Текст книги "Пепел после тебя (СИ)"

Автор книги: Кира Сорока

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 28

Алина

Роберт: Во сколько завтра заканчиваются твои уроки?

Я: Вроде бы в час.

Роберт: Заеду. Завтра фотосессия. Твоим лицом заинтересовался Париж.

Что?.. Париж?

Я: Это как?

Роберт: Франшиза известного французского косметического бренда.

Ооо...

Я: Хорошо. До завтра.

Но я пока не знаю, как к этому отношусь. Юлиана наверняка задохнется от гордости за меня. Будет лепетать, что это только начало. И как это престижно. А вот я сама, не планирую серьёзно увязнуть в модельной индустрии.

Отбросив телефон, влетаю в джинсы. Надеваю красивую блузку без рукавов, быстро прохожусь по ресницам тушью.

Опаздываю, похоже. Егор позвонил и сказал, чтобы я была готова через полчаса. Но, кажется, прошло уже больше. Он внезапно перенёс поход в кино с шести вечера на два. Не знаю, почему.

– Алин, а ты куда? – восклицает бабушка, застав меня в прихожей.

Так и хочется пропеть «На свидание!», но я стираю глуповатую улыбку с лица и разворачиваюсь к бабушке.

– С Таней договорились позаниматься. У неё.

– Нет бы к нам пригласила, – поджимает она губы. – Хоть какое-то мне разнообразие.

Ой... Совершенно я про бабушку забываю, считая, что её сериалы развлекают.

– Ну давай с тобой погуляем, хочешь? Когда вернусь. Пройдёмся перед сном по району.

Она оживает.

– Посмотрим. А ты допоздна?

Пожимаю плечами.

– У нас там реферат. И проект. И ещё какая-то таблица, – с тяжёлым сердцем вру я.

Бабушке говорить о Егоре не стоит. Она ведь сразу отцу позвонит. И не для того, чтобы наябедничать, а просто захочет поделиться. Мол, Алинка наша парня нашла. На свидания бегает. А отец в ту же минуту билет забронирует и в тот же день прилетит. Он за меня очень переживает.

– Ладно, беги, – отступает бабушка.

Я надеваю куртку, шапку, обуваюсь... Звонко чмокнув её в щёку, вылетаю за дверь. Успеваю поймать пытливый прищуренный взгляд. Не догадываться о моём окрылённом состоянии может разве что слепой. А бабушка глуховата, но отнюдь не слепа.

С колотящимся сердцем выбегаю из подъезда, забыв о том, что на улице гололёд. Мои ноги тут же куда-то едут, а тело за ними не успевает. Взмахнув руками, успеваю только зажмуриться перед тем, как шлёпнуться на лёд пятой точкой, но вдруг оказываюсь прижатой к тёплому и сильному спасению.

– Поймал!.. – звучит возле виска.

Подняв голову, смотрю на Егора. Он улыбается.

– Видишь, какая я неуклюжая, – бормочу, потерявшись в омуте его глаз. – Зачем я тебе такая?

Не знаю, почему это говорю. Наверное, до сих пор не верю, что такой, как Егор, в меня влюблён. Всё время ущипнуть себя хочется. Вдруг я сплю?

Не выпуская из рук, Егор ведёт меня к машине и помогает сесть. Вообще-то, мы договорились встретиться возле его подъезда, чтобы не светиться под окнами соседей, но, видимо, он решил пренебречь осторожностью.

И сейчас я прощаю ему это. От собственных слов про неуклюжесть мне немного неловко.

Машина заведена, но Егор не спешит трогаться. Обхватив рукой затылок, притягивает мою голову к себе. Губы к губам. Долго и нежно целует. И шепчет, отстранившись:

– Ну какая же ты неуклюжая, мышка? По-моему, ты самая... самая... В общем, самая-самая, – хрипло усмехается. – Видишь, какой я «красноречивый» с тобой? Самому тошно. Даже комплименты говорить не научился. Раньше как-то и без них нормально жилось.

– Мне нравятся твои комплименты, – краснею я до кончиков ушей.

– Даже если я назову тебя охренительной?

– Особенно тогда.

– Что ж...

Вновь накрывает мои губы своими. Теперь поцелуй требовательный и чертовски взрослый.

– У тебя охренительные губы, Алина, – говорит Егор, посмотрев на меня долгим проникновенным взглядом. – Всё, поехали в кино.

