Текст книги "Когда они пришли"

Автор книги: Кирилл Тимченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

– Какой подъезд?

– Третий. Вон тот...

С трудом подавив зевок, распределил роли.

– Артем, за главного. Со мной идут Егор, Сергей и Сашка. Свет, ты тоже.

Передал по рации остальным, чтобы высаживались. Дробовик пока на плечо перевесил, а в руки взял свою железку.

До двери четыре шага... Может, пять... Дверь домофонная... Один мертвяк по курсу. Остальные слишком далеко.

– Держись позади меня... – сказал я Светке.

Быстро вышли из автобуса. Тут каждый миг на счету. Мертвяк сразу к нам руки потянул. Но я его с плеча по башке. Он упал и еще пару раз в висок.

Упокоился. Только вот и железке моей конец пришел. Не выдержала такого постоянного стресса и погнулась. Обиженно сплюнув, я отбросил ее в сторону, чтож,будем работать прикладом.

– Звони...

– Зачем, у меня ключ есть...

Тут и ребята подошли... Замок сработал, забибикал... Сашка потянул за дверь... И тут я в первый раз ошибся... С ходу вскочил в подъезд... А там мертвяк! Бывший мужчина лет двадцати пяти. Сразу за лямки разгрузника меня схватил, а пастью в горло метит. Едва успел его за щеки схватить. Силен сволочь. Во как тянет, аж щеки рваться начали... Да чтоб тебя! Навалился на меня всем телом, я и не удержался, грохнулся на асфальт, а он на меня... Твою ж мать! Его зубы в сантиметре от моего носа! Да еще и клацает! Да снимите же его с меня!

Кто-то под горлом мертвяка железку вставил, ухватился получше и давай от меня оттаскивать... Еле отцепили. Я уж и не соображаю ничего, лишь бы отползти. Егор прямо в морду мертвяку сунул и курок спустил.

– Внутрь, они сейчас на выстрел сползутся, – сказал я, даже не отдышавшись.

Егор с Артемом меня подняли, и мы зашли внутрь. Захлопнув наружную дверь, мы оказались в проходной подъезда. Тут в уже не первый раз пригодилась моя смекалка. Еще не открыв наружную дверь, мы немного притормозили. Я достал из кармана моток изоленты и указал на фонарики.

– Приматывайте к стволам, только покрепче.

Так оказалось значительно легче. Я свой фонарь прикрепил к стволу под низом, чтобы не мешал целиться. Теперь заходим. Там, за самой дверью внутрь, еще один мертвяк. Пацан лет восьми. Ему одного удара по темечку хватило.

– Какой этаж?

– Пятый...

– Может, на лифте? – вставил Егор.

– Лифт? А не оборвется?

– А хрен его знает...

– И нах его тогда... Пешком пойдем, не впервой.

Дольше, труднее, противнее, но мне на душе спокойнее. А то ведь лифт как оборвется. Мертвякам хватит тупости попробовать влезть в шахту и уцепится за трос. Тогда, пиши пропало.

Все подъезды похожи, только одни меньше, друге больше, одни выше, а другие не такие вонючие. Здесь же почти никаких отличий от дома Алены, только разве что гораздо новее. Аккуратно выбеленные побелкой стены, выложенный еще новым кафелем пол… И все это уже заляпано кровью. На второй же ступеньке мы нашли объеденную руку… Вот на первом этаже три мертвяка. Я одного свалил ударом в висок, второму Егор череп прикладом проломил. А третьего просто из Макарова пристрелили. Четыре двери в квартиры. И все распахнуты. Какая-то часть меня требовала немедленно туда залезть и все переворошить, а другая аккуратно спрашивала, сколько мертвяков при этом мы растревожим. Плюнув на возможную добычу и ограничившись собственной безопасностью, я решил не лезть туда. Мы их только закрыли на всякий пожарный случай...

Второй этаж. Один мертвяк... Я его в стенку впечатал парой ударов приклада по голове. Наловчился вроде...

Третий этаж. Всего третий, а я уже уставать начал. Да что ты будешь делать! Ту их с десяток! Пришлось стрелять. На шум из квартиры еще один вылез. Этого я прикладом забил.

