Текст книги "Сильная кровь: выбор истинной (СИ)"

Автор книги: Кира Ясенева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Глава 1. Ритуал

Тонкое лезвие клинка мягко погрузилось в плоть, вскрывая вздувшуюся голубую прожилку на запястье. Дно подставленной старческой рукой деревянной чаши скрылось под отдающей голубоватым свечением эльфийской кровью. Старик сделал пасс над раной и алая дорожка начала истончаться.

– Сколько мы уже пытались? И до сих пор не нашли ее, это дурной знак.

– К чему ты клонишь, Видящий? – перебил чародея эльф.

– Послушайте совета: найдите себе простую эльфийку, ту, что придется по душе и будет приятна для глаз. Сделайте ее своей спутницей, и ваша жизнь наполнится смыслом.

– Разбавить королевскую кровь моих будущих наследников более слабой? Чтобы каждый уличный чародей мог бросить им в спину проклятье? Как смогут они удержать трон? К тому же мой дед никогда не позволит так унизить наш род. Начинай ритуал, Видящий, довольно пустых разговоров.

Старик закатал широкие рукава балахона и, держа чашу с кровью, прошел внутрь начертанной на каменном полу пентаграммы. Смочив палец, он нарисовал в ее центре поисковую руну. По часовой стрелке обошел края и начертил такие же по четырем сторонам света. Чашу с остатками поставил в центр и вернулся за каменный пьедестал с лежащей на нем книгой.

Под сводами подземного храма полились протяжные звуки забытого всеми древнего языка. Воздух загустел, обволакивая двух стоящих прямо мужчин. Внутри пентаграммы он завибрировал, издавая легкий гул. Читающие почти не смотрели в книгу, повторяя по кругу давно заученный текст. Все их внимание было приковано к пространству над чашей. Но время шло и ничего не происходило. Не выдержав, дроу зло метнул сгусток магии, расколов деревянную посуду надвое. Остатки крови растеклись красной кляксой, поглощая собой руну.

– Мой Повелитель, нельзя прерывать ритуал. Боги разгневаются на вас.

– Как еще они могут наказать меня? Все это – пустая трата времени. Мне никогда не найти ее, – эльф развернулся и направился к выходу.

– Повелитель! Что-то происходит!

В воздухе над залитой кровью руной задрожал сотканный из тумана женский силуэт. Он постепенно наполнялся красками и объемом, обозначая плечи и лицо, но все еще сохранял размытость линий. Эльф подбежал к старику, и они вновь начали повторять заученный текст, но образ, немного повисев в воздухе, растаял, оставив после себя лишь туманное облако.

– Я не смог разглядеть ее лица. Почему ритуал не сработал как надо? – Повелитель с досадой смотрел в пустоту перед собой. – Что говорят руны? В каком направлении ее искать?

Пока эльф засыпал старца вопросами, тот ходил вокруг разбитой чаши, внимательно изучая начертанные символы и формулы. И чем дольше он вглядывался в них, тем мрачнее становилось его лицо.

– Ее нет ни на юге, ни на востоке, ни где-то еще. Боги! Я даже помыслить не мог! – старик бродил растерянным взглядом по пентаграмме.

– Что не так, Видящий?

– Все эти годы мы искали ее лишь в этом мире. Разлив кровь на главную руну, вы напитали ее силой, достаточной для поиска за его пределами. Ваша истинная сейчас в одном из множества миров, заполняющих Великую темноту. Их так много, что никакой известной мне магии не хватит, чтобы определить, где она сокрыта. Мне очень жаль, Повелитель. Я не в силах вам помочь.

– Ты не мог ошибиться, старик? Ведь должен быть какой-то способ. Ну же, зачем богам создавать истинную в другом мире? В чем смысл?

Старец сел на ступень и утер рукавом взмокший лоб:

– Не мне судить о намерениях богов. Я доживаю уже третье столетие и ни разу не видел, чтобы они ошибались. Если такова их воля, прошу вас, не заставляйте меня ее оспаривать.

– Тогда я сам найду ее, – ответил Повелитель и направился прочь.

– Вэон, будь осторожен. Погоня за призраком туманит разум. А безумие куда опаснее отсутствия магии.

