Текст книги "В стране сказок"

Автор книги: Клара Джимиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Клара Темирболатовна Джимиева
В стране сказок

Повесть о маленьком Аслане

Обидчик

Маленький Аслан бежал по двору вприпрыжку и весело напевал:

 
Уа-рай-да-рай-да!
Уа-рай-да-рай-да!
Уа-рай-да-рай-да! Уа-рай-да-ра!
 

Бежал он в дом за флаконом из-под духов и никому не мешал. Но старый петух, просто от вредности, подкрался к нему сзади и клюнул в босую ногу.

Аслан заплакал от боли и досады. Может быть, он простил бы такую обиду серому волку или злой собаке, но петуху? Никогда!

Мальчик пнул его, и драчун отскочил. Аслан еще топнул, думая, что петух бросится наутек. Но не тут-то было. Вытянув шею, расставив крылья и, выкрикивая короткое и сердитое «ко-ко-ко!», он снова шел на Аслана.

– Ты что?! – возмутился мальчик и от неожиданности попятился назад. Видя, что его противник не собирается отступать, он побежал к дому.

Коко (так звали петуха) нагнал его у дверей и успел клюнуть второй раз, да в то же самое место! Из ранки засочилась кровь. Аслан захлопнул дверь и, громко плача, забрался под стол. Как будто надо было прятаться еще и в комнате. Он поревел там немного и вылез. Конечно, он бы плакал и дольше, если бы кто-нибудь из взрослых находился дома. Но пожалеть его было некому: бабушка Разиат сразу после завтрака ушла в сад, мама – в школу, а дедушка – на ферму.

Аслан опять осмотрел рану и решил не вытирать кровь с ноги, «пусть нана [1]1
  Нана – ласковое обращение к бабушке (у осетин).


[Закрыть]посмотрит», как ему было больно.

Он взобрался на подоконник. И так, с заплаканными глазами и размазанной по смуглым щекам грязью и сидел. Нижняя толстая губа его отвисла, а тоненькие брови сошлись на переносице. Он все еще всхлипывал. С взлохмаченных черных кудрей его сыпался на подоконник крупный речной песок, когда наклонял голову, чтобы утереть вдруг набежавшие слезы.

А Коко ходил по двору и что-то угрожающе выкрикивал. Он был страшно недоволен тем обстоятельством, что калитка закрыта, а все куры гуляют на улице.

– Я тебя не трогал! – крикнул ему Аслан резким толчком кулака, растворив обе створки окна. – Так не поступают! Я не обижал тебя!

– Ко-ко! – сердито прокричал старый петух и, скривив шею, посмотрел на мальчика одним глазом.

«Еще насмехается, ух!» – И Аслан крикнул громче прежнего:

– Посмотришь, посмотришь! Я скажу дедушке, и он тебя выгонит из дому!

– Хо! – прохрипел Коко, будто усмехнулся.

Аслан сразу даже слов не нашел от такого петушиного нахальства.

– Да у тебя… у тебя хоть бабушка есть? – презрительно бросил он наконец.

Петух остановился посреди двора и молча повернул ухо и маленький черный глаз в сторону окна.

– Ага! Нету! – торжествовал Аслан. – И дедушки у тебя нет! А у меня есть и дедушка, и бабушка. Вот! – и мальчик показал униженному противнику язык. – А у моего деда Тасо – золотые руки. Так дядя сказал в клубе, когда собрание было. Вот! Дедушка знаешь кем работает? Не знаешь? А я знаю! Он работает с-самым с-с-самым главным ветерина… ветериранным, нет, ветеринарным врачом в колхозе. А сколько у него медалей? Ничего ты не знаешь!

Аслан вынес из другой комнаты шкатулку с медалями и стал их показывать своему обидчику.

– Теперь понял, кто такой мой дед?

– Ко! – наклонил голову петух.

– То-то же! – примирительно сказал Аслан, приняв громкое «ко» за восхищение подвигами его дедушки.

