Текст книги "Тысяча осколков тебя (ЛП)"
Автор книги: Клаудия Грэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Глава 25
– Милостивый Боже, – папа проводит рукой по волосам, абсолютно шокированный, как и любой, кто бы проснулся в другом измерении. – Сколько это продолжалось?
– Почти месяц. Месяц будет пятого января, через три дня.
– Месяц пропал. Нет, не пропал, я его помню, я был в сознании, но это было самое странное состояние, Маргарет. Иногда так бывает во сне, когда одновременно наблюдаешь за событиями вокруг и проживаешь их. Мне никогда не приходило в голову задуматься о том, где я, или почему.
Может быть, это нормальное состояние для большинства людей, что путешествует между измерениями.
– Сейчас ты вспомнил, – говорю я, взяв папину руку. – И у меня есть Жар птица, поэтому я могу напоминать тебе столько, сколько понадобится.
Мы уже сидим вдвоём в кафетерии. Так поздно здесь уже никого нет и освещение исходит в основном от внешних ламп и проникает через окна. В тёмных водах за ними иногда проплывают рыбы, но течение стало сильным, поскольку пришёл штормовой фронт. Даже рыбы ищут безопасное укрытие. Мама и Джози, должно быть, поняли, что у нас с папой задушевный разговор, но они, конечно, задумаются, о чём именно.
– Моя бедная дорогая София, – папа закрывает глаза, как будто от боли. – И Джозефина. Боже.
– С ними будет всё хорошо, когда ты вернешься домой, – по моему лицу расползается широкая улыбка. Домой. Я верну папу домой.
– Я не знаю, чего мне больше хочется, задушить Пола и Тео, или поблагодарить их. Думаю, одинаково.
– Не злись, папа. Они были такими сильными, такими верными тебе и так меня защищали. Я не знала, насколько они удивительные до этого. Пол и Тео очень тебя любят, – я хочу рассказать папе о наших отношениях с Полом, но это может подождать до того, как мы вернёмся туда, где должны быть. – Тебя похитил Конли?
– Нет. Это был кто-то другой, кого я никогда не видел. Женщина... – его голос обрывается, и он качает головой. Это достаточно туманно, я боюсь. Я приехал в университет выяснить, что случилось с нашими данными, и как только я вышел из машины, она подошла ко мне. Я помню, как думал, что она возможно аспирант, или занимает административную должность на факультете. Она была слишком ухоженной для среднего выпускника. – Папа вздыхает. – В следующую секунду я осознал, что я уже в 20 лигах под морем. У меня были воспоминания всего несколько минут, и не было Жар-птицы. Поэтому я знал, что кто-то заключил меня в другое измерение, возможно, навечно. Это было... Сложно.
Выражение его лица меняется, и я не видела его таким с тех пор, как несколько лет назад умерла бабушка. Я понимаю, что воспоминания об этой беспомощности привели его к состоянию, близкому к слезам. Ненависть к Ватту Конли взрывается внутри меня, и я говорю себе, что мы разберёмся с ним, когда вернёмся домой. Сейчас у него есть власть, но вся его власть построена на гении моей мамы и тяжелой работе моих родителей. У нас есть Пол. У нас есть Тео, и я – разрушительное оружие, у них есть я.
Против нас всех, вместе? У Конли нет шансов.
Папа говорит:
– Это как будто тебя оглушили. Или накачали наркотиками. Я был одновременно и сам собой, и недостаточно осознавал происходящее, чтобы бороться с этим. Заперт в идеальной тюрьме, – он делает глубокий вдох, и улыбается, глядя на меня. – До тех пор, пока моя храбрая девочка не пришла и не нашла меня.
Я думала, что никогда больше не буду так счастлива.
– Теперь нам остается только доставить тебя домой.
Хотя папа всё ещё улыбается, я чувствую грусть.
– Маргарет, ты уже, наверное, подсчитала, что нас двое, а у тебя только одна Жар-птица.
– Пока, – говорю я. – Ты сделал одну, сможешь сделать и другую. Когда Пол и Тео доберутся сюда, они смогут помочь.
– На создание Жар-птицы требуются месяцы... подожди. Ты сказала, что сюда едут Пол и Тео?
