Текст книги "Когда они пришли"

Автор книги: Кирилл Тимченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

Отечественной войны врезалась. Артем едва затормозить успел, чтобы увернуться. Потом немного повернулись, сбросив машину с бампера, и вот двор заехали.

Наш автобус вроде как целый стоит. Во дворе несколько мертвецов своих упокоенных товарищей поедают, но на автобус внимания не обращают. Зато, как только мы заехали, сразу отношение изменилось. Неуклюже переставляя ноги и роняя изо рта куски мяса, мертвяки попытались на нас напасть.

Артем всех их сразу снес, даже не притормозив. Зато дядя Коля стал ругаться, говоря, что теперь придется их с бампера соскребать, а мы и так его порядочно изуродовали.

 – Двадцать сорок шесть, – сказал Артем, открывая дверцу.

– Чего?

– Двадцать минут, сорок шесть секунд мы отсутствовали.

– Всего-то? – мне показалось, что этот ад три года длился.

– Зомби еще есть? – сразу деловито дядя Егор осведомился.

– У подъезда один топчится... Остальные, похоже, к Победе оттянулись.

Конечно, там такой бредлам, что даже здесь слышно. Для мертвяков это все равно что объявление "Кушать подано".

У нас тут тише немного было. Вот когда мы высадились из грузовика, все целые и живые, когда девчонки встретили нас радостными воплями, тогда я понял, что не зря все это мы сейчас творили. Наверное, один из самых счастливых моментов жизни человека – это когда ты приходишь домой, усталый разбитый внутренними и внешними проблемами, а тебя встречает любящая семья. Вот в такие моменты и понимаешь, как мало надо в жизни для счастья. Я вот сейчас чувствовал примерно такое. Мы смогли, мы все это пересилили, чтобы можно было вот так порадоваться, что все живы. Я приложу все усилия, чтобы мы выбрались… Выбрались все вместе, не оставив здесь никого и ничего.

– Артем, в автобус, – сказал я, когда все немного успокоилось, – заводи мотор и готовься к отъезду.

– Егор, Сашка, в дозор, – расставил часовых, – за съездом на Победу особенно... И с тем мертвяком разберитесь.

Черт, ноги как каменные, а у горла ком ни туда, ни сюда... Без сил присел на подножку Урала и прикрыл глаза, спокойно слушая, как Николай командует, какие куда мешки распихивать. Один раз рядом грохнул выстрел, но дальше не последовало, поэтому я даже подниматься не стал.

– Миш, можно тебя на секунду? – спросил Сергей.

– Ага, сейчас... Только воды глотну...

Он меня отвел к кабине Урала. В кузове ребята уже считают, чего притащили.

– Что это было?

– Где?

– В супермаркете! Что с тобой произошло? Думал, ты хороший парень...

– А теперь решили, что ошиблись?

– Да... То есть нет... Нет, не то хотел сказать... Ты какой-то не такой там был. То, что ты там творил, это ужасно было. Как вообще так можно было? Мы ведь люди, а не звери. А ты тыкаешь оружием в людей, отказываешь в помощи...

Почему? Чем те люди хуже нас? Почему мы не могли им помочь? У нас же была такая возможность...

– Все, я понял... А теперь дайте я скажу. Весь этот мир летит к чертям.

А я не хочу лететь вместе с ним. И те люди не хотели. И те, что приехали сюда, тоже не хотят. И я им обещал, что мы выживем... И мы выживаем, твою мать! Поймите, что нет никакого этого гуманизма, добродушия, свободы слова... Все это заскоки нашей цивилизации, которая нагромоздила вокруг себя столько всякой ерунды. что мне удивительно, почему мир рушится сейчас, а не двадцать лет назад... И я не могу думать о каждом человеке! Я не имею на это право! Вот мои люди! – ткнул я пальцем в сторону машин, – О них я думаю! И все! Вы думаете, мне было не больно обрекать тех людей на смерть? Больно... Очень больно было. Я до конца жизни буду их вспоминать. Но я помог своим людям! Я взял этот грех на себя, чтобы они могли прожить еще несколько дней! И ваша дочь в том числе! Вы говорите, помогать другим. А кто нам поможет? Чтобы мы принесли сюда, если бы я отпустил тех парней с консервами, если бы поделился с другими?

