Текст книги "Когда они пришли"

Автор книги: Кирилл Тимченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– А остальные? – спросила Света, – мы уедем, а они как...

– Грузим всех, – махнул я здоровой рукой, – военным их сдадим...

– Влезем?

– Должны влезть... сколько нам времени нужно?

– Минут десять, если и припасы забирать...

Сзади раздался еще один вопль, уже гораздо ближе.

– Не успеем... Ладно, надо попытаться их задержать...

– С одной рукой? – усомнился Сергей, глядя на меня, – может, не стоит тебе на передовую лезть?

– Грузчик из меня тоже никакой, а из пистолета с правой я стрелять еще смогу... Возьму еще пару ребят...

Прислонившись к крылу одной из машин, составлявших наше нехитрое укрепление, я одной рукой вытащил из разгрузника Макса запасной фонарик, включил его и зажал между зубов. Поймав его удивленный взгляд, только пожал плечами, типо как своего у меня все равно нет. В обойме еще должно быть с пару патронов, так что пока менять ее не стоит.

Тут подошло и самозванное подкрепление. На этот раз им оказались отец и старший брат Насти. У обоих по трофейному АКС. Ну, тем только держаться.

– Подпускать как можно ближе и стрелять только наверняка, – просипел я, не выпуская фонарик изо рта.

Потом присел на одно колено и положил руку с пистолетом на багажник. Так надежнее и прицел не так плавать будет.

Позади меня торопливо погружались мои ребята. Давайте, быстрее, может и патроны тратить не придеться.

Нет, придется... Шарканье все ближе... А вот и первый мертвяк показался в свете фонаря брата Насти... Как его там зовут... Не помню... Надо будет спросить...

Резанула по ушам автоматная очередь и мертвяка снесло назад. При этом еще три или даже больше пуль просто ушли в воздух.

– Какая... – проглотил я оскорбление, – валит очередями! Руки оборву!

Черт и фонарик изо рта выпал... Теперь его еще подбирать придется.

Ага, вот он... Возле колеса... Взял его левой рукой, хотя даже от этих нехитрых движений по всей руке электрическими раскатами прошли волны боли. Даже не отряхивая, снова взял его в зубы.

Только повернулся головой, а один уже возле самого багажника! Откуда ты только выискался!

Мертвяк, с закатившимися глазами и разорванным от щеки до щеки ртом, явно не намеревался отвечать. Но и я оказался порядочным хамом, и не стал переспрашивать. А просто выстрелил ему в голову. Уже упокоенный, мой неразговорчивый собеседник пошатнулся и свалился навзничь.

Словно над ухом рявкнул автомат, и стоящий в свете фонаря мертвяк лишился головы. Вот так и надо стрелять, еще при этом одобрил я.

Жаль только, что особого успеха наши действия иметь не могли. На место каждого убитого зомби на свет вылезало еще с десяток. А позади нас не склад с боеприпасами, а кучка испуганных людей.

Чуть повернулся, поточнее прицелился и снова выстрелил. Мертвяк, бывший парень лет четырнадцати, в футболке "Металлики", получил пулю между глаз и рухнул столбом, как стоял. Пора менять обойму.

Стараясь не обращать внимания на жуткую боль в руке, я вытащил обойму и вставил на ее место новую. Сил на то, чтобы до конца загнать ее у меня не хватило. Не сдержав слабый стон, я просто ударил ручкой по багажнику и услышал тот самый щелчок, какой надо. Можно стрелять дальше...

Пока я возился с зарядкой, мои напарники уложили еще с десяток мертвяков. Не очень много, но лишнюю секунду мы выиграли. Только теперь уже перед машинами четыре сотни... Все даже в свете фонарей не видны.

Прут так плотно, что тела даже не могут толком упасть.

Я навел прицел на ближайшего. Ребенок лет двенадцати... Судя по бантику на уцелевшей косичке – девочка... Покойся с миром. Пуля пробила голову насквозь и даже попала в ногу идущего прямо за ней. Мертвяк упал, наступив на простреленную ногу, но встать уже не смог. Ближайшие зомби не стали проявлять участия и просто пошли по нему.

