Текст книги "Гражданская война в США 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники)"

Автор книги: Кирилл Маль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)

К тому времени федералы тоже ввели в дело большое количество резервов. Коуч по приказу Хукера двинул на поддержку Сайксу дивизию Хенкока из своего корпуса, а Ховард, развернувший часть дивизий 11-го корпуса, мог в любой момент подкрепить Слокама. Всего у федералов было девять дивизий, в которых, считая артиллерию, набиралось 46 тысяч человек. Кроме того, с севера должен был вот-вот подойти с оставшейся у него дивизией Мид, который мог [314] нанести во фланг корпуса Джексона сильнейший удар. Одним словом, федералы обладали существенным численным превосходством и занимали выгодную тактическую позицию, так что они могли не только обороняться, но и бить противника. Именно это и собирались сделать их командиры, когда из Чанселорсвилла неожиданно пришел приказ Хукера отходить на исходные рубежи.

Этот неожиданный приказ был воспринят всеми, кто его слышал, с явным неудовольствием. Командир правого крыла армии генерал Коуч сперва даже не захотел его выполнять и направил командующему адъютанта с просьбой позволить войскам остаться на обороняемых позициях. Но через полчаса адъютант вернулся с подтверждением прежнего распоряжения: Хукер настаивал на отступлении. Коучу не оставалось ничего другого, как подчиниться, хотя Уоррен, главный инженер армии, советовал ему пока оставить все как есть и лично направиться на встречу с Хукером.

Но этот совет уже запоздал: Слокам, сражавшийся с частями Андерсона и Роудса на дороге Пленк, успел начать отход, обнажая правый фланг дивизий Сайкса и Хенкока. Тогда Коуч также отдал распоряжение об отступлении. Когда около 2 часов дня оно было практически выполнено и на позициях оставались лишь два полка из дивизии Хенкока, прикрывавшие этот маневр, штабной офицер доставил еще один приказ, гласивший: «Удерживайте позиции до 5 часов». «Уже слишком поздно! – воскликнул раздосадованный Коуч и добавил, обращаясь к офицеру: – Скажите генералу, что он опоздал. Враг вышел на мой правый фланг и в тыл. Я отступаю».

Таким образом, федералы уступили неприятелю важные возвышенности и отошли за линию ручья Моттс-Ран, значительно менее выгодную с тактической точки зрения. Конфедераты, расположив свою артиллерию на захваченных ими высотах, могли теперь простреливать не только эту новую позицию врага, но и практически всю просеку вплоть до Чанселорсвилла. Однако приказ Хукера об отходе имел и более важные последствия. Отступив, северяне потеряли не только удобные для обороны высоты – они потеряли инициативу, и битва уже шла по сценарию Ли, а не Хукера. В сущности [315], с этого момента она была проиграна, хотя далеко не все в Потомакской армии об этом догадывались. Первым реальное положение вещей понял генерал Дериус Коуч. Выполнив приказ от отходе, он лично прибыл к Хукеру в дом Чанселора с докладом.

Командующий выслушал его внешне спокойно и даже, казалось, был доволен произошедшим. «Все в порядке, Коуч, – сказал он. – Ли как раз там, где я хотел его видеть: теперь он вынужден драться на моей позиции». «Наше отступление уже подготовило меня к чему-то в этом роде, – вспоминал впоследствии Коуч. – Но услышать из собственных уст командующего, что преимущества, достигнутые успешными маршами его командиров, сводятся к оборонительному сражению в этой густой чаще, было слишком даже для меня, и я покинул его в уверенности, что мой генерал уже побит».

Сам Хукер, хотя он в этом и не признался, думал примерно также. Неожиданная контратака Джексона сбила с толку и напугала его, и он пребывал в совершенной растерянности. Одним словом, Драчливый Джо в один миг растерял свою драчливость. Как он сказал несколько позже, вспоминая сражение у Чанселорсвилла: «Я просто утратил веру в Джо Хукера».

