Текст книги "Гражданская война в США 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники)"

Автор книги: Кирилл Маль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 37 страниц)

Но солдаты 3-й дивизии Шурца не поддались всеобщей панике. Их командир, единственный из старших офицеров, ожидавших нападение, успел подготовить свою дивизию к бою. К тому же, в отличие от дивизии Девенса, его части располагались на открытом пространстве у Уайлдернесс Черч, более удобном для обороны. Когда начался бой и в районе позиций дивизии появились первые беглецы, Шурц приказал пробить тревогу и строиться в боевой порядок.

«Я помню, что когда мы прошли через эту долину, то увидели прямо перед собой дом Хоукинса и боевую линию Шурца с развевающимися знаменами, – вспоминал один солдат из пикетной линии северян. – 1-я дивизия Девенса уже рассеялась и с воплями неслась на него (Шурца). Но его линия совершила круговое движение, повернувшись, словно на шарнире. Я никогда не видел, чтобы что-нибудь происходило так быстро. Прошло не более двух минут, и люди Шурца, только что обращенные на юг, стояли лицом на запад в непрерывной линии плечом к плечу, сдерживая поток беглецов».

Конфедераты, продолжавшие преследовать бегущих со своим наводящим ужас воплем, вышли на поляну у церкви и наткнулись там прямо на четкую линию дивизии Шурца. К [329] тому времени собственный линейный порядок южан был уже нарушен или, вернее, совершенно исчез, уступив место рассыпному строю. «Они шли вперед, не уделяя внимания линейной формации, – вспоминал раненый федеральный офицер из бригады Мак-Лина, – и одетые в такую разнообразную униформу, что это даже трудно вообразить, но все они были дисциплинированны и горели желанием атаковать. Я слышал, как один офицер воскликнул: «О, хотя бы еще один час дневного света!»

Таким образом, сила и эффективность атаки от изменения боевого порядка не только не ухудшились, а наоборот, возросли. По сути, южане применили в бою у Чанселорсвилла новую наступательную тактику, позволявшую им максимально использовать свою огневую мощь. Ховард вспоминал, что «когда атакующие войска выходили из леса и бросались в атаку, люди, шедшие впереди, останавливались и стреляли, а затем, пока они перезаряжали винтовки, новая группа выбегала вперед, останавливалась и тоже стреляла, хотя и не в правильной линии, но зато так кучно, что наши люди падали перед ними, как деревья во время урагана».

Наступая в таком порядке, южане обрушились на дивизию Шурца, но та не дрогнула, и у Уайлдернесс Черч люди Джексона впервые с начала боя встретили организованное сопротивление. Шурц развернул в линию 5 тысяч человек, открывших по атакующим плотный ружейный огонь, а артиллерия Джилджера, предусмотрительно расположенная на удачной позиции, засыпала их гранатами с картечью. «Орудия Джилджера стреляли с великолепной быстротой, – вспоминал один из солдат Шурца. – Земля сотрясалась от частых выстрелов, и казалось, что из их железных глоток вырывается непрерывный раскат грома».

Но у конфедератов тоже была под рукой артиллерия. По приказу Стюарта на шоссе выдвинулась батарея под командованием майора Бенхема, состоявшая из шести орудий. Правда, дорога была слишком узка, чтобы использовать их все сразу. Поэтому, постоянно двигаясь вслед за пехотой, первые две пушки время от времени останавливались и открывали огонь. Еще одно отделение следовало за ними и вступало в дело там, где позволяла ширина шоссе. А еще дальше [330] лошади тащили последние две пушки, служившие резервом. Так, меняя одно орудие другим, Бенхему часто удавалось вести почти непрерывный огонь, и он нанес противнику столь сильный урон, что даже старый артиллерист Джексон не мог скрыть своего восхищения. «Молодой человек, я вас поздравляю», – сказал он, подъехав к Бенхему и протянув ему руку.

