Текст книги "Я. Хочу. Тебя. (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)
11 Глава 11
– Арман!
Уже почти делаю шаг из окна.
Вперед.
Следом за своей добычей.
Скалюсь, поднеся руку к раздувающимся ноздрям.
По запаху, что в башку лупит круче Ромкиных ударов. По вкусу. Найду. И разорву. Членом. На ошметки. Не то что имя свое забудешь. Как сдвинуть ноги представлять не будешь. Да!
– Уйди!
Рычу, отцепляя руку, что хватает за плечо.
Кто тут бессмертный? Меня остановить пытается? Встать между мной и моим трофеем?
– Ты слишком рано решил, что бой закончен, – оборачиваюсь, вижу хмурую рожу брата.
Как в кривое зеркало, блядь, смотрю.
Хотя нет. Какое, на хрен, зеркало? Я совсем на него не похож. Еще на ринге приметил. Ноздри у меня точно не раздуваются так, чтобы пар из ушей шел.
– Бой закончен, – пожимаю плечами, сдергивая его руку с плеча.
– Ни хрена, Арман! Я просто свалился. Один раз. Время не вышло. Можно упасть, но подняться. Это не поражение. Просто ты слишком быстро соскочил с ринга. Испугался продолжения?
– Роман…
Тяжело вздыхаю, еле сдерживая жгучее желание врезать по его хмурой роже. И бой, и попытка помериться силой ни хрена здесь ни при чем.
– Иди ты на хрен…
В последний момент опускаю кулак.
Отпихиваю брата в сторону.
Блядь. Уже не успел. Совсем темно и ни хрена не видно.
Но далеко же она не могла уйти, да? Пусть я и потратил пару лишних драгоценных минут.
– Эй! Ты просто сбегаешь от настоящего боя!
Летит мне в спину, когда я таки шагаю через окно.
Ну… Как шагаю…
Скорее вываливаюсь, пытаясь стряхнуть с плеча на землю прицепившуюся к нему оконную раму.
– Так поступают только трусы! Арман! Вернись! Ты же сам хотел настоящий бой! Ну? Что теперь? Позорно сбегаешь?
– Я голову тебе откручу, – бормочу, в несколько шагов обходя все крошечное пространство заднего двора клуба.
Хреново.
Девчонки нигде нет.
Калитка крошечная, правда, приоткрыта. А за ней заросли. Блядский искусственный то ли парк, то ли лесок. Мне теперь что? Под каждый куст заглядывать?
– Лучше вернись сама!
Вроде и спокойно бросаю в темноту. Даже ласково.
Пугать малышку еще не время.
Пусть понимает. Я не отступлю. Найду. Если уж решил, что моя, никуда ей не деться.
Но сейчас, если сама выйдет ко мне, буду спокоен. Спокоен, мать вашу!
– Арман Каримович, вы что?
Директор клуба, на которого наталкиваюсь, слегка попримяв крохотную калитку, почему-то шарахается.
Дрожит.
Чего?
Я ведь ласково. Нежно почти. Я же еще не разъярен!
Хотя…
– Демид!
Хватаю его за воротник обеими руками.
Слишком сильно трясется. Как бы не свалился мне под ноги. От земли его потом еще отряхивать.
– У тебя камеры где? Быстро. Покажи мне записи. Входящих, до начала боя. И потом. Особенно с этой стороны. С заднего двора.
Пока метаться буду, времени еще больше потеряю.
Лесок прочесывать с полчаса придется, никак не меньше.
А если слишком хитрая?
Если не из нужника вылезла через окно? А специально его распахнула, чтобы меня со следа сбить?
А сама вполне могла уйти по коридору. В зале, где еще полно людей, затеряться. И выскользнуть через главный вход.
– Да вы что? Арман Каримович! Вы же сами настаивали, чтобы никаких камер! Чтобы ваш бой никто не снимал!
Твою мать! Закрытый бой. Инкогнито.
Мы же не драчуны какие-нибудь клубные! Просто с братом силой потягаться решили. Не в зале, вдвоем, а вот так. Старые времена добрые вспомнить.
Я-то по малолетству дрался в клубах, да. Не думал, конечно, это своей профессией делать. Просто нравилось. Кайфовал. Хоть семья вся и возмущалась. Считала, что принижаю этим занятием род Багировых. А после забросил. Дела поважнее появились.
