Текст книги "Сталкер (ЛП)"

Автор книги: Кларисса Уайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Глава 27

Ванесса

Выпускной вечер

Майлз отвез меня домой после нашей совместной ночи. Было уже далеко за полночь, и я уверена, что когда мама узнает, что я вернулась, она убьет меня. Особенно, если узнает, что я сбежала с ним... И еще тот факт, что я больше не девственница.

О, Боже.

Она действительно убьет меня, поэтому через парадную дверь лучше не идти.

Я пробираюсь к задней части дома, где растет дерево, хватаюсь за ветку и тяну, чтобы проверить, крепкая ли она. Кажется достаточно толстой, поэтому я упираюсь ногой в ствол и приподнимаюсь.

Однако что-то цепляется за мою ногу, и я теряю равновесие. Меня стаскивают с дерева, и я приземляюсь на землю головой.

Только когда открываю глаза, замечаю, что мама стоит прямо надо мной.

Это ее рука потянула меня вниз.

– Что именно ты делаешь?

– Мама, я…

– Пытаешься избежать моего наказания, а? – говорит она.

Она пинает грязь рядом со мной, и я отплевываюсь от земли, которая едва не залетает мне в рот.

– Вставай! – рявкает она.

– Мама, прости…

– О, – прерывает она, когда я встаю. – Я не хочу ничего слышать.

– Но…

– Ты поздно. И не пришла домой с Филиппом. А теперь я нахожу тебя здесь в попытке залезть на дерево? Ты с ума сошла?

– Я могу объяснить, – говорю, когда она хватает меня за руку.

– Нет, ты сейчас же идешь внутрь, – рявкает она, подтягивая меня к входной двери.

Когда мы оказываемся в доме, я вижу кого-то в гостиной, и это заставляет волосы на затылке встать дыбом. Я в шоке смотрю, как парень поворачивается ко мне лицом.

– Привет, Ванесса.

Филипп.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я.

– Вопрос в том, почему тебя с ним нет? – вмешивается мама.

Я обмениваюсь взглядами с ними обоими, но ничего не приходит на ум. Он здесь, но почему? После произошедшего он даже не смеет приближаться ко мне. Я почти срываюсь взять со стола стакан и швырнуть ему в лицо.

– Не смей, – вступает мама, вставая передо мной. – Я знаю, о чем ты думаешь, но ты ничего не сделаешь. – Она смотрит мне в глаза, хватает за подбородок, чтобы я тоже на нее посмотрела. – Мне все известно. Я знаю, что случилось, и тебе не сойдет это с рук.

Я сглатываю, сдерживая слезы и видя, как мама выбирает чужую сторону. Снова.

– Если ты все знаешь, то тебе известно и то, что он меня не защитил.

– Тебе лучше держать рот на замке, Ванесса. – Ее пальцы сжимаются на моих губах. – Иначе я позабочусь об этом.

– Тебе плевать на меня, не так ли? Я только что сказала тебе, что он стоял и смотрел, как его друг пытается напасть на меня, а ты даже глазом не моргнешь? – отвечаю я, мой голос повышается на тон.

Мама толкает меня к стене.

– Ты не заговоришь об этом снова. Ты услышала меня? – шипит она так, что слюна вылетает на стену, словно у змеи – яд. – Ты забудешь то, что видела. Что он сделал с тобой. Ты будешь помнить только, как тот мальчик... Майлз... в ярости ударил друга Филиппа.

– Нет! – кричу я, отталкивая ее от себя. – Это неправда!

– Ты солжешь, когда тебя спросят об этом! – Мама повышает голос. – Иначе я позабочусь о том, чтобы этого мальчика настигла судьба, которую он так желает другим.

На мгновение становится тихо, и я слышу только раздраженные вдохи и стук собственного сердца в горле. Филипп просто смотрит на нас с легкой улыбкой на лице, словно для него это забава. Как будто он выиграл. Я щурюсь и кривлюсь при виде его. Недостойные всегда получат свое.