Под прикрытием орудий Бенхема пехота Роудса бросилась в атаку на людей Шурца, Отбитая огнем с фронта, она обошла линию северян справа. Там ее встретили 26-й Висконсинский и 58-й Нью-йоркский полки, которые были едва ли ни единственными частями иноземного корпуса, сражавшимися в тот день мужественно и стойко. Они выдержали натиск бригады Иверсона и отступили лишь тогда, когда был отдан приказ очистить позиции. Левофланговые части Шурца не проявили такой выдержки. Охваченные с фланга бригадой Долса, они обратились в бегство, и вся линия дивизии рассыпалась под анфиладным огнем, как выставленные в ряд кости домино. В течение 20 минут сопротивление людей Шурца было сломлено, и они присоединились к обезумевшей толпе, в которую превратился 11-й корпус.

На позициях оставалась теперь только бригада Башбека из 2-й дивизии фон Стейнвера, к которой примкнули немногие сохранившие порядок части 3-й дивизии. Вместе их набралось около 4 тысяч человек, и по приказу Ховарда они засели в неглубоких стрелковых ячейках, вырытых бригадой Берлоу еще ранним утром этого трагического дня. Но южане, продолжая свою атаку, снова охватили их с флангов и накрыли всю линию продольным огнем. В таких условиях сопротивление бригады не могло быть долгим, и, понеся серьезные потери, последняя из частей корпуса бросилась наутек. Лишь несколько полков смогли удержаться и кое-как прикрыть это бегство. Их поддержал своим огнем Дилджер, хотя узость дороги не позволила ему использовать более одного орудия.

Южане уже, впрочем, особенно и не наседали. Приближалась ночь, и Джексон приказал своим людям приостановить наступление. Ему было необходимо навести порядок в расстроенных рядах дивизии Роудса и подтянуть обозы с провиантом и боеприпасами. С раннего утра его солдаты были [331] на ногах, прошли за это время 12 миль, разогнали целый вражеский корпус и все это – не имея маковой росинки во рту, так что свой ужин они отработали с лихвой.

Но насмерть перепуганные немцы из 11-го корпуса не знали об этой остановке и продолжали бежать с удивительной прытью. Огромная толпа ворвалась в лагерь других частей и, пробежав сквозь них, как стадо бизонов, остановилась лишь на берегу Раппаханока. Здесь насмерть перепуганные вояки стали громко требовать понтонов, а один из них даже имел наглость обратиться к командиру дивизии генералу Хенкоку с просьбой организовать переправу. Хенкок не мог, да и не хотел скрыть свое презрение и ответил ему, как свидетельствует очевидец, в «холодном и неприязненном тоне». Убедившись, что переправы нет, немецкие наемники продолжили свое бегство на восток, и некоторые из них были взяты в плен солдатами дивизии Мак-Лоуза на прямо противоположной оконечности боевых порядков.

Но часть 11-го корпуса все же удалось уберечь от паники, а еще часть затем была организована и снова построена в линию. Сам Ховард во главе 2 тысяч своих солдат занял позиции на левом фланге дивизии Хайрама Берри из 3-го корпуса Дэна Сиклса, а слева от этой дивизии стал Карл Шурц, собравший 1200 человек. Впрочем, к счастью и для самих себя, и для Потомакской армии, войска 11-го корпуса уже больше не принимали участия в сражении при Чанселорсвилле и в совершенной праздности оставались на новой позиции до самого конца. В этом бою три дивизии Ховарда потеряли 2400 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Но хуже материальных потерь был моральный шок, потрясший всю Потомакскую армию. «На нас обрушились тьма, Джексон и ужас», – вспоминал один солдат-северянин.

Серьезные опасения вызывало также то обстоятельство, что конфедераты вышли во фланг и тыл армии северян и хотели отрезать ее от бродов Раппаханока. Чтобы предотвратить этот гибельный удар, Хукер собрал дивизии Берри из 3-го корпуса и Хейса из 2-го корпуса и сам поспешил с ними навстречу врагу. Сначала он наткнулся на толпу, в которую превратились части 11-го корпуса, но, не останавливаясь, чтобы повернуть ее вспять, продолжил движение вперед и вышел [332] на обширную просеку, забитую обозами и санитарными фурами. Здесь Хукер приказал остановиться и сформировать боевую линию, надеясь, что ему все же удастся удержать победоносный неприятельский корпус.