Но… В наших делах, кроме мозгов и хорошо заряженого ствола и сила нужна. Всегда. Никуда не денешься. Форс-мажоров, при которых кулаками поработать придется, никто не отменял.
Или сила, или подыхай. Такой закон.
Жесткий, но другого нет. Слабаков давят на раз. Как орешки.
А вот для него бои без правил лет с двенадцати стали хлебом. Кулаками пришлось себе все в жизни выбивать.
– Арман. Ты не увиливай!
Этот уже тоже рядом.
Снова мертвой хваткой в плечо впивается.
– Роман. Думаешь, в этой жизни только один Михалыч твой чемпионов мира тренировать может? Со мной Верминский сам работал. Пятерых чевпионом мира натаскал, межлу прочим! Еще до тебя. Думаешь, я от тебя реально сбегать стал бы? Я ведь сам этого боя искал?
– Так чего бежишь?
Нависает. Мать его. Да что за манера?
– Не до тебя сейчас. И не до боя. Но мы обязательно еще встретимся на ринге! Если хочешь еще раз понять, что не все лучшие бойцы на него выходят. Многие в зале тренируются. Камеры где?
Снова поворачиваюсь к Ревинскому, директору.
Уже трясу. Сам не заметив, как приподнял его над землей.
– Арман Каримович!
Покраснел весь. Раздулся. Руками воздух поймать пытается.
– Не было камер! Вы же оба! Настоятельно! Приказали! Тем более, у нас закрыьый клуб! Обязательное условие, чтобы не снимать!
–А то я не знаю. Как эти условия выполняются!
Блядь. Он что? Совсем на голову отбитый? Не понимает, что меня сейчас лучше не злить?
А то клуб у него. Хоть элитный, а очень, я посмотрю, хлипкий.
Щепок же сейчас от него не оставлю. Или наоборот. Одни щепки и останутся на месте заведения. Даже на шашлык пожарить не наберется!
Из него. Из директора этого. Ревинского. Шашлык.
–Арман. Камер точно не было. Мои люди все проверили перед боями.
Градов пытается развернуть меня вместе с трясущимся Ревинским к себе, но выходит с трудом.
– Твои люди тоже! Камер нет! Да отпусти ты его уже! Не видишь разве? Он сейчас тебе весь желудок на ноги вывалит!
– Чем хотите поклянусь!
Ревинский уже совсем багровый от перепугу. Или от хватки? Да ладно. Я же не сильно-то и встряхнул.
– Жизнью детей. Жены. Мамой!
– Баблом своим поклянись лучше!
Знаю. У этого прохиндея дороже бабла нет ничего.
– Если узнаю, что соврал, все отберу. И клубы твои закрою. Ясно!
Отшвыриваю подальше. К забору.
Вытираю руку о листву у калитки.
Блядь. Опять время потерял. Прямо порвать кого-нибудь хочется.
– Можешь объяснить, что стряслось?
Нет. Я его точно порву! Сколько можно хватать меня за плечи? Как репейник, ей-богу!
– Тебя не касается, Градов, – цежу сквозь зубы.
– Это из-за девчонки? Той, из-за которой ты почти весь бой похерил?
Блядь. Давно не видел такой омерзительной ухмылки. Так и тянет ее стереть с этой рожи. В кровь размазать.
– Я похерил? Кажется, повалился мне под ноги ты!
– Мне интересно было. На кого ты там смотришь. Так, что все удары пропускаешь. Вот и отвернулся пару раз, – лыбится.
– Я не отвлекаюсь на девчонок, – бурчу, отталквая этого дурака. – Тем более, во время серьезного боя.
12 Глава 12
– Да брось. Я, может, единственный, кто тебя поймет.
– Лучше. Уйди. С дороги.
Наклоняю голову. Теперь любое препятствие для меня, как тряпка для быка. Пусть понимает. Я сейчас ему лбом череп проломлю, если не отстанет
– Арман. Я помогу, если что.
Но я уже не слышу.
Его слова. Как и он сам, остаются далеко позади.
Втискиваюсь в крохотную комнатушку охраны. По дороге сметая несколько дверей с петель.
