Текст книги "Сталкер (ЛП)"

Автор книги: Кларисса Уайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Я сглатываю, хмурясь в молчаливом протесте. Сжимаю губы, отказываясь отвечать.

– Ты сделаешь, как я сказала, иначе этот мальчик... Майлз...

– Не смей его трогать, – говорю я.

Она прищуривается.

– Хм... думаешь, твоя мать может навредить человеку?

– Я знаю, что ты позволишь другим причинить вред. Пока не получишь то, что хочешь, – говорю я.

Я видела, как она делала это множество раз. Например, с моей тетей. Ее маленькому сыну было всего восемь, когда грузовик «случайно» его сбил. Он умер вскоре из-за кровоизлияния в мозг. Конечно, это не было случайностью – на грузовике был логотип одного из спонсоров кампании моего отца. Тетя угрожала разоблачить теневую деятельность отца в отмывании денег. В конце концов, он все равно выиграл, поэтому, думаю, тетя усвоила урок.

Никогда не переходите дорогу моим родителям. Моя мать худшая из всех: обычно она одна руководит всей драмой. Мой отец в курсе только десяти процентов из того, что она делает. Я знаю, потому что однажды спросила его, и он повел себя так, будто ничего не знал об этом. Конечно, я смотрю новости, и знаю, как найти спонсоров моего отца. Я встречалась с ними много раз и знаю их логотипы. Просто так грустно, что они думают, что могут скрыть свои отвратительные поступки от меня. Словно все еще пытаются притвориться для меня хорошими.

Вот только моя мать постепенно показывала мне свои истинные цвета, как сегодня. Я и ранее видела, что она вела себя как злобная ведьма. Но она никогда раньше не угрожала причинить кому-то боль.

Словно она добра ко мне только когда ей что-то нужно от меня. Сейчас речь идет о неких людях. Я уверена, что есть нечто большее, чем она позволяет мне знать.

Она толкает меня по коридору в гостиную, где на диване сидит пара, и, судя по их морщинам и отчаянным попыткам скрыть их, они примерно того же возраста, что и мои родители. Мальчик встает со своего места в противоположной стороне комнаты, улыбаясь как идиот при виде меня.

– Ванесса, – обращается моя мать, когда пара встает, чтобы поприветствовать меня. – Познакомься с семьей Старр.

Мальчик первым хватает меня за руку и пожимает.

– Привет, я Филипп.

– Привет, – говорю я, немного не понимая, что делать.

– Ты очаровательна. Просто идеальна для моего маленького мальчика, – говорит его мать, и я пожимаю ее тонкую костлявую руку.

Его отец щипает меня за щеку, заставляя съежиться.

– Какая милая девочка.

Я тяну за мамину руку, и она наклоняется, чтобы выслушать мой вопрос.

– Что означает «для моего маленького мальчика»?

Мать прочищает горло.

– Пойдем посидим с нашими гостями.

Радостные и возбужденные взгляды на их лицах пугают меня, как будто они чего-то ожидают от меня.

– Мама, кто эти люди? – шепчу я, когда мы все возвращаемся на диван.

– Не будь грубой, Ванесса. Эти люди важны. Они поддерживают кампанию твоего отца.

– О... – говорю я. Только не снова.

– Их мальчик очень милый. Он даже ходит в ту же школу, что и ты.

– Мою среднюю школу? – спрашиваю я, недоумевая. – Я никогда не видела его там раньше.

– Ну да, поэтому уверена, что теперь вы двое сможете найти друг друга. Я убеждена, он очень тебе понравится.

– Почему? Я даже его еще не знаю. Трудно пока сказать, – говорю я.

– Ты очень скоро его узнаешь, моя дорогая. Лучше, чем ты представляешь, – она негромко хихикает.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю я.

– Ну, – шепчет она, когда мы садимся, – он станет тебе прекрасным мужем.

Фальшивая улыбка, натянутая на моем лице, трескается посередине. Я сглатываю, когда вижу, как мир и будущее, которые я себе представляла, исчезает на моих глазах. Я хотела выбраться отсюда и увидеть мир, поцеловаться с разными мальчиками и рассказать подругам, каково это, выйти замуж за мужчину своей мечты, когда я буду готова, и стать актрисой, потому что это то, что мне нравится делать. Это были мои мечты.

И теперь они разбились.