Сиклс, корпус которого оказался в очень неприятном положении, также спешил соединиться с основными силами. Удар Джексона был нанесен как раз в тот момент, когда он преследовал «отступающего» противника, и теперь две дивизии 3-го корпуса, продвинувшиеся далеко на юг, могли быть отрезаны от основных сил. Стараясь избежать подобной катастрофы, Сиклс повел свои части и бригаду Берлоу из 11-го корпуса, также отправленную в погоню за врагом, к возвышенности Хейзел Гроув, которая прикрывала Чанселорсвилл с запада.

Джексон также понимал важность этой возвышенности и после короткой заминки продолжил свой фланговый марш. Несмотря на усталость и пустые желудки, его солдаты по-прежнему были полны желания драться и закончить то, что было ими так удачно начато. Ускоренным шагом шли они по Старому шоссе, которое не было занято ни одной частью северян, и Каменная Стена мог быть уверен, что займет высоты прежде, чем это смогут сделать федералы. Его люди уже вышли на широкую просеку, тянувшуюся до самого Чанселорсвилла, и прошли преграждавшую им путь каменную стену, а те, что шли южнее, овладели брошенными засеками и брустверами, которые ранее занимали северяне. Но тут произошло непредвиденное.

Генерал Дэн Сиклс, возвращавшийся в расположение главных сил со всей возможной быстротой, приказал сопровождавшей его кавалерии Плизантона обогнать пехоту и задержать неприятеля. Плизантон – опытный кавалерист – приказал командиру 8-го Пенсильванского конного полка майору Кинкану выдвинуться вперед и ударить во фланг марширующей пехоте врага. Выполняя это распоряжение, пенсильванцы галопом помчались по узкой лесной дороге, соединявшей Пленк-Роуд с Хейзел Гроув, и с обнаженными саблями неожиданно врубились в передовую неприятельскую колонну. Рассеяв ее в считанные минуты, люди Кинкана повернули налево и в конном строю атаковали шедшую позади дивизию [333] Роудса. Последняя поначалу опешила от подобной наглости и остановилась, но затем пришла в себя и открыла по федеральным всадникам беглый огонь. Кинкан, конечно, понимал, что его лихая вылазка не может привести к разгрому пехоты южан.

Пенсильванцы, погарцевав на виду у людей Роудса, развернули лошадей и ускакали прочь. Но главная цель, которую преследовали Сиклс и Плизантон, была достигнута: южане приостановили свой марш, а выигравшие время северяне успели подтянуть артиллерию и прочие резервы к высотам Хейзел Гроув. Поначалу на вершине были лишь спешенные конники Плизантона, но вскоре их подкрепили 22 орудия из кавалерийского парка, выступавшие под прикрытием 110-го Пенсильванского пехотного полка.

Южане, не зная об этих перемещениях, уже пришли в себя после лихого наскока неприятельской кавалерии и возобновили наступление. Причем как! По дороге в линейном боевом порядке шли два Джорджианских полка и размахивали в воздухе захваченными ими знаменами 11-го корпуса. Эти звездно-полосатые полотнища, а также сгущавшийся сумрак ввели федералов в заблуждение. Вдруг, как вспоминал лейтенант Томпсон из 1-го Нью-йоркского кавалерийского полка, «вся линия самым подлым образом открыла винтовочный огонь, а затем бросила американские знамена и показала восемь или десять мятежных флагов». В ответ на эту хитрость Плизантон приказал открыть огонь из всех имевшихся орудий. «Этот ужасный залп ошеломил и отбросил головы их колонн обратно в лес, – свидетельствовал Томпсон. – Оттуда они открыли убийственный ружейный огонь, постоянно подводя свежие резервы и пытаясь наступать с такой же быстротой, с какой их сметали наши орудия».

