Текст книги "В стране сказок"

Автор книги: Клара Джимиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Приехал

В тот жаркий полдень Аслан сидел под тутовником около своего дома и через синее стеклышко наблюдал за муравьями. Они переползали через соломенный мостик, перекинутый от одного бугорка к другому.

Трудно сказать, чем бы кончилось его наблюдение, если бы из-за угла не выехала легковая машина. Она остановилась около самого дома.

Из машины вышел высокий дядя в светлом костюме.

Аслан подбежал к гостю и сказал:

– У муравьев огромные усы!

– Да? – удивился дядя и спросил: – Не узнаешь меня?

Аслан смутился. Лицо мужчины было ему знакомо, и голос он где-то слышал, но где именно, не мог вспомнить и виновато улыбнулся.

– Отца родного не узнал, а? – осудительно покачал головой пожилой шофер, вылезая из машины.

Аслан еще раз бросил взгляд на гостя, подался вперед и застыл с широко раскрытыми глазами. На всех фотографиях отец был в военной форме, и мальчик не мог представить его ни в какой другой одежде.

– Сынок! – услышал он заветное слово.

– Папа!

Сильные руки отца подняли его над землей. И долго они так стояли, обнявшись, отец и, заждавшийся его, сын. Оба молчали. Потом Аслан увидел, как ребята окружили машину, как Фатима стояла в стороне и с завистью смотрела на него.

– Теперь и у меня будет папа! Вот! А ты что говорила?

– Я что? Я ничего…

Фатима смотрела себе под ноги и чертила носком чувяка косые линии на земле.

– Она говорила, что ты не приедешь! А ты приехал! Приехал!!!

– Да, сынок! – И отец еще крепче прижал мальчика к себе.

– А мама? Она же не знает. Скорее к ней. – Он спрыгнул на землю и побежал к калитке. Но у калитки оглянулся, тревожно подумал: «А вдруг уедет». Вернулся к отцу.

– Я ей лучше покричу. Она услышит, – и он стал звать маму. Крикнет: «Мама!» – и хохочет. Крикнет – и снова заливается веселым смехом.

Вскоре Зера торопливо раскрыла калитку и, увидев гостя, застыла на месте. Улыбка сразу сошла с ее лица.

– Это же мой папа! – воскликнул Аслан, думая, что и она не узнала гостя.

– Да, да, – очень тихо сказала мама.

Лицо ее стало строгим и грустным. Она развязала передник, вытерла им мокрые до локтей руки и подошла к гостям.

Аслан продолжал рассказывать отцу о том, какие у него чудесные друзья, обещал познакомить со всеми.

– Мы с твоим папой поговорим, а ты поиграй, пожалуйста, с ребятами, – обратилась к нему мама, как только они вошли во двор.

– Я хочу с вами! Я…

– Аслан, поиграй с ребятами! – строго сказала мама и увела отца в беседку.

Аслан тоскливо прислонился к стене дома, стал ждать.

Говорили родители долго, и когда вышли во двор, лица их оставались такими же грустными, как и были.

Мама разрешила Аслану ехать с отцом на море. Он так обрадовался! Стал подпрыгивать и хлопать в ладоши.

– Я с папой еду на море! Слышите?! Я с папой еду! – известил он своих друзей и снова вернулся во двор…

Но неделя, проведенная с отцом, кончилась очень быстро. Папа привез его домой, а сам уехал.

– Дела меня ждут, малыш… – сказал он, прощаясь.

Уехал папа, а Аслан весь вечер капризничал. То ему вдруг стали жать старые истоптанные сандалии, то горячим сделался холодный компот. Не мог отыскать свою крохотную игрушечную машину и принялся из-за этого реветь.

– Я помогу тебе отыскать машину, – подошла к нему мама.

– Не хочу машину! Ты лучше папу верни! – кричал Аслан.

Бабушка Разиат подошла к ним, увела Аслана в другую комнату и уложила его в кровать.

– Побереги свою маму, – сказала бабушка. – Кто ее защитит от всяких бед, если не ты? Мужчина ты, а ведешь себя как ребенок. Успокойся. Иначе и мама заплачет.

