Текст книги "Я. Хочу. Тебя. (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)
29 Глава 29
Ника.
Просыпаюсь от того, что меня будто сдавливают в тисках.
Даже дышать тяжело.
С шумом делаю глубоких вдох, не понимая, где я и что происходит.
И в ответ получаю глухое рычание.
Глухое. Но такой силы, что волоски на руках дыбом становятся.
Черт!
Я что?
Провалилась в берлогу дикого зверя?
А что тогда так крепко упирается мне между ягодиц?
Как будто стальной лом, не иначе. Ощущение такое, словно это что-то собирается проломить меня насквозь! А еще… Еще оно пульсирует и требовательно, жадно дергается, стоит мне только попытаться пошевелиться!
Пытаюсь повернуться, но рычание раздается снова.
Еще громче. Угрожающе. Так, что замираю на полувыдохе.
И стальные тиски охватывают сильнее.
Не то, что не выбраться.
Моргнуть не смогу, если еще хоть на миллиметр сдавят!
Мамочки!
Воспоминания проносятся перед глазами калейдоскопом.
Начиная с того самого вечера в клубе и заканчивая жутким Тарантулом, который просто забрал меня к себе!
И…
Сердце даже пропускает удар, когда вспомню, как оно остановилось, когда он… Арман… Появился, как в сказке, в том жутком доме!
Как не дышала тогда. С места сдвинуться не могла, ожидая развязки их спора!
А еще…
Как он сорвал с меня одежду, когда приехали в дом…
Как окидывал жадным взглядом, пуская пар из ноздрей.
И как…
Как я в конце концов не выдержала! Просто сорвалась! Разревелась, как последняя дурочка, не выдержав дикого накала последних часов! Да у многих за всю жизнь происходит меньше, чем со мной за какие-то две ночи!
Есть ли хоть маленький? Самый крохотный шанс на то, что все это мне просто приснилось?
Сейчас окажется, что я в своей квартирке. А весь этот жуткий кошмар был сном…
Но руки, обхватившие меня стальной хваткой, оставляют слишком мало шансов на такое везение!
– Проснулась, – он резким броском переворачивает меня на спину.
Нависает своим огромным телом.
Заставляет съежиться под опасно сверкающими чернотой глазами.
– Моя сладкая беглянка, – бьет по всем рецепторам его хриплый голос.
– Теперь не сбежишь. Некуда тебе бежать…
В одно мгновение огромные руки сдергивают с меня простынь.
Тихо стону и почему-то впиваюсь руками в огромные, стальные плечи.
Одним толчком он раздвигает мои бедра. Просто распахивает. А то самое, что упиралось в ягодицы, грозя меня разорвать, теперь впечатывается прямо между ног!
– Больше не разводишь мокроту?
Большие чувственные губы кривятся в ухмылке.
Но взгляд пытливо впивается мне в глаза. Будто на крючок цепляет.
Крепко. Цепко. И даже кажется, что он всерьез что-то в самой глубине души высматривает. Прожигает насквозь. Достигает самого дна. Заставляя сердце пропустить удар, а после понестись быстрее.
– Хочешь мне что-то сказать?
Его стальная лапища проводит по щеке на удивление нежно.
Даже поражаюсь, что он способен прикасться… Вот так.
Кажется, его руки созданы только для того, чтобы крушить. Ломать. Убивать. Сдавливать горло, ломая шейные позвонки. Сдирать кожу.
Что мне сказать?
Я вспоминаю, как сбежала. Как умоляла его не трогать Костю. Пощадить. Оставить в живых.
Обещала прийти. Отработать жизнь того, кого совсем, оказывается, не знала.
И… Что там еще для полной картины?
Ах да. Завод. Какой-то, видимо, жутко дорогой завод, раз он чуть не пришиб того Тарантула.
И что теперь можно сказать?
Может, аннулировать просьбу оставить Костю в живых? Отмотать все назад?
Тогда, быть может, я могла бы еще повозмущаться. Или сбежать. Заявить ему, что он держит меня у себя незаконно! И что не имеет никакого права!
Я не кровожадная. Ни разу.
Но…
Черт возьми!
Тот момент, когда этот громила держал Костика за горло, теперь кажется мне поворотным! Потому что то, что натворил бывший парень, страшнее смерти! Этот Тарантул меня бы просто растерзал! А этот? Этот не растерзает?