Огонь федеральных орудий не только отбросил назад наступающую пехоту южан, но и нанес ощутимые потери их артиллерии. Почти все, кто находился у орудий, в том числе и командир артиллерийского резерва корпуса Джексона полковник Кратчфилд, были убиты или ранены. Однако относительно постоянного подвода свежих резервов лейтенант Томпсон явно заблуждался, очевидно, сбитый с толку ночным мраком. В то время в первой линии корпуса Джексона по-прежнему [334] шла дивизия Роудса, уже сильно уставшая и поредевшая в ходе вечернего боя. На самой дороге стояли развернутые в две линии два полка из Джорджии, а на правом фланге дивизии в брошенных северянами траншеях разместились смешанные боевые порядки бригад Долса и Колквита. Левый фланг первой линии южан, как и ранее, составляла бригада Иверсона. Наступая к северу от шоссе, она не встретила на пути никакого сопротивления, если не считать лесных зарослей. Но они были настолько густыми и непролазными, что Иверсон не рискнул в них соваться и остановил продвижение своей бригады.

Таким образом, на Хейзел Гроув двигались всего три конфедеративные бригады, да и те были такими измотанными и поредевшими, что их командир генерал Роудс считал нецелесообразным бросать своих парней ночную атаку, которая, с его точки зрения, не могла увенчаться успехом. Разыскав генерала Джексона, он попросил заменить его дивизию свежими частями, и командир корпуса дал на это свое согласие.

На смену дивизии Роудса должна была придти следовавшая за ней дивизия Э. П. Хилла, но ночной марш по узкой дороге привел ее в замешательство. К тому моменту, когда части Роудса стали отходить назад, в боевую линию смогла развернуться только одна бригада – Лейна, которой, конечно, было недостаточно, чтобы заменить всю дивизию первой линии. Тем не менее Хилл приказал ей идти вперед, и Лейн повиновался. 33-й Северокаролинский полк рассыпался впереди в стрелковой цепи. 7-й и 37-й полки того же штата образовали правый, а 18-й и 28-й – левый фланги бригады. Но не успела запланированная атака начаться, как артиллерия конфедератов открыла огонь. Орудия федералов тотчас ответили им дружными залпами, а поскольку они были расположены на господствующих высотах и хорошо пристреляны, то накрывали противника с замечательной меткостью. «Я сразу приказал своим людям лечь на землю, – вспоминал генерал Лейн, – и подумал, что наступать в таких обстоятельствах – в темноте и в лесу – было бы безумием».

Некоторое время эта беспорядочная артиллерийская канонада продолжала сотрясать воздух, не принося никаких результатов. Наконец потерявший терпение Хилл отправил [335] к Лейну одного из своих адъютантов с приказом атаковать. Лейн заметил на это, что если командование действительно ждет его атаки, то следует сначала отдать приказ о прекращении бесполезной пушечной пальбы. Совету генерала вняли, орудия конфедератов умолкли, а вслед за ними канонаду прекратили и северяне. Воспользовавшись коротким затишьем, Лейн отправился на поиски Хилла, чтобы получить от него подтверждение приказа о ночной атаке.

Однако вместо Хилла он неожиданно нашел самого командира корпуса. «Добравшись до дороги, – вспоминал Лейн, – я встретил генерала Джексона, который, как ни странно, узнал меня первым. «Кого вы ищете, Лейн?» – спросил он (я был кадетом военного института штата Вирджиния под началом старого героя). Я объяснил, кого и для какой цели, и заметил, что, поскольку генерал Хилл подчиняется его приказам, а я не знаю, где он, то для экономии времени было бы лучше, если бы он сам сказал, что делать. Он ответил: «Идите вперед, Лейн!» и сопроводил слова своего приказа указующим жестом правой руки в сторону дома Чанселора, а затем поехал вперед».