Пока смотрю в окно, слушая бесконечную болтовню взрослых, вижу мальчика с увеличительным стеклом снаружи в траве недалеко от нашего дома. Его темные глаза устремлены на меня, когда он останавливается и поднимает голову, глядя на меня взглядом не менее сломленным, чем мой собственный.

Моя мама не хотела, чтобы он был здесь в мой день рождения. Мне ни разу не позволили пригласить его в дом. Поэтому я этого не делала. Я отдалилась от него. Хотела защитить его от ее гнева. Она убьет его, если узнает, что я чувствую к нему. Она пообещала мне, что я смогу сходить к нему позже. Наверное, все было ложью, чтобы заставить меня делать то, что она хотела. Они все лгут... и моя мать больше всех.

– Идем, Ванесса, – внезапно говорит мать, хватает меня за руку и стаскивает с дивана.

– Куда мы идем? Я думала, что у нас гости, – говорю я, когда она тянет меня в другую комнату.

– Да, но нам нужно кое-что обсудить.

– Сейчас?

– Сейчас, – от ее команды у меня стынет кровь. Иногда она так злится, что меня это пугает. Я никогда не смогу ей угодить, но теперь кажется, что она хочет снять с меня кожу живьем.

Останавливаясь у окна, она постукивает ногой и смотрит на меня, как будто я должна ей что-то сказать. Не знаю, чего она хочет, поэтому продолжаю смотреть в окно. Майлз там, и мне нравится смотреть на него издалека. Иногда мне хочется просто оставить свое тело там, где оно было, и вылететь в мир, чтобы она даже не заметила.

– На что ты смотришь? – произносит моя мать. – Снова тот мальчик?

Киваю, все еще растерянная в своих мыслях.

– Прекрати. Это последний раз, когда ты говоришь или даже думаешь о нем. – Заостренным ногтем она приподнимает мою голову, заставляя смотреть на нее. – Ты обратишь свое внимание на Филиппа и его родителей. Они заслуживают это. А мальчик вон там? Нет. – Она наклоняется ближе. – И если я узнаю, что ты болтаешься с ним, я пойду и сама избавлюсь от него. Это понятно?

Угроза в ее заявлении заставляет меня дрожать.

– Да, мама, – отвечаю я, когда на глазах собираются слезы.

Ноготь царапает меня, когда она отпускает мой подбородок.

– Хорошая девочка. Обещаю тебе, что за все это тебе воздастся. – Она улыбается, из ее рта доносится легкий, высокий смешок. – Скоро ты забудешь обо всей этой грязи. У Филиппа и его семьи есть, что предложить. Ты знала, что его отец владеет режиссерской компанией? И он все отдаст Филиппу, когда мальчику исполнится двадцать. Ты можешь себе представить, какое богатство у него будет? – Она наклоняется и кладет руку мне на плечо. – Все может быть твоим. Так что веди себя как настоящая леди и заставь этого мальчика почувствовать, что он нуждается в тебе больше всего на свете. Заставь его поверить, что ты дар Божий... точно так же, как и я, когда встретила твоего отца.

Она облизывает губы.

– Увидишь... в конце концов, все твои мечты сбудутся. Все хорошее приходит к тем, кто ждет.

Я киваю, полагая, что она говорит правду. Я знаю свою мать, и не хочу, чтобы Майлзу навредили. Думаю, это для моего же блага… как и для его. Любая цена оправдана, когда дело касается мечты.

Но она говорит не о моих мечтах. А о своих.

* * *

 Настоящее время

 Мне нужно было понять, что Майлз... Феникс возненавидит меня за то, что я отдалилась. Это было в интересах нас обоих, но это разбило мне сердце.

Кажется, это разрушило его уверенность. Я никогда не говорила ему, почему сделала то, что сделала. Почему его не пускали на вечеринку. Почему мои родители ненавидели его. Почему я не могла быть с ним, несмотря на то, что подсказывало мне мое сердце.

Это было к лучшему, хотя, послушав свою мать, я превратилась в коварную суку. Я сделала то, что должна была, чтобы выжить. Чтобы спасти его и себя.

Очень жаль, что он этого не видел.

И теперь мне придется заплатить.

Глава 13

ФЕНИКС

Глазами, полными слез, она пристально наблюдает за мной из своей клетки, мучительный взгляд на ее лице – восхитительное удовольствие.

