Текст книги "Когда они пришли"

Автор книги: Кирилл Тимченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

  Глава 12. Надежда на горизонте.

Мне пришлось ребят чуть раньше подъема поднимать, все к отъезду приготовить. Охотник наш, дядя Коля, даже где-то расчесать свою бороду успел, хотя, что еще делать на дежурстве. Он и так, услышав о нашем ночном похождении, взъярился сверх всякой меры, обещая оторвать нам ноги, чтобы не шлялись где попало. Поэтому и остаток дежурства у нас отобрал, сказав, что и так хватит приключений на сутки. Почесывая небритую щеку, я немного завистливо смотрел на него, глядя, с какой он легкостью носится по квартире, собирая все наши вещи, что успели расползтись по помещению за сутки. Сам же еле на ногах держался и неудержимо зевал. Бессонные ночи давали о себе знать. А ведь пришлось еще и остальных поднимать. Первым делом в порядок привели машины, подготовили их к дальнему переезду. На сегодня у нас стояло встретить оставшихся родителей рядом с «Круизом», торговым центром, а потом уже что-то решать насчет отъезда.

На ходу вытирая испачканные в машинном масле руки, вернулись назад в квартиру на завтрак. Перекусили немного остатками вчерашнего ужина, да кофе глотнули. А потом опять на улицу. Николаю не нравился наш карбюратор, какие-то он там посторонние шумы слышал. Я сказал, что вполне вероятно, это из-за того, что мы пару раз врезались в машины, да и постоянные столкновения с мертвяками тоже рано или поздно должны сказаться. Тем более, что автобус явно не был предназначен для таких нагрузок.

Пока мы возились, во двор притопталось трое или четверо мертвяков, но трогать их пока не стоило. На другом конце двора и нам пока не мешают.

Мы уже привыкли к ним и выучили достаточно простую, но очень действенную науку выживания: лезет к тебе – стреляй, но если не обращает на тебя внимания, то и ты его не трогай. И никогда не поворачивайся к мертвецу спиной.

Да, было еще одно дело. Что-то надо было с пленным решать. Вчера вечером, закончив со всеми проблемами, мы связали подстреленного Ахмеда и отвели в наш автобус, чтобы его случайно забредший мертвяк не сожрал.

Не из-за доброты душевной, просто не хотелось плодить мутантов у себя под носом. Рану перевязать мы отдали ему его одежду, тратить на него лекарства и бинты, ставшие почти драгоценными из-за их малого количества, я тоже запретил. Хотя кто-то из девчонок возмущался из-за такого бесчеловечного отношения, их не слушали. Уже сколько лет возились с перевоспитанием. Клин надо клином вышибать, а не букетом цветов.

Таскать его с собой и переводить на такого борова бесценную еду я был категорически против. Кроме того, был очень личный аспект в моем желании избавиться от этого ненужного груза. Я терпеть не мог эту сволочь.

Хотя решение у меня было. Мое личное решение. Как командира, которым меня назначили, передав ответственность за все решения. И менять я его не собирался.

– Повесить?! – ужаснулся Сашка, когда я сказал ему, для чего мне нужно метров  пятнадцать провода или прочной веревки.

– Да. С этой мразью другим способом нельзя. Ты хочешь, чтобы я их отпустил? А потом он нас найдет и расстреляет из автомата?

– Неужели их нельзя сдать в милицию?

– Ты еще скажи, следствие провести! Какая милиция? Им сейчас самим до себя. Они нас пошлют куда подальше, а в лучшем случае этих уродов пристрелят или сами повесят. Вспомни площадь Ленина.

– Я в этом не участвую!

– Просто помоги мне снять провода.

– А зачем провода? – неожиданно спросил подошедший сзади дядя Коля, – у меня веревка есть...

– Вы же вроде как карбюратор еще должны разбирать! – удивился я, незаметно заглядывая через плечо. Вдруг там еще кто-нибудь стоит. Не хотелось проводить референдум из-за пленника.

– Привычка бывалого охотника... Шум услышал, решил проверить. А это вы что-то копаетесь.

Я вон пока с теми дружками разберусь – с этими словами он ткнул в мертвяков стволом автомата, – а вы возьмите веревки, сколько вам надо.

