Текст книги "Вниз по течению 2 (СИ)"

Автор книги: Кирра Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Они перешли на язык, напоминающий птичий клёкот.

Дышать стало совсем не выносимо, и Мира потеряла сознание. Когда вновь пришла в себя, услышала писк Молчуна:

– Вы, как хотите, а я остаюсь. Эдвуахуаносодор, ты как?

– Я с тобой, Лимбитриалот, – ответил Граф.

– Бессмысленные жертвы, – заметил Учитель.

Мира приоткрыла глаза. От нехватки воздуха перед глазами всё расплывалось, так что газилинны казались нечёткими пятнами. Она увидела, как два пятна стали удаляться по улице, пока не скрылись из глаз. Трое остались рядом с ней и опять перешли на язык, напоминающий птичий клёкот. Наверное, это был их родной, газилиннский.

Судя по интонациям, волосатики спорили.

– Сейчас эти тоже меня бросят, – подумала она.

Как обидно: победить в турнире, выйти на свободу и умереть от собственной беспечности! По щекам потекли слёзы. Цеплюч обматывал её, царапая кожу и сдавливая всё сильнее. Мира вновь потеряла сознание.

Очнулась от падения и боли в ушибленной груди. В рот набилась пыль. Пошевелив руками, с изумлением отметила, что больше не спутана цеплючом. Она открыла глаза, увидела, что лежит на земле. Повернув голову направо, упёрлась взглядом в разбитый короб.

А где эти? Рамбутаны-газилинны-волосатики?

– Очнулась! – радостно пискнули впереди.

Мира подняла голову, увидела перед собой трёх газилиннов. Они шевелили волосками и невысоко подпрыгивали, точно шарики. Совершенно одинаковые, хотя, она наверняка скоро научится различать их внешность, как научилась различать голоса.

– Как вы меня освободили? – спросила она слабым голосом. На зубах скрипел песок.

– Госпожа, мы поговорим об этом позже, – деловито пискнул один из газилиннов голосом Графа. – Необходимо поскорее уйти отсюда. Заклинание невидения скоро перестанет действовать.

– Заклинание чего? – переспросила Мира и села, опираясь на руки. Они были покрыты многочисленными царапинами от цеплюча. Кожа на шее, лице, груди и ногах сильно саднила.

– Невидения. Что за глупая девка? Не понимать таких простых вещей! – пискнул средний шарик.

Скандалист остался?! Уж насчёт него Мира была уверена, что бросит.

– Заклинание невидения накладывается на людей, чтобы они не увидели, на что мы способны, – пояснил крайний справа газилинн. Мира узнала голос Графа.

Она повернула голову к стене, у которой её опутал цеплюч. Сейчас от хищного растения не осталось и следа: стена была чистой, только внизу лежала горстка бурого порошка. Улица была пуста, в домах не ощущалось жизни.

– Чё разлеглась? – пискнул скандалист. – Вставай скорее и уходим отсюда, пока люди не очнулись.

– Вы их усыпили? – спросила Мира и села, опираясь на руки.

Голова закружилась, и она прикрыла глаза.

– Можно сказать и так, – ответил Молчун.

– Никто не должен знать о наших способностях, – сказал Граф. – Иначе газилиннов истребят, как случилось с червями, из крови которых люди делают выводил.

– Уничтожать и истреблять – это то, что люди умеют лучше всего, – вставил Скандалист.

Вновь открыв глаза, она заставила себя встать. Её повело в сторону, но удалось не упасть.

Шаг левой, шаг правой, опять левой. Газилинны прыгали вокруг, словно мячики.

– Молодец! – пискнул Скандалист. – У тебя хорошо получается!

Мира нервно усмехнулась: да уж, молодец. Она даже ноги от земли оторвать не могла и шаркала, словно старушка. Тело сковала слабость.

– Простите, я не поблагодарила вас, – с трудом сказала она. – Если бы не вы… Он бы меня убил. Я никогда этого не забуду и клянусь… Я сделаю всё, чтобы вы попали домой.

Поразительно, но она почувствовала ликование волосатых шариков.

…

Маркело не соврал: на заросшем и заваленном всяким хламом пустыре других домов, кроме дома Гая – не было. Мира остановилась перед ним, рассматривая потемневшее дерево стен, низкую крышу, из отверстия в которой курился слабый дымок.

Интересно, что бы сказал Гай, узнав, что она пришла без приглашения, да ещё в его отсутствие?