Мальчик ничего не ответил. И бабушка молча вышла из комнаты.

Аслан лежал с раскрытыми глазами и вспоминал, как отец учил его плавать, как они лежали на горячем песке и ели пирожки. Из соседней комнаты слышался недовольный голос бабушки.

– Видишь, что получилось! Лучше бы совсем не приезжал.

– Но мама! Ребенок скучал без отца.

«Это обо мне говорят», – догадался Аслан.

– А теперь что? Пойми, – волновалась бабушка, – не один день, не на неделю нужен ему отец. Постоянно! И настоящий друг – и ему, и тебе, а не мотылек, порхающий от одного цветка к другому.

«Мой папа – не настоящий друг? Мотылек? Что она там говорит?» – сердился Аслан.

– А Энвера все уважают. Он – твой школьный товарищ и Аслана любит… – продолжала бабушка.

Со двора послышался голос деда Тасо. И Аслан больше ничего не узнал о дяде Энвере.

На бабушку он все же обиделся. Так с обидой и уснул.

Как тебя наказать

Аслан разбил чашку. Случилось это так: он хотел выплеснуть воду как можно дальше от порога, поэтому размахнулся изо всех сил; чашка вырвалась из его рук, покружилась в воздухе, купаясь в серебряных бусинках воды и, стукнувшись об асфальт, разлетелась на кусочки.

Аслан очень огорчился. Он торопливо собрал осколки. Но что из них сделаешь? Чашку снова не склеишь. Он это понимал, и все же держал осколки в руке и смотрел на них.

– Ты почему выбросил чашку? – спросила его мама.

– Я не хотел! Она сама… вырвалась.

– Я видела, как ты ее выбросил. Не умеешь беречь вещи. Все чашки разбил. Так в доме скоро посуды не останется. Совсем мы тебя избаловали. Иди-ка в угол и подумай, можно так с вещами поступать или нет.

Аслан побрел в угол просторной летней комнаты. Казалось, до самого вечера не забудется обида на маму, которая не поверила, что виновата сама чашка, а не он.

Но вот мальчик дошел до середины комнаты и увидел на скамейке чугунок. Старый почерневший чугунок с отбитым краем лежал на боку.

Аслан остановился. Он позабыл о своих обидах, подошел к чугунку, постучал пальцем по его боку и запищал тоненьким голоском:

– Кто-кто в теремочке живет?

Кто-кто в невысоком живет?

Комната тут же наполнилась знакомыми зверьками. Аслан запищал как мышонок, заквакал, затем, переваливаясь с ноги на ногу, как медведь, прошелся по комнате.

Вот он подошел к сторожу – ежу.

– Фу ты! Ну ты! Молодец ты! – сказал ему Аслан.

Затем он решил внести в сказку свои изменения. Нельзя было жить в новом доме-тереме без телевизора. За покупкой в город он отправил медведя.

– Купи телевизор не простой, а золотой! Чтобы он показывал только мультфильмы.

Хотя медведь и ходит вразвалочку и неповоротлив с виду, но из города вернулся мигом. Аслан успел сесть на пол, подобрать под себя ноги, и чугунок стал показывать фильмы.

Первым вспомнился Аслану мульти-пульти о Мальчише-Кибальчише. Он решил помочь Кибальчишу, поэтому приказал «своему отряду» приготовиться к бою.

– Держись, Кибальчиш! Мы идем тебе на помощь! – крикнул он и, отбежав в угол комнаты, стал пускать длинные автоматные очереди.

Шкафы, стол, стулья, скамейка вмиг превратились в ненавистных ему буржуинов.

В разгар боя Аслан и его бойцы под пулями буржуинов переползали из одних окопов в другие, над ними стрелой пронеслась ласточка. Аслан успел крикнуть ей:

– Передай нашим, мы победим!

Долго воевал Аслан. А когда были перебиты все враги Мальчиша-Кибальчиша, запыленный, с порванной на груди рубашкой и черными коленями, выбежал во двор. Он размахивал над головой передником, и кричал:

– Ура-а-а! Мы победили!

