Текст книги "Пепел после тебя (СИ)"
Автор книги: Кира Сорока
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
Глава 49
Гроз
Я замираю возле двери кабинета, услышав её голос.
– Так что же такое любовь для старшеклассников?
Твою ж...
Упираюсь лбом в дверь. Чёртов проект... За суматохой из головы вылетело. Она там отдувается за нас двоих.
Приоткрыв дверь, хочу войти, но мне что-то мешает. Меня охватывает нестерпимое желание послушать размышления о любви из уст Алины в момент моего отсутствия.
Остаюсь у открытой двери. Она увидит меня, если повернёт голову.
– Довольно сложно ответить на этот вопрос, когда тебе семнадцать, – говорит мышка, взглянув на Ольгу Абрамовну. – Можно просто согласиться с тем, что сказано выше. Принять общепринятые определения любви и закрыть эту тему. Но ведь этого недостаточно, верно?
Вновь смотрит на учителя. Та с улыбкой кивает.
– Тогда я хочу сказать, что любовь – это борьба, – продолжает Алина, глядя в листок. – Борьба с самим с собой, с собственными страхами, с общественным мнением. Любовь действительно причиняет боль. Но она же становится лекарством. Любовь – это что-то тонкое... и очень хрупкое. Её сложно разглядеть и легко перепутать с тем, о чём пишет Фрейд. Любовь – это коктейль из неподконтрольных тебе эмоций. Сегодня тебе кажется, что ты влюблён, а завтра ты ставишь это под сомнение. А послезавтра ставишь под сомнение и то, что эта любовь вообще существует. Но когда снова видишь человека, который вызывает в тебе все эти сумасшедшие противоположные чувства... когда смотришь в его глаза, и они отзеркаливают все твои феерические эмоции... тебя просто сносит этой любовью. Любовь – это доверие, умение прощать и жертвовать...
Алина замолкает. Тяжело сглатывает. Я вижу, как по её щеке ползёт слеза.
– Мне семнадцать лет, я старшеклассница, – вновь читает она. – Можете мне не верить, но я испытала всё, о чём тут написала. Любовь существует. И неважно, сколько тебе лет – двадцать или пятьдесят, за свою любовь нужно бороться. И её нужно прожить от и до.
Алина опускает листочки, смахивает слезу со щеки.
– Я всё, – говорит Ольге Абрамовне.
А та внезапно переводит взгляд на меня.
– У тебя есть, что добавить, Егор?
Алина вздрагивает и резко поворачивается ко мне. Вхожу в кабинет и приваливаюсь к двери, скрестив руки на груди.
– Да, есть. Любовь – это то, мимо чего не пройдёшь. Её легко узнать. Может быть, всё начнётся просто с обоюдной симпатии. Или не обоюдной. А может, объект твоей любви будет немного раздражать тебя, и ты даже не поймёшь, чем именно. А потом внезапно возникнет дикое желание коснуться. Попасть под прицел её глаз. Забраться в голову. Или просто подоставать... Любовь – это поначалу ревность. Доверие рождается позже, в болезненных муках выжигая эту ревность к чертям. Свою любовь надо оберегать... И я не согласен с одним пунктом.
– Каким? – спрашивает мышка, её губы дрожат.
– Ты сказала «жертвовать». Я не собираюсь ничем жертвовать ради любви. Лучше во имя неё я сделаю всё возможное и невозможное тоже. И ни за что тебя не отпущу.
– Я и не хочу, чтобы ты меня отпускал.
Улыбаюсь. Нам всё равно, что мы здесь не одни. И речь уже не о проекте вовсе.
Приближаюсь к Алине. В этот момент звенит отрезвляющий звонок, останавливающий мой порыв впиться в её губы прямо сейчас.
– Это было очень хорошо, – хвалит нас Ольга Абрамовна. – Все свободны.
Я не вижу никого, кроме своей взволнованной мышки. Все звуки – скрип стульев, голоса, шаги – сливаются в едва слышный невнятный шум. Беру Алину за руку.
– Прости, что опоздал.
– Да ладно уже, – пытается улыбнуться Алина. – Скажи лучше, как у нас дела...
Она думает, что я могу уехать без неё. Дурочка...
– У нас всё прекрасно!
Учитель уже вышел из класса, и я притягиваю Алину к себе. Нежно коснувшись желанных губ своими, заглядываю в карие глаза.