– Обрадовался конечно, – громко сказала себе Мира, отсекая сомнения, заходить или нет. – А ещё похвалил бы за находчивость.

Она направилась к крыльцу в две ступени, мысленно проговаривая рассказ о том, как на неё напали какие-то люди и отобрали короб с газилиннами. Хотя, как единодушно заверили газилинны, ей даже говорить ничего не нужно. Достаточно сесть на пороге и горько заплакать.

– Более убитой лодочницы я не видел, – вставил ремарку Скандалист.

На что Граф заметил, что, к счастью, судьба редко сводит их с лодочниками.

С газиннами она рассталась на улице Тихой. Сопровождать её к Магде они, по понятным причинам, отказались, хотя Мира и предлагала им спрятаться в кармане.

– Нет, лодочница, – сказал Граф. – Лучше мы подождём тебя подальше от дома колдуньи. Как раздобудешь лодку, тогда и встретимся.

– Это может занять не один день, – возразила она.

Посовещавшись на своём языке, газилинны сказали, что будут каждое утро ждать её у левой стены лавки торговца приправами.

– Мы верим, что однажды ты отвезёшь нас на наши родные, любимые болота! – патетически воскликнул Граф.

Мира не сдержала улыбки, глядя на отважных волосатых мячиков.

– Ещё раз спасибо, что спасли меня, – сказала она, чувствуя, как глаза чешутся от подступивших слёз. – Вы так рисковали.

– Определённый риск был, – согласился Молчун. – Но мы научились становиться невидимыми для людей.

– Люди скорее заподозрят в магических способностях вас, госпожа, – добавил Граф.

Его товарищи согласно стукнулись боками.

– Люди глупы, – вставил своё мнение Скандалист. – Им даже в головы не приходит, что на болотных кочках цеплюч не растёт не из-за болот и кочек, а из-за нас.

Мира не была так уж уверена, что заклинание невидения сработало на сто процентов, но не стала говорить вслух о своих страхах. Дай бог, чтобы газилинны оказались правы – даже если кто-то что-то заметил, пусть это списывают на её магические способности. Уж она с ними как-нибудь да справится.

На том и попрощались. Мира пошла к жене Гая, волосатики упрыгали в неизвестном направлении.

Подойдя к крыльцу, она увидела, что дверь приоткрыта.

Может в Элсаре так принято, но, всё же, приоткрытые двери всегда вселяли в неё тревожность. Мира поднялась на крыльцо, не заходя, заглянула внутрь. На стенах комнаты висели пучки высушенных трав и полки, на которых теснились горшочки всевозможных размеров; в полу курился обложенный камнями круглый очаг, несколько головёшек ещё слабо тлели, другие потухли. Недалеко от него стоял большой непокрытый стол, заставленный скудной посудой; несколько табуретов. Поперёк комнаты было натянуто полотно, которое делило её на две. Мира вспомнила, что жена Гая знахарка. Наверное, за ширмой у неё что-то вроде кабинета для приема больных.

Людей видно не было, может, Магда как раз сейчас лечит больного? Мира прислушалась, но из-за ширмы не раздавалось ни звука.

Она неуверенно постучала в дверь. В доме по-прежнему висела тишина.

– Добрый день! – крикнула Мира. – Есть кто дома?

Похоже, никого.

– Ты ко мне? – раздался за спиной сиплый женский голос.

Вздрогнув, Мира обернулась. К крыльцу приближалась худая сутулая женщина лет сорока с некрасивым лицом и сильно вьющимися волосами. В руках она несла вязанку толстых веток. Неужели это и есть жена Гая?

– Здрасьте. Вы Магда? – она запоздало подумала, что не сказала «вода-жизнь», но теперь говорить его было не в тему.

– Угу, – женщина кивнула и, окинув Миру пристальным взглядом, спросила: – Тебя кто так исцарапал?

– На улице напали, – тихо ответила девушка.

– У. Ну, заходи в дом, что на пороге разговаривать?

Мира вошла, остановилась у стены. Бросив ветки возле очага, травница повернулась к ней и вытерла руки о подол своего, не отличающегося чистотой, платья.

Нужно было что-то сказать.

– Меня прислал к вам Маркело, – неуверенно начала Мира.

На лице женщины выразилось недоумение, граничащее с непониманием.

– Глава общества лодочников, – пояснила Мира, затем подумала, что на лбу у Маркело не было написано, кто он, и смущенно добавила: – Кажется, глава.