– Тео уже в пути. Пол, возможно, тоже, но связи так давно нет, что я не знаю.
– На пути сюда, когда приближается такой шторм? Это безумие, – вздыхает папа. – Но опять же, прыгать через измерения, преследуя мертвого человека, это тоже безумие. Я давно подозревал, что они сумасшедшие, но это подтвердило мои догадки.
– Видишь? Всё будет отлично.
Папа отводит локоны с моего лица так, как он это делал, когда я была маленькой, и играла на заднем дворе.
– Очень сложно получить материалы для изготовления Жар-птицы. В этом измерении их может быть невозможно достать.
– Невозможно? – Потом я понимаю, что он имеет в виду. Один из металлов, который используется в Жар-птице, найден только в одной долине в мире. Другие компоненты тоже редкие и ценные. Это мир, где самая большая проблема, это повышение уровня Мирового океана, люди не так свободно обращаются с полезными ископаемыми. Найти нужные материалы будет непросто.
– Если тебе придется возвращаться без меня, -
говорит он тихо. – Скажи своей матери, как сильно я её люблю. И Джози тоже. И ты должна предупредить их насчёт Триады. Если Конли смог это сделать, он способен на что угодно.
– Прекрати. Мы всё решим, ладно? Мы обязательно решим.
Папа в ответ заключает меня в объятия.
Я крепко обнимаю его, глядя в бурлящее море, и я знаю, что доставлю отца обратно домой, неважно, что для этого потребуется.
Даже если мне придётся отдать ему свою Жар-птицу. Даже если мне придётся остаться здесь навечно.
Когда мы возвращаемся в нашу квартиру, вечер становится приятным, почти, как и любой другой. Мама не допытывается, о чём мы говорили с папой, и Джози так увлечена просмотром соревнования, что я даже не уверена, заметила ли она, что нас не было. Я сворачиваюсь рядом с папой на диване, как я делала, когда была маленькой, всё ещё блаженствуя от того, что он вернулся.
И всё же я прокручиваю ситуацию у себя в голове снова и снова.
"Триада похитила папу. Но зачем? Для того, чтобы манипулировать мамой? Нет, потому что тогда им пришлось бы рассказать маме, что они сделали, а не позволить ей думать, что её муж мёртв.
Тогда это рычаг воздействия на меня? Если бы мы с Тео не сорвались с места так, как мы это сделали, заставил бы Ватт Конли кого-то другого из Триады прийти ко мне и объяснить, что если я не буду путешествовать для них, не сделаю того, что они скажут, мой отец никогда не вернется домой?
Да. Так бы и произошло.
Всё это было сделано для того, чтобы добраться до меня. Все эти страдания, через которые пришлось пройти маме и Джози, боль, которую пришлось пережить нам с Тео... это всё было для того, чтобы Триада смогла контролировать меня.
Я всё ещё не могу осознать, что я центр всего этого, после того как я много лет плохо слушала через комнату как мама, папа, Тео и Пол обдумывали свою феноменальную технологию. Однако кажется, это действительно моё место. И ещё я не имею представления, как я собираюсь остановить Триаду от того, чтобы причинять боль людям, которых я люблю, или от попыток контролировать меня.
Но у меня есть способности, которые хочет Триада, а это значит, что у меня есть власть. И я намереваюсь её использовать."
К тому времени, когда я добираюсь до кровати, я совершенно вымотана. Однако, я не настолько устала, чтобы не заметить мигающий огонек, который означает, что я получила сообщение. Я бросаюсь к нему, забыв про усталость. Связь должно быть восстановилась на несколько минут, достаточных для того, чтобы Пол смог ответить.
Сообщение действительно от Пола, но не видео, и даже не аудио. Вероятно, я должна была догадаться, что не стоит ожидать любовного послания, от парня, который выражает свои чувства действиями, а не словами. Он отправил только два слова, но это единственные слова, которые мне нужны: "Я еду".
– Надевай водонепроницаемый костюм, – кричит мне мама, пока я пытаюсь нащупать будильник на следующее утро. – Шторм немного стих, но ненадолго.
