Текст книги "Вниз по течению 2 (СИ)"

Автор книги: Кирра Уайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Жаль, не смогла победить даже на своём поле.

– Согласен, мокрозява слабовата.

– Пожалуй, я пойду. Никогда не любил смотреть на работу палача.

Мира с содроганием смотрела на убийцу. Он приблизился настолько, что она чувствовала исходящий от него звериный запах, и замер, словно ожидая команды. Он был безоружен, но Мира понимала, что её это не спасёт. Такой задушит голыми руками.

– В турнире многое зависит от наставника, – говорил, между тем, за деревьями мерзкий мужской голос. – Вы, знаете, что наставницей победительницы была госпожа Даяна?

Мира шумно сглотнула. Похоже, для зрителей она была уже мертва.

– Благодаря безмерному таланту госпожа Даяна вылепила…

Дифирамбы в адрес ненавистной ведьмы лились сладкой патокой. Мира почувствовала, как заворочалась в груди злоба. Это несправедливо! У Даяны нет никакого таланта! Наверняка она заплатила этому пиарщику, чтобы он её проталкивал. Она поняла, что не может позволить себе сдаться. Иначе ведьма будет торжествовать.

«Не сегодня!» – мысленно воскликнула Мира, и поползла к просвету между деревьями.

– Э, мясо, – насмешливо рыкнул убийца: – Ты уже сдалась.

Схватив её за лодыжку больной ноги, убийца подтянул Миру к себе. Он забавлялся, зная, что жертва никуда не денется.

Скрипнув от боли зубами, Мира собрала силы и пнула убийцу здоровой ногой в лицо. Не ожидая удара, он взвыл, упал назад, закрыв руками разбитый нос. Лес ответил изумлёнными возгласами зрителей.

Мира поднялась, оглядела сосны.

– Я пошутила, – сказала она невидимым зрителям. – Theshowmustgoon.

– Господа, прошу, вернитесь на свои места! – прозвучал наверху голос невидимого распорядителя: – Турнир продолжается.

Стараясь не наступать на больную ногу, Мира заковыляла к реке. Вскоре она оказалась на обрывистом берегу. Корни растущих здесь деревьев висели в воздухе, переплетаясь и, будто удерживая друг друга от падения. Мира вгляделась вдаль реки, ожидая увидеть неведомого помощника, направившего её к Сестре. Вокруг не было ни души. За спиной уже трещал ветками убийца.

Мира попыталась спуститься к реке, схватилась за один из корней, но рука соскользнула, и она покатилась вниз. Перед глазами замелькали земля-небо-земля. Уткнувшись лицом в илистый берег, она выплюнула грязь, поползла дальше, пока не погрузилась в воду. Нужно перебраться на другой берег. О том, как будет подниматься по крутому косогору, Мира старалась не думать – иначе опять накроет отчаяние. Сначала переплыть Сестру, потом всё остальное.

Мира заработала руками и ногами, барахтаясь в холодной воде; сама не зная как, добралась до другого берега, выползла и рухнула, тяжело дыша. За спиной слышались шлепки по воде. Догоняет.

Она подняла голову и посмотрела на возвышающийся впереди крутой берег. С холодной отстранённостью, будто речь шла не о ней, подумала, что не осилит такой подъём. Обернулась к убийце. Он уже пересёк середину. Сильные руки широкими взмахами приближали его к берегу, глаза неотрывно смотрели на Миру. В них читалось, что на этот раз он не станет ждать отмашки невидимого «кукловода» и сразу убьёт её. Взмах рукой, погружение в воду, снова взмах. Брызги, расходящиеся от тела волны.

Если бы можно было превратить Сестру в болото, и чтобы убийца в нём завяз!

Но с дубинкой у неё ничего не получилось…

И всё же, пытаться что-то сделать лучше, чем лежать и тупо ждать пока он доплывёт.