Войска мгновенно почувствовали эту растерянность высшего командования, что, конечно, отразилось на их боевом духе. «Солдаты спешили на позиции, – вспоминал Коуч. – Но для внимательного наблюдателя не требовалось никакого колдовства, чтобы увидеть, что надежды, воодушевлявшие их всего несколько часов назад, сменились разочарованием».

В таком подавленном настроении северяне закончили первый день сражения. Хукер, собрав своих генералов в Чанселорсвилле, приказал им укрепить новые позиции своих частей засеками и траншеями и приготовиться к отражению атаки. Эти новые позиции оказались очень неважными, дающими больше преимуществ наступающим, чем обороняющимся. Их выбирали в спешке и в темноте, а утром оказалось, что они со всех сторон окружены господствующими высотами и густыми зарослями, позволяющими вражеским частям [316] готовить атаки под хорошим прикрытием. Особенно уязвимым было положение 11-го корпуса, который стоял на правом крыле армии у Даундолз Таверн и у Уайлдернесс Черч. Его линия была развернута фронтом на юг, и правая оконечность фланга «болталась в воздухе», не имея никакой естественной опоры. В центре на высотах Фейрвью занимал позиции 12-й корпус Слокама, а между ним и 11-м корпусом Ховарда втиснулся со своим 3-м корпусом Дэн Сиклс. Весь день он простоял у брода Юнайтед Стейтс, охраняя его от воображаемой угрозы, и лишь в 4 часа пополудни Хукер, убедившись, что тревога была ложной, вернул его в боевую линию. Левее Слокама развернулась дивизия Хенкока, а две другие дивизии 2-го корпуса, которым уже не хватило места в боевых порядках армии, бивакировали сразу за ней. Наконец, левую оконечность всего правого крыла армии составляли дивизии Хамфриза и Гриффина из 5-го корпуса Мида, расположенные на прибрежной дороге.

К этим силам, столпившимся на узком Чанселорсвиллском пятачке как овечья отара, Хукер решил добавить еще и 1-й корпус, остававшийся до сих пор в распоряжении Седжвика у Фредериксберга. В 2 часа ночи он направил командиру этого корпуса генералу Джону Рейнольдсу распоряжение выступить на соединение с правым крылом армии. Сам Седжвик получил приказ провести на следующий день демонстрацию на дороге на Боулинг Грин, не доводя ее, однако, до настоящей атаки.

Некое подобие военного совета состоялось в тот день и в лагере противника. Генерал Ли, прибывший в расположение 2-го корпуса своей армии, устроил там совещание с Джексоном Каменная Стена. Усевшись на оставленных федералами ящиках из-под крекеров, генералы до глубокой ночи обсуждали, что им делать дальше. Первый удар принес южанам свои плоды, но проведение дальнейших фронтальных атак было бы рискованным, а может, и безнадежным делом. Как ни слабы были позиции противника, он по-прежнему обладал огромным численным перевесом, и слабые в количественном отношении части южан не имели ни единого шанса овладеть его укреплениями. Кроме того, Ли серьезно беспокоился за Эрли, который со своими 10 тысячами сдерживал мощную [317] левофланговую группировку федералов. Если бы последним удалось прорвать его оборону, то вся Северовирджинская армия была бы перемолота между левым и правым флангами вражеских сил, как зерно между жерновами.

Решение неожиданно было найдено в районе полуночи, когда в ставку главнокомандующего вернулся лихой Джеб Стюарт. На этот раз он привез хорошие новости: правый фланг противника (11-й корпус) не был прикрыт и, следовательно, заманчиво подставлен под удар. Получив эту неожиданную информацию, в надежности которой они не сомневались, генералы уже не думали ни о чем другом, кроме как об использовании оплошности Хукера. В течение нескольких минут они еще продолжали разговор, пока не пришли к окончательному решению, как проводить операцию дальше. Затем Джексон, который валился с ног от усталости, пожелал своему командиру спокойной ночи и отправился вздремнуть хотя бы несколько часов.