Даже не меняя прицел, я выстрелил еще раз. Еще один зомби упал с пробитым черепом под ноги к своим товарищам.

– Собирайтесь! – крикнул нам дядя Коля, наполовину высовываясь из своего

Урала.

Толпа мертвяков, окончательно слившись в единый поток. навалилась на машины. Не помогал даже наш редкий, но прицельный огонь. Они уткнулись так плотно, наседали с такой жаждой, что словно утрамбовались. Задние ряды напирали с такой силой, что хрустели ломаемые ребра передних зомби.

Тела даже не падали, а оставались стоять, так плотно прижатые соседями.

Я явственно слышал хруст ребер передних, на которых наваливались все новые и новые.

Машины в ограждении протестующе заскрипели колесами, двигаясь по асфальту. Еще чуть-чуть и нас просто прижмут.

Только валить... Выстрелив еще пару раз в единое человекоподобное месиво, я подбежал к своему конвою. А позади меня уже первый прорыв.

Легкая "Лада" отодвинулась в сторону, освобождая проход между собственным багажником и капотом соседней "Волги". Напор был так силен, что первые зомбаки даже не прошли... Они попадали внутрь как кегли, а по их телам уже лезли новые...

При помощи Макса я влез на броню БТРа, будучи сам не в силах оторвать глаза от такого месива. Зомби лезли на четвереньках, на ногах, ползи, отталкивали друг друга, перли по головам и все ради того, чтобы оторвать хоть кусочек живого мяса...

Броня подо мной мелко задрожала, и бронетранспортер снес загораживавший проезд автомобиль и на полном ходу влетел в толпу мертвецов.

Как бы плотно они не были утрамбованы, двенадцать тонн металла им не остановить. Кровь брызнула фонтаном, я только успел прикрыть лицо.

Наматывая начинающие гнить кишки на мощные колеса, мы проложили дорогу остальным машинам.

Я остался сидеть на броне, пока раздумывая над тем, стоит ли залезать внутрь. Уже немного отъехав от поста, сметая встречных зомби, мы услышали еще один полный ненависти вопль. Когда зомби проломили наши укрепления, среди них оказалось два или три мутанта. Один из них был здоровый монстр, влезший на крышу. Именно его я видел на мосту, подзывавшего мертвецов на штурм. Стоя наверху, он бессильно выл, понимая, что мы ускользнули.

Приглядевшись, я увидел большую толпу, приближавшуюся к посту со стороны супермаркета. Эти несколько опоздали, но продолжали идти на призывные вопли чдовища. Часть мертвяков уже вломились внутрь здания, но никого и ничего там не было. И он тоже знал это и мог лишь бессильно наблюдать, как мы уезжаем, попутно плюща толпу нападавших.

Достаточно выразительно показав ему фигуру из трех пальцев, я спустился вниз.

Внутри было тесно и даже еще лучше, чем снаружи, слышно, как рвутся тела мертвяков, попавших под наши колеса. С некой иронией я подметил, что ожесточился настолько, что это меня совсем не трогает, даже наоборот, мне это приятно слышать...

Несмотря на то, что мы вырвались и даже подлохматились за счет оставленных в Круизе припасах, я не мог назвать эту ночь победой. И не то главное, что мертвяки с легкостью выбили нас со ставшего опорным пункта... Главное, что сегодня мы лишились двух отличных парней...

– Давай тебе руку забинтую, – протиснулась ко мне Настя с аптечкой, – а то она у тебя что-то совсем распухала.

С благодарностью приняв ее предложение, я устало откинул голову и прикрыл глаза.

Только за одно серьезное столкновение мы потеряли двоих... Одного я знал едва-едва, а второй был мне другом больше шести лет, а в свете последних событий мы сблизились как братья... Но оба были просто отличными ребятами... Это я знал наверняка... Они были достойны того, чтобы жить...

Смешно... Когда мертвецы восстали, слово жизнь словно потеряло свое прежнее значение. Чем же человек отличается от зомби? Неужели только тем, что первые – пища для вторых... Не верю... Должно же быть что-то такое, почему нам было даровано такое чудо, как разум. Конечно, как мы им пользовались... Это можно сравнить с забиванием гвоздей ноутбуком...

