Текст книги "Цена его любви (СИ)"

Автор книги: Кира Шарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Прикусываю губы. Здесь наверняка есть люди. Не хочу, чтобы меня услышали.

И все равно – не могу сдержаться, когда его пальцы начинают резко, так жадно, так ненасытно биться внутри меня, задевая какие-то только ему известные точки.

Кричу, хриплю, извиваюсь, ни о чем уже не помня, ни о чем не думая.

Желаю лишь одного, – чтобы впечатался сильнее, чтобы всю кожу его на своей ощущать, каждым миллиметром тела. Каждым вздохом.

– Смотри на меня, – ловит крепкими пальцами мой подбородок. Заставляет поднять на него мутные, пьяные глаза.

Впивается взглядом, пробирая им насквозь, заставляя задрожать в новой волне, которая выворачивает, подбрасывает мое тело. Выкручивает всю этим взглядом, глазами этими сумасшедшими.

– Моя. Вся моя, – хрипит, резко дергая мои бедра на себя.

Вжимается огромным выпирающим бугром, который я ощущаю даже сквозь слой ткани его брюк.

Вся дрожу в неистовом изнеможении. Хочу. Хочу его до боли.

– Твоя, – выдыхаю, сама потянувшись к молнии на брюках.

Расстегиваю дрожащими пальцами, выпуская наружу его налитой член.

Впервые прикасаюсь.

Обвожу пальцами сверху вниз. Вся горю, ощущая его нетерпение. Сумасшедшее желание. Каждая венка под моей ладонью бьется.

Влад резко отстраняет мои руки.

Отталкивает, заставляет повалиться спиной прямо на стол.

Забрасывает мои ноги себе на бедра, – и я тут же скрещиваю их. Обнимая. Прижимая к себе. Лаская и притягивая с безумной какой-то ненасытностью.

– Дааааша, – нависает надо мной, резким ударом пронзая, выбивая из горла дикий крик.

Его огромные руки ласкают все мое тело. Не пропускают ни одной части, ни единой клеточки. Нежно. Безумно нежно прикасается, одновременно жадно вбиваясь внутрь, выбивая все новые и новые крики.

Мощно и резко, заполняя до предела. Разрывая. На ошметки.

И одновременно так нежно лаская руками, чуть сдавливая огненные твердые соски.

Выгибаюсь. Стону и хриплю в его губы. Что-то шепчу и снова срываюсь на крик.

Судороги накрывают все мое тело снова и снова. Одна волна за другой.

Пронзает, прожигает таким запредельным наслаждением, что будто выламывает все тело.

Не просто дрожу, сотрясаюсь, – и опадаю, выключаюсь, – но лишь на миг.

Еще толчок, новый, следующий удар бедрами, – и новые спазмы начинают разрывать все мое тело.

Заставляя его подпрыгнуть и впечатываться в его бедра с новой силой, с новой неимоверной жадностью.

Опять и опять.

Сгораю, выключаюсь, падаю на стол. Кажется, вынести больше уже невозможно.

Но он продолжает меня таранить, терзать, ласкать, – и новая лавина судорог обрушивается на меня, – еще более ярко, с новой сокрушительной силой.

Не останавливается.

Покидает меня, выходит полностью, но лишь для того, чтобы снова яростно толкнуться внутрь.

– Даша моя. Моя девочка, – хрипло шепчет, покрывая мою шею поцелуями там, где терзал и прикусывал ночью.

И от этого хриплого голоса, от этой невыносимо нежной ласки я снова и снова разлетаюсь на мелкие кусочки. Будто ничего от меня и не остается.

И все-таки проваливаюсь в темноту. Тело просто не выдерживает этого безумного напора.

Падаю спиной на стол, не в силах больше удерживаться за Влада руками. Они, как и ноги, просто обвисают, будто плети.

Проваливаюсь, а все равно продолжаю слышать его голос.

«Даша моя. Моя девочка. Моя нежная. Моя»

Он не в ушах звучит, он прямо в сердце. Проник туда и уже не вытравить. В душу проник.

Звучит там, стучит в висках.

И я растворяюсь. Вся растворяюсь в этом безумии.

Там, мне кажется, звучит то, что я не смогла бы до сих пор сказать ему словами. То самое, что уже поселилось в моем сердце. Любовь…

Или мне всего лишь кажется?