Однако незадолго до рассвета этот неутомимый военный вождь снова был на ногах. Ли ожидал его у развернутой карты, чтобы обсудить все детали предстоящего маневра. Как и принятый ранее план, этот маневр был рискованным шагом, даже, пожалуй, еще более рискованным и опасным, но, как известно, удача сопутствует храбрым. По совету Джексона Ли решился на редкостный по своей дерзости ход: еще раз разделить свою армию перед лицом численно превосходящих сил противника. Теперь большую ее часть – около 30 тысяч человек – должен был возглавить Каменная Стена.

Хорошо зная эту местность и располагая надежными проводниками, Джексон рассчитывал провести свои части фланговым маршем вдоль всего фронта Потомакской армии и, описав полукруг, выйти прямо на незащищенную оконечность 11-го корпуса. Ли с 14 тысячами человек оставался на прежних позициях северо-восточнее Тебернейкл Черч, отвлекая внимание Хукера от маневров Каменной Стены. Задача, стоявшая перед этой, меньшей, частью Северовирджинской армии, была не менее сложной и опасной, чем та, которую предстояло решить Джексону. Эта часть должна была провести демонстрацию достаточно активно, чтобы убедить противника в серьезности своих намерений, и в то же время достаточно [318] осторожно, чтобы не спровоцировать ответную атаку. Выполнение задачи зависело не столько от генерала Ли и подчиненных ему бригадных командиров, сколько от командиров полков и даже от командиров рот, т. е. от тех, кто непосредственно поддерживал соприкосновение с противником. Впрочем, генерал Ли рассчитывал не только на их распорядительность и смекалку, но и на безынициативность Хукера, и в общем оказался прав.

Итак, новый дерзкий замысел был принят, и ранним утром 2 мая, едва над верхушками деревьев забрезжил рассвет, «пешая кавалерия» Джексона выступила в поход. Впереди со своими всадниками ехал Стюарт, маскировавший движение 2-го корпуса и проводивший тщательную рекогносцировку местности. За ним в походной колонне шла дивизия Роудса, а за Роудсом вел свои бригады Колстон. Э. Хилл пока оставался на прежних позициях, прикрывая корпус Каменной Стены с тыла. Однако вскоре он также выступил в поход, оставив в арьергарде бригады Поузи и Райта. Две последние входили в 14-тысячный контингент, проводивший демонстрацию у Тебернейкл Черч. Кроме них, в распоряжении генерала Ли были еще пять бригад из дивизий Андерсона и Мак-Лоуза.

Федералы в то время, конечно, не подозревали о готовящемся маневре и по приказу Хукера продолжали лихорадочно возводить бруствер и рыть траншеи. Сам Драчливый Джо, ожидавший вражеской атаки и боявшийся ее, с тревогой вглядывался в непроглядную лесную темень, где в то время оставались лишь 14 тысяч солдат генерала Ли.

Вдруг в районе 9 часов с юго-западной стороны прогремело несколько орудийных выстрелов, а затем раздался треск короткой винтовочной перестрелки. Хукер, встревоженный этими звуками, послал на передовые посты адъютанта, и информация, доставленная ему вскоре после этого, заставила командующего северян испугаться еще больше. Следуя запланированным маршрутом вдоль боевых линий противника, корпус Джексона вышел на небольшую просеку, где его заметили федеральные наблюдатели из сигнальной службы, сидевшие на верхушках деревьев в Хейзел Гроув. Они немедленно дали знать о своей «находке» командиру [319] одной из батарей, и тот послал солдатам Джексона несколько гранат.

Сперва Хукер правильно понял намерения противника. Вернувшись в свою штаб-квартиру в доме Чанселора, он развернул карту и принялся уже в который раз тщательно ее изучать. «Это не может быть отступление, – бормотал он при этом. – Отступление без боя? Нет, это не похоже на Ли. Но если это не отступление, то что это?» На этот вопрос мог быть только один ответ, и Хукер додумался до него почти сразу. «Ли пытается обойти меня», – громко произнес он.