Магда вопросительно подняла брови. Мол, продолжай.

– Он просил меня передать вам газилиннов. Вы их заказывали. (Травница перевела взгляд на её пустые руки). Но в пути меня обокрали. Простите, – скорбно закончила Мира.

– У тебя отобрали газилиннов? – переспросила Магда.

Мира кивнула и часто заморгала, делая вид, что сейчас расплачется.

– Простите, – всхлипнула она. – Они напали вчетвером. Я ничего не могла сделать… Не знаю, как теперь быть и что сказать Маркело. Он придёт к вам завтра за оплатой.

Представив, как всё будет, когда Маркело узнает, что она профукала газилиннов, Мира на самом деле едва не заплакала.

– Ладно, ладно, успокойся, – сказала травница.

Подошла к Мире, с неожиданной силой надавила на плечи, так что девушка против воли опустилась на табурет. Травница пристально рассматривала её колючим, холодным взглядом, будто гостья была неведомым в природе сорняком. Тут же у Миры появилось странное ощущение, что она ранее встречалась с этим взглядом. Магду видела впервые, а взгляд – нет. А ещё у неё сложилось впечатление, что потеря газилиннов не опечалила травницу от слова совсем.

Мира подумала, как бы перейти к истинной цели визита. Сказать напрямик, что Гай был её наставником и приказал в случае победы искать у Магды помощи? Или пойти окольными путями?

– Ты плохо выглядишь, – заметила травница. – И, по-моему, дело не только в нападении бандитов. Здесь не обошлось без магии.

Мира опустила голову, глядя на травницу исподлобья. Ничего-то от неё не скроешь.

– Я недавно прошла обработку, которой подвергают всех мокрозяв, победивших в турнире, – сказала она, решив, что лучше рассказать всё, как есть.

Магда смотрела на неё, прищурив холодно блестящие глаза.

– Возможно, ваш муж рассказывал обо мне, – продолжала Мира. – Он был моим наставником при подготовке к турниру.

Травница хмыкнула:

– Выходит, ты и есть та самая мокрозява.

Мира подняла голову и прямо глянула ей в лицо:

– Да, это я.

Она только собралась сказать, что Гай приказал в случае победы прийти к нему, чтобы стать его помощницей, но Магда перебила:

– Понятно. Значит, ты опробовала действие магической обработки. Хотела подраться с кем-то из азарцев?

– Она первая начала, – угрюмо произнесла Мира. – Я всего лишь спросила название улицы. А она… Чокнутая какая-то!

Травница взяла со стола кружку, протянула Мире:

– Вот, выпей. К тебе вернутся силы.

Мира заглянула внутрь кружки: она была на две четверти полна голубой жидкостью, от которой почему-то пахло рыбой.

– Мне уже лучше, – попыталась отказаться она.

– Мира, не будь ребёнком. Пей, – женщина всучила ей кружку. – Действие магической обработки так просто не проходит. Если не остановить её, тебе станет хуже.

Они встретились глазами.

– Насколько хуже? – спросила Мира дрогнувшим голосом.

– У тебя могут полностью отказать ноги.

Мира взяла кружку и выпила.

Делая последний глоток, подумала, что не называла травнице своего имени. С другой стороны, раз Гай обсуждал с женой подготовку к турниру, он и называл имя ученицы.

Вновь взглянув на травницу, Мира увидела, что та подобрела. Сейчас самый подходящий момент остаться у неё до возвращения Гая. Медленно поставив кружку на стол, она сказала:

– Я знаю, Гай уехал. Но перед отъездом он пообещал, что после победы в турнире возьмёт меня к себе помощницей… Вот я и пришла… Можно я останусь? Пока его нет, могу вам помогать. Вы же знаете, какая сейчас беда с лодками: на всех не хватает. Я стала лодочницей, но для меня нет занятия.

То ли от сильного волнения, то ли от усталости, Миру вдруг начало клонить в сон. Да так сильно, что глаза закрывались сами собой. Широко зевнув, она добавила:

– Я очень усердная и старательная.

Магда смотрела на неё с насмешкой. У Миры появилось дурацкое ощущение, что сейчас травница, как персональщицы в её прошлом мире, скажет: «Мы рассматриваем на эту должность и других кандидатов. В случае, если остановим выбор на вас, я перезвоню».

Сонливость накрыла её, будто душное одеяло, перед глазами поплыло. Мира тряхнула головой пытаясь вернуться к разговору, но каждое движение давалось с трудом и думалось об одном: «Поспать. Хоть пять сек». Она обнаружила, что уже положила руки на стол.