Но тогда откуда в его глазах, полыхающих безумной страстью так же нежность, тот же надлом, что и в голосе, который произносит эти безумные слова?

Резкий телефонный звонок возвращает меня из забытья, в которое я провалилась.

– Да, – Влад отвечает, все еще полулежа на мне. Над столом.

Лицо меняется в один миг, сразу же снова выглядит так, будто высечено из камня. Ни одной эмоции. Безумный, безупречный лед.

И голос такой же.

Сильный. Жесткий. Отстраненный.

Даже не верится, каким он может быть… Каким был только что со мной…

– Я понял, – Влад кивает, отключая звонок.

– Прости, маленькая. Мне нужно ехать. Срочно.

Окидывает меня последним пьяным взглядом.

А кажется, будто прикасается. Будто ласкает этими невозможными глазами, останавливаясь на губах, которые тут же начинает колоть.

– Василия оставляю с тобой. Съезди по магазинам. Купи себе все, что нужно. Все, Даша. На цены не смотри. Шубку приличную, всю одежду. Возможность за чем-то выбраться может оказаться нечастой.

И все.

Не целует на прощанье.

Не говорит ни одного из нежных слов.

Просто отталкивается, в миг лишая меня тепла своего тела.

И сразу мороз будто прибирает всю насквозь, изнутри.

Застегивает брюки, резким быстрым движением поправляет волосы.

– Или останься еще здесь. Закажи, чего тебе хочется. Душ – там, – указывает рукой на незаметную серебристую дверь.

Миг, – и уже уходит, чуть хлопнув дверью.

А я так и остаюсь, – распластанная, изнеможенная от его ласк на этом столе.

Без его ласковых рук, что прижимают к своему телу. Без глаз, в которые я могла бы заглянуть и увидеть в них целый океан чувств, что обуревают и саму меня.

Может быть, я неправа.

Я эгоистка.

Конечно, у Влада сейчас проблемы. На него и так многое свалилось.

Но…

С другой стороны, и я не готовилась в тому, что выпадет мне в жизни. И вот так оставаться одной после бурного секса, который лично для меня – намного больше, чем просто секс – не готова, просто морально не готова!

Обнимаю сама себя руками. Но холод никуда не девается.

Только что вся разомлевшая, больше не ощущаю этой сладкой неги.

Только теперь остро ощущается, какой неудобный стол, на котором я лежу. Как гладкая поверхность врезается в лопатки.

«Он очень занят» – повторяю себе снова и снова, с огромным трудом поднимаясь.

Ноги не слушаются, внутри саднит.

Только сейчас замечаю, что трусики, как бюстгалтер – разорваны. Болтаются на талии, одна тоненькая резиночка от них осталась.

Зверь. Одно слово.

Жутко сексуальный. Мучительно ненасытный.

И я с ним становлюсь такой же. Сама себя не узнаю. Обо всем на свете забываю.

А ведь это неправильно. Есть слишком много того, о чем необходимо помнить. Особенно о том, кто на самом деле Влад Северов. И в каком мире он живет.

Он ведь и правда может быть зверем. И не толкьо в постели. Права ли я, так безотчетно отдав ему всю себя, с душой и телом?

Глава 10

Не переживая по поводу наготы, отправляюсь прямиком в душ.

Вряд ли сюда кто-то войдет, чтобы прибрать. Влад наверняка отдал все нужные распоряжения.

Смотрю на себя в зеркале душевой и не узнаю.

Щеки алеют, глаза лихорадочно блестят.

И, пусть даже я и осталась одна, а все равно все лицо и правда будто светится. И мне ни капельки не стыдно, хотя все, что мы делали и делаем – жутко, умопомрачительно порочно.

Или это нормально, когда мужчина – тот самый? Когда понимаешь, что пропала, утонула в нем и в его сумасшедших глазах?

Отгоняю от себя щемящее чувство того, что осталась одна после такой бурной страсти.

В конце концов, Влад и так многое для меня делает. Нужно ценить то, что есть. Эта черная полоса, она ведь закончится. Он отыщет сестру, спасет ее, все решит, и вот тогда…

Тогда будет время на все. На долгие разговоры и объятия. На то, чтобы узнать друг друга поближе, а не просто чувствовать.

Ему непросто.

Но внутри у меня совсем нет страха.