Догадка была верной, и Хукер немедленно приступил к подготовке отражения атаки. Главная опасность грозила, конечно же, 11-му корпусу, и по приказу командующего его адъютант направил командиру этого корпуса генералу Оливеру Ховарду и командиру 12-го корпуса генералу Слокаму следующую депешу:

«Генерал-майорам Ховарду и Слокаму. Командующий генерал приказал мне передать вам, что позиция, на которой вы расположили свои корпуса, предназначена для отражения фронтальной атаки противника. На тот случай, если он ударит во фланг, он (Хукер) хочет, чтобы вы тщательно изучили местность и определили позиции, которые вы займете при таком обороте дел, так, чтобы вы были готовы встретить противника на любом направлении. Он предполагает, что у вас достаточно мощных резервов, чтобы встретить этот вражеский контингент. Правая оконечность вашей линии не выглядит достаточно сильной, и, как кажется, там не хватает войск, а те, что имеются, не расположены так благоприятно, как могли бы. У нас есть все основания полагать, что враг двигается на наш правый фланг. Пожалуйста, выдвиньте свои пикеты для наблюдения на безопасное расстояние, чтобы получить своевременную информацию о наступлении противника».

Это предупреждение оказалось, впрочем, излишним. Разведчики 11-го корпуса сами заметили двигавшуюся по дороге пехоту неприятеля и в районе 10.50 утра Ховард написал Хукеру следующий ответ: «Генерал. Из штаб-квартиры Девенса (крайняя правофланговая дивизия корпуса) мы видим пехотную колонну, двигающуюся на запад по дороге, идущей [320] параллельно этому хребту, примерно в 1–2 милях от него. Я предпринимаю все необходимые меры, чтобы отбить атаку с запада».

Однако предпринятых Ховардом мер оказалось явно недостаточно, чтобы «отбить атаку с запада». Он ограничился тем, что расположил резервную корпусную артиллерию за стрелковыми ячейками бригады Берлоу и отправил капитана сигнальщиков Кастла на крайнюю правую оконечность своих позиций.

Сейчас уже довольно трудно объяснить подобную беспечность командира 11-го корпуса. Генерал Оливер Ховард был очень необычным, можно даже сказать, странным человеком. Как и многие другие известные участники войны, он был выпускником академии Вест-Пойнт, где впервые проявились его эксцентричность и религиозный пыл. «В Вест-Пойнте он не говорил ни о чем, кроме религии, – характеризовал Ховарда его однокурсник Абнер Даблдей. – Если ему представляли молодую леди, он тут же спрашивал ее, думала ли она прошедшей ночью о Господнем великодушии». Тем не менее на войне Ховард проявил себя как храбрый и боеспособный офицер. В сражении у Семи Сосен (Фейр Оукс) в 1862 году он был тяжело ранен и потерял правую руку. Позже, уже после Чанселорсвилла и Геттисберга, Ховард был переведен на Запад и проявил себя как один из самых способных командиров армии в объединенной группировке Уильяма Шермана.

Но тогда, в 1863 году, находясь на посту командира 11-го корпуса, Ховард явно чувствовал себя не в своей тарелке. Большую часть его теперешних подчиненных составляли немецкие волонтеры-наемники, набранные в начале войны известным генералом-политиканом Францем Зигелем. Незадолго до начала кампании этот командир, не отличавшийся военными талантами, был смещен со своего поста, но у солдат корпуса он по-прежнему пользовался большой популярностью. «Я сражался с Зигелем», – говорили они с гордостью, считая самих себя и своего любимого генерала лучшими воинами Союза. Ховард, несмотря на пустой рукав и репутацию бесстрашного командира, был встречен ими холодно и даже враждебно. В результате в своем собственном [321] корпусе он был чужаком и находился в некоем подобии вакуума.

Все это, конечно, не оправдывает халатности Ховарда, хотя до известной степени ее объясняет. Кроме того, командир 11-го корпуса, очевидно, счел марш Джексона демонстрацией или отступлением, и именно поэтому не предпринял надлежащих мер предосторожности. Не стоит судить Ховарда за это слишком строго, ибо его начальник генерал Хукер вскоре пришел к такому же выводу.