–Но ведь есть другие способы... Нельзя же вот так глотки грызть...

– Может и есть... Но сейчас не время их искать! Поймите, мы уже не живем. Мы выживаем... А это совершенно другое. И мы будем выживать дальше... Я им обещал, что мы сможем... И я сделаю все, чтобы так и было. Мир гибнет, но мы не будем умирать вместе с ним. Сейчас даже не каждый сам за себя, сейчас "умри ты сегодня, а я завтра".

– Мальчики, у вас все хоршо? – это Мария Антоновна подошла. У нее в руках нам по бутерброду. Вот спасибо...

– Да, у нас все хорошо, – сказал я, – просто о ерунде говорили. Так ведь? – и протянул Сергею руку.

Сергей смотрит так странно на меня... Даже не на меня, а на жену свою...

Задумчиво как-то.

– Так, – сказал он, решившись, а потом тихо так добавил, словно мне одному, – за семью я готов... – и пожал руку.

– Мы все одна семья, – так же тихо я ему ответил, – и крепче быть не должно.

Он увел жену в автобус, а я остался стоять... Меня немного замутило...

Опять все эти образы в голове всплыли... Кровавые, несчастные... А надо всем этим огромный всадник в черном плаще и его огромное копье с зазубренным наконечником мне в грудь метит...

– Выпей, – раздался голос над ухом.

– А? – поднял я голову. Видение рассеялось так же быстро, как появилось.

– Выпей... – и дедя Коля протянул мне початую бутылку водки, – для смелости.

– Не... Я не пью...

– Выпей, я сказал! – смешно-серьезным голосом он мне велел, – хоть ты и командуешь, но я то старше. Изволь подчиниться. Я же тебе не нажраться предлагаю, а просто глотнуть...

Чуть поколебавшись, я взял у него бутылку и сделал глоток. Рот и горло словно огнем обожгло... Глаза заслезились, даже закашлялся. Дядя Коля соо смешком меня по спине похлопал. Хотя в голове чуть посвежело... Зато желудок возмутился...

– Знаешь, когда мой отец во Вьетнаме служил...

– Служил?

– Не совсем. Его направили вроде как мосты строить, а на деле учить местных обращаться с оружием... Да... Славно он там поработал.

Рассказывал, что один раз четыре его хлопца прогнали американскую роту... Потом те еще орали по радио, что два полка вьетнамцев устроили доблестным американцам засаду... Убито пятнадцать американцев и две сотни вьетнамцев. А на деле у одного нашего щепкой скулу разорвало... Но я не про это... Он мне один раз историю рассказал. Подняли их как-то по тревоге, погрузили в машины... И тут он видит, как вьетнамцы пленных американцев заставляют по минному полю бегать. Ну, мой отец тоже солдат.

Выскочил, орет, руками машет... Хай до небес поднял. А на деле оказывается, что это экипаж сбитого вертолета, который расстрелял колонну беженцев. И вот кто прав? Мой отец, что не разрешал пленных мучить, или вьетнамцы, что за убитых мстили? А может, сами американцы, что туда приперлись?

– И что же?

– А вот я тебе скажу. Все по своему правы. И эти звездно-полосатые тоже.

Они ведь не на прогулке были, а служили. Был приказ? Был. Значит -

стреляй. И отец мой был прав. И вьетнамцы тоже правы были... И при этом все не правы... Вот и тут так. И ты прав, и Серега прав... Не гляди так на меня... да, я все слышал... У тебя своя правда, а у него своя...

Только не навязывайте ее друг другу... У нас и так проблем хватает.

– Дядь Коль, а что с американцами стало?

– А не знаю... Мой отец поорал еще немного для виду и уехал. А эти там остались.

– Ну мы едем или нет? – высунулся Артем.

– Все, пошли...

Не знаю, чья правда лучше... И то, что произошло, уже не изменить.