– Отец тебя отпустил. И вообще, у нас очень много дел. Надо собираться. Всё, пошли.
Но прежде, чем идти, зацеловываю Алину, наплевав на боль в раненой губе. Затискиваю до долбящего в груди сердца.
Кажется она в шоке… И сбивчиво говорит, что-то невпопад.
Быстро закинув её вещи в рюкзак, вешаю его на плечо. Тяну Алину за руку. В раздевалке помогаю ей одеться. Оказавшись во дворе, она тормозит и оборачивается на школьные окна.
– То есть мы сюда не вернёмся?
– Нет.
– И даже не попрощаемся ни с кем?
– Там нет никого, кто представляет ценность, – тяну Алину за ворота.
– А хоккеисты? Они были добры ко мне.
Она права.
– Я пошлю им благодарственное сообщение, – смеюсь я.
– Егор!.. – укоризненно смотрит на меня Алина.
– Ну ладно, – сдаюсь. – Вечером созвонимся с ними и, может быть, увидимся, чтобы попрощаться.
– И с Ромой!
– Точно. И с Ромой тоже, – вздыхаю я.
Снимаю сигналку с тачки.
– У тебя новая машина? – Алина шокированно смотрит на Вольво.
Поправляю её:
– У нас.
***
Прежде, чем сесть в машину, отправляю сообщение Громову.
«О своей безопасности я позабочусь сам. Спасибо. За всё».
Достаю симку и кидаю в снег. Всё. Оставьте меня все в покое. Дайте мне просто жить.
Раннее утро. Долгие проводы у капота машины со Столяровым. Он на нервах, Алина почти плачет. А вот баба Валя бодрячком. Рада, что на старости лет нужна молодёжи. Самый спокойный среди нас – Чёрный. Развалился на заднем сиденье и, медленно моргая, наблюдает за падающим снегом через стекло.
Аверьянов приезжал вчера и мы едва успели в ГАИ. Страховку сделали тоже на него, но без ограничений.
Дан сыпал шуточками, что Вольво отстой. И для себя бы он такую тачку не выбрал.
А когда он уезжал, в моей груди билось слишком болезненно.
Наконец мы трогаемся. Едем в какой-то микроскопический городок, который и не на каждой карте отмечен. Ко времени поступления в вуз переберёмся куда-нибудь ещё.
А я, дурак, мечтал, что смогу вернуться в родной город... Похоже, не в этой жизни...
Перед глазами всплывают лица близких друзей. Дан, Макс, Дамир... Я по ним скучаю. Даже больше, чем предполагал.
Если бы мне кто-нибудь предложил сейчас вернуться в начальную точку и сделать всё иначе: не связываться с мышкой, не просить её забираться в компьютер отца, не сажать его... Чтобы всё было как прежде... И я бы был сейчас там, в своём кругу. Не бегал бы, не прятался... Ни за что бы этого не сделал! Как охренительно, что ничего нельзя перемотать назад! Сожаления – это не моё.
Мы едем в далёкий чужой городок, в глушь. Я, моя девушка, бабушка Валя и кот.
Кто знал, что я окажусь в этой точке? Никто. И мне так кайфово здесь...
Нежная рука касается моей. Наши пальцы переплетаются. На секунду отвлекаюсь от дороги, смотрю на Алину.
– Всё нормально? – взволнованно спрашивает она.
– Неправильный вопрос, мышка. У нас не просто всё нормально. У нас всё охренительно!
Столяров поедет сегодня к Роберту. Тот названивал Алине, и она под нашим давлением отправила его в чёрный список. Но этот вопрос всё равно нужно закрыть. А потом тренер уедет к своей команде. Его отпуск за свой счёт подходит к концу.
Впереди у него новые горизонты – должность тренера в футбольном клубе «Феникс». Алина за него не переживает. Говорит, что он будет со своей второй семьёй – футбольной командой.
Но он обещал навестить нас в марте.
Паркуясь возле многоэтажки, не могу не порадоваться тому, как прилично выглядит двор. Детская площадка, места для парковки, лавочки, тротуар очищен от снега.
Кручу головой, хрустя позвонками шеи, разминаю затёкшие плечи. Алина оборачивается назад.
– Бабушка уснула, – говорит шёпотом.
– Не буди пока. Агента ещё нет.
Отстёгиваю себя и её. Притягиваю мышку за талию. Нам очень мешает консоль.
– Егор, что ты делаешь? – шикает Алина, покосившись на бабу Валю.