«Она дала мне снотворное, – осенило её: – Но зачем?!»

Она в недоумении посмотрела на травницу. Та довольно улыбалась.

– З…зачем? – с трудом выдавила Мира.

Внезапно дверь распахнулась, и в дом, с корзиной полной трав, вошла ещё одна Магда. Она остановилась у порога как вкопанная, корзинка выпала из руки, и травы рассыпались по полу.

– Кто ты? – хрипло спросила она, глядя на первую Магду.

Та оскалилась в подобии улыбки, глаза были злющими, ненавидящими.

Мира с силой ущипнула себя за руку – нужно проснуться, понять, что происходит. Боль немного привела в чувство.

– Кто ты такая, тебя спрашиваю! – хрипло повторила вошедшая.

Первая Магда рассмеялась, высокомерно ответила:

– Уже неважно. Тебя не было ровно столько, сколько нужно.

– Для чего нужно? – тише спросила вторая и перевела взгляд на Миру, будто только что её увидела. В лице травницы что-то дрогнуло. Коснувшись пальцем своей брови, она указала на бровь Миры и через силу произнесла: – Ты?!

Затем её взгляд упал на кружку, из которой пила Мира. Травница метнулась к столу, заглянула в кружку. Она бросила на Миру испуганный взгляд, торопливо спросила:

– Ты это выпила?

Девушка кивнула.

– Всё кончено, – улыбнулась первая Магда, глядя на вторую. – Особенно для тебя.

– Не знаю, что ты такое, но, – не договорив, вторая Магда бросилась к очагу, выхватила тлеющую головню и с криком напала на первую.

Та быстро отклонилась, но головня всё же ударила её по плечу. Колдунья зашипела, словно дикая кошка, в воздухе запахло палёным. От удара головня сломалась, и вторая Магда отбросила её в сторону. Женщины бросились друг на друга, упали на пол, стали пинаться и кусаться. Мира перестала различать, кто из них кто. К тому же, её вновь накрыла волна сонливости – более сильная, чем прежняя.

«Проклятый дом, колдовской, – подумала она. – Нужно выползти отсюда… Найти людей… Чтобы не дали уснуть».

Она хотела встать, но тело перестало слушаться, и Мира свалилась с табурета. Хотела ползти, но не могла даже пошевелить рукой. Её охватил ужас смерти.

«Почему? За что? Я ничего не сделала… Кому я мешаю?!» – подумала она.

Рядом на полу визжали, шипели и рычали дерущиеся Магды. Неожиданно в воздухе мелькнуло лезвие ножа. Женщина, что была внизу, вздрогнула всем телом, потом выгнулась дугой (так что вторая скатилась с неё) и – вытянулась, глядя в поток остекленевшим взглядом.

Из её груди торчала рукоятка ножа.

Оставшаяся в живых Магда села, скосила глаза на изуродованное ожогом левое плечо, рывком выдернула из мёртвой нож. Не поднимаясь на ноги, подползла к Мире. А у той не было сил даже пошевелиться. Только смотреть на хищную, торжествующую улыбку убийцы.

– Ай-яй-й, какая трагедия произошла в доме колдуньи. Завтра весь город только об этом и будет говорить, – она облизнула пересохшие губы. – Тёмные времена настали. Мокрозяв выпускают из Башни, научив только убивать и грабить. И хвалёная обработка на них больше не действует.

Она ласково вложила Мире в руку окровавленный нож. Их взгляды встретились.

– Откуда же глупой мокрозяве было знать, что она попала к известной травнице Магде? – продолжала женщина. – А уж Магда, всем известно, умеет за себя постоять. В общем, шекспировская трагедия – все умерли!

Она расхохоталась и поднялась на ноги.

– Прощай, глупышка, – сказала она Мире. – Ты была забавной.

Будто через плотный туман Мира увидела, как её худая, сутулая фигура подошла к двери, задержалась на пороге и… всё накрыла тьма.

Эпилог

Мира брела по берегу бесконечной реки. Над водой нависло сизое от туч небо, справа тянулись чёрные, отшлифованные ветром скалы. Они, то отступали от воды, то наоборот врезались в воду нагромождением камней с налипшими на них водорослями. Чтобы продолжить путь, Мире приходилось обходить камни, забираясь по колено в ледяную воду. За время, что она здесь – а она здесь очень давно – на горизонте не появилось ни одной лодки. Только небо, шуршание волн о грязно-серый песок и одиночество.

