Текст книги "Предсказание эльфов"
Автор книги: Кирстен Уайт
Жанры:
Ужасы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
Глава шестнадцатая
Потерянные души
Спотыкаясь, мы с Жаком вышли из дверного проема прямо на широкое поле, залитое тусклым светом и поросшее высокой пожухлой травой. Было холодно, все вокруг было подернуто серой дымкой. Фель исчезла, соорудив дверной проем в мертвом дереве позади нас. Мудрое решение. Я обхватила себя руками от холода.
– Надо было захватить куртку.
Жак поежился.
– Могло быть и хуже.
Вдалеке виднелся пруд – одинокий и мрачный, окруженный жидкой рощицей. Почему эти существа не живут на тропических островах? Я бы не прочь прокатиться на Гавайи.
Я сдвинула брови.
– Тебе лучше спрятаться, когда мы подойдем поближе – я сделаю вид, что пришла одна. Тогда у нас больше шансов увидеть ее, если она вообще здесь.
– С тобой точно все будет в порядке?
– Если не будет, ты сразу заметишь, поверь мне.
Жак улыбнулся, и мы продолжили шагать через поле в молчании. Когда от берега пруда нас отделяли несколько метров, Жак отошел в сторону и спрятался в лохматой роще. Взяв в одну руку Тэсси, я подошла к самой кромке воды, подняла с земли камень и швырнула его в пруд. Никакой реакции. Я проделала это снова. Опять ничего.
Признаться честно, я очень надеялась, что ничего не выйдет. Ведьмы живут в прудах и заливах и выглядят как скрюченные старухи. Не слишком симпатичный облик, но то, что под ним, – еще хуже. Под чарами ведьмы тошнотворно зеленые, с большими круглыми рыбьими глазами белого цвета. Их волосы похожи на клочья гниющих водорослей, а во рту три ряда острых черных зубов. Я уже говорила, что ведьмы едят детей? Да-да. ДЕТЕЙ. Они просят их помочь старушке, а затем затягивают под воду и держат там, пока те не перестанут сопротивляться. А затем сжирают их целиком.
Инструкции по работе с ведьмами довольно просты. Их нельзя поймать в воде – там они слишком сильны. Но если удается выманить ведьму наружу, то ее нетрудно вырубить электрошокером, а затем следует нацепить на нее браслет и быстро запросить перемещение. В отличие от вампиров ведьмы не подвергаются нейтрализации. Их держат в специальном месте где-то в Сибири. «Гуманное лишение свободы», – так это называют в Агентстве. Довольно странно, учитывая то, что в ведьмах нет ничего человеческого, тем более гуманного.
Десять минут бессмысленного метания камней в воду меня утомили. Может, я уже старовата, чтобы привлечь ведьму Я оглядела пруд в поисках доказательств, что не зря трачу здесь время. Растительность вокруг была еще мертва: весна пока не добралась до этой части Ирландии. Вдруг я заметила справа нечто необычное. Метрах в пяти от меня высился небольшой холмик странной формы, весь в серо-зеленую крапинку – странное сочетание для этих мест. Вытаскивая Тэсси, я осторожно подобралась к холму. Вокруг витал сильный запах плесени. Он исходил от ведьмы. Затаив дыхание, я на цыпочках обошла распростертое на земле тело ведьмы. Я не верила своим глазам.
Ведьма была мертва.
Я никогда не знала, от чего умирают ведьмы. Они были одними из тех существ, которые жили вечно – вроде русалок. Но эта ведьма определенно была мертва. Под искусственным обликом, созданным чарами, я отчетливо видела, что ее молочно-белые глаза были широко раскрыты, а отвратительное лицо застыло в маске удивления. Что здесь произошло?
Я осмотрелась вокруг в поисках подсказок, но ничего не увидела. Прищурившись, я снова принялась рассматривать ведьму. Под чарами было что-то еще – прямо на ее груди, замотанной в кучу тряпок. Я подобрала с земли палочку и отодвинула ткань. На коже ведьмы виднелся еле заметный след – бледно-золотой отпечаток руки, который рассеивался прямо на моих глазах, пока совсем не исчез.
И тут меня посетила страшная догадка. От тела ведьмы в холодном воздухе исходил легкий пар: значит, она была еще теплой. Ведьма погибла совсем недавно.
– О, бииип, – прошептала я.