– Ловлю момент, – улыбаюсь я.
Нежно целую. Но с каждой секундой мой напор растёт, потому что Алина сладострастно отвечает мне...
Эпилог
Алина
Второе марта
Замерев у окна, осматриваю двор. Лысые деревья, грязный подтаявший снег и ни намёка на весну. Даже солнце сегодня не покажется, спрятавшись за тяжёлыми тучами.
Моей спины касаются тёплые ладони. Спускаются вниз до талии и скользят на живот. Егор прижимается ко мне всем телом, обнимая сзади.
– Ты просто ждёшь отца или тебе грустно? – шепчет у виска.
– Просто не люблю март, – признаюсь ему.
– Почему?
– Потому что уже весна, а за окном весны нет.
– Я понял. Ты не любишь весну в средних широтах. Тогда с вузом мы, получается, определились. Уезжаем в Краснодар.
Фыркаю, устраивая затылок на его плече. Как у Егора всё просто... Хочется солнечной тёплой весны в марте – значит, нужно переехать. Я люблю его и за это. За умение принимать быстрые решения. Мы с ним дополняем друг друга.
– Может, лучше дома сегодня посидим? – предлагаю неуверенным голосом.
– Не хочешь идти в... эммм... ресторан?
Хихикаю.
Егору сложно называть это заведение рестораном, потому что оно, на его взгляд, выглядит слишком непрезентабельным (отстойным, если дословно). А других ресторанов тут нет.
– Не очень, если честно. Лучше дома. Мы с бабушкой быстро приготовим салатики, сделаем жаркое. Ты купишь тортик.
– Хорошо. Всё будет так, как ты хочешь, малышка.
Разворачиваюсь лицом к Егору. Чтобы заглянуть в его глаза, приходится задирать голову. Кажется, благодаря тренировкам, он стал ещё выше и шире в плечах.
Здесь нет приличного ресторана, но нашёлся хороший тренер и небольшая секция по смешанным единоборствам. Три раза в неделю Егор проводит там вечера. Он чертовски устаёт, но возвращается очень довольный.
Егор стал гораздо спокойнее. Он выглядит счастливым. И с воодушевлением смотрит вперёд, на наше будущее. И меня заразил своей уверенностью в завтрашнем дне.
Да как вообще с Егором можно быть в чём-то неуверенной?
– Мне в магазин гнать? – спрашивает он, чмокнув меня в кончик носа.
– Да. Пойду, скажу бабушке, что остаёмся дома.
– Подожди, – удерживает, обняв за плечи. Вглядывается в глаза. – Ты всё равно какая-то не такая, Алин.
– Ну, конечно, – хитро улыбаюсь. – Я же стала старше, забыл?
– Ага. Забыл. Как же... Я начал думать об этом дне месяцев восемь назад и вспоминал о нём постоянно!
– Восемь?
– Ну да. С момента нашего знакомства.
– Неправда! Ты тогда не знал, когда мне исполнится восемнадцать.
– Ну, может быть, и не восемь. Но кажется, что я уже вечность этого жду.
Мои щёки пылают. Да, день икс наступил. Егор и правда терпеливо ждал его.
Раньше, в той его жизни, рядом с ним было множество красивых девушек, и он не отказывал себе ни в чём. А меня он ждал... И я люблю его и за это.
Я так его люблю, что иногда даже больно... Не верится, что мне так повезло.
– Ну всё, мышка, не нервничай, – скользит губами по моей скуле. – Я ведь ничего ещё не сделал.
О Боже... Он совсем не помогает мне расслабиться.
Прикусывает подбородок, нижнюю губу...
У меня буквально искры из глаз летят. А вдруг я его разочарую?
Но мы же надышаться друг на друга не можем, как я могу его разочаровать?
Рядом с Егором я уверена даже в этом. Потому что уверен он.
Нацеловывая мои щёки, он вдруг испускает протяжный стон.
– Твой отец приехал.
Поворачиваюсь к окну. Папа выходит из такси, забирает сумку.
– А почему он с вещами? – голос Егора становится напряжённым. – Он ведь хотел всего на пару часов к нам.
– Ну там... немного планы поменялись... – начинаю мямлить я.
– Твою мать! – тихо рявкает Егор. – И на сколько он к нам?
– Дня на три.
Он матерится себе под нос.
Нет, моего отца он любит, но наши планы на эту ночь...
Тихо хихикаю, закрывая рот ладонью.