Только вот прежний Миша Трофимов, веселый и даже немного нахальный парень, остался там... В крови и боли этого бреда... Кто-то другой сейчас был в моей душе... И я еще не дал ему названия.

  Глава 10. Наши судьбы.

Я залез в автобус и сел рядом с Артемом. Он спокойно сидел за рулем, жуя жвачку, и наблюдал за одним мертвяком, ковырявшимся у дверей подъезда.

Они опять лезли во двор, как только мы прекратили контролировать входы.

После нашей аферы с супермаркетом от охотничьих запасов осталось меньше сотни патронов, поэтому продолжать отстрел мертвяков, подходящих слишком близко, было более затратным, чем необходимо. Да и не соответствовало нашим целям.

Потянувшись, я стащил с лица маску противогаза и глубоко вздохнул. Пусть это и безопасно, но слишком тяжело все время так ходить. Поставив дробовик рядом со своим сиденьем, я взял с приборной доски рацию и включил ее.

– Урал, меня слышите? – спросил я.

– Хорошо слышим.

– Как результаты? Подсчитали?

– У нас примерно три сотни, может чуть больше, банок, воды литров шестьдесят. Не считая того, что было до этого...

– Мало... Но хоть что-то... Двигайтесь за нами. Дистанция – полтора метра. Как с топливом?

– Полный бак. У дядь Коли свои запасы были...

– Много?

– Пока хватает...

– Надо будет заправиться. До связи.

– До связи.

– Куда едем-то? – спросил Артем, включая зажигание.

– Мы же на Свободу вроде как собирались? Давай пока туда двигай...

Автобус мерно зафырчал мотором, пока Артем переключал сцепление и скорость. Наконец, тронулись. Не разгоняясь больше чем на двадцать километров в час, мы выехали со двора и аккуратно объехали пробку на площади, выворачивая на уже знакомую дорогу. Улица Свободы находилась на противоположном краю города, но это если брать по главной трассе. В объезд времени уйдет гораздо больше, чем раньше, до таких времен, как сейчас.

Как всегда, мы тормозили, где только можно. Снова пробки, какие-то заторы, проломы и прочие проблемы, которые только могут возникнуть на дороге. Самым худшим оказалась авария на одном перекрестке, где одновременно столкнулись больше десятка машин, образовав просто гигантский затор.

Живых на улицах стало еще меньше... Зато возле ветеринарной клиники нас сильно обрадовала одна встреча. Там стояли БТРа с солдатами на борту, аккуратно отстреливая подходящих мертвецов. Солдаты уже были, по-видимому, обстрелянные и не лупили длинными очередями, а подпускали ближе и стреляли наверняка. Я сначала подумал, что они здесь организовывают что-то вроде пропускного пункта, как у второй Рязани, но подъехав ближе, мы разглядели разорванную в клочья шину броневика. Я смог только присвистнуть. Какая же нужна силища, чтобы разорвать такой кусок резины. Слабо верилось, что сами военные поставили где-то мину, а после сами же на нее и наехали колесом. Более вероятно, что это зомби, только кем же он был до того как умер? Культуристом или с ума сходившим по подтягиванию тяжестей на спор спортсменом. Артем сначала попытался притормозить, чтобы разузнать, как дела и что вообще происходит в городе. Только как мы сбросили скорость, стоявший на крыше бронетранспортера военный замахал нам руками, чтобы ехали дальше. Свою просьбу он подкрепил убедительным доводом, а если точнее, очередью в небо. Большего не требовалось. Нервно сглотнув, я толкнул нашего водителя, чтобы быстрее проезжал. Такие встречи к разговорам не располагали.

– Лучше включи радио... – попросил я его, когда отъехали подальше.

Теперь уже там не было музыки и глупых новостей. В эфир потихоньку пробивались другие станции, спеша рассказать людям, что и где происходит.  Половина всех частот пустовала, только помехи... На одной частоте кто-то рычал в микрофон, я понадеялся, что это не частота, на которой должны вещать с той радиостанции, которую мы помогали отбивать.