– Скажи мне, что с ней все в порядке, – просит она. – Теперь у тебя есть все, что ты хочешь.

Я не верю ее притворству. Ее интерес к своей ассистентке настолько невероятен, что мне хочется расхохотался в голос. Ей все равно, жива ли девушка. Она никогда не заботилась ни о ком, кроме себя.

По крайней мере, это то, что я помню. Ванесса Старр всегда выбирает то, что подходит ей, а не кому-либо другому, даже если это означает, что другие будут страдать. Она и вся ее семья... их беспокоят только власть и деньги.

За исключением того, что никто из них не знает, что такое настоящая власть. Просто сидеть и манипулировать – это не власть. Это подлый, змеиный способ проникнуть в мир богатства. Он не даст вам реальной власти, как только охотники придут, чтобы поймать вас и упрятать в клетку, чтобы вы больше никому не смогли навредить. Знаете, кто обладает реальной властью? Охотник.

Я.

– Хочешь, чтобы я рассказал? Угадай, что? Нет, – говорю я, потирая ухо дулом пистолета.

Она хмурится.

– Я тебя ненавижу.

– Хорошо. Давай так и оставим, – отвечаю с улыбкой.

– Ты знаешь, я никогда не хотела тебя ненавидеть, но сейчас ты преуспеваешь. Хорошая работа, – усмехается она.

– Роль плохиша мне подходит больше, сладкие щечки. Это делает меня мной. – Я вынимаю из кармана сигарету и подкуриваю ее. – Ты не против, если я покурю здесь, не так ли?

Она морщится, но не отвечает. Сука.

Так было не всегда. Когда-то было время, когда я считал, что она мне нравится. Черт, я даже думал, что очень нравился ей. Черт, каким же я был идиотом, поверив женщине вроде нее.

– Тебе это еще аукнется, – говорит Ванесса, дергая прутья, словно они могут ослабнуть. Они не сдвинутся с места. Я очень тщательно и лично их проверил.

– Просто смотри. – Я делаю столь желанную тягу.

– Как только они поймут, что Пейдж пропала, ее семья начнет ее искать, – говорит Ванесса. – И сначала они направят полицию в мой дом.

Хохочу и подхожу к ее клетке, затягиваясь еще раз. На этот раз она не пятится, а держится за решетку, словно думает, что сейчас сможет выиграть. Похоже, она не понимает, что уже проиграла в момент, когда предала меня.

– Ты правда думаешь, что у нее есть семья? Ты когда-нибудь спрашивала?

– Ну… – она сглатывает. – А у кого ее нет?

Я улыбаюсь.

– У нее нет никого, кроме нее самой. А теперь у нее и этого нет.

Обожаю взгляд на ее лице, эти большие глаза, полные шока. Выдуваю дым в лицо Ванессы, заставляя ее закашляться.

Ванессе не нужно знать, что девушка все еще жива, хоть и брошена связанная в шкафу. Единственная причина, по которой я не убил девушку, в том, что Ванесса обещала без возражений сделать все, что я захочу. Так намного легче воплотить месть. Ну, а может быть, я пожалел девушку. Или нет. Я просто человек своего слова. Честь означает для меня многое, что также является причиной того, что я могу трахнуть Ванессу так, что она забудет, как ее зовут, потому что у нее чести нет.

Честь ни черта для нее не значит, поэтому сама девушка не значит ни черта для меня.

Как и все остальные в этом мире.

Меня ничем не пронять. Ничем.

Я не позволяю никому подойти ближе, и не позволяю себе чувствовать то, что она пытается заставить меня почувствовать своими крокодильими слезами. Я не поддаюсь эмоциям. Убийца без угрызений совести.

И все из-за нее.

Женщины... их хорошо лишь ломать.

Бросаю сигарету на пол и растаптываю ее.

– Итак... тебе тут удобно? – спрашиваю я, дразня.

– Нормально, – отвечает она. Кратко и колко, как раз, как мне нравится.

– Ты не выглядишь нормально.

– Да, вот что происходит, когда сталкер запирает тебя и убивает твоих любовников.

– А кто сказал, что я убил их обоих? Я не знаю, что случилось с Артуром.

– И тебе дважды насрать на то, чтобы выяснить, – добавляет она.