Четвертый этаж. Все тихо, только два скелета с простреленными головами обгрызены начисто... А из одной квартиры шум какой-то. Ну мы дверь захлопнули, авось не вырвется.

Пятый этаж. Черт, я уже вымотался. Три мертвяка. Два как обычно себя повели, медленно к нам пошаркали, вытянув руки, а третий сиганул вверх по лестнице. Не успел... Его Сашка из автомата тремя патронами свалил.

Первый мимо прошел, второй в ногу, а третий точно в голову, когда мертвяк подвернулся на простреленном колене. А этих двоих быстро упокоили. Одного я сам застрелил, а второго Егор прикладом... Черт, эти бегуны размножаются. Тут еще один… А сколько же их по всему городу нается? Интересно вообще ситуация складывается. Этот мертвяк ведь уже не первый, кто вдруг бегать научился... Откуда же они берутся?

На этом, пятом этаже, две двери выломаны. С надеждой повернулся к Свете.

– Какая твоя? – спросил я ее, больше всего желая на данный момент, чтобы она не показала на распахнутую дверь.

А у нее уже слезы на глазах, а палец показывает на ближайшую ко мне выбитую дверь... Черт!

– Все хорошо, – киваю ей, – останься здесь пока с Сашкой, а мы посмотрим. Если что, кричите, – и протягиваю ей пистолет, – на крайний случай.

Я чуть мозгами пораскинул и решил, что в квартире такой прикладом не очень то и помахаешь, поэтому лучше будет огнестрел.

– Сергей, держите спину...

Дверь распахнута настежь и висит на одной петле. Отсюда видно прихожую.

Шкаф разбит, словно в него тягач въехал, а на партете труп обгрызенный с ножом в глазу. Не разобрать даже, какого пола, все до костей распотрошено... Дальше вглубь квартиры ведет кровавый след. Меня даже передернуло, хотя вроде должен уже привыкнуть к зрелищам такого типа.

Держа дробовик у плеча, захожу внутрь. Прихожая посреди коридора. Справа вроде как кухня и комната, прямо передо мной еще одна комната, а чуть левее туалет с ванной. Дальше влево по коридору еще две комнаты. След ведет влево...

Показываю Сергею пальцами, чтобы остался здесь и держал под прицелом правую часть. С Егором иду по следу... Вроде там кто чавкает. Две комнаты и в обоих распахнуты двери. В той, что дальше от меня, видно мертвяка. Уткнулся в стену и замер. Парень лет двадцати, в джинсовой куртке и джинсах. Никак он не похож на Светкиного отца. Указываю Егору на него, тот кивнул и взял зомби на прицел. Сам подхожу к другой комнате. Точно, оттуда чавкают... Дверь не просто выбита, она сорвана с петель и отброшена в сторону. Кто же такое мог сделать... Не динамитом же ее рвали! Замок с мясом выдран из двери и так и остался в замочной скважине...

Захожу внутрь...

На постели лежит объеденный до костей труп с оторванной головой...

Простыня и подушки полностью в крови... череп в углу, тоже весь сгрызен... Рядом сидит что-то, отдаленно напоминающее человека и, чавкая, обсасывает ошметки мяса с костей...

Словно почуяв меня, оно оборачивается... Это явно было человеком...

Челюсть словно разрослась и выпирает наружу, разорвав губы. Зубы, бывшие единой белой стенкой, торчат редко и в разные стороны... Носа почти не видно, зато выпирают мощные брови, над которыми сверкают два красных глаза. Руки буквально вздулись мышцами, так же, как и ноги.

Сидя на корточках и опираясь на руки, как горилла, монстр развернулся ко мне... Оба глаза сошлись на моем оружии.

Он видит! Мать твою за ногу! Он меня видит! Что это за чудище такое, что смотрит словно мне в душу!

Монстр по-птичьи склонил голову, словно выжидая. Я приподнял дробовик, а тот сразу весь напрягся, чуя опасность оружия.

Глаза мертвые, абсолютно безжизненные, как галька... Но живые...

Какой-то дикой, извращенной жизнью, выходящей за рамки всего того, что придумала природа... И тем ужаснее видеть в них проблеск разума.

– Ты же знаешь, что это такое... – прошептал я, не веря своим глазам.