– Я выпрямилась, держа Тэсси наготове, и принялась оглядываться. Теперь все вокруг казалось мне подозрительным, как будто за каждым коричневым кустом таилась неминуемая смерть. Жак? – тихонько позвала я, пятясь подальше от пруда. Я надавила кнопку тревоги на коммуникаторе, надеясь, что Фель не успела уйти далеко и ждет нас для перемещения.
– Жак? – мне не хотелось издавать громких звуков. Хотя это было бесполезно – я так долго стояла на самом виду, что меня бы заметил кто угодно. Где-то слева, довольно далеко, я услышала хруст ломающейся ветки. Уронив на землю сумку с браслетами, я выхватила нож.
– Жак? Жак, это ты? – мой голос дрожал так же сильно, как мои руки. – Жак?
Вдруг воздух сотряс пронзительный вопль, как будто чью-то душу силой вырывали из тела. Душу Жака! Из его тела! Ненавидя себя за это, я развернулась и изо всех сил помчалась к дереву, в котором исчезла Фель. Если это существо справилось с ведьмой и с Жаком, у меня не было шансов. Судорожно хватая воздух ртом, я мчалась быстрее ветра. Я спасалась от неминуемой смерти, которая в любой момент могла меня настигнуть.
Дерево было все ближе – но там никого не было. Фель еще не ответила на вызов. Я бежала, задыхаясь и всхлипывая. Если эльф не придет сейчас, я погибну! Я добралась до дерева, но ее все не было. Меня трясло так, что я боялась не удержаться на ногах, но развернулась, желая встретить смерть лицом к лицу. Поле было пусто. К моему горлу подкатили рыдания. Я не знала, что делать – продолжать ждать Фель или рискнуть и назвать ее тайное имя. Когда я уже готова была выкрикнуть его, за моей спиной вспыхнул свет, и я схватилась за протянутую руку эльфа.
– Вперед, скорее! – За вершинами деревьев я увидела огненный всполох, и дверь за нами закрылась.
Глава семнадцатая
Все та же Эви
Я проснулась у себя на диване. Ракель сидела в кресле около двери на кухню и вполголоса разговаривала по коммуникатору. Она провела здесь всю ночь: я не хотела оставаться одна.
Ракель сдвинула брови и потерла лоб свободной рукой. Я села. Она взглянула на меня с напряженной улыбкой, продолжая разговор. Когда она отключила коммуникатор, я уселась на собственные руки, чтобы они перестали трястись, и спросила:
– Они нашли эту штуку?
Ракель покачала головой и тяжело вздохнула. В этом вздохе было больше усталости и напряжения, чем во всех остальных, что я слышала раньше. Даже больше, чем в ее фирменном вздохе «Эви, Эви, Эви», который она издавала каждый раз, когда я выкидывала какой-нибудь фокус – например, когда в четырнадцать лет я стащила ее коммуникатор, чтобы сделать из своего музыкальный проигрыватель. Тогда я что-то испортила во всей системе и заперла всех сотрудников в их комнатах на несколько часов. Это не прошло мне даром: меня целый месяц заставляли делать уборку во всем Управлении.
Если бы и в этот раз все было так просто.
Я не хотела слышать это, не хотела знать об этом, но я должна была спросить.
– Жак?
Ракель грустно покачала головой.
– Он погиб.
Я опустила глаза, они наполнились слезами. Я ничего не сделала, чтобы помочь ему, – я даже не попыталась. Ракель села рядом со мной и обняла меня за плечи.
– Ты ничего не могла сделать. Если бы ты попыталась помочь, вы оба были бы мертвы. И я знаю, Жак был бы рад, что тебе удалось спастись.
Вообще-то я была уверена, что Жак куда больше был бы рад остаться в живых. Но ведь у него было оружие, не говоря о невероятной силе оборотня, и если, несмотря на это, с ним расправились так просто, то я бы уж точно не смогла ничего сделать.
Но как бы я себя ни оправдывала, его последний крик по-прежнему стоял у меня в ушах.
– Мне нужно идти; ты сегодня нам очень помогла, и теперь главы всех отделов собираются на совещание. Мы выясним, что происходит, и остановим того, кто за этим стоит.
Тут я вспомнила о своей теории и резко выпрямилась.
– Это Рет!
– Что Рет?
– Рет – убийца! Я уверена, что это он!
– Почему ты так говоришь?