– И не поспоришь, – подмигиваю я. – Мне есть, чем заняться, извини.

– Дразнить и использовать меня. Вау, столько дел, – она делает вид, что зевает и продолжает смотреть на меня. – Скажи мне... ты получаешь наслаждение от убийства людей?

– На самом деле, да, получаю, – улыбаюсь я.

– Забавно, потому что я не таким тебя помню.

– Значит, ты ничего не помнишь, – отвечаю я, постукивая по клетке, чтобы подразнить ее. – Я всегда был жестоким придурком.

– Это я помню.

Смотрю на нее через прутья.

– Вот, что получаешь, общаясь с такими людьми, как ты.

Внезапно и она стучит по клетке.

– Это твоя вина в том, что ты стал убийцей. Не моя.

– О, да неужели? Последний раз, когда я проверял, я был не единственным убийцей в этом доме.

– Не смей снова обвинять меня.

Прищуриваюсь, хватаясь за прутья, пристально глядя ей в глаза.

– Ты знаешь, что это гребаная правда. Ты такая же убийца, как и я. По тебе, может, и не скажешь, но ты прогнила до самой сердцевины. – Я указываю себе на грудь для акцента. – Как червивое яблоко.

– Почему их нужно было убивать? Зачем?

– Кого? Твоих любовников? – произношу я, немного посмеиваясь. – Можно подумать, ты не хотела, чтобы они умерли, – рычу я. – Не надо. Мне. Лгать.

– Все дело в деньгах?

– Убийство Филиппа – да, хотя ты, вероятно, мне не поверишь, – говорю я, начиная расхаживать по комнате, задаваясь вопросом, что мне делать сейчас, когда она моя. Возможности бесконечны, но креативности у меня маловато.

– А Артур?

– Он мешал. Ему не повезло.

Сажусь на стул в углу и смотрю, как она разваливается. Мне нравится этот разговор. Он приближает ее к безумию с каждым произносимым мною словом.

Ванесса сглатывает.

– Для тебя это так легко, не так ли?

– Для тебя тоже, вот только я не вру сам себе. А ты врешь, – говорю я.

Она кривится, и я могу сказать, что она прикусывает щеки, чтобы сдержаться и не обложить меня матом. Хорошо. Она начинает понимать, что происходит, когда она меня злит.

– Артур был невиновен. Его не нужно было втягивать в это.

– Ты сама втянула его, когда поцеловала. Это было отвратительно. – Ее глаза расширяются, поэтому я добавляю: – Да, я видел все... все, что ты делала. – Я вожу пальцем по кругу в воздухе. – В его доме.

– Ты шпионил за нами, – говорит она.

– Ты собиралась рассказать полиции обо мне. Конечно, я шпионил за вами, – отвечаю я, сплетая пальцы.

Она откидывается назад и поднимает бровь.

– А как насчет этого? Ты завидовал ему, поэтому сейчас решил отомстить.

Прищуриваю глаза и стискиваю зубы от разочарования. Как она смеет предполагать подобное? Ебаная самовлюбленная сука.

– Я знаю, что это правда, – утверждает она.

– Заткнись! – я кричу, срываясь со своего места.

– С ума сходишь, Никс?

Вскидываю голову, ярость растекается по моим венам.

– Как ты меня назвала?

– Никс... Прикольное прозвище, тебе не кажется?

Я бегу к ней, рыча, заставляя ее забиться в угол, когда дергаю решетку.

– Это имя не для тебя.

– О, а для кого? – спрашивает она, улыбаясь так злобно, что мне хочется залезть к ней и трахнуть эти губы, пока она не сможет больше улыбаться.

– Люди, которым я могу доверять, – усмехаюсь я. – А ты в их число не входишь.

– Говорит парень, который причиняет боль ни в чем не повинным людям.

– Ты тоже не святая, красотка, – шиплю я.

– Не я втянула Артура или Пейдж, – говорит она, наклоняясь вперед и хватаясь за прутья, чтобы подразнить меня.

– Артур сам себя втянул.

– То, что я живу с ним, не значит, что он часть этого дерьма.

– Артур угрожал моей собственности, поэтому мне пришлось избавиться от него.

– Собственности? – поправляет она.

Я просовываю руку в клетку и хватаю ее за горло.

– Ты. Принадлежишь. Мне.

– То, что ты удерживаешь меня в клетке, не делает меня твоей, – говорит она, кашляя.

