Текст книги "Цена его любви (СИ)"

Автор книги: Кира Шарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7

Перед глазами темно.

Тело – как тряпичная кукла.

Не пошевелиться, ни пробормотать что-то не могу.

Вся выжатая.

Но внутри все по-прежнему сжимается. Мокрая до невозможности, на бедрах мокрые следы.

Все тело горит, – будто наяву снова чувствую его жадные, голодные прикосновения, что клеймили мое тело до самых бедер и заливаюсь краской.

Это безумие.

Это откровеннее и пошлее того, что я видела краем глаза в порно.

Но…

Я не чувствую ни стыда, ни ощущения себя грязной.

Наоборот, в животе и где-то в области сердца порхают какие-то совершенно обезумевшие от счастья бабочки.

Обычно бабочки сгорают в огне. А мои, наоборот, – совершенно ненормальные. Кажется, что из этого огня они и родились.

Я лежу на боку.

Чувствую спиной горячую кожу Влада.

Но моем бедре его тяжелая рука.

Даже во сне он притягивает меня к себе так крепко, что не отодвинуться.

И тяжесть этой руки так приятна!

Осторожно опускаю руку.

Легонько провожу по его руке.

Это не сон, – он действительно рядом.

Не ушел, как раньше, не бросил меня одну в своей постели после того, как сполна получил, чего ему хотелось.

Двинуть телом не могу, но по лицу сама собой расплывается счастливая улыбка.

Остался.

Почему-то это для меня важнее всего, что он говорил.

То, что спит вот так рядом. То, как по-собственнически крепко прижимает меня к себе его рука, не давая на миллиметр отодвинуться. Заявляя свои права. И то, что я для него важна.

Сердце замирает, а после начинает биться безумно быстро.

Я сошла с ума.

Разве такие, как Влад – способны любить?

Быть верными и преданными? Создавать семью? Строить отношения? По-настоящему?

Или я, как дурочка, сразу вижу то, чего нет?

Он ведь и не говорил мне о любви.

Ни слова.

Только о том, что – моя. Моя, моя, моя.

А я, как все романтические идиотки уже напридумывала себе семью, совместные завтраки и троих детей?

Но… Он ведь дал мне выбор, возможность, разве нет?

Обещал, что все равно даст защиту, даже если я не буду ублажать его в постели.

И глаза его… Как он тогда на меня смотрел, когда я отказалась…

Разве он только похоть ко мне чувствует?

Осторожно переворачиваюсь лицом к непостижимому, загадочному Владу Северову, с которым волей какого-то странного рока оказалась вместе.

Или просто в одной постели?

Наконец могу спокойно разглядеть его лицо.

Красивый. По-настоящему красивый. Мужской властной красотой, на которую даже смотреть больно.

Зажмуриться хочется. Даже не верится, что такие лица по-настоящему существуют, а не в фотошопах каких-нибудь.

Провожу наконец рукой по лицу. Теперь глубокие складки на лбу разглажены, он совершенно спокоен, умиротворен. И так невероятно красив, так безумно притягателен!

Осторожно, едва касаясь, веду пальцем по чувственной губе.

Она такая красная, вишневая, – видно, и я зацепила его зубами, даже не соображая.

Осматриваю крепкие плечи, руки с переплетенным жгутом вен.

На это все просто смотреть невозможно. Хочется прикоснуться, бесконечно ощупывать руками, попробовать на вкус, потереться губами, провести языком, чтобы впитать в себя его запах и терпкий вкус…

Я, наверное, сошла с ума. Стала порочной рядом с этим мужчиной. Или все рядом с ним теряют голову?

Чувствую, как под моим телом снова набухает его невероятно огромный член.

– Даша, – не раскрывая глаз, Влад дергает меня на себя, впечатывает в свое тело, заставляя ощутить его бешеное желание еще сильнее.

Его губы проводят по моим, – осторожно, нежно, как будто не он практически только что так жадно на них набрасывался.

От чуть шершавого, сухого прикосновения этих губ новая волна тока прорезает кожу. В сосках отбивается, заставляя меня тихонько застонать.

Влад резко переворачивает меня на спину.

Окидывает странным изучающим взглядом, будто сам не понимает, что отметины на моем теле и шее – его рук, или, вернее, губ и зубов дело.

– Прости, – пальцы проводят по губам.