Вашу мать!
Кулак сам впечатывается в стену, разнося ее в крошку.
Реально, этот мудак так перепугался нас с Градовым, что не оставил ни одной камеры.
Хотя за предыдущее время, хоть клуб и якобы закрытый и ни хрена не записывает, записи все-таки есть!
Вылетаю на воздух. Кулаки сами по себе сжимаются и разжимаются.
По дороге успел за шкирку поднять и перетрусить почти каждого в зале.
Сквозь такую толпу пробиться непросто. Скрыться в ней вообще не хрен делать. Но в этой ситуации я каждую зубочистку сумел рассмотретьи пересчитать.
Если бы она была здесь, то не спряталась бы. Не скрылась.
Грудь вздымается как бешенная.
Как тогда, когда с Давидом на спор почти десять минут под водой просидели без воздуха. Или даже тогда так не пытался ловить воздух.
– Я тебя найду!
Шиплю в похолодевший до состояния инея воздух.
Найду, девочка. Даже не сомневайся.
Мой любимый гелик, в который раз за разом опускаю до стали сжатый кулак, вот точно не сомневается.
От него остается груда металлолома за секунды, пока снова, навязчивой мухой, не приближается Градов.
– Очень тебя понимаю, – цедит с ухмылкой, которую я снова жажду размазать по лицу. – Так бывает. Раз и навсегда. Я помогу тебе. Реально. Брат.
Вот уж ни хрена.
Ни хрена ты не понимаешь.
Да и какие мы, на хрен, братья. Если совсем чужие?
А как иначе?
Росли не вместе. Ты сам ушел из семьи. И хрен бы я из-за юбки расстрелял десять человек из самых уважаемых семей.
Ни хрена ты не понимаешь. Я и сам ни хрена не пойму.
Списал бы на адреналин после боя.
Но мог трахнуть любую. Любую взять.
Так нет.
Именно эта пробрала. До печенок. Пеленой накрыла. Сердце даже дергается так дико, как будто сто километро пробежал.
– Найдем. Прочешем все. Человек– не иголка в стоге сена, – что-то бубнит под нос, а я думаю про иголки.
Про иголки или скорее, даже жала. Которыми впилась в меня. С самого начала. С самого первого взгдяда, который уже так и не сумел отвести.
И про ногти, что впивались мне в плечи. Как судорожно дергалась под моими руками. Под каждым прикосновением.
Я землю переверну, но найду.
И даже еще не понимаю. Убить или трахнуть.
Или то и другое вместе? Одновременно?
Засадить по самые яйца и сдавить шею. Наблюдая. Пока будет биться в конвульсиях оргазма?
У тебя две дороги, девочка. И обе – в моих руках!
.
– Роман…
Ревинский тенью подходит к так и не отставшему от меня Градову.
– Там… В зале…
– Да не мямли! – взрывается тот.
Отряхивая плечо от его руки.
Понимаю.
Меня тоже жутко бесит это подобие мужиков.
Четко и ясно надо высказываться. Не лепетать, как девчонка под первыми прикосновениями мужской руки. И уж тем более, не трястись, когда тебя хватают на грудки.
– Там, в зале… Эта девушка… Вашего приятеля… Бойца…Волка…
– Да говори уже!
Ого! У Ромки из ушей реально сейчас пойдет пар. Неужели правду говорят, и он совсем не в Багировых? Дикий и бешенный? Хотя… Судя по его поступку в « Энигме», сдержанности в Градове, как он себя называет, ни на грамм.
Не были бы близнецами, реально решил бы, что его в роддоме подкинули.
– Ей плохо… там кровь.. И в общем… Сознание она потеряла…
– Твою мать, – Багиров цедит сквозь зубы, четко хватая Ревинского прямо за горло. – Я же тебе сказал. За его женщину ты головой отвечаешь!
– В зале было душно… Сами понимаете… Как всегда. И крики эти, шум… Она вроде глаза прикрыла, ну я и не обратил внимания…
– Эй. Градов. Ты что? Нянькой для чужих женщин, кроме прочего, заделался? Или уже Ангелина в прошлом, м? На новую, да еще и приятеля своего переключился? Выходит, зря людей перестрелял?