Коко, не двигаясь с места, вертел и вертел головой, поглядывая на мальчика то одним, то другим глазом.

– А это… карточка моего папы.

Мальчику хотелось рассказать, что папа его летчик и живет далеко на Севере, но он опустил фото на подоконник. «Задразнит еще, как Фатима. Раскричится, что нет у меня никакого папы».

Аслану стало грустно. «Врет Фатима, – стал разговаривать он сам с собой. – Папа присылает нам деньги. Он скоро приедет! Дедушка тоже сказал маме: «Он нужен мальчику».

Обо всем этом петуху Аслан не стал рассказывать. Он посмотрел на своего противника задумчивыми темными глазами и спросил:

– У тебя хоть карточка отца имеется?

Петух молча направился в глубь двора.

– Сдаешься?! – воскликнул Аслан и весело рассмеялся.

Сегодня одни огорчения

Аслан спал на диване, разметав смуглые руки и ноги, и улыбался во сне. Еще бы! Мальчику снился чудесный сон. Он парил над поляной, как горный орел. Потом откуда-то прилетел огромный серебристый самолет.

– Папа! Папа! – обрадовался ему мальчик.

Самолет посмотрел на него большими стеклянными глазами и засмеялся.

– Я к тебе прилетел, – сказал он мальчику.

– Покатай и меня, Аслан! – услышал он голос Тимура с поляны.

– По-ка-таем! – громовым голосом ответил самолет и подставил Аслану свое крыло.

Мальчик уже схватился за крыло и тут, вздрогнув, проснулся.

– Где он? Где мой папа?! – испуганно оглядываясь по сторонам, спросил Аслан и, не найдя в полутемной комнате ни отца, ни самолета, горько заплакал.

Никто из взрослых не приходил на плач, и он решил сам разыскать их.

Аслан слез с кровати, зашлепал к двери, но вдруг остановился. Два ярких солнечных луча преграждали ему путь. Они были натянуты от щели ставен до середины комнаты. Вокруг них резвились мелкие пылинки. В другое время он попробовал бы их лизнуть, чтобы убедиться, какие они на вкус и где могут пригодиться в его мальчишеской жизни. Но сейчас Аслан обошел лучи стороной, на всякий случай, чтобы не обжечься об огненные нити.

Бабушка Разиат сидела во дворе, под ореховым деревом, и нанизывала на нитки тоненькие дольки яблок. Несколько таких бус уже сушилось на проволоке посреди двора.

Аслан щурился от яркого солнца, тер глаза кулачками и хныкал.

Мальчик надеялся, что бабушка отложит иглу и поспешит к нему. Но она будто и не слышала: нанизывала да нанизывала одну за другой дольки яблок на толстую большую иглу и думала о чем-то своем.

Аслан подошел поближе.

– Ты разве не слышишь, что я плачу? – обиженный невниманием, спросил он.

– Слышу, – спокойно ответила бабушка.

– А почему не спрашиваешь, что со мной? – удивился он.

– Ты раньше всегда плакал после сна, потом перестал, и я подумала, что ты вырос и поумнел. А тут снова…

– Нана! Папа же прилетал! Как ты не понимаешь?! – воскликнул он.

– Это был сон, – тихим голосом сказала бабушка. Она посмотрела на внука погрустневшими глазами и обняла его одной рукой.

– Папа же прилетал! – повторил мальчик и добавил: – Тимурку спроси, если мне не веришь. Он видел самолет!

Аслан не раз слышал от взрослых, что из своего сна ничего не возьмешь. Но сейчас ему очень хотелось повидать отца.

– Вечером он тебе снова приснится, – пообещала бабушка.

Она повязала на голову сползшую назад косынку и снова принялась за работу.

– До вечера папа улетит далеко! И как он меня найдет в темноте? Я лучше сейчас усну!

Он побежал в комнату и долго лежал на диване, зажмурив глаза, спрятав голову под подушку, но уснуть так и не смог.