Включилась еще одна местная радиостанция. Только эти уже откуда-то с края города вещали в эфир, напрямую подключившись к вышке. Они забаррикадировались в здании с семьями и продуктами и, пока была энергия, рассказывали обо всем, что творится в мире. У них как-то получилось скачивать новости из Интернета, даже видеоролики от «мобильных репортеров», зародившихся как явление всего несколько лет назад. Оказывается, как только начались первые вспышки подобной заразы в

Китае, правительство страны официально обвинило в этом США, как применение биологического оружия по независимой стране. В ответ американцы обвинили Северную Корею и потребовали вакцину. Северная Корея обвинила Южную... Остатки правительства Грузии обвинили Россию и обратились в ЕС с просьбой спасти хоть кого-нибудь из выживших... Но в

Европе самой дела хуже некуда... Слишком много народа на слишком маленькой территории... Правительства пытались спасти людей, собирая их в убежищах и укрытиях, оставшихся с холодной войны и даже со второй мировой. Но туда брали и здоровых, и уже укушенных... К чему это вело, реально представимо. Одна политическая партия во Франции  даже заявило протест на отстрел мертвяков, сказав, что это такие же люди, что всегда можно договорится... Появилась даже аудиозапсь, где активисты партии выходят к мертвякам и пытаются их успокоить... Большая часть десяти минут звуковой дорожки раздиралась предсмертными воплями заживо раздираемых людей...

– Бред... – только и сказал Артем, переключаясь на другую частоту.

Снова помехи...

– Крути дальше... – кивнул я, все больше раздражаясь такой нехваткой информации, одни только урывки и сплетни, – А это что?

Армия! Войска зачистили небольшую радиовышку от зомби и были единственными, кто говорил что-то конкретное... От Генштаба известий не поступало... Все части города переведены на чрезвычайное положение... В городе идет набор добровольцев для зачистки территории. Прибывшие получат оружие, патроны, сухпайки и укрытие... Набор добровольцев идет на пунктах: венный полигон в Сельцах, училище ВДВ, торговый центр

"Сорока", бывшее здание Областной Думы...

– Надо будет заехать, – сказал я, – интересно, почему бывшее?

Дальше диктор военным голосом зачитывал памятку для выживания.

Уязвимыми местами живого мертвеца являются колени и голова. Для уничтожения противника необходимо повредить мозг... Нельзя давать себя укусить. Держатся подальше от уже укушенных и уже обращенных. Зомби ориентируются на звук. На близких расстояниях могут чувствовать и дыхание человека. Возьмите в машину еду, воду и теплые вещи, если уходите из города. Если нет возможности бежать, закройтесь в теплом, хорошо вентилируемом помещении, обеспечьте изолированность укрытия от мертвецов... По городу патрулируют военные и милицейские разъезды. Если вы заперты в помещении или изолированы на недоступном для мертвецов участке, вывесьте на видное место красное полотнище или какой-нибудь предмет одежды. Если с вами есть укушенные, изолируйте их от еще здоровых людей, а к красному знаку добавьте белую полосу... Вас эвакуируют... Без паники...

– Смотри-ка, военные что-то делают, а говорил "засядут у себя в частях, засядут", -

передразнил меня Артем, – может, все еще и наладится...

– Армейцы протянут без гражданских ровно до тех пор, пока будут поступать коммунальные услуги, – спокойно я ответил, – это скорее эвакуация, а не исправление ситуации. И знаешь, я так думаю, что положение у них не ахти какое отличное, раз они начали набор добровольцев.

– Так куда двинем, на Свободу, или к Думе? – спросил Артем.

– На Свободу, это пока важнее...

Я посмотрел на улицу, как раз площадь Ленина... Снова... Только теперь живых на улице почти нет... Да и мертвых маловато. В основном тела...

Некоторые просто в клочья разорваны... Через всю площадь идет загорождение из брошенных машин, высотой в полтора человеческих роста.

Внизу стоит несколько бульдозеров, наверное, с их помощью преграду и навалили. Наверху тонкая цепочка людей с автоматами. И два БТРа перед такой нехитрой преградой. А у Торговых Рядов еще и один БМП-3 стоит.