– Ты знаешь, что об этом услышит вся школа, – скрещивая руки, говорю я через некоторое время.

– Да, и когда до этого дойдет, ты солжешь, – мама поворачивает голову к Филиппу. – Ты не станешь вовлекать в это Филиппа никоим образом.

– Тогда чего ты от меня хочешь? Даже если я солгу, они узнают. Майлз скажет правду.

Она смотрит на меня через плечо.

– А кому, думаешь, они поверят? Тебе или какой-то мелкой крысе?

Я морщусь.

– Не называй его так.

– О, а как бы ты хотела, чтобы я его звала? Зараза? Идиот? Твой любовник?

– Перестань, – говорю я.

– Любовник?

– Я сказала, прекрати!

Она внезапно подходит ко мне и хватает меня за горло.

– Не забывай, Ванесса. Я могла бы быть твоей матерью, но я прежде всего предприниматель, и когда что-то угрожает моему бизнесу, я забочусь об этом. Ты выйдешь замуж за Филиппа, чтобы наши семьи могли объединиться, и ничто этому не помешает.

– Я помешаю.

– Не смей даже пытаться… иначе я позабочусь, чтобы Майлз больше никогда не увидел восход солнца.

– Ты не посмеешь… – бормочу я.

– Убить его? – Она улыбается, и Филипп тоже, когда их взгляды встречаются. – Почему нет? Не то чтобы это впервые... но, похоже, от него никакой пользы.

– Он полезен мне! – кричу я.

– Перестань, – бросает мама. – Он никогда никому не был нужен. Просто жалкий ребенок, жаждущий внимания. Он не достоин твоей любви. Другое дело Филипп, – она указывает на парня. – Ты солжешь директору, чтобы Майлза исключили. Если не сделаешь этого, я убью его.

У меня начинают дрожать губы, когда она отпускает мое горло. Не могу поверить в то, что слышу. Моя мать... она монстр.

– Я люблю его, мама.

Она смотрит на пол и разражается смехом. Сначала тихим, затем истеричным. Как будто сошла с ума.

– Ты не любишь его. Не путай любовь-однодневку с настоящим чувством.

– Я знаю, что такое любовь, мама. И могу точно сказать, что ты не имеешь о ней ни малейшего понятия.

Она прищуривается, глядя на меня.

– Твое поведение шлюхи любовью не назовешь, моя дорогая.

– Я не шлюха! Майлз заботится обо мне! Больше, чем кто-либо из вас, – кричу я, указывая на них обоих.

Мать фыркает.

– Глупая девчонка. Разве ты не видишь? В жизни есть куда более важные вещи, и это явно не одна из них. Попытайся понять.

– Нет. Это никогда не понять. Я отказываюсь, – отвечаю я, сжимая губы.

– Значит, будет так, – заканчивает она.

Филипп встает со своего места, застегивая жилетку, словно ему надоело слушать.

– Не думаю, что я здесь еще нужен, – говорит он.

– Ты никогда и не был нужен, – отвечаю я.

– Ванесса, дорогая, закрой рот, – протягивает мама. – Ты уже достаточно сказала.

– Я не позволю тебе причинить ему боль, – возвращаю я.

Она вскидывает голову и улыбается мне самым жутким образом, словно одержимая. И я знаю, чем: властью.

– Значит, если хочешь, чтобы он остался жив, думаю, тебе придется сделать именно то, что я сказала.

* * *

Феникс 

Настоящее время

Вся история ее жизни пробуждает у меня желание вырвать собственное сердце и преподнести ей на блюдечке.

– Я любила тебя, Майлз, – говорит Ванесса, прикоснувшись ладонью к моей щеке. – Всегда любила, – она сглатывает. – И все еще люблю.