Причем в собственное же сердце. Было же что-то такое... Чем мы отличались от простого зверья. Почти затухшее в подгнившем сердце нашей цивилизации... Жизнь не ради жизни... Ради того, чтобы осталось чистым то неповторимое внутри, данное только нам... Возможно именно это мы и зовем душой... Так в чем же смысл... Егор умер, идя таким путем...

Погиб, пытаясь спасти чужого, неизвестного ему человека. И я выжил лишь чудом, пойдя рядом с ним. Неужели это логическое завершение такого пути?

Что каждый, старающийся не просто выжить, должен умереть, так и не дойдя до естественного финала? А может, он просто оступился, не выдержав натиска... Может, во всем виноват не он, а я, не успев пристрелить чудовище, на него напавшее? Может, это не конец, может просто ошибка...

А может, эта ошибка и есть логический конец... Я не знаю точного ответа... И боюсь, никогда не узнаю...

– Миш, проснись, – тряхнул меня кто-то за плечо.

– А я вообще то и не сплю, – соврал я, не открывая глаз, – Что едем-то так долго?

Заправка-то совсем рядом...

– Ври больше, – отшутился мой собеседник, судя по голосу, Артем-младший, – мы уже в Дашко-Песочню смотались и еще две семьи вытащили...

– Как две? – подскочил я.

Забыв про низкий потолок в БТРе, я попытался выпрямиться и при этом сильно ударился об него головой. В глазах потемнело, и я сполз обратно на сидение.

Полный салон транспортера не соответствовал интимной беседе с глазу на глаз, но, похоже, Артема это не слишком волновало. Держась за поручень, он стоял, пригнувшись, и нависал надо мной так, что чуть не дышал в лицо. Чтобы нормально говорить с ним, приходилось запрокидывать голову.

– Да получилось так... Помнишь ту женщину, ну эту... Сестру матери

Ирины, в общем... Ты вот отрубился примерно минут через десять, и мы уж не стали тебя трогать, все равно с одной рукой не вояка... Ну, приехали туда... Семья ее на крыше двухэтажки была... Там, правда, без особых проблем... Да! Новость – военного там мертвого встретили... Оружия, правда, у него не было, но две полные обоймы к семьдесят четвертому калашу унесли в клюве... А потом нам еще в доме напротив закричали. Там вот потяжелее было...

– Все живы? – спросил я, теперь уже тщательно обыскивая пол, стараясь найти свой автомат. И тут до меня дошло, что я ведь его рядом с собой на крючок повесил, – И почему меня не растолкали сразу?

– Да без тебя справились... Ты ведь и так вроде как первый раз за третьи сутки заснул толком. А живы все, только вот у тех вторых, которых вытащили, укушен один был. Понимал уже, что с ним случится. Сам просил, чтобы его пристрелили…

До конца рассказать историю Артем не сумел, его прервал наш водитель.

– Приехали, – крикнул Макс из кабины.

– Куда? – спросил я, зевнув так, что чуть не вывихнул себе челюсть.

– На автозаправку. Куда просили...

Открыв верхний люк, Артем вылез первым, а потом помог вылезти мне. Мы в самом деле притормозили у автозаправки возле Барса, где в первый раз заправлялись. Здесь уже все очень сильно изменилось, военные даром времени не теряли. Закрепились так, что любо-дорого посмотреть. По всему периметру в высоту человеческого роста стояла баррикада из мешков с землей, где через каждые полметра виднелись бойницы для стрелков, а сверху шла "колючка". Практика в последние дни сильно изменила фортификацию укреплений. Против мертвяков окопы не имели смысла, зомби просто валились в них, прямо на головы обороняющихся, а вот стены, на которые у них влезть не получалось, были гораздо эффективнее.

Остатки очереди еще отчетливо проступали на дороге брошенными или сгоревшими автомобилями, а так же объеденными трупами, лежавшими среди обломков. Военные, судя по дыркам в машинах, выборочно простреливали дорогу, пресекая сбивание мертвяков в опасные по размерам толпы.