– Теперь я владею тобой. Я могу делать все, что хочу, – шиплю я, отпуская ее.

– Принадлежать кому-то означает любить его, – говорит она.

Я наклоняюсь, ухмыляясь.

– Когда-то ты любила меня. Я могу заставить тебя сделать это снова.

– Помечтай... – бросает Ванесса, качая головой. – Начнем с того, что я никогда тебя не любила.

Ухмылка на ее лице пробуждает во мне желание перерезать ей горло. Я ударяю по прутьям, чтобы напугать ее.

– Я не верю тебе.

– Верь во что хочешь.

К чертям ее. Она пытается залезть мне под кожу, но я не позволю ей.

Встаю и шагаю, сосредотачиваясь на том, что ненавижу ее до смерти, вместо того, чтобы обратить внимание на ее попытки посмеяться надо мной и заставить меня положить конец ее страданиям раньше.

– Можно подумать, я когда-либо смогу полюбить такого монстра, каким ты сейчас стал, – бормочет она.

Чем больше она говорит, тем глубже врезается в мою кожу.

Блядь!

Я поднимаю стул и бросаю его в стену, заставляя ее отползти обратно в угол.

– Хочешь разозлить меня? Потому что я, черт возьми, покажу тебе гнев, которого ты никогда раньше не видела.

– Давай, – усмехается она. – Не похоже, что я останусь здесь навсегда. Мог бы закончить побыстрее.

– Можно подумать, теперь я это допущу, – плюю я. – Но я, черт возьми, разорву тебя на куски и сожму твое бьющееся сердце своими кровавыми руками, если придется.

– Какая ярость… вау, – протягивает она. – Неудивительно, что дело дошло до этого.

– Скажи за это «спасибо» самой себе, – говорю я, кивая на нее.

– А как же Артур? Кого ему благодарить?

– Себя, – рычу я.

– Что прости? – хмурясь, переспрашивает она.

– Ты меня услышала, – говорю я, левый уголок моего рта изгибается в коварную улыбку. – Думаешь, он невиновен? Он такой же невинный, как и ты. Это точно.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Ванесса, снова хватаясь за прутья.

– Что? Думаешь, он добрый самаритянин? – Прикладываю палец к виску. – Подумай еще раз, Принцесса. Я вижу синяки на твоем лице и руках.

Она прикрывает кровоподтеки руками, на ее щеках появляется румянец.

– Только потому что мы иногда ссорились, не значит, что он плохой.

Я морщусь.

– Ты шутишь? Насколько же ты слепа? – Я делаю шаг к ней. – Думаешь, он милый? Или просто игнорируешь все плохое в своей жизни?

– Что плохого? Да, я знаю, что он властный, но он заботится обо мне, – говорит она.

– Нет, он ни черта о тебе не заботится! Никто о тебе не заботится! Видишь, это то, чего ты не понимаешь.

В ее глазах появляются слезы, но я все равно продолжаю. Ванесса должна это услышать. Пришло время разбить фасад, который она выстроила для себя, и заставить ее посмотреть правде в глаза.

– Хочешь быть фальшивкой? Ты и получишь фальшивку. Фальшивых друзей, фальшивых парней, фальшивую жизнь. Артур был таким же фальшивым, как и ты.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает она, морщась, словно я лгу. Или просто не хочет слышать правду.

– Он не добрый самаритянин, Принцесса. Он не просто так оказался там, чтобы утешить тебя. Он был там, чтобы украсть твое сердце, чтобы ты отдала ему часть своего наследства.

– Нет... – она качает головой. – Я не верю в это.

– Это долбаная правда. Я знаю, что ты мне не веришь, но ложь – последнее на земле, к чему я когда-либо прибегну. Особенно, когда речь заходит о тебе, потому что я хочу заставить тебя увидеть правду в своей собственной лжи. – Я вынимаю свой телефон и просматриваю сообщения. – Приготовься к удару, Принцесса.

– К какому удару? Ты хочешь, чтобы я поверила, что Артуру нужны были только мои деньги?

– Это единственная причина, по которой он хотел быть рядом с тобой. После смерти его брата Филиппа у него на пути ничего не стояло.