Она разрушила меня. Уничтожила. И теперь, после всех этих лет, я наконец узнал правду о ее выборе, наших жизнях. О причине, по которой я никогда не мог с ней быть, хотя мы оба этого хотели.

Расставание никогда не было моим выбором… но и ей он не принадлежал.

Все эти годы я думал, что Ванесса жаждет власти, той извращенной власти, которая приходит с ложью и обманом. Теперь я понимаю: она решила сделать то, что сделал бы человек для любимого.

Она хотела защитить меня, и для этого ей пришлось сжечь все, что осталось от ее чувств ко мне. Просто чтобы сохранить мою жизнь… чтобы дать мне шанс... даже если это означало жизнь без нее.

Она прекрасно знала, что это сделает со мной. Как превратит меня в человека, стремящегося достичь величия, решившего показать ей, что я могу быть чем угодно и всем, чего она когда-либо хотела.

Но я уже был всем, чего она хотела... всем, что она не могла иметь из-за своей семьи. Ее родня стала причиной всех наших проблем, всей этой лжи, всех разбитых сердец.

У меня сжимаются кулаки.

– Это сделала твоя семья?

– Они хотели для меня лучшего, хотя это расходилось с тем, чего хотела я.

– Нет, они хотели лучшего для себя, – рычу я.

– С этим не поспоришь, но ничего не изменить. Мы не можем переделать прошлое. Им нужен был союз для кампании моего отца, и они получили его через мой брак с Филиппом. – Она смотрит на меня злым взглядом, словно может сжечь здание только ради меня. – Поверь мне, когда я говорю, что ненавижу их так же сильно, как и ты. Я позаботилась о том, чтобы его семья заплатила сполна. – Она скрипит зубами. – Я убила его мать.

Этот факт меня не удивляет. Больше даже интересует, что она сделала со своей матерью.

– А свою?

Ванесса облизывает губы.

– Не смогла…

– Собственную мать убить невозможно.

– Нет… – вздыхает она. – Я слабая.

– Неспособность убить кого-то не делает тебя слабой, – говорю я, хватая ее за плечи. – Но ты солгала мне в глаза. Это и была слабость. Ты могла бы сказать мне, что она делает.

– Нет. Если бы я это сделала, ты бы не оставил меня в покое. Никогда бы не принял это, – отвечает Ванесса.

Что своего рода правда. Я бы никогда не бросил ее, если бы знал, что ее мать была организатором.

– Прости, – продолжает девушка. – Это был единственный известный мне способ, чтобы спасти тебя. Чтобы не дать ей добраться до тебя... Чтобы все прекратить. – Она улыбается мне. – Пока ты верил в ситуацию, она тоже.

Ванесса пожертвовала своей жизнью – своими желаниями и мечтами – чтобы спасти мою.

Я убираю руку с ее лица, поворачиваюсь и встаю с кровати. Мне нужно выбраться оттуда сию же секунду. Нужно подышать свежим воздухом... подальше от нее и от правды.

Господи Боже. Слишком много, чтобы принять все сразу.

– Куда ты? – звучит вопрос, когда я открываю дверь.

– Мне нужно… просто прогуляться, – говорю я, оглядываясь через плечо. – Тебе надо отдохнуть. Постарайся немного поспать.

А потом я выхожу за дверь, оставляя ее наедине со своими эмоциями.

Я не должен. Это плохая идея, но я ничего не могу с собой поделать. После всего, через что мы прошли, я не могу просто свернуть собственные планы. Моей целью было заставить ее страдать, а теперь посмотрите на меня. Я превращаюсь в чертову лужу слизи, все из-за ее версии истории.

Нашей истории. Черт побери. Хотел бы я узнать ее раньше.

В коридоре я сначала вытираю ее рвоту полотенцем, а затем пинаю сумку с телом Драго вниз по лестнице.

Может быть, пока буду хоронить его, немного подумаю о ситуации. О нас и о том, что собираюсь делать с Ванессой, теперь, когда знаю, что она сделала для меня.