"Если бы только старик знал, насколько он близок к истине. Двадцать лет пустых поисков. Двадцать лет раз за разом я принимаю мысль, что обрекаю свой род на вымирание, а себя на одиночество. Стоит задуматься об этом чуть дольше и отчаяние начинает сводить с ума. Порой я почти готов бросить все и сбежать подальше от дворца, последовав его совету. Вопрос только в том, станет это тихое счастье утешением или роковой ошибкой".

Путь из храма, располагавшегося на другой стороне узкой горной расщелины, состоял из многочисленных ступеней, переходов, заросших плющом каменных террас и беседок. Его хватило, чтобы молодой Повелитель успел успокоить свой разум, прежде чем донесет до деда новость.

Золотистый свет послеполуденного солнца рисовал на полу библиотеки высокие арки дворцовых окон. Сидящий за большим деревянным столом эльф с окуляром на одном глазу внимательно изучал раскрытую перед ним старую книгу. Он, казалось, ничего не замечал, утопая в нагромождении бумаг, склянок с какими-то жидкостями и порошками, вазочек с торчащими из них перьями и кисточками, разложенных на бархатных тряпицах инструментов и прочих непонятных для несведущего глаза вещиц. Подушечки тонких аристократических пальцев аккуратно бродили по тексту, изучая изъеденные временем страницы. Он и сам походил на древность – в большом старом кресле, среди уходящих под потолок пыльных полок с книгами и свитками.

– Если ты раздумываешь, как начать разговор, значит, принес дурные вести, – заговорил седовласый эльф, не отрывая взгляда от страницы.

– И да, и нет, – Вэон отстранился от массивной каменной колонны и медленно проследовал мимо стола к окну. – Почему ты не восстановишь эти книги магией? Это куда быстрее.

– После того, как трон перешел к тебе, у меня появилось слишком много свободного времени. Реставрация – весьма приятное занятие. Успокаивает разум и одновременно дает ему пищу. К тому же, – старый эльф окинул взглядом библиотеку, – можешь не верить, но даже я нахожу здесь для себя немало белых пятен.

– Сегодня у меня появилась надежда. Возможно, неоправданная, но все же…

Дед оторвался от своего занятия и посмотрел на внука:

– Будь добр, перестань изучать пейзаж. Сядь и все расскажи.

Вэон откинулся в кресле напротив:

– Моя истинная, – в глазах старика загорелся интерес, – она жива. Я даже видел ее облик…

– Но… – перебил внука эльф.

– Она в одном из иных миров, и мы не знаем где именно.

Старый эльф выдохнул, а надежда в его глазах сменилась прежним безразличием.

– Ты ждешь, что я укажу тебе способ заполучить истинную из Великой темноты. Но его нет.

– А зеркала?

– Зеркала – это путь в один конец. Да и что толку в них, если ты даже не знаешь, где она. Темнота безмерна, ее миры неисчислимы, и даже эльфам неподвластно понять их пределы. Нет смысла и далее пытаться найти ее.

– Значит, магия рода умрет вместе со мной?

– Я не позволю этому случиться. Есть один способ исправить все и сохранить нашу силу, – теперь уже старый дроу прошел к окну и, повернувшись к внуку спиной, скрестил у груди пальцы рук. Вэону показалось, что он не просто так отвел от него свой взгляд. Было что-то напряженное во всей его позе. – Юная королева взошла на трон в царстве драконов. Их магия, хоть и другого свойства, тоже очень могуча, она вольет в наш род новую жизнь. Это будет хорошая партия для тебя. Но затягивать не стоит. На Драконьи земли давно посматривали более слабые королевства, ожидая совершеннолетия юной принцессы. К счастью, даже все вместе они не смогут дать этому союзу столько могущества, сколько можем мы.

– Среди драконов немало тех, кто достоин занять место рядом с королевой. Зачем ей смешивать свою кровь с эльфийской?

– Чем древнее род, тем сильнее его магия. Здесь у нас нет соперников. К тому же, став супругами, вы объедините два народа и сотрете границу между нашими королевствами. Никто еще не отказывался от новых земель. И, скажу по секрету, ее дед давно намекал мне на подобный союз. Но ты как будто не рад? – старый эльф остановил взгляд на внуке.