Да, даже в ужасных погодных условиях утреннее обслуживание нужно проводить. Мой водонепроницаемый костюм оказывается неоново-оранжевой паркой и штанами, сделанными из пластика, поэтому я выгляжу супер ярко. Направляясь на кухню, я прохожу мимо папы, он рассеянно мне улыбается, не показывая признаков того, что помнит, что произошло прошлым вечером. Он снова Генри Кейн из этого мира, а мой папа всего лишь искра внутри него, наблюдает не осознавая происходящего.
Я могу его вернуть, напоминаю я себе, дотрагиваясь до Жар-птицы у себя на груди. В любое время, когда захочу, и очень скоро навсегда.
– Это называется шторм стих? – Кричу я Джози, когда мы выходим на платформу.
– Да ладно, ты видела и похуже! – смеётся Джози.
"Правда, видела?" Потому что это погода настоящий ад. Порывы ветра, усиленные солью и морем, бьются о меня. Мой мешковатый костюм хлопает и развевается по краям, а капюшон почти сразу же слетает с головы. Немного влажные волосы ещё никому не причиняли вреда, но от ветра и воды они стали холодными, несмотря на то, что здесь середина лета. Над головой низкое небо, серое от облаков, имеющих особенную ребристую текстуру, которая должно быть, означает неприятности.
Поэтому я стремительно произвожу осмотр, вдвойне радуясь страховке. Через несколько минут я уже внизу и направляюсь к двери, когда я слышу, как Джози кричит:
– У нас гости!
Я смотрю в ее направлении и вижу вертолет, приближающийся к нам.
Джози присоединяется к горстке людей, готовящих вертолетную площадку. Я этого не делаю. Здесь я предпочитаю отлынить, потому что этим людям нужна помощь, а не чтобы я всё испортила. Но я наблюдаю, как остальные готовятся прицепить вертолет к площадке, как только он приземлится.
Лопасти ещё больше колышут воздух, и я стою, жмурясь от дождя. Вокруг нас океан потемнел и стал стального цвета. Как только вертолёт приземляется, люди начинают действовать, прикрепляя кабели ещё до того, как лопасти перестали вращаться. Я подхожу к двери пилота, чтобы помочь ему выйти. Когда я открываю дверку, пилот поднимает вверх руки и говорит:
– Не вините меня, хорошо? Этот парень настаивал, что заплатит мне тройную цену. Лучше ему так и сделать.
– Я готов, приятель. Расслабься, – Тео перегибается через него и улыбается мне.
– Знаешь, нам нужно прекратить встречаться таким образом.
Десять минут спустя, несмотря на то что мой живот громко требует завтрака, я всё ещё на посадочной площадке с Тео, рассказывая всё, что я узнала. Тео, между тем, всё ещё спорит.
– Ты много напридумывала. Любой бы сделал тоже самое на твоём месте. Это был самый сумасшедший месяц в твоей жизни, – говорит он, когда мы садимся на одну из низких пластиковых скамеек, которые тянутся между шкафами с оборудованием. – Я знаю, потому что это был самый сумасшедший месяц и в моей жизни тоже, и насколько бы сильно я не любил Генри, он не был моим отцом.
– Люблю, – я не могу перестать улыбаться. – Люблю в настоящем времени. Папа здесь.
Тео вздыхает в полотенце, которым вытирает своё влажное лицо и волосы.
– Ты не видишь, что всё, что тебе сказал Пол, это именно то, что ты хочешь слышать?
Я наклоняю голову, изучая его.
– Я до этого не понимала, насколько ты циничен.
Он хотел со мной поспорить, но в этот момент входит мой отец, пригвоздив Тео к месту своим самым жестким взглядом. – Я слышал, к нам прибились сбежавшие от шторма, – говорит папа. – Но меня больше всего интересует, откуда один из них знает мою дочь.
– Извини, – говорю я, поднимаясь на ноги, и надеваю Жар-птицу на его шею. Несколько щелчков, напоминание, папа ругается от боли и...
– Тео! – папа громко смеется, потом сразу же дотрагивается до цепочки от Жар-птицы, которая виднеется под комбинезоном Тео. – Боже, Тео. Я собираюсь убить тебя за то, что ты затащил с собой Маргарет. О чём ты думал? Но сначала, иди сюда, сынок.
Когда папа обхватывает его руками, глаза Тео становится огромными.