Мира глубоко вдохнула, заставила себя сосредоточиться: убрать из мыслей все лишнее, только она и река, медленно несущая свои воды. Она представила, как течение реки останавливается, она затягивается ряской, зарастает кувшинками, со дна поднимаются растения и мхи. Они переплетаются между собой в плотные сети, гниют без кислорода, превращаясь в трясину…

Внезапно убийца перестал грести, дернулся, будто пытался вырваться из сжимающих его тисков. На его лице появилось растерянное выражение, которое тут же сменилось ужасом. Он взмахнул руками, но вместо брызг воды вздыбилась серая грязь. От резкого движения мужчину засосало по грудь.

– Сдохни, тварь! – прошептала Мира.

Осознав свою ошибку, убийца перестал дёргаться. Расставил руки в стороны, стараясь не двигаться. Но было слишком поздно: тело всё равно медленно погружалось.

– К погружению приводит малейшее колебание, – сказала ему Мира. – Чтобы оставаться на месте, тебе нужно перестать дышать.

Мужчина бросил отчаянный взгляд на корни дерева, растущие в полуметре от его руки.

– Так близко, да? – оскалилась Мира.

– Я мог убить тебя раньше, – прорычал мужчина. – Знаешь, почему не убил?

– Потому что дурак.

Жижа поднялась ему до подбородка.

– Нет… Потому что мы… с тобой… похожи.

У неё спине пробежал холодок. Вспомнилось ощущение какого-то единения со зверем, которое она почувствовала в клубе, когда увидела его стоящим на балконе.

– Ты… Такая же, как… я. (Он глазами указал на лежащую неподалёку от Миры палку). Помоги мне… И я научу… Как стать… сильнее.

Трясина затянула его до губ. Мира медленно подняла палку, задумчиво повертела в руках. Мужчина не то всхлипнул, не то рыкнул. Вновь посмотрев на него, Мира увидела, что жижа залепила его рот и подбирается к носу. На лице остались живы только глаза: наполненные ужасом и надеждой.

– Это правильно – до последнего надеяться, – сказала она, не узнавая собственного голоса.

Размахнулась и забросила палку в кусты.

Умирающий моргнул.

– Может, мы и похожи, – продолжала Мира, – то я убиваю лучше.

Воспалёнными, сухими глазами она наблюдала, как трясина, точно примериваясь, коснулась его ноздрей. Умирающий в ужасе фыркнул, и жижа тут же залепила нос и уши. Глаза его выкатились в безмолвном предсмертном крике, затем, будто невидимая рука вдавила голову мужчины в трясину. На том месте, где он только что был, появились и исчезли пузыри. А потом всё накрыла тишина.

Мира обессилено вытянулась на хвое, положив голову на корни дерева и глядя в небо – прозрачное, бесконечное и равнодушное.

Начался знакомый магический отходняк: замутило, во рту появился солоноватый металлический привкус. Она понимала, что лимит волшебства на сегодня истратила. Чтобы не произошло дальше, рассчитывать можно только на свои физические возможности. Вот только их не осталось.

С высокого берега послышался жалобный женский крик:

– Тут есть кто-нибудь? Ау!

Мира вздрогнула.

– Кто-нибудь! Ответьте! – снова закричала девушка, и Мира узнала голос Алексы.

Она тяжело поднялась, вскрикнула от пронзившей колено боли, заставила себя сделать первый шаг. Ноги дрожали, от головокружения раскачивало, будто на качелях, стволы деревьев то приближались, то удалялись. Ещё один шаг. Миру повело в сторону, и она упала.

– Я здесь, внизу! – крикнула она.

– Мира? – радостно воскликнула Алекса. – Где ты?

– У реки.

Прошло минуты три, прежде чем на косогоре показалась Алекса. Её костюм был во многих местах разорван и перепачкан кровью, лицо чёрное от копоти. Противница шла медленно и неуверенно, вытянув вперёд руки, врезаясь то в одно дерево, то в другое. Глаза смотрели в небо.

«Она ослепла», – подумала Мира и с ужасом поняла, что противница приближается к краю обрыва.

– Стой! – заорала она. – Тут крутой берег!

Алекса остановилась, беспомощно водя по сторонам руками.

– Жди меня там! – крикнула Мира. – Я сама к тебе поднимусь. Никуда не ходи.

Стиснув зубы, она стала забираться по косогору, хватаясь за корни деревьев. Нога пульсировала болью, глаза заливал едкий пот, в висках стучала кровь.