Опускаются ниже, мягко поглаживая оставленные им отметины.

– Трудно было сдержаться. С ума меня свела, девочка. Такая нежная, невинная и такая страстная. Горяяячая…. Больно?

Мотаю головой, но Влад хмурится, глядя на меня. Видимо, такого ответа ему все же мало.

– Нет, – с трудом выдыхаю, чувствуя, как внизу живота уже начинаются легкие подрагивания.

Черт, да какую же власть он надо мной имеет?

Над разумом, над сердцем и над телом?

С ума схожу и голова кружится, стоит ему только прикоснуться, только посмотреть!

Вся отдаваться и распахиваться ему навстречу готова!

– Маленькая моя… Ты с ума меня сводишь, ты хоть понимаешь? – его рука скользит по моему животу, а я вся съеживаюсь в комок.

И задыхаюсь, когда его губы опускаются на мою шею.

Медленно.

Мучительно нежно и запредельно осторожно.

Чуть втягивает кожу губами, проводит горячим языком, заставляя вспыхивать и дергаться, оставляя по себе целый сомн сумасшедших мурашек и тут же просто проводит чуть приоткрытыми губами.

Пальцы немеют от волн, что проносятся по всему телу.

– Совсем свела, – шепчет, опускаясь ниже, покрывая такими же мучительными поцелуями мой живот.

Тихо стону, теперь уже сама распахивая ноги.

Но Влад не торопится, он будто изучает мое тело, каждую клеточку, каждый миллиметр кожи не оставляя без прикосновения, без поцелуя, от которого я растекаюсь и плавлюсь одновременно.

Медленно, предельно медленно, – настолько, что я закусываю губу и тихонько всхлипываю от нетерпения, разводит в стороны мои ноги, поднимая их вверх.

Не отрывая от меня горящего пронзающего насквозь взгляда, проводит руками вниз, от самых пяток.

И я улетаю от этого прикосновения, от этих глаз. Улетаю окончательно.

– Девочка моя, – хрипло шепчет, медленно входя с меня. По миллиметру, растягивая момент, так, что я ощущаю всю кожу его огромное органа, каждую венку, чувствую, как капелька его смазки смешивается с моей.

Распирает меня медленно, сдавливая собой все стенки, до тех пор, пока не входит до упора.

Резко ударяет, почти не выходя из меня.

И ослепительный оргазм в один момент накрывает с головой.

Я выкрикиваю имя, видя самого Влада, нависающего надо мной, будто через пелену.

Только его глаза и держат меня, – черные, жгучие, наполняющие всю лихорадочным безумием и жаждой.

Вся извиваюсь, сжимаюсь и выстреливаю, но глаза эти меня держат, не дают провалиться, потерять сознание, как в прошлый раз.

И, – черт, этими глазами Влад берет самую мою душу!

Он – не человек. Он самый настоящий дьявол. Но я не могу, не хочу сопротивляться.

Обхватываю его голову обеими руками, притягиваю к себе под мощные все ускоряющиеся толчки.

Сама впиваюсь в губы, кусая их, задыхаясь, выкрикивая его имя.

И наполняюсь бешеной дрожью, когда глотаю его рычащий хрип…

Теперь уже отключаясь окончательно. Выпадая из реальности. Только чувствуя его толчки и судорожно сдавливающиеся собственные стенки…

Влад.

Он заклеймил меня окончательно.

Пропитал собой.

Проник и в сердце и в душу.

Взял все, не только тело, всю меня – насквозь. Окончательно. Я вся – действительно его.

Глава 8

Влад.

Сладкая-сладкая моя девочка…

Снова отключилась, а я повалился рядом и смотрю на нее. Век любоваться бы способен.

Провожу подушками пальцев по подрагивающим ресницам.

Глажу лицо, щеки, веки, – осторожно, чтобы не разбудить.

Вдыхаю аромат невозможный золотых волос.

Свежесть. Свежесть нетронутого снега. Она такой и остается.

Даже несмотря на то, что уже тронул. Так тронул, что вся в следах моих осталась.

Нежная.

Такая нежная, такая невинная, но под оболочкой ураган страсти, что просто сбивает с ног.

Никогда бы не подумал.

Никогда бы не рассмотрел это безумие страсти в такой невинной девочке.

Прячется в ней эта чувственность, страсть, всю душу на хрен переворачивающая.