Берётся за руль одной рукой, второй хватает мою кисть и переплетает наши пальцы. И мы едем всю дорогу вот так. Кожа горит в том месте, где Егор мягко поглаживает подушечкой большого пальца.

Мне даже говорить ничего не хочется. Я просто смотрю на парня. На то, как он сосредоточенно следит за скользкой дорогой, на его напряжённый лоб и расслабленные губы. Они у него тоже охренительные. А вон ту великолепную родинку на его скуле я раньше не замечала.

По венам струится чистый кайф от происходящего. Никаких больше войн, побегов, страданий. Я – девушка Егора Грозного. Сама себе не верю!..

– Скажу то, что ни разу в жизни не говорил, – бросает на меня взгляд, когда встаём на светофоре. – Ты меня смущаешь.

– Да?.. Прости, – и я тоже вмиг смущаюсь и отвожу взгляд.

За подбородок поворачивает обратно.

– Нет, лучше смотри. Буду и дальше смущаться, но ты смотри на меня, пожалуйста.

В голосе нежность и немного печали. Не удержавшись, подаюсь к нему и приникаю губами к его скуле. Целую маленькую родинку. Слышу тихий стон парня, и мурашки бегут по позвоночнику от этого вибрирующего звука.

Сзади кто-то сигналит. Кажется, уже зелёный...

Наконец мы прибываем в кинотеатр. Куртки оставляем в гардеробе, покупаем попкорн и напитки. Я даже не обращаю внимания на то, какой сок мы берём и с каким вкусом попкорн. Есть совсем не хочется. Мой организм хочет насыщаться только Егором.

– Почему ты передумал насчёт шестичасового сеанса? – спрашиваю я, когда занимаем места в кинозале.

– Хотел поскорее тебя увидеть.

– Я тоже...

Егор поднимает подлокотник между нами. Обнимает меня за талию, притягивает к своей груди. Я удобно устраиваюсь на ней, прижавшись щекой. И дышу-дышу-дышу, напитывая лёгкие ароматом его тела. Что-то морозно-свежее с нотками хвои...

Свет выключается, и мы смотрим кино. Ну как смотрим... Если кто-то спросит меня минут через пятнадцать после фильма, о чём он был, я точно не отвечу. Потому что вообще не улавливаю сути. Хотя кино должно быть классное. Новинка, полный аншлаг в кинотеатре. Космический боевик.

К попкорну мы так и не притрагиваемся. Время от времени Егор обхватывает моё лицо руками, притягивает к себе и надолго завладевает губами... Потом, спохватившись, отпускает, словно вдруг вспомнив, зачем мы сюда пришли. А через несколько минут всё повторяется снова. Его губы, мои... Сбившееся дыхание... Мурашки по всему телу... Пожар в груди... Пресловутые бабочки в животе... Рядом с Егором они бунтуют и бьют крыльями.

Свет в зале загорается, и я отчаянно моргаю, возвращаясь в эту реальность. Мы не торопимся вставать, дожидаясь, пока большая часть зрителей его покинет. Не хочется толкаться. Рядом с нами сидит какая-то парочка. Парень с усмешкой говорит своей спутнице:

– А о чём хоть фильм-то был?

Она награждает его игривой улыбкой.

Эти двое тоже целовались весь сеанс. И теперь мы с Егором переглядываемся, едва сдерживая смех.

– Хороший был фильм, – невозмутимо говорит Егор. – Не скучный.

– Ага. Я бы сказала, романтичный.

Ребята уходят, посмеиваясь. Мы тоже покидаем кинозал.

– Надеюсь, ты проголодалась, – Егор тянет меня за руку в сторону фуд-корта. – Потому что я очень голодный.

Его глаза так блестят, что мне кажется, что едой он свой голод не утолит.

Господи, бабочки, успокойтесь...

Глава 28.2

– Расскажи мне про своего чёрного пушистого друга.

Егор втягивает колу через трубочку, хитро улыбается.

– Он наш земляк. Жил рядом с твоим домом. Ну... там... бегал от собак, жил своей кошачьей жизнью. А потом повстречал меня и решил, что мы теперь друзья. И вот... он тут.

– Ты забрал его с улицы?

Егор кивает. Кажется, теперь я влюблена в этого парня ещё больше.

– Оо, наш заказ, – спохватывается Егор, когда на табло появляется наш номер.