Есть небольшой проезд, но там целая очередь из машин. Их досматривают, а потом пропускают. У нас на глазах две машины не пропустили. Одна тут же развернулась и поехала назад. А вот вторую вообще отогнали и расстреляли из автоматов.

– С чего это они так? – тихо спросил Артем, притормаживая на тротуаре, напуганный этой картиной.

– Не знаю, – пожал я плечами, испуганный не меньше, – может, там покусанные были.

В то же время всех мертвяков, подходящих слишком близко, отстреливают.

Хотя шум и свежее мясо манят к себе все новых зомби, они и лезут все чаще. Пока не по силам им будет снести эти укрепления, но что там начнется, если сюда толпа так в пару тысяч штук подойдет. По одному, по двое их еще даже близко не пускают, только такая толпа влезет, они и пикнуть не смогут. Только если у них за стеной нет пары сотен стрелков.

Так, с улицы, я не мог заметить на сваленных в стену машинах более чем десять стрелков.

– Туда? – снова спросил Артем.

– Нет, давай направо, через рынок, – чуть подумав, сказал я.

– Миш, посмотри, – ткнула пальцем Светка.

– Что такое?

На фонарном столбе висело тело... Под ним несколько мертвяков руки тянули, но труп висит выше, чем они могут дотянуться. Главным все же было то, что он повешен. А на груди табличка "Вор и убийца".

– За что его так? – спросила она, с нескрываемым ужасом спросила она, держа меня за плечо. Ее пугало, как я с удивлением понял, не то, что там висит труп, а то, что его убили люди. Живые люди убили другого человека, да и прямо в центре города. Вот этого она принять не могла.

– За шею... – спокойно сказал я, – сейчас не до возни с преступниками...

А так другие подумают. И, знаешь, такой способ гораздо эффективнее, чем возится с ними, перевоспитывать, в тюрьмы сажать…

Артем закончил разворот машины и нас немного тряхнуло. Он высунулся в окно и заорал на водителя той машины, что нас толкнула. А мне показалось, что под колесо что-то попало. Оказывается, ошибся.

Света, казалось, даже не заметила этого.

– Миш, да ты просто маньяк! – возмущенным голосом сказала она, – Они ведь тоже люди, а не зомби!

– Ты про что? А, про этого висельника… Так, извини, они себя не как люди ведут. Ведь не бабушку через дорогу перевел, раз на груди у него написано, что убийца. А если он и сейчас не отказался от своих занятий, то он в четыре раза опаснее любых мертвецов. И их как бешеных собак надо отстреливать, любого такого урода…

Светка посмотрела на меня неверящими глазами. К сожалению, она была одним из тех людей, кто думал, что демократия на самом деле существует и является лучшим выходом для любого народа. И все эти громоздкие, неповоротливые и самовлюбленные структуры, существовавшие ради собственного существования, должны функционировать при катаклизме любого масштаба.

Возле поворота в сторону от площади Ленина, стоял указатель "Опасная зона". Неприятно, конечно, но что делать, ведь другой путь, через площадь, займет несколько часов, не стоять же  нам в очереди, пока пропустят. Но на всякий случай велел всем держать стволы наготове. Так...

План такой: в случае чего все невооруженные ложатся на пол, прикрыв головы руками, а мы передвигаемся по салону и отстреливаемся... Тут я впервые подумал, о том, сколько же время. Ведь небо уже розовое, словно вечер начинается.

– А сколько времени? – неожиданно спросил я вслух, вставая со своего места.

– Примерно без двадцати семь, – ответил Артем, – а что?

– Да почти ничего... За исключением той вещи, что чуть больше, чем за трое суток город встал с ног на голову. Всего за семьдесят часов весь превратился из сообщества людей в какой-то спятивший могильник...

– Надо будет подумать, где ночевать, – сказала Света, садясь на ближайшее к кабине сидение.

Я кивнул головой, соглашаясь с этим доводом. Хотя лично я рассчитывал, что заночевать мы сможем у нее в квартире, потому что больше никуда не успеваем до темноты. А ездить сейчас в темноте на простом автобусе было чистым безумием, не имеющего ничего общего со здравым смыслом.