«Я сделаю это, – мысленно говорила себе Мира. – Осталось совсем немного. Мы обе живы. Дальше будет легче. Главное, мы теперь вместе».

Край обрыва. Она подтянулась на руках, перекинула сначала здоровую ногу, потом, опираясь на колено, больную. И осталась так лежать, вцепившись пальцами в сухую, жёсткую траву и ощущая, как покалывают щеку иголки сосен.

– Мира? – робко позвала неподалёку Алекса. – Это… ты?

– Я.

Она подняла голову. Противница стояла, обхватив ствол дерева, как маленькие дети обхватывают ногу отца. Алекса сама была сейчас как ребёнок: беззащитная, присмиревшая. Мира почувствовала, как по щекам потекли слёзы.

– Ты… видишь? – спросила Алекса дрогнувшим голосом.

– Вижу, – тихо ответила Мира.

– А я нет, – её лицо исказила гримаса, в которой смешались боль и радость. – Думала, уже не встречу тебя.

Она заплакала. Слёзы стекали по испачканным копотью щекам, чертя белые дорожки. С трудом встав и пошатываясь, Мира подошла к ней, мягко разжала её руки, обхватившие ствол и, развернув к себе, обняла. Алекса была выше её на голову.

– Там было так… страшно, – плечи противницы затряслись.

– Я знаю. Теперь всё будет по-другому. Мы вместе.

– Мы должны теперь бороться друг с другом?

– Это они так хотят. А мы поступим по-своему, – угрюмо произнесла Мира.

Она почувствовала, как напряглась спина Алексы.

– Как это, по-своему? – тихо спросила она.

– Для начала выберемся из леса. Тут неподалёку есть железнодорожная станция. Сядем в электричку и поедем в город.

Мира прислушалась, глядя на верхушки сосен: не раздадутся ли вновь голоса зрителей? Но лес безмолвствовал.

– А потом? – спросила Алекса, отстраняясь.

Смотреть в её глаза, которые видят теперь только тьму, было жутковато, и Мира старалась глядеть ей на нос или подбородок.

– Для начала подлечимся, – ответила она.

Искусанные в кровь губы Алексы скривились в насмешке:

– Считаешь, меня можно подлечить? Рили?

Мира смутилась.

– Извини, я себя имела в виду.

– А что с тобой? – удивилась девушка.

– Нога. Неудачно упала.

Алекса опустила руку и стала ощупывать её ногу от бедра вниз. Мира хотела остановить её, но потом подумала, что иначе противнице не проверить, лжёт она или нет. Пальцы Алексы добрались до колена. Мира зашипела от боли:

– Ччччёрт! Хватит уже!

Противница убрала руку, виновато ответила:

– Я теперь доверяю только тому, что могу нащупать.

Они помолчали.

– Думаешь, они позволят нам поступать по-своему? – тихо спросила Алекса.

– Я не знаю. Но, – Мира придала голосу побольше оптимизма: – В любом случае, мы вместе. Если уж смогли в одиночку победить свои кошмары, то на пару тем более справимся.

Алекса слабо улыбнулась, спросила:

– Далеко до станции?

– Должно быть не очень. Идём.

Они заковыляли по лесу, поддерживая друг друга.

«Ну и жалко же мы выглядим со стороны», – подумала Мира.

Больше всего её настораживало молчание организаторов. Почему они не реагируют на их объединение? Почему не пытаются остановить турнир? Не насылают яростных зомбаков и вообще делают вид, что всё идёт, как нужно? В голове вертелся вопрос Алексы: думаешь, они позволят нам поступать по-своему? Пока позволяют, только надолго ли?

Она до рези в глазах вглядывалась в просветы между деревьями, боясь пропустить появление новых убийц. Но, кажется, кроме них в лесу никого не было.

Через некоторое время девушки вышли к железной дороге. Между рельсами росла пожелтевшая трава. Мира остановилась, раздумывая, в какой стороне город.

– Почему остановились? – встревожено спросила Алекса.

– Вышли к железке.

– Куда дальше?