– Не смешно, мышка, – Егор с удручённым видом качает головой. – Вот прям совсем не смешно! Но ничего, я что-нибудь придумаю.
Вылетает из комнаты.
А я уже придумала...
Иду встречать отца. Мы не виделись две недели.
С его появлением квартира наполняется аромат цветов. Лилии и розы. Егор хмурится, увидев их. Да, с этими цветами у нас связаны не самые приятные воспоминания...
Этим утром я проснулась с букетом тюльпанов на подушке. Егор умудрился подарить мне весну в том месяце, когда я её совсем не чувствую.
После долгих обнимашек мы с бабушкой начинаем готовить, а Егор с отцом уезжают в магазин. Через пару часов стол накрыт, в холодильнике ждёт красивый торт, и атмосфера в нашей квартире очень уютная и семейная.
Отец дарит мне цепочку, аналогичную браслетику, тоже с маленьким глазиком. Я в полном восторге! Бабушка вручает тёплые носочки, припрятав в них немного денег. Как-нибудь позже я их незаметно верну, подложив в карман её халата.
От Егора подарок самый неординарный. Вообще-то, их два.
– Вот это я купил давно, – ставит на стол маленькую бархатную коробочку.
Это... Это же не может быть...?
За столом наступает гробовая тишина. Отец бледнеет на глазах.
– Открой, – говорит Егор совершенно спокойным голосом.
А вот мои пальцы дрожат, когда я поднимаю крышку.
Кольцо. Очень красивое. И вроде бы не серебро. Белое золото?
– Слушайте, я сразу выскажусь... – начинает папа строго, но Егор его перебивает.
– Обещаю, что мы не поженимся прямо завтра. Кольцо – это просто символ, что мы поженимся когда-нибудь. После окончания универа или немного раньше...
– Не раньше, – вставляет отец.
Бабушка вытирает слёзы со щёк. Мне тоже печёт глаза.
Егор смотрит на меня.
– Что скажешь?
Достаю кольцо, примеряю на безымянный. Подходит просто идеально. Оно тоненькое, нежное, с россыпью мелких камней, похожих на бриллианты.
– Очень красиво, – шепчу, глядя Егору в глаза. – Спасибо.
Он поднимает одну бровь. На предложение я так и не ответила. Скажу ему позже.
– Ты говорил, что подарка два, – невинно хлопаю глазами.
– Да, – берёт свой телефон и поворачивает ко мне экран. – Вот. Выбери – и мы оплатим её на год вперёд.
Там... Там квартиры. Разных планировок.
– Что это? – вклинивается отец.
– Жильё в Краснодаре, – отвечает Егор. – Хочу выбрать заранее. Через три месяца мы переезжаем.
– Почему в Краснодар, а не в Москву? – уточняет папа.
Потому что я хочу весны в марте, вот почему.
Отец настаивал на московском вузе. Но Егор будет делать то, что хочу я.
Он пожимает плечами.
– Вуз там неплохой. На факультете психологии преподаёт заслуженный профессор, доктор наук. Очень толковый.
– Это нужно ещё обсудить! – папа несогласно качает головой.
– Не сегодня, – отрезает Егор, хмуро глядя на него.
Он всё равно сделает так, как решил. И папа сдастся. Это он только с виду неодобрительно смотрит иногда на Егора. На его татуировки и прорывающуюся иногда матерщину. Но на самом деле мой отец его любит. И доверяет ему. Иначе бы просто не отпустил меня с ним.
Пьём чай с вкусным тортиком. А потом отец смотрит на часы и спрашивает:
– Во сколько у нас там сеанс?
– Через сорок минут.
– Тогда надо выдвигаться, – громко произносит он в сторону бабушки, и они встают из-за стола.
– Какой сеанс? – недоумевает Егор.
– В кинотеатре сегодня показывают военные фильмы, – объясняю с улыбкой. – Я купила билеты для бабушки и папы. Им ведь будет неинтересно в компании молодёжи.
Егор хмурится. Не давая ему задать ещё какой-нибудь ненужный вопрос, вызываю такси. Когда папа с бабушкой идут в прихожую одеваться, ощущаю на себе тяжёлый взгляд своего парня. Он одними губами спрашивает:
– Какого хрена происходит?
Подмигиваю ему и улыбаюсь. Да, я тоже умею делать сюрпризы, Егор!
– Мы посидим недолго. К вашему возвращению всех выпроводим, – обещаю папе с ангельским лицом.