А вот и понятно, почему здесь опасная зона... Должен был догадаться.

Рынок...Там было слишком много народу и слишком мало выходов...

Первоначальный испуг, неверие, потом ужас, паника, давка... и мертвяки, кусающие направо и налево... Теперь тут целая толпа зомби, вылезшая из ворот рынка и растекшаяся по улице... Ни один пеший тут не пройдет...

Даже, наверное, легковушка забуксует, завязнув в куче тел... Ни один движок не вытащит. Может, нам поможет то, что борта у нас высокие и так легко не залезешь... Будем пробиваться.

– Главное, – сказал я Артему, – не останавливайся. Но и не разгоняйся сильно... Нам совершенно ни к чему переворачиваться.

– Мы за вами, – раздалось из рации от Урала, – если что, вытащим...

Вперед, с Богом! Мертвяки всем скопом пошли на шум машин. И тут же мы их начали давить колесами. Под колесами сразу неприятно так захрустело и зачмокало. Крепко держась за поручни, я молился о том, чтобы какое-нибудь ребро не пробило нашу покрышку или не попало куда-нибудь в механизм. Если тут случится хоть малейшая авария, считай, что мы все тут погибли. По стеклам стучали десятки вытянутых рук оставляя кровавые разводы. И только сейчас я подумал, что гораздо лучше было бы послать вперед Урал, благо он был тяжелее, только вот разворачиваться и перестраивать порядок движения у нас уже не было времени.

– Отойти от окон! – крикнул я.

Если сейчас разобьют стекло, буду стрелять, пока не кончаться патроны, а потом... черт знает... Суп с котом…

Артем чуть увеличил скорость, подумав, видимо о том же и автобус начал неприятно так покачиваться.

– Аккуратнее, смотри, чтобы не перевернулись, – крикнул я, хватаясь за поручень.

Вроде пробиваемся. Теперь главное, чтобы на оси не намотало слишком много трупных кишок, а то, гляди, забуксуют. Намотавшись в толстые валики, вся эта дрянь вполне могла заклинить ось. Меня замутило только от одной мысли о том, что все  придется чистить на остановке.

Мимо рынка уже проехали... Вроде толпа редеть начала.

– Да здравствует боулинг! – крикнул Артем и вдавил педель газа.

Мы все разом закричали, когда автобус понесло. Мертвяки превратились в одну сплошную мелкую дробь по капоту.

– Прорвались вроде как... – оттудаваясь, сказал Артем, когда, сбив последних мертвяков, автобус выскочил на более тихую улицу.

Я посмотрел в зеркало заднего обзора. Урал тоже удачно выехал, а толпа мертвых вновь смыкалась, чтобы подкрепиться своими перееханными товарищами.

– Если так и будем тут стоять, они вновь нас нагонят...

Ну, этого никому не хотелось, поэтому мы быстро двинулись дальше.

Отложив дробовик, я включил рацию.

– Урал, все в порядке? – спросил единственный волнующий меня вопрос.

– Все отлично, – раздалось из рации, – вы нам, считай, всю дорогу расчистили.

Дальше дорога как обычно, не считая того, что нет ни одной машины, только брошенные стоят. Дома здесь выглядели немного более оживленными, чем на окраине города. Кое-где в окнах были даже видны люди. В нескольких окнах вдоль дороги вывешены красные вещи. В одном я даже заметил красное полотенце, а на нем белый шарф... На  балконе одного из домов мужик сидел с винтовкой и постреливал в шатающихся на улице мертвецов, заметив наши машины, он заорал что-то и кинул вниз бутылку.

Не увидел нашей реакции, стал орать что-то еще, пока не выскочила его жена и не увела его внутрь квартиры. На других балконах стояли семьи, чуть ли не все целиком. С надеждой на дорогу смотрели. И на нас в том числе... А вот на одном балконе мертвяк замер...

Сначала решили выехать на площадь, оглядеться. Здесь еще стояли радиоинститут, место, в общем, мало чем примечательное, за исключением того, что должен быть не меньшим рассадником зомби, чем наш университет.