Мира пожала плечами. Тут же вспомнила, что спутница этого не увидела.

«Вот и к лучшему, – подумала она. – Незачем ей видеть мои сомнения. По большому счёту, железная дорога всегда приводит на какую-нибудь станцию, откуда можно добраться до города.

– Нам направо, – сказала она.

– Уверена?

– Абсолютно. Я эти места знаю, как свои пять.

Алекса слабо и недоверчиво улыбнулась, но проронила:

– Оки.

Они пошли вдоль железки, но вскоре на их пути встали разросшиеся кусты боярышника. Пришлось подняться на насыпь и идти по шпалам. Алексе сначала было сложно – она то запиналась о брусья, то проваливалась в «пустоши». Потом приноровилась и пошла достаточно быстро. Мира, наоборот, через некоторое время сдала. Нога болела невыносимо.

– Подожди, – сказала она. – Привал.

– Что такое?

– Хочу посмотреть, что с ногой.

Даже так было видно, что нога опухла. Брючина едва не трещала по швам.

– У тебя случайно нет чего-нибудь острого? – спросила Мира. – Нужно разрезать штанину.

– Нет, – ответила Алекса. – Они специально ничего нам не выдали. У себя в локации я находила нож, но когда попала сюда, он пропал.

– Как же мы должны были друг друга убить? – вырвалось у Миры.

– В том-то и вопрос.

Противница стояла, устремив глаза вдаль, где смыкались рельсы. Мире захотелось спросить, что именно произошло в её кошмаре, как Алекса ослепла? Но она не решилась.

Лучше заняться ногой. Мира разорвала брючину – к счастью (хотя какое уж тут счастье?) кожа на брюках оказалась тонкой, и порвать её оказалось не сложно.

Нога выглядела плохо: была горячей, покраснела, царапины стали тёмно-багровыми.

– Ну, что там? – спросила Алекса.

– Всё норм, – выдавила Мира и, облизнув сухие губы, добавила: – Пить хочу.

– Я тоже. Готова ведро выпить.

Скорее бы уж добраться до чего-то жилого!

– Долго ещё до станции? – спросила Алекса.

«Хэзэ», – подумала Мира.

Но вслух сказала:

– Скоро придём.

Они заковыляли дальше, поддерживая друг друга.

– Как думаешь, почему они не высылают за нами погоню? – спросила Алекса.

– Не знаю.

Честно говоря, сейчас её перестала пугать даже погоня. Всё растворилось в жажде и боли.

Когда впереди показался выкрашенный зелёной краской одноэтажный дощатый домик, она решила, что это мираж. Моргнула – домик не исчез. Неужели они дошли до станции?! Нет, вряд ли. Слишком уж домик маленький, скорее избушка обходчика путей. Но, что бы это ни было, там должна быть вода! И люди! Может, у них даже йод есть или ещё что-нибудь обеззараживающее, хотя Мира подозревала: йодом тут уже не поможешь. Нужны антибиотики. – Пляши, дорогая, – хрипло сказала она. – Мы дошли.

– Вокзал? – радостно воскликнула Алекса.

– Для вокзала мелковат. Скорее, дом путейца. Но, в любом случае, там должна быть вода.

Они прибавили ходу. Кажется, даже нога стала болеть меньше.

Чем ближе они подходили, тем меньше становилась радость: скоро стало видно, что окно в доме разбито, зелёная краска на стенах во многих местах облупилась и висела лохмотьями. Дом был брошен и очень давно. Мира почувствовала, как её заполняет отчаяние: сколько ещё идти до станции?

– Что ты видишь? – спросила Алекса. – Рассказывай!

– Нечего рассказывать, – угрюмо ответила она. – В доме давно не живут.

– Не живут? – как эхо повторила спутница упавшим голосом. – Ты уверена?

Мира всхлипнула, сморгнула набежавшую слезу. Она так рассчитывала на этот дом!

– Всё равно нужно зайти, – сказала Алекса.

– Зачем? Думаешь, кто-то специально для нас оставил там бутылку воды?

– Не ной, – осадила её спутница. – Раз нам встретился этот дом, значит, не просто так. Нужно в него зайти.