– А может, ты по Гудимову вчера рыдала, м, беглянка, – его глаза начинают недобро сверкать молниями. Палец слишком сильно прижимает нижнюю губу, по которой водит.
– Мечтаешь вернуться? К нему? Обратно? Мммммм?
Вот уж нет!
Единственный ответ, который могу дать четко.
И даю, отчаянно замотав головой!
Только не туда. Не к тому психу-извращенцу! Только не обратно!
– Вот и чудно. Наши желания, я смотрю, сходятся.
Опасный блеск угрозы из глаз пропадает.
Но теперь там разгорается не менее опасный для меня пожар.
Он смотрит жадно. Пожирает глазами. Мои губы. Лицо. И кажется, что умудряется охватить своим адским пламенем похоти все тело. Каждую клеточку, которая моментально вспыхивает под его глазами, что страшнее пропасти!
И я проваливаюсь. Что теперь говорить? Я в западне! В капкане и в тисках одновременно!
И мне уже отсюда просто не вырваться!
Он наклоняет голову над моей шеей, будто хочет сожрать. И я сжимаюсь.
Накрывает груди своими ладонями.
На удивление нежно.
Так, что меня тут же обдает теплыми волнами. По коже разлетаются странные мурашки.
– Расслабся, – хрипло выдыхает мне прямо в бешено бьющуюся на шее жилку, тут же прикусывая ее.
Вскрикиваю.
Цепляюсь руками за огромные плечи еще сильнее. Пытаюсь оттолкнуть громадную глыбу, а выходит, будто обнимаю.
– Хочешь все-таки что-то сказать?
Он отрывается.
Пронзает меня голодным взглядом. Диким. Жарким, как самое настоящее пекло. Обжигающим до нутра. До кишок.
– Неееееет, – еле шевелю языком.
Какие разговоры?
Кажется, еще чуть-чуть, и он вгрызется в меня по-настоящему. Как вампир, прокусит шею. Оставит истекать под его нереально огромным телом. Вышибет дух.
– Не бойся. Я большой. Но с тобой буду аккуратным, – его рука обхватывает мою ладонь. Тянет вниз, заставляя скользить по налитому самой настоящей сталью телу.
Пока не останавливается там, где я ощущаю бархатную плоть.
– Оххххх, – только и могу выдохнуть, чувствуя, как его дубина под моей рукой начинает разростаться. Становится совсем огромной. Каменной. Толчки крови в венах, оплетающих его огромный член, так и лупят в ладонь.
Даже на треть не обхватить. Боже. Он и правда меня сейчас просто разорвет!
– Расслабься. Просто не дергайся. Все будет в порядке.
В порядке?
Я с ужасом сжимаю сильнее вздыбленный орган, жадно дергающийся под моей рукой.
Как что-то может быть в порядке? Если он собирается вонзить в меня вот ЭТО? Он не просто не поместится! Он меня порвет!
Видно, это моя судьба. Умереть таким замечательным утром! Все последние события к тому и вели!
Закрываю глаза. Готовлюсь не к дикой боли. К самой что ни на есть настоящей смерти.
Особенно, когда рык этого громилы набирает обороты…
Этот способен только растерзать! Но никак не быть аккуратным!
– Никаааааа… Прекращай зажиматься!
Его руки сжимают мои груди еще сильнее. Сдавливают и отпускают.
Непроизвольно откидываюсь назад, когда сосок накрывают горячие губы.
Прикусывает едва-едва, трет между зубами и снова втягивает с шумом.
А я не могу расслабиться. Как? Как я могу?
Если всю жизнь представляла себе этот первый раз совсем иначе!
С тем, кто навсегда… В белом платье… И на всю жизнь. По любви, которая будет длиться, гореть до старости!
Он алчно скользит руками по моему телу. Клеймит. Заявляет права. Показывает каждым движением, что теперь я его собственность!
А мне даже в лицо этого громилы посмотреть страшно! Особенно сейчас. Когда он весь полыхает адской, запредельной похотью!
Зажмуриваюсь, пытаясь расслабить скованное, как дерево, тело. Это надо просто пережить. Просто расслабиться и представить себе… Что-то другое. Море, например. Ну, или операцию. Как будто я разбилась, порезалась и теперь мне просто болезненно накладывают швы. Да. Примерно так. Отключиться!
– Эй!
Он обхватывает мой подбородок пальцами. Вскидывает голову, заставляя посмотреть в его дьявольские глаза.