Это тяжело. Чертовски тяжело. Я не могу решить, что делать. Продолжать использовать и оскорблять ее или простить и двигаться дальше.

Может, существует даже возможность...

Нет.

Как такое возможно после того, как мы ударяли друг друга в спину так много раз?

Для нас нет искупления. Нас ничего не оправдывает. И не сделает достойными любви. Ни меня, ни ее.

Тем не менее, я все еще не могу перестать жаждать этого. И я знаю, что она тоже.

* * *

Несколько часов спустя

Поработав лопатой, чтобы вырыть яму в песке, я использовал это время, чтобы разобраться с мыслями и эмоциями, которые появились после истории девушки. Я проиграл. Пот капает с моего лба, когда я наконец заканчиваю хоронить тело.

С ним покончено, пора возвращаться внутрь.

Гром гремит над головой, и я провожу пальцами по мокрым волосам. Дождь стучит по крыше, когда я поднимаюсь по лестнице и иду в спальню, чтобы проверить ее. Ванесса крепко спит, лёжа в кровати, как и положено. Конечно, сбежать, когда я перед входной дверью, нереально. Куда ей, такой вымотанной после нападения. И даже если бы у нее была такая возможность, я знаю, что она бы ее не использовала. Больше не убежала бы от меня.

Не сейчас, когда призналась, что все еще любит меня.

Она не убежит от меня, потому что, скорее всего, считает, что еще есть что спасти.

Я качаю головой, желая, чтобы это было правдой.

Иду к кладовке, в которой держу ее помощницу и даю ей немного еды. Ей требуется некоторое время, чтобы поесть, поскольку половину своего времени она тратит на крики, вместо того, чтобы жевать. Когда девушка заканчивает, я даю ей попить через соломинку. Потом снова засовываю кляп ей в рот и запихиваю обратно в кладовку.

Иду в ванную, чтобы принять хороший горячий душ. Вода, стекающая по плечам – хороший способ отвлечься, хотя это все равно удается с трудом.

Ванесса. Весьма красиво разрушенная жизнью. Прямо как я.

Я не могу не чувствовать влечение. По своей природе я хочу то, чего не могу иметь… Мои желания полны греха.

Чем больше я думаю о ней, тем ярче представляю ее обнаженной в постели. Интересно, мечтает ли она обо мне так же, как я думаю о ней прямо сейчас.

Я вздыхаю, глядя на ванну, а вода стекает по пальцам. Чувствую себя чертовски опустошенным, и не знаю, что с этим делать. Я привык к ярости и жажде крови, пульсирующим по моим венам. Но сейчас... сейчас ничего нет. Ничего, кроме бесконечной потребности. Потребности в ней, любым способом, каким я могу получить ее.

Проклятье.

Ударяю в стену, но это не останавливает нарастающую похоть внутри меня. Я не могу перестать думать о ней, не могу избавиться от вопроса, что могло бы быть, если бы выбор был иной. Ее губы, тело, разум, сердце, все могло бы быть моим, если бы только...

Блядь.

Прижимаюсь головой к стене и позволяю воде стекать по спине, согревать теплом задницу и ноги. От одних мыслей о Ванессе член наполовину встает, и по какой-то причине это чертовски угнетает. Это не я. Как правило, мне было бы насрать на стояк. Я бы просто пошел и трахнул ее. Или, если бы ее не было рядом, то справился бы рукой. Так что я не понимаю, в чем проблема сейчас, почему я вдруг чувствую себя дерьмом.

Беру член в руку и начинаю тянуть, отчаянно пытаясь доказать, что я все еще принадлежу себе. Так и остался гребаной скалой, человеком, который может справиться с любой преградой на его пути. Я мастурбирую, пока член не выпрямляется и не подпрыгивает от нужды, так сильно желая погрузиться в красивую киску Ванессы. Единственную киску, которую он хочет.

