военные ссылались на судьбу миссии Флаттерса. Фламан, видимо, не догадывался, по какой причине ему так настойчиво навязывали «охрану». Разумеется, это диктовалось отнюдь не заботой о жизни ученого-геолога. Дело в том, что после поражения миссии Флаттерса завоевание Сахары с севера было временно прекращено. Во Франции общественность выступала против военных авантюр. Поэтому колониальной администрации во что бы то ни стало был необходим мирный предлог для своих неблаговидных планов.

Когда Фламан отправился в Тидикельт, его сопровождало «для защиты геологии от туарегов» сто сорок солдат. Эта военная провокация увенчалась успехом.

В декабре 1899 года туареги напали на экспедицию. Тогда капитан Пэйн взял на себя командование, которое до этого осуществлял Фламан. Он пустил сигнальную ракету, и тут же на помощь прибыл батальон французских войск. Одна за другой разыгрались две кровопролитные битвы, и в последние дни XIX века французские войска взяли Айн-Салах. Французская общественность была в восторге. Правда, она выступала против колониальных завоеваний в Сахаре, однако на сей раз речь ведь шла о защите смелого ученого, мужественного исследователя.

В то время как французские солдаты располагались по-домашнему в оазисе Айн-Салах, в песчаных дюнах на окраине города состоялась дуэль. Фламан, который только сейчас разгадал нечистоплотную ^ИГРУ> участником которой он оказался, вызвал капитана Пэйна на поединок. Дуэль закончилась вничью.

Конец XIX века стал свидетелем невероятных усилий французской колониальной державы, стремившейся перекинуть мост с севера на юг через Сахару. Из Алжира отправилась экспедиция под руководством Фуро и Лами. Ее целью был еще не исследованный Аир. До Ифервана все шло гладко, однако затем отряд атаковали туареги. Положение завоевателей стало критическим. Все вокруг было враждебно французам. Экспедиция потеряла много верблюдов; ей пришлось оставить часть снаряжения, чтобы получить возможность передвигаться. Лишь в южных районах плато Аир положение изменилось к лучшему. Туареги-кель-тадек, которые здесь жили, дали убедить себя в том, что любое проявление враждебности с их стороны завершится их полным поражением. Они обещали беспрепятственно пропустить французов через свою территорию; поэтому отряду удалось дойти до Агадеса и занять город. Султан Агадеса был вынужден поднять французский флаг и снабдить экспедицию тягловой силой и провиантом. Таким образом миссия Фуро – Лами дошла без потерь до озера Чад. Хотя ей и не удалось завоевать огромную территорию, через которую она прошла, однако pro forma она завладела ею. Лишь в 1904 году французы установили пост в Агадесе. С этого акта практически началось колониальное господство в районе Аира.

Майор Лами, один из руководителей экспедиции, погиб в момент, когда она уже достигла цели. Отряд Фуро – Лами прибыл как раз вовремя, чтобы прийти на помощь одному из французских завоевателей, наступавшему с юга. Итальянец Саворньян де Бразза по поручению французских правящих кругов приступил к завоеванию Центральной Африки. Он выступил из Конго, но в Габоне натолкнулся на ожесточенное сопротивление. Рабах, араб из Северной Африки, основал государство в Борку, затем в 1893 году разгромил древнее государство Борну и на юге озера Чад создал еще одно государство. Против него и были посланы Фуро и Лами с севера, а Саворньян де Бразза – с юга. С запада двигался третий отряд. Офицеры Вуле и Шануан продвигались с Нигера. На пути к Зиндеру они систематически разрушали деревни и жестоко расправлялись со всеми, кто попадался им в руки. Но из-за возрастающего сопротивления местного населения и в связи со все увеличивающимся объемом награбленного продвижение отряда все более замедлялось, что, в свою очередь, привело к провалу первоначально разработанного плана похода.

В Центральную Африку был срочно откомандирован полковник Клобб с поручением взять на себя командование войсками. Тем временем Буле и Шануаном, очевидно, овладело безумие: они убили Клобба и провозгласили себя «независимыми». Однако на сей раз солдаты обратили оружие против своих командиров и убили их. Значительно поредев, колонна в конце концов достигла озера Чад. Теперь объединенные вооруженные силы французов выступили против Рабаха. В битве при Куссери африканцы были побеждены. В этой битве пал Рабах, а также майор Лами.

В 1901 году французы завоевали оазисы Туата. Для этого похода было мобилизовано несколько тысяч человек. Чтобы преодолеть нескончаемые безводные пространства, понадобилось огромное количество воды и провианта. Из-за полного отсутствия у французов представлений о выносливости верблюда, животные были беспощадно перегружены и обречены на такие мучения, которые даже им оказались не под силу. Десятки тысяч этих животных погибли во время французского продвижения на Туат. Узкая тропа, по которой шла колониальная армия, была более чем на тысячу километров усеяна верблюжьими трупами. Завоевание Туата имело очень тяжелые последствия для экономики Северной Африки: в Алжирской Сахаре погибло более половины поголовья верблюдов.