Она продолжает качать головой, дрожа всем телом, когда я протягиваю свой телефон, чтобы она смогла посмотреть. В сообщении все четко сказано. Мое вознаграждение за ее голову. Сообщение отправлено непосредственно от одного из моих заказчиков.

– Я – наемный убийца. Угадай, кто заказал убить тебя?

– Нет... этого не может быть, – шепчет она, ее лицо темнеет в ту же секунду.

– Да, сладкие щечки. Этот запрос пришел от Артура. Он не просто хотел твои деньги. Он хотел твоей смерти.

Глава 14

Ванесса

Голова и сердце как будто взрываются. Губы дрожат, изо рта рвется воющий звук, настолько мерзкий, что кажется мне чужим, и это пробуждает желание наброситься на Феникса.

– Это правда, Принцесса. Холодная, жесткая правда.

– Как... как он мог? – бормочу я, все еще в шоке от того, что вижу.

Сообщение на телефоне Феникса четко показывает новое задание от нанимателя. Того, кто хочет моей смерти. И этот кто-то подписан «Артур Старр».

– Причина в деньгах, Ванесса. Они всегда вращаются вокруг тебя. Разве ты не чувствуешь их запах? Это место провоняло проклятыми деньгами. Ты знаешь, что они могут сделать с людьми. Посмотри на себя. Ты отличный тому пример.

Я шмыгаю носом, борясь с надвигающимися слезами.

– Я не такая.

– О, правда? – Феникс смотрит на свой мобильный, затем снова на меня. – Но из-за них кто-то хочет твоей смерти. Потому что ты помеха.

– Артур был... другим.

– Нет, он просто притворялся, чтобы легче было заставить тебя сдаться. Дело всегда было в деньгах. Ты вышла замуж за богатство, а он его хотел и больше не мог ждать.

– Вот почему ты здесь? – спрашиваю я.

– Нет, я получил это сообщение после того, как пришел к тебе. Весьма удобно, не находишь? Наверное, они узнали, куда я направился.

– Кто они?

– Люди, на которых я работаю. – Он глубоко задумывается. – Но это не имеет для тебя никакого значения.

– Но зачем ему хотеть моей смерти? Он часть семьи Старр. Это были их деньги, а не мои.

– Но ты получила их, выйдя замуж за Филлипа, – разъясняет он. – А потом я убил его, поэтому его состояние стало твоим.

– Ведь Артур действительно хотел жизнь Филлипа... компанию... он хотел жениться на мне, – бормочу я. Все становится на свои места.

– Вот только ты этого не хотела.

– У меня не было выбора, – говорю я, глядя прямо в глаза Фениксу. – Думаешь, у меня когда-либо было право принимать решения? Мне не разрешалось выбирать, за кого выходить замуж, Феникс. Открой глаза. Я не единственная слепая перед этой проклятой правдой!

Его губы размыкаются, но он не издает ни звука. Просто стоит там неподвижно. Интересно, о чем он думает. Может, наконец, понимает, что, хоть я и вышла замуж за состояние, это был не мой выбор.

– Ты могла бы сказать «нет», – говорит он. Его решимость дает трещину. Проступают истинные эмоции.

– И что потом? Как думаешь, моя мать позволила бы мне? – спрашиваю я. Его эмоции напоминают клавиши фортепиано, а я виртуоз игры.

– Кому какое сраное дело до твоей матери?! – кричит Феникс, почти раздавливая мобильник.

– Мне! Она угрожала тебе! – кричу я в ответ.

Эти слова напрочь лишают его дара речи.

Телефон падает из его руки, и Феникс моргает пару раз, прежде чем поднять его.

Он прочищает горло и облизывает губы. Наверное, теперь кота выпустили из мешка. Я не хотела рассказывать ему, но сейчас мое положение к этому вынуждает. Рассказать ему – означает, что он узнает, почему я его бросила и почему выбрала не его. Теперь ему будет гораздо легче принять меня той, кем я стала. Да, я лживая, хитрая сука, но я не выбирала такой путь.

И теперь он знает правду.

Хорошо. Так будет намного легче играть с его эмоциями, пока Феникс, наконец, не признает, что, хоть он и говорит, что ненавидит меня до смерти, у него все еще остались чувства ко мне. Я знаю, что остались, я их вижу. Поцелуй их показал.

Он напомнил мне то, каким я его знала.

Какими мы оба были.

Прежде чем все разрушилось.