Неуемная, непреодолимая уверенность в этом мужчине. В том, что он и правда все решит. Ведь он все может…

Влад кажется мне скалой. Непоколебимой. Гранитом. Который ничто и никто никогда не расколет, не сможет ни победить, ни расколоть, ни переиграть. Он может все.

Быстро привожу себя в порядок. Неловко сбрасываю разорванное белье в урну в душевой.

Надеюсь, она личная. И никто не увидит этого непотребства.

Хотя, наверняка весь персонал уже и так в курсе, чем мы здесь занимались. На делового партнера я совсем непохожа, так что…

И все равно, слегка неприятно, что это увидит пусть даже одна уборщица. Может быть, стоило бы забрать с собой?

Однако решаю не возвращаться. Плохая примета. Да и без разорванного белья видно, что тут не просто завтракали. Вся посуда на полу, все в осколках.

Краснею так, что становится жарко, проходя мимо того самого стола. Как только выдержал?

На выходе меня уже ждут. Как будто все время за дверьми стояли.

Неловко киваю улыбчивой девушке, которая провожает меня к выходу.

По пути мне все улыбаются. Никто не смотрит с осуждением. Не воспринимают меня, как очередную подстилку красавца-олигарха. Или они настолько научились прятать свои эмоции? Хотя, – какая мне разница? Главное только то, как он сам меня воспринимает, верно же?

Почти порхаю, пока Василий ведет меня к машине.

– Влад Александрович распорядился отвезти вас в магазин, – предельно вежливо сообщает он. – Или хотите домой?

– Едем за покупками, – улыбаюсь.

Мне нужно многое купить и никакого стыда или неловкости я не чувствую. Нужно соответствовать моему мужчине, а не выглядеть рядом с ним облезлой кошкой в дешевеньком видавшем виды пуховике. А еще мне нужно белье. Много белья, судя по тому, как Влад любит с ним расправляться. Самое красивое и самое сексуальное, какое только найду. И неважно, что он вряд ли успеет его рассмотреть.

Василий относится ко мне совсем не как Гордей. Совсем иначе. Смотрит с уважением, распахивает дверцу машины, даже помогает устроиться, подает руку.

Возможно, он просто не знает нашей странной и пугающей истории. Вряд ли, конечно, в окружении Влада есть люди, которые не в курсе его второй, изнаночной деятельности. И все же мне намного легче теперь, когда Гордей не рядом. Не прожигает меня своими глазами, полными ненависти.

Сердце замирает и опускается, когда замечаю еще три черных внушительных внедорожника, что едут за нами.

– Наша служба безопасности, – поясняет Василий, видя, что я все заметила.

Неприятно колет внутри.

С одной стороны– радостно, что Влад так серьезно заботится обо мне.

Но с другой…

Он же не думает, что я собираюсь снова сбежать? После всего, что между нами было? Или все настолько серьезно, что нужна вот такая безопасность? Меня могут убить? Похитить?

Вообще не представляю, какому смертнику могла прийти в голову воевать с этим мужчиной.

Он обладает огромной властью. В его руках лучшие люди, самые умелые бойцы.

Да и не может быть по-другому, если он ближайший друг того, кто был некоронованным королем столицы, чья власть расходилась далеко за ее пределы.

К тому же, я ведь видела, как легко он расправился с тем ужасным Коброй… А ведь казалось, такого ничто не способно сломить. Но один незаметный удар, – и все…

Хотя я все бы отдала, если бы Влад был просто самым обычным мужчиной. Не связанным с такими людьми. Не играющем на поле, где настолько высокие ставки. Просто обычным. Обыкновенным.

Сама усмехаюсь своим мыслям. Нет. Он бы не смог.

С его поразительной силой и энергией, с харизмой и энергетикой, сводящей с ума, Влад никак не мог жить простой обыкновенной жизнью.

Машина останавливается, – похоже, Василий получил четкие инструкции, куда именно меня везти.

Мы выходим лишь после того, как сам магазин оцепляют люди Влада, уже вышедшие из своих автомобилей.

Снова становится слегка не по себе. Я будто жена Дона Корлеоне, так себя, по крайней мере, чувствую.

Но мне навстречу спешат услужливые консультантки и я отгоняю от себя тяжелые мысли о том, где сейчас Влад и что происходит в их страшной войне.

Выбираю платья, которые никогда и никуда не одену.