Я спустил курок... Монстр, рявкнув, отпрыгнул к стене. Часть дробинок попала ему в ногу, но он словно и не заметил.

Пока я передергивал цевье, этот урод уже успел взбежать по стене и взобраться на потолок, чуть не проткнув его своими длинными когтями. А оттуда уже прыгнуло на меня. Я едва успел поднять ствол и выстрелить, не целясь...

В голову не попал, но почти весь заряд дроби вошел в грудь монстру, перевернув и отбросив его к бельевому шкафу...Он тут же опять вскочил и опять полез на потолок...

Сзади бабахнул дробовик. Наверное, мертвяк вылез на шум и Егор его хлопнул. А моему противнику даже куча мышц не придала рассудка. Вместо того, чтобы отбежать к устойчивой стене и там влезть наверх, он полез прямо по бельевому шкафу...

Данное произведение мебельной промышленности не было рассчитано на то, что по нему будут лазить такие туши. Скрипнув, шкаф свалился, придавив собой чудовище.

Не решаясь пропускать такой подарок судьбы, я вскочил на постель, причем под ногами неприятно хлюпнуло, дважды выстрелил чудищу в голову.

Один уцелевший красный глаз все еще смотрел на меня, но та ужасная жизнь, что давала возможность убивать и питаться, уже покинула его.

– Что это было? – спросили Артем и Сергей, в бегая в комнату.

– Понятия не имею. Но Светку сюда пока не пускать. Больше ничего нет?

– Все остальное чисто.

Кивнув, я отослал их посмотреть, не явилась ли из подъезда еще какая-нибудь дрянь на учиненный мною шум. Сам присел перед монстром, задумчиво вглядываясь в тело. Кто же ты такой, все-таки… И тут я заметил на монстре остатки рубашки вместе с нагрудным карманом. Преодолев отвращение, натянул перчатки и коснулся чудища. Не шевелится... Ну ладно...

Открыв карман, я вытащил оттуда паспорт и сберегательную книжку.

Документы пробиты парой дробинок, да и в крови заляпаны, но читать еще можно. Надеюсь там не то, о чем я думаю...

Нет, то самое... Паспорт ясно говорил о том, что это отец Светки. Бросив эту бумажку на пол комнаты, я глубоко вздохнул и принялся стягивать перчатки. Стоп, а это что?

На обоях, возле ночного столика, ручкой выведены какие-то слова.

"Если кто когда-нибудь... Пробило дверь... Чудище... Большое и страшное... Спрятались здесь... Ломится с..."

Что оно? Еще один монстр? А куда делся? Я обернулся. Рама в окне не просто разбита, она целиком высажена... Только мелкие осколки стекла. А ведь это пластиковое окно... И все это может сделать вирус? Не верю...

– Где мои родители! – услышал я крик. Догадалась... Пальбу то точно слышала... Судя по шуму, сбила Егора...

– Где они? Что с ними?!

Я встал у прохода. Светка прямо на меня. Если она это увидит в таком состоянии, еще умом тронется...

– Пусти меня! – кулачками своими меня по груди стучит, – Слышишь! Пусти!

Я должна знать, что они в порядке!

И прямо мне в лицо смотрит... Ну не мог я заставить себя улыбаться. Не мог, сказать, что все в порядке...  Не мог и дальше поддерживать в ней эту надежду. Не мог обманывать!

–Они... Они... Мертвы?

Я закрыл глаза и кивнул. И тут она сломалась... И так нетвердый стержень внутри нее не выдержал такого удара. Уткнувшись мне в грудь, она заревела. Громко и самозабвенно, как пятилетний ребенок. Ну что тут будешь делать. Как мне ее успокоить...

– Все будет хорошо... – я обнял ее и погладил по голове, – обещаю, все будет хорошо...

– Ничего уже не будет, – прошептала она через всхлипы.

– Будет... я обещаю...

И не отцепишь от себя. Я почувствовал себя так неуверенно, что даже не знал, что сказать еще...

– У меня больше нет никого...

– Почему? Есть мы... Теперь мы семья... И всегда будем вместе... Всегда...

Подошел Егор, в руках бутылка с бензином.

– Пошли отсюда... – сказал я Свете, – здесь больше нечего делать.