– Отпечаток! На груди ведьмы, там был отпечаток, мерцающий золотом! Точно как… – я прикусила язык. Я не рассказала Ракель о жидком пламени и не собиралась этого делать теперь. – Он оставил отпечаток на моей руке, я думаю, это он!
Ракель покачала головой.
– Я понимаю, что ты злишься на Рета, и у тебя есть на то причины, но это не он.
– Откуда тебе знать? Ты не знаешь ничего о… об эльфах!
Ракель посмотрела на меня сурово.
– Я работаю с эльфами куда дольше, чем ты. И я точно знаю, что Рет этого не делал. Пока ты была на задании, он находился на дисциплинарном собрании.
– Находился… где?
– То, что он сделал с тобой, серьезный проступок. Он подлежит рассмотрению совета. В комиссии присутствовали семь человек, они могут подтвердить, что Рет был там все это время.
Дисциплинарное собрание для Рета? Это что, шутка? Ведь эльфам плевать на нас и наши правила! Как я уже объясняла Ленду, они работают с нами только из-за приказа, который им дали в самом начале, – служить МАУП.
– Так что, его накажут?
– Его действия были признаны неподобающими, и ему сделали строгий выговор. – По тому, как Ракель это произнесла, было ясно, что она понимает, как глупо это звучит.
– Ах, выговор! Это послужит ему серьезным уроком! Теперь-то я в безопасности!
– Тебе больше не нужно об этом беспокоиться. Я приказала Рету не трогать тебя – он никогда не ослушается. Так что, пожалуйста, хватит бесконечно о нем волноваться.
Я взглянула на свое запястье. Оно было частично закрыто рукавом, но там, где виднелась кожа, все еще плясали золотые огоньки. Да уж, пустяк, не стоит беспокойства.
– Мне все еще кажется, что он замешан в этом. Если не он, так другая… другой эльф.
– Что ж, я озвучу твое предположение на совещании, но у нас нет никаких оснований подозревать эльфов. Мы с тобой обе прекрасно знаем, что эльфы ничего не делают без повода.
– Да, и нам обеим следовало бы знать, что мы ничего не понимаем в их поводах.
Последовал вздох из репертуара «я больше не намерена это обсуждать», и Ракель поднялась на ноги.
– Лиш передавала, что ждет тебя в гости, как только захочешь. Мне будет спокойнее, если ты проведешь этот день с ней. Я не хочу, чтобы ты оставалась одна. И на этот раз, пожалуйста, захвати коммуникатор.
Ракель потрепала меня по голове, как будто мне было пять лет, и вышла. Я так замерзла, что отправилась в душ и долго стояла под горячей водой. Я пыталась не смотреть вниз, но не могла: на моей груди по-прежнему плясали яркие золотистые огоньки.
Выйдя из душа, я подошла к зеркалу и уставилась на себя, изо всех напрягая глаза, но не заметила ничего необычного, кроме этого проклятого пламени. Я думала, что мое лицо изменится, что я буду выглядеть иначе, но из зеркала на меня смотрела все та же старушка Эви – конечно, не сногсшибательная красотка, но вполне хорошенькая: слегка вздернутый нос, губы сердечком. И светлые, почти бесцветные серые глаза.
Внезапно меня посетила страшная догадка. А вдруг я могу видеть паранормальное, только глядя прямо на него, а не на его отражение? Тогда за моим лицом может скрываться все, что угодно: я же никогда не смогу посмотреть в свои собственные глаза без помощи зеркала! Может, из них всю жизнь исходит странный свет! Может быть, поэтому Ленд никак не может скопировать их! Вдруг мне стало казаться, что мое лицо – лишь маска, скрывающая под собой нечто неизвестное.
Эта мысль меня ужаснула. И что самое страшное, я не могла ни подтвердить, ни опровергнуть ее. Обожаю свою уникальность: благодаря ей, мне не суждено узнать о себе всей правды… Никогда.
Совсем расстроившись, я натянула свой самый большой и мягкий свитер. Он был светло-голубой, с очень длинными рукавами, закрывающими руки вплоть до кончиков пальцев. В этом был свой плюс: мое запястье было надежно скрыто. Я заплела волосы в косу и, захватив свои вещи, отправилась в Отдел обработки данных. Когда я вошла, Лиш бросилась к стеклу аквариума так стремительно, что чуть не впечаталась в него.