Она помолчала и совсем тихо добавила:

– Здесь всё не просто так.

Мире стало стыдно: Алексе в сотню раз хуже, а держится молодцом. Она шмыгнула носом, глухо сказала:

– Хорошо, давай зайдём.

Они спустились с насыпи, подошли к крыльцу. Оно оказалось прогнившим, нижняя ступенька провалилась.

– Осторожно, тут нижняя ступенька сломана, – сказала Мира и мысленно добавила:

«Хорошо бы и вторая не провалилась».

На удивление, вторая и третья ступени оказались достаточно крепкими, только скрипели угрожающе. Дверь была сорвана, на порог нанесло пожухлых листьев и мелких веток. Похоже, сюда не заходили уже года два или три.

– Порог, – предупредила Мира. Алекса сильнее вцепилась ей в руку, подняла ногу выше, чем нужно. Миру захлестнула волна теплоты смешанной с жалостью.

После света дня, внутри казалось темновато, воняло застарелой мочой. В доме было две смежных комнаты. В первой, куда они вошли, стояла русская печь, вся исписанная похабщиной, и ржавая кровать с порванной металлической сеткой. Одна из дугообразных спинок была сломана и валялась тут же на полу.

– Рассказывай, что видишь, – попросила Алекса.

– Печка, кровать сломанная.

– Сильно сломана? Посидеть на ней можно? У меня ноги подкашиваются от усталости.

– Можно, если с краю. В середине сетка порвана.

Она подвела Алексу к кровати. Девушка ощупала сетку, осторожно села на край. Мира подумала, что если сядет, то уже не встанет.

– Тут совсем нет ничего полезного? – спросила спутница.

Мира оглядела почерневшие стены, разбитое окно, засохшие кучки на полу: дом использовали как общественный туалет.

– Здесь есть ещё одна комната, – сказала она. – Пойду, посмотрю, что там.

– Давай, – согласилась Алекса.

Мира вошла во вторую комнату. Там совсем ничего не было. Отвалившиеся от стен и лежащие на полу обои напоминали мёртвых кошек. Только на стене справа каким-то чудом уцелела детская поделка: маленький грязный вязаный медвежонок. Он висел на верёвочке, намотанной на гвоздик. Мира вспомнила, что в детстве вязала такого же на уроке труда. Она подошла к стене, взяла медвежонка, и он выпал вместе с гвоздиком. Ну да, её игрушка была такой же, только белой, и к задней лапке медвежонка мама пришила маленькую ленточку с инициалами М. К. – Мира Качалова.

Она повернула игрушку. На задней лапке болтался обрывок ленты, на котором ещё можно было прочитать букву «М».

Миру охватил суеверный страх.

– Представляешь, я нашла своего медвежонка! Как так? – крикнула она и резко обернулась.

За спиной, держа в поднятой руке ржавую дугу от кровати, стояла Алекса. Мира отшатнулась в сторону, и удар дугой вместо головы пришёлся ей по плечу. Она закричала от боли. Алекса замахнулась ещё раз – неожиданное нападение не удалось, и теперь противница примерялась, как лучше подойти. Злые глаза смотрели прямо на Миру.

– Прозрела? – хрипло спросила та.

Алекса оскалилась:

– Да, чудодейственное место оказалось.

– Зачем притворялась?

– Ждала, что будет дальше. Вдруг на нас выпустили бы ещё кошмары. Всегда лучше, чтобы враг считал тебя слабее, чем ты есть. (Она постучала железной палкой по руке). Но теперь понятно, что нас оставили здесь вдвоём, чтобы мы разбирались между собой.

– Мы же решили… – Мира не договорила, понимая насколько нелепо говорить сейчас о дружбе.

Алекса визгливо рассмеялась:

– Ты наивная питерская дура. Неужели не понимаешь, что двоих нас отсюда не выпустят? На этом турнире должна быть только одна победительница, – она облизнула потрескавшиеся губы: – Я должна тебя убить, или мы будем шататься тут до тех пор, пока не помрём от жажды и голода. Понимаешь?