А Егору кивнул:

– Сожги тела...

В голове все шло кругом. Ведь получалось, что и здесь я виноват. Если бы мы приехали сразу. То был бы шанс их спасти, а так все оказалось слишком поздно. Все настолько неожиданно осточертенело, что захотелось заорать и выпрыгнуть из окна. Единственное, что удержало от этого – здравый смысл и то, что ведь все остальные надеются именно на меня. Я вроде как принимаю решения. И если сдамся я… Не хотелось думать об этом. Может, стоит заняться более конкретными вещами, как, к примеру, обыск квартиры.

Глядишь, все немного и призабудется.

В этой квартире и вправду больше нечего было делать. Только ребята посмотрели, что можно взять с собой. Нашли несколько банок консерв. В основном фрукты... Опустошили холодильник, но это сегодня на ужин. Взяли еще ноутбук.

Переночевать решили здесь... В этом же доме. Только в другой квартире.

Артем предложил на первом этаже, но окна во двор и мне неохота всю ночь напролет разглядывать, как мертвяки там топчутся. Остановились на втором. В квартирах все равно никого не оказалось, только на площадке еще два мертвяка оказались. Ну мы подождали, пока они к нам поднимутся по лестнице, а потом вниз столкнули ступеньки головой считать. Только вот они оказались куда крепче, чем шеи мертвяков. Отличный метод сокращать поголовье нежити, не тратя патронов и почих ресурсов. Вообще, надо запомнить.

Первый этаж даже трогать не стали, только двери подперли, чтобы точно никто не вылез. Лестницу наверх забаррикадировали мебелью. Шкафами, что потяжелее. Вчетвером еле доперли. Там еще и пару кресел поставили. Для часового. Да и у машин надо кого-то оставить.

Решили так: сначала у машин дежурят дядя Коля и Сергей, а у лестницы

Сашка. В час ночи их сменят Егор, Артем и я.

Выдвигаемся в шесть. Сначала двинемся к Круизу, подберем остальных, а потом на улицу Электрозаводская, заберем последнюю семью. А после...

После посмотрим...

Разобравшись с этими делами, все разошлись по комнатам. Три квартиры уступили девчонкам, а в одной мы с ребятами устроились.

Вот что меня очень обрадовало, так то, что там был душ. Никогда не думал, что так ему обрадуюсь. Я будто смыл с себя всю ту гадость, что набралась на душе за день.

А потом включили телевизор. Электричество еще подавали. Почти все каналы не работали, только два – Первый и СТС, приложив какие-то никому не ведомые усилия, вновь прорвались в эфир. По второму из двух выступал военный. По погонам вроде майор и рассказывал, как легче всего переоборудовать квартиру в убежище и какие знаки подавать проезжающим военным, чтобы вас подобрали. С ним еще был биолог, который пытался объяснить такое нестандартное поведение трупов, но его доводы были настолько абсурдны и притянуты за уши, что я переключил на Первый...

Там беспрерывно крутили новости. Бегущая строка внизу сообщала, что новости скачиваются из интернета и пускаются в эфир через местные телестанции. Всем, кто может хоть как-то помочь, просьба связаться с телестудией все через тот же интернет. Нет, можно было бы попробовать, только у нас выхода в сеть до сих пор не было. Да и вообще слухи уже ходили, что его отрубили. Как же тогда эти влезают? Интересно…

Задумавшись над этим вопросом, я даже не стал выключать телевизор. Там как раз шел репортаж из Токио... Вроде с вертолета. Показывали какой-то проспект, по которому двигалась толпа зомби, а голос за кадром объяснял, что эта толпа только что прорвала тонкое милицейское заграждение и двигается к центру эвакуации. И если меньше чем через полчаса не подоспеют американские военные, то количество жертв пандемии увеличится тысяч на сорок...

– А я вот все думаю, откуда все это пошло, – сказал я, откинувшись на спинку кресла, плюнув на интернет и прочие излишества, – не верится мне в это...

– Во что?

– Что это какой-то гребаный вирус! Ни один, даже самый смертельный, не сделает такого с человеком.

– Ты про монстра?

– И про него тоже. Я больше склоняюсь к тому, что это какой-то мутаген...

– Чего? Какая еще мутахрень?