Лейн не знал, что именно он получил последний приказ из уст Джексона и что видит знаменитого героя в последний раз. Каменная Стена как раз обдумывал в этот момент план очередного дерзкого маневра. Он намеревался снова двинуться фланговым маршем, обойти правое крыло федеральной армии с севера и отрезать его от бродов Раппаханока. Чтобы по обыкновению лично подготовить этот маневр, Джексон выехал вперед за цепь сторожевого охранения армии и встретился там со своей судьбой.

Лейн тем временем вернулся к своей бригаде и отдал приказ наступать. Однако атака снова сорвалась: командир правого 7-го Северокаролинского полка услышал неясный шум, который могли производить только марширующие войска. То были дивизии Берни и Уиппла из 3-го корпуса Дэна Сиклса, подоспевшие наконец к месту сражения. Южанам снова пришлось отложить наступление и Лейн выслал на разведку лейтенанта и 4 солдат. Вскоре те вернулись, но не одни, а с несколькими ротами 128-го Пенсильванского полка и его командиром подполковником Смитом. Наткнувшись в темноте на [336] этот федеральный отряд, они окликнули северян, сказали им, что они окружены и отрезаны, и предложили сложить оружие. Федералы повиновались и теперь, понурые и пристыженные, дефилировали сквозь боевые порядки бригады в тыл.

Но пока на правом фланге линии Лейна происходили эти курьезные события, на ее левом фланге случилась трагедия. Между линиями южан и северян произошла короткая перестрелка, заставившая генерала Джексона и его штаб повернуть лошадей и поскакать назад к своим позициям. Услышав топот копыт и не разобравшись, в чем дело, солдаты-застрельщики 33-го Северокаролинского полка закричали: «Кавалерия янки!» и открыли огонь.

Два штабных офицера были сражены этими выстрелами наповал, а сам Джексон получил три пули, одна из которых раздробила ему левую руку, и эта рана оказалась впоследствии фатальной. Впрочем, пока Джексон был еще в сознании и даже успел дать Хиллу, своему преемнику по старшинству, последние инструкции. Они предписывали, конечно, продолжение наступления, и новый временный командир корпуса отправил вперед бригаду Хита из собственной дивизии.

Это новое передвижение опять спровоцировало артиллерийский огонь федералов, и атака снова не удалась. Картечная пуля угодила в генерала Хилла, сбив его с седла. Раненый, он тоже был вынужден сдать командование. Залпы северян едва не прикончили и генерала Джексона, которого в этот момент несли в тыл. Один из санитаров был убит, но оставшиеся в живых успели стащить носилки в придорожную канаву. Некоторое время раненый генерал пролежал там, слушая свист пуль и осколков, гудевших над ним, как пчелиный рой, а затем поднялся на ноги и попытался самостоятельно выбраться из канавы. Но потеря крови и болевой шок подкосили его, и он рухнул на землю, пройдя всего несколько шагов. При этом Джексон не потерял сознания и интереса к происходившему вокруг. Когда генерал Пендер доложил ему, что его войска оставляют позиции, Джексон твердо сказал: «Они должны остаться!»

Однако ранение Джексона, а потом и Хилла заставили южан приостановить свое наступление. На какое-то время у [337] них даже возник паралич командования, и оставшиеся во главе войск генералы сошлись во мнении, что продолжать атаку не стоит. Это решение было, конечно, правильным: наступила довольно темная ночь, и густой лес, со всех сторон окружавший Чанселорсвилл, стал почти непроходимым.

Северяне расположились на сильных позициях и установили орудия на командных высотах, откуда они могли простреливать узкую просеку, по которой проходило Старое шоссе. Кроме того, ко времени ранения Джексона на Хейзел Гроув уже разворачивались подошедшие с юга федеральные дивизии. Сиклс расположил дивизию Берни южнее, а дивизию Уиппла севернее дороги на Чанселорсвилл. Еще севернее, за холмом Фервью, занимала позиции дивизия Берри, которую, как уже говорилось выше, привел на поле боя сам Хукер. На самом холме стояла артиллерия дивизии Уильямса из 12-го корпуса, а пехота этой дивизии втиснулась между флангами Берри и Уиппла.