Ебаный ад.

Издав приглушенный стон, я перестаю гладить себя и выдаю несколько нецензурных слов. Черт, я не могу. Как бы ни старался, я больше не в силах это делать.

Раньше я мог кончить от одной только мысли о том, как душу ее до смерти. Вот насколько я попал.

Теперь все, что я могу делать, это пускать слюни на нее и ее сочное тело, коварный ум и сладкую, восхитительную улыбку. Черт возьми, она как проклятая надоедливая лисица.

Закрываю кран, вытираюсь, оборачиваю талию полотенцем и возвращаюсь в спальню.

Когда открываю дверь, обнаруживаю, что Ванесса мечется в кровати.

Сначала думаю, что она пытается сбежать или напасть, но потом замечаю, что ее глаза все еще закрыты.

Она спит.

Она издает такие звуки, словно чувствует опасность, или физическую боль, или эмоциональное расстройство. Стеная, она мечется взад-вперед, хватая воздух. Она задыхается и сжимает горло, выкрикивая мое имя.

Приближаюсь, беру ее за руки, но она не останавливается, поэтому я забираюсь на нее сверху и шепчу на ухо:

– Прекрати. Это я.

– Отстань от меня! – кричит она, но глаза по-прежнему закрыты.

Это он. Ей снюсь не я. Ей снится он. Драго. Мужик, который пытался взять у нее то, что принадлежит мне.

Одна эта мысль усиливает мою потребность снова заклеймить ее и не дать больше думать о нем. Поэтому я переворачиваю ее на живот и удерживаю, пока она вырывается из постели.

– Успокойся, – говорю, хотя в собственном теле слова вызывают совершенно противоположное. Когда я лежу на ней сверху, то лишь возбуждаюсь.

– Нет! – кричит она.

– Да, – шепчу я. – Тебе снится он, не так ли? Драго.

– Он сверху на мне… – бормочет она.

– Что он делает? – спрашиваю я, заводя ее руки над головой, чтобы она не могла двинуться.

– Он пытается…– дальше всхлип.

Так и знал. В ее голове повторяется одна и та же сцена снова и снова – она вспоминает нападение. Не может выбросить его из головы, и мне не хочется видеть ее такой. Я не хочу его там. Эта поза и все в ней должно принадлежать мне.

И то, как я сейчас улегся на неё, вероятно, именно то, что сделал он, когда нашел на чердаке. Я не могу позволить ей сохранить это воспоминание. Не могу позволить ему сломать ее. Если есть что-то, что сломает ее, это буду я и только я.

Потому что я единственный, кто может снова исцелить ее.

Полотенце слетает с меня, и когда я ложусь обнаженный на Ванессу, моя эрекция касается ее задницы. Ее глаза, наконец, распахиваются, и она сразу же поворачивается ко мне.

– Феникс? – слышится шёпот.

Я делаю движение бедрами и целую ее в шею, скользя пальцами по ее животу.

– Да, Принцесса. Это я.

– Что ты делаешь? – бормочет Ванесса с красными глазами. – О боже… мне приснился кошмар.

– Тсс… – успокаиваю, прикладывая палец к ее губам.

Руку я опускаю все ниже, пока не касаюсь киски, что заставляет девушку ухватить воздух ртом.

– Феникс?

– Тихо, – шепчу я. – Не говори.

– Нет, что ты делаешь? – спрашивает она, когда я поглаживаю ее складки.

– Что должен, – наклоняюсь и веду пальцами вокруг ее клитора.

– Нет, не сейчас…

– Да, сейчас. Это должно быть сейчас.

– Но тот мужчина, он... он...

– Я знаю, что он сделал.

– Ты не понимаешь, – продолжает Ванесса. – Он пытался…

– Тсс… я знаю, сладкие щечки. – Целую ее за ухом, пока все быстрее и быстрее потираю клитор.

Она пытается сдвинуться.