Таким образом, военные отцепили всю автостоянку, где раньше стояла очередь за бензином. Брошенные и сожженные машины были убраны, став дополнительным препятствием для ходунов. В кольцо укреплений были взяты обгорелые остатки магазина, где разместили на еще не рухнувших перекрытиях крыши снайперов, и магазин электроники, ставший на данный момент чем-то вроде склада. За стенами из мешков и обломков звучал стук молотков, и вой электрических пил. Две сторожевые вышки уже установили, сейчас строили еще.

Под этими укреплениями валялось несколько десятков упокоенных мертвяков и примерно в два раза больше еще ходячих. С первого раза вход вообще не было видно, только проехав чуть дальше, мы его увидели. Несколько перевернутых на бок машин закрывали свободный проезд, вынуждая развернуться на девяносто градусов, проехать по узкому коридору между мешками и автомобилями, потом еще раз развернуться на девяносто градусов и только потом въехать на оцепленную территорию.

У въезда стояли два БМП, а уже внутри, на самой заправке, еще один БТР.

Так, с первого взгляда, а заметил человек семнадцать военных и с два десятка добровольцев. Еще не меньше десяти человек занимались сборкой третьей вышки.

Мы тормознули перед самым входом, под прицелом грозно выглядывавших пушек боевых машин.

На броню одной вылез военный в форме рядового и крикнул нам, кто мы такие.

Я ему ответил, что приехал по приглашению майора, нужно заправиться и немного передохнуть. Заодно сказал, откуда у нас БТР армейский, предупредив дальнейшие расспросы.

Подо мной на броню с ревом кинулся один мертвяк, как-то пролезший через заграждение. Снаружи тоже уже подбирались к воротам мертвяки, привлеченные шумом моторов.  Прежде чем я вытащил пистолет, первого мертвяка пристрелил военный.

– Заезжайте! – махнул он нам, а сам скрылся под броней БМП.

Перекрывавшая вход решетка, скрипя, отъехала в сторону и мы не стали терять времени. В проход за нами уже лезли через машины мертвяки, но их встретил прицельный огонь двух автоматчиков. Первые повалились, но остальных огонь не испугал, они даже тормозить не стали, перешагнув через тела убитых.

Как только въехала последняя машина, военные поторопились закрыть обратно столь уязвимый участок. Мертвяки, перелезшие через машины, навалились на решетку с новой силой, но плюнул продольным огнем пулемет одной из БМП, кроша ходунов в винегрет. Крупнокалиберный пулемет все же был мощным оружием против небольших групп зомби. На большую точность рассчитывать не приходилось,  но зомби терял половину своих возможностей, если ему отстреливали ноги. Даже с разорванным на части телом, мертвяк сохранял жизнеспособность, но был не опаснее капкана на асфальте.

Другие зомбаки уже не стали проявлять столь сильного интереса к огрызнувшейся добыче. Толпившиеся за оградой из машин зомби, словно испугавшись содеянного, не торопились лезть на рожон. Пулеметная башня

БМП развернулась в их сторону и дала длинную очередь. Два или три мертвеца свалились, остальные неохотно стали расходится. С некоторой неприязнью я подумал, что они словно учатся, различая, что для них опасно, а что еще нет.

Спрыгнув на землю, я обратил внимание, что на заправке почти не было гражданских машин, за исключением наших. Только одна Волга заправлялась, а ее хозяин, усатый мужик лет пятидесяти, разговаривал рядом с добровольцем, и явно никуда не торопился. Возможно, даже попросит эвакуации, чем самому куда-то перется. Хоть здесь военные наладили относительно спокойное положение.

Доброволец, нервно поглаживая автомат, проводил меня к майору. Он расположился в небольшом магазинчике на заправке. Теперь там что-то вроде штаба, все увешано картами города, страны, области, разрисованных непонятными для непосвященного пометками, стрелочками и указателями.

– Так вы вернулись! – радостно сказал майор, отвернувшись от карты города, – С вашей стороны ночью толпа мертвяков налетела, я уж боялся, что это они обожравшись вашего мяса так расшевелились.

– Как видите, пока еще живой, – улыбнулся я, товарищ...эээ...