Тогда он снова вышел на залитый солнцем двор.

– Пойди, поиграй с детьми, мое солнышко, – посоветовала ему бабушка.

– Да?! А если Тимурка спросит меня, почему я не покатал его на папином самолете? Что я скажу? – ворчал Аслан.

Бабушка ничего не ответила, только складка меж бровей залегла глубже, и от этого лицо ее стало еще печальнее.

Аслан решил узнать, ушел Тимур или все еще ждет его на поляне. Сделав несколько шагов в сторону калитки, он увидел свою тень и остановился.

– Ты что за мной ходишь? А?! – и для большей строгости добавил: – Отвечай, когда тебя спрашивают… взрослые!

– И когда ты только поумнеешь? А ведь уже большой, – смеясь, сказала бабушка.

Аслан остановился и подпрыгнул. Тень тоже подпрыгнула. «А если б тень стала показывать разные фокусы: побежала бы по двору вниз головой, прокатилась бы колесом, полетела бы как птица?»

– Вот тень моя неумная, – сказал он убежденно… – Ничего сама не умеет делать, а ведь больше меня! Смотри!

Аслан поднял руку, и на асфальте двора длинноногий человечек с лохматой головой тоже вытянул руку вверх.

– Нана, смотри, на нем шапка из овчины! – засмеялся Аслан, показывая пальцем на свою тень.

– Сбрить твои кудри надо. Тогда и тень снимет овчину. Ты не девочка, а мальчик, и такие кудри тебе ни к чему, – ответила ему бабушка.

– Это вовсе не моя тень. На мне, видишь, шорты, а она совсем голенькая! – рассудил Аслан и пошел дальше.

– Такое выдумает нана! – сказал он бежавшему за ним Гибису – молодой овчарке. – У Фатимы – косы. Ее и записали в школу. И у Тимурки чуб до самых бровей отрос. А я чем хуже? Я тоже хочу в школу.

Аслан думает, что в школу без волос не принимают, а ему попасть туда обязательно надо. В школе дают красные галстуки, звездочки и портфели. Аслан бы целыми днями гулял между школой и домом в новенькой синей форме. Взрослые бы спрашивали его:

– В какой ты класс ходишь?

– В пятый «А», а Тимурка и Фатима пойдут только в первый! Я их обогнал! – отвечал бы он.

– А какие у тебя отметки, Аслан?

– Пятерки!

– Кем будешь, когда вырастишь?

– Дедушкой Тасо, – ответил бы он, потому что нет на свете лучше человека, чем его дед.

Подумал так мальчик и вздохнул:

– Зря меня не записали! – сказал он Гибису и сел на скамейку под окнами дома.

На улице было жарко и безлюдно. И Тимурки на поляне не было.

– Я уже большой, Гибис, и все знаю. Как же в школу меня не принимают? – продолжал он жаловаться.

Аслан давно знает самые главные буквы М и А. Может начертить их мелом на асфальте, стене или песке. Из этих букв получается слово МАМА, если Аслан не забывает, что первой стоит буква с двумя вершинами, а за ней – с одной вершиной.

Аслан мог бы ходить в школу один, но только полно везде ничейных гусей и собак. Они нападают на детей просто так, потехи ради.

Вот на ребят в школьной форме они не посмеют напасть!

– Ты когда-нибудь видел, чтобы на школьника петух напал? – спросил он Гибиса.

Пес смотрел на мальчика веселыми глазами, хлопал пышным длинным хвостом по пыльной земле.

Мальчик снова задумался.

Он мог бы ходить в школу и один, раз может найти свой дом отовсюду, даже с края земли. А кончается она за фермой, где работают его дедушка и бабушка. Дальше фермы никто не живет. Сразу за фермой начинается лес, а за ним каменные горы до самого неба. Дом их самый крайний на улице и стоит напротив солнца. Прямо напротив их калитки, за невысокими холмами, спит ночью солнце. Бабушка уверяет Аслана, что солнце нигде не ночует, но он уже большой мальчик и знает, что ягнята спят в хлеву со своими мамами, цыплята залезают под крылышко наседки, дети ложатся спать рядом со взрослыми.