– Если бы ты сказал это вчера, мне было бы легче согласиться. Преимущества этого брака стали бы для меня, если не наградой, то хотя бы утешением. Сейчас, когда у меня появилась надежда обрести истинную, я не могу от нее отказаться.

– Твоя истинная – не более чем мираж, – дед подошел к столу и начал собирать разбросанные на нем бумаги.

– Но я ее видел! Дай мне еще немного времени, и я найду способ привести ее в этот мир.

– Времени? Знаешь, как тебя называют в народе? Последний король. Довольно с меня пустых надежд! Я ими сыт, – старый эльф раздраженно бросил стопку рукописей обратно на стол. – Эти руки хотят обнять внуков. Только сильное потомство даст твоему народу защиту, а мне – спокойствие за свой род. Извести молодую королеву о нашем предложении. Пора готовиться к свадьбе.

Глава 2. Странный подарок

– Ну, что, именинница, вот мы до тебя и добрались! – из распахнутой двери на Анну смотрел букет белых хризантем в бледно-салатовой обертке, бутылка красного и две пары улыбающихся женских глаз.

Катя и Лизавета шумно потопали на крыльце, сбивая с сапог налипший снег, и дружно ввалились в прихожую, протягивая Анне подарки.

– Не нужно было на вино тратиться, у меня с Нового года запасы остались, – женщина отступила, впуская подруг и холодный зимний воздух.

– Я целый месяц отбивала эту бутылку во время набегов к нам Генкиных друзей, зная, что ты красное любишь. Думала, уж, и не позовешь, – с легким укором посмотрела на Анну Катерина и потянулась к подруге с объятьями.

– Ладно ты, позже отмечать можно. Это заранее нельзя, – вставила Лизавета и тоже потянулась с объятьями.

– В моем возрасте теперь главное вообще не забыть, – отшутилась хозяйка, получив в ответ ироничный взгляд Катерины. – На работе настоящий дурдом был. Конец года же. Так что раньше – никак, – Анна направилась на кухню, уводя за собой подруг.

«Я – мыть руки!» – раздалось за спиной…

***

…– Я даже паспорт еще не поменяла. В последний раз, – грустно улыбнулась Анна, грея в руке фужер с остатками вина. – Сорок пять, потом пятьдесят, дальше пенсия и все.

– Не говори ерунды, еще полжизни впереди, – ответила Катерина, отправляя в рот оливье.

– Ну, да. Худшая ее половина, – констатировала Анна.

– Подожди, внуки появятся – по-другому заговоришь, – заметила Лизавета. – Дочь-то нашла жениха или все учится?

– Пока молчит. Значит, ничего стоящего, – вздохнула Анна. – Ребенок уже институт заканчивает, а я себя еще такой дурой чувствую, как будто мне не сорок пять, а двадцать. А иногда так накатывает… Хоть роман на стороне заводи.

– И что же тебя останавливает? – с интересом посмотрела на подругу свободолюбивая Лизавета. – Павел? Он, кстати, где сейчас? Снова в рейсе?

– Вот на тебя и «накатывает», – вторила ей жующая салат Катерина. – Мужа полжизни дома нет. И как не ревнуешь? Я б своего на пару дней, не то что на месяц, не отпустила. Мужчины, они ж без этого дела долго не могут – физиология, понимаешь ли.

– Ну не в рейсы же мне с ним ездить. Да и после той истории, что по молодости случилась, не вижу смысла следить. Да и не хочу. Вот интересно, не измени он мне тогда, любила бы я его с той же силой или время губит страсть даже там, где не было обмана?

– Какой-то юбилей у нас грустный получается. Ну-ка, Катерина, наполняй фужеры, – скомандовала Лизавета. – У тебя, Анька, сейчас вторая молодость начинается. Так что завтра приказываю тебе проснуться счастливой! С Павлом или без!