– И здесь. Не зажимайся. Никаааааааа! Арман. Если забыла, то так меня зовут. Хочу, чтобы ты не сдерживалась. Чтобы кричала мое имя, когда будешь кончать.
Ага.
Когда меня будет раздирать от адской боли, ты хотел сказать!
Да почему же он тянет, господи! Почему не может поскорее все это закончить?!
Нет, он просто издевается!
Хватает обеими руками мои ноги, жадно раздвигая из резким толчком.
Не спешит.
Забрасывает себе на плечи, опять глухо зарычав, как самый настоящий зверь.
Ведет пальцами от пяток вниз, заставляя меня содрогаться предчувствием неотвратимого снова и снова.
Шумно сглатывает, глядя мне прямо между ног. Прямо в распахнутую на максимум сердцевину.
– Дрожишь… Я знаю. Тебе не терпится так же, как и мне! Но ничего. Теперь спешить некуда. Растянем удовольствие!
Мамочки! Да сколько можно?
Я уже мысленно сто раз провалилась в обморок!
Особенно глядя широко распахнутыми глазами на его ствол, который Арман сжимает ладонью у основания.
Он, кажется, еще сильнее вырос. Налился кровью. Стал совсем гигантским!
Теперь я шумно сглатываю. Прочищаю горло.
Точно умру. Теперь вот – точно. Без вариантов!
– Язычком попробовать хочешь, – хрипит, дергая рукой вверх-вниз.
– Попробуешь. Мы все с тобой попробуем. И язычок твой, и горлышко. На все времени хватит.
А у меня темнеет в глазах. Он что? Он ЭТО еще и в горло мне хочет всунуть?
Точно. Убийца. Не зря на ринге так смачно кулаки с тело противника вбивал. Ему вообще все равно, какими способами наносить увечья!
Замираю, когда его стиснутая в руке головка опускается к моему лону, и снова стону, понимая, что он опять оттягивает момент. Просто играет. Распаляет себя, судя по новым и новым рыкам, вылетающим из его запрокинутой головы. Прямо из нутра. Из глотки.
И оттягивает жуткий момент неизбежного, заставляя страдать и бояться снова и снова.
Он скользит головкой по моим складочкам. Урчит, как огромный тигр, вжимаясь сильнее и почти проникая в меня.
Но снова усмиряет нажим.
Прижимает налитую головку к самому клитору. Давит на него так, что я неволько впиваюсь ногтями в матрас. Ударяет, постукивает, теперь уже и из меня выбивая каждым прикосновением глухие хрипы.
Боже! Это ненормально! Это мазохизм и психоз!
Ведь нельзя получать удовольствие от незнакомца! Перед тем, как он оставит от меня одни ошметки!
Но разбухшие складочки начинают ныть. Пульсировать в такт с его оргомным орудием. Клитор дрожит, как в лихорадке, а из глаз летят самые настоящие искры.
Что он делает с моим телом, этот садист?
Почему соски вдруг становятся твердыми? Будто подпрыгивают вверх?
А мне хочется извиваться под его телом, насаживаясь болезненно чувствительными складочками еще сильнее… И умолять о чем-то… О чем?
В голове будто взываются петарды, а тело непроизвольно подскакивает над постелью, прогибаясь в спине, как только он жестко толкается внутрь меня двумя пальцами.
Двумя!
А кажется, что я уже готова разорваться!
Больно. И одновременно хочется эти пальцы сжать!
– Арман…
Я словно под наркотиком.
Особенно когда он начинает сколькить внутри. Медленно, будто растягивая пытку. Накрывая губами заострившийся изнываюший сосок. Резко прикусывая его . Так, что я подскакиваю снова.
Я будто проваливаюсь. Падаю или лечу. На полной скорости. Такой, что уши закладывает. Вверх или вниз? Уже ничего непонятно. Единственная константа, – черные глаза, которые пронзают сильнее его касаний, поддавая новые разряды тока по всему телу. Насквозь. Еще. Еще.
Вся комната наполняется каким-то совсем новым запахом. Терпким. Порочным. Запахом и хлюпающими звуками под его пальцами.
– Моя, – рычит Арман , а у меня внизу живота разгорается пламя.
Про венам не кровь, чистый огонь начинает проноситься.