Мама выглянула из окна и, увидев порванную рубашку, снова рассердилась. Она покачала головой и спросила:

– Ну, что мне с тобой делать?

– Его не убили! Мама, мы его спасли! – радостным голосом сообщил Аслан.

– Кого не убили? – удивилась мама.

– Мальчиша-Кибальчиша! Его не убили! Нельзя, чтобы его убивали! Пусть живет со своим папой.

– Кто это «мы?» – не могла понять мама.

– Я и мои красноармейцы!

– Теперь все понятно, – сказала мама. – Ты хорошо поступил, что помог Мальчишу, а вот то, что порвал рубашку и вымазался – плохо. Не знаю, как мне еще тебя наказать?

Аслан подсказал ей не раздумывая:

– Выгони меня на улицу на целый день! Или отправь к бабушке Маро!

Портрет солдата

Прабабушка Аслана, старая Маро, жила в центре селения в большом кирпичном доме с резными ставнями на улицу.

Даже в те дни, когда внук ее, Володя, уезжал с семьей отдыхать, в доме со старой Маро оставался Солдат. Не сам, конечно, а его портрет.

Снят Солдат был перед окопом на земляной насыпи с автоматом в руке. На груди гимнастерки два ордена «Славы» и медаль «За отвагу». Пилотка с красной звездой слегка сдвинута набок, и из-под нее выбивается копна черных волос.

Аслану казалось, будто там, за спиной Солдата, еще дымилась земля от разрывов бомб и снарядов, но Солдат уже выиграл бой и выскочил из окопа, чтобы первым сообщить об этом маме.

– Это его последняя фотокарточка, – часто говорила Аслану старая Маро и обязательно добавляла: – потом пришла похоронка. – И голос у нее срывался.

С тех самых пор, как погиб Солдат, и висит его портрет в доме, где он родился и вырос. Солдат встречает всех, кто входит в комнату, приветливой улыбкой. Перед ним на маленьком столике – цветы в вазе или пахучие листья грецкого ореха.

Старая Маро начинала свой день и кончала беседой с Солдатом. Обо всем рассказывала. Что сделает за день, куда пойдет и зачем. Об односельчанах не забывала. Где свадьба, где похороны. О хлебе говорила, о машинах, которые за несколько дней успевают убрать хлеб на всем поле.

«Такие машины ты только во сне видел», – вздыхала она. А однажды даже извинялась перед ним:

– Твой племянник и так выпивший пришел, а я подала ему на стол графин с вином. Вот и вышел он из нашего дома, пошатываясь. Но ты извини меня. Побоялась нарушить долг гостеприимства. Сказал бы, что пожадничала твоя старая мать, ничем не угостила.

Аслан знал: фотокарточки ни слушать, ни говорить не умеют, а все-таки почему-то думал, что Солдат понимает свою старую мать. Иногда бабушка Маро проводила по лицу сына шершавой рукой и причитала:

– Солнышко ты мое ненаглядное! Башня ты моя ходячая! Гора ты моя неприступная! Ты же обещал мне вернуться домой с победой и привести в дом невесту… Кто поднял на тебя руку, на неокрепшего?..

Аслану до слез было жалко Маро. Он отворачивался или отходил к окну. Но долго не мог так стоять, начинал успокаивать:

– Не плачь… больше не плачь…

– Хорошо, мое солнышко, – отвечала Маро, немного успокоясь. – Пусть не простит им небо горе матерей!

– И я им не прощу! – грозил своим кулачком маленький Аслан. – Когда вырасту, всех фашистов перебью!

– Дай бог, чтобы к тому времени их уже не было.

Гостинец

Аслан и бабушка Маро были в огороде, а когда пришли, на кухонном столе увидели целую гору всякой всячины. Были тут и рис, и сахар, и даже торт «Сказочный» в картонной коробке. Их принесла Зера. Маро разложила продукты по баночкам и мешочкам, а торт решила отнести в прохладную комнату.