Отец бубнит себе под нос, что очень надеется на адекватность наших друзей. Потом они уезжают.
Закрываю дверь и тут же попадаю в тиски сильных рук.
– Тебя пытать? Или сама расскажешь? – рычит Егор напротив моих губ. – Какая молодёжь? Кто к нам придёт?
– Никто.
– В смысле? – вытягивается его лицо. – Подожди...
По ходу того, как Егор догадывается о моём замысле, его губы расползаются в обворожительной улыбке, а в глазах вспыхивает пламя.
– Ууу... Какая испорченная девочка!.. – шепчет он, уткнувшись носом мне в висок. – Обманула папу...
– Это мой день, – заявляю я. – И я вовсе не испорченная, понятно?
– Понятно, – тут же соглашается Егор. – Ты – самая лучшая! Сколько у нас времени?
– Там две серии будет. Часа три.
– Да-а... – протягивает он, подхватывая меня на руки.
Обвиваю руками его шею, ногами – бёдра. Наши губы встречаются. Меня начинает потряхивать...
– Шшш... Успокойся, мышка... Иначе я к тебе не притронусь.
Глубоко и шумно вдыхаю и выдыхаю.
– Ты ничего не сказала про кольцо, – напоминает он, строго глядя мне в глаза.
Мы всё ещё стоим в прихожей. Справа – комната Егора, слева – моя. Комната бабушки и гостиная дальше по коридору. Любуюсь кольцом. Камушки мерцают, отражая свет потолочных софитов. Прижимаюсь губами к губам Егора. Нежно целую.
– Это значит «да»? – немного отстраняется он, чтобы заглянуть мне в глаза.
– Это значит, что мы поедем в Краснодар. Это значит, что мне всё равно, в какой квартире жить. Это значит, что я давно выбрала тебя. И, конечно, мы поженимся. И я согласна даже завтра.
– Супер... – хрипло выдыхает он. – Так и сделаем.
После чего толкает ногой дверь своей спальни.
Девочки! Я переполнена радостью, что смогла завершить историю в этом году! Мне очень хотелось подарить вам финал! Ура)) Поздравляю с НАСТУПАЮЩИМ НОВЫМ ГОДОМ! Спасибо, что были со мной в этой истории. Но мы не прощаемся с этой компашкой))
у нас ещё Макс и Дан
Заглядывайте к ребятам!
Бонус
Девочки! Прежде чем мы приступим к бонусу, рекомендую прочитать и про других друзей Гроза! В бонусе очень много спойлеров о них!
*Безбашенный (Дан и Лиза) https:// /ru/book/bezbashennyi-b461333
**Сталкер (Макс и Полина) https:// /ru/book/stalker-b454206
***Не предал тебя (Дамир и Ева) https:// /ru/book/ne-predal-tebya-b441426
****ДО ТЕБЯ (Ильдар и Ася) https:// /ru/book/do-tebya-b473878
А после бонуса, очень прошу ознакомиться с важной информацией!
Поехали)
Год спустя
Гроз
Солнце уже палит нещадно, а на часах ещё только семь утра. Бесшумно перемещаясь по спальне, плотнее закрываю штору. Положив цветы на подушку, отхожу к противоположной стене и сажусь на диванчик.
Наблюдать за тем, как Алина спит – мой личный фетиш. Я всегда просыпаюсь немного раньше и любуюсь своей девочкой до самого её пробуждения.
Она такая красивая... Кажется, за этот год ещё больше расцвела. И сейчас за неё наверняка бы бились все модельные агентства, не оставь она эту работу в прошлом.
Чувствую себя свиньёй и эгоистом, ведь я рад, что она больше не модель. Не знаю, что бы делал, будь это не так сейчас.
Алина откидывает одеяло, обнажаясь перед моим взором. Она смущается, когда я прошу её спать обнажённой. Но все равно делает так, как я хочу.
Переворачивается на спину, и её немного округлившийся животик становится плоским.
Невольно хмурюсь. Мне нравится видеть Алину беременной. Это тоже похоже на фетиш. Пару недель назад, когда животик у неё наконец-то стал заметен, я был на седьмом небе от счастья. Почувствовал себя почти так же, как тогда, когда Алина показала мне положительный тест.
Столяров нас чуть не прибил. По телефону. Навестить нас пока не может, к счастью, весь в работе.