«Завтра» разбудило нудной головной болью и острым желанием попить, с которым Анна боролась всю ночь. Она нехотя поплелась по известным делам в ванную и по дороге с досадой обнаружила на дне коробки остатки порошка. «Вот тебе и постирала. Ладно, схожу в магазин. Но сначала – чай. Сладкий. С лимоном».

После вчерашней оттепели снова подморозило, и десять минут ходьбы до ближайшего супермаркета превратились в настоящее испытание на внимательность и умение балансировать. Проходить его еще раз не было никакого желания, потому одним стиральным порошком дело не обошлось. Заполнив пакет до краев и отстояв небольшую очередь, Анна, вздохнув, снова ступила на скользкий тротуар. Хорошо, хоть народу в это время было немного и никто не дышал в спину, подгоняя шагать быстрее.

Остановившись перевести дух, женщина поставила тяжелый пакет на скамейку и осмотрелась по сторонам. Взгляд задержался на невысокого росточка старушке у пешеходного перехода. Она беспомощно водила клюкой по обледенелой обочине, не находя надежной опоры. Небольшая пологая ступенька из снега стала для нее сложным препятствием, а сумка с продуктами в другой руке раскачивалась, мешаясь под ногами. Водители притормаживали, кто-то, нервно посигналив, продолжал свой путь, а бабушка все не решалась ступить на проезжую часть.

– Давайте сумку и обопритесь на меня. Анна приняла пакет и встала на переходе, всем своим видом показывая, что торопиться и перебегать дорогу ради сидящих за рулем «водятлов» она не собирается.

– Ой, дочка, спасибо тебе, милая, – бабушка двумя руками взялась за протянутые ей ладони и, наконец, сделала шаг. – Задерживаем мы их, наверное, – расстраивалась старушка, косясь на вставшие у перехода машины, – да быстрее никак не могу. Ноги болят.

– Ничего, подождут. А живете вы далеко?

– Через два дома всего. Скользко нынче больно. И не пошла бы, да у кошки молоко закончилось.

– Я до квартиры провожу, а то по такому гололеду еще ноги переломаете.

Спутницы вошли в небогатую, обставленную советской мебелью прихожую.

– Как же мне отблагодарить тебя, дочка? – старушка вопросительно посмотрела на гостью и задумалась. – Может, хоть чаю со мной попьешь, не побрезгуешь?

Анна заглянула в по-детски полные надежды глаза, и язык не повернулся отказаться от приглашения. Старческая фигурка на удивление ловко доставала из шкафов баночки с какими-то травами и наполняла ими старинный керамический чайник.

– Такого чаю, дочка, ты еще не пила. Я эти травки каждое лето собираю, когда у приятельницы в деревне гощу.

По кухне расплылся аромат летних лугов. Женщины грелись душистым напитком и разговаривали. Анне подумалось, что давно она не чувствовала себя так хорошо и спокойно. Еще год назад, когда мама была жива, они так же беседовали за чашкой чая. Но с ней она не позволяла себе быть настолько откровенной – расстраивать не хотела.

– Ты, дочка, не печалься, что чувства остыли. Настоящая любовь – она, ведь, редко кому дается. Хотя, я, наверное, плохой советчик, ведь нам с покойным дедом повезло – любили друг друга, как в первый день. Уж не знаю почему, но в нашем роду все душа в душу жили. И мама, и бабка моя покойная, и прабабка… – тут старушка на секунду задумалась. – Посиди-ка, дочка, я сейчас.

Бабуля в белых пуховых носках на теплые чулки мило заковыляла в соседнюю комнату. Вернулась она, прижимая к груди какую-то вещицу, и, загадочно улыбаясь, села напротив.

– Вот, Аннушка, возьми. Это тебе моей благодарностью будет, – она подвинула в сторону гостьи старинное складное зеркальце.

Анна хотела было возразить, вещь явно антикварная и дорогая, но хозяйка была категорична.

– У нас в роду оно по женской линии передается. Только вот деток мы с дедом так и не родили. Я старая уже, помру – так совсем затеряется. А тебе память останется.

Анна взяла зеркало в руки. Футляр из меди приятно тяжелил ладонь. Снаружи по его краям вился затейливый орнамент, перетекающий к центру в закрученную спираль. С другой стороны в крышку был впаян янтарь, а вокруг выгравированы какие-то непонятные символы. Гостья прикоснулась пальцем к камню и почувствовала легкий укол. Янтарь потеплел или ей кажется?