Аслан в коридоре учился стоять на руках.

Бабушке он пожаловался:

– Чермен и Тимур уже умеют так стоять, а я валюсь набок.

– Старайся, мое солнышко, и у тебя получится.

Мальчик снова поднял ноги вверх и вдруг заметил, как по потолку медленно проплыла коробка со «сказочным» тортом и исчезла за дверью маленькой темной комнаты. В этой комнате висел портрет дедушки с закрученными кверху, как бараньи рога, усами. Аслан торопливо перевернулся, вскочил на ноги и побежал за бабушкой.

– Ты ему торт отдала? – спросил Аслан, показывая пальцем на портрет деда.

– Тут прохладней. Ставни в комнате закрыты, – ответила она и вышла.

Не понравилось Аслану, что бабушка Маро отнесла торт деду. «Самый главный человек в доме – Солдат, – думал он, – и такой гостинец должен лежать в его комнате».

Он направился к столу с толстыми кривыми ножками, чтобы взять торт. Но не успел сделать и трех шагов в полутьме, как послышалось мяуканье. «Ага, выпускает на меня злых кошек!» – подумал Аслан и отскочил к двери.

По всем законам сказок должна была произойти схватка между ним и злым, коварным врагом. Аслан широко расставил ноги, немного пригнулся и стал ждать приближения противника.

– Ты не думай, я не боюсь, – прошептал он, мысленно обращаясь к Солдату.

Но черный кот не стал с ним биться. Он спрыгнул с кровати, потянулся, лениво зевнул и не спеша прошел мимо мальчика в коридор.

– Испугался?! – воскликнул Аслан и с презрением посмотрел вслед воображаемому врагу.

Когда до стола оставалось сделать всего шаг, Аслану почудилось, будто дед зашевелил усами. Мальчик застыл на месте и хотел уже звать на помощь бабушку Маро, но подумал о Солдате, о том, что он может посчитать его трусом, и, пересилив страх, сделал последний шаг…

– Вот так… Это тебе! – сказал Аслан, входя в комнату Солдата со «Сказочным» тортом.

В тот же день прабабушка прикрепила к бархатной подушечке, висевшей рядом с портретом Солдата, еще один подарок Аслана храброму воину – значок «СО АССР 50 лет». Он был такого же красного цвета, как и комсомольский значок Солдата.

Отдохни с дороги

Аслан гостил у прабабушки несколько дней. Так уж вышло: то надо было помочь ей убирать зеленую фасоль, то они собирали смородину и варили из нее варенье, то он заносил в сарай нарубленные дедушкой дрова.

– Мне бы и за месяц не управиться с этими делами одной, – сказала ему бабушка Маро на прощанье и добавила: – Большое тебе спасибо!

Аслан был доволен. Половину дороги он шел тихим шагом и размышлял над тем, как бы помочь прабабушке и в остальных делах по хозяйству. Потом вспомнил своих друзей и побежал. Даже запыхался – так торопился, щеки раскраснелись. Прибежал на свою улицу, увидел: ребята – и школьники, и малыши – очищают улицу от амброзии и всякой другой сорной травы. А командует ими дедушка Тасо.

«И никто меня не встречает. А я так соскучился по ним, бежал».

Он сел на траву и тайком поглядывал на ребят. Скоро Тимур и Мадинка заметили его и подошли.

– Почему к нам не идешь? – спросила Мадина.

– Как ты не понимаешь? Устал я! – нахмурил брови Аслан.

– Работал? – спросил Тимур.

– Я, знаешь, сколько раз вокруг земли облетел? Тысячу? Это, думаешь, легко?

– А что ты там делал? – удивилась Мадина.

– Как что? Гулял! Смотрел с космоса на нашу поляну…

– Врешь ты все! Маленькие на ракете не летают! – заспорил Тимур.

– Летают! Пойдем, спросим Маро! Я летал! – доказывал Аслан.

Он и в самом деле недавно качался на качелях, которые повесил во дворе дядя Володя, и ему казалось, что летит он вокруг земли.