Подобное Мира уже слышала в Башне, когда противница хотела убить её ножом. Тогда и нужно было всё понять, а не придумывать Алексе оправдания. И, в самом деле, дура!

Противница снова ринулась на неё. Мира схватилась за второй конец палки, и они стали вырывать её друг у друга, выкручивая руки. Алекса пнула Миру в больное колено. Заорав от боли, та выпустила палку и упала на пол, накрыв голову руками. По ним тут же прилетело палкой. Мира перекатилась в сторону. Палка обрушилась на доски в нескольких сантиметрах от её головы. В гнилой доске появилась трещина, и палка наполовину там застряла.

– Какого хера?! – заорала Алекса, пытаясь вытащить палку.

Краем глаза заметив что-то на полу, Мира повернула голову: там лежал оброненный ею медвежонок, к которому веревочкой был примотан гвоздик. Заколоть насмерть таким конечно не получится, но что что-то…

Сжав игрушку в кулаке, Мира тяжело поднялась на ноги и, придерживаясь за стену, пошла к выходу из комнаты. Алекса настигла её и схватила за волосы. Извернувшись, Мира начала махать кулаками, пытаясь расцарапать лицо противницы гвоздём. Раздался вскрик Алексы. Попала?

Мира попятилась назад, к выходу. Противница снова метнулась к застрявшей в полу палке и с остервенением начала дергать её из стороны в сторону, пытаясь вытащить из щели. Шею Алексы заливала кровь. Она подняла голову и на миг их взгляды встретились.

– Беги, беги, инвалидка! – заорала противница. – Я всё равно тебя догоню! И проломлю твою тупую башку!

Мира, шатаясь, вышла в другую комнату, посмотрела на пол возле кровати: не завалялась ли здесь ещё одна палка? Не завалялась.

Больше не задерживаясь, она заковыляла на улицу. Уйти в лес, найти нору, спрятаться, переждать, прийти в себя…

Выйдя из дома, остановилась, тупо глядя перед собой. Это было не то место, по которому они с Алексой прошли несколько минут назад: железная дорога осталась, но теперь она проходила не через лес, а по бескрайней степи. Ветер шевелил жёлтую траву, на затянутом облаками сером небе можно было разглядеть бледное, болезненное солнце.

«Значит, в лесу мне не спрятаться», – подумала Мира.

Тут же вспомнились слова Алексы: «Будем шататься до тех пор, пока не помрём от жажды и голода».

Всё правильно – вот почему их не преследовали и не насылали новые кошмары. Они с Алексой и есть кошмары друг друга.

Мира заковыляла вдоль железки, с трудом переставляя ноги и молясь об одном: не упасть. Она знала, что уже не поднимется. Пройдя метров сто, обернулась. На крыльце дома стояла одинокая фигура с палкой в руке. Сердце сделало рывок и в панике забилось о рёбра. Мира понимала, что это конец. Алекса физически сильнее, и от неё не убежать.

Повернув направо, она зачем-то полезла на железнодорожную насыпь. Животный, безотчётный страх гнал её без цели и смысла. Спотыкаясь, Мира перешагнула через рельсы, вскользь отметила, что кроме основных, к ним добавились контррельсы.[1] Мелькнула мысль, что для абсолютного несчастья ей осталось застрять между ними ногой. Как могла осторожно, Мира перешагнула через рельсы; царапая спину о камни, съехала с насыпи. Обернулась.

Алекса появилась на насыпи в другом месте, чем она ожидала – гораздо ближе. Встретившись с Мирой взглядом, противница улыбнулась, помахала палкой. Испачканная в крови шея казалась чёрной.

Наверное, нужно было гордо и смело встретить смерть лицом к лицу. Но Мира малодушно закрыла лицо руками. Внутри всё дрожало от страха, по щекам катились слёзы. Вот сейчас… Сейчас…

Наверное, нужно было гордо и смело встретить смерть лицом к лицу. Но Мира малодушно закрыла лицо руками. Внутри всё дрожало от страха, по щекам катились слёзы. Вот сейчас… Сейчас…

Наверху раздался женский крик. Мира отняла руки от лица. Алекса стояла, согнувшись: как будто, что-то искала между шпалами. Вот она вскинула голову; Мира увидела её искажённое страхом лицо.