Прозрачные, кружевные, такие, чтобы носить только в доме. И сводить с ума самого желанного мужчину. Краснею и прикусываю губы представляя себе, как он все это на мне увидит. Подбираю и друге вещи – простые платья, джинсы, теплые свитера. Красивую обувь. И белье. Тонны белья. Самого развратного. Самого откровенного. Я сошла с ума. Потому что мало о чем способна думать, кроме его прикосновений.

Даже подбираю норковую шубку, представляя себе, как буду смотреться рядом с ним, если мы отправимся в какое-то людное место вместе.

Глупо, но меня несет. Я как будто вижу перед глазами всю нашу дальнейшую жизнь. Даже выбираю несколько комплектов яркой одежды, такой, как приносил мне Влад. Его сестры. Представляю себе, как мы с ней познакомимся и я сделаю ей этот подарок. Мне бы очень хотелось, чтобы мы стали подругами. Надеюсь, и брат Влада со временем начнет относиться ко мне иначе.

Черт! Наверное, я все-таки очень сильно тороплю события! Но, попадись мне сейчас на глаза детские вещи, я бы, наверное, и их купила.

Не представляю себе жизни без него. Всего пара дней, – а уже совсем не представляю!

Все сидит идеально.

Выхожу из примерочной с очередным ворохом вещей.

И замираю, как вкопанная.

Из огромной плазмы на стене на меня смотрит Милена.

Как всегда, совершенно идеальная.

С чуть намокшими глазами.

Улыбаясь, будто через силу, рассказывает журналистам о том, что никакой проблемы у них с Владом на самом деле нет.

Они пара и уже очень давно вместе. Обычная размолвка, сколько их еще будет. Влад слишком темпераментен, чтобы ему хватало одной женщины.

– Не бывает идеальных пар, – вещает она, поправляя макияж. – Но Влад Северов – во всем идеален. Он прекрасный человек и я уверена, уже скоро станет замечательным семьянином. Мужем и отцом. Ну, а небольшие интрижки, всегда можно простить. Особенно, когда мужчина тебя так любит.

– Вот только посмотрите, какие замечательные цветы Влад прислал мне с самого утра, – продолжает говорить Милена, указывая на огромную вазу, полную темно-красных роз. Их тут не меньше сотни, и, черт – они точно такого же цвета, как и те лепестки, что были рассыпаны в его клубе…

Сжимаю кулаки, отгоняю от себя ненужные, острые, больные сомнения.

Он не мог. Он бы не успел.

Утром Влад приехал уставший!

И уж точно не с ней провел эту ночь! Иначе… Иначе не было бы всего того между нами…

Но… Успел же подготовить все для нас, – навевает скрежещущий по нервам внутренний голос.

– Такие вещи даже изменой строго говоря нельзя назвать, – теперь Милена уже сияет белоснежной улыбкой на камеру. – Важно же совсем другое. Мы всегда вместе, я в курсе всех его дел, мы вдвоем посещаем все мероприятия… Даже вот этот дом. Мы выбирали его и обставляли с Владом вместе.

Плывет нарезка их счастливых фотографий.

Вот они держаться за руки возле входа, наверное, в этот самый ее дом. Вот плавают в бассейне. И великолепные, в вечерних нарядах подымаются по каким-то ступеням.

Сердце снова со всего размаху летит вниз.

Если бы не Василий, рассчитывающийся у кассы, пулей вылетела бы отсюда и неслась бы без оглядки. Забыв обо всем, все бросив.

Почти и вылетаю, но Василий реагирует быстрее.

Молниеносно оказывается рядом, приоткрывая дверь. Придерживает за плечо.

Окидываю воспаленным взглядом улицу. Не сбежать. Множество охраны.

– Даша! Вот так приятный сюрприз!

Раскинув руки, как для того, чтобы по-дружески обняться, ко мне направляется мужчина.

Не сразу узнаю Сергея. Того самого доктора, что занимался мной сразу после всего, что произошло в новогоднюю ночь.

Его останавливают. Не дают пройти ближе.

Он что-то коротко и недовольно поясняет охране.

Сергей тоже оказывается красив.

Даже выше, чем мне казалось. Белые волосы вьются, но это не лишает его мужественного вида.

Хмурится, когда наконец, разобравшись с охраной, подходит ко мне.

– Все хорошо? – заглядывает глаза, берет за руку. Вроде как прощупывает бешено стучащий пульс.