– Странная вещица, – задумчиво произнесла Анна.

– В нашей семье ходила легенда, что зеркальце это может показать тебе другую себя – ту, какой ты могла бы стать, если бы захотела. Я, конечно, всегда считала это бабкиной выдумкой. Пыталась как-то открыть его из любопытства, да не смогла – то ли замочек заржавел, то ли устроен хитро'. А потом закинула в комод и забыла. Только вот мало открыть, надо еще что-то там покрутить, чтобы зеркальце «заработало». Да за давностью не помню что. Да и не важно это, – махнула рукой бабуля. – Все одно – сказка.

Обменявшись с бабушкой телефонами и пообещав впредь еще не раз заглянуть на чаепитие, Анна засобиралась домой. Тащить обратно тяжеленный пакет уже не хотелось и, оставив под охи хозяйки часть своих покупок на тумбочке в прихожей, гостья сунула зеркальце в карман и вышла за дверь.

К «дарам» погоды на этот день добавился неприятный пронизывающий ветер. Анна повыше подняла воротник и зашагала дворами в сторону дороги. Пытаясь отвлечься от холода, она погрузилась в воспоминания о недавнем знакомстве, пока какое-то новое ощущение не вывело ее из раздумий. Пройдя еще немного, она уже отчетливо чувствовала, как из кармана с бабушкиным подарком исходит тепло. Она остановилась и рука сама потянулась за медным футляром.

Металл действительно нагрелся, а янтарь словно светился изнутри. Анна провела пальцем по камню, допустив, что это лишь игра солнечных лучей, но ее снова кольнуло током. На этот раз гораздо сильнее, так, что палец дернулся, надавив на гладкую выпуклую поверхность. Щелчок – и металлические створки разошлись.

– Так вот, как ты открываешься, – прошептала зеркальцу женщина и осторожно потянула за крышку.

На потемневшей и потрескавшейся по краям поверхности отразилось знакомое лицо. Те же зеленые глаза с легкими морщинками в уголках, разрумянившиеся на холоде щеки, знакомый, слегка усталый изгиб губ…

– Всего лишь старая версия меня. И чего ты ждала? – обратилась к своему отражению Анна, собираясь уже захлопнуть крышку, как заметила в ответ легкую улыбку на зеркальной поверхности.

От неожиданности женщина выронила футляр и какое-то время в растерянности смотрела себе под ноги. «Показалось? Стекло старое, наверняка просто исказило отражение». Отругав себя за впечатлительность, она потянулась поднять подарок и с нерешительностью вновь заглянула внутрь. Теперь собственное отражение не просто улыбалось ей, с лица в зеркале сошли морщинки, а взгляд стал более открытым и счастливым – таким, каким он был лет двадцать назад. На мгновение она залюбовалась другою собой, но мысль, что это лишь наваждение, кольнула горечью.

– Просто солнечный блик засветил отражение, – шептала себе под нос Анна, крутясь на месте и пытаясь поймать положение, при котором зеркальце не слепило бы так сильно. Но солнце было в зените и ничего не получалось. Она топталась по кругу, не замечая, как постепенно приближается к краю тротуара.

– Осторожно! – раздалось из-за спины, но ноги уже соскользнули с бордюра и она, не удержавшись, полетела на покрытый ледяной коркой асфальт.

Глава 3. «Зазеркалье»

Первой мыслью, всплывшей в сознании, было: «Почему так холодно?». Собственно, от этого она и проснулась, а еще от жуткой боли, распирающей голову. Висок саднило, видимо, от удара об лед. Анна с трудом открыла глаза и удивилась густой темноте, наполнявшей помещение. Внутрь не просачивался не только свет, но и никакие звуки, характерные для города. Ни шум машин, ни хлопанье дверей или гул бытовой техники. «Какая-то странная тишина, словно в подвале нахожусь».

Немного спустя глаза начали привыкать к темноте. Оказалось, здесь она была не одна. На странных поставленных в два ряда кроватях спали люди. До носа добрался запах затхлого пота и человеческих испражнений.