Выстроившись в таком порядке, федеральные части были на этот раз готовы к бою и, в отличие от германских наемников, полны решимости сражаться. Однако Хукер, наученный горьким опытом 11-го корпуса, решил лично объехать позиции и убедиться, что все в порядке. Лишь по окончании этого «официального визита» командующий северян смог спокойно вернуться в Чанселорсвилл. Но едва он соскочил с седла у дверей своего штаба, как запыхавшийся адъютант привез ему новое сообщение – бой на позициях Сиклса возобновился.

Правда, на этот раз атакующей стороной были не южане, а северяне. Дэн Сиклс, склонный к авантюрам как на политическом, так и на военном поприще, решил под покровом ночи произвести нападение на правый фланг дивизии Хилла. В 11 часов он отправил соответствующее распоряжение генералу Берни, который, следуя его инструкциям, развернул в боевом порядке для атаки бригаду Уорда. Эта бригада построилась сплошной линией без интервалов, и офицеры шли непосредственно за шеренгами, отдавая необходимые команды вполголоса. За Уордом, расколовшись на ротные колонны, следовали еще две бригады. Вместе они должны были опрокинуть врага, выйти к дороге и соединиться с дивизией [338] Берри. Последней также было приказано атаковать южан в центре и на левом фланге.

Северяне двинулись вперед, стараясь не шуметь и вообще не выдавать своего присутствия. Поначалу им это вполне удавалось, и так они приблизились к позициям врага на несколько сотен ярдов. Вдруг среди мертвой тишины один за другим прозвучали два винтовочные выстрела, и все тотчас утонуло в адском грохоте ружейной и артиллерийской пальбы. Федералы, не считая нужным дальше скрывать свои намерения, закричали «ура!» и бросились вперед. Их встретила бригада Лейна, двинувшаяся вправо от дороги и занявшая полевые укрепления, которые достались ей от врага.

Атака дивизии Берни застала южан врасплох, но они не обратились в бегство, и под темной сенью леса завязался ожесточенный бой, страшный в своей ярости и беспорядочности. Небольшие группки людей, на которые разбились как одни, так и другие, блуждали в лесной чащобе, продвигаясь вслепую на звуки выстрелов, сталкивались друг с другом и начинали беспорядочную стрельбу. Случалось, что они палили по своим же, и многие конфедераты и федералы пали в ту ночь от рук, собственных товарищей.

Наконец ближе к полуночи эта неуправляемая бойня начала постепенно затихать, как огонь, для которого уже не осталось пищи, и вскоре сошла на нет. Лишь изредка в ночной тиши раздавались случайные выстрелы, заставлявшие солдат и той, и другой стороны вздрагивать и тревожно вглядываться в непроглядную темень. Но к возобновлению боя они так и не привели, до утра воцарилось затишье.

Эта ночная атака принесла некоторый успех северянам. В ходе беспорядочного ночного боя они отбили часть укреплений к югу от дороги на Чанселорсвилл, а вместе с ним – и захваченные неприятелем орудия и обозы. Однако их нападение все же не было слишком серьезным и не оказало на ход сражения существенного влияния. Под удар попала только бригада Лейна, сохранившая, несмотря на его внезапность, порядок и не впавшая в панику. На остальные части правого крыла атака Сиклса не произвела никакого впечатления, и их командиры даже не сочли нужным отметить ее в своих рапортах. [339]

Успех, достигнутый Сиклсом, не впечатлил и командующего Потомакской армии, который провел бессонную ночь в своей ставке в доме Чанселора. Хукер считал свое положение очень тяжелым, почти отчаянным, и небольшая ночная вылазка, конечно, не могла его исправить.

На самом же деле все было не так плохо, как представлял себе Драчливый Джо, и, если бы он мог взглянуть на ситуацию трезво, то увидел бы, что в отчаянном положении оказалась не Потомакская, а Северовирджинская армия. Правое крыло северян, при котором находился их главнокомандующий, по-прежнему обладало подавляющим численным перевесом, а генерал Рейнольдс, переправившийся со своим 17-тысячным 1-м корпусом у брода Юнайтед Стэйтс, компенсировал все потери 11-го корпуса с лихвой. К тому же большая часть собранных у Чанселорсвилла войск в отличие от армии генерала Ли, еще не участвовала в деле и вполне сохраняла боеспособность.