– На хрен иди, Багиров, – сверкает глазами, цедя сквозь зубы. – Дела у Волка. Отлучиться пришлось. Ты скорую вызвал?
Встряхивает Ревинского.
Бля. Директор клуба сегодня и правда желудок наружу выворачивать будет. И в лучшем случае только желудок!
– Я. Спросил. Твою мать! Скорую ты вызвал?
Ни хрена не понимаю. Таким его реально. Только с Ангелом его и видел. Он и правда другую себе завел? Охренеть.
– Вызвал, Роман Каримович…
Лепечет дрожащими губами Ревинский и тут же получает ребром ладони по этим самым губам.
– Никогда. Не приплетай ко мне. Это имя!
С яростью чеканит Градов, и я понимаю. Вряд ли нам удастся когда-нибудь стать настоящими братьями. Его голос звенит металлом. Даже со стороны, вроде, спокойно.
Но в нем столько ненависти, что можно начинать опасаться за жизнь Демида.
– Нормально можешь объяснить?
Вытряхиваю этого смертника из мощной руки брата.
– Что там стряслось? Что за баба?
– Волка женщина, ну, ты знаешь… Ему по делам пришлось срочно выехать. А у нее … Выкидыш может быть. Там беременность осложненная…
Роман забывает о Ревинском, как только раздаются сирены машины скорой помощи.
В секунду исчезает, и вот уже показывается во дворе с хрупкой девушкой на руках.
Даже отсюда, через окно , вижу, какая она бледная.
И струйки крови, что текут по рукам Градова, хлопаясь каплями о землю, ни хера не вдохновляют надеяться на хороший исход.
– Куда ты?
Рявкает Градов, когда я уже оказываюсь в машине, усаживаясь рядом с ним возле стонущей без сознания девушки.
Кажется, выходить из окон и отряхивать с плеча прицепившиеся рамы, уже становится привычкой. Не хотелось бы случайно выдавить окно и в машине скорой.
Не спорю. Здесь тесно. Для таких двоих, как мы с Романом. Кто вообще придумал эти машины делать такими крошечными? Как для карликов.
Приходится так сгорбиться, что мы с Романом почти ударяемся носами.
– Это мои вопросы.
Тоже мне. Пытается рычать. Реально думает, что я сейчас задрожу, как Ревинский? Да лааадно!
– И мне их решать. А ты. Ты иди свою ночную русалку в зарослях лови. А то совсем след потеряешь. Хотя… Может, ей и повезет. От тебя всегда вот так? Девки сбегают, м, Багиров? С такой-то рожей… Я бы лично на ее месте точно бы сбежал!
– Ты забыл?
Вкрадчиво шиплю, чувствуя, как кулаки сжимаются сами по себе.
Ну, не устраивать же новый раунд боя прямо здесь? Слишком тесно. Девчонку еще насмерть задавит. И машинку в груду металлолома перекорежим.
– Здесь нейтральная территория, Градов. Для нас обоих. Охоты на тебя не будет. Но все равно здесь ты вне закона.
Здесь. И еще примерно так в пятидесяти городах после того, что выкинул.
Не по нашему с братьями решению. По решению семей, членов которых так необдуманно пристрелил, спасая свою Ангелину.
– Убивать тебя не станут. Но и медицинской помощи ты здесь не дождешься. Да и никакой помощи. В принципе.
– Как-нибудь решу, – цедит сквозь зубы, тыкая пальцами в телефоне.
– Эй.
Чуть не выбиваю у него из рук.
– Решишь! Вертолетом? А ты уверен, что есть время на перелет? Что каждая секунда не на счету? И вообще, что ее перевозить можно?
– Багиров! Я бой тебе обещал, был должен. Но это не значит, что собираюсь тебя просить о чем-то. И принимать помощь тоже. Сказал, решу!
13 Глава 13
– Не дури, – шиплю, стискивая его локоть.
Я что? Слишком сильно по голове его приложил, что не соображает? Так он к такому привычный, по идее, должен быть!
Или наоборот? Слишком слабо?
Так и хочется приложить еще раз!
Кем бы он ни был, и что бы ни было у нас в прошлом, а девчонка и младенец, который может и не родиться, ни в чем не виноваты! Женщины вообще к мужским раскладам отношения не должны иметь!