"Что это за палата такая? Или это КПЗ? Меня что, в милицию забрали? Ну, да, документов же с собой не было, вот и поместили вместе с гражданами без определенного места жительства. Стоп! Так телефон же при мне был…" Анна инстинктивно потянулась к карману джинсов, но нащупала лишь какой-то балахон до самых щиколоток и полное отсутствие нижнего белья. "Да что вообще происходит?". Она осторожно села. Ступни коснулись земли. В груди неприятно екнуло. Даже в камере не могло быть такого пола. В дальнем углу женщина разглядела темное пятно дверного проема и направилась к нему.

Деревянная дверь оказалась запертой. Анна постучала, сначала осторожно, не желая разбудить собравшуюся здесь компанию, но с той стороны никто не ответил. "Откройте, пожалуйста!" – уже громче крикнула Анна. За спиной грязно выругались. Зато за дверью послышались тяжелые шаги, а в щель у самых ног просочился свет. Раздалось шарканье тяжелого засова и с уродливого, покрытого шрамами лица на Анну посмотрели два темных звериных зрачка.

– Чего хочешь, малка? – существо поднесло факел ближе к женщине.

Анна отпрянула, в горле перехватило.

– Выпустите меня, – единственное, что она смогла сказать, выйдя из оцепенения.

Существо недовольно оскалилось, обнажив торчащие из-под нижней губы грязные клыки.

– Иди спать. Завтра много работы.

Дверь без церемоний захлопнули, а Анна продолжала стоять в темноте, осмысливая произошедшее. Она уже видела подобных существ – на экране телевизора. Коренастые и жилистые, с безобразными лицами, клыками и когтями на закопченных грязью пальцах – так изображали в фильмах орков. Разум метался, пытаясь найти всему какое-то объяснение, пока женщина машинально возвращалась в сторону своей лежанки.

"Почему он назвал меня малкой? Что это за слово такое? Наверное, от удара головой у меня начались галлюцинации. Возможно, я вообще в коме. Или меня разыгрывают. Усну и все пройдет", – с этой мыслью Анна легла и через какое-то время провалилась в сон.

Лицо и грудь окатило холодной водой. Анна вскочила, не понимая, что происходит, в ответ в голове отдалось пронизывающей болью. Какие-то женщины в длинных грязных платьях, стоя в стороне, ехидно улыбались. Пожалуй, ее ровесницы, но с гнилыми зубами, оттого больше походившие на старух, явно были довольны проделанной стоящим рядом орком работой.

– Умойся, малка. Хозяин ждет, – зашипело на нее существо и вышло.

– Что означает "малка"? – обратилась она к ухмыляющейся парочке.

– Хорошо же тебя вчера, видать, о камень приложило, раз забыла кто ты теперь есть. Рабыня, а по-ихнему – малка, – ответила одна из них, собираясь уходить.

– Этого всего просто не может быть, – прошептала Анна, утирая лицо руками.

Однако мокрое платье и пульсирующая боль в голове говорили об обратном. Только сейчас она смогла разглядеть во что одета. Бледно-бирюзовая полупрозрачная мягкая ткань свободно обволакивала ее до самых пят. Талию перехватывал золотистый тонкий шнур замысловатого плетения. Ее наряд слишком выделял ее из замызганного окружения и при отсутствии исподнего почти ничего не скрывал.

Анна огляделась. Каменные стены барака без окон, сколоченные из нестроганых досок топчаны, устеленные каким попало тряпьем, земляной пол. Люди устало брели к выходу – мужчины и женщины селились под одной крышей. Какой-то мальчишка-подросток в это же время делал свои дела в стоящую в стороне емкость, вонь от которой просто не могла выветриться из замкнутой коробки.

"Куда я попала? Это другой мир? Параллельная реальность?", – вертелось у нее в голове. – "Моя дочь, муж – они же там места не находят". От того, что она, возможно, никогда больше их не увидит, накатило отчаяние. «Да нет же, это – просто игры больного разума, которые закончатся, когда лечение подействует и я приду в себя. Рано или поздно. А пока остается лишь поддаться течению этой странной иллюзии».