– Эви, ты в порядке? Я так волновалась за тебя!
Я слабо улыбнулась.
– Да, не лучшие две недели в моей жизни.
– Садись! Ты давно ко мне не заходила… Я скучала.
Я прикатила одно из кресел на колесиках и забралась в него, поджав под себя ноги.
Лиш заставила меня подробно рассказать всю историю с Ретом, а затем случай с ведьмой. Теперь, сидя здесь с ней, я понимала, как мне не хватало лучшей подруги. Назойливое внимание со стороны Ракель, два провальных задания подряд, наконец Ленд, – все это не давало мне ни минуты покоя. Лиш, будучи весьма проницательной для бессмертной амфибии, сощурила глаза в лукавой улыбке.
– А этот Ленд, который спас тебя от Рета, он… хорошенький?
Я рассмеялась.
– Он может точь-в-точь скопировать Лэндона.
– Лэндона из «Истон Хейтс»? Тебе стоит в него влюбиться уже за это!
Я покачала головой.
– Нет, сам он еще красивее Лэндона. И такой милый… Только не говори Ракель, но он, похоже, мне нравится…
Лиш кивнула, по-прежнему улыбаясь.
– А у него так же… бушуют гормоны, как у Лэндона?
Я расхохоталась, услышав от русалки подобный вопрос.
– Эээ… думаю, нет. И я этому рада.
– Ну да. Это был бы слишком… – Лиш сделала паузу и значительно подмигнула мне прозрачным веком. – …тяжелый багаж, да?
– Ты же меня знаешь, я люблю путешествовать налегке.
Лиш засмеялась, выдувая пузырики.
– Видишь, как хорошо у меня получаются метафоры?
– Да ты просто мастер!
Мы часто использовали метафоры и клише: хотя Лиш была совсем из другого мира, для нее было важно говорить со мной на одном языке.
– Но самое важное – нравишься ли ему ты?
– Эээ… наверное, нет. Он же постоянно получает удары током из-за меня. И именно по моей вине он тут застрял. Вряд ли я ему нравлюсь. Это глупо, что они так долго его здесь держат!
– А что еще им остается делать?
– Я не знаю, послушать его, помочь ему! На кого бы он ни работал, они тоже пытаются узнать, что происходит. Если бы в Агентстве поменьше заботились о том, чтобы всех переловить и обезвредить, если бы они отнеслись к Ленду как к равному, как к коллеге, они могли бы с ним сотрудничать, и, возможно, это существо удалось бы выследить до того, как погибнут другие паранормальные!
Я посмотрела на Лиш – она была полна гордости за меня. Может, она не так уж и любила МАУП, как мне всегда казалось.
– Ты говорила об этом с Ракель?
– Нет, пока нет.
Я слишком нервничала. Раньше в Агентстве я чувствовала себя в безопасности, но с тех пор как узнала о седьмом уровне, мне казалось, что любые мои необычные действия вызовут подозрения. Здесь никто не относился к паранормальным как к равным – они всегда были другими. А настаивать на освобождении Ленда было самым подозрительным, что я сейчас могла сделать.
Внезапно меня поразило осознание собственного эгоизма. Все это время я и пальцем не пошевелила, чтобы помочь другим, беспокоясь только об одном – нравлюсь ли я Ленду больше, чем просто друг (если вообще нравлюсь), и что обо мне подумают люди в Агентстве. Я беспокоилась о себе, всегда об одной себе! Как тогда, на болоте, когда я бежала, рыдая, чтобы спасти свою жизнь, а Жака бросила погибать в лесу. Вокруг меня умирали паранормальные! Об убитых вампирах и ведьмах я не жалела, но Жак не заслуживал такой участи. Нужно было это остановить.
– Я поговорю с Ракель. Что бы они ни предпринимали, это не действует.
Глаза Лиш улыбнулись мне.
– Умница.
Я улыбнулась в ответ и задумалась – а может быть, Лиш давно пытается натолкнуть меня на эту мысль? С ней-то у меня никогда не было проблем. В сущности, некоторые паранормальные мне даже нравились, особенно оборотни. Ведь в том, что они такие, не было их вины.
Конечно, если вдуматься, никто из паранормальных не виноват, что он такой. Не думаю, что ведьмы, например, проснулись как-то утром и подумали: а что, было бы забавно начать есть детей. Они всего лишь хищники. Конечно, порой страшные и отвратительные, но такими уж они родились.