Сердце дергается, как подумаю, что мог пройти мимо. Что другому бы кому-то досталась и вот эти все слова ему бы могла выкрикивать.

Не отпущу уже.

Сама ко мне пришла, сама согласилась.

Чувственная, такая чувственная моя девочка.

Да я бы и не отпустил.

Все равно у себя бы держал. Ждал бы.

Дерьмо бы это закончилось и тогда больше бы внимания уделил.

Знаю, любовь не купишь. Не подведешь к ней.

Но я бы, блядь, подвел.

Я бы ее каждый день с ума сводил бы, пока не сдалась, пока не согласилась бы. Не было у нее шанса не быть моей. С того самого момента, как глаза ее – небесные, голубые, невозможные, мне в душу острыми льдинками своими впились. Никаких шансов у тебя, девочка, не было.

Моя.

Сразу же в сердце у меня отбилась.

Может, сам тогда не понимал, насколько.

И вот – лежит этот чистый нетронутый снег, что лавиной меня задавить на хрен способен, – а сама не понимает.

Лежит рядом, а я все дела, блядь, похерил.

Как пацан беззаботный глажу волосы и дурею, забыв обо всем на свете. Как будто и всего мира, на хрен, нет за окном.

И войны нет и смертей и похищенной Регины.

Как будто мы с ней на окраине мира, а за нашими окнами – тишина. И снег. И ничего, блядь, больше нет, кроме нашего сплетающегося дыхания.

Никогда такого не чувствовал.

Но, блядь, кажется теперь, что вот это – оно самое правильное в жизни, самое верное на всей земле.

Лежать вот так вот рядом.

С отпечатком своего имени на губах. Которое она в них кричала, содрогаясь.

Вот ничего главнее будто и правильнее вот этого в жизни нет.

Разнеженная и измученная одновременно.

Сладкая моя.

Укрыть хочется. Собой укрыть. От всего.

Вся ведь жизнь наша – блядская война. Без права на отдых. На передышку. На, блядь, любовь.

Никогда Назара с Диной не понимал. Никогда.

Как можно семью строить, когда столько, блядь, всего удержать надо?

Когда опасность каждый миг, и пальба, и врагов до хрена в спину дышит.

Какая там на хрен может быть любовь? Семья – вообще из разряда абсурда. Я не забыл, как своих родителей потерял. Не забыл, что значит детям сиротами остаться.

Все думал – станет спокойнее, тогда…

В жизни даже мало-мальских коротких отношений не заводил.

Пар спускал со своими девочками – и хватит. Что еще нужно?

Не время за кого-то переживать, кого-то оберегать. Это нас, блядь, слабее делает. Отвлекает по полной программе. Не развернешься.

Но, блядь, кажется, это война никогда не закончится!

Последние события кричат об этом, а ведь вроде и поутихло, вроде и думали, что спокойствие наше, – выстраданное, заработанное, блядь, пусть не совсем, но пришло.

Нет. Я ни хера, конечно, не представлял себе спокойствия у камина в халате и тапочках. Но чтоб хотя бы без открытой войны.

Без опасности и пули из-за любого угла.

Цивилизованностью в последнее время все-таки запахло.

Пусть подковерные интриги, пусть кто-то под бизнес копает с свергнуть хочет, с трона того же Грача скинуть, – но, блядь, возврата в крошево и беспредел такой я не ожидал!

И не время. Блядь, как же сейчас не время для всего!

Для нежной девочки, что так внезапно появилась в моей жизни!

Для того, чтобы лежать вот так рядом и просто перебирать золотые волосы. Прислушиваться к тихому, уже спокойному дыханию, пить ее сладкие губы, пить и не напиваться, когда все больше, все сильней хочется, – так, что сердце, блядь, ударяет по ребрам и сдерживаюсь, все силы прилагаю, чтобы губами не накрыть, – потому что, блядь, не остановлюсь…

А она хоть и страстная – до искр, до безумия, а все равно напор мой не выдержит. С ней по-другому, мягче надо. Осторожно. Чтобы хрупкий цветок не переломить.

И так сорвался, – башню снесло на максимум.

Вроде и сдерживаться пытался, а вон каких отметин по себе оставил.

– Маленькая моя. Нежная. Моя, – шепчу, как ненормальный, гладя нежную белоснежную кожу.

Не время.