– Меня зажало! – крикнула противница. – Между рельсами!

Мира почувствовала, как накатывает истерический хохот. Её зажало. Зажало! Е-ё! За-жало!

Она перевернулась на спину, глядя в низкое небо и сотрясаясь от хохота.

– Я согласна объединиться! – доносилось будто издалека. – Ты слышишь? Я согласна, хватит ржать! Помоги мне! Ты всё равно одна тут подохнешь!

Вдалеке раздался гудок поезда.

Алекса заорала с новой силой:

– Твою мать, помоги мне! Подёргай рычаг на столбе! Надо перевести стрелки! Сука! Тварь! Спаси меня!

Мира посмотрела на противницу. От рычага на столбе её отделяло несколько метров. Алекса попыталась дотянуться до рычага палкой, но не смогла. Тогда она вставила палку между рельсами и нажала на неё, пытаясь развести их. Палка погнулась. Алекса в бешенстве откинула её в сторону.

Вдалеке появился поезд.

– Мира! – опять закричала противница. – Пожалуйста, дай мне шанс! Я всё поняла! Прости меня! Прости пожалу…!

Её заглушил надрывный гудок поезда. Он приближался с лязгом и грохотом, земля подрагивала. Криков Алексы теперь не было слышно. Она беззвучно открывала рот и в мольбе тянула к Мире руки.

Вспомнились их пьяные объятия и клятвы зафрендиться. Две напуганные девочки заблудившиеся в своём одиночестве посреди огромной каменной Башни.

Мира шевельнулась в безотчётном порыве встать. Нога отозвалась острой болью, и тут же вспомнилось, как Алекса пнула её в драке. Потому что знала – будет очень больно.

Она зажмурилась и закрыла уши руками, но грохот поезда было не заглушить. В какой-то миг показалось, что сквозь него прорвался отчаянный женский крик… Мира ещё сильнее зажала уши. Поезд грохотал прямо над ней.

…

Всё когда-то заканчивается. Вот и шум поезда начал затихать, а потом исчез вдали. Мира продолжала лежать, накрыв голову руками. Ей казалось, что она умерла, проросла жёсткой колючей травой, стала всем и одновременно ничем.

Неожиданно кто-то бережно поднял над землёй и понёс. Она чувствовала, тепло рук и дыхание на своей шее.

– Гай, – шепнула Мира. – Наконец-то ты вернулся! Я тут такое натворила…

Она приоткрыла глаза и увидела близко от себя лицо стража, которого назначил Гай. Он нёс её по коридору, мимо чадящих факелов. Она хотела спросить, куда они идут, но только беззвучно открыла и закрыла рот. Вот страж остановился перед широкими дверями, те открылись, и Миру ослепил яркий свет. Она зажмурилась.

– Приветствуем победительницу турнира! – провозгласил кто-то рядом. – Слава победительнице!

В уши ворвался рёв голосов, выкрикивающих её имя. Мира приоткрыла слезящиеся глаза: блеск многочисленных свечей, пьяные, радостные, раскрасневшиеся морды. Эти люди получили сегодня удовольствие, наблюдая затем, как убивают друг друга загнанные звери.

«Ненавижу», – отчётливо и холодно подумала она.

Отыскала взглядом Даяну – она кокетничала с красивым шатеном – и, собрав силы, как могла громко, крикнула:

– Где писарь? Я хочу быть лодочницей! Как мой наставник.

Последнее, что она видела, это перевёрнутое от удивления и досады лицо Даяны и взгляд, которым она обменялась со стоящим в стороне от всех Хадаром.

Потом комната с находящимися в ней людьми поплыла, и Мира потеряла сознание.

[1]Ко́нтррельс, или охра́нный рельс– устройство на железной дороге для предотвращения схода поездов с рельсов, а также для корректировки направления движения колёсной пары при прохождении стрелочного перевода. Представляеет собой дополнительный рельс, металлическую полосу или уголок, установленные внутри колеи рядом с основным рельсом, которые, входя в соприкосновение, удерживают колесо в заданном пространстве в случае его отклонения от траектории.