– Мутаген... Дрянь такая, вызывающая спонтанные мутации организма...

Нет, серьезно... Давайте прикинемся умными и немного подумаем головой, а не чем обычно... Что знаем о мертвяках? Они ориентируются на слух, но не видят... С какой радости? Ответ на поверхности. Они сдохли, сердце не бьется, кровообращения нет. А глазам нужен постоянный прилив свежего кислорода вместе с кровью. Так? Так...

– Может, не стоит о такой ерунде на ночь глядя разговаривать? – сказал

Егор, ковыряясь в собрании дисков прежних хозяев.

– А почему бы и нет? – спросил Артем, – мне интересно...

– Мне тоже, – сказал я, – в голове столько всего... А поговоришь, вроде что-то на места встанет... Так вот, слуховой же аппарат в крови нуждается гораздо меньше, соответственно, может работать и так.

Дальше... что требуется для упокоения? Правильно... в жбан его... Мозг разрушить. А так хоть бы хны... Налицо явная мутация нервной системы...

Знаете, я сразу вспомнил о гидре... Мелочь такая пузатая... Желудок, нервная система и оболочка... Так и здесь... Мозг нужно подпитывать, чтобы работал... А как? Жрать...

– Скажи, – спросил Егор, – нахрена ты тут дискуссию разводишь? Иди на

СТС, базарь с тем дядькой... "Властелинв Колец" будете смотреть?

– Неа, нет охоты... Я продолжаю. Где-то слышал, что наиболее удобная для усвоения пища -

близко или идентичная по строению к организму... Получается, что для человека самая удобная еда – человек. Но мы люди, не кушаем друг друга... А живой мертвец с минимальным набором функций и потребностей?

Да к тому же не имеющий представления о морали? Естественно, он жрет живых... Благо, они всегда рядом... Практически такой же белок...

Заглядение! Только одно но...

– Какое?

Я почесал подбородок.

– Похоже, этот же белок вызывает и дальнейшие мутации. Помнишь "Плазу"?

Как они скакать научились?

– Ты думаешь, нажрались человеченки и побежали?

– Угу... Похоже, белок идет не только в пищу, но и как топливо для новых изменений организма. А нам это совершенно ни к чему... Вот только собственные товарищи аппетита у них не вызывают... Только мертвые. А уже мутировавший белок, видно, мутаций не вызывает... будем надеяться...

Укус вызывает смерть в течение получаса... Ударная доля мутагена, попавшая в кровь, убивает организм... А потом идет мутация нервной системы и человек оживает уже как зомби... А может, мутация начинается сразу и она же и убивает... Не знаю. Но при этом мертвяк бросается либо в горло, либо в голову. Хотя может укусить за любую часть тела. Но метит обычно в горло... Почему? Убить, чтобы не убежал... Возможно, инстинкт хищника... Но при этом сразу же вступает механизм мутации и один мертвяк успевает сделать только несколько укусов... Не набирает необходимого количества белка для мутации... А что, очень даже логично получается!

– Тогда как же оно питается? – ехидно спросил Егор, а потом, чуть изменив голос, добавил, – я вот слышал, что они человеческими жертвами питаются... – и сделал страшное лицо. На свет божий вытащил "Рассвет мертвецов", посмотрел на него, плюнул и полез искать дальше.

– Точно... Для пищеварения нужна та же кровь... Но ее нет... Мертв... И из-за этого и жрет постоянно... Замкнутый круг... Хотя нет! С чего мы взяли, что они питаются как обычные люди? Для усвоения такого близкого по строению белка не нужна такая сложная система, как пищеварение! Так всосется телом... А что ртом... С ходу могу сказать два варианта: первое

– инстинкт или привычка... Второе – просто удобно оторвать кусок зубами и заглотать внутрь, где много свободного места и вокруг – все та же мутировавшая ткань, усваивающая белок...

– А мутанты эти?

– Довались до человеческого мяса. В "Плазе" и люди людей неплохо убивали. Мяса -

полно... Для мертвяка – застолье. А Светкин отец...

– Так это был он?

– Да... Труп, который он обглодал, был без головы. Процесс мутации отсутствовал. Вот он и наелся...

– Ребят, – сказал Егор, – тут есть "Звонок"...