Анна направилась к выходу. С непривычки в глаза ударил яркий дневной свет. Каменистая долина с редкой порослью простиралась меж иссушенных природой лысых холмов. Мужчины, покрытые с головы до ног серой пылью, в деревянных тачках вывозили из карьера груды какой-то породы. В стороне у огромной насыпи каменного крошева копошились женщины и дети. Они выискивали что-то, протирая находки ладонями и подставляя их свету, ненужное летело в сторону, а ценное складывалось ими в большие металлические чаши. Меж рабами сновали орки, то тут, то там слышались окрики и свист хлыста.

По другую сторону от входа в карьер располагались крепкие, с окнами, в отличие от рабочих бараков, постройки, в которых, по-видимому, и жили эти жуткие твари. За ними на небольшой возвышенности стояли несколько малых и большой шатер, выделяющийся среди других ярко-красным пологом. Для галлюцинации все выглядело слишком реалистично.

Неожиданно на плечо легла тяжелая когтистая ладонь, грубо толкнувшая ее вперед.

– Не медли, малка. Или снова захотела на цепь?

Анна обернулась к говорившему и не смогла скрыть отвращения, взглянув на изрытую шрамами орочью морду. Это не укрылось от надсмотрщика. Схватив за шею, он притянул ее к своему обезображенному лицу:

– Что, не нравлюсь тебе? Вы, человеческие женщины, брезгуете нами, словно мы мерзкие черви. Только ваши мужи не смогли защитить вас и сейчас копаются в грязи, как бродячие псы в мусорной куче. Так чем мы хуже них? Мы теперь ваши хозяева, малка. Будешь делать, что говорю, и, может, я буду ласков к тебе, когда ты надоешь ему, – орк кивнул в сторону шатра, а потом провел раздвоенным на конце языком по лицу женщины, оставив зловонный след.

Анна зажмурилась, пытаясь вырваться из цепких лап. Но орк лишь довольно оскалился, видя ее беспомощность. Наконец, поняв, что ее больше не держат, она открыла глаза. Снующие мимо мужчины с брезгливостью косились на нее. Совсем забыв, что платье почти ничего не скрывает, она прикрыла руками что смогла, и зашагала за орком.

В ступни больно впивались усыпавшие здесь все мелкие камушки. Медленно, но верно они приближались к шатру. И вряд ли там ее ждало что-то хорошее. Сердце бешено колотилось, когда края полога раздвинулись и ее втолкнули в полумрак.

Внутри шатер оказался гораздо просторнее, чем выглядел снаружи. Пол устилали огромные шкуры неизвестных Анне животных. Вдоль стен за столиками, уставленными широкими блюдами с грудами мяса и выпивкой, сидели орки. Насколько можно было рассмотреть в освещаемой лампадами полутьме, они были более высокого положения, чем те, что караулили рабочих. Все крупные и породистые, с массивными перстнями и металлическими браслетами на руках, даже лица их были, пусть и не красивы, но не так уродливы.

Общество орков разбавляли человеческие женщины. Почти нагие, они сидели рядом, следя, чтобы бокалы воинов не пустели, или просто давая себя лапать. Анна отметила, что в основном спросом здесь пользовались упитанные девушки. Худенькие и совсем юные испуганной стайкой ютились в стороне вокруг большой чаши с едой попроще. Какая-то старуха, видимо, не в первый раз, наполняла опустевшую миску одной из них, на которую та смотрела с нескрываемым отвращением. "Их тут что, откармливают?".

Напротив входа на широкой софе в окружении женщин-орков развалился огромных размеров воин. Груда его мускулов уже начала обрастать жирком, но даже несмотря на это было понятно, что одним ударом своего огромного кулака он выбьет душу из любого, сидящего здесь. На пару голов выше остальных и гораздо массивнее в кости, орк по-хозяйски принимал ласки своих дев, отправляя в рот большие куски мяса. Заметив Анну, он пальцем поманил ее подойти ближе.

– Так, как я зовусь, малка? – протяжно произнес он.