Внезапно он начинает рыться в сумке и вынимает клейкую ленту. Со злостью шагает ко мне и отрывает кусок зубами.

– Нет, не надо, – качаю я головой, но он приклеивает ленту на мои губы.

– Ты слишком много болтаешь, – говорит Феникс.

Я пытаюсь говорить, но слова звучат приглушенным стоном. Он прикладывает палец к моему рту.

– Следи за своим милым ротиком, пока я его не подпортил.

Затем Феникс встает и поворачивается. Даже не бросает на меня ни единого взгляда, прежде чем прошагать к двери и захлопнуть ее за собой.

* * *

15 лет

С тех пор, как Майлз поцеловал меня, всё очень быстро пошло по наклонной. Мои друзья увидели это и рассказали родителям. Неудивительно, что моя мать не хотела, чтобы я снова с ним виделась. Должно быть, она пригласила Филиппа встретиться со мной.

Естественно, мои родители наказали меня. Я сидела под домашним арестом без телефона, без интернета и без друзей. Это был сущий ад. Я ненавижу заключение в комнате с одной только домашней работой. Словно родители не хотят, чтобы у меня была светская жизнь. Они хотят, чтобы я ставила свое будущее на первое место и делала все, что в моих силах, чтобы добиться успеха. Это несправедливо. Может, я не желаю быть той, кем они меня хотят видеть, но у меня даже нет выбора. Они заставляют меня вписываться в форму, которая ближе им. Я не могу быть собой, так как мне узнать, что мне нужно?

Никак… что делает невозможным дружбу с Майлзом. А он этого не понимает. Я думала, что смогу с ним дружить, но мои родители отнимают любую возможность, а я даже не знаю, чего хочу. Единственный раз мне просто хочется, чтобы люди были счастливы со мной. Хочется быть кем-то, кем мои родители смогут гордиться и наконец-то сказать обо мне что-то положительное. Хочется чего-то добиться.

Но чтобы добиться успеха, мне нужно много работать. Я должна учиться быстро. Должна стать тем, кем хочу быть, а для этого мне нужна власть. По крайней мере, так всегда говорят мои родители. Учись тяжело и работай тяжело, потому что тогда у тебя будет власть, а она означает, что ты сможешь делать все, что пожелаешь в этом мире.

Значит, власть.

Кажется, они чувствуют, что Майлз помешает этому. Они хотят, чтобы его не стало. Хотят, чтобы я лгала ему. Черт возьми, они хотят, чтобы я лгала всем подряд, потому что такая у нас семья. Лгущая всем, чтобы смягчить удар и получить желаемое.

И хуже всего, что они заставляют лгать и меня, и теперь я начала делать это без их указаний. Словно это было внедрено в мой мозг.

Я ненавижу их попытки заставить меня отделаться от Майлза, хоть и понимаю, зачем. Он не вписывается в их картину светлого будущего. Он продолжает бунтовать, пока я пытаюсь соответствовать правилам, и это отрывает нас друг от друга. Несмотря на то, что мы так сблизились, и я понятия не имею, что с ним делать сейчас.

Каждый день я смотрю, как он стоит со своими друзьями в коридорах, снаружи, на детской площадке, и задаюсь вопросом, что он, черт возьми, делает со своей жизнью. Курит. Пьет. Теперь даже обзавелся татуировками и пирсингом. Один взгляд на него может заставить меня закипеть. Я не знаю, почему это так меня злит. Мне хочется гораздо большего для него. Он заслуживает гораздо большего, чем это, и я не понимаю, почему он не дает себе шанса. Словно уже сдался.

Ну, лишь потому, что мои родители не позволяют мне дружить с ним, не означает, что я не могу попробовать, когда их нет рядом. Никто не должен знать. Я просто хочу, чтобы Майлз и без моих слов понял, что происходит в моей семье.

Я иду к нему, пока он стоит у шкафчиков, и забираю сигарету из его руки, бросая ее в мусорную корзину.

– Какого… – говорит он.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Почему тебя это волнует? – отвечает Майлз. Его друзья начинают посмеиваться.

– Потому что волнует. И тебя должно. – Я хмурюсь.

Парень поворачивается спиной к своим друзьям, чтобы спокойно поговорить со мной.

– А ты думаешь, что мне плевать?

– Да, если бы тебе было не все равно, ты бы здесь не курил и... не украшал себя.