– Пожалуйста нет. Слезь с меня, Феникс.

– Это должно случиться.

– Я не могу, – выдавливает она, задыхаясь, как будто ее легкие сжаты. – Это неправильно.

– Потому, что он тоже попытался сделать это, не так ли?

Она кивает.

– Я не хочу этого… Воспоминания…

– Знаю, Принцесса. Я заберу их.

* * *

Ванесса

От ласки Феникса я чувствую отвращение и уязвимость. Чувствую себя разрушенной.

Я помню его запах, его отвратительное зловоние, то, как он шепелявил над моим ухом, когда касался меня там, где я не хотела. Он не слушал. Вместо этого поднял меня по стене и попытался взять без разрешения.

Тот мужчина… он преследовал меня во сне.

Зачем? Почему я не могу убежать от этих воспоминаний?

Они контролируют мои мысли, даже ночные кошмары.

Пот покрывает тело, и Феникс лежит на мне сверху, делая то, что ни один мужчина не должен делать. И все же все равно продолжает.

Он прикасается ко мне, провоцирует, хочет, чтобы я испытала похоть, даже если она сейчас не совсем уместна. Я чувствую себя униженной, и часть меня хочет, чтобы это прекратилось. Это так неправильно. Так жестоко. Он лежит на мне так, словно хочет отнять весь воздух.

Так же, как тот мужчина пытался, когда...

Я кричу от душевной боли, когда Феникс играет с моим клитором.

– Позволь мне заставить все исчезнуть, Принцесса, – начинает он.

– Нет… я не хочу этого. Не так, – шепчу я в подушку.

Феникс кладет руку мне на спину, возле затылка, прижимая меня к кровати.

– Так должно быть. Только так ты сможешь забыть.

Чувствую, как его стояк упирается в меня сзади, и мне хочется исцарапать его. Как он смеет делать это со мной? После того, через что я только что прошла?

– Я пытаюсь сделать лучше для тебя, Ванесса, – шепчет Феникс мне на ухо, скользя пальцами вверх и вниз по моей киске.

– Я не знаю… не знаю, – вторю я. – Я могу думать только о…

– Тсс, я знаю. Просто сосредоточься на здесь и сейчас. Сосредоточься на мне, – говорит он, проникая в меня пальцами и выходя.

Слеза скатывается по щеке.

– Пожалуйста… прекрати. Я не смогу с этим справиться, – отвечаю ему.

– Нет, сможешь. Я знаю, что сможешь, – не соглашается Феникс. – Я не позволю случившемуся поглотить твой разум. Как и ему, – шепчет он, снова целуя меня в щеку. – Если кто-нибудь и поглотит тебя, это буду я.

– Что? – Я задыхаюсь, но мне не отвечают.

Вместо этого он вынимает пальцы и размазывает влажность по всей киске.

– Я не могу видеть тебя такой, Ванесса. Ты не можешь позволить ему победить. Ему было это необходимо. Вот почему он сделал это, – говорит Феникс.

– Он хотел, чтобы я помнила его поступок? – спрашиваю я, нервничая.

Сейчас середина ночи, и Феникс использует свое желание, чтобы одолеть меня, заставить почувствовать себя слабой, использованной, и впервые это очень больно. Хоть причина и не в нем, а в другом мужчине. В моей душе дыра, и Феникс пытается залатать ее по-своему.

– Да. Не позволяй воспоминанию контролировать тебя. Впусти меня, – просит он. – Впусти меня.

Он толкается в меня, пока я не становлюсь достаточно влажной, чтобы его член мог скользнуть в меня сзади. Я глубоко вдыхаю, когда он входит в меня до основания, мои глаза распахиваются. Феникс зажимает мне рот рукой, а второй вжимает голову в подушку.

– Не борись с этим. Впусти меня, – повторяет он. – Позволь мне быть единственным в твоих воспоминаниях.