Поразмыслив некоторое время над картой, он все же решил, что у Ли нет шансов выиграть битву, что его вчерашняя атака была лишь попыткой скрыть отступление и что теперь это отступление уже идет полным ходом. Сам Хукер поступил на месте Ли именно так. Правда, в районе 11 часов на левом фланге северян вдруг загремели орудия, а потом и пехота конфедератов вступила с ними в перестрелку. Но настоящей атаки так и не последовало, и Хукер лишь утвердился в своем ошибочном мнении. В районе 12 часов он уже был твердо уверен, что враг отходит к Ричмонду, и разослал своим подчиненным соответствующие распоряжения. Главное из них было получено генералом Сиклсом, которому Хукер поручал преследование отходящего противника силами одной из дивизий 3-го корпуса.

Однако прежде чем Дэн Сиклс выполнил приказ Хукера, основные силы Джексона успели уйти далеко вперед, и когда направленная на преследование дивизия Берни вышла к долине Льюис Крика, там оставались только обозы 2-го корпуса конфедератов. Их перемещение прикрывал один 23-й Джорджианский полк, который и встретил с подобающей солдатам Джексона отвагой целую дивизию юнионистов. Произошел короткий и ожесточенный бой. Солдаты из Джорджии были окружены, и в конце концов их вынудили сложить оружие, но обозы с драгоценными боеприпасами и провиантом благополучно избежали пленения и оторвались от неприятеля.

Эта маленькая стычка окончательно убедила Хукера в том, что армия Ли отступает. «Все силы Ли отходят к Гордонсвиллу, и я уже послал Сиклса захватить его артиллерию», – сказал он Коучу, когда тот вошел в помещение [322] штаба. В ответ Коуч промолчал, но про себя подумал: «Если твоя концепция правильна, очень странно, что на преследование послан только один 3-й корпус». Хукер, должно быть, подумал о том же, потому что тотчас послал Ховарду и Слокаму приказ выслать по бригаде на Пленк-Роуд на помощь Сиклсу.

Джексон, конечно, понял, что федералы намереваются его преследовать, и направил к полотну неоконченной железной дороги две бригады из дивизии Хилла – Арчера и Томаса, поручив им задержать неприятеля. Но эта мера оказалась излишней, и обе бригады праздно простояли у железной дороги до темноты. Дивизия Берни атаковала не их, а бригаду Поузи, стоявшую на позициях, ранее занятых дивизией Хилла. Под удар попала также бригада Райта, развернутая несколько правее на дороге Пленк. Против нее выступила одна из бригад Слокама, направленная туда по приказу Хукера. Впрочем, обе этих атаки были лишь диверсиями и закончились не слишком активной перестрелкой.

А корпус Каменной Стены без остановки шел вперед. К 3-м часам пополудни он уже свернул на Оранж-Пленк-Роуд, выводившую его прямо к правому флангу Ховарда. Правда, марш был недостаточно быстрым, во всяком случае, не настолько быстрым, как хотелось бы Джексону. Лесная дорога оказалась слишком узкой – по ней едва могли пройти четыре человека в ряд, а жара – слишком изнурительной даже для закаленных ветеранов 2-го корпуса. Вдобавок походным колоннам пришлось немного попетлять, чтобы сбить противника с толку, и к месту назначения они начали выходить лишь к вечеру.