Но Драчливый Джо уже не мог разглядеть этих очевидных преимуществ своего положения и предпочел держаться оборонительной тактики. Имея под рукой ¾ своей армии, он решил подождать, пока оставшаяся часть (левое крыло Седжвика) не придет и не спасет его от наступающего неприятеля, и направил командиру левого крыла соответствующий приказ. При этом упавший духом Хукер еще умудрялся сохраняться хорошую мину и держаться бодрячком. В своей [340] телеграмме Седжвику он приказывал двигаться ускоренными маршами, оставив позади обозы «так, чтобы Ли, попавший между двух огней, не мог избежать уничтожения».

Конфедераты между тем совсем не были деморализованы ранением Джексона Каменной Стены и по-прежнему горели желанием завершить начатое. Получив известие о нелепом ночном инциденте, генерал Ли, конечно, огорчился, но не потерял присутствия духа. Он мгновенно принял правильное решение, назначив на место раненного героя лихого кавалериста Джеба Стюарта. Этот генерал был единственным из военных вождей Северовирджинской армии (не считая, конечно, самого Ли), пользовавшимся слепой верой и любовью солдат-конфедератов. Его назначение на пост командира 2-го корпуса до известной степени сглаживало моральный шок от потери несокрушимого Джексона.

Получив приказ возглавить левое крыло армии, Стюарт не мог скрыть своего восторга. «Кто бы мог подумать! – воскликнул он. – Джеб Стюарт командует 2-м армейским корпусом!» Однако, несмотря на свою почти гасконскую бесшабашность и мальчишеский задор, командир кавалерии сразу проявил вдумчивость и серьезный подход к делу. В первую очередь он обратился за инструкциями к Джексону, но тот был слишком истощен и измотан и сказал, что целиком полагается на здравый смысл и суждения Стюарта. Лихому Джебу было не привыкать брать ответственность на себя. Поразмыслив, он решил отказаться от рискованного плана Джексона, который хотел растянуть свое левое крыло до берегов Рапидана, обойти позицию федералов с севера и отрезать их от переправы.

Этот маневр и впрямь был слишком рискованным, ибо если 44 тысячи и могут разбить 75, то окружить их они точно не в состоянии. Возможно, Джексон, останься он на посту, и сам бы отказался от своего первоначального замысла и пришел бы к той же идее, что и Стюарт. А Стюарт намеревался повернуть свои части в другую сторону и атаковать 3-й федеральный корпус, стоявший выступом между ним и генералом Ли. Отбросив Дэна Сиклса, он рассчитывал объединиться с правым крылом армии и вместе нанести северянам окончательное поражение. [341]

Этот план и был направлен командиру Северовирджинской армии в ночь со 2 на 3 мая. Курьер, скакавший во весь опор, прибыл в его ставку с первыми лучами рассвета, хотя, в сущности, никакой ставки на самом деле не было. В отличие от Хукера, занявшего целую усадьбу, Ли не разбивал даже палатки и спал прямо на сырой земле под сосной. Гонец, доставивший известие от Стюарта, не без сожаления разбудил генерала и передал ему все, что было поручено. Ли выслушал его в глубоком молчании. «Врага нужно дожать этим утром, как этого требовал Джексон», – сказал он, когда курьер закончил, и отдал приказ начинать атаку.

Стюарт уже был готов к исполнению этого распоряжения. Едва на востоке забрезжило первое сияние зари, как войска 2-го корпуса развернулись в боевой порядок. Первую линию образовала дивизия Хита, имевшая на левом фланге, которым она опиралась на дорогу, бригады Пендера и Томаса, в центре – бригаду Брокенброу, бригад Лейна, Мак-Гауэна и Арчера – справа. Позади Хита во второй линии развернулась дивизия Колстона, расположившего к северу от дороги бригады Пакстона и Николса, а южнее – Уорена и Джонса. Боевые порядки замыкала дивизия Роудса, отдохнувшая и пришедшая в себя после вчерашнего боя. Ее левое крыло составляли бригада О'Нила и Иверсона, а правое – Ремсьюра и Долса. Бригада Колквида шла в резерве.