Но что же теперь, оставить все как есть? Позволить им скрываться в прудах и заливах в поисках новых жертв? Все эти мысли вызывали у меня мигрень. Мне нужна была пауза.
– Слушай, а ты очень обидишься, если я сейчас проведаю Ленда?
– Бииип, нет! Иди к своему странному приятелю!
Я засмеялась, прижимая лицо к аквариуму в знак прощания, и отправилась в камеру Ленда.
Ленд, по-прежнему в облике красавчика-брюнета, все еще рисовал в моем альбоме. Когда он поднял глаза, в них читалось облегчение.
– Ты вернулась!
Я кивнула, попытавшись улыбнуться. Но внезапно, к моему бесконечному стыду, разразилась рыданиями. Ленд вскочил с кровати и крепко обнял меня.
– Что с тобой? Что-то случилось?
– Оно было там! Оно убило ведьму, а потом Жака. Я убежала.
Ленд не выпускал меня из объятий.
– Ты видела его?
– Почти. – Я описала то немногое, что помнила. – Ах, да! Оно оставило отпечаток! На ведьме, у нее на груди. Светло-золотой мерцающий отпечаток руки, который медленно испарялся и исчез, пока я на него смотрела.
– Прямо на ее теле?
– Я думаю, это было на ее настоящем теле, под чарами. Сомневаюсь, что кто-то еще смог бы это заметить. Выглядело примерно как то, что я вижу у себя под кожей. Но у Рета есть алиби…
Ленд задумчиво сдвинул брови.
– А с тобой-то все в порядке?
– Я не знаю. Я… мне никогда еще не было так страшно. Я правда думала, что не выберусь. И Жак… Я слышала, как оно убило его! – Я снова расплакалась. Ленд бережно усадил меня на кровать и устроился рядом, обняв меня за плечи. – Прости, – сказала я, вытирая глаза.
Тебе не за что извиняться. Я очень рад, что ты смогла сбежать. И ты первая, кто что-то видел, а это нам очень поможет. – Помогло бы, не сиди ты тут взаперти. Но я собираюсь пойти к Ракель и убедить ее, что с тобой нужно сотрудничать, а не обращаться как с опасным преступником. Это существо надо остановить.
Ленд кивнул: похоже, теперь он тоже гордился мной. Нагнувшись, он легонько поцеловал меня в лоб. Я не думала, что мне может быть так плохо и так хорошо одновременно…
Глава восемнадцатая
Не зови меня никогда
Смелая продемонстрировать Ленду серьезность своих намерений, я вытащила коммуникатор и отправила Ракель сообщение с вопросом, когда мы сможем поговорить. Через пару минут коммуникатор запищал.
– Ого. Ее не будет здесь три или четыре дня. – Я повернулась к Ленду. – Но как только она вернется, я сразу поговорю с ней. В МАУП ничего не понимают. Они живут в постоянном страхе и пытаются всех контролировать, поэтому не видят, что некоторые паранормальные хотят лишь помочь. Как ты. Я смогу убедить ее, что тебя нужно отпустить на свободу без всякого браслета.
– Надеюсь, у тебя получится.
– Я тоже. – Я вздохнула. Все так запуталось. – Расскажи мне что-нибудь о себе, какую-нибудь простую забавную историю.
Я откинулась назад и прислонилась спиной к стенке. Ленд сделал то же самое, по-прежнему сидя рядом со мной.
– А что ты хочешь узнать?
– Как ты живешь там, снаружи? Я не хочу выпытывать твои секреты, – поспешно добавила я. – Но ты, например, ходишь в школу?
– Я только что закончил школу. Недавно получил письмо, что поступил в колледж, – улыбнулся Ленд. – Не знаю, как я нагоню все, что тут пропустил.
– Так ты пойдешь в колледж?! Это же потрясающе! Постой, ты что, закончил обычную, нормальную школу? Вот это да! Расскажи, какая она! У тебя был выпускной? Ты ходишь на вечеринки? У тебя есть свой шкафчик в раздевалке?
Ленд рассмеялся.
– Шкафчик?
– По-моему, они классные!