Часто на пути ей встречались каменные истуканы. Они сидели на коленях и смотрели вдаль, будто ждали кого-то. Год за годом, век за веком. Какие-то из них представляли собой изрытые ветрами большие камни, у других угадывались плечи, голова и даже сложенные на коленях руки; однако, много было свежих, с чётко прорезанными чертами лица, волосами, одеждой. Сначала Мира дивилась тонкости работы скульптора и подолгу замирала возле каждого, вглядываясь в него и представляя, кто мог быть натурщиком. Вот немолодая женщина, на лице которой замерла печать далёкого воспоминания. А это молодой человек – совсем юный, лет семнадцати. В его каменных глазах скульптору удалось передать надежду и радость жизни. Казалось, он ждёт корабль, который отвезёт его в далёкие страны, где будет много красивых женщин и захватывающих приключений…

Неожиданно Мира увидела Магду. Колдунья сидела, как и остальные, лицом к Великой реке: руки на коленях, глаза устремлены на горизонт, во всем облике читались спокойствие и отстранённость от земной суеты. А вокруг разливалась тишина – бескрайняя, вечная.

Чувствуя, как стоит на пороге понимания, которое, всё изменит, Мира робко позвала:

– Магда!

Колдунья даже не пошевелилась. Мира медленно подошла ближе и остановилась, с трепетом глядя на женщину: подол платья и ноги колдуньи уже окаменели.

«Она мертва, – подумала Мира. – Они все мертвы. Кто старше, кто моложе. И я тоже… Или ещё нет? Я двигаюсь, я не камень».

Она отвернулась от Магды и пошла дальше по берегу. На пути ей по-прежнему попадались каменные истуканы, но теперь Мира около них не задерживалась.

Идти.

Вперёд.

Пока смерть не настигнет и не превратит в камень.

Когда впереди появился очередной истукан, Мира не обратила на него внимания. Только отметила, какой он толстый и сутулый. И ещё похож на огромную жабу.

Лишь продойдя ближе, поняла, что это и есть…

– Что нового в мире? – спросила Жаба, глядя на Реку.

– Мокрозявы хотят кукрить, – ответила Мира.

– Это не новость, – Жаба подняла лапу и указала на камни рядом с собой: – Садись, поговорим.

Мира хотела возразить, но поняла, что это будет ошибкой. Возможно, неведомый дизайнер, придумавший всё это, привёл её сюда именно для встречи с жабой.

С неё всё начиналось, ею и должно закончиться.

Мира села и обхватила колени руками.

Долго молчали.

Девушка и жаба, а вокруг Великая пустота.

– Кто меня убил? – спросила Мира, глядя на Реку.

– Не знаю.

– Шутите.

– Нет.

– Врёте.

Жаба заквакала, что должно было означать смех.

– Ты мне сразу не понравилась, – сказала она, отквакавшись. – Глупый апломб, поверхностность суждений, неумение анализировать собственные ошибки, создание ложных кумиров.

Мира сидела немного обалдевшая. Вот так, стоит умереть, и тебя начинают воспитывать всякие жабы.

Она встала, сухо заметила:

– В таком случае, уважаемая, оставляю вас наедине с вашим совершенством.

– Сядь! – приказала Жаба.

Поколебавшись, Мира вновь села. В конце концов, отправиться в поход вдоль реки она всегда успеет.

– Кто меня убил? – холодно повторила она.

– Не знаю. Убийцу прикрывал сильный маг. Уровень не ниже моего. Поэтому вернёшься и сама выяснишь, – в тон ей ответила собеседница.

– Вернусь? – Мира удивлённо посмотрела на её морду.

– Да, – проворчала Жаба. – Хотя лично я сомневаюсь в твоей полезности. Чтобы они не говорили.

Они? Мира представила себе толпу надменных жаб.

– Мы думали, ты изменишь этот мир, – сварливо продолжала Жаба. – Запустишь дремлющие веками механизмы. А ты всё это время плыла по течению.

– Не правда! – Мира возмущённо вскочила на ноги. – Я боролась!

– С кем? – насмешливо спросила собеседница.

– Я хотела изменить ход турнира!

– Турнир бред! – Жаба небрежно махнула лапой.

Мира едва не взорвалась от негодования.

– Если бы вы там были, вы бы так не..