Французской колониальной империи ничего другого не оставалось, как жестоко уничтожать туарегов, чтобы сломить их морально и дать им понять, таким образом, что любое сопротивление колониальному завоеванию безнадежно. Французское главное командование готово было воспользоваться любым поводом для покорения туарегов. Такой повод вскоре представился. Утверждают, будто между благородным туарегским воином Баба аг-Тамаклостом и купцом Мухаммедом бен Месиссом вспыхнула ссора. Согласно древнему обычаю туарегский воин совершил «налет» на купца, то есть напал на него и ограбил. В этих условиях было бы в порядке вещей, если бы бен Месисс, в свою очередь, предпринял контрналет против врага. Однако в дело вмешался французский капитан Кове, ставший комендантом Айн-Салаха. Он взял на себя организацию контрналета, надеясь таким образом снова ввести в заблуждение французскую общественность.

Вблизи маленького оазиса Тит старший лейтенант Коттенест 7 мая 1902 года выставил семьдесят своих солдат против трехсот туарегов. Французы были вооружены современным огнестрельным оружием, туареги же – кожаными щитами, пиками, кинжалами и несколькими кремневыми ружьями. «Битва при Тите» превратилась в бойню. Туареги мужественно защищались. Неравный бой длился несколько часов подряд, однако к вечеру туареги отступили перед лицом превосходящих сил противника. Они оставили на поле битвы сотню своих соплеменников. Французы потеряли три человека убитыми и десять ранеными.

Еще и теперь туареги отворачиваются, когда проезжают мимо того места, где произошел бой. Это событие оставило глубокий след в сознании жителей Сахары. Один из путешественников рассказывает: «Поле битвы расположено на слегка выпуклом хребте, окруженном отвесными гранитными скалами и крупными гранитными глыбами. Павшие в бою туареги не были захоронены глубоко в землю, – это не принято в Сахаре, почва которой состоит из твердой скальной породы. Все трупы павших воинов собрали вместе и покрыли каменными глыбами и песком. Ветер со временем обнажил множество скелетов. Кругом, на поверхности, валяется также масса верблюжьих костей».

Отныне окончательное покорение Западной Сахары было лишь вопросом времени.

Восход сенуси

Тем временем в восточной части Сахары началось брожение. Киренаика и Триполитания, прибрежные ливийские земли остались под турецким игом даже после того, как Египет освободился от турецкого господства и англичане провозгласили его своим протекторатом. Турки между тем завладели Феццаном и намеревались продвинуться дальше, на юг. Однако здесь они натолкнулись на сильного противника в лице мусульманского братства.

История ислама изобилует такими братствами. Чаще всего они возникали из сознания необходимости обновления религиозных обрядов, в целях возвращения к первоначальной чистоте веры. При этом для большинства братств характерно, что они совмещали религиозную ориентацию с военной организацией.

Братство, которому суждено было сыграть в Ливийской пустыне столь важную роль и из чьих рядов в конце концов появилась правящая династия независимого королевства Ливия, возникло в начале XIX века. Родившийся в 1787 году в западноалжирском городе Тлемсене Мухаммед ибн Али ас-Сенуси ал-Каттаби ал-Идрис ал-Хасани в тридцатилетием возрасте после окончания знаменитого марокканского университета в Фесе предпринял паломничество в Мекку. Там он присоединился к мусульманским религиозным братствам и в 1837 году основал в Аравии Орден сенуситов. Этот орден поставил себе целью проповедовать учение пророка в его первоначальной чистоте. Вскоре он перенес поле своей деятельности в Северную Африку. К тому времени область Ливийской пустыни была фактически ничейной землей. В пустыне, однако, жили потомки арабского бедуинского племени бени-сулайм, переселившегося в Северную Африку в XI веке. Члены этого племени придерживались многих языческих обычаев. Они-то и стали идеальным объектом для миссионерской деятельности.

Мухаммед ибн Али ас-Сенуси, проявив необычайную ловкость, сумел примирить испокон веков враждовавшие между собой бедуинские племена. Ему даже удалось вызвать у них своего рода чувство сплоченности. В 1843 году в Беде, недалеко от античной Кирены, он основал первую ливийскую ячейку ордена. Однако вскоре возникли трения с турецкой администрацией, которая с подозрительностью следила за деятельностью ордена. Поэтому Мухаммед ибн Али решил перенести резиденцию ордена на сто километров в глубь Сахары, в оазис Джагбуб. У этого места было несколько преимуществ. Не последнюю роль в выборе новой резиденции сыграло то соображение, что через оазис пролегала древняя дорога паломников из Северо-Западной Африки в Мекку, а это позволяло вербовать среди пилигримов новых приверженцев.

Когда Мухаммед ибн Али 7 сентября 1859 года умер, он оставил после себя прочную религиозную общину, цветущий оазис, насчитывавший уже около тысячи жителей, высшее учебное заведение с богатой библиотекой.