Построив свои войска в такой последовательности, Стюарт двинул вперед правый фланг первой линии. Именно он должен был соединиться с группой генерала Ли и, следовательно, наносил по врагу главный удар. Солдаты шедших здесь бригад уже давно «созрели» для этого удара. Они так рвались в битву, что даже отказались от завтрака и выступили в бой голодные и оттого еще более злые.

Момент для начала атаки был выбран Стюартом на редкость удачно. Хукер, еще раз изучивший за ночь карту, хотя к 3 мая для него там уже не оставалось белых пятен, почему-то решил, что позиции 3-го и 12-го корпусов слишком выдвинуты вперед и легко подвержены атакам. Выбрав для них новые оборонительные линии на Чанселорсвиллском плато, он приказал им очистить Хейзел Гроув и отступить на восток и северо-восток. [342]

Когда пехота 2-го корпуса конфедератов бросилась вперед, это распоряжение Хукера как раз находилось в процессе выполнения: 3-й корпус уже почти покинул прежние позиции, оставив там для прикрытия бригаду Грэхема Генерал Арчер, шедший со своей бригадой прямо на этот участок, отдал приказ атаковать.

Но он опоздал: его солдаты сами двинулись вперед, останавливаясь только для того, чтобы угостить янки свинцом. Бригада Грэхема была бы немедленно сметена этой яростной атакой, если бы ему на помощь не подоспела бригада Уорда. Вместе они сдержали первый натиск конфедератов и стали постепенно, шаг за шагом, подаваться назад к Чанселорсвиллскому плато. Люди Арчера и остальные бригады первой линии азартно преследовали отступающего неприятеля, давая по нему один залп за другим, но федералам удалось сохранить порядок и благополучно развернуться на новых позициях. Когда же Арчер попытался штурмовать заодно и их, то был с потерями отброшен.

Тем не менее, овладев хребтом Хейзел Гроув, южане получили важное преимущество. С его вершины Чанселорсвиллское плато и столпившиеся на нем войска были видны, как на ладони. Лучшую позицию для артиллерии было трудно себе представить, и Стюарт, очень довольный достигнутыми успехами, по достоинству оценил подарок, сделанный ему Хукером. Громко напевая на мотив популярной песенки собственные слова: «Старый Джо Хукер, убирайся из Глуши», он велел втащить на гребень Хейзел Гроув 30 орудий и открыть огонь.

Тем временем бригады Брокенброу, Лейна и Мак-Гауэна двинулись в атаку на линию засек и брустверов, обороняемую дивизией Берри, но федералы, выполняя приказ командующего, не стали драться за их обладание. Сохраняя порядок, они отступили через долину Льюис-Крика и также заняли свое место на новых оборонительных позициях.

Таким образом, вся линия высот к западу от Чанселорсвилла почти без боя перешла в руки конфедератов и теперь им оставалось сделать последний бросок, чтобы оказаться в самом сердце и Глуши, и федеральных позиций. И они не стали тратить времени попусту: их артиллерия открыла убийственный [343] огонь по новым позициям врага, а затем вперед бросилась пехота.

К тому времени на выбранной Хукером линии развернулись уже все три дивизии Дэна Сиклса. Уиппл занял позиции близ кладбища Фейрвью, слева от дороги стал Берни, дивизия которого была чуть выдвинута вперед, расположившись на вершине холма, а справа от дороги, в наспех сделанных засеках развернулась дивизия Берри. 3-й корпус поддерживали бригада Хейса из дивизии Френча (2-й федеральный корпус) и дивизия Уильямса (12-й корпус), опиравшаяся правым флангом на дорогу и стоявшая впереди позиции Уиппла.