– Что ты сделаешь? М? Ну что? В больницу ее сейчас привезут. Но ты же не один засветился. Волк, он тоже в твоей акции участвовал. Посмотрят документы. Увидят, чья жена. И ни хрена никто ее лечить не будет. Наоборот. Тянуть станут. Чтобы не только ты, а еще и он подтянулся. А там вас обоих и грохнут. И девчонка кровью истечет.
– Не так просто, – кривит губы в усмешке.
– Бля, Рома! Я что? Сказал, что тебя просто грохнуть? Или ты сам? Отстреливаясь или кулаками размахивая, будешь разбираться, от чего у нее там кровь пошла? Давно акушером-гинекологом стал? Девушка…
Перевожу взгляд на красивую, но явно перепуганную медсестричку.
Красивая. Юная. Губки пухлые. Сочные. И грудь.
Пуговичка так натянута, что прямо сейчас отлетит.
И дышит. Часто. Губы нервно облизывает. Но, блядь, хоть нервно, но край, как сексуально!
А все равно.
Ни хрена внутри не дергается.
Не возникает даже самого слабого желания обхватить ее тонкую талию и прижать к себе. Вкус распробовать. В губы вонзиться.
До хруста сжимаю кулаки.
Куда ускользнула? Где теперь бегает? И, главное, – с кем?
Аж зубы скрипят, так челюсти сжимаю.
Уже бы поймал.
Уже пожирал бы.
Изучал бы сладкий ротик языком. Все точки бы пробовал, которые не успел.
И что?
Сам! Сам даю ей сбежать! С каждой секундой позволяю оказаться все дальше и дальше!
– Ее перевозить можно? Время есть?
Сглатываю. Мысленно сам херачу себя кулаком по кумполу. Возвращаюсь в реальность, в которой бледная, как бумага девчонка, истекает кровью.
Внутренний зверь рычит и явно хочет изнутри разодрать меня на ошметки.
Не понимает, как можно упускать свою добычу.
А она моя.
Пальцы горят, моментально ощутив прикосновения в нежной коже. Блядь… Какая же она гладкая. Бархатная. Кажется, начинаю дуреть. Рычать. Еще немного, и остановлю на хрен машину. Понесусь прямо в лесок. Найду. Зубами вцеплюсь. И не выпущу.
Стискиваю кулаки еще сильнее.
Чтобы не поднести сейчас руку к лицу.
Не вдохнуть на полную мощность ее запах.
А то и правда. Реально сорвет на хрен. Ничего уже не остановит.
– В ближайшее время нужно доставить в операционную, – перепуганно лепечет девчонка в халатике. – Состояние критическое. Перевозки запрещены. Однозначно. Срочно нужно. Иначе не спасем.
С каким-то диким ужасом переводит глаза с меня на Романа и обратно.
Руки тонкие трястись начинают.
Мы что? Такие ужасные, что ли? С каких пор?
Что вдруг от нас шарахаются? А некоторые так вообще сбегают?!
Не, ну он-то понятно. Но я?
Когда мне хоть раз женщина отказывала?
Такого даже и не вспомню.
С того самого момента, как я ими интересоваться начал.
Сами на член запрыгивали. Даже делать ничего не приходилось. Чуть не дрались. Даже смешно наблюдать за этой хренью было. Так что вдруг сегодня? Звезды хреново встали? Меркурий не в тот дом залетел?
Так я это исправлю! В нужную сторону выгну.
– Сам все слышишь, – бурчу Градову. Аж зло берет. В кого он такой упертый? Непрошибаемый.
– Не жена она. По фамилии не пробьют. А в деньгах проблемы не будет.
Бля.
Откидываюсь назад, рассматривая уже по-другому бледную девчонку.
Маленькая. Крошечная совсем.
Губы побледнели.
Охренеть.
Много одноразовых баб видел. Ни хрена на такую не похожа.
Так какого хрена вдруг не жена? А ребенка носит?
Четкая граница должна быть.
Одних ты тупо трахаешь, с другой семью и детей создаешь.
Какую бы дичь мы ни творили, а дети и женщина твоя – это святое.
Если шлюха, то на хрена ребенка заделал? А если нет, то почему не сделал своей?
Или они там вообще на все законы насрали?