Площадь выглядела так, словно на ней вели бой. Центральная часть, где росло несколько деревьев, полностью выгорела, дорогу завалили разбитые и обгорелые машины, некоторые все еще плотно чадили горящими бензобаками.

На площади было много трупов, в основном уже обращенных, с разбитыми головами и оторванными конечностями. Хотя, несмотря на все повреждения, многие из них еще дергались, пригвожденные к земле жуткими ранами.

Кое-где шатались еще живые зомби, как не глупо будет сказано. И я был почти на сто процентов уверен, что если встать посреди площади и пальнуть в воздух, из-под обломков вылезет еще раза в три больше такой нежити.

В первый момент ничего особенного я не заметил, а потом, приглядевшись, заметил одну интересную вещь. Там какое-то административное здание стоит, высокое, еще советской постройки, так у него шесть черных джипов, а между ними баррикады из офисной мебели в человеческий рост. Здание в круговой обороне и его защищают. Главное, в одном окне здоровое красное полотнище вывешено, на пару этажей вниз. Вроде как там люди в форме, только не в военной. Может, они тут эту войну и устроили. Только, ничего крупнокалиберного на первый взгляд не заметно, даже особенной охраны на баррикаде не видно, только один человек на джипе с какой-то винтовкой. С такого расстояния и не определишь, что за модель.

– Спросим у них, что за ситуация, – решился я, указывая на укрепления.

– А не боишься? – спросил Артем, выворачивая автобус на дорогу.

Я только и залюбовался его умелым вождением. Тут места ровного нет, все обломками засыпано или мертвяками дохлыми. А у него все равно получается проехать, никуда не врезавшись, только пару раз царапнул за остовы автомобилей.

– Если бы нас хотели убить, то уже бы сделали, – стараясь казаться спокойным, сказал я, а потом, не удержавшись, хлопнул его по плечу и веселым голосом крикнул, – не дрейфь, все отлично будет!

– Что ты так кричишь? – возмутилась Светка, сидевшая совсем рядом, – Тут люди и так издерганы!

– Молчу… – пискнул я в притворном испуге, – нем как заливная рыба.

Спереди раздался предупредительный выстрел. Я сразу забыл о разговоре и схватился за дробовик. Обернувшись, увидел, что весь салон уже на полу.

Тихо лежат, закрыв головы руками, как я и говорил. А что там в окне…

Обогнув пару обгорелых автомобильных остовов, мы вышли почти на прямую и выстрел остановил нас метров за пять от укреплений. Сейчас там уже было больше народу Видны трое, но стволов на нас уставлено наверняка больше.

И сейчас дверца одного джипа распахнута и оттуда на нас смотрит здоровенный пулемет, вроде как «Корд», но по одному стволу не определишь. А высовываться и нагло разглядывать его мне не очень хотелось. Единственное, что меня немного успокаивало, что сразу на поражение стрелять не стали, а значит, чувство совести у них есть.

Смотрят на  нас настороженно, но не стреляют. Я толкнул Артема в плечо.

Он на меня посмотрел удивленно, но послушался. Чуть подтянувшись, нажал нужную кнопку и открыл дверь автобуса.

– Кто такие? Чего надо? – крикнул один из них, наверное, командир.

Я показался в проеме. Один мертвяк вылез из-за разбитой машины, как только дверь распахнулась. Не успел я и дробовик с плеча снять, как хлопнул выстрел, и голову зомби разнесло на мелкие кусочки. Что-то долетело даже до стекла окна нашего автобуса. Стараясь не меняться в лице и выражать прежнее спокойствие, я демонстративно снял дробовик и поднял руки вверх. Вроде как с добрыми намерениями. Люди вроде как знак поняли, стволы вверх подняли и руками махнули, чтобы подходил. Но тут же мертвяков штук восемь шатается...

Поняли, почему торможу. Несколько выстрелов и путь чистый. Другие подтягиваются на шум, но я пройти успею. У ближайшей ко мне машины дверь открыли и я влез. Сразу за мной дверцу закрыли. Нет, это точно не войска. Нашивки ЧОПа.