– Солнышку, что ли, не хочется спать? – рассуждал он вслух. – Его домик за холмами. Каждое утро солнышко выходит гулять, если нет на небе туч или не капает дождь. Ему не разрешают выходить из дому в сырую погоду. Боятся, что оно простудится. Понимаешь?

Гибис лежал у ног мальчика и молча слушал его.

Свой дом Аслану найти даже очень просто: на улице все дома стоят в один ряд. Выйдет из калитки и сразу видит: вдоль улицы тянется проселочная дорога, а рядом с ней канава, а по обе стороны от нее разные деревья: яблони, сливы. В канаве вода такая черная-черная, и лежат в ней свиньи и поросята. А на берегу отдыхают гуси и утки, если поленятся идти на речку.

За канавой просторная поляна. На ней пасутся овцы и телята. Дети тут гоняют футбол и затевают разные игры. За поляной протекает речка Светлая. Вода в ней зимой чистая, даже голубая, как лед. А летом вовсе она и не светлая и не чистая, особенно после дождя.

На речке стоят маленькие плетеные мельницы, накрытые соломой. Мелят на них кукурузу и солод… К такой мельничке и от дома Аслана проложена тропинка.

– Я все знаю, – опять похвастался мальчик собаке, – зря меня не записали в школу.

Аслан и Гибис

Аслан очень любил свою овчарку и переживал, что ночью остается в темном дворе, что зимой ей холодно. В доме много комнат и полно ничейных постелей, а Гибис должен мерзнуть зимой в конуре. И с тем, что собаке полагаются одни кости, мальчик никак не мог согласиться. Гибис всегда так радовался каждому кусочку мяса! Подпрыгивал, если Аслан держал мясо в вытянутой руке, хватал его и жадно ел.

Но бабушка пригрозила мальчику:

– Если еще увижу, что мясо, которое должен съесть ты, отдаешь Гибису, накажу. Не говори потом, что не слышал моих слов.

Не забыл он бабушкиных слов и в то утро. Но как он мог съесть курятину, не угостив ею своего друга?

– Нана, я суп съел, а мяса мне что-то не хочется. У меня от курятины болит живот, – сказал Аслан и отодвинул от себя тарелку с куриной ножкой.

Он подумал, что бабушка пожалеет его и скажет: «Не ешь. Если хочешь, отдай Гибису», но ошибся.

– Не хочешь – оставь, – посоветовала она.

– Ладно. Может, ничего и не будет, – немного помолчав, сказал Аслан и придвинул к себе тарелку.

Он откусил совсем маленький кусочек и принялся его жевать. «Пусть нана подумает, что я сам его съел». Немного погодя он слез со стула и, мурлыча никому не известный мотив, направился к двери с сияющими глазами.

– Есть положено за столом, мой мальчик, – заметила нана.

Аслан рассмеялся. Он был уже у двери и мысленно успел угостить мясом Гибиса, потому спросил бабушку:

– Нана, когда ты видела, чтобы собаки ели за столом?

Спорные вопросы

Еще утром облака лениво бродили по склонам лесистых холмов, а к обеду они уже затянули все небо, и стал накрапывать дождь.

Как раз в это время ребята, игравшие в футбол, разрешили Аслану постоять в воротах, обозначенных камнями. Крупные неторопливые капли ударили его по голове, плечам. Аслан поднял умоляющий взгляд кверху. Низкое серое небо двигалось на него бесчисленными каплями дождя. «Сигнал тревоги» подали и огромные листья лопуха около ног, по которым весело забарабанил дождь. А как Аслану хотелось доказать ребятам, какой он ловкий вратарь! И вот… «Тоже мне, не мог пойти ночью, когда ребята спят. Как будто не все равно, днем или ночью поливать землю», – бурчал он.