Катушка на Урале...

Такие штуки иногда ставили на вездеходах, чтобы вытащить их, если куда провалятся. А дядя Коля себе сам такую поставил, самодельную. Трос со стальной вставкой для крепости, со свинчивающимся крюком. Мы клещами из ремонтного набора отрезали, сколько надо, даже чуть побольше. Но, здесь очень уж экономить не стоило. К этому времени к нам присоединился Егор, тоже еще зевавший после непродолжительного сна. Идея повешения ему тоже пришлась, так он был единственным, кроме меня человеком, который видел, что натворили вбратки в квартире Семена.

Когда наш пленник понял, что мы уже решили, как с ними поступить, то заметно побледнел. Хотя бледность из-за кровопотери несколько портила эффект, но на такие вещи я не обратил внимание. Да и выглядел он гораздо хуже. Некогда белая рубашка, в которой мы его и поймали, теперь насквозь пропиталась кровью. Повязка, которую он нелепо соорудил из штанины своих же штанов, никуда не годилась.

– Егор, табличка готова?

Он кивнул и показал кусок картона, на котором жирно фломастером вывел

"Убийца и насильник". Бандит как увидал ее, так совсем скис, хотя марку держать старался. Только смотрел на меня, как Ленин на буржуазию, мечтая разорвать мне горло.

– Самосуд решил устроить? – поинтересовался он, когда я встал перед ним, – давай, очень по-мужски…

– Не тебе говорить, что такое мужчина и чем я от него отличаюсь… Встал!

Он попытался подняться, но почти сразу же упал на колени. Потерял слишком много крови, чтобы полностью координировать свои движения.

Вполне вероятно, что еще и какую-нибудь заразу подцепил, только здоровье ему все равно уже не понадобится. Молчаливо приложив свою ногу к его пятой точке, я чуть сменил точку опоры и одним ударом выкинул его из автобуса наружу. Дядя Коля с Егором его там под руки подхватили и повели к ближайшему фонарному столбу. А я пока веревку приготовил. Со второй попытки мы перекинули через перекладину и приспустили вниз.

Дядя Коля быстро смотал скользящий узел. Бандит все порывался сбежать, неуклюже дергаясь, пока дядя Коля перекидывал веревку, но с простреленным плечом и общей кровопотерей это было не то, что нелегко, а просто невозможно. Когда мне уже надоели его дерганья, я приставил ствол дробовика к его заду, пообещав разрядить туда всю обойму, если он немедленно не успокоиться. Такая угроза на него подействовала почти сразу же, и бандит затих, покорно ожидая своей участи.

– Не надо... Я больше не буду, – единственное, что он пискнул.

– Ясен пень, не будешь, – сказал охотник, надевая ему петлю на шею.

На шею ему петлю нацепили и чуть затянули, чтобы не соскочила. А потом взялись за другой конец веревки.

– Давай ребята, только не резко, а то он себе сразу шею сломает... -

наставлял дядя Коля.

– Вы думаете, что лучше меня, – в последнем, предсмертном отчаянии, выплюнул он, смотря прямо на меня, – ты ведь такой, если не еще хуже.

Да, я насиловал и убивал, но не притворялся, как ты. Тебе ведь все это нравиться, не так ли? Чувствовать себя хозяином положения, судьбы других людей? Нравиться? И все мало, чем больше власти, тем больше хочется. Ты будешь еще хуже меня.

– Притормози, – отпустил я веревку и остальным велел.

– Зачем тебе меня вешать? – продолжил Ахмед, думая, что задел меня за живое, – Тебе это не выгодно.

– А я  не гонюсь за выгодой. Я вешаю тебя только потому, что ты убийца, насильник и просто жуткая мерзость, мешающая жить остальным. Это не убийство, а спасение, но не тебя. Хотя… Ты прав в одном, вешать тебя я не буду.

Широкая улыбка на лице Ахмеда была полной противоположностью удивленным и даже разочарованным лицам моих друзей.

– Придержите его…

Больше заинтригованный, чем понимающий, что случилось на самом деле, Николай помог мне. Сняв петлю с шеи Ахмеда, я расширил ее и провел под мышками, после чего снова закрепил.