Руководство Орденом сенуситов перешло к сыновьям его основателя. Старший – Мухаммед ал-Махди (не следует путать его с Махди, поднявшим в Судане восстание против колониалистов) взял на себя общее руководство орденом, а его младший брат Мухаммед аш-Шариф посвятил себя исключительно вопросам веры. Тем временем орден добился огромного влияния. Из-за восстания Махди в Судане традиционные караванные пути вдоль Нила были закрыты, так что путешественникам приходилось пересекать Ливийскую пустыню. Все это способствовало чрезвычайной популярности Ордена сенуситов. Членов братства можно было встретить по всей Сахаре вплоть до Судана и устья реки Сенегал. В 1895 году резиденция ордена была перенесена из оазиса Джагбуб в далекую Куфру, а в 1899 году – еще дальше на юг, в Гуро вблизи нагорья Тибести. В 1902 году Орден сенуситов насчитывал в общей сложности сто сорок шесть поселений, из них сорок пять – в Киренаике, тридцать одно – в Египте, семнадцать – в Аравии, восемнадцать – в Триполитании, пятнадцать – в Феццане, шесть – в районе Куфры и четырнадцать – в Судане.

Тем временем турецкое проникновение на юг было приостановлено. Кроме того, произошли первые столкновения с продвигающимися на юг французами. Все знали, что сенуси настроены враждебно к чужестранцам. И, действительно, они усматривали в продвижении европейских колониальных держав большую угрозу для своей традиционной общественной структуры и унаследованных моральных и культурных ценностей. Европейские ученые, как, например, Герхард Рольфе, неоднократно испытывали на себе враждебное отношение сенуси. В ответ на ожесточенное сопротивление сенуси колониальной экспансии французы разгромили их поселения в Аире, в районе озера Чад, в Багирми, Канеме, Борку и Тибести.

Отношения между крепнущим Орденом сенуситов и турецким правительством приняли наконец форму перемирия. Однако в 1911 году Европа решила подчинить себе Ливию. Италия задумала напасть на Турцию. Особенно ее привлекал расположенный на берегу Средиземного моря Триполи. Италия, после того как ее мечты о колониальном господстве над Тунисом потерпели крах, поскольку Франция ее опередила, решила переключиться на североафриканские владения «больного человека на Босфоре», как тогда называли Турцию. 28 сентября 1912 года Италия вручила Турции ультиматум, отличавшийся поразительной откровенностью. Он начинался с утверждения, что Турция довела Киренаику и Триполи «до состояния полного хаоса и нищеты». Затем без всяких околичностей заявлялось: «Итальянское правительство, вынужденное позаботиться о защите своего достоинства и своих интересов, решило начать военную оккупацию Триполи и Киренаики».

В то время в Северной Африке находились семь тысяч турецких солдат. Тридцатичетырехтысячному итальянскому экспедиционному корпусу ничего не стоило завоевать ливийское побережье и навязать Турции договор, по которому она вынуждена была признать итальянский суверенитет над Триполитанией.

Этот договор страдал лишь одним, но весьма существенным недостатком: в нем не учитывались интересы действительных хозяев страны. Сенуси не были расположены подчиниться итальянскому колониальному господству. Турция же в официальных документах называла орден «ал-хакума ас-сенуси», то есть «государство сенуси», и предоставила ему право управлять независимой территорией, граничащей с Ливией. Под руководством Ахмеда аш-Шарифа, племянника основателя ордена, вставшего во главе сенуси после смерти Мухаммеда ал-Махди в 1902 году, бедуины начали упорную кровопролитную борьбу против итальянцев.

Затем наступил 1914 год. Итальянцы, которые уже дошли до Феццана, вынуждены были освободить все оккупированные ими районы. Теперь сенуси заполучили корыстного, жаждущего колониальных владений союзника. Турция воевала на стороне империалистической Германии, а последняя стремилась господствовать на Ближнем Востоке и контролировать Суэцкий канал. Германское министерство иностранных дел и политический отдел германского генерального штаба пытались уговорить сенуси напасть на Египет, которому со стороны Палестины и Синайского полуострова угрожала объединенная германотурецкая армия. Один из братьев Маннесман, представитель могущественных германских монополистов, уже на протяжении многих лет мечтавших об эксплуатации африканских полезных ископаемых, собственной персоной отправился в Триполи, чтобы согласовать предполагаемое выступление сенуси с планами германского генерального штаба.

Затем к ливийскому побережью причалили германские подводные лодки, которые доставили оружие для плохо вооруженных сенуси. Однако те не хотели воевать за германские интересы. Они дорожили своей свободой. Ахмед аш-Шариф вначале изъявил готовность принять оружие, предполагая после изгнания итальянцев обратить это оружие против англичан. Однако к тому времени подрос один из сыновей тогдашнего главы ордена – Саид Идрис; он воспользовался очередным паломничеством к святым местам, чтобы установить в Египте контакт с британской администрацией и убедить англичан выступить против итальянцев. Но все попытки столкнуть империалистов друг с другом не увенчались успехом. Британские войска начали наступление на Ливию, чтобы предупредить выступление Ахмеда аш-Шарифа. Последний вынужден был бежать. Новым главой ордена стал Идрис.