Хотя… Чего ждать от того, кто плюнул на собственную семью?
Сам такой. С такими и водится. Обо все, что свято, ноги вытирают. Сапогами прохаживаются. Чего я ждал от паршивой овцы?
– Там семья такая… Отец… В общем, проблема там у них с Волком. Он и так чуть не сдох, когда ее забирал.
Все равно не понимаю.
Хоть из автомата тебя прошивают.
Если женщина твоя, ты оглядываться на такую хрень не станешь.
Или ни хрена ты не мужик.
А если не мужик, на хрена от него тогда рожать?
– Ладно. Ваши дела. Меня не касается. Но ты лучше из машины выйди, когда приедем. Я разберусь. И нет, Градов. Должен за это ты мне не будешь, – поясняю сразу, глядя на то, как адским пламенем вспыхнули его глаза.
– Давай, девочка. Звони. Пусть готовят операционную. Скажи, Багиров Арман приказал.
Не обращаю внимания на то, как дергается Ромка. Пресекаю все, что скажет резким взмахом руки.
А вот девчонка дергается еще сильнее. Не только руки. Сама вся прямо дрожать начинает. Как будто лихорадка ее лупит.
– Каминского вызвоню сейчас. Он лучший в своем деле. Вот вертолет свой и приспособишь. Обратно его доставить. Есть у нас время, чтобы профессор из столицы прилетел?
Девчонка только кивает.
Вижу, как прикусывает дрожащие губы.
Бля.
С каких пор наша фамилия звучит так, как будто дьявола вызвали и он тут уже серой размахнулся или чем там от них тхнет?
– Тебя зовут-то как?
– Ла… Лариса…
– Давай, Лариса, ты дрожать сейчас перестанешь. Я что? Похож на того, кто тебя собирается сожрать?
– Н… Нет…
Лепечет. Глаза прячет. Лицо отворачивает.
– Ну вот и делай свое дело. Представь, что нас нет рядом в этой машине. Если все нормально пройдет, сможешь до конца жизни не работать. Давай. И перестань уже трястись!
Тру лицо.
Сам не понимаю. Какого черта?
Мог бы сейчас наслаждаться обществом малышки. А вместо этого еду хрен знает куда. Занимаюсь тем, что мне сто лет на хрен не нужно.
Но Волка помню.
Хороший боец. Во всех смыслах.
Хотя мы и по разные стороны баррикад в свое время оказались.
Кадык бы ему в глотку впечатать.
На хрена девчонку, да еще беременную, в клуб притащил? Ей что? От вида мужиков потных и в кровищи хорошо должно было стать? О чем вообще думал? И где, на хрен, шляется сейчас?
Не лез бы. Не вмешивался.
Только девчонку жалко.
Совсем хрупкая. Тонкая. Прозрачная.
– Что за дела такие? На хрена женщину свою бросил?
Шиплю.
Она хоть и без сознания, но хрен знает. Может, что-то и слышит.
– Семья ее. Покоя им не дает. В войнушку поиграть решили. Пришлось Волку сорваться. Им плевать. Наверное, даже рады будут, если ребенка потеряет.
– Это что за семья?
Подбираюсь.
Мало у нас таких.
Кто зубами вцепиться, а свое не отдаст. Тем более, чтобы войну развязать. По пальцам пересчитаю. Значит, нашего круга, выходит, у него женщина?
Высоко взлететь захотел.
Он хоть и боец хороший, а не того полета.
А кто залетает слишком сильно, тому хреново. Очень хреново после разбиваться.
– Аслановы, – пожимает плечами.
– Охренеть. Выходит, это их младшая дочь? Альбина? Которая якобы пропала?
Они всех на уши подняли. Чтобы ее найти. А вот , оказывается, что.
Понятно теперь. В доме, любом, и найти могли. Пришлось в клуб тащить. Где точно никто искать не будет.
Непростые люди. Очень непростые. На хрена лезть на рожон? Будто других баб мало.
Они ж Волку башку свернут и его же яйцами рот напихают.
– Я смотрю, тебе никак спокойно не живется, Градов. Не успел из одной передряги из-за девки вылезти, как в новую ввязался. Или ты думаешь. Они тебе попустят? Все знают, что Волк твоя правая рука. А, значит, ты в курсе. С тебя же спросят.