Возвращается с подносом, на котором бургеры, картошка фри, креветки в кляре, пирожки с малиной... Похоже, мы заказали всё, что было в меню.

Гроз набрасывается на еду, а я невольно думаю, чем он обычно питается. Наверняка не силён в готовке. И мне просто необходимо накормить его домашней едой. Из-за ранней смерти мамы мне пришлось приспосабливаться, и я научилась готовить. Юлиана не хотела этого делать. Кухня всегда была на мне.

Развернув бургер, жую, не чувствуя вкуса. Видимо, от острой влюблённости вкусовые рецепторы временно перегорели. Или реагируют только на вкус губ Егора.

– Если думаешь, что я тебя отпущу сразу после того, как прикончу этот поднос, то даже не рассчитывай! – с деланой угрозой в голосе говорит Егор.

Подражая ему, парирую строгим тоном:

– Даже не надейся, что сплавишь меня так просто. Кино, кафе... Пфф!.. И это всё, что ли?

Мы улыбаемся и пожираем друг друга глазами. Голос Егора просаживается:

– Я бы хотел пригласить тебя к себе. Обещаю, ничего, кроме поцелуев, не будет.

– Обещаешь? – кокетничаю, хлопая ресницами.

– Обещаю.

– Я подумаю, – прячу улыбку за стаканчиком колы, губы смыкаются на трубочке. И вдруг из меня вылетает: – Блин!..

Потому что в поле моего зрения появляется самодовольное лицо Маши. Она нас увидела. И теперь выглядит так, будто наткнулась на сенсацию. К ней подходит Милана. Следом появляется Купидонов. Эта троица переговаривается, поглядывая на нас.

Здесь полно свободных столов, но они с подносами наперевес направляются именно к нам.

Я напряжена, и Егор невольно напрягается тоже. Бросив взгляд через плечо, видит приближающуюся к нам компанию. Тянется к моей руке, лежащей на столе, сжимает.

– Не парься. Сейчас они уйдут.

Перехватываю его пальцы.

– Не надо, пусть сидят.

– Уверена?

Киваю. Мы ведь одноклассники. Нам ещё четыре месяца вместе учиться.

– Какие люди! Надеюсь, не против нашей компании?

Первой за столик опускается Милана. Потом недовольный Максим. Видимо, не он инициатор подсесть к нам. Маша тоже присаживается. На последний свободный стул рядом с Егором. Окидывает его вызывающим взглядом и говорит бесцеремонно:

– Сначала Жанна, потом Таня, теперь Столярова. Да ты нарасхват!

– Алина! – поправляет её Егор ледяным тоном. И тут же огрызается: – Не лезь. Тебя это никак не касается.

– Ох, простите!.. – паясничает Маша.

А Егор смотрит на меня умоляющим взглядом и безмолвно просит разрешения послать её к чертям. Вообще их всех послать. Коротко качнув головой, запоздало отвечаю Милане:

– Не против. Конечно, располагайтесь.

– Вот и славно, – фальшивая улыбка не сходит с её лица.

Милана поправляет свои белокурые локоны и пробует десерт, который принесла. За столом повисает пауза. Маша ест картошку фри. Макс ничего не ест и выглядит довольно угрюмым.

– Хорошо, что ты с Таней разбежался, – невозмутимо говорит Милана Егору. – Она больная.

Несмотря на то, что Таня последнее время ведёт себя странно, мне хочется встать на её защиту.

– Её здесь нет, – говорю Милане. – Это неэтично – говорить о ком-то за его спиной.

Милана закатывает глаза.

– Ты даже не знаешь, что она сделала!

Максим напрягается.

– Лан, всё, хватит.

Невозмутимая маска Миланы начинает трещать по швам.

– Не вздумай её защищать! – тычет пальцем в его плечо. – Она больная, и всё тут. Фанатичка долбаная. Вот что ты о ней знаешь?

Последний вопрос адресуется мне.

– Мы не будем говорить о Тане, – упрямо стою на своём.

Хотя узнать, о чём речь, на самом-то деле хочется. Хотя бы версию Миланы услышать.

Маша ёрзает на стуле. Видимо, этот разговор ей не нравится. А Егор просто окидывает всю троицу холодным взглядом и обращается ко мне:

– Поехали. Здесь стало скучно.

Хвала его природной резкости! Я бы ещё минут двадцать искала повод вежливо откланяться.

Мы синхронно поднимаемся из-за стола. Милана тоже вскакивает и хватает меня за руку.