Майлз вскидывает брови, указывая на пирсинг в губе.

– О, ты имеешь в виду это?

– Да, и что бы ты ни делал с собой. Я не понимаю, зачем. Это какая-то попытка привлечь внимание?

Он сдерживает смех.

– Теперь ты действительно задеваешь меня за живое. Осторожнее, Принцесса.

– Принцесса? – Я вздрагиваю. – Серьезно?

Майлз наклоняется вперед.

– Да, потому что ты ведешь себя как зациклившаяся принцесска. Я просто называю все своими именами.

Я качаю головой.

– Не могу в это поверить.

– Во что? Что я не такой, как ты? Что я меньше забочусь об учебе, а больше о моих друзьях? Что я пытаюсь осчастливить кого-то, кроме самого себя?

– Я ничего такого не делаю.

Он неожиданно кладет руку на шкафчик, что немного ошеломляет меня, вызывая желание сжаться в его присутствии.

– Да неужели? Тогда что ты делаешь? Потому что это похоже на попытку превратить меня в кого-то, с кем сможешь дружить.

– Я не пытаюсь превратить тебя...

Майлз хватает меня за руку и прижимает к шкафчику.

– Послушай, Принцесса. Я тебе не игрушка, с которой ты можешь играть.

– Ты не…

– Шшш. – Он прикладывает палец к моим губам. – Прекрати пытаться убедить меня равняться на тебя. Это не сработает. Я никогда не буду таким. Можешь забыть об этом. И если это то, что нужно, чтобы быть в числе твоих друзей, тогда я пас.

Я хмурюсь, рот приоткрывается. Не могу поверить в то, что слышу.

– Что? Ты, должно быть, шутишь. – Слезы наворачиваются у меня на глаза, но я прогоняю их. – Не могу поверить, что ты так говоришь.

Майлз хватает меня за подбородок, заставляя смотреть на него.

– Посмотри на меня. – Парень поднимает рубашку и показывает татуировку на груди. Это какая-то птица с черепом посередине. От одного взгляда на нее волоски у меня на затылке встают дыбом. Зачем он ее сделал? И, что еще более важно, как? В нашем возрасте это незаконно, поэтому тату, должно быть, сделал какой-то больной урод. Мне не должно быть никакого дела, но все же меня это заботит. Очень сильно заботит.

– Это похоже на то, что ты хочешь видеть?

– Я не против... – пожимаю плечами. – Всего лишь думаю, что ты фокусируешься не на том, на чем нужно.

– Я сосредотачиваюсь на том, на чем хочу. – Майлз наклоняется, кладет другую руку над моей головой, загоняя в ловушку. – Может, тебе тоже нужно делать это время от времени. Это принесет больше пользы.

– Ты предполагаешь, что то, что я делаю, не приносит мне пользы? Потому что эти пирсинги, очевидно, подтверждают твое мнение, – усмехаюсь я.

– Хмм... – Он улыбается, высовывая язык, чтобы облизнуть пирсинг, от чего по всему моему телу бегут мурашки. Я засматриваюсь на то, как он тянет за кольцо, и это заставляет меня захотеть прикоснуться к нему. Проклятье.

– Знаешь, о чем я думаю? По-моему, ты просто завидуешь, – размышляет он.

– Завидую? – потрясенно вторю я. – Чему?

– Тому, что я могу делать все, что, черт возьми, мне нравится, а ты делаешь то, что заставляют делать мамочка с папочкой.

Вот и все. Он сказал это. Ярость наполняет мои вены, и, прежде чем я успеваю сообразить, мой кулак врезается прямо ему в лицо.

На мгновение народ в коридоре останавливается, и я чувствую, что все смотрят на нас. Никто не вздрагивает, даже сам Майлз. Я отдергиваю кулак, разворачиваюсь и бегу в ближайшую уборную.

О, Боже. О, Боже. О, Боже. Не верится, что взяла и сделала это.

Смотрю в зеркало, задаваясь вопросом, что, мать вашу, со мной не так. Почему, черт возьми, я это сделала? Почему я позволила ему так себя разозлить?

Включаю кран и брызгаю немного воды себе в лицо, а после вытираюсь чистым полотенцем.

Кто-то стучит в дверь, я поднимаю голову и жду. Мое сердце колотится, когда я слышу его голос.