– Теперь подтягивайте, – махнул я рукой, – только невысоко…

В результате ноги Ахмеда стали болтаться где-то в метре от земли. Егор с

Сашкой вообще ничего не поняли, а Николай присвистнул.

– Надо же додуматься… Чем же он тебя так разозлил.

А потом кивнул на вылезающих из подворотни мертвяков. Штук восемь, не меньше. Один немного опережал других, метра на три или четыре. Теперь уже стали понимать, что я задумал. Только вот друзья мои в шоке это осознавали, а Ахмед со страхом.

– Видать, на вопли нашего подвешенного пришли, надо бы их тоже упокоить...

– Не за чем. Грузите пока людей, а мы с этим пока разберемся.

Колени Ахмеда болтались где-то ниже моего подбородка. Я ему заранее нарисованную табличку на шею повесил, а сам сказал:

– Я же тебе обещал, что ты меня еще на том свете помнить будешь...

– Я к тебе каждую ночь приходить буду, – прошипел он мне.

– Приходи. Я тебя и во сне мертвякам скормлю...

Мертвяки топчутся неуклюже по двору, пока никого не замечая. Наши уже почти погрузились, только меня ждут. Сашка внутри автобуса что-то шепотом разъясняет, из-за стекла ничего не слышно. Мария Антоновна глаза своему сыну маленькому закрыла и с таким ужасом смотрит, словно я на самом деле что-то плохое совершаю. Но ведь это он в этом виноват, я не заставлял его все это творить. Он сам совершил все эти злодеяния.

Поэтому, если вас что-то не устраивает, просто старательно не замечайте подвешенного Ахмеда...

– Удачи тебе, – ткнул я его под ребра пистолетом.

Потом встал рядом и выстрелил в воздух. Мертвяки как один повернулись ко мне... Но мне до автобуса два шага... Ахмед вроде как проклянуть меня собрался... Да мне все равно на твои проклятия.

Спокойно залез в автобус, ни разу не оглянувшись. Мертвяки уже почти до подвешенного добрались.

– Трогаем? – спросил Артем.

– Погоди немного...

Первый мертвяк уже подошел... Ахмед вроде как оттолкнуться старается, но он его за ступню поймал и вырвал зубами кусок мяса. Ори, конечно, остальные быстрее сбегутся... Вон еще один подошел и в другую ступню вцепился. Жестоко, конечно, но он это заслужил.

– Эта веревка крепкая? – спросил я у дяди Коли.

– Урал выдерживала... – ответили из рации.

А мертвяки Ахмеда крепко за ноги держат, да и обгрызают их... Даже уже мне дурно стало, его вопли проникали сквозь стекло и заставляли дергаться, настолько полными боли и ужаса они были.

– Все, поехали... – толкнул я Артема, – нельзя больше это слушать.

– К Круизу?

– Давай туда. Все равно ближе всего. Да и там заправка рядом.

– Так через Театральную... Не боишься? Стреляли-то как...

– Часа в четыре закончили, с тех пор тихо... О! Да тут кофе! Я себе налью чашечку?

– Давай... И мне заодно...

Заинтересованный кофе, и полностью переключив на него все свое внимание, я даже не сразу заметил, что автобус уже отъехал. Окончательно проснувшись от пары чашек этого напитка, я увидел, что мы уже едем по улице, наполовину расчищенной от брошенных машин. Все эти ненужные теперь произведения автопрома были сброшены с одной из полос в сторону.

С разбитыми боками, капотами и багажниками, они выглядели так, словно их пинали гигантские футболисты. Наваленные друг на друга и сброшенные на автомобили, стоявшие на соседних полосах, они уже не загораживали, хоть узкий, но проезд. На дороге, среди обломков машин и еще целых остовов, валялось полно трупов мертвецов. Расстрелянные, разорванные пулями на куски, многие уже объедены. При этом некоторые выглядели так, словно по ним каток проехался. Здесь уже снова было полно еще ходящих зомби, но сейчас их куда больше интересовали трупы своих собратьев, чем редкие автомобили, проезжавшие тут время от времени.