– Ребята! Идите сюда. Мало осталось, – позвал их дедушка Тасо.

– Пойдем с нами, – попросила Аслана маленькая Мадина. Но Аслан упрямо ответил:

– Устал я.

«Пусть дедушка сам подойдет и спросит, как поживает Маро, и что я сделал с теми кирпичами, которые дед прислал утром на машине», – думал он.

Но дедушка был занят уборкой улицы.

Аслан посидел еще немного, потом лег на траву и стал напевать:

 
Уай-ра, уа-ри-ра!
Уай-ра, уа-ри-ра!
Уай-ра, уа-ри-ра! Уой!
 

Пел он очень громко, чтобы все слышали, как ему очень даже хорошо без них. Но на самом деле мальчику одному было тоскливо.

Наконец работа кончилась.

– Люди хорошие! Теперь мойте руки и пошли в магазин! Для вас там оставили мороженое. Я угощаю всех! – раздался голос дедушки.

Аслан сорвался с места и бросился к деду.

– Ты, говорили мне ребята, очень устал. Посиди, отдохни с дороги! – строго сказал дедушка Тасо и лохматые брови его сошлись на переносице.

– Дада [4]4
  Дада – обращение к старому мужчине, дедушке (у осетин).


[Закрыть], я!..

– Не дада я всяким бездельникам! – еще строже сказал дед и повернулся к нему спиной.

Ребята помыли руки и, весело переговариваясь, пошли за дедушкой Тасо в магазин.

Аслан остался один посреди притихшей улицы.

Через какое-то время подбежал к нему Гибис. Он визжал от радости и вилял хвостом.

– Не радуйся мне. Дада сказал на меня плохое слово – бездельник, – пожаловался своему другу. Аслан и направился домой.

Могла быть беда

В этот день Аслан больше не показался на улице.

Он боялся, что ребята станут смеяться над ним, обзывать бездельником, а еще хуже – есть при нем мороженое.

Он обещал бабушке Разиат, что всю жизнь будет сидеть дома и никогда больше на улицу не выйдет.

На следующее утро, когда Аслан, стоя на четвереньках посреди двора наблюдал, как Гибис лакает воду, к калитке подбежали маленькие ножки в красных туфельках.

– Мя-у! Мя-у! – сказала хозяйка туфелек тоненьким голоском.

– Мяу! – коротко отозвался Аслан и побежал к калитке, забыв о своем обещании. – Я сразу тебя узнал! – сказал он Мадине.

Ребята пошли на поляну.

– Давай пускать мыльные пузыри, – предложила Мадина и помчалась домой за водой и мылом.

Фатима увидела ребят на поляне и тоже вышла.

Аслан только поднял голову, чтобы как следует раздуть первый прозрачный пузырь на конце длинной соломинки, как услышал гул реактивного самолета.

– Мой папа! Видите его?! – закричал мальчик. – Это мой папа на реактивном самолете! Во-он!

Фатима заметила самолет, быстро сняла с себя красное платьице и стала махать им над головой.

– Призем-ляй-ся! На поляне мы! – кричала она.

Мадина не нашла на небе даже воробушка. Видела только раздвоенную белую дорожку от самых гор до середины неба, но тоже кричала летчику и звала его.

Когда самолет скрылся за деревьями колхозного сада, Аслан сказал печальным голосом:

– Улетел…

Потом добавил:

– Ничего, вот вырасту, буду летчиком и догоню любой самолет, даже папин.

– И не будешь! – заспорила Фатима. – Кучерявых летчиков не бывает. Кучерявые волосы бывают только у тетек и девочек. А девчонки летчиками не бывают.

– А если я состригу волосы? – провел он по голове рукой.

– Тогда… может, и возьмут, – смягчилась Фатима.

Мадина сбегала домой, принесла ножницы, и вскоре черные кольца волос рассыпались по траве. Аслан терпеливо стоял на коленях и послушно вертел головой так, чтобы Фатиме было удобнее срезать его жесткие кудри.

Увлекшись разговорами о небе, ребята наперебой расхваливали кто самолет, кто вертолет, кто ракету.