Сама не замечаю, как начинаю поддаваться ему навстречу. То ли насаживаться на его пальцы, каждый раз ощущая все более и более мощный прострел до самых внутренностей, то ли сбежать от них хочу, потому что сердце сейчас просто вылетит наружу! Или остановится, не выдержав такого… Безумия!
– Арман, – я выворачиваюсь. Извиваюсь.
Меня прошибает судорогами. Насквозь.
– Пожалуйста… Я… Умоляю…
Он должен прекратить! Иначе я просто рассыплюсь сейчас на осколки!
Пьяное наслаждение. Дурманное. Слишком острое. Такое, что не выдерджать! Не под силу терпеть!
Сама сейчас, как дикий зверь, рычать готова. Впиться зубами в его губы. До боли. До крови. Чтобы он взвыл.
И отпустил меня!
– Тссссс, девочка!
– Ниииика! Сейчас все будет! Какая ж ты горячая… Нетерпеливая…
Распластывает меня еще сильнее.
Распинает, растягивая мои ноги почти на шпагат.
Врывается одним толчком, и у меня в глазах темнеет.
Все ненормальное безумие, что скрутило тело водоворотом, затмевает дикая, раздирающая все внутренности боль.
– Твою мать, – хрипло выдыхает Арман, тут же наклонившись, буквально впечатавшись в меня всем своим мощным телом.
Выдыхает прямо в губы. Царапает их тяжелым дыханием.
Но я даже тяжести его громадного тела не ощущаю!
Меня реально просто разрывает на ошметки!
Из глаз в один момент непроизвольно брызгают слезы.
А там, внизу, все немеет. Внутри резкая, дикая боль, а все складочки и место, куда он ворвался, становятся будто деревянными.
– Почему не сказала?
Рычит мне в губы, задевая их зубами.
Яростно, со злостью, глазами полыхает.
А губы дрожат. И слова выдавить из себя не могу!
– Твою мать!
Снова грязно ругается, обхватывая мою шею.
Ну вот. Я так и знала. Это меня убьет!
Бедра сводит судорогами. Дикими спазмами. Совсем не похожими на те, которые сотрясали меня всего пару секунд назад.
Всю насквозь словно пронзает. Как на вертеле. Раскаленной дубиной, которая, похоже, и правда сейчас превратит все внутренности в фарш и вырвется через горло, пронзив меня полностью!
Из горла вырывается только судорожный, надрывный хрип. И ничего больше. Я немею вместе со всем телом!
Матерясь, он резко выходит из меня.
И глаза полыхают такой чернотой, что лупит не хуже его огромного члена.
А меня просто скрючивает на постели. Трясусь. Складываюсь вдвое.
Дикая боль никуда не делась. Не исчезла. Кажется, сейчас меня просто таки вырвет. Прямо на его постель. И на него, нависшего надо мной со своим диким видом.
Но сдвинуться я не могу. Не способна! О том, чтоб добраться до ванной даже речи быть не может!
Он резко просовывает руку мне между бедер.
Подносит к своему лицу, с неверием разглядывая кровь. Опускает взгляд вниз. Рассматривает свои жесткие волосы паха, измазанные моей кровью.
И его лицо перекашивает еще сильнее.
Все грозовые тучи собираются на нем.
Я терпела боль, а в ярости он! В такой дикой ярости!
Ой, мамочки! И что теперь будет?
Он отдаст меня обратно этому Гудимову? Или сам расправится? Ощущение такое, судя по его лицу, будто он прямо сейчас готов меня придушить!
На меня с новой силой накатывает истерика.
Хочется реветь. Громко. Как в детстве. Впившись руками в подушку.
Только слез нет. Ничего нет. Кроме дикой, саднящей внутри боли, от которой до сих пор меня продолжает трясти.
– Перестань. Прекращай, я сказал! Ника!
Ревет. Громом ревет, нависая надо мной.
Но его руки скользят по щекам со странной нежностью. Аккуратно. Как будто раздавить боится. Стирает еще раньше брызнувшие слезы.
Или мне эта нежность только кажется после одуряющей боли? Наверняка! Такой, как он, способен только крушить и убивать!
– Чего дергаешься?
Да? А даже не замечаю. Видно, срабатывает какой-то рефлекс, хоть шевельнуться не могла. Но сейчас хочется оштатнуться. Раствориться. Исчезнуть.
– Тихо. Тихо. Перестань дрожать!
Подхватывает меня на руки, а я и сопротивляться больше не могу.
– Что? Правда так больно?