Я замялся, так как вдруг понял, что мы ведь тогда так друг другу и не представились.

– Майор Токарев, – со смехом пожал он мне здоровую руку, – моя вина...

Дел столько, что голова кругом идет, даже на имена времени не остается.

Давай рассказывай, что у вас там произошло, и как у тебя оказался пропавший БТР.

Откашлявшись, я все выдал как есть. Даже рассказал про засаду мутантов.

У майора после моего рассказа был такой вид, словно я разделся, взял в зубы цветок и станцевал перед ним канкан.

– Ты уверен в том, что это не был случай? – наконец спросил он...

– Вряд ли... – покачал я головой, сам желая, чтобы это все оказалось выдумкой, – даже если мы чисто случайно напоролись в кинозале на мутантов, а девчонку какой-то урод связал и там бросил, а она от страха умом тронулась, то я никак не берусь объяснить случаем то, как третий мутант натравил на нас толпу зомби...

Упомянув весь этот мир крепким словом, майор снял с головы кепку и провел рукой по разом вспотевшему лбу.

– Если это так, то мы еще в большей заднице, чем даже присниться может... Тогда понятно, почему ребята отбиться не смогли... Ведь мы даже не знали, что они на такое способны... Нет, уже поступали сведения, что ходуны ускоряются, когда наедятся... И про мутантов слышали... Но то, что они думают...

Даже подумать страшно, как все это далеко зайти может...

Решив, что майор и так загружен, я решил сам его расспросить.

– А здесь как дела-то?

Майор, все еще раздумывая над моим рассказом, несколько отстраненно сказал:

– Да дерьмово дела. И с каждым часом все дерьмовее... С центра города только несколько машин пробилось... Кто оттуда возвращается, докладывает, что там вообще мертвяков невпроворот. Заводские чуть ли не в осаде сидят...

– Кто? – не понял я.

– Заводские... Завод там у стадиона...

– Ну, это я помню, – сказал я, припоминая мощное здание из серого кирпича, мимо которого мы зимой на каток ходили.

Завод старый, еще советской, монументальной постройки. Даже на первый взгляд он выглядел как крепость, способная держать осаду, а после того, как пройдешь мимо КПП, только сильнее в этом убеждаешься. По городу ходили байки, что там собирали части для ядерных ракет и что под ним до сих под действующие подземелья, охватывающие целый квартал. Один мой знакомый, живший совсем рядом, рассказывал, что иногда у них там что-то вроде учений, а может, опытов, бывает, так из подвала гул да грохот доносятся, откуда-то из-под земли все идет. Такой завод вполне может осаду мертвяков выдержать.

– Ну так вот... Завод-то стратегический. Там чуть ли не целая часть стояла. Устояли.

Перестреляли мертвяков, что пробрались внутрь и сели в круговую оборону... Вот теперь только оттуда никак вылезти не могут. Да и зачем... Там запасы с расчетом на ядерный удар. Весь город сдохнет, а они там сидеть будут и в ус не дунут... Хорошо хоть, с нами сотрудничают... А дальше на Московском вообще ад... В переулки только на

БТРе сунутся можно. Броня то еще пробивается... А вот на легковушках...

Только с прикрытием... Да вообще уже все, кто мог на машинах свалить, уже свалил. А что с остальными делать – ума не приложу... Мало того, что людей мало, так вот еще их и теряем... Пара человек вообще застрелилась.

Один даже посмертную записку оставил, – майор грустно хмыкнул, – типо, зачем жить, если мир и так уже накрылся. Еще хуже, что теперь и не поймешь, где живые, а где их уж нет... Вот, мои вчера вечером вернулись.

Красное полотенце на окне... Пробились внутрь. А там все в крови и четыре мертвяка. А в соседней квартире сами повесились...

Я сочувственно кивал головой. Пусть выскажется, легче станет. Тут бы самому зацепиться, можно и послушать внимательно.

– Товарищ майор, помните, вы нам место обещали, – грубо я намекнул, когда он несколько успокоился, – Ну, мне и мои ребятам...

– Ага... Все сделал, что хотел?

– Не совсем... Еще одну семью вытащить надо, а тут еще двоих потерял...