Скользнув голодным взглядом по прекрасному телу, любуюсь лицом моей девочки. Губки у Алины немного пухлее по утрам. Мне безумно хочется в них впиться. Но я всегда терплю и жду, когда она проснётся. Кайфую в этом томительном ожидании, давно смирившись с тем, что с Алиной я превращаюсь в шизика.
Я болен ею. Это никогда не пройдёт.
Иногда на меня вдруг накатывает, снова заставляя похолодеть от ужаса – а вдруг она меня оставит?
Ну вдруг!
Вдруг я ей надоем, она устанет от меня и моего порой буйного нрава?
Что я буду делать тогда?
Ответа у меня нет. Я, и правда, не вижу своей жизни без Алины. И в такие моменты очередной раз обещаю себе, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы она никогда от меня не ушла.
Алина поворачивается набок, носом утыкается в бутоны тюльпанов. Слышу, как она громко вдыхает и, наконец, открывает глаза. Часто моргая, смотрит на цветы. Нежно улыбается.
У меня всё тело вибрирует от её улыбки, а пульс подскакивает.
Облизав свои пухлые, пересохшие ото сна губы, переводит взгляд на меня.
– Подглядываешь?
– Конечно. Как и всегда.
Встаю с дивана, стягиваю футболку и штаны. Уложив Алину на спину, нависаю над ней и наконец-то впиваюсь в её губки.
– С днём рождения, родная. И с нашей официальной годовщиной.
Мы решили отмечать годовщину именно в тот день, в который стали и физически близки. Когда между нами не осталось никаких границ. С нашего первого раза.
– И тебя с годовщиной. Спасибо за цветы, – звонко чмокает меня в скулы, щёки.
Удерживаю свой вес на локтях, чтобы не раздавить Алину.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
И добавляет уверенно:
– Правда. Всё отлично.
Вчера у моей девочки болел живот. Я запаниковал, хотел вызвать скорую. Но она позвонила своему гинекологу, проконсультировалась, приняла таблетку. В общем, Алина умеет действовать с холодной головой. В нашей семье именно я порой веду себя как неадекватная истеричка, но я учусь таким не быть.
– Во сколько выезжаем? – спрашивает Алина, потянувшись к цветам.
– Сразу после... – лукаво улыбаюсь и забираю у неё один тюльпан.
– Сразу после? – с деланым удивлением поднимает брови.
А глаза улыбаются.
Сажусь на колени между её стройных ножек. Веду бутоном по губам, спускаюсь к шее, груди.
Щёчки Алины немного розовеют, а взгляд становится томным.
Скольжу лепестками по груди, нежно провожу по острым сосочкам. И потом вниз, по животику.
– Сразу после, – хрипло повторяю я. – Нам ведь можно, детка?
Алина запрокидывает голову назад.
– Можно... – выдыхает она и протяжно стонет.
Я быстро избавляюсь от белья и ложусь сверху.
Сердце долбит о рёбра, как сумасшедшее, а кожа моя горит. Мы оба полыхаем.
Вот оно – наше пламя. Обжигающее пламя любви, нежности, обожания, зависимости друг от друга.
Эта любовь порой причиняет боль. Но эта боль приятна и ни с чем не сравнима. Она лечит раны. Она исцеляет. Она – мой смысл жизни.
– Люблю тебя, родная, – смотрю Алине в глаза.
– Я очень-очень сильно тебя люблю, – отвечает она.
– И я очень-очень.
Овладеваю её губами. Мы наслаждаемся друг другом, делая это утро ещё более ярким и незабываемым.
А потом я подвожу Алину к окну и открываю штору. На секунду слепнем оба от сияющего вовсю солнца. Март – и уже совсем тепло. Всё, как она хотела. В Краснодаре жить довольно комфортно. Но сегодня я хочу подарить ей не только весну, а целое лето.
Торопливо собираемся в дорогу. Чёрный сам запрыгивает в переноску. Выходим во двор, грузимся в машину.
– Он что, всю дорогу будет там сидеть? – посматривает Алина на кота.
– Нет. Я выпущу его, когда научится себя вести.
Чёрный начал драть мебель. Вероятно, весна действует на всех по-разному.
Бросаю взгляд назад. Вижу, что Чёрный смотрит на меня с вызовом. Мы бы могли оставить его дома, но не с кем. Бабушка Валя улетела к себе домой, пожив с нами в Краснодаре всего месяц.