Джексон, не в силах сдержать своего нетерпения, обогнал медленно пылившую по дороге пехоту, и присоединился к шедшей впереди кавалерии. Бригада Фицхью Ли уже вышла к тому времени на высоты западнее позиций Ховарда, и прибывший туда же Каменная Стена мог видеть весь лагерь 11-го корпуса как на ладони. С первого взгляда он понял, что федералы не подозревают о близости неприятеля. Все три дивизии Ховарда по-прежнему стояли фронтом на юг, подставив свой ничем не прикрытый правый фланг Джексону, словно напрашиваясь на удар. [323]

Крайней справа и, следовательно, ближайшей к неприятелю была 1-я дивизия Чарльза Девенса – еще одного генерала-политикана, в прошлом сенатора из штата Массачусетс. Как и Хукер, он был переведен в 11-й корпус недавно и чувствовал себя там чужаком. В дивизию Девенса входили две бригады: Огайская бригада Нэтениэла Мак-Лина и Нью-йор-кскопенсильванская бригада Леопольда фон Джилдзи. Последняя стояла на оконечности линии, расположив два правофланговых полка фронтом на запад, но остальные части бригады по-прежнему смотрели на юг. Мак-Лин примыкал к его левому крылу.

Левее Девенса стояла дивизия полковника Карла Шурца. В прошлом он был немецким революционером, активным участником событий 1848 года и после подавления восстания эмигрировал в Америку. В сражении при Чанселорсвилле Шурц командовал 3-й дивизией 11-го корпуса, состоявшей из двух бригад, которые были развернуты правее и левее Уайлдернесс Черч.

Левый фланг сил Ховарда составляла 2-я дивизия под командованием Адольфа фон Стейнвера. Этот генерал был, наверное, самым образованным и подготовленным офицером во всем 11-м корпусе. Выходец из прусской военной семьи, он избрал профессию своего отца и прошел обучение в нескольких военных академиях Европы. Однако в сражении при Чанселорсвилле Стейнверу не представился случай проявить свои богатые знания и опыт. К моменту атаки в его распоряжении оставалась только бригада Башбека, развернутая близ Даундолз Таверн. 2-я бригада под командованием Берлоу была отправлена по приказу Хукера на Пленк-Роуд.

Итак, все три дивизии 11-го корпуса были не готовы к отражению атаки. Правда, они вырыли неглубокие траншеи и устроили засеки, но эти легкие укрепления были рассчитаны на нападение с юга, а на западной стороне, где концентрировались дивизии Джексона, федералы не выкопали ни одной канавы.

Нельзя сказать, что марш 2-го корпуса конфедератов прошел для северян совсем незаметно. Напротив, тревожные известия о наступлении врага доставлялись в ставку Ховарда [324] все утро и весь день, но командир 11-го корпуса, убежденный в отступлении неприятеля, не желал обращать на них внимание. Полковник Френч, выполнявший обязанности дежурного по лагерю, пытался доложить ему о приближении катастрофы, но был обвинен в трусости. Та же участь постигла и лейтенанта Сирлза, командовавшего частью застрельщиков на правом фланге. Незадолго до атаки он явственно слышал «подозрительную мешанину звуков, сумятицу приказов и звуки труб, играющих построение». Однако на Ховарда эта информация не произвела никакого впечатления. «Лейтенант Сирлз не должен пугаться нескольких партизан», – сказал он одному из посыльных этого офицера.

Чарльз Девенс, командир правофланговой дивизии, также не верил в возможность неприятельской атаки. Его, как и Ховарда, несколько раз предупреждали о приближении Джексона, но подобно командиру корпуса, он не хотел ничего слушать. Когда полковник 55-го Огайского полка Джон С. Ли доложил Девенсу о близости врага, тот сказал в ответ, что в окрестностях не может быть ни одного мало-мальски значительного вражеского отряда, иначе Ховард дал бы ему об этом знать. Ли, однако, не пожелал успокоиться, и еще дважды обращался к Девенсу с докладом, пока тот не потерял терпения и не воскликнул: «Вы напуганы, сэр!»

Однако угрожающие известия прибывали к командиру 1-й дивизии одно за другим, и наконец в районе 5 часов он все же распорядился выслать на правый фланг рекогносцировочный отряд. Вскоре тот вернулся назад, и его командир доложил Девенсу, что дорога перекрыта вражеской пехотой. Но и это не заставило упрямого генерала поверить в реальность нависшей над ним опасности. «Мне нужен кто-нибудь, кто может провести рекогносцировку!» – воскликнул он. «Генерал, – ответил ему командир кавалерийского отряда, только что доложивший о близости врага, – я могу продвинуться еще дальше, но не могу обещать, что вернусь обратно».