Его не трогают. Наверное, объяснил, что он доктор.

– Да, Сергей. Спасибо, – с трудом выдавливаю скупую и натянутую улыбку. – Все хорошо.

– Даша… Точно все в порядке, – участливо наклоняется надо мной. – Уверена?

– Конечно. Вы же сами меня лечили, – пожимаю плечами. – Почти моментально выздоровела и очень вам за все благодарна, Сергей.

– Пригласил бы на кофе, – морщинки на переносице разглаживаются. Теперь он сияет белоснежной улыбкой. – Но… – красноречиво машет в сторону охраны. – Боюсь, что это не входит в планы сегодняшнего дня.

– Похоже на то, – снова глупо пожимаю плечами.

Кто знает, быть может, ему известно намного больше о том, что происходит в войне, в которую втянут Влад.

– Мое предложение все еще в силе, Даша, – Сергей наклоняется к самому уху. Так, чтобы его не услышали. – Если понадобиться помощь. Если захочешь вырваться из этого всего… У тебя есть мой номер.

Киваю, не очень разборчиво бормоча благодарности.

Куда мне бежать?

От самой себя?

– Я поговорю с Владом. Ты кажешься мне слишком бледной, – уже громче произносит Сергей. Так, чтобы его расслышали. – Похоже, мне не мешало бы снова тебя осмотреть.

Сосредотачиваюсь на номере его телефона, который в свое время выбросила, чтобы не подставлять Сергея. Как ни странно, он отпечатался в памяти, хоть никогда не помню номеров и цифр. Так и стоит перед глазами, вместе с листком бумаги. На всякий случай.

Снова киваю, – Василий уже отводит меня к машине, заставляя Сергея потесниться. Все, похоже, решаю не я. И даже то, с кем мне можно говорить, – все контролирует Влад. Даже если его нет рядом.

Глава 11

Влад.

От нее отрываться мучительно. Невозможно.

Тем более, теперь. Когда лежит подо мной. Такая нежная. Трепетная. Еще подрагивая после нашей бурной страсти.

Ее пальца дрожат. И ресницы. И, блядь, я готов смотреть на это бесконечно.

А еще – на ту радость, – такую искреннюю, неприкрытую, с которой она встретила мой маленький подарок. Карету с упряжкой. Такая мелочь.

Но сердце бьется совсем иначе. Чаще. И по-другому, когда она рядом.

В ней настоящее – все. Ей даже говорить ничего не надо.

И страсть и тревога и то безумное притяжение, которое я к ней ощущаю и вижу в ее глазах.

Все настоящее. Все такое взрывное, искреннее и на поверхности. Хочется схватить в охапку и просто пить каждую грань ее чувств.

Но звонок Морока вырывает меня из этого безумного плена. Черт, я как в дурмане, на все забить готов. Или наоборот, – только что ожил, очнулся? Хрен его знает. Ощущения совершенно непривычные. Ненормальные.

Поднимаюсь, отрываюсь от нее, а самого ведет. Хуже самого крепкого алкоголя девочка эта на меня действует. Хуже наркотика..

Не целую на прощанье. Не обнимаю. Не оторвусь, если прикоснусь.

Приходится вот так – резко. Быстро. Отрывать от себя.

Ничего. Дела закончатся. Все придет в норму.

И тогда, блядь, я возьму свой совершенно заслуженный за все годы отпуск.

Забью на все и отправлюсь с малышкой на какой-то Богом забытый необитаемый остров. И вот тогда… Тогда не оторвусь. Умолять будет, – не выпущу из цепких объятий. Моя. На миллиметр от себя отодвинуться не дам.

А сколько всего я с ней сделаю…

Блядь. Картинки так и пляшут перед глазами. Член разрывает брюки. Надо переключится. Перестать о ней думать, – но, блядь, как, если она уже мне прямо вовнутрь въелась? В сердце ведьмочка маленькая пробралась. В самую грудь.

Пьяный от нее. Совсем пьяный. Насквозь. И хочу постоянно, до одури. Снова и снова своей делать. Вжимать в себя. Вколачивать. Так, чтобы и когда меня нет рядом, чувствовала, что я в ней. Не только телом. Насквозь чтобы чувствовала, как я ее.

– Ну, что там, Морок? – врываюсь в дом Грача.