– Аслан, беги скорее! – услышал он голос Фатимы и побежал за всеми.

Ребята укрылись от дождя в сарае Тимурки.

– А откуда дождик льется? – спросила четырехлетняя Мадинка и вытерла смуглое личико подолом платья.

– С неба! Откуда же еще? – пожала плечами Фатимка.

– Не с неба, а с тучи! – вмешался в разговор Тимур.

– Нет! С неба!

– С тучи! – настаивал на своем Тимурка. – Без тучи не бывает и дождя!

Ребята заспорили.

– Спроси у Чермена, он все знает, – не успокаивался Тимур.

– И спрошу! Он не задавака, как ты.

Чермен был старше собравшихся здесь ребят. Уже в четвертый класс перешел. Но с дошколятами водился. И сейчас, когда Фатимка спросила, откуда берется дождь, Чермен важно встал, поднял руку, чтобы все замолчали.

– Это делается так… Это делается так, – повторил он, подумав еще немного. – Прилетает вертолет или самолет, вертит лопастями или винтом и делает ветер. Начинается ведь все с ветра? – он посмотрел на ребят.

– Да, – ответили все.

– Про вертолет – ты нарочно? – хитро улыбаясь, спросил Тимурка. – Ветер и без всяких самолетов дует. – И синие глаза его заискрились: вот ведь какой я догадливый!

– Молодец, молодец! – похвалил Чермен. – Это я для примера, понимаете? Ну, слушайте. Ветер гонит тучи с гор и ущелий, закрывает ими небо над селением. Эти тучи состоят из капелек дождя. Ветер трусит их, и на землю падают капельки. Сильно трусит – идет ливневый дождь. А если чуть-чуть, то моросит.

– Сейчас ливень? – спросила его Мадина.

– Ливень, – ответил ей Тимурка и добавил: – дождь льется из тучи! – он посмотрел на Фатиму: – Поняла? А ты что говорила?!

– Подумаешь, дождь! – Она сморщила веснушчатый нос, тряхнула рыжими волосами. – Пусть себе дождь! Зато мама меня танцевать учит. И костюм сошьет осетинский. А когда я вырасту, буду выступать. И все хлопать будут.

– Артисткой будешь? Ха-ха! Такая рыжая, с веснушками и без зубов! – Чермен захлопал руками по коленям.

– Сам ты без зубов!

Аслан будто впервые увидел множество коричневых веснушек на лице Фатимы, круглые карие глаза со светлыми ресницами и большой рот без передних зубов.

– Что ты уставился? – Фатима показала язык Аслану.

Аслан отвернулся.

– А ты, – Фатима все злилась на Чермена, – на утреннике в школе медведем был. Я видела, мы с мамой туда ходили. Медведь ты и есть. Р-р-р! Лохматый!

– Я и чертом был, – добродушно засмеялся Чермен, – потому что черный. А вот у Тимурки волосы светлые. Если их не стричь долго, могут до плеч отрасти. Бороду и усы приклеить – и, пожалуйста, Дед-Мороз на Новый год.

– Я хочу быть Красной шапочкой! – Мадина покрутила маленькую пуговицу на груди синего вельветового платья. – Понесу бабуле олибахи [2]2
  Олибахи – пироги с сыром (осет.).


[Закрыть], а волка прогоню палкой. Ну, погоди, волк!

Все засмеялись.

– Ты кем будешь, когда большой вырастешь? – задала Чермену новый вопрос Мадинка.

– Не знаю, – пожал плечами мальчик.

– Может, электромонтером буду, как мой папа, а может быть, шофером. Еще не знаю.

– А я знаю! – воскликнул Аслан. – Я буду летчиком, как и папа. Летать буду на реактивном!

– «Как папа!» – передразнила его Фатима. – Вот дядя Рамазан – летчик. Он летает над полями и посыпает их порошком. Удобряет поля. А твоего отца кто из ребят видел? Небо-то у нас одно?