– Чёрт побери, -
бормочет он. – Ух ты. Ух ты.
– Я же тебе говорила, – я не могу ничего с собой поделать и смеюсь.
Тео обнимает папу в ответ, крепко и яростно.
– Генри. Я рад, что с тобой всё в порядке. Ты не представляешь, насколько.
Папа один раз хлопает его по плечу, я думаю, они оба считают, что объятия – это очень мужественно.
– Я действительно так думаю. У тебя серьёзные неприятности из-за того, что ты втянул в это Маргарет. Но, похоже, что моя дочь гораздо смелее, чем я когда-либо думал.
Я хочу поспорить, что Тео не втягивал меня в это, а, учитывая, что теперь я понимаю, какими были настоящие планы Триады, и знаю о своих способностях, то я оказалась бы в этом раньше или позже. Но всё по порядку.
– Теперь всё, что нужно сделать, это придумать, как собрать ещё одну Жар-птицу. Ты восстановил остальные, поэтому ты должен суметь сделать ещё одну с нуля, так, Тео?
– Вероятно. Может быть. Ух. Мне надо подумать, -выражение лица Тео совершенно ошеломленное, как будто он попал под грузовик. Я не могу его винить. – Пройдёт ещё много времени, прежде чем я смогу сказать что-то, более адекватное, чем "ух ты".
– Приди в себя. Восстанови дыхание, – папа прищурившись разглядывает двойное окно в двери на посадочную площадку. – Похоже, что шторм сделал приличный перерыв. Мы получили сообщения о других беженцах с кораблей, похоже, мы сможем принять их. Кто знает? Может быть, один из них – Пол. Было бы здорово снова всем оказаться вместе.
Он мягко улыбается, и я понимаю, что счастье в папином сердце – это отражение моего.
Когда папа возвращается к управлению станцией, мы с Тео снова остаёмся одни. Я не могу удержаться:
– Я же тебе говорила.
– Ты говорила. Ты действительно мне говорила. Но мне нужно было увидеть самому, – он медленно трясет головой. – Я не могу поверить, что Пол догадался до всего этого.
– Я тоже. Когда мы вернёмся домой, нам придётся начинать всё сначала с Триадой, – потом я думаю о том, насколько беспринципен Конли, какому риску я прошу подвергнуться Тео. – Я знаю, что это опасно. Я не хочу, чтобы ты пострадал. Ты не должен...
– Ты беспокоишься обо мне? – голос Тео прерывается на последнем слове. – Ты только что узнала, что они охотятся за тобой в нескольких измерениях, и ты пытаешься опекать меня.
"Мы все заботимся друг о друге", – хочу сказать я, но Тео уже поднялся на ноги и заключил меня в объятия.
– Прекрати это, ладно? – говорит он, крепко меня сжимая. – Это о тебе нужно заботиться. Не трать время на беспокойство обо мне.
Он отпускает меня и смущенно улыбается, что я вижу у него практически в первый раз. Прежде, чем я могу что-то сказать, кто-то входит в комнату. Я не помню этого парня, даже если я видела его вчера, но его комбинезон очень похож на комбинезон моего отца, и он ведёт себя так, как будто у него есть власть.
– Мисс Кейн, нам нужно, чтобы вы совершили погружение. Кому-то нужно спуститься и подобрать упавшую лебедку.
Мама говорила об этом утром: лебедка упала с одного из высоких кранов вчера вечером, не выдержав ветра. Теперь она на дне океана, на не совсем-ужасно-глубокой впадине, которую занимает Салация, но сильные течения, усугубленные штормом, могут сдвинуть её на более глубокую впадину неподалеку.
"Что именно я должна сделать? Погружение? Что это значит?"
Потом мои глаза расширяются, когда я понимаю, что погружение осуществляют на подводном судне. На субмарине.
"Я погружусь на субмарине?"
– Это двухместное судно, – говорит мужчина Тео. – Ваша биография говорит о том, что у вас тоже есть лицензия на управление. Хотите отправиться с ней? Принести пользу, раз уж вы здесь?
– Ага, – медленно говорит Тео. – Конечно. Да. Я очень хорошо... хм... управляю субмариной.
Мужчина недоуменно смотрит на нас, но говорит только:
– Причал четыре.