– Ну тебя нафиг! – сказал Егор, – хватит с нас жути... Лучше "Эйс

Вентуру" включи. Вот он, ты его уже вытащил...

Я сидел в кресле и чесал подбородок. Выговорился... вроде легче стало.

Не знаю, может и бред все это, что я наговорил, но так хотя бы понимаешь, с чем дело имеешь. И на душе сразу спокойнее...

– Мальчишки! Идите ужинать, – заглянула к нам Мария Антоновна, – а я пока нашим сторожам ужин отнесу...

– К машинам? – подскочил я.

– Ну да, – сказала она, собираясь выходить.

– Стойте!

Вот ведь не понимает, там же во двор выходить. А там мертвяки... И одного укуса достаточно...

– Вас Егор проводит... – сказал я.

Он кивнул и взял дробовик и уже снятый разгрузник.

– Да зачем... Я и так дорогу не потеряю...

– Мария Антоновна, послушайте меня. Не зла же вам желаю... И возвращайтесь быстрее... И заодно спросите, как у них дела.

– Конечно, – сказала она, выходя вместе с Егором, – а вы идите, пока все не остыло.

  Глава 11. Начи напролет.

Ужин оказался, можно даже сказать, шикарным. Из наших быстро портящихся продуктов, которыми мы отоварились днем, девчонки под руководством Марии

Антоновны, взявшей полное командование на кухне, приготовили поистине царское для таких времен угощение. Котлеты с картошкой, три разных салата, десерт и пироги с чаем. Для часовых даже кофе наготовили, чтобы не уснули на посту...

– Тут еще и на завтрак должно остаться, – только и сказал я, глядя на полный стол.

Практически все, кроме сторожей, были уже за столом, за исключением сторожей. Даже Светку удалось уговорить сесть со всеми. Лицо совсем заплаканное, глаза покраснели. И не одна она такая. Не одна она о смерти родных узнала. У меня в голове лихорадочно крутились мысли о психологическом климате в отряде и о том, как исправлять ее. А то, гляди, и стреляться начнут.

Пока мы рассаживались, вернулась и главная виновница сегодняшнего изобилия под охраной Егора. Передали, что мертвых машины совсем не интересуют, да они и со двора оттягиваются постепенно, в сторону

Театральной, там стреляют сильно. Я попытался расспросить поподробнее, но кто стреляет и из чего, разобрать с такого расстояния было нереально.

Есть, правда, и хорошая новость, если ее так можно назвать. В доме не мы одни живые – еще квартирах в шести свет горит. Ну и хорошо... А вот людей этих мы вытаскивать не будем, я сразу сказал, у нас на это техники не хватит. А застревать как те охранники, мне совершенно не хотелось.

Кроме того, явственно чувствовалось напряжение среди людей. Ладно мы, их семьи сейчас висят на волоске, а приходится сидеть тут и ждать солнца.

Конечно, можно выехать и сейчас, но уличное освещение не работает, ни черта не видно. Ехать очень трудно. Можно включить фары, но ведь проблема не в одних мертвецах. Полный автобус вполне мог стать чьей-то мишенью. Обстреляют из темноты, а мы даже не поймем, откуда стреляли. И засаду ночью гораздо легче сделать. Нет, будем сидеть до рассвета.

Потом мы ели. Кто-то сначала пытался отказываться, что, мол, аппетита нет, но тут даже не уговоры, а в приказном порядке было велено набить желудки. Завтра день предстоит еще тяжелее. Поэтому, пригрозив, для порядка ложкой, я велел подкрепиться.

Я очень сильно соскучился по настоящей, полноценной еде. И в общежитие такими вещами себя не очень побалуешь, а в последнее время ведь вообще сидели на полуголодном пайке. Черт, даже весь этот день на паре бутербродов, так хоть тут отъемся. Кстати, многие, наевшись, заулыбались. Не на меня одного так сытый желудок подействовал. За такой едой и о плохом разговаривать не хотелось, и разговор быстро перешел на какие-то отвлеченные темы... Даже Светка вновь заулыбалась... Вспоминали какие-то веселые истории, смеялись... В основном наши студенческие байки рассказывали. Будто и нет ничего... Обыкновенный тихий вечер с друзьями.