– Все чисто, – он и Тигр явно всю ночь не спали. Глаза красные, вид помятый. На столе всего одна пустая бутылка из-под вискаря.

Стол завален папками. Неужели успели всю отчетность всего за ночь изучить?

– У тебя что? – хрипло спрашивает Тигр.

Я мало его знаю, но полагаюсь на Морока и его чутье. Раз доверяет Артуру, значит, есть причины. Хотя… Мне самому такое доверие дается трудно. Особенно в свете последних событий.

Правда, досье на Тигра я давно собрал и пересмотрел. Еще когда отслеживал, кто влез в бизнес Морока и Лютого по яхтам. Там даже в Лондон ниточка вертелась. Да не докрутил. Все тогда решили, что Альбиноса работа. Все расслабились. И вот она, расплата.

– За неделю до того, как его резанули, хрень какая-то дважды происходила.

Да, записи я хоть по пути, а все же успел просмотреть.

– Вот, – тыкаю пальцем, останавливая кадры в нужных местах. – Два момента, когда камеры полностью отключались. Времени – примерно по часу-два. Охраны нет. Значит, Грач сам и камеры отключал и людей своих отправлял из дому. Дины тоже каждый раз в это время в доме не было. Вот она уезжает, вот гаснут камеры.

– Что думаешь? – Морок вскидывает уставшие глаза, трет переносицу.

– Похоже, кто-то приходил в это время. Тот, кого нельзя было видеть остальным.

Только странно, что Грач ни слова мне об этом не сказал.

Если работал с человеком, который доказательства искал, должен был поделиться. Я ведь первым понял, что все идет не так, что копают под нас. Первым понял и сам же об этом Грачу и рассказал. Не мог он от меня такое умалчивать.

Любовница?

Ну, чистый бред. Не говоря о том, как Назар с Диной друг к другу относились, надо быть полным идиотом, чтобы принимать в собственном доме любовницу, встречи с ней на своей территории устраивать. Для этого много и мест разных есть и возможностей. А Грач был кем угодно, но только не идиотом.

Вариантов не вижу.

Только два.

Либо Грача шантажировали чем-то и приходили для переговоров, либо он получал информацию от кого-то из враждебного лагеря. Если бы кто-то тайно собирал бы для него информацию, я бы первым знал.

Судя по лицам Тигра и Морока, они пришли к тем же выводам.

Но, блядь, как теперь поймать этого невидимку?

– Что в тайном сейфе?

Имею в виду не тот, где счета и бумаги и вся документация, а именно тот, ключ от которого Грач оставил Лютому.

– Чертеж его личного схрона, – Морок бросает на стол смятую бумагу, даже огрызок, весь исписанный цифрами. Под ними с трудом, но просматривается чертеж.

Схрон.

У каждого в нашем мире есть такое место. Где можно спрятаться, пересидеть. Где никто не найдет. Даже свои о таких местах не знают. Даже самые близкие.

– Едем, – киваю, поправляя кобуру.

Слишком все чисто. И в документах и в доме. Где-то должны быть ответы.

Выбираемся за город. Едем на разных тачках. Не своих, естественно.

Но приходится и ногами потрудиться.

Дорога заканчивается, резко обрывается у лесов.

Несколько часов блуждаем, матеря все на свете и я уже жалею, что не взял с собой Гордея. Тот ориентируется на любой местности. Чутьем каким-то, даже с закрытыми глазами что угодно найти может, – хоть в пустыне, хоть в лесу.

– Ни хрена что-то подснежников не видно, – скалится Тигр, отпивая из фляги коньяк.

Мало с собой взяли. Закоченеем тут скоро снег ногами месить. Кто ж думал?

– Подснежники всегда хорошо прячут, – перехватываю его флягу, жадно глотаю, передавая Мороку. – А еще их, блядь, обычно, крепкие парни сторожат.

– Туда, – Тигр вдруг замирает и вскидывается.

Ни хера с Мороком не слышим. Но у него, кажется, тоже чутье. О зверином чутье Тигра чуть не легенды слагают. Правда, в легенды я ни хрена не верю.

Пригибаемся. Двигаемся бесшумно.

Ни хера не видно. Темень и снег вокруг.

– Промахнулось твое чутье, – ухмыляется Морок.

– Четко слышал, как ветки захрустели.

Тигр не реагирует, не оборачивается. Уверен на все сто.

– Твою мать! – подает на снег, прижимая плечо.