– Дам тебе совет: не подпускай её к своему парню, – шипит он мне в ухо. – Из Англии она сбежала не из-за развода родителей, а из-за судебного запрета приближаться к своему однокласснику. Она его преследовала.

Колени у меня подкашиваются, и я чуть не падаю на стул. Но Егор бесцеремонно отодвигает Милану и тянет меня за руку. Мы уходим, не оборачиваясь.

Я не осознаю, как мы одеваемся и садимся в машину... Лишь требовательный тон Егора выводит меня из ступора.

– Что она тебе сказала?

Мы стоим на светофоре, и Егор строго смотрит на меня.

– Да чушь какую-то... – мне даже нервно почесаться хочется от услышанного. – Якобы Таня кого-то преследовала, живя в Англии. Одноклассника. И получила судебный запрет к нему приближаться.

Но Егор не выглядит удивлённым.

– Боже... Ты знал! – осеняет меня.

Он небрежно пожимает плечами. Загорается зелёный, мы трогаемся с места.

– Егор, ответь! – прошу я. – Милана правду сказала?

Кивает.

Ну точно... Он всё знает. Предположу, что не только о Тане.

Егор, словно подслушав мои мысли, произносит:

– Я хорошо изучил наш класс, мышка. Мы попали в серпентарий. Быстрее бы доучиться и свалить. Одно тебе скажу: с этой минуты ты общаешься в школе только со мной. Увижу косые взгляды в твою сторону – разнесу всех к херам. И даже не пытайся меня переубедить, я всё решил.

В замешательстве смотрю в окно. Егор меня, конечно, сейчас не удивил. Да, он привык решать все вопросы силой и всё контролировать. Но я не хочу никакой войны. Ни с ним, ни с одноклассниками. А вот информация про Таню выбила меня из колеи.

– Ты прав, – мягко говорю я. – Быстрее бы доучиться.

Ловлю на себе недоверчивый взгляд Егора.

– Больше ничего не добавишь?

– Например, что?

– Ну там... Халидов...

Вздыхаю.

– Руслан – хороший парень. Но если тебе неприятно, что мы общаемся, то...

Договорить я не успеваю. Мы встаём на очередном светофоре, и Егор резко притягивает мою голову, положив ладонь на затылок, и впивается в губы. Целует так долго, что нам начинают сигналить. А отстранившись, произносит, теряя голос:

– Ты самая лучшая, моя мышка... Обожаю тебя!

Мои щёки пылают, в груди закручивается вихрь, дыхание перехватывает, а глаза наполняются слезами...

Обожаю тебя...

Это прозвучало как признание в любви.

В памяти всплывает голос Ольги Абрамовны: «Любовь его пугает. Он недополучил её в детстве, поэтому почти не знает, как она выглядит. Есть лишь размытый образ. И он действует вслепую, на голых инстинктах».

Сейчас Егор инстинктивно хочет отгородить меня и от врагов, и от других парней. Собственнические инстинкты в нём крайне развиты. Возможно, это не совсем нормально... Но я уже смирилась с тем, что в наших отношениях нет места нормальности.

И если Егор решил подарить свою хрупкую любовь именно мне, я ни за что её не разобью.

Да плевать мне на Халидова! На весь класс плевать!

Немного помешкав на въезде во двор, Егор всё же паркуется у своего подъезда. Его взгляд становится просительно-заискивающим.

– У меня есть горячий чай. И конфеты, – говорит он, отстёгивая мой ремень и заодно проводя губами по скуле.

– Какие конфеты?.. – вновь заигрываю я.

– Вкусные... – прикусывает мочку уха.

– Тогда пошли, – открыв дверь, выскальзываю на улицу.

Наверняка щёки как у помидора... Прохладный воздух приятно остужает разгорячённое лицо.

В лифте мы поднимаемся молча, не сводя друг с друга потяжелевших взглядов. Когда Егор открывает дверь в квартиру, я вдруг вспоминаю:

– Ой! Мне ещё с бабушкой вечером гулять. Так что я ненадолго.

– А меня с собой возьмёте? – тут же спрашивает Гроз.

Не знаю, что ответить. Но он меня не торопит.

Разуваемся, снимаем куртки. Егор сразу избавляется от водолазки, оставаясь в майке, которая классно на нём сидит.

– Соблазнять меня решил? – говорю я, не успев вовремя поймать эти слова.