Начала она дрожащим от ярости голосом, но Жаба перебила:

– Тебе чудом досталась лодка. Ты могла плыть куда угодно, но ты бросила её и доверилась случайной знакомой. Отправилась в бордель, якобы, спряталась, хотя надо было понимать, что шлюхи продадут тебя при первой же возможности. Потом тебя вынудили участвовать в турнире, и ты участвовала. Победила, просто потому что хотела жить. Далее ты выбрала путь лодочника – самое бесперспективное направление из всех возможных. Твои поступки сплошная череда глупостей, совершённых под влиянием эмоций. Ты ни разу не сделала того, что могло бы изменить ход событий, ни разу не пыталась плыть против течения.

– Я ничего не знаю о вашем мире! – выкрикнула она, оправдываясь. На глазах защипали злые, беспомощные слёзы.

– Ты и не хочешь ничего о нём знать! – вновь перебила Жаба. – Мир окружает тебя, наступает, проявляет себя, как только может, а ты упрямо продолжаешь делать вид, что его нет.

– Он ненастоящий! Что бы там не говорил Гай…

– Другого не существует! Смирись с этим.

Мира хотела крикнуть: «Никогда!»

Но горло перехватило.

– Нет другого мира, девочка, – мягче сказала Жаба. – Азар – вот всё, что есть. Нравится тебе это или нет.

– Никогда! – прошептала Мира и рванула прочь от неё.

Она бежала до тех пор, пока не загорелось в лёгких. Перешла на шаг, вытирая рукавом пот с лица и тяжело дыша. Наконец, остановилась. Метрах в ста впереди сидела Жаба.

Некоторое время Мира смотрела на её грузную, сутулую фигуру, замет медленно подошла.

– Почему я? – спросила Мира, встав напротив неё и глядя в уродливую морду. – В Башне много других мокрозяв. Почему вы выбрали меня?

Жаба ухмыльнулась:

– Триста восемьдесят шесть.

– Чего триста восемьдесят шесть? – недоуменно спросила Мира.

– Столько человек я сбросила в воду до тебя. Не думай, не все падали с Почтамтского моста. Моря, реки, озёра, болота, один из кандидатов сумел провалиться в портал даже в собственной ванне. Главное, что все они захлебнулись, кроме тебя никто не сумел пробить дно и вынырнуть в Азаре.

Миру передёрнуло.

– Но почему я смогла? – едва слышно спросила она.

– А почему я жаба?

– Ну… Родились такой, наверное.

Собеседница довольно заквакала.

– Ладно, – сказала она, отсмеявшись. – Надо тебя ненадолго спрятать. Пусть думают, что ты умерла.

Значит, ответа на вопрос о своей избранности она не получит. По-крайней мере, сейчас. Ну, может, он, и в самом деле, требует другого места и времени. Мира глубоко вдохнула, пытаясь унять растущее раздражение, и вежливо сказала:

– Хорошо. В таком случае, мне нужно знать, что есть такое ваш… – она осеклась и поправилась: – Наш Азар. Я хочу изучить узнать, как здесь всё устроено, до мельчайших подробностей. Внезапно она вспомнила о газилиннах. Волосатики будут каждое утро ждать её возле лавки торговца приправами.

– Ещё одно, – сказала Мира. – Я обещала трём друзьям помочь добраться до болот, где они живут. Я не могу их подвести.

Жаба улыбнулась, перевела взгляд на Реку.

– Заберём мы твоих газилиннов, – сказала она. – Однако на болота они не попадут, у них иное предназначение.

– Какое? – спросила Мира дрогнувшим голосом.

– У каждой магички есть помощники. У кого-то это водоросли, у кого-то жуки. У тебя будут три газилинна.

Мира хотела спросить, что делать, если они не захотят быть помощниками, но тут из-за скал подул горячий ветер, поднял песок, запорошил глаза. Всё исчезло за серой, пылевой завесой. Мира прикрыла лицо рукой, часто заморгала. А ветер становился всё сильнее, сбивал с ног, поднимал на реке волны, ворочал каменных истуканов, так что они раскачивались из стороны в сторону, будто исполняли древний танец. Только Жаба продолжала сидеть, глядя на Реку и будто не замечая пыльной бури. Мира обхватила её обеими руками, закричала:

– Что это?!

И тут же закашлялась от песка. Он забивал рот и нос, оседал в горле.

– Ветер дарсин, – равнодушно ответила Жаба. – Он смыкает воды Реки, разъединяет Острова и сбрасывает прежних кумиров, чтобы дать дорогу новым.