Он медленно двигается, толкаясь и делая глубокие рывки, не торопясь, чтобы успокоить меня. Я не уверена, действительно ли проснулась или все еще сплю. Не знаю, кошмар ли это, и когда настанет пора просыпаться.

А потом он шепчет:

– Я не собираюсь делать тебе больно. Позволь мне помочь.

Не знаю почему, но от сказанного у меня немеет сердце.

То, что я чувствую, реально. Это не сон. Я не сплю, и Феникс контролирует мое тело, чтобы заставить меня забыть о настоящем кошмаре.

Скромная правда. Он создает идеальную ложь.

Для меня.

В тот момент, когда я понимаю, почему он это делает, я все отпускаю.

Мои мышцы расслабляются, глаза частично прикрыты, и сердцебиение успокаивается, пока Феникс толкается в меня, все еще удерживая, чтобы сымитировать воспоминания. Он делает это не для моего или своего удовольствия. Он хочет заменить одно воспоминание другим. Стереть из моего сердца плохое и заменить своим.

Он становится плохим парнем, чтобы спасти меня.

– Прости меня, – шепчет он мне на ухо, звук напоминает бой барабана.

– Все в порядке, – бормочу я в ладонь, сосредоточившись на его стонах. Я закрываю глаза и чувствую запах, представляю его лицо, улыбку, волосы, пирсинг, мускулистое тело и все, что помню. Чувствую, как он лежит на мне, пронизывая мое тело, и я принимаю его вторжение. Чувствую, как распадаюсь на части, и в тот же момент становлюсь единой. Такой свободной. Такой сломанной. Такой запутавшейся. И это нормально.

Феникс наклоняется и еще раз целует меня в щеку.

– Не думай ни о чем, кроме тебя и меня. Больше ничего нет, ничего промежуточного. Только мы.

Кивнув, я позволяю моему телу подниматься и опускаться вместе с ним, когда он толкается в меня и выходит, продолжает играть с моим клитором, пробуждая во мне желание высвобождения. Он крепче удерживает меня за затылок, словно хочет задушить. Вспоминаются смутные кусочки былых моментов, но каждый раз, когда думаю об этом, все, что возникает перед глазами, – его лицо. Его запах. Его голос. Его прикосновение.

Феникс.

Это работает.

Он увеличивает давление на мое горло, заставляя задыхаться, когда у меня не хватает воздуха. Я не сопротивляюсь ему… потому что в глубине души знаю, что это мне поможет.

Он наклоняется, и его слова подобны меду для зависимой от сладкого души.

– Я люблю тебя.

Он повторяет это снова и снова, пока мои пальцы не затекают, в голове не чувствуется легкость, а тело не достигает эйфории.

– Кончай, Принцесса. Сделай это для меня. Отпусти все, – шепчет он.

Я кончаю по его команде. Вот так просто. Словно его голос контролирует мое тело, как раба, повинующегося хозяину.

Может быть, я и есть рабыня в его порочной версии любви.

Мне уже все равно. Прямо сейчас все, что мне нужно, находится прямо на мне, захватывая дух, и в переносном, и в буквальном смысле.

Мои мышцы продолжают сокращаться вокруг его ствола, заставляя его пульсировать во мне. А потом он взрывается, струей изливаясь в меня с громким стоном. Некоторое время Феникс продолжает кончать, все еще удерживая меня.

Когда испытание заканчивается, давление с головы исчезает, и он отпускает мое горло. Легкие расширяются, чтобы я могла сделать огромный вдох, когда Феникс медленно сползает с моего тела и падает рядом. Но он не останавливается на достигнутом.

Он немедленно притягивает меня к себе и обнимает.

– Скажи, что не помнишь, – бормочет он мне на ухо. – Скажи мне, что я единственный.

– Ты. Это всегда ты. Все, что я помню.