Мадина, которой папа недавно прочитал сказку, сказала:

– А гуси-лебеди спасли Аленушку и Иванушку. Они тоже быстро летели.

– Придумал! Придумал!.. – радостно воскликнул Аслан. – У нас в сарае высиживает яйца белая гусыня. Точно такая, как в сказке! Поймаем ее и полетим. Ну?!

Мадина сразу отказалась. Она боялась гусей.

– Где ты видел, чтобы гуси катали ребят? – скривила Фатима губы.

– Видел! В кино видел! – стоял на своем Аслан. – Раз артистам можно, то почему нам нельзя! Ты боишься?

– Я не боюсь, пожалуйста, полетим, – согласилась наконец Фатима, и они побежали во двор.

У входа в сарай ребята о чем-то посовещались. Потом Аслан помчался в комнату и вернулся с мешком в руке.

Мадина смотрела на своих друзей через щели калитки. Сперва она услышала тревожное: «га-га-га» гусыни, а когда та страшно закричала и замахала крыльями, Мадина испугалась и убежала дальше.

Аслан и Фатима долго возились во дворе. Что-то тащили по земле, кряхтели. Наконец из-за невысокого каменного забора показалась голова Аслана.

– Первым полечу я! Догоню папу! – кричал Аслан, подтягивая к себе мешок.

Гусыня билась в мешке и старалась вырваться. Фатима помогала Аслану удерживать ее. Вот они вытащили ее из мешка.

– Ты не переживай. Мы скоро вернемся, – уговаривал мальчик птицу.

– Быстрей! Я держу ее! – кричала Фатима.

Все остальное случилось в одну секунду.

Гусыня, громко гогоча, слетела на землю и, припадая на лапу, побежала во двор. А Аслан, свалившись в траву, тут же вскочил и упрямо повторил:

– Все равно догоню его!

На шум поспешила к ребятам тетя Аза, мама Фатимы.

– Ничего не сломал? Покажись! – говорила она и долго осматривала Аслана. Потом велела пройтись.

Аслан пошел, прихрамывая.

– Растяжение, наверное, – тихо сказала тетя Аза.

Фатима и Мадина стояли притихшие, виновато опустив головы.

– Фатима, ты старше всех и ничего не сказала Аслану?

Фатима молчала.

– Он мог ногу сломать, голову себе разбить, а вы спокойно смотрели, как ваш товарищ погибает!

– Аслан самолет хотел догнать, – тихо оправдывалась Фатима.

– И повидать папу своего, – добавила Мадина.

– Папу? – удивилась тетя Аза и вздохнула: – Беда да и только.

После дождя

Всю ночь шел дождь, и в доме никто не заметил, как забрезжил рассвет.

Проспал наступление дня и дворовый горнист – петух Коко.

– В суп бы его за это! – в сердцах ругал его дедушка Тасо. – Из-за него, лентяя, чуть на работу не опоздал.

Бабушка Разиат тоже была недовольна.

– Слыхано ль, – ворчала она, – я его с ладони кормлю, родниковой водой пою, а он спит себе, забыл про свои обязанности.

В доме раздавались голоса, звон посуды, потом все стихло. И Аслан, зарывшись в одеяло, досматривал прерванные сны.

Прокрутив все интересные места по нескольку раз, он потянулся и открыл глаза.

В комнате все еще было темно и тихо.

– Ма! – позвал Аслан.

Мать не откликнулась.

– Нана! – позвал он еще громче.

Но и бабушка не отозвалась.

Пришлось вставать.

На лестничной площадке его встретила бабушка. Она несла внуку парное молоко. Усадила его рядом с собой на треножник.

– Пей!

«Ей-то что? Не скучно. Уже набегалась с утра, как всегда. Телят покормила. А я? С кем мне играть сегодня?» Ему стало жалко себя. Но скоро комок, подступивший к горлу, растаял, и он спросил:

– Долго здесь буду бездельничать?

– Пока земля не подсохнет.

– А если снова пойдет дождь?