– Я что? – рычит. Подбирается так весь, будто реально второй раунд боя готов сейчас прямо здесь устроить. – Твоего совета спрашивал? Ты вообще лишний в этой машине. И дело, на хрен, не твое. Вот ни разу.
Только мне его рычание ни хрена неинтересно.
Подхватываю за талию девочку в халате.
У которой так руки задрожали, что, даже шприц, который уже набрала, из пальцев выронила. И бледная, как смерть стала. Походу, сама сейчас в обморок на хрен, грохнется.
– Ларисочка, – втискиваю поближе, усаживая себе на колени.
– Ты ведь девочка умная. По глазам вижу.
Точно сейчас две в обмороке у нас под ногами будут. Так сердце у нее колотится, что самой надо укол делать. От тахикардии.
И почему-то от того, как глажу ее по голове, только еще сильнее бледнеет. Напрягается. Глазищи так распахивает, как будто я ей это голову свернуть сейчас собрался.
– Ты просто сейчас забудешь все, что слышала, да? Девушка у нас безымянная. Без фамилии. Просто обычной девчонке, никому неизвестной, стало вдруг плохо. Ну, а я случайно нарисовался. Мимо проходил. Вот и решил вместе поехать. И помочь. Так ведь все и было, верно ведь?
Перепуганно кивает.
Кажется, сейчас халатик свой разорвет, так пальцами в него вцепилась.
Могу понять.
Аслановы, если вдруг слух до них дойдет, с землей смешают.
Тут и здоровый бы мужик кучу наложил бы на ее месте.
– Детка…
Не успеваю найти слова, как Багиров перетягивает полуобморочную девчонку к себе.
– Ты ведь медик в первую очередь, так?
Судорожно кивает. Кажется, забыла, как дышать уже. Пиздец.
Походу, у Романа талант. Вляпываться так, что не разгребешь. Или ему жизнь скучной кажется? Адреналина на боях не хватает?
– Значит, что у тебя на первом месте? Правильно, – кивает, хоть девчонка онемела. Даже не пищит.
– На первом месте жизнь человеку спасти. Ну, и ребенку. Ребенку – тем более. Да? А если кто узнает, ты не только жизнь не спасешь. А совсем загубишь. Этот ребенок не родится, если ее родня хотя бы заподозрит, что девочка здесь. Ты ведь понимаешь. Сама же девушка. Мать будущая. Ну, а я… Я за твой плохой слух и отвратную память так отблагодарю, что клинику себе собственную купишь. Или дом на Багамах. Да? Мы договорились?
Кивает, судорожно хватая распахнутым ртом воздух.
Дрожит, а сползает с колен.
Опять наклоняется над девчонкой. Набирает шприц.
Радует, что руки хотя бы уже не дрожат. В обморок, похоже, хлопаться передумала.
Может, зря мы разговоры тут растрепали?
Лучше гнать машину на хрен из города?
В свою клинику завезти… А эту Ларису… Хм… При другой клинике оставить. На пару лет круглосуточных дежурств С проживанием прямо в клинике и под хорошей охраной. Ну а что? Вариант. Только времени, походу, на это не остается… Иначе хрен бы пришлось уговаривать.
– Я не скажу. Никому.
Выдыхает наконец девчонка, так на нас и не глядя.
– Не из-за вас. И не ради денег. Ради ребенка. И не надо мне ничего.
Только качаем одновременно головами с Багировым. Неужели такие еще остались?
В любом случае надо будет к ней людей приставить. До того времени, пока Асламова не будет подальше отсюда . А Волку башку открутить. Но это уже не мое дело. И так не пойму, с каких херов полез?
– Надо, – похлопываю по уже переставшей дрожать руке. – Всем надо. Мы умеем и спрашивать за косяки и благодарить как следует.
– Не все можно купить, – бормочет еле слышно, но не разобрать нельзя. Даже распрямляется. Гордо выпячивает грудь.
Но спорить с девчонкой нет ни времени, ни настроя.
Я вообще, в принципе, спорить не привык, тем более, с девчонками. Будет, как сказал. А споры только воздух зря сотрясают и полезным чем-то заниматься мешают.
Да и машина уже влетает во двор больницы.