В его глазах мелькает недоумение и… Даже какое-то сожаление?
Да ладно! Это у меня просто все мутнеет в глазах!
– Перестань уже смотреть на меня с таким ужасом, – рявкает, опуская меня в теплую ванну.
Сам усаживается первым, упираясь спиной о бортик. А меня укладывет сверху на себя спиной.
А как? Как без ужаса?
Если мне между бедер опять упирается эта огромная дубина? Жестокое орудие пыток.
Разгоряченная. Раскаленная. Неудовлетворенно дергающаяся почти между ног?
Готовая ворваться и добить меня окончательно!
– Не бойся. Я не трону, – шипит, растирая мне низ живота.
– Да? А зачем тогда?
– Расслабляю , – хмуро поясняет, обжигая голосом мне ухо.
– Слышал я про бревна в постели. Но ты реально. По-настоящему деревянная сейчас!
Деревянная! Надо же! В него бы такое всунули! Посмотрела бы, каким он был бы недеревянным.
– Просто расслабься, – вздыхает, раздвигая мне ноги.
– Ника! Я просто посмотрю. Перестань зажиматься! Надо проверить, не порвал ли тебе там чего-нибудь!
– Может… Лучше к врачу?
Еле лепечу, еще сильнее сжимаясь, когда его руки снова прикасаются к моим складкам.
Его прикосновения на удивление нежные. Аккуратные. Даже, я бы сказала, бережные.
И все же я вскрикиваю, когда мне внутрь резко вбивается его палец!
– Тссссс… Ты должна мне доверится, – хрипит, разворачивая к себе лицом.
Вода горячая, но в краску меня бросает не от нее.
А от того, как внимательно он, раздвинув мне ноги на максимум, смотрит прямо туда… Боже, какой дикий стыд! Какое запредельное безумие!
– Не дергайся! Ника. В этом нет ничего неестественного! Ну, чего ты опять превращаешься в комок? Еще бы колючки выставила и за ними бы спряталась! Это природа, Нииика! В ней нет ничего стыдного. Просто. Дай. Мне. Посмотреть!
Выдыхаю. Смиряюсь с положением. Все равно у меня нет выхода.
Закрываю глаза. Так легче. Так проще. Когда не вижу, как незнакомец смотрит мне туда, куда никто никогда не смотрел! Ну, кроме гинеколога, естественно. Но женщины. И даже тогда я жутко смущалась!
– Я уже был внутри. И ничего нового, поверь, там не увижу. Все, как у всех.
Черт! Даже отключить ся от ситуации не дает!
И почему мне так режут ухо эти слова?! Как у всех! Так и подмывает спросить, скольких он там вот так беззастенчиво рассматривал! Прикасался!
Да зачем мне вообще об этом думать!
Он же для меня…
То же самое, что и я для него, по большому счету!
Никто!
Чужак, который отобрал мою девственность! Он и имени моего завтра не вспомнит, а я с радостью забыла бы его! Вычеркнула, как нелепый сон!
– Порядок, – резюмирует он, потолкавшись внутри меня пальцем в разные стороны.
Наконец я отмираю. Наконец это закончилось. Но что будет дальше?
– Пошли, беглянка.
– К… Куда?
Отпустит?
Отправит домой?
Но там… Там те, кому Костя должен! Они же найдут! И точно в покое не оставят!
– Недалеко пока, – хмурится, накидывая на спину мне полотенце.
Так и несет на руках, переступая бортик ванной. Оставляя по себе лужи воды.
– А теперь… Девочка, что любишь подразнить и побегать… Ты мне все расскажешь. И очень подробно!
Забрасывает меня на кровать.
Сам укладывается рядом.
Его член по-прежнему торчит колом. Возвышается, как перископ над его огромным мускулистым телом. И мышцы на его груди так напряжены, что, кажется, он в любой момент готов взорваться.
– Давай. Хватит уже отмалчиваться, – подхватывает меня за подмышки и, как котенка, укладывает себе на грудь.
И я выкладываю. Все, с самого начала. Чувствуя, как эта грудь превращается в огнедышащий вулкан. Вздымается подо мной все сильнее. Так, что под конец я начинаю раскачиваться на ней, как на качелях.
С того самого момента, как меня друзья уговорили пойти в клуб. Как узнала про ставки Кости. И до настоящего кошмара, который начался после того, как меня втолкнули в комнату администратора в баре. Ничего не утаиваю. Разве что опускаю свою дикую реакцию на него тогда, в клубе. Ну, и про свой побег, конечно, тоже предпочитаю не напоминить. Зачем его злить еще сильнее?