Мимо нас, чуть ли не обтираясь боками об обломки, пару раз проезжали легковые машины с живыми людьми внутри. И все почему-то спешили в сторону Театральной площади. Может, мы что прослушали…

– Похоже, что-то вроде бульдозера, – заметил Артем, радуясь относительно чистой дороге, – интересно, далеко ли проложена дорога?

Проехав ближе к площади, стало заметно резкое увеличение количества мертвяков ну улице. Кое-где, они были сплошной толпой, одни только мертвецы, так что приходилось их давить, для того чтобы проехать дальше.

Только вот кое-где еще на балконах можно людей увидеть. Машут руками, кричат что-то... Но мы должны ехать дальше.

Выехав на площадь перед радио институтом, ничего нового мы не увидели.

Все примерно так же, как и вчера. За исключением того, что рядом с укреплением охранников стоит армейский БТР, а перед ними уже не два – три мертвеца, а большая толпа в несколько десятков голов. По ним почти не стреляли, все равно пролезть дальше у зомби не получалось. С баррикад нас заметили, что-то рукой махнули. Мы тоже притормозили и вышли на связь.

– Это вы вчера здесь проезжали? – спросила рация.

Отвечаю, что да, это мы были.

– Тут армейцы интересуются, дальше по дороге живые есть?

– Есть, мы человек двадцать видели... А тогда я тоже поинтересуюсь, на

Театральной все чисто?

– Чисто... Войска еще ночью там все зачистили. Они у театра пункт эвакуации устроили...

Сразу стало понятно, почему туда люди стремятся. Надеются на помощь. А мы, наверное, радиосообщение об это мы прослушали. За всем просто не успеваешь. Только вот если бы вы пришли бы даже хоть на сутки раньше, спасли бы гораздо больше людей.

– Спасибо. До связи...

– До связи...

Так вот, что там ночью стреляли... Ну и хорошо, хоть не бандиты власть новую кроют. А армия в таких условиях действительно станет силой, особенно, если центральная власть окончательно рухнет. Как, интересно, они вообще поживают. Ведь ни одного сообщения от областных или городских властей не поступало.

Распрощавшись с охранниками и спасательным отрядом, мы поехали дальше.

Теперь уже рассчитывая на остановку на Театральной. Там теперь безопасно.

На съезде к площади указатель "Безопасная зона", а в конце улицы дорога перекрыта выстроенными в ряд машинами, только небольшой проезд освобожден, но рядом дежурит банковский броневик, готовый перекрыть вход в любую минуту.

Перед въездом очередь, небольшая, может, машин десять. Пару раз подъезжали БТРы, и их сразу пропустили без всяких задержек. Мы тоже встали, все равно другого короткого пути не было.

Естественно, шум машин не может не привлекать мертвяков, но дежурившие на баррикаде снайперы мгновенно их отстреливали. Метрах в шестидесяти от проходной все было просто завалено телами с простреленными черепами. А мертвяки все шли. Тянуло их к людям, как к самому сладкому блюду.

Собирая целую площадь еще не зараженных, военные рисковали оказаться в осаде толпы в несколько десятков тысяч мертвецов. Тогда им даже крупнокалиберные пулеметы не помогут.

Машины проверялись быстро... Наша очередь подошла меньше чем через час.

К дверце автобуса подошли трое военных. Два автоматчика и один в костюме

ОЗК с табельным Макаровым.

Артем дверцу открыл, и военный в костюме химзащиты вошел внутрь.

– На эвакуацию?

– Нет, – отвечаю ему, – мы сюда вроде как транзитом, нам к Круизу надо...

– Укушенные, раненные есть?

– Нет никого, можете проверить.

– Оружие?

– Есть немного...

– Показывайте.

Ну, мы стволы и повытаскивали. Я сначала подумал спрятать автоматы, а если они проверять начнут? Вряд ли мы сможем спрятать стволы лучше, чем военные. А в таком случае – руки за голову, к стене... И понаделают лишних дырок, сколько и не требуется.