Меня встретил мужик лет сорока с военной выправкой. Тот самый, что нам кричал. Вопросы он задавал короткие и быстро, словно по мишени стрелял.

Я старался отвечать примерно в такой же форме.

– Кто такие?

– Гражданские. Эвакуируемся потихоньку.

– А что здесь забыли?

– Семью забыли. Вытащить надо.

– Дело святое... Здесь семья?

– Нет, в доме рядом.

– А сюда что пришли?

– Спросить хотел, что да как. Не соваться же не глядя...

– Понятно... Люди в такие времена за людей держаться должны. Ситуация как? Хреновая ситуация. Мертяки ходят. Если ваша семья в синих высотках дальше по дороге, можете разворачиваться. Там уже всех сожрали. Военные туда заглядывали. еле отбились. Да и красных знаков там тоже не видно.

На Театральной какая-то шваль в банке закрепилась... Если только военные их уже не вышибли. Стреляли там здорово. А что у рынка, наверное, знаете...

– А военные то как? На Победе их не слышно и не видно, только бомбили там сильно, я, если честно, только результат видел.

– Два БТРа тут проезжали. А утром еще грузовик, часов в десять... Когда уже разобрались, что к чему... Скорее всего, дезертиры...

– Так вы тут с утра?

– Мы тут с трех ночи... Собрали нас и говорят, что заплатят немеренные деньги, если тут кордон выставим. А потом добавили, что если увидим кого хрипящего и шаркающего, да еще и руки тянет, то в башню ему без разговоров. По ходу, пара шишек тут заранее знала, что за петрушка начнется... Говорили же, что в Москве это еще раньше, чем у нас началось, а нам просто не говорили...

– Может, – сказал я, – а вы что тут до сих пор делаете? Деньги сейчас же уже вряд ли пригодятся...

– А куда мы денемся? Работодатели наши где-то в районе полудня погрузились на два автобуса с тонированными стеклами и двинули в сторону

Москвы... А мы уже сюда и семьи привезли, и людей с улицы понабежало...

Да и мелких чиновников тут бросили... Куда всю эту толпу вывозить? А у нас всего семь машин... Не бросать же... Военные помочь обещали, да сами на ушах стоят... Больше половины по домам разбежалось... Вот, сказали, через недельку, пока все более менее устоится...Недельку то продержимся.

А дальше как дела? Что дальше рынка творится, вообще не в курсах.

Я рассказал. Заодно и добавил про тех мертвяков, что неожиданно научились бегать.

– Бегать, говоришь? Это нам тогда вообще "тушите свет, сливайте воду". А с какой радости бегают то?

– Я черт их знает. Мы только пару таких видали.

Вообще и так картина выстраивалась безрадостная... Мертвяки захватили улицы, Кто успел, засел в квартирах или свалил из города. Ну мы еще поговорили о том, что летит все к чертям и как бы самим туда не слететь, да еще частотами обменялись, на каких эфир прослушиваем. Может, еще пригодится.

Вернувшись в автобус, первым делом спросил у Светки, где ее семья.

– Тут, рядом, в новостройках... – осторожно сказала она, заметив, как я смотрю...

Я облегченно кивнул. Все в порядке... Может, они еще живы... А вот у второй девчонки семья оказалась как раз в тех синих высотках. Понятно, почему не дозвонилась... Я еще подбирал слова, как ей об этом сказать, но она, видно, и так по моим глазам все прочитала... Естественно, истерика... Оставил ее на поруки Марии Антоновне, а сам сел к Артему.

Тот и так уже понял, куда ехать надо. Я мимоходом одолжил у него телефон. Сети не было, но мне нужно было время... Черт, надо завести привычку носить часы... Половина восьмого. Если все хорошо будет, останемся ночевать у Светкиных родителей. Езда в темноте среди мертвяков меня совершенно не прельщала.

Вот и ее дом. Машин мало припарковано... Посреди дороги одна стоит с распахнутыми дверцами и все в крови... Естественно, везде топчутся мертвяки. К ним быстро привыкаешь... Становятся не более как частью пейзажа, на которую необходимо обращать внимание, для собственной же безопасности.