– Может он ремонтирует свой самолет? – неуверенно сказал Аслан и опустил голову.

– Тогда бы мы видели, что стоит на горе самолет, а под ним лежит летчик и ремонтирует его. Ты никогда не видел, как мой папа ремонтирует свою машину?

Аслан кивнул головой:

– Видел.

– Вот! – вскинула голову Фатима. – И нет у тебя никакого отца! Одни его фотокарточки!

– Он скоро приедет! Он прислал письмо! Я сам видел!

– Письмо, может, и прислал. А сам где? – Фатима засмеялась: – В письме сидит, что ли?

Ребята тоже засмеялись.

Аслан бросил на Фатиму быстрый злой взгляд и убежал в дождь.

Еще одно открытие

Дождь перестал так же внезапно, как и начался. Аслан поел из ведерка сочных ягод черного тутовника, полазил под амбаром по мягкой пыльной земле в поисках железного шарика, недавно им оброненного, но не нашел и направился на улицу. Когда он переходил двор, то на асфальте увидел лужицу. «Сейчас как шлепну ногой – и будет фонтан!». Он занес ногу над лужицей и вдруг увидел под собой небо, испугался и отскочил.

– Нана! Беги сюда! Небо в лужу упало! И я чуть не свалился туда! Беги, скорее, нана! – кричал он, и медленно отходил назад.

Бабушка долго не показывалась, и Аслан решил проверить, все ли небо упало в лужу или только часть его.

Он подошел к луже бочком, осторожно опустился на колени и заглянул в нее. Голубое небо с редкими белыми облаками лежало под ним.

Мальчику было непонятно, как такое большое, такое далекое небо могло упасть в лужицу и уместиться в ней. Он нагнулся ниже и увидел, как прямо из-под него выскользнула на небо голова лохматого чудовища с темным лицом. Аслан нагнулся еще ниже. Голова приблизилась к нему и грозно закачалась. Зашевелились, запрыгали во рту чудовища белые мелкие зубы.

– Эй, т-ты! – заикаясь проговорил он и отполз от лужи поближе к дому. Тут он вскочил на ноги и хотел бежать за палкой, но увидел бабушку.

– Чего ты испугался?

Она никак не могла понять, что могло случиться с небом и о каком чудовище говорит ее всклокоченный внук.

– Наверно, это волк! Загляни в лужу и сама увидишь! Волк – пусть себе! Небо вытащи! – торопил Аслан.

Бабушка подошла к луже, заглянула в нее и засмеялась.

– Ай, лаппу, лаппу [3]3
  Лаппу – мальчик.


[Закрыть]. Ты же себя увидел. Лужа, она как зеркало. Ты просто не подумал хорошенько. А сколько раз видел, как в луже отражается небо.

– Но голова качалась, нана! И зубы прыгали у него во рту! – доказывал Аслан.

– Так вымазал лицо тутовником и пылью, что сам себя не узнал.

– У меня, что ли, голова больше неба? – еще сомневался Аслан.

Бабушка не стала с ним спорить, а принесла из комнаты небольшое квадратное зеркало и положила его рядом с лужей.

– Смотри!

Она велела Аслану склонить голову над лужей и подула на нее. Голова мальчика снова закачалась.

– Жидкая вода – вот и колышется от ветерка, а у зеркала поверхность твердая…

– Я сам все проверю, – сказал, почему-то надув губы, Аслан.

Бабушка ушла, а мальчик долго сидел посреди двора: дул то на зеркало, то на лужу, то наклонялся над лужей или зеркалом, потом отдалялся, заносил над ними руку, палочку, камушек и убирал их в строну. Наконец Аслан поверил бабушке. И стало ему весело. Поднял голову: белые облака и небо на месте. Засмеялся. Надо с ребятами поделиться своим открытием!

– Ты куда? – выглянула из окна бабушка. – Умойся хоть. Друзья тоже испугаются.