Но, блядь, – а будет ли оно когда-нибудь, это время?

Может, сам через пять минут сдохну, рядом с Грачом в землю лягу?

Никто не застрахован. И каждая минута – на вес золота. В ней, в каждой – целая жизнь, которая в любой момент оборваться может.

Так какого хрена всего себя на войну эту блядскую бросать?

Какого хрена не впиться в этот крышесносный глоток жизни, что мне на голову нежданно свалился?

Заглотить.

Сойти с ума.

Позволить вечно спавшим чувствам вырваться наружу.

Неправ.

Конечно, весь мой здравый смысл вопит о том, что я неправ.

Что все порешать сначала нужно. Во всем разобраться.

Вернуть Регину, найти того, кто уничтожил Назара, кто под нас копает.

Теперь, тем более, полегче будет.

Морок приехал, подтащил Тигра, да и Лютый займет свое место, никуда не денется.

Убивать сначала всех бросится и шеи скручивать, конечно. Его теперь из норы приличной и жизни без криминала не так просто выковырять. Но норов возьмет свое, а он у него – мама не горюй.

Головы, конечно, полетят. Не без этого.

Теперь я не один в этом дерьме возиться должен.

Но…

Блядь, кто знает, сколько ее, этой жизни, все-таки осталось?

Кто скажет?

Грача на фоне тишины подрезали. Мне умудрились ножом живот продырявить.

Нельзя жизнь свою откладывать, ни минуты из нее просрать нельзя.

Тем более, когда вот она – жизнь.

Светлая, такая тихая. Золотом волос своих отливает, а мне, блядь, на блики, что на животе моем отдаются, любоваться хочется. Дышит так нежно, что, блядь, как музыку слушаю.

Ни хера.

Откладывать эту жизнь ни хера нельзя.

Девочку свою на потом откладывать. Которого и не случится может вовсе.

И на войне есть место радости. Иначе совсем с катушек слететь можно, окончательно. Иначе – ради чего все это? Вся наша жизни – ради чего она? Ради того, чтобы тупо воевать?

– Тсссссс, – Даша дергается во сне, как тогда, когда в горячке металась.

Обнимаю. Прижимаю к себе крепче. Глажу золотые волосы, – и груди, блядь, щемит.

– Тссссс, девочка, маленькая моя. Все хорошо.

– Влад?

Чуть приоткрывает сонные глаза, смотрит на меня мутным еще взглядом, чуть прищурясь, – а мне тепло от этого. Счастливо, блядь, как-то.

Улыбаюсь, как сопляк, обкурившийся.

Провожу рукой по щеке. Носом трусь о волосы.

И, блядь, реально – дергает там, в сердце. Так дергает, что рукой удержать хочется.

От того, что смотрит на меня – не шарахаясь. Расплывается в счастливой улыбке от того, что я рядом.

Не контракт. Не сделка. Не за бабло и безопасность.

Потому что такого не сыграешь, – я, блядь, столько актрис повидал, сколько ни один театр и киностудия не видели. И почти всех в своей постели. Я знаю, как играют.

– Проснулась?

Уже смелее прижимаюсь к теплому телу, чувствуя, как кровь из головы уплывает на хрен в член.

Хочу ее. До одури. До ломоты в зубах хочу.

Мало.

Мало мне ее.

Раздвинуть ноги и врезаться. Хлопками тел, криками ее упиваться. Пьянеть от них. Рвать нежное тело, вгрызаться зубами в белую кожу.

Блядь.

Ногти ее в спине своей чувствовать хочу. Ощущать, как дергается подо мной всем телом. Как глаза ее закатываются в оргазме.

Хочу.

Так хочу, что зарычать готов.

Но ведь нельзя.

Не привыкла еще.

И так ее замучил, кажется.

Ох, девочка.

Придется тебе терпеть.

А мне пока – сдержаться.

Кивает, а я прикусываю подбородок. Такой нежный. Острый. Сладкий.

– Тогда собирайся. Завтракать поедем.

– Завтракать? – округляет глаза, смотрит на окно и смеется.

Ну да. Солнце давно перевалило за полдень.

– Когда проснулись, тогда и утро, – ухмыляюсь, притягиваю к себе как почти сытый кот. Сильно почти. Но долго нам в постели лучше не оставаться. Иначе кот станет очень голодным и растерзает маленькую птичку. Испугаю еще. Сбежит.