Лишь один старший офицер 11-го корпуса отнесся к предостережениям о грозящей опасности серьезно. Это был Карл Шурц, командир 3-й дивизии, стоявшей в центре. По его приказу один из резервных полков развернулся фронтом на запад, а капитан Дилджер, командир дивизионной артиллерии [325], получил распоряжение найти место, откуда его орудия смогут вести огонь в западном направлении. Дилджер выполнил этот приказ, а затем решил провести рекогносцировку лично. Отъехав примерно на четверть мили от позиции бригады фон Джилдзи, он очутился на небольшой полянке, где кишмя кишела неприятельская пехота.

Несколько конных конфедератов тут же бросились к дерзкому янки, чтобы захватить его, но Дилджер был быстрее и успел ускакать. Правда, при этом он сам заблудился в лесу и, проплутав в чаще некоторое время, выбрался на открытое пространство у самого Чанселорсвилла. Дилджер счел это – хорошим знаком и решил доложить обо всем лично Хукеру. Однако ему не удалось застать командующего в штабе, а один из адъютантов, выслушав доклад офицера, посоветовал ему рассказать этот «анекдот» в 11-м корпусе. Дилджер решил последовать этому совету и в районе 4 часов вернулся в Даундолз Таверн. Ховарда тоже не было на месте, а офицеры его свиты не оценили «анекдота» артиллериста и подняли его на смех. Несолоно хлебавши, Дилджеру пришлось вернуться к своим пушкам.

Тем временем 2-й корпус конфедератов уже вышел на рубеж атаки в 2,5 милях от Чанселорсвилла и теперь строился в боевой порядок. Впереди шла дивизия Роудса, который выдвинул в первую линию четыре бригады. Ее левый фланг образовала бригада Иверсона, правее развернулся О'Нил, опиравшийся правым флангом на шоссе. Доле, занимавший левую часть центра, также опирался на шоссе, но левым флангом, а справа к нему примыкал Колквит. Пятая бригада Ремсьюра образовывала дивизионный резерв и была поставлена позади Колквита. Вторую волну атаки составляла дивизия Колстона, развернувшего слева направо бригады Джонса, Николса и свою собственную. Последняя смыкала фланги с бригадой Ремсьюра. Расстояние между этими двумя линиями, каждая из которых состояла из 6–7 тысяч человек, не превышало 200 ярдов, а интервалы между людьми составляли 3 фута (т. е. около метра).

Корпус Джексона принял этот четкий боевой порядок, соблюдая полную тишину и с удивительной быстротой и точностью. Наконец, когда в четверть шестого к двум первым [326] линиям присоединились бригады Пендера и Хита из дивизии Хилла, был дан приказ начинать.

И южане начали. По-прежнему осторожно, почти крадучись, как охотники, старающиеся не спугнуть дичь, двинулись они на лагерь 11-го корпуса. Солдаты-северяне меж тем все еще пребывали в полном неведении и продолжали заниматься своими обыденными делами.

«Внизу всего в нескольких сотнях ярдов проходила боевая линия федералов, – вспоминал один солдат из корпуса Джексона. – Она имела земляные сооружения с засеками впереди и длинные ряды составленных в козлы ружей в тылу. В видимой части линии можно было разглядеть две пушки. Позади них солдаты собирались группами, смеялись, болтали и курили; здесь и там виднелись те, кто играл в карты или занимался другими развлечениями, обычными для войск, чувствующих себя в комфорте и безопасности и ожидающих приказа. Еще дальше другие группы выуживали и свежевали бобров».