– Ага, потрясающие. Вообще-то в старших классах довольно скучно. Немного похоже на то, как вы живете тут. Все думают, что обо всех все знают, но каждый что-то скрывает. Тебе это хорошо знакомо, да? – Он дружески пихнул меня локтем. – А выпускного еще не было – впрочем, у меня все равно нет подружки, чтобы ее пригласить.
– Почему? Посмотри на себя, ты же такой красавчик! – Я залилась краской. – Я хотела сказать, ты можешь выглядеть как угодно, уверена, что девчонки от тебя без ума.
– Ну да, им всем нравится это лицо.
– А чье оно на самом деле?
Ленд загадочно улыбнулся.
– Мое. В какой-то степени. Но я странно чувствую себя с людьми – как будто все время притворяюсь, играю роль. И им нравится эта роль, но они совсем не знают меня настоящего.
– Понимаю.
Я не стала говорить ему, как меня обрадовала новость, что у него нет подружки. Это была лучшая новость за всю неделю. Если бы Ленд оказался таким, как мои любимые герои сериалов, он бы заводил интрижки со всеми девчонками подряд. Первый раз я была рада, что моя жизнь не похожа на телесериал.
Тут мне пришел в голову еще один, более важный вопрос.
– У тебя есть семья? – Мой голос дрогнул. Куда больше, чем школы, выпускного, свиданий и даже шкафчиков в раздевалке, мне не хватало семьи. Это заставляло меня по-настоящему грустить. Кроме Ракель и Лиш у меня никого не было. Никогда в жизни.
– Это попадает в категорию вещей, о которых я не могу тебе рассказать. – Я изменилась в лице, и Ленд добавил: – Пока что. А что насчет тебя? Как ты сюда попала?
– Они просто наткнулись на меня.
Я рассказала ему историю с вампиром на кладбище.
– Так у тебя никогда не было семьи?
– Не-а, только приемные. Некоторые были ничего. Лучше, чем патронатные центры. Мое детство было не самым веселым.
– Сочувствую.
– Ага, я и сама себе сочувствую. – Я не любила думать об этом: мысль о том, что я была не нужна собственным родителям, кем бы они ни были, причиняла мне боль. Если бы они отдали меня кому-то, их еще можно было бы понять, но они просто меня бросили. Я не помнила ни родителей, ни своей жизни до бесконечной череды патронатных центров и семей, которые брали меня на время, а потом передавали дальше. – Но у меня все в порядке. Ракель вообще-то хорошая, она постоянно воспитывает меня, так что я почти привыкла, что она мне вроде матери. Она ходила со мной на мои первые задания, чтобы поддержать меня, и старается сделать мою жизнь здесь как можно более нормальной. А Лиш – лучшая в мире подруга, хотя с ней и не поиграешь в прятки.
Ленд, конечно, не успел познакомиться с Лиш, так что я рассказала ему о ней, а потом еще несколько часов мы просто болтали обо всем на свете. Я заставила Ленда в мельчайших подробностях описать его типичный день, колледж, в который он пойдет, и предметы, которые будет изучать. Я посоветовала ему выбрать искусство, но Ленд рассмеялся и ответил, что хотел бы заняться чем-то более практичным. Потом он стал расспрашивать про мою жизнь в Центре. Мы долго обменивались историями, и я была рада этой возможности ненадолго забыть о происходящем.
Наконец, я так устала, что больше не могла связать и двух слов.
– Мне нужно поспать. Но я приду завтра, хорошо?
Ленд улыбнулся.
– Отлично. А, постой. – Он открыл альбом и вырвал лист. На нем было записано стихотворное пророчество. – Возьми на всякий случай, вдруг это натолкнет тебя на какую-то мысль.
– Ладно, спасибо. Я никому не покажу.
– Я знаю.
Ленд вырвал еще одну страницу и протянул мне, улыбаясь. На рисунке была я, в полосатом платье под зебру и розовых туфлях. Боже, как он мне нравился. Вернувшись в свою комнату, я принялась рассматривать рисунок. Он был очень подробный, что меня обрадовало: значит, Ленд провел много времени, думая обо мне. Я-то постоянно о нем думала. Расстелив кровать, я устроилась на ней и положила рисунок рядом с собой.
Несколько раз перечитав предсказание, я так и не придумала ничего нового. Стихотворение было слишком странным и расплывчатым. Мне в голову одно за другим приходили объяснения, которые могли бы подойти, но ни одно не казалось точным. К тому же мне не давал покоя страх, что это как-то связано со мной, и я не могла сосредоточиться. Я засунула предсказание под лист с рисунком, погасила свет и заснула.