Хорошие были ребята...

Майор понимающе кивнул головой и, совершенно для меня неожиданно, вытащил из-под стола бутыль с прозрачной жидкостью и три стакана. Уже начал разливать, когда снаружи вновь застучали пулеметы.

Я было схватился за свой пистолет, но майор меня успокоил.

– Не стоит, наверно, просто пара жмуров к решетке подлезла... Если что-то серьезное, то тревогу поднимут...

Я вновь спокойно сел, а он долил стаканы. Один накрыл куском черного хлеба и оставил в покое, а один протянул мне.

– За тех, кто не снами, – сказал он и выпил залпом весь стакан.

Я не стал отказываться, боясь оскорбить человека, да и память ребят почтить и в самом деле стоило. Поднеся стакан к носу, я понял, что там медицинский спирт... Что же он с моим желудком сделает? Успокаивая себя тем, что здоровье в нынешних условиях мне вряд ли понадобиться, я глотнул.

После этого глотка глаза заслезились, и возникло такое ощущение, словно мой желудок вытряхнули наружу и набили раскаленным битым стеклом. Я подавился и закашлялся, прикрыв рот ладонью, чувствуя, что сейчас умру от этой гадости. Никогда не пил и привыкать не собирался.

Майор что-то шепнул насчет "слабого желудка", но в целом было похоже, что я поступил так, как надо.

– А теперь к делу, – сказал он, протягивая мне кусок черного хлеба на закусь.

Шумно выдохнув, я выложил все как есть, не стал ничего скрывать.

– И мне и вам известно, что военные сейчас – единственные, кто хоть на что-то способны. Без вашей помощи здесь никому долго не протянуть. В том числе и нам. Я прошу, нет, я даже умоляю, чтобы вы нас взяли к себе. Без вас мы все рано или поздно погибнем. Надежда у меня только на вас. Мы можем вернуться на радиостанцию, но когда уезжал, положение там было еще хуже, чем у нас сейчас. Мы согласны на все ваши порядки. Единственное, у нас есть несколько небольших условий. Первое – мы один отряд, поэтому не надо нас разбивать по различным подразделениям. Второе – нам нужно оружие и техника. Возьмем все, что дадите – снарягу, патрону, стволы, транспортеры...

– Ну и ну... – покачал головой майор, – губы-то раскатал... А грелку под матрас и кофе в постельку не надо... Насчет твоей радиостанции, наши люди уже там укрепились, у твоих приятелей там совсем плохо было, мертвяки по всему зданию бродили. Так что и там проблемы. А начет твоих условий – люди нам очень нужны, поэтому вас мы возьмем обязательно.

Насчет снаряги – извини, но с такой самостоятельностью ты не протянешь.

Сделаем знаешь как… У тебя ведь не все бойцы… Этих записываем в беженцы, а остальных записываем в отдельный отряд и приписываем к одному из подразделений. Так лучше?

Я позволил себе улыбнутся. Тем более я вспомнил про тех людей, что подхватили на посту. Без них можно было спокойнее обойтись. Им я ничего не должен, с самого начала договорились довезти до Театральной, а там пускай сами разбираются.

– Нет, без грелок можно обойтись. А вот от пары БТРов я бы не отказался.

Автобусы то только в мироне время хороши, а сейчас грозят перейти в разряд гроба на колесах.

– И что? Насчет остального согласен?

– Конечно, но я хочу, чтобы люди сами решили такой вопрос, кто хочет остаться, а кто решит уехать. Это вполне законно, как я считаю. Тираном я становиться пока не согласен. Взамен обещаю самостоятельный боевой отряд... Тем более мне сказали на Театралке, что техники у вас и так больше чем надо...

– Техники много не бывает, – отрезал майор, – а вот с людьми у нас и так полная проблема. Даже добровольцев толком набрать не можем. Вот тебя я в деле уже видел. И надеюсь, что ты такой есть на самом деле. А вот другие... Нет, вот сам представь... Мы его вытащили, привезли в безопасное место, просим помочь... А он требует "работу по специальности"! Можешь поверить? Ладно, если он там еще слесарь или электрик... А вот если он менеджер среднего звена? Куда его запихать?!