Армеец только присвистнул. Поинтересовался, откуда столько надыбали. Я честно объяснил. А вот про Свободу он уже слышал... Спасатели доложили о повешенных... за это спасибо. Они уже знакомы с этим БМВ, вчера в

Солотче его тоже видели. Итог – четверо мертвых гражданских... А Ахмеда этого еще до мертвяков в федеральный розыск объявляли.

– Ну что, нам все еще стоять или мы свободны? – поинтересовался я, когда расспросы закончились.

– Давайте, езжайте, позади вас еще Урал стоит...

– Это с нами.

– Там тоже все в порядке?

– Да, – приложил я руку к сердцу, – головой ручаюсь.

– Ну, тогда езжайте с Богом... Да, чуть не забыл. В охраняемой зоне оружие не доставать, стреляем без предупреждения.

– Спасибо.

– Ломов, сопроводи их...

Вся Театральная покрыта палатками с беженцами. За ночь уже завезти успели... Толкучка настоящая. Орут, кричат... Людей в форме немного, в основном добровольцы с оружием. У всех вид измученный. Над зданием театра висят два флага – белый с красным крестом и триколор с гербом. У входа – баррикада из мешков с землей и два "Утеса". Сами пулеметчики тут же... Сидят рядом, курят.

Дорогу держат чистой. Через каждые пять метров – доброволец с автоматом.

Только БТРы стоят, кого-то грузят, что-то выгружают...

– Вы куда людей-то эвакуируете? – спрашиваю Ломова. Пока стоим. Перед нами в грузовик гражданских сажают. Двое военных в камуфляже торопили людей, но старались поступать как можно аккуратнее.

– В Сельцы... Знаешь, там полигон такой... Город все равно не удержим...

Вчера вот послали нас на Московское шоссе... Там уже все сожрали... Еле отбились... Только пару сотен человек вытащить смогли, может меньше... А нас и так мало... А там все отлично... Мы даже всю территорию вокруг под контроль взяли. В деревне эта зараза куда медленнее распространяется.

Там все на виду. Пары человек с автоматами хватает, чтобы все спокойно было.

Только грузовик отъехал, сразу на его место встал БТР. Человек десять гражданских сгрузили и еще одного военного. Рука на перевязи, а на него уже все как на труп смотрят... Укусили. Наконец Ломов высовывается, орет, чтобы нас пропустили. В конце концов, его послушали и пропустили наш автобус.

На дороге к Круизу тоже застава. Но там уже не баррикада из машин, а от здания к зданию протянута колючая проволока.  И столбы для крепости вкопаны. Почти метра в два высотой такое перекрытие. Позади колючки навалены мешки с землей, а за ними парни с СВД дежурят. Самых наглых мертвяков отстреливают. Граница сектора – восемьдесят метров, ближе не пускают.

– На выезд? – к нам подошел офицер с погонами старшего лейтенанта.

– Так точно, – сказал Ломов, выходя из автобуса.

– Корченко, Игорев, сматывайте колючку... – а потом к нам повернулся, -

Вы там осторожнее. Что там творится, мы понятия не имеем. Только один БТР вечером отправили, но он еще не вернулся. А больше нет там наших...

Людей клинически не хватает... – пожаловался под конец.

– А что так-то? – вроде как удивился я.

Пока вышел из автобуса, все равно ждать, пока колючку смотают. Офицеру тоже очень хочется поговорить, весь и так издерганный, глаза невыспавшиеся. Один из тех немногих ответственных людей, которые считают, что должность офицера налагает кроме привилегий еще и обязанности. Такие, как служить своему народу. Надеюсь, что я не ошибаюсь в этом человеке.

– Да почти весь призыв разбежался... Но мы тоже люди, не силой же их держать... Такая петрушка по всему миру. Что я ему? Давай служи, мне плевать, что твоих родных жрут, ты моих защищать будешь. После такого мне и пулю в лоб влепить не грех.

– Скажите, –  осмелился я спросить, вот вы набор добровольцев объявляли, а один из пунктов сбора – Областная дума...

– Помню... Курить будешь? Нет? А я вот никак не могу без этого... Только мы уже ушли оттуда...

– А почему по радио назвали бывшая?