Вдруг, нарушая эту идиллию, из зарослей выскочил большой благородный олень. Тряхнув рогами, он пробежал через лагерь дивизии Девенса и снова скрылся в лесу. Не успели свидетели этой странной сцены придти в себя от изумления, как на них обрушилась целая лавина лесных обитателей. Как вспоминал позже один ветеран 11-го корпуса, «…первым живым эффектом предстоящей атаки, подобно облаку пыли, которая поднимается перед бурей, стали напуганные кролики, белки, перепела и другая живность, бегущая в разных направлениях в неописуемом ужасе». Северяне не сразу сообразили, что могло напугать этих несчастных животных. С громким смехом и криком они вскочили на ноги, чтобы лучше видеть эту невероятную миграцию.

Южане недолго держали их в недоумении. Из зарослей тотчас донеслись звуки горнов, игравших «в атаку», а затем раздался уже знакомый, леденящий кровь боевой клич повстанцев. Застигнутые врасплох северяне были мгновенно охвачены паникой. Кто-то, правда, кинулся к своим винтовкам, с немецкой аккуратностью составленным в козлы между палатками, но многие сразу же пустились наутек. Лагерь дивизии пришел в полный беспорядок. «На дороге было столпотворение [327], – вспоминал солдат из Массачусетса, – а на ее обочине – хаос».

Несмотря на это, два правофланговых полка бригады фон Джилдзи, обращенные фронтом на запад, все же смогли построиться и выпустить в наступающих три залпа. Но южане не дали им ни малейшего шанса удержать позиции. Они ответили федералам таким массированным огнем, а затем бросились вперед с такой яростью, что оба полка, бросая ружья, знамена и амуницию, обратились в бегство. За ними последовали и остальные горе-вояки из бригады фон Джилзы, не сделавшие по врагу ни единого выстрела. Огромной полубезумной толпой они бросились бежать по дороге вдоль всех позиций своего корпуса, сея вокруг себя ужас и панику.

Однако не все федералы были сразу же обращены в бегство. Полковник Мак-Лин, командир левофланговой бригады дивизии Девенса, быстро понял серьезность положения и выслал навстречу неприятелю 75-й Огайский полк. Не успел этот полк сделать и нескольких шагов, как его захлестнула беспорядочная волна беглецов. Но огайцы выдержали ее натиск, а затем встретили конфедератов неожиданным залпом.

На мгновение атакующие остановились и даже подались назад, но быстро пришли в себя и снова бросились на врага. Через несколько секунд 75-й Огайский уже догонял охваченную безумным страхом бригаду фон Джилдзи. Ему на смену двинулся 25-й Огайский, но за несколько мгновений его также обратили в бегство.

Остальные три полка бригады Мак-Лина так и не развернулись лицом к неприятелю. Дивизия Роудса прошла по ним, словно паровой каток, и один за другим они в беспорядке покинули поле боя.

Когда это произошло, было около 6 часов вечера. Битва шла не более 20 минут, но за это короткое время целая дивизия федералов была смята и обращена в бегство. Столь впечатляющую работу проделали всего три бригады из дивизии Роудса, которые только и участвовали в атаке. Правофланговая бригада Колквита и резервная бригада Ремсьюра в самом начале сражения повернули на юг, чтобы встретить возможную кавалерийскую атаку. Атаки, однако, не последовало [328], и обе бригады оказались бесполезно выключенными из дела.

Между тем Ховард, осознавший свою ошибку, лихорадочно пытался исправить положение. «Я видел множество наших людей – не нескольких беглецов, всегда улетающих, как мякина при первом порыве ветра, а целые толпы, вырвавшиеся на открытое пространство, кто с оружием, а кто без, и обращенные в бегство прежде, чем их смог прикрыть резерв Девенса, и прежде, чем генерал Шурц смог развернуться и контратаковать их со своими войсками», – вспоминал он. Ховард попытался лично остановить это обезумевшее стадо. Подхватив брошенное кем-то знамя, он верхом на коне врезался в самую гущу удирающих солдат, призывая их остановиться и повернуть оружие на врага. Но лишь некоторые вняли призывам своего командира и присоединились к частям, готовившимся встретить атаку у Уайлдернесс Черч. Остальные с криками «Мы сделали все, что могли!» продолжали улепетывать во все лопатки.