Просто иной раз достанут окончательно...

– Товарищ майор, не увиливайте от темы. Вы мне дадите технику?

– Дам, успокойся. Получишь у меня БТР и грузовик крытый. Устроит…

– Да не совсем...

– Я не спрашиваю, а сообщаю.

Я пожал плечами, но спорить не стал. И так последняя соломинка.

– Дальше... Стволы и патроны получишь с хранения... Там же возьмешь и технику...

– Откуда?

– Со складов, черт тебя дери, не слышал, что ли!

И тут до меня дошло. Нет, я про такие дела конечно слышал. Правда, не думал, что они на это решаться.

– Вы склады РосРезерва вскрыли? – с восхищением спросил у майора.

– А то. Куда деваться-то... Оттуда все и получишь.

– А людей куда пристроить можно?

– Как куда? В Сельцы их отправим. Баба с возу, кобыле легче...

Я на секунду задумался. Нет, оно вроде и так, а вроде и не так...

Во-первых, не лежала у меня душа закрепляться на полигоне... Может быть, остатки старого страха перед службой в армии, а может, и нет. Смутное какое-то чувство... Хотелось оставаться в городе... Может, не хотелось отрываться от этого гигантского памятника быстро затухающей цивилизации.

Оставаться среди этих зданий, ставших вдруг невероятно дорогими и родными сердцу. А может, простой прагматизм. В городе до сих пор оставались огромные запасы продовольствия и топлива, даже, несмотря на мародерство. И уезжать от всего этого... Бросить мертвякам... Что в

Сельцах-то делать? Лагерь беженцев и работряды? Туда девчонок впрягать?

Нет уж, извините...

– Нет, – сказал я вслух, – Если всех, то так дело не пойдет... Уж лучше баба на возу, кобыле спокойнее... У нас тут семьи, родные. И почти никто никогда не был на полигоне. Отправлять их всех за тридевять земель, а самому тут оставаться... Не согласятся...

– Ну как хочешь, – не стал возмущаться Токарев, – направление в Сельцы и на склады я тебе выпишу, а там как хочешь, на Театральной разбирайся.

Там-то пока стоим, а здесь вряд ли еще долго стоять будем.

–  Что такое? – поинтересовался, наконец-то вспомнив про закусь и найдя свою корочку черного хлеба.

– Да ничего, мертвяки достают. Если оставим площадь без прикрытия, ее выгрызут за пару часов. Сейчас создаем опорные точки округ нее, отвлекаем зомби, но как только окончательно закончим эвакуацию гражданских, все к черту бросаем.

– И на этом спасибо, – сказал я, забирая у него бумажки.

– Кстати, а с рукой то что?

– Вроде как вывих, – показал я руку майору. При этом неудачно ее повернул и весь скривился от боли.

– Знаешь, зайди ты к нашему врачу, он должен помочь...

– У вас тут врач есть? – удивился я.

– Нет, блин, конечно, мы тут без врача сидим, раздраженным голосом сказал он, но по лицу была видно, что просто смеется, – а если кто оцарапается, то побежим в Сельцы за санитаром...

– Спасибо большое, – сказал я, откланявшись, – До свидания, товарищ майор.

– И тебе выжить!

Выйдя наружу, я спросил у добровольца, где врач. Он молча ткнул калашом в сторону БТРа. Поблагодарив, туда я и направился. И вправду, в чреве этого средства передвижения находился медицинский пункт. Большая часть всей необходимой техники, хранилась где-то внутри, а снаружи лишь пара стерильных столиков и три стула. Сам врач, стоял рядом, попыхивая сигаретой и о чем-то споря с солдатом.

– Извините, можно обратиться? – вполне деликатно задал я вопрос.

– А? Что... Ну конечно... – повернулся ко мне врач.

Я стоял с самым ангельским выражением лица, на которое только был способен. Но он все равно испугался и отпрыгнул в сторону.

– Укус! – взвизгнул он, тщетно пытаясь спрятаться за распахнутой дверцей люка. Подняв руки под прицелом автомата военного, я неуверенно расмеялся и сказал, что это не укус, а просто вывих.