Снова вспыхиваю, словно новогодняя ёлка.

– А ты соблазняешься? – он притягивает меня к себе, ведёт в гостиную. – Ладно, не отвечай. Сам всё вижу, – добавляет с хитрым игривым прищуром.

Вот же ж... Сейчас я его стукну!

Усадив меня на диван, идёт ставить чайник. А я, не в силах сидеть на месте, вскакиваю и подхожу к тренажёрам возле балконной двери. Гребля, турник... А этот для бицепсов. Отчётливо представляю, как парень тут занимается...

Слышно, как на кухне шумит чайник. И голос Егора:

– Кыс-кыс... Чёрный, иди есть!

Меня умиляет то, что он подобрал бездомного кота. И даже привёз его с собой!

– Хочешь потренироваться? – Егор внезапно появляется рядом.

Отрицательно качаю головой, вжимаясь в тренажёр. Гроз ловко ловит меня в капкан, положив руки на перекладины по обе стороны от моих бёдер. Между нами полыхает пламя. Но Егор не напирает, не пытается поцеловать. Опускается на скамью и, потянув меня за талию, сажает на свои колени. Обнимает, обхватив руками крест-накрест под грудью, и зарывается носом в мои волосы.

– Я могу вечно так сидеть, – тихо говорит он.

Моё сердце щемит от нежности.

– Я тоже.

– А насчёт бабушки, – продолжает он, – я ни на чём не настаиваю. Но хотел бы быть ближе к тебе и твоей семье.

Своей семьи у Егора, можно сказать, сейчас нет. Если вообще когда-нибудь была.

– Ты погуляешь с нами, Егор? – с улыбкой разворачиваюсь к нему.

– С удовольствием, – отвечает он, и наши губы наконец встречаются.

Глава 29

Гроз

– Нам, наверное, уже пора...

Но вместо того, чтобы встать, моя мышка только теснее ко мне прижимается. Не знаю, каким чудом я затащил её на кровать в своей спальне. Не иначе, как обещанный фильм на плазме ей зашёл. Не иначе...

Мы не раздеты. И скромно лежим поверх одеяла. И объятья у нас скромные и нежные. С моей мышкой по-другому нельзя. Убежит и спрячется в норку.

Люблю её... Грудь буквально выламывает от объёмности чувств.

«Любовь – это боль»... Вспоминаю, как однажды написал это. Почему? Потому что даже когда хорошо, всё равно больно. Потому что всё это заканчивается...

Но сейчас мне хоть и больно немного, но всё же это приятная боль. Напоминающая о том, что я могу потерять. И я ни за что это не потеряю. Ничего у нас не закончится!

– Твоя бабушка любит театр?

Алина приподнимается с моей груди и смотрит в глаза.

– Не знаю. Наверное.

– Тогда куплю билеты на следующие выходные. Сходим втроём.

– Ты серьёзно? – загорается её взгляд. – Бабушка наверняка будет в восторге. Она давно никуда не выбиралась.

Чмокает меня в щёку, но я ловлю её губы и углубляю поцелуй. Через несколько секунд пульс начинает частить, а мысли путаются. ААА! Как же сложно-то в руках себя держать!

Первым отстраняюсь и вскакиваю с кровати.

– Идём на прогулку, да? – натянуто улыбаюсь Алине, пытаясь усмирить накатившее возбуждение.

Я бодрячком, да. Бодрячком!

Уговоры-уговоры...

– Да, идём, – она выглядит смущённой.

Ведь всё прекрасно видит. Понимает, что со мной делает.

Мы одеваемся. Алина звонит бабушке, просит её выйти. Дожидаемся бабу Валю возле подъезда.

– Ну? Как будем меня представлять? – довольно ухмыляюсь, притянув Алину к себе.

– Давай правду скажем, – утыкается носиком в мою шею. – Всё равно ведь догадывается она.

– А отец?

– А отца здесь пока нет. Вот когда приедет, тогда и буду решать, как и что говорить.

– Мы будем решать. Не ты, – поправляю её.

Поднимает на меня благодарный взгляд. Прикусывает губку.

– Забыла сказать...

– Что? – я не дышу.

Что-то мне подсказывает, что скажет что-то нежное.

– Я тоже тебя обожаю, Егор!

И звучит это как признание в любви.

– Моя девочка...