– Пожалуйста, скажи мне, что его больше нет в твоей голове. Скажи мне, что это я, – умоляет он. Я никогда не слышала, чтобы он умолял, но если это то, чем кажется, то, думаю, мое сердце выпрыгнет из груди.

– Это ты, – шепчу я, поворачиваюсь к нему лицом и кладу руку ему на щеку. Он смотрит на простыни, не в силах поднять на меня взгляд. – Посмотри на меня, Феникс.

Ему нужно время, чтобы решиться.

– Я сделал это для тебя.

– Я знаю, – отвечаю, подползая ближе к нему.

– Не хочу, чтобы ты снова думала о нем. Никогда больше. – Он скрипит зубами, все еще переводя дух после того, что только что сделал. – Мне наплевать, если это означает, что ты будешь ненавидеть меня до конца жизни. До тех пор, пока я единственный, о ком ты думаешь, черт возьми, меня это устраивает, хорошо?

– Тсс… – останавливаю я, чувствуя такую усталость, что могу заснуть прямо у него на руках. – Все нормально.

– Из меня паршивый лжец, но ты уже знаешь это. Так что я просто скажу тебе прямо. Я не могу, блядь, перестать думать о тебе, и это разрывает меня на части. Я хочу ненавидеть тебя, Принцесса, правда. Но это невозможно, понимаешь?

Я смахиваю слезы.

– Я точно знаю, что ты чувствуешь.

– Мы больны, – заключает Феникс, качая головой.

– Больные ублюдки, – подтверждаю я, чем вызываю у него вялый смех.

Он хватает меня за руку и подтягивает к губам, нежно целуя тыльную сторону.

– Я скучаю по тому, что у нас было.

– Я тоже, Майлз. Я тоже.

– Не называй меня так, – говорит он. – Я ненавижу это чертово имя. Оно принадлежит не тому, кем я являюсь.

– Для меня ты тот парень. И всегда будешь Майлзом. Моим Майлзом.

Он улыбается и ласкает мою щеку, а затем наклоняется, чтобы поцеловать в губы. Поцелуй одновременно причиняет боль и успокаивает, потому что мне не все равно… и после всего, через что мы прошли, я все еще хочу его. Но это плохая идея, извращенная на всех уровнях. Мы чертовски запутались.

Но я хочу его. Невероятно хочу. Хочу его больше, чем героинщик – дозу. Его темную, непристойную любовь... Я зависима от нее.

– Нахрен это. Мне уже наплевать, – шепчет Феникс мне в губы. – Если ты меня ненавидишь, пусть так. Я сделал то, что должен был, чтобы извести ублюдка из твоей головы. Я единственный, о ком ты должна думать. И точка.

– Знаю, – отвечаю я, прижимаясь лицом к его груди. У него такой родной запах, напоминающий мне о том, какими мы были, и меня это успокаивает. Он меня успокаивает. Причина его поступков – я. Даже когда Феникс говорил, что ненавидит меня и хочет причинить мне боль, причина была только в том, что я предала его и заставила почувствовать бессилие. Но он никогда не переставал любить меня.

Между любовью и ненавистью всегда существует тонкая грань. Чем больше мы любим людей, тем больше будем ненавидеть их, когда они сделают нам что-то не то.

Я сделала Фениксу столько зла, что не заслуживаю его.

И все же он здесь, утешает меня в моей же постели, пока мы пытаемся помириться.

Будет справедливо, если я тоже не останусь в долгу.

Поэтому я поворачиваюсь к нему и заставляю его посмотреть на меня, чтобы он понял серьезность моих слов.

– Спасибо тебе.

– За что?

– За это. За то, что ты только что сделал.

– Я сделал нечто отвратительное, – отвечает Феникс.

– Но это было для меня. Чтобы убрать плохие воспоминания. – Я прижимаюсь к его губам в поцелуе, крепко запечатывая любовь к нему в его сердце, и, когда делаю короткий вдох перед следующим, то повторяю: – Спасибо.