И мертвяков нет, нет никаких бандитов, оружия нет... Только все тихо и спокойно... А завтра в институт, домашка не сделана... А потом взгляд замечает поставленные в пирамидку в углу комнаты стволы, на людях армейский камуфляж, а за окном несколько бродячих мертвяков... И иллюзия рушится как карточный домик на ветру... И в душе словно что-то обрывается...

Постепенно наелись и разговоры понемногу стихли. Были в районе десяти вечера, и я официально объявил тихий час. Завтра вставать рано, а ребятам скоро на дежурство.

Мы устроились у себя в квартире на диванах и шикарной постели прежних хозяев... Только вот, сколько не ворочался, сон не шел... Только закроешь глаза, а там опять мертвецы... Хрипят, руки тянут... Глаза вытаращены, невидящие... Открываешь глаза, а вокруг ничего... Бредни сознания, накопленные за день, выплескивались словно толчками, будоража сон и спокойствие. Слишком много всего накопилось, чтобы можно было просто так забыть. Отчаявшись заснуть, я сел на кровати, растирая лицо руками. Взгляд упал на часы. Сколько, вообще времени? Оказалось, что еще и часа не прошло, как все улеглись. А мне показалось, что как минимум я дважды смену проспал.

Может, на свежем воздухе полегчает. Одевшись, вышел на балкон, еще сонно зевая. Рядом, прямо под  наши машины стоят, все тихо. Мертвяков всего штук восемь во дворе, на машины совершенно не обращают внимание. А вот воздух совсем не свежий. Даже не то, что застоявшийся какой-то, даже ветра нет никакого. И воняет при этом... Пахнет гарью, бензином  этим жутким запахом, который нельзя не отличить. Мертвяки воняют. Только у них такой тошнотворный запах с неким придатком сладковатости.

– Не спится? – слышу голос за спиной.

Я чуть через перила не перевалился от испуга. Сильно задумался, наверное. Оборачиваюсь, а это Света стоит. Закуталась в свою куртку и грустно смотрит, словно сквозь меня. Как она меня вообще только разглядела? Думает ведь точно не обо мне.

– Ты что тут делаешь? – спрашиваю ее, –  вы же в другой квартире ночуете.

– Девчонки спят... А я не могу... Как глаза закрою, так родителей вижу... Словно что-то хотят мне сказать, а я не слышу... Совсем ничего не слышу... А ты веришь в загробную жизнь? – переключилась она с одного на совершенно другое.

Я даже закашлялся. При мне о таких вопросах она никогда не задумывалась.

Из той породы людей, что не рассчитывают ничего дальше завтрашнего дня.

И тут такие вопросы… Хотя, где мы сейчас оказались, о другом и не будешь зазмышлять.

– Я-то верю, – издалека начал я, внимательно следя за своими словами.

Человек явно на грани срыва, раз вот так просто, начал изливать свои внутренние тревоги. И сейчас нет ничего легче, чем обидеть его. А значит, сломать при этом последний поддерживающий его хребет, пусть уж лучше она сама начнет,– Почему ты решила об этом спросить?

– О родителях думаю, – сказала она, кладя руки на перила рядом со мной, – ведь если есть такая жизнь, значит, я еще их увижу… когда тоже умру…

– Не думай об этом, – одной рукой я обнял ее за плечи, – никогда не думай так. Я верю… И ты верь… Верь, что твои родители сейчас спокойны...

Им легко там. И не думаю, что они будут рады, видя, как их дочь мучается от того, что они обрели покой. Если они в самом деле там, они смотрят за тобой, они хотят увидеть твою жизнь, а не твою смерть…

Она не стала сбрасывать мою руку, а только тяжело вздохнула.

– Они будут ждать меня…

– Конечно, будут, но путь подождут. Время для них теперь неважно. И твоя жизнь им гораздо важнее….

– Ты правда веришь в то, что мы выберемся отсюда?

Я повернул ее к себе и посмотрел прямо в глаза.

– Мы выберемся. Не сегодня, так завтра, но мы уйдем из этого кошмара. Я клянусь тебе… Богом клянусь, что уйдем отсюда живыми, что проживем по старости, счастливые и довольные. Никогда даже думать о другом не смей…

Нельзя думать о другом…

– А  как же эти? Эти мертвецы?