– Любопытный какой... А вот сам подумай, нам в часть в час ночи пришло сообщение, что с утра в городе могут начаться беспорядки и мы должны в случае их начала взять под охрану административные здания и эвакуировать такие-то дома и такие-то квартиры... При необходимости стрелять в людей... Что за чушь? А потом все это начинается... Говорят, вроде как из Москвы приползло... Ну, решили помочь гражданским... Призыв сам разбегаться уже начал, как поняли, с чем дело имеем... А у Думы твоей еще с того же часу ночи стоял милицейский кордон. Получается, они знали, что может произойти... Только думали, что все само собой рассосется, а им даже задницу от кресел отрывать не придется... А если придется, то только в другое кресло перенести... А на людей... Чхать с высокой колокольни... Ну, у нас у пары офицеров семьи в городе были... Не дозвонились... Кулаки зачесались... Ну, у нас примерно та же реакция...

Подогнали мы туда три БМП... Менты как увидали это дело, сразу к нам перешли... Ну а там мы все разнесли к чертовой бабушке. Толку мало, но хоть душу отвели...

– А почему ушли? – я с ленивым видом наблюдал, как трое рядов сматывают поволоку. Еще немного и вновь уходить из безопасного места, рисковать собственной жизнью. И только из-за одного обещания. И ведь нарушить я его тоже не могу. Есть ведь такое понятие, как честь.

– Тут история еще хлеще... Примерно часов в восемь с торгового центра

"Перекресток" какая-то нечисть прибежала... По ней из автоматов вдарили, а хоть бы что... Через грузовик сиганула, двоих разорвала... Потом прямо у нас на глазах еще две ноги отрастила и давай на стену лезть... Хорошо, кто-то про РПГ вспомнил. По ней и жахнули... Только ошметки полетели. Но мы отойти решили... Хрен знает, сколько их там еще...

– Ну, это не новость... – пожал я плечами.

Я рассказал про свою встречу с подобным мутантом, а так же свои домыслы, откуда эти все уроды пошли...

– А ведь складно выходит... Парень, остался бы с нами. Нам и так люди позарез нужны, а с головой, как ты, тем более, – предложил офицер, закуривая вторую сигарету.

– Товарищ лейтенант, я бы с удовольствием, но ведь не один же. Со мной еще почти два десятка человек, да и к Круизу едем не дурака валять, там тоже надо родных подобрать...

– Ну. родные это дело святое. Хотя, знаешь... Мы туда через пару часов

БМП отправлять собирались... Если за это время управишься, попробуй ребят найти. И родным место найдем, да и вам работы... Сам же понимаешь, если не мы, то кто... Оружие дадим, технику... С этим проблем нет... С людьми проблема...

– Если управлюсь, обязательно свяжусь. Нам ведь и кочевать не в большую радость...

– Вот и отлично... Ой! Мы тут базарим, а колючку то и сняли... Давай, успеха тебе...

– И вам выжить!

Мы выехали с зачищенной территории и армейцы позади нас сразу стали колючку обратно наматывать.

Первые несколько метров ехать вообще шикарно... Ни одного мертвяка, только трупы. Снайпера на славу поработали.

У меня на глазах на шум мотора вышел из бутика один мертвяк и тут же рухнул со снесенным черепом.

А вот дальше все только хуже. Мертвяков не то, чтобы очень много. Как народу в теплый солнечный день. Только  вот живых людей вообще не было на улице. И здания вдоль дороги тоже не на много лучше выглядели. В нескольких окнах явно виднелись подпали, а в одном доме даже обрушилось несколько балконов. Проехав чуть дальше, глазам открылся вид на здание

ЦентрТелекома. Оно лениво клубилось столбами черного дыма... Из некоторых окон даже вырывались языки пламени... Похоже, скоро и ГТС накроется.

Мимо нас в сторону Театральной пролетели две легковушки...

– До Круиза минут десять, – сказал Артем, – может меньше...

– Лучше не торопись...

Минут через шесть подъехали к супермаркету "Барс", а оттуда уже и Круиз видно. Раньше было... Теперь вид закрывали столбы дыма, идущие от горящего здания магазина. Я всем велел надеть респираторы. Гарь гарью, а там наверняка и мертвяки горят. И автобус наш не герметичный. Лучше перестраховаться.