Просвистело – и не заметили. Тишина.

– Это у твоего плеча, Тигр, кажется, чутье на пули, – бормочет Морок. – Везде, блядь, словит, даже где людей нет. Только не говори, что то самое.

– Конечно, то, – беззвучно ржет, дергая ствол с предохранителя.

– Подожди, – подползаю, накрываю его руку со стволом. – Может, еще охотники. Хрен знает.

Но Тигр даже не слушает.

Стреляет тупо вперед. Наугад.

Хренею, – слышится вопль и отборный мат. Попал. Попал, сука, не глядя.

И явно не охотники, судя по тому шквалу свиста, который летит тут же в нашу сторону. Наученные люди. Вышколенные.

Ни хрена в тесноте не видно.

Приходится по старинке, вспоминая старые методы.

Палим – и перекидываемся, переворачиваемся, катясь со старого места по сторонам.

Сколько их тут может быть?

Некислый отряд, судя по всему.

– Морок! – катится рядом со мной, но рукой пачкаюсь о что-то горячее и липкое.

– Все нормально, – шипит, перекатываясь дальше, в сторону.

А я уже забыл, что это такое – свист пуль.

Но ни хера – тело все помнит.

Группируется в момент. Плюнув на все, просто поднимаюсь. Встаю во весь рост. Иду, поливая все направо и налево. Благо, запас позволяет. Не просто засаду убрать, маленькую войну пережить.

Это рефлекс. Разумнее было бы, конечно, затаиться. Выстрелить и спрятаться за дерево. Или перекатываться вот так, по снегу, с одиночными выстрелами.

Но тело помнит, что это такое – когда терять нечего.

Когда поднимаешься и идешь, – на свою смерть или чужую, ни хрена не думая.

Глаза другими становятся. Видно все, как днем. Ни хера нет страшного.

Вижу пятерых у сложенных горкой камней, – там, видно, давно обустроились, костер был. Еще несколько – в рассыпную. Ни хера страшного, ничего серьезного. Машу рукой своим, прицельно отстреливаю тех, кто впереди.

Ни хрена меня уже не остановит, потому что за бойцами я вижу уже избушку на курьих, блядь, ножках. И, если там моя Регина… Если кто-то измудрился и схрон Грача найти и сестру мою в нем спрятать, то, блядь, меня ни хрена уже не остановит.

Я пробьюсь напролом. Я, блядь, только так всю жизнь и пробивался.

Слышу, как и Морок с Тигром встают позади меня.

Тоже, блядь, не выдержали игры в прятки.

Вопросов нет, так целее будешь. Но, блядь, – не мое это, не наше.

Я прямо привык переть.

Что-то впивается в тело, как укусы комара. По щеке, по шее, по плечам, – но, блядь, это только азарт распаляет. С каждым шагом дом все ближе. С каждым выстрелом все меньше тех, кто стоит между ним и мной.

– Закончились, кажется, братья-месяцы, – слышу глухое за спиной.

– Подожди, Морок. Еще не факт.

* * *

Никого больше не видно. Но это ни хрена не значит. Они страхуют сзади, я ползу к дому, зажав во второй руке нож.

Бесшумно двигаться уже нет смысла. Если кто-то затаился, снимет пулей. Но мне так надежнее.

– Реально никого, – даже поражаюсь. По всей логике, не возле дома, а внутри основная часть должна была сидеть.

Легко подтягиваюсь, забираясь в окно.

Самый обычный деревянный домишко. Убитый даже. Смотреть нечего.

Быстро обшариваю несколько маленьких комнатушек.

Спускаюсь в подвал.

Еда, бочки с вином, запасов на ядерку – только это и говорит о том, что дом держали именно для того, чтобы спрятаться в случае чего.

– Никого больше нет, – сообщает Тигр, уже успевший осмотреть все и сюда добраться. – По ходу, это и не схрон вовсе. Пусто здесь.

– Ты как, Тигр, жив? – доносится Морок.

– А ты что думал? Так просто от меня избавиться? Мне еще яйца твоему отпрыску откручивать, если к моей девочке подкатит. Так просто не отделаешься, брат. Сам-то как?

– Нормально, – Морок морщится, прикладывая руку к животу.

– Дай посмотрю. Мое плечо уже привыкло. Если кого-то подштопать надо – так это ко мне. Я же, блядь, швея.