– Тогда будешь сидеть дома. Нога твоя еще не окрепла. Нельзя тебе бегать по скользкой земле. И не хнычь! Лучше помоги мне перемотать пряжу…

Аслан не торопясь достал клубочек, лежавший в старом сите, и протянул его бабушке. Та связала концы нитей и отдала веретено внуку.

– Крути! – повеселев, вскричал Аслан и начал двигаться задом в глубь дома, воображая, что игру в телефон бабушка специально придумала для того, чтобы он не скучал.

Кот Пушок стал вертеться вокруг своего маленького хозяина. Ему тоже захотелось поиграть в озорную игру, потянуть раз-другой свисавшую пряжу. Но только он готовился к прыжку или старался достать лапой нитку, Аслан натягивал ее, и Пушок крутил головой, не понимая, куда она делась.

Наконец был размотан последний виток. Хвост пряжи упал и змейкой побежал к лестничной площадке.

– Хватай! Хватай же! – закричал Аслан колу…

Отдав пустое веретено бабушке. Аслан опустился на нижнюю ступеньку лестницы. Тут на крышу соседнего дома села кукушка. Перья у нее пестрые, клюв стрелой, хохолок веером.

– Гу-гу-гук! – поздоровалась она с Асланом.

– Гу-гу-гук! – вежливо ответил ей мальчик.

– Гу-гу-гук! – сказала еще раз кукушка.

Аслан не стал ей отвечать: он не любил передразнивание. Но еще больше не любил он сидеть без дела, поэтому, улучив момент, бросился бежать на улицу, к друзьям.

– Ишь, какой быстрый! – догнал его голос бабушки. – Вернись!

Аслан так и стал. Попытался возразить:

– А вот и не вернусь!

Но бабушка не шелохнулась.

Тогда Аслан подошел ближе и процедил сквозь зубы:

– По-о-думаешь! Тоже мне работа!.. С утра до вечера один и тот же танец. Так и я умею!

Бабушкина работа и вправду походила на «Зилга-кафт» [5]5
  Зилга-кафт – осетинский круговой танец.


[Закрыть]. Вначале она взмахивала руками, словно крыльями, что-то шептала сухими тонкими губами, наматывая на руку полоски белой сбитой шерсти. Потом кончиками пальцев вытягивала конец мотка и закручивала. Другой рукой она вращала о колено веретено. И нитка крутилась на нем, все удлиняясь и удлиняясь. Бабушка приподнимала руки, затем становилась на носки и, наконец, замирала.

Случилось, что во время работы пряжа обрывалась, или кот ударом лапы опрокидывал веретено. Тогда бабушка просила:

– Асла-а-н! Подними, пожалуйста, веретено!

Аслан выполнял просьбу, но не упускал случая напомнить:

– Теперь можно на улицу?

Бабушка смотрела во двор.

– Подожди еще, не подсохло.

Кто знает, сколько бы длилось мучение Аслана, если бы вдруг калитка не отворилась, и во двор с шумом не вбежала босоногая Мадина.

Бабушке пришлось уступить. Ребята загребли игрушки в подол Мадинкиного ситцевого платья и стали искать сухую площадку для игр, но ее не было.

– Беседка! – хлопнула Мадинка в ладоши. – Пошли?

– Пошли! – обрадовался Аслан.

Беседка была под железной крышей, вся в зелени. Яблони, груши, вишни, посаженные вокруг беседки, сразу обернулись для детей дремучим лесом. А где лес – там звери и птицы. Не обошлось и без змеи Залиаг-калм – злой волшебницы. Мадина на всякий случай даже предупредила:

– Смотри, Аслан, чтобы она меня не украла.

– Не бойся! У меня не украдет! – пообещал он. И стал закатывать свои пушки и ракетные установки на уже отведенные им позиции. Оставалось нажать на кнопки – и вся эта артиллерия могла стереть с лица земли не только Залиаг-калм, но и циклопов – великанов, поедающих людей. Аслан любил делать все по правилам.

– Ну вот! – сказал он наконец. – Объявляю войну!!!

Мадина оробела:

– Так быстро?