Так, вспоминай обстановку... Тут "Барс"... Раньше дискотека была, "Старый завод", одно из самых злачных мест города, процветала, пока там парня какая-то гопота насмерть не забила. Не первая смерть, но последняя. В СМИ подняли достаточно сильную компанию по разбору состояния тамошних дел и вроде как что-то нарыли, совершенно нелицеприятное. «Старый завод» очень быстро сдулся, и здание было выкуплено сетью супермаркетов, давно уже пытавшейся расширить свое влияние на торговлю города. Так, а справа автостоянка... С другой стороны автостоянки холм небольшой, там магазин электроники. А вот дальше стоит автозаправка... И там всегда был бензин.

– Давай для начала туда заглянем, – сказал я Артему, тыкая пальцем в сторону автозаправки, – Хрен знает, когда еще заправится получиться...

– Только ненадолго, – предупредил Артем, – хотя... В такое время любой более-менее опытный водитель к заправке потянется... Может, кого встретим...

А там тоже очередь... И куда больше, чем на Театральной... И куда медленнее двигается. В основном там легковые машины стоят, беженцы.

Военной техники вообще не видно. Люди куда сесть успели, на том и бегут.

Но есть и грузовики, и Газели, и прочая ерунда. Все машины, которые умудрились вырваться из вчерашних пробок, сейчас попали сюда, где и встали в ожидании своей порции бензина. Нам тоже пришлось пристраиваться к остальным, заехав в очередь, начинавшуюся еще до поворота к заправке.

Нормальному продвижению еще мешали оставленные машины, без людей или с мертвяками внутри. Похоже на то, что военные пробивались по центральным улицам, оставив этот закоулок без внимания.

Только вот что-то больно шумно у самой автозаправки. Здесь, похоже, появились новые хозяева, по праву сильного заявившие заправку в свою собственность. Наверняка тоже какие-нибудь бандиты. У обычных людей огнестрельное оружие редко бывает, разве только у охотников. Нам вот повезло на такого натолкнуться. И я что-то сомневаюсь, что на заправке такие охотники собрались.

Когда в очередь немного простояли, то я заметил, что вооруженные люди не только у самой заправки. На тротуаре перед магазином стояли два мужика с сорок седьмыми Калашниковами, методично отстреливавших приближавшихся мертвецов. Рядом с ними стояла Волга советского производства, где был как минимум еще один такой же. Одеты были кое-как, начиная от шлепанцев и маек, заканчивая натянутыми на голый живот ремнями, на которых болтались дополнительные обоймы для автоматов. Где они столько оружия набрали… Вроде и не в форме, кто как одет. На дезертиров не похожи, те обычно с уставным оружием уходят, а это АК-74, а не дедовские с деревянными прикладами, как у этих пацанов.

– Миш, ты это тоже видишь? – раздалось из рации от Урала.

– Что такое?

– Там, на заправке... На крыше магазинчика...

Пригляделся. Это еще что такое? Красное знамя с белым кругом посередине, а там...

– Вот только фашистов нам не хватало... – присвистнул я, наконец, разглядев надпись. Да и вооруженных до зубов, к тому же.

Если фашисты контролируют заправку, не жди сервиса... Будут грабить только так... А что самое интересное, все будут считать это нормальным.

Закона тут нет, кто главный, тот и цену назначает. А уж эти ребятки своего не упустят... Это сейчас чистая золотая жила. Бензин всем нужен... Так что кусок они здесь жирный отхватили. Вон, позади заправки даже фура стоит с двумя цистернами. Интересно, сколько там литров. А вот мертвяков на шум набежало. Мама не горюй...

Только еды им тут маловато. Все уже напуганы, так что тихо сидят по своим машинам и вылезать не торопятся.

– Миш, – толкнул меня Артем в плечо, – там вроде мои...

– Где?

– Вон тот КаМаз видишь... Ну тот, с зеленой крышей и красным бортом...

Такой у нас в мастерской стоял.

– Ну пошли посмотрим...

– А автобус?

– Сергей, – позвал я, – вы ведь тоже водить умеете?