Я отпустил ее и прислонился к стене.

– Не знаю… Никто никогда даже и осмыслить не предполагал их осмыслить.

Они были сказкой, глупостью… В Библии про это точно ничего не сказано…

Кроме того, что в дни Страшного Суда мертвые присоединятся к живым и Бог будет судить их, отделяя правого от виноватого. Только Суд там описывается совсем по-другому.

– А чем мои родители были виноваты? В чем виноваты все эти люди? Убитые, разорванные, замученные? В чем они виноваты?

– Пути Господни неисповедимы, – выдохнул я, старательно стараясь не выглядеть, как священник перед алтарем, а то еще обидеться, – понимаешь, в чем суть то, ты либо веришь, либо нет... И нельзя найти для всего объяснения... Надо просто верить... Верить в то, что мы зачем то живем, что мы выжили не просто так, что у нас еще будет шанс...

– Ты в это веришь?

– Я верю в то, что мы выживем... Что сможем все это пережить...

– Я тоже хочу верить... Но как увижу, что происходит...

– Ты смотри на себя. Ты жива, так должно быть... И будет дальше. А о другом не думай...

– Миш! – позвал Артем, – наше дежурство.

– Уже? – повернулся к нему, – что-то больно быстро. Ну ладно... Сейчас, ствол только возьму.

– Миш, – позвала за спиной Света, – я тоже буду в это верить.

– Все будет хорошо, – кивнул я ей, а потом уже сам, словно заклинание, повторил эту наивную фразу, – все будет хорошо...

Вздохнув, я обнял ее на прощание и вышел с балкона. Ладно, пора менять наших часовых. Артем сменил Сашку у баррикады, а мы с Егором спустились к машинам, менять остальных часовых.

– Как у вас? – спросил я у Сергея, когда залезли в автобус.

– Тихо... Здесь тихо, а вот прислушаешься, вроде стреляют на Театральной.

– Ну и пусть, лишь бы к утру закончили...

Егор залез в Урал, а мне оставил автобус, хотя там обзор побольше... А на что смотреть то?

Я просто сел на свое место, снял дробовик с предохранителя и положил рядом с собой. На приборную доску положил Макаров.

– Миш? Слышишь меня? – раздалось из рации меньше чем через пять минут.

После того, как мы засели на дежурство.

– Что случилось? Егор?

– Да ничего... Ты уселся?

– Да. Что такое?

– Скучно просто...

– Ну ты даешь... Я то подумал... Перестань сажать батарею. Вот чего случится, тогда поговорим. И не спи!

– До связи... – вроде обиделся. Ничего, переварит. Как там... "разговорчики в строю!"

Хотя... И вправду скучно. Делать вообще нечего... Только в окно за мертвяками наблюдать. Да от их вида уже воротит... Ан нет, на самом деле стреляют на Театральной... Вроде пулемет тяжелый... Нет, это уже гранатомет. Вон как  бабахнуло... Но и это скоро затихло.

Следующий час развлекал себя тем, что сам с собой играл в животных...

Было без десяти три ночи, когда я понял, что если что-то не произойдет, то я залезу на потолок и начну распевать коммунистические гимны, хотя ни одного не знаю. На языке только вертелось "вставай страна огромная, вставай на смертный бой...", но это несколько из другой оперы.

Еще через полчаса, когда я уже прикидывал, как удобнее будет влезать на потолок, во двор неожиданно въехал черный БМВ со сбитыми номерами.

Переехав двух мертвяков, остановился перед соседним подъездом. Оттуда вывались пятеро... По отношению к ним нельзя было подобрать другого слова, кроме как "братки". Такие здоровые боровы с бритыми затылками, в кожаных куртках и с кирпичными мордами. Причем у всех стволы... И не охотничьи дробовики, как у нас, а куда серьезнее... У троих были АКС со сложенными прикладами, у одного вроде как "десерт игл" американский, но с глушителем, а третий все размахивал ТТ с золотой насечкой...

Я спрятался под сидениями, чтобы не заметили. Было такое ощущение, что они сначала будут стрелять, а потом думать, зачем же им убивать этого человека. И переговоры с ними тоже вряд ли устроить.