– Давай, маленькая. Собирайся. Я душ в другой комнате приму. Пятнадцать минут тебе на сборы. Жду одетую у двери. Давай.

Кивает. Пытается шевельнуться под моим тяжелым и очень напрягшемся телом. Округляет глаза, понимая, чем упираюсь в нее.

– Давай, – нехотя отрываюсь от моей сладости. Заставляю себя.

Со временем – пиздец, понимаю, бросая взгляд на часы, пока Даша упархивает в ванную, бросив на меня странный взгляд и залившись краской до корней волос.

Ее смущает, что у меня член колом?

Серьезно?

После всего, что было?

Забавная малышка.

Нежная и чистая, блядь.

На руках таких носить надо. Цветами засыпать.

– Василий, – набираю, выходя из комнаты, как только слышу за захлопнувшейся и закрывшейся на замок дверью шум воды.

Дурочка, запирается от меня в душе. Надо же!

Ухмыляюсь, – давно такого не видел. Или вообще никогда? Обычно двери в душ остаются заманчиво приоткрытыми.

Но мне всегда без интереса. Я утоляю свою страсть и сразу же переключаюсь на дела. Всегда. Со всеми.

Кроме этой невозможной крошки.

К которой мне сейчас хочется вломиться, выбив на хрен дверь плечом.

Но я помню. С ней надо сдерживаться.

А жаль.

Стоит только представить себе, как подрагивает ее тело под струями воды, как я, блядь, сам готов этой самой водой стать.

Член разрывается от бешеного неконтролируемого желания.

Стиснув зубы, возвращаюсь к разговору.

Даже, блядь, Гордея заменить ради нее пришлось.

Понятно, что ни хрена бы он ей не сделал. Только говорить мне о том, какое идиотское решение я принял может. И прекрасно знает об этом.

Как знаю и я. Решение реально – самое идиотское за всю мою жизнь.

И, кажется, далеко не первое с золотоволосой девочкой Дашей.

Но, блядь, оно того стоит!

Потому что мое сердце никогда еще за всю жизнь так не дергалось.

А сам Гордей только пугал бы мою малышку. Мне же она нужна спокойной и счастливой.

– Да, через двадцать минут. Прямо ко входу. И в зале там. Устрой все. Завтрак на двоих.

Хмуро оскаливаюсь.

В жизни так долго в постели не валялся.

Небо на голову валится, а я завтраки планирую в обед. Пиздец.

– Гордей, – вспоминаю все-таки и о главном. – Что там у тебя?

– Ничего, шеф, – вот кто уж точно этой ночью глаз не сомкнул. Голос хриплый, промороженный, уставший до ужаса. – Ни одной зацепки.

Блядь. Как я устал снова и снова это выслушивать!

– Прочесали леса рядом с владениями Кобры. Ничего.

– К Греку наведывались?

Тут тоже надо осторожно. Реальной предъявы у меня к нему нет. По сути, он первый среди тех, кто создал в нашей иерархии противовес Грачу. Пытался, по крайней мере.

Все равно они слушались нас и подчинялись.

Нехотя, со скрипом зубами.

Действовали отдельно, но свою часть отстегивали. Подчинялись нашим законам, дорогу нигде не переходили. И все же… По всему, именно он станет хозяином города, если наша верхушка провалится. Плюс косяки, подставы в бизнесе, уплывающие на сторону бабки.

Но не настолько, чтобы я сейчас смог к нему со стволами заявиться. Копать аккуратно надо.

– Осмотрели все его места. Склады, подвалы, в дом тоже проникли. Ничего, Влад. Ни следа Регины.

– Встречи его? Чем занимался?

– Все как обычно. Рабочие встречи, светские мероприятия. Ничего левого.

– Прочесывай все заброшенные места, – кидаю в трубку, сжимая зубы.

Не думал, что до такого дойдет. Что мою сестру в заложницах держать будут в таких местах, где смертников держат или пытают. Скотобойни, заброшенные дома, выглядящие вроде и под снос, но с пиздец какой звукоизоляцией и крепкими подвалами. У меня даже карта таких мест есть.

Но, блядь, – там реально не жильцов держат. Тех, кто очень серьезно накосячил. И все равно не все такие места в столице я вычислил. Это нереально.

Регину, по идее, в другом месте держать должны.