– Конечно, – сказал отец Алены, – а что такое?

– Артем вроде родных разглядел, хотим сходить посмотреть... Вы его можете подменить, чтобы из очереди не выпасть?

– Идите с Богом, я прослежу...

Вот и отлично. Я снял дробовик и повесил на спину АКС. С ним вроде как посерьезнее выгляжу. А в кобуру на поясе сунул трофейный Макаров со снятым глушителем. И третью рацию заодно взял. Если это родные Артема, пусть с ними остается, только связь не терять... в руки взял старый добрый дробовик, к которому у меня оставалось не больше двух десятков патронов. Надеюсь только, что стрелять не особенно придется. Тут и так мертвяки шляются, незачем их еще и стрельбой привлекать.

Быстро вышли и пошли к КаМазу. По пути одного мертвяка встретили.

Какой-то таджик с отгрызенной рукой. Он упорно пытался процарапать стекло "Лада Калины", пока нас не услышал, но я оказался быстрее. Что было силы в висок зарядил прикладом, так что он всем телом на машину свалился, а потом еще раз, уже сверху вниз по затылку, впечатав голову в крышу машины. Это вызвало бурю негодования пассажиров, но ни у кого не хватило смелости вылезти и сказать мне весь набор ласковых слов прямо в лицо.

Шум привлек внимание еще одного мертвяка, но ему никак не хватало ума перелезть через капот машины, чтобы добраться до нас.

Мы обошли один инкассаторский автомобиль на базе Газели, внутри которой явно бухали, судя по звону стаканов, долетавших из приспущенного окна, и столкнулись сразу с двумя мертвяками, топчущихся возле своего перееханного товарища. Колесо переломило позвоночник, и ноги больше мозгу не подчинялись... Хрипя и скрипя по асфальту обломанными ногтями, мертвяк, бывшая девушка лет восемнадцати, старался куда-то уползти. Я тихо подобрался к одному из них и с маху ударил по затылку. Треск, и тело свалилось на землю. Второй только стал поворачиваться ко мне, как его Артем приголубил прикладом, а потом просто вбил его голову в асфальт. А через ползующего зомби просто перешагнули. Он нам не помеха, скорости ему не хватает.

С заправки вроде стрелять начали... Наверное, кто-то из мертвяков слишком близко подобрался. А мы уже почти дошли до КаМаза.

– Мам! – вдруг радостно Артем закричал, – Мам! Это я!

Женщина в кузове нас тоже разглядела. Увидела сына своего, обрадовалась, кричит что-то. Все спустится и к нам кинуться порывается. Ее остановил мужик в спецовке, лет пятидесяти, с короткой рыжей бородкой и густой шевелюрой, отдающей той же рыжиной. Наверное, и есть тот приятель отца

Артема. Ничего, мы сами дойдем. Между нами только один мертвяк. И тот уже кем-то упокоенный. Перебравшись через завалившийся набок Пазик, точно такой же, как наш, только без фирменной эмблемы университета, мы оказались всего в пяти машинах от них.

– На, – сую Артему рацию, – как в кузов залезешь, передай в автобус, что у нас все в порядке. А я схожу к заправке, посмотрю, что там такое творится.

Махнул его родным, что скоро вернусь и еще успеем порадоваться. Артем же скупо, но соответственно создавшейся ситуации, не терпящей лишних действий, кивнул в знак благодарности и побежал к своим. Я немного постоял, наблюдая, как он забрался в кузов и попал в объятия матери.

Никто его не задержал, ни один мертвяк не высунулся. Жаль, что я не могу вот так просто до своих родителей добраться. Пока…

Черт! Немного пройдя вдоль машин, я заметил, что со стороны радиозавода еще большая очередь стоит... Долго же нам тут ждать придется. И машины двигаются медленно, как черепахи. Кто заправляет, особенно не торопится.

Впереди еще один мертвяк на меня внимание обратил. Хиппи какой-то...

Длинноволосый, а на разорванной груди до сих пор "пасифик" болтается. Я подождал, пока ближе подойдет и в коленку его ударил. Тот подогнулся, тогда его с правого плеча по голове. Мертвяк на капот машины и свалился.