Этот климат ей не подошёл, как она нас убеждала. Но на самом деле она просто не хотела нам мешать.
«Вы – муж и жена. У вас теперь своя семья. Мне тут не место», – заявила она после наших бесконечных попыток заставить её остаться.
– Ладно, выпусти его, – сжаливаюсь над Чёрным. – Но если эта морда будет драть кожаный салон, я высажу его на трассе.
– Не высадишь, – с улыбкой говорит моя мышка. Развернувшись назад, сюсюкает с котом: – Не слушай его, Чёрненький. Ничего он тебе не сделает, этот злюка. Ты же знаешь, что он только с виду такой грозный, а на самом деле добряк из добряков.
Ухмыляюсь. Ага, добряк.
Видела бы она, как я недавно спарринг-партнёра размотал. Тренер был в восторге.
Спорт всё ещё мне очень помогает. Внутренний негатив, который сидит во мне из-за отца – это хорошая батарейка. Я направляю всю эту энергию на тренировки. Тренер обещает, что скоро получу КМС. А потом и на мастера спорту могу замахнуться. Да и вообще, с моими данными мог бы участвовать в серьёзных турнирах по вольной борьбе. Но я пока это обдумываю.
Наблюдаю в зеркало заднего вида, как Чёрный запрыгивает на заднюю полку и, распластавшись там, закрывает глаза. Алина садится прямо, и я протягиваю ей правую руку. Она подаёт мне тоже правую, чтобы состыковать наши кольца. Гравировки на них соединяются, образуя слово «любовь». Половинка этого слова написана на её колечке, а другая половинка у меня.
Я хочу сделать такую татуировку, но пока не готов портить красивое тело Алины никакими надписями. Хотя она согласна и даже в восторге от этой идеи.
Наша свадьба была очень скромной и состоялась спустя месяц после того, как мы узнали о беременности.
В общем, данное Столярову обещание сдержать не удалось. Алина не доучилась даже до конца первого курса, взяла академ. Я перевёлся на заочку.
Судьба всегда вносит свои коррективы. Мне нынешние коррективы нравятся. А Столяров всё это переживёт. У него там женщина появилась. Спортивный врач, массажист. Мой тесть теперь не такой бука, как раньше.
Выехав на трассу, ускоряюсь. Алина просматривает онлайн-карту.
– Никаких заторов вроде бы нет. На серпантине только немного плотно, – говорит она.
До серпантина нам ещё пилить и пилить. А вся дорога займёт часов шесть. И это в лучшем случае. Но на самом деле больше, потому что я планирую остановиться в каком-нибудь приличном ресторанчике во время обеда и устроить там праздничную трапезу. У моей девочки день рождения. Хочу, чтобы ей было хорошо.
– Не укачивает, родная? – переплетаю наши пальцы.
– Всё хорошо. Только держи, пожалуйста, руль обеими руками, – вытягивает свою кисть.
Показательно надуваю губы, но делаю так, как она просит.
Около десяти часов звонит её отец. На громкой слушаем его поздравления.
– Зря вы, конечно, в такую даль подались, – не может он удержаться от нравоучений. – Да и не сезон сейчас для моря.
– Мы купаться не собираемся, – отвечаю я. – У нас встреча с друзьями.
Лучшее время выбрать было просто невозможно. Дан с Лизой* прилетели в Сочи навестить родственников Аверьянова. Макс с Полиной** подстроились и тоже будут там этим вечером. Только Дамира и Евы*** не будет, но мы договорились связаться с ними по видеосвязи.
Друзей мне очень не хватает. Они – часть меня. Эту часть невозможно ничем заменить, к сожалению. И вот я напитаюсь немного за проведённые вместе с ними выходные и буду жить дальше. До следующей нашей встречи.
Усмехаюсь. Алина сделала меня сентиментальным придурком.
К обеду выползаем на серпантин. Алина на глазах бледнеет от всех этих крутых поворотов, и я сворачиваю в ближайший посёлок. Торможу, берусь за телефон. Нахожу на карте ресторан, читаю отзывы.
– Я не голодна, – говорит мышка.
– Ты, может быть, и нет, а вот Данчик очень голоден.
Алина задумчиво гладит свой животик.
– Ты прав. Даня, наверное, голоден. Давай поедим.
То-то же!
Аверьянов умрёт от счастья, когда узнает, как будут звать моего сына.