Потом он уходит, и тогда Тео поворачивается ко мне и губами произносит: "Вот дерьмо".
– Предполагается, что мы поведём субмарину? Нет. Ни за что.
– Я на самом деле тренировался на симуляторе по пути сюда. У Тео из этого измерения они стояли в очереди на компьютере....
– Тео, нет.
Он сморит на меня своим лучшим щенячьим взглядом – и поверьте мне, у него действительно хорошо получается, но наконец он говорит:
– Ты скучная.
– Мы не можем.
– Тогда что нам делать?
Я провожу рукой по своим влажным волосам.
– Мы... мы пойдём на причал четыре, и... – И что? Скажем, что с лодкой что-то не так? Они поймут это и обнаружат, что мы лжём. – Там мы позвоним моему отцу, и он пришлёт кого-нибудь другого.
Мы достаточно легко находим причал четыре. Субмарина оказывается не одной из огромных атомных субмарин, она маленькая и перегибистая, с яркими белыми стенками и гладким сенсорным экраном как у tPhone. За изогнутым прозрачным стеклом лежит бесконечная темно-синяя глубина.
– Ты только посмотри, – говорит Тео, изучая пульт управления. – Это прямо как симулятор. Я имею в виду, в точности.
– Тео...
Он пожимает плечами, но его лицо светится как у озорного мальчишки, как это часто у него бывает.
– Я играл в неё несколько часов по дороге сюда. Это лучше, чем любая игра, – Тео постукивает пальцами по спинке одного из сидений. – Не часто приходится играть в игры по-настоящему...
– Нет. Не-а. Ни за что.
– Ну же! Я знаю, что делаю!
– Потому что ты играл на симуляторе?
– Потому что я прошёл семь часов тренировок и потому что нам нужно проплыть всего полмили и вернуться. И потому что это будет совершенно, законно, по-настоящему потрясающе. В глубине души ты знаешь, что я говорю правду.
По-настоящему потрясающе, однако опасно, это не причина плыть на субмарине. Но что-то скрывается под энтузиазмом Тео, тоска, показывающая боль внутри.
Он столько для меня сделал во время этого путешествия. Рисковал жизнью, чтобы помочь моему отцу. И взамен он просит несколько минут радости. Это не так уж и много, правда?
– Если в любой момент ты начнёшь сомневаться в своих действиях, мы сразу же поворачиваем обратно, – говорю я своим самым строгим тоном. Но не могу удержаться от улыбки, когда Тео начинает отстукивать радостный ритм по спинке сидения.
Поэтому пять минут спустя мы готовы к отправлению, и, я должна признать, действительно кажется, что он знает, как управлять этой штукой.
– Сейчас отпущу зажимы, – говорит он. – Готова?
Я киваю. Он переключает тумблер, который отцепляет субмарину от Салации. На секунду мы свободно дрейфуем, и потому он включает двигатели на низкие обороты, достаточно для того, чтобы вывести нас из подводного дока.
Передняя часть субмарины изготовлена из особо прочного стекла, что значит, что у нас прекрасный панорамный вид на океан. Прямо сейчас это белый песок, несколько кораллов растут то тут, то там на скалах и бесконечная синева. Мы с Тео сидим бок о бок в рубке, хотя водонепроницаемые двери позади нас не закрыты, как он объяснил, потому что никто не собирается нырять и нам не придётся задраивать их.
Это хорошо, потому что в противном случае обстановка была бы слишком интимной. В субмарине нет свободного места, поэтому мы с Тео сидим, соприкасаясь ногами. Я надела только майку и леггинсы под водонепроницаемый костюм сегодня утром, поэтому на мне больше ничего нет. На Тео обычная белая футболка, всё ещё немного влажная от дождя. Он не настолько крупный, как Пол, поэтому я иногда забываю, что он достаточно накачан. Сейчас это невозможно забыть.
Он говорит только:
– И как мы должны найти эту лебедку?
– Включи радар, – руки Тео уверенно скользят по панели, как будто он сто лет этим занимался.
Радар загорается зеленым, и я прищуриваюсь, глядя на экран, пытаясь понять, где там камни, и что может быть похоже на оборудование, которое мы ищем.
– Здесь, как думаешь?