– Почему сразу не сказала?
Рявкает под конец.
– Я…
Черт!
Была же спокойна, а теперь снова всхлипываю!
Всю жизнь учусь преодолевать трудности спокойно. Ведь каждую проблему можно разрулить, верно? Любой вопрос решить! Все это закаляет нас и делает сильнее!
Но теперь. Когда разложила все по полочкам. Сказала вслух…
Черт!
Мне жалко себя до слез!
Хочется сжаться в комочек и спрятаться за этой огромной грудью! От всего мира! Только грудь эта не факт, что сама не несет в себе самой большой угрозы!
– Я боялась. А ты… Ты же рычал все время! И что теперь будет? Ты отдашь меня обратно, да? Или… Отпустишь… Домой?
Ну да. Размечталась. Домой. Он завод за меня отдал.
А вот обратный обмен очень даже возможен!
Он наверняка к опытным привык. Зачем ему неумелая девственница?
Еще вон и неудовлеторен остался. А мужчина, когда неудовлетворенный, он диким, жутко злым становится! Костя, и то вон как сорвался! Там более, после того, как уже вошел… А пар все равно не сбросил! Вообще поражаюсь, как он так долго слушал весь мой рассказ!
– Арман?
Слишком долго он молчит.
Думает, как провернуть сделку обратно? Переиграть?
– Что теперь со мной будет?
Опять сжимаюсь. Не замечаю, как вонзаюсь ногтями в каменную грудь.
Даже срываю несколько. Вздрагиваю, замечая на его коже выступившие капельки крови.
– Ты это что?
Обхватывает мой затылок своей огромной пятерней.
– Подраться решила? Отомстить? Кровь за кровь?
Рычит. Но тут же чувствую, как запрокидывает голову. Хохочет.
А звучит, будто раскатистый гром громыхает. Чуть до дрожи своим хохотом стены не доводит. Хотя… Кажется, они все-таки подрагивают! Или началось землетрясение?
– Никуда ты не пойдешь, – вдруг обрывает грохочущий смех. Становится серьезным. Хмуро смотрит на меня исподлобья. – Завод будешь отрабатывать. Во всех позах. Чего не умеешь, придется учить. Так что настраивайся, кошка. Придется поучиться быть не дикой. А мягкой. Податливой. И исполнять все мои желания раньше, чем я тебе о них скажу! Но твой кошачий настрой мне нравится!
– То есть… Ты меня не отпустишь?
Черт!
Если признаться честно, то в глубине души я так надеялась на другое!
Что под личиной этого дьявола окажется благородный рыцарь! Который узнав обо всем, обеспечит мне защиту от тех мерзких амбалов, которым Костя должен! А сам отпустит, не станет держать в плену! В сексуальном рабстве! А он… Он…
Он таки дьявол! Самый настоящий и абсолютно бессердечный!
Эх. Сказок и правда в жизни не бывает!
– Здесь оставайся. Мне отойти надо, – цедит сквозь сжатые зубы. – еду закажи, какую хочешь. На мой счет скажешь записать.
– Арман…
Черт! А если я умолять начну, мне это поможет?
– И не вздумай даже попытаться сбежать!
Тут же рычит, рассеивая все надежды хоть как-то разжалобить это чудовище.
– У меня охраны тут полный парк, кошка. И не забывай. Собаки не выдумка. Загрызут. И даже если нет, то я тебя из-под земли достану. И сам обглодаю. Ты теперь моя. Мне принадлежишь. Привыкай к этой мысли, пока меня не будет.
Ох, черт. Чудовище, оно и есть чудовище! Самое настоящее!
– Но… У меня даже нет одежды…
– Не нарывайся, мелкая, – резко дергает на себя. Опять вдыхает воздух возле моей шеи так, как будто сожрать хочет.
– Не положена тебе одежда. Радуйся, что передышку тебе даю. Время настроиться.
Резко отрывается от меня. Рывком. Будто отдирает свое тело от моего.
Абсолютно голый так и выходит из комнаты.
Вижу, как вздуваются вены на руках. Опасно. Яростно. А член все так же и стоит колом.
Дверь громыхает так, что начинается новое землетрясение. Штукатурка опадает кусками.
Оххххххххххх….