– Так что же ты сразу не сказал? – спросил врач, вылезая обратно и отряхивая халат, – зачем же было так пугать?

– Да я не пугал, – опустил руки и мое плечо снова пронзила острая боль.

– Так, понятно... Давай посмотрим, что там у тебя... Садись. А руку вот сюда...

Аккуратно разрезав бинты, доктор присвистнул, увидев опухоль.

– Что, все так плохо? – испугался я.

– Посмотрим.

Он принялся ощупывать мою руку, словно и не обращая внимания на мою реакцию. А меня как будто на электрический стул посадили...

– Док, – прошипел я, – ты врач или коновал? Можно же полегче...

– Тихо... Учить меня еще будешь... Для тебя две новости – хорошая и плохая. Виталь! – неожиданно позвал он.

Ко мне со спины подошел тот самый солдат, с которым врач разговаривал до меня.

– Хорошая, – продолжил доктор, – у тебя не перелом...

– А плохая? – спросил я, чувствуя подвох.

Солдат схватил меня за грудь и голову и крепко прижал.

– Что за на...

Договорить я не успел. Врач резко повернул мою руку вправо, а потом дернул на себя. У меня возникло ощущение, что весь мир разбился на мелкие кусочки и все они впились в меня. Один сплошной тугой комок боли...

– Плохая, что вывих тяжелый и вправлять больно... – словно издалека услышал я голос врача.

Я захрипел и вдруг захотел съездить ему по физиономии.

– А ты еще смирный, – продолжил врач, улыбаясь, – я вот один раз десантнику подобный вправлял, так он мне с правой так заехал рефлекторно, что потом уже себе пришлось челюсть вправлять...

– Как я его понимаю, – сквозь зубы процедил я, вставая со стула.

– Холодное что-нибудь к руке приложи, опухоль быстрее спадет. Только учти, сустав почти раздавлен, может еще болеть иногда.

– И на этом спасибо, – сказал я, поведя пальцами.

Здорово. Метод хоть и грубый, но к руке быстро возвращалась чувствительность. Я снова в строю!

Возвращаясь, я не мог не заметить, что наш отряд стал центром внимания всего немногочисленного гарнизона заправки. Девчонки, вышедшие подышать на свежий воздух, очень мило общались с солдатами, полностью покорив их внимание. Когда я крикнул, что мы отправляемся, почти все солдаты вызвались нас сопроводить до площади через кишащую опасностями дорогу. И если бы не отрезвляющий рев старпера в форме прапорщика, обещавшего все семь казней египетских любому, кто вздумает покинуть пост, то так бы от них и не отвязались.

В итоге мы без особых помех выехали с заправки и направили стопы к

Театральной площади. В этот раз выезд оказался гораздо проще. Нас сразу же выпустили, не став даже расспрашивать причинами выхода, наверное, майор уже сообщил о нас. Единственное, что пришлось повозиться, так это с теми же брошенными автомобилями на дороге, которые уже успели набить мне такую оскомину своей вездесущностью. Мне даже иногда начинало казаться, что-то кто-то специально перед нами разбрасывал эти развалюхи.

Сидя на броне БТРа, я внимательно смотрел на улицу, пытаясь поймать какую-то мысль. Она все время вертелась в голове, но уцепиться за нее я так и не мог. Как только вроде уже ухватил, она медленно и плавно утекала, не оставляя ничего. А как только заставлял себя забыть о ней, так она подползала к самому краю сознания, маня и дразня меня...

А на улице все ходили мертвяки. Их было не так много, как я ожидал увидеть, особенно после событий у Круиза. Некоторые неловко вышагивали по дороге, что-то ковыряли, другие просто замерли и стояли или сидели без единого движения.

Подсознательно приметил, что почти все расходятся перед нами. Некоторые, правда, лезут на шум двигателей и тут же превращаются в пюре под колесами. А вот другие отходят в сторону и ждут, пока мы проедем. Нет, честно... Сам свидетель, как один, стоящий посреди дороги, при нашем приближении отошел на тротуар, подождал пока мы проедем, и снова вернулся на свое место... Ту есть, над чем поразмыслить...