Ресторан оказывается вполне приличным. Алина с удовольствием съедает куриную лапшу, я отправляю в себя двойную порцию солянки. Ем я теперь много, моя мышечная масса прибывает на глазах. Да и размер... Я уже на голову перерос отца и в плечах в разы шире его.
Мышка по сравнению со мной – маленькая кнопка. Раздавить её порой боюсь, чересчур увлёкшись в процессе наших любовных игр.
В Сочи мы прибываем к четырём. Набираю Максу, но его телефон пока недоступен. Наверняка они ещё в самолете. Придётся подождать, пока они с Полей доберутся до нас из Адлера.
По навигатору рулю к гостинице, в которой остановились Дан с Лизой. У родственников они пробыли три дня, а сегодня перебрались сюда. Жена Аверьянова в положении. Срок – около семи месяцев. Двойня. Девчонок ждут.
Как Дан решился на это путешествие, понятия не имею. Безбашенность его порой зашкаливает.
Выезжаем к побережью. Взгляды устремляются на море. Оно невероятного лазурного цвета. А солнце палит, как в июле, миллионами искр отражаясь от водной глади.
– Ммм... Как жаль, что окунуться нельзя, – надувает губки Алина.
– Мы приедем следующим летом. И вообще, будем отдыхать тут каждый год. Может, домик купим. Станем с тобой южанами.
Она кладёт голову мне на плечо, мечтательно вздыхает, гладя свой животик.
Въезд в гостиницу прямо за нами, но мы ещё долго не можем оторваться от открывшейся красоты.
Когда заходим в отель, нас встречает управляющий. Отдаю документы.
Регистрировался я на фамилию Коршунов. Моя мышка теперь тоже носит эту фамилию.
Так уж вышло, но род Грозных продолжается совсем под другой фамилией... Это очень злит отца. Недавно я получил от него весточку из тюрьмы. Как он узнал мой номер, не знаю. Но, судя по тексту, выяснил он только номер. Потому что пытал меня, где я сейчас обитаю и почему не навещаю его в тюрьме. Ну и куча претензий по поводу смены фамилии...
С неделю я обдумывал, что писать в ответ. И писать ли вообще. Мы решали это вместе с Алиной, и она настояла на ответном письме.
Моя мышка слишком добрая, и она умеет прощать.
В итоге я ответил, но довольно коротко и сухо. Что у меня всё хорошо, и что я не приеду к нему.
Отец сделал свой выбор, отказавшись от мамы. А я делаю свой – отказываюсь от него. В письме я поблагодарил его за деньги на моих личных счетах и пообещал, что верну ему их, как только заработаю нужную сумму. Всё. Мне больше нечего было добавить. Об Алине я не написал ни строчки. Это не его дело.
Обвешанный сумками, держа в руке переноску с котом, следую за администратором, который тоже несёт наши вещи. Алина едва поспевает за нами, всё время отвлекаясь на красоты внутреннего дворика отеля. Обходим главный корпус, двигаемся к одноэтажным домикам.
Дан очень тщательно выбирал место. Здесь своя открытая кухня под навесом, огромная беседка, свой бассейн, который наполнили по нашей просьбе.
Не факт, что наши беременные жёны будут купаться, всё же на улице не тридцать градусов жары, а мы вот занырнём сто процентов.
Дверь одного из домиков распахивается, на крыльце появляется Аверьянов. Довольно ухмыляется.
– Гроня! – выкрикивает он дурацкое прозвище, которым задолбал меня в детстве.
– Аверя! – хмыкаю я, поставив сумки.
Дан вальяжной походкой приближается ко мне. Тоже прибавил в объёмах. А в детстве был дрыщ дрыщём. После детского дома долго не мог отъесться и нарастить мяска.
В груди ухает от этой встречи. Расплывшись в глуповатой улыбке, протягиваю Дану руку. Он притягивает меня к себе. Обнимаемся, похлопываем друг другу по плечам.
– Звиздец, ты кабан! – фыркает Даньчик.
– Ты тоже, брат. Ты тоже...
– Ты там ревёшь, что ли? – стебёт меня Аверьянов.
Легонько вмазываю ему под дых. Показательно сгибается пополам.
В этот момент слышится звук открывающейся двери, и я оборачиваюсь. Из домика выходит Лиза. Живот у неё просто огромный... Она держится за поясницу. Кажется, что даже стоять ей тяжело, не то что ходить.
Дан смотрит на Алину и довольно скалится. Сейчас ты будешь ещё больше лыбиться, придурок.