– Не бойся, нана, я при них не буду смотреть ни в лужу, ни в зеркало. Как они тогда увидят, что мое лицо грязное?

И он исчез за калиткой.

Мысли, пришедшие перед сном

Хорошо, когда мама дома! Только спать днем совсем не хочется, особенно в воскресенье.

– Мама, скоро у тебя каникулы? Ведь ребята уже в школу не ходят.

– Скоро. Но не каникулы, а отпуск. Спи! – приказала она.

– Почему надо спать днем, если я не в садике? – пробурчал он.

В садике был ремонт: все белили, красили, починяли. Столы, стулья, кроватки сложили во дворе. И ребята пока дома.

Поговорить бы с мамой!

– Мама?

– Помолчи немного. Дай отдохнуть своему языку.

Мама лежала рядом с ним на диване и ждала, пока он уснет: ей нужно было идти в сарай стирать белье.

«Разве язык тоже может устать? Ноги устают, если за ним кто-нибудь долго гонится. И руки устают, если повиснуть на ветке дерева. Но язык?» – он провел им по губам и сказал тихо:

– Я этого раньше не знал.

Мальчик помечтал о том прекрасном времени, когда вырастет большой и ему не надо будет спать днем. Он решил, что и ночью не стоит спать. Смотрел бы телевизор, слушал сказки. А днем бы с ребятами играл на улице.

«Правда, взрослые никогда не играют. У них всякие важные дела. А я буду играть», – подумал Аслан.

Могла бы мама всем ученикам ставить пятерки и не сидеть так долго над их тетрадями? Могла бы. И ученики были бы рады, и она бы имела время поиграть. Ученики ведь научились писать, если исписывают целую тетрадь мелкими буковками. Мама вместо одних букв пишет красными чернилами другие, что-то вычеркивает, рисует на полях палочки и птички. На это уходит много времени. А играть когда?

И бабушка Разиат могла бы отпускать телят с коровами на пастбище. И сытые были бы телята, и чистые. Что, Аслан не видел, как коровы язычками умывают своих телят! «Нельзя так», – говорит бабушка. И чистит колхозных телят, и кормит, и ласкает их целыми днями.

А дедушка как узнает, что корова больна? Ведь говорить животные не умеют, хотя языки у них огромные. Зачем здоровой корове уколы делать? Да еще большущей иглой! От нее коровам – один вред! Мычат они от боли, а дедушка говорит им ласковые слова и просит потерпеть немного.

«Тебе нравится, когда корова плачет?» – спросил Аслан дедушку.

«Если корове не сделать прививку, она может заболеть. Болезни надо предупреждать», – ответил дед.

Аслан не понимает, что значит «предупреждать», но дедушка похлопал его по плечу и успокоил: «Подрастешь немного и все сам поймешь».

Аслан снисходительно улыбается, вспомнив слова деда. Он, конечно же, большой и знает, что взрослые не всегда правы. Все им кажется, что маленькие ничего не понимают.

Например, кто-нибудь из взрослых купает Аслана перед сном. В ванночке купает. С мылом. А утром велят снова мыть лицо! Зачем мыть чистое лицо? Или надевают на него чистые брюки, а вечером ругают, что Аслан их выпачкал. Утром он просит надеть на него вчерашние, уже грязные, чтобы другие не пачкать. Не дают, говорят, что из дому положено выходить чистым. А для чего? Чтобы вечером поругать. Вот для чего!

Аслан лежал рядом с матерью и думал обо всем этом, а потом спросил:

– Мама, как ты думаешь, отдохнул мой язык?

Мама не ответила. Она уснула, подложив ладонь под щеку, и чему-то улыбалась во сне.

Аслан обрадовался, что мама уснула. Слез на пол и на носочках вышел из комнаты.

Во дворе навстречу ему, весело размахивая хвостом, бежал Гибис.

– Зря меня мама выкупала. Я все равно не уснул, – сказал ему мальчик, и они отправились на улицу.