Когда я открыла глаза, в комнате было темно. Рядом со мной струился мягкий свет, и кто-то мурлыкал тихую, навязчивую мелодию. У меня внутри все заныло. В панике рванувшись к ночнику, я чуть не сбила его со столика. В ногах моей кровати сидел Рет.
– Привет, – мягко проговорил он с улыбкой.
– Ты не можешь до меня дотронуться! – Я резко села и натянула на себя одеяло.
– Да, кстати. Ты должна отменить приказ.
– Прости, что?
Рет смотрел на меня терпеливо, как будто разговаривал с упрямым ребенком.
– Тебе нужно отменить этот приказ.
– И с какой стати, по-твоему, я это сделаю? – Я уставилась на него. Должно быть, он окончательно тронулся умом.
– Потому что я не закончил.
– Вот как! А по-моему, еще как закончил. – Я высунула руку из-под одеяла и потрогала свое запястье. На нем все еще алел отпечаток руки Рета, в тусклом свете ночника переливавшийся золотыми искрами, заметными только моему глазу. Раз я уже достала руку из-под одеяла, я не преминула воспользоваться этим и показала Рету средний палец.
– Тебе понадобится еще.
– Что ж, не проблема. – Я высунула вторую руку и показала ему еще один средний палец.
Золотистые глаза Рета мягко сияли в приглушенном свете ночника.
– Не сработало, тебе все еще холодно.
– Мне прекрасно, большое спасибо.
– Ее глаза как лед, что на солнце тает, в ней холод от того, о чем сама не знает.
Я украдкой взглянула на предсказание: оно лежало на месте, спрятанное под рисунком.
– Да, я это слышала. Там в конце сплошная смерть.
Рет покачал головой.
– Нет, это не о тебе. Это о ней. Твое заканчивается иначе. Ты поймешь все, как только дашь мне тебя наполнить.
– О чем ты говоришь? – крикнула я. Рет начал выводить меня из себя. Если он не мог оставить меня в покое, то потрудился бы, по крайней мере, выражаться яснее. Назойливость в сочетании с загадочностью только действовала мне на нервы.
– Нам нужно закончить. Я не могу объяснить тебе все сейчас, тайна моего Двора, сама понимаешь. Просто дай мне закончить начатое, и ты все узнаешь.
– Скажи мне, что ты сделал со мной, или убирайся!
У Рета были ответы на мои вопросы, но я знала, что он ничего не расскажет. Сегодня я слишком устала, чтобы иметь дело с его штучками. Многие хотели бы, чтобы ее предсказание сбылось. Если я не закончу, ты можешь погибнуть. А я бы не хотел, чтобы ты погибла. – Рет ласково улыбнулся мне.
– Кто эта «она», о которой ты говоришь? Одна из твоих подружек-эльфов?
– Что ты, конечно нет.
Могли он быть еще бесполезнее?
– Это ты их убиваешь? Паранормальных?
Рет склонил голову набок.
– Зачем мне это?
– Вот сам мне и скажи.
– У меня нет никаких причин убивать этих существ.
Я глубоко вдохнула и попробовала снова.
– Что ты сделал со мной?
Все мои нервы напряглись в ожидании ответа.
– Я должен наполнить тебя, создать заново. Я пытался делать это мягко, но ты всегда прерывала меня. А потом ты просто не захотела принимать больше, так что у меня не осталось выхода. Больно не будет, если ты перестанешь сопротивляться мне и отрицать, что хочешь этого. Позволишь мне закончить?
– Наполнить меня чем?!
– Пожалуйста, отмени приказ, Эвелин.
– Я не стану! Ни за что, ты больше никогда не притронешься ко мне.
Огромные, без признаков возраста глаза Рета сузились, и он снова улыбнулся. На этот раз в его улыбке сквозила жестокость.
– О, как я буду наслаждаться, когда ты сама начнешь умолять меня притронуться к тебе.
– Вон из моей комнаты.
Рет поднял брови.
– Ну что ж, увидимся, когда ты позовешь меня снова, любовь моя.
Внезапно свет погас, и я выругалась – у меня не было никакого желания оставаться в темноте наедине с Ретом. Но когда я нашарила выключатель и зажгла ночник, Рет уже исчез.