Ни договорить, ни прижаться к её губам не успеваю, потому что дверь подъезда распахивается. Баба Валя делает шаг из подъезда, и я на автомате подрываюсь к ней. Там всё ещё скользко, никто ничем не посыпал. Женщина ожидаемо поскальзывается, но я успеваю её поймать. Охнув, хватается за меня. Совершенно растерянная. Алина подхватывает её с другой стороны.

– Стоишь, бабуль? – громко спрашивает девушка.

– Ещё нет, – глухим голосом отзывается она, а потом вглядывается в моё лицо. – Ой, спасибо тебе Алинин одноклассник! Напомни, как тебя звать-то.

– Егор.

Веду бабу Валю на менее опасное место.

– Погуляем сегодня втроём, ты не против? – подключается Алина и берёт бабушку под руку.

– Я только за, – с подозрительным прищуром смотрит то на меня, то Алину.

Моя мышка права – она догадывается.

Медленно идём по тротуару. Потом сворачиваем к аллее. Температура – градусов двенадцать ниже ноля. Но мне ни черта не холодно. Чувства, бурлящие во мне, греют похлеще печки. Баба Валя присаживается на лавочку, Алина рядом с ней. Я остаюсь стоять.

– Вы дружите, я так понимаю? – взгляд старушки становится требовательным.

– Да. Дружим, – киваю я. – Алина мне очень дорога.

Бабушка легонько пихает Алину в бок. На её лице выражение типа «Слышала? Вот это ничего себе!»

– И что, у вас это взаимно? – спрашивает у внучки.

– Взаимно, бабуль, взаимно! – смеётся Алина. – Егор очень хороший.

– Посмотрим, что Гена скажет, – негромко замечает бабушка Валя, отводя взгляд в сторону.

А Гена у нас – Геннадий Степанович Столяров! Ничего хорошего он мне не скажет, конечно же... Но мы и с этим разберёмся.

– Расскажи о себе, Егор, – просит меня бабуля.

Выдыхаю и, внутренне встряхнувшись, формулирую удобоваримый ответ.

– Ты местный? – не утерпев, сама начинает задавать вопросы.

– Нет. Мы с Алиной из одного города.

– Вот как? – её брови прыгают так высоко, что почти скрываются под вязаной шапкой.

– Да. Так уж вышло, что мы были знакомы раньше и встретились здесь.

И, видимо, я что-то не то говорю, потому что на лице Алины появляется явное неодобрение. Но я уже начал, обратной дороги нет.

– Мы плохо расстались там... раньше, – говорю как на духу. – Я поехал за ней, чтобы разобраться во всём.

– В чём? – испытующе смотрит на меня бабушка Валя.

Глубоко вздохнув, коротко произношу:

– В себе.

– Разобрался?

– Более чем. И понял, что хочу всё исправить. Как я уже сказал, Алина мне очень дорога.

Баба Валя долго переваривает мои слова, потом поднимается с лавочки.

– Холодно. Пойдёмте, погуляем.

Выходим на оживлённую улицу. Алина показывает глазами на симпатичную кофейню, и я быстро улавливаю её месседж. Приглашаю своих спутниц внутрь. Устроившись за столиком, выбираем чай. Нам приносят фруктовый в заварном чайнике и три чашки. Вместе с Алиной уговариваем бабушку Валю на десерт. Она смущённо отнекивется. Тогда я, взяв на себя ответственность, покупаю целый торт. Его там же разрезают и три куска на тарелочках приносят нам.

Неторопливо поедаем торт, говорим о школе, об учителях и успеваемости, просто о погоде. Нас окутывает тёплая домашняя атмосфера. Мне хорошо и даже безмятежно.

– А вы с Таней сегодня всё, что хотели, сделали? – вдруг спрашивает баба Валя у внучки.

Я вижу, как щёчки Алины розовеют, а взгляд становится виноватым. Она кивает.

– Да, всё успели.

До меня сразу доходит, что Алина соврала бабушке, чтобы пойти со мной на свидание. Соврала, что будет делать с Таней уроки.

Мне нужно оградить мою мышку от этой Тани, даже если она нужна для алиби. Её вообще не должно быть в нашей жизни. Девочка, и правда, с приветом, блондинка Купидона не соврала. Но и она сама далеко не ангел. Да и Купидонов.

Короче... Либо они не трогают Алину от слова «совсем». Либо я буду очень зол и так качественно набросаю говна на вентилятор, что вся школа вздрогнет.