Я указываю на очертания, которые заметила на радаре. Тео делает то же самое. Наши руки соприкасаются, и я не думаю, что это было случайно.
– Ага, – говорит Тео. Он не смотрит на меня, его профиль вырисовывается на фоне синевы. -Стоит посмотреть.
Он направляет субмарину вперёд, и мы двигаемся со средней скоростью. Мы пробираемся в темноте, и наши фонари освещают воду вокруг. Я продолжаю бросать взгляды на Тео, которому, кажется, не хватает слов. Собирается ли он извиняться за то, что сомневался в Поле? Или он снова попытается меня поцеловать?
– Ты, наверное... – мои слова прерываются, потому что я не знаю, что сказать. – Приятно знать, что Пол всё время был невиновен. Так?
– Ага. Конечно, -Тео открывает рот, чтобы сказать ещё что-то, но закрывает его. Выглядит так, словно это его мучает сильнее, чем я когда-либо могла подумать.
Именно в эту секунду в коммуникаторе раздается голос папы:
– Какого чёрта вы двое делаете на субмарине?
– Мы прекрасно справляемся, – настаивает Тео. – И нам весело. Признай, что ты ревнуешь.
– Я беспокоюсь. И да, ревную, но всего на пятнадцать процентов и обеспокоен на восемьдесят пять процентов. Как у вас дела?
– Пока отлично, – говорю я, бросая взгляд на динамик в крыше. – Мы думаем, что заметили лебедку.
– Превосходно. Тогда моё беспокойство снижается до пятидесяти процентов. Слушайте, мы только что получили сигнал судна, которое везёт беглецов. Я подумал, что смогу вас соединить, – я слышу улыбку в его голосе. -
Поговорим потом.
После того как мы несколько секунд слышим помехи, и звонок заменён на новый, я слышу, как глубокий голос говорит:
– Маргарет?
Передо мной словно взрывается фейерверк:
– Пол. Ты добрался.
– Почти. Я должен пришвартоваться в течении десяти минут.
– И ты говорил с папой?
– Да. Слава Богу, он был здесь. Из документов Триады я понял, что так и будет, но не был уверен до тех пор, пока мы не поговорили.
– Теперь мы соберём ещё одну Жар-птицу и отправимся домой, – я улыбаюсь приёмнику, как будто вижу Пола, но всё моё счастье не может ослепить меня настолько, чтобы я забыла, что мы не одни. – Тео тоже здесь.
– Привет, братишка, – говорит Тео, выражение его лица печально. – Похоже, ты всё время был на шаг впереди нас.
– Я должен был рассказать тебе всё с самого начала, – невозможно не представлять себе лицо Пола, когда он говорит это, грустное и раскаивающееся. – Я не знал, что они сделают с Генри, иначе я бы рассказал.
– Всё нормально, – потом Тео смотрит на блестящую океанскую поверхность над нами, и добавляет: – Это не специально.
Я всё ещё не могу поверить, что Пол добрался сюда.
– Где ты был? – спрашиваю я. -Ты сразу всё вспомнил, или тебе потребовалось напоминание?
– Я выехал в твоём направлении, как только прибыл сюда. Мне больше не нужны напоминания, -
говорит Пол.
– Не нужны? – я хмурюсь, рядом со мной Тео выпрямляется.
– В последнем измерении, в котором мы были, Триада разработала способ для своих шпионов, который позволяет оставаться в сознании в течение всего путешествия. Это лекарство, которое наносит вред, и его иногда сложно достать, поэтому это не постоянное решение, но оно работает в маленьких дозах, – говорит Пол. – Его можно сделать из обычных химикатов, которые легко можно найти почти в любом измерении, в которое ты отправляешься. Они называют его "Ночной Вор". Это жидкость для инъекций, яркого-зеленого цвета...
Пол продолжает говорить. Я не слышу ни слова.
Я медленно смотрю на Тео, который смотрит прямо на меня. Он ничего не говорит, он знает, что я знаю.
"Ночной вор". Зелёная жидкость, которой Тео делал инъекцию в Лондоне. Это одно и то же.
Тео бы никогда...
Нет. Мой Тео бы не стал.
Но это не мой Тео.
Перевод выполнен для сайта https://vk-booksource.net