– Ага!

– А кто на твоей войне командир?

– Я! Кто же еще?

– А я, по-твоему, кто?

– Ты – мой заместитель! Подносчица патронов! Медсестра!

– Нет! Нет! Нет! Не хочу медсестрой. Хочу быть командиром, – запротестовала Мадина.

– Ах так? – сказал Аслан, обидевшись. – Тогда я прекращаю войну!

Это была самая короткая война в истории всех войн. И самая короткая размолвка между друзьями. Скоро они уже сидели на скамейке, обхватив руками худые голые колени, гадали, чем бы им заняться. Перечислили все знакомые им игры. Но ни одна из них им не подошла.

– В них надо играть кучей, – сказал Аслан. – А нас сколько?

Мадина не ответила.

– То-то, – вздохнул Аслан и стал обеими руками раздвигать виноградные лозы.

Сквозь образовавшуюся щель в беседку хлынули лучи солнца. Стало светло и весело.

Аслан окинул взглядом двор.

Вот около навеса прогуливаются куры и провинившийся как-то петух Коко. Они клюют кукурузные зерна, насыпанные бабушкой, и греются на солнце.

А вот и сама бабушка Разиат. Она закончила прясть и теперь растягивает брезент на просохшей части асфальта для просушки солода. Край материи лег почти в лужицу, образовавшуюся после дождя, но это бабушку ничуть не тревожит: она опрокидывает кадку с проросшими пшеничными зернами и разравнивает их на брезенте.

Чуть ближе, на глянцевой поверхности лужи, видны огромные кучевые облака. Они похожи на морские корабли, которые Аслан видел в прошлом году в Анапе, куда они ездили с мамой отдыхать. Он вспомнил про зенитную пушку, что стоит у полевого стана. Из нее дядя Володя во время грозы стрелял по черным тучам, и вместо града лился дождь. Вспомнил он это и сказал:

– Сейчас и я сделаю дождь!

– Давай, давай потрусим тучку, – обрадовалась Мадинка и подпрыгнула от радости.

Аслан зарядил все ракетные установки и стал наводить их на наплывающую тучку.

Затем была отдана команда: «Огонь!», и ракеты полетели в сторону лужи. Одна, вторая, третья!..

Из тучи поднялся фонтан брызг.

– Попали! Попали! – восторженно кричала Мадина.

– Ас-са! Ас-са! Я сделал дождь! – пританцовывал Аслан.

Потные, испачканные ребята не заметили, как возле них очутился дедушка Тасо.

– Что вы делаете? – спросил он.

– Дождь, – нерешительно ответила Мадина.

– Какой дождь?!..

– Дождь… из туч! – пояснил Аслан. – Как дядя Володя.

– Ах, вот что! – многозначительно произнес дедушка Тасо. – Тогда хвалю, хвалю!

Он взял ребят за руки и повел к умывальнику.

За завтраком снова зашел разговор о дожде.

– Дед, а дед, – спросил Аслан, – а сколько у нас в стране зениток?

– Много. А что?

– Если много, то почему дяде Володе не дадут еще несколько штук? Трудно ведь одной пушкой разгонять градовые облака.

– Не скрою: одним орудием не прикроешь от града поле. Но где взять больше? На базаре не купишь, у армии не отберешь. Вот когда люди на земле договорятся не применять оружие, тогда и в нашем селе будет настоящая противоградовая зенитная батарея. Командиром на ней будет мой внук Аслан!

– А я? – обидевшись, спросила Мадина.

– И ты, конечно, займешь важную должность инженера-оператора. Будешь определять, куда и с какой скоростью двигаются облака, какая у них высота. Установишь все это и – ба-бах! – по тучам. А в снарядах порошок. Раз – и град растаял – вместо него льет обыкновенный теплый дождик. И всем хорошо: и людям, и полям, и садам. Много всего вырастет: хлеба, фруктов, винограда!

После завтрака с улицы уже доносились веселые голоса ребят:

– Я буду главным дождевальщиком нашего села-а-а!

– А я инже-ре-ном-оператором!