Анна не понимала, какого ответа от нее ждут. Она копалась в мозгу, надеясь, что всплывет хоть какое-то имя, но ничего не могла вспомнить.

– Мои воины так и не выбили из тебя упрямство или ты повредилась умом, что испытываешь мое терпение? Как я зовусь? – орк подался вперед, угрожающе глядя на женщину.

– Хозяин, – тихо произнесла она, боясь, что ответ может оказаться неверным.

Орк довольно откинулся на подушки.

– Что ж, тяжелый труд пошел тебе на пользу. Будешь покорной – получишь работу по силам, когда твоя плоть более не будет меня волновать. Моим женам нужна послушная прислуга. Иди. Тебя подготовят к вечеру, – орк сделал знак и пара худеньких девушек из напуганной стайки подошли к Анне, утягивая ее за собой.

– Куда мы идем? – спросила она у своих провожатых, когда они вышли наружу.

– В женские покои, – ответила та, что выглядела постарше. – Мы омоем тебя и украсим для господина. От тебя пахнет, как у козы под хвостом, а хозяин любит… – тут она осеклась, не желая сболтнуть лишнего.

– Что он любит? – Анна остановилась, показывая, что не сдвинется с места, пока не получит ответ.

Девушка замялась, а потом подошла вплотную и, притянув ее за руку, прошептала:

– Он любит пробовать своих наложниц на вкус.

Анна вопросительно посмотрела на нее, не до конца понимая, что та имела в виду. В голове забегали мысли одна хуже другой: "Он что, садист? Будет кусать меня, чтобы получить удовольствие, или что?".

– Ему нравится облизывать женщину перед тем, как… – девушка многозначительно опустила глаза и до Анны, наконец-то, дошло, через что ей предстоит пройти. От представленного к горлу подкатывала тошнота. Она пока не знала, что ей делать, но ложиться под эту мерзкую тварь она не собиралась, даже в своем поврежденном ударом воображении.

Прислужницы ввели ее в шатер, который стоял неподалеку. Внутри пространство было поделено тканевыми перегородками, образуя что-то вроде отдельных комнат.

– Здесь живут наложницы, – произнесла провожатая.

Она отодвинула одну из занавесей и пропустила Анну вперед. В помещении стояло несколько деревянных ванн для купания и два огромных чана с водой. Под одним из них, потрескивая, тлели угли. На столике в стороне лежала груда чистых холстов для обтирания и стояли какие-то глиняные бутыли. Девушки наполнили емкость и скомандовали Анне раздеваться.

Что бы ни ждало ее сегодня вечером, от купания женщина решила не отказываться. Однако, приятная процедура для Анны превратилась в настоящую экзекуцию. Прислужницы ловко орудовали мочалками, до болезненности натирая кожу. Вся растительность с тела была удалена бритвой, больше похожей на обычный кухонный нож, ногти коротко подстрижены, а ступни обработаны. Когда же, наконец, она вышла из ванной, девушки начали старательно натирать ее ароматными маслами, не пропуская ни сантиметра кожи. Набрав в руку очередную его порцию, старшая без стеснения полезла было Анне в пах, но женщина быстро перехватила ее руку.

– Не нужно, я не собираюсь раздвигать перед ним ноги, – произнесла она, глядя девушке в глаза.

– Не знаю, что у тебя в голове, но, если мы плохо сделаем свою работу, нас накажут, – она приподняла подол, обнажив колени, сплошь заплывшие гематомами. – Ночь на камнях после того, как недостаточно протопила комнату одной из его жен.

– До мяса не бьют и голодом не морят – не хотят портить товар, – тихо заговорила та, что помладше.

– Вас продают? – недоуменно спросила Анна. – Сколько вам лет?

– Мне тринадцать исполнилось, а Райе скоро восемнадцать. Она входит в зрелость, – девушка потупила глаза.

– Они и вас заставляют ублажать их?

– Зрелые девушки уже могут лечь с их мужами. Но до того не трогают. Не созревшие малки могут не вынести возлежания с орками. А мы для них – ценный товар, за нас хорошо платят на рынках южных земель, – здесь лицо меньшой оживилось. – Некоторым везет, их покупают в прислугу или для работы в садах.