– Белошвейка, – хохочет Морок, хлопая его по здоровому плечу. – Не из таких полевых условий выгребали. Расслабься, брат. Жить точно буду.

Качаю головой. Привык уже к их шуточкам, пока у Тигра отлеживался.

– Походу, два варианта. Либо таки схрон и мы охрану самого Грача сейчас сняли, которая тут обжилась за время. Либо тот, кто его завалил, своих людей сюда выставил. Только на хрена? Что охранять, если внутри пусто, а хозяина убили?

Значит, что-то есть. Понять не могу только, – что мы пропускаем?

– Север, а давно страсть такая у Грача к художествам проснулась? Что-то раньше за ним не замечал, – Морок закуривает, кивая головой на стены.

И правда. Только вот заметил. На стенах – картины. Да не картины даже, так мазня одна. Но чтобы я понимал в мазне, если некоторая за сотни лямов с молотка уходит?

Только на его мазне везде домик этот самый намалеван. Живопись, блядь. Деревянный покошенный дом, лес и обрыв.

– Точно! Там обрыв был! Овраг! – срываюсь с места. Если я все правильно увидел, то прямо от окна надо идти.

Валюсь вниз и чуть не вою от облегчения.

По спине лупит что-то охренеть, какое твердое.

Разворачиваю все прямо руками. Снег здесь рыхлый. Недавний.

Не проходит и получаса, как натыкаюсь руками на люк.

Даже кода ни хрена нет, достаточно только провернуть ручку.

Смазывали явно, и то недавно и очень хорошо, – даже не скрипит под руками. Туго идет, но не клинит.

– Блядь… – выдыхаю, прыгая вниз. – Самый настоящий бункер!

И не просто бункер.

Тут явно кто-то жил последнее время.

В электрочайнике не задохнувшаяся вода. В кружках остатки кофейной гущи. Пылью все не покрыто на метры. Явно кто-то был и то совсем недавно.

– Сейф, – Морок сразу направляется в дальней стене. Вводит код, который Грач оставил.

Бумаги, папки, документы. Пухлые кожанные папки. Вот она, настоящая бухгалтерия. Вот все верные схемы, все, что держал в руках Грач. И то, что успел накопать, пока мы свое расследование вели.

Но я только мельком бросаю на все это взгляд.

Просматриваю небольшое пространство.

Каждую мелочь рассматриваю, в руки беру.

Кто мог здесь жить? Или кого держали?

Тот, кто убрал Грача, сумев выбраться? Или…

Мог он держать у себя Регину?

Мерзкие мысли о том, что сам Грач и стоял во главе всех махинаций стараюсь отогнать, затолкать внутрь подальше.

Мог ли он реально решить кинуть всех и прибрать все, полностью к рукам? И даже мою сестру выкрасть, чтобы по мне окончательный выстрелом ударить? Развалить все, что держалось – и своих и чужих, чтобы самому, бесконтрольно всем завладеть?

А, может, что-то все-таки выяснил? Нашел мою сестру и у себя перепрятал, только вот сказать мне ничего не успел?

Не ясно, кто здесь жил. Женщина или мужик. Ни хрена не ясно.

– Влад, – Морок подходит ближе, опускает руку на плечо. – Хрен его знает, что тут происходило в последнее время. Но ты не один теперь. Мы разберемся. Лютый скоро будет. Разберемся.

Киваю, сжимая нож в руке крепче. Блядь, как просто управляться только с ним! Сколько головоломок Грач после смерти умудрился оставить! Почему было не поделиться со мной, не рассказать?

– Тут схема всех схронов, Влад. Всех! – Морок тычет пальцем в чертеж из одной из пухлых папок.

Все тайные места, те, которые я не успел, не смог прочесать.

– Оттуда и начнем, – киваю.

Прочесать все тайные места, – это, блядь, заявка на реальную войну. Но у меня нет выбора. Я должен найти сестру!

– Думаю, даже не будет ждать решения Лютого, – кивает Морок. – Начнем сразу же. С рассвета.

– Гордей, – набираю сразу же. – Людей сюда пошли. Только тихо. Чтобы больше следили, чем стреляли. И убрать тут надо.

А пока все схроны будут обшаривать, пора изучить настоящие документы.

* * *

– Как Дина? – первым делом спрашиваю, когда мы подъезжаем к дому Грача.