В подвале где-то в доме. С комфортом. И недалеко от похитителей. Глаз с нее должны не спускать. Но и условиями обеспечить.

Какого хрена с меня до сих пор ничего не стребовали?

Вот это, блядь, больше всего и настораживает.

Разве что ждут, когда Лютый прибудет и возьмет все в свои руки. Хотят на расклад посмотреть, а после и стребуют. Других идей я тупо не вижу.

Отключаюсь, направляясь в душ.

Блядь, тело пахнет моей девочкой. Вся кожа. Даже смывать жалко.

Через пару секунд выхожу.

Даша уже топчется у двери.

В той же одежде, что я в прошлый раз ей давал. Что у Регинки взял. И, блядь, сердце щемит.

Если бы не сестра, – реально, вот на все бы на хрен плюнул!

Схватил бы в охапку и утащил бы в спальню. Месяцами бы не выпускал.

Вся война, все разборки – горели бы на хрен синим пламенем.

В конце концов, у меня вполне нормальные источники дохода, на десять жизней вперед хватит. Я бы от всего бы отошел. Клубами своими бы тихо занимался. Не вылезая из постели с моей малышкой.

Если бы только не Регина…

– Ты чудо, – притягиваю к себе, не удержавшись и впиваясь в губы.

Тут же обхватывает меня своими нежными ручонками, прижимается сильней.

На поцелуй робко отвечает. Языком о мой трется.

И я, блядь, снова начинаю думать, что выходить из дома ради завтрака была пиздец какая неудачная идея. В постели могли бы прекрасно перекусить.

Отрываю от себя.

Раскраснелась. Тяжело дышит. И вся краской снова залилась.

И глаза, блядь, светятся, – счастливые.

Глава 9

Даша.

– Пошли, а то не выпущу из дому, – слегка рычит мне в ухо Влад, прикусывая мочку. – Затащу в спальню и месяц ходить не сможешь. Никуда.

Соски становятся острыми и твердыми от этой угрозы.

И я даже вполне понимаю, что он на такое способен.

Судя по его ненасытности и голодному блеску в почерневших уже глазах…

Голова кругом.

Мне все еще не верится.

Все, как в сказке, и рядом со мной тот, о ком и мечтать не могла!

Влад распахивает дверь, буквально выталкивая меня наружу.

Но, сделав всего несколько шагов вперед, я замираю, прижимая руки в смешных вязаных варежках, которые тоже, видимо, остались от Регины, к губам.

– Влад… Это… Не может быть!

Мне хочется подпрыгнуть, захлопать в ладоши и броситься Владу на шею одновременно.

За оградой стоит самая настоящая карета, в которую запряжена тройка белоснежных лошадей!

Даже не верится! Только в кино такое и видела! Не может быть! Для нас?

– Идем, – улыбаясь, Влад берет меня за руку и ведет к упряжке.

Галантно открывает дверцу, подхватывает под попу и усаживает в середину.

Садится рядом, резко захлопывая дверь.

– Едем, – командует извозчику.

А я чувствую себя, как в самой настоящей сказке!

Нереальной, умопомрачительной, такой, которая никогда не случается в жизни.

Все страшное уходит на задний план, растворяется в ослепительном зимнем солнце, в золотых бликах, что играют на почти нетронутом снегу. В его запахе, что дурманит голову даже сейчас, после всего, чем мы занимались.

От жара его тела и бьющегося так громко сердца, что я слышу его, как свое собственное и даже громче. Или мне только кажется?

Снимает перчатку, прижимается губами к внутренней стороне ладони, а мне плакать от счастья хочется. Весь груз прежнего, тяжелого, тает в этом сказочном зимнем дне. В этом взгляде, от которого сойти с ума можно. Взгляде, который нежной лаской ложится на мое лицо. На мои губы.

Останавливается на них и темнеет. А я замираю, не в силах ничего сказать.

– Это волшебно, Влад, – наконец выдыхаю, расплываясь в самой блаженной улыбке. – Спасибо тебе. Спасибо!

– Это так мало. По сравнению с тем, чего бы мне хотелось с тобой, – запрокидывает голову и смеется таким мальчишеским смехом, которого и не ждала от такого грозного и влиятельного мужчины. – Все будет, Даша. Будет. Только дай мне немного со всем разгрестись.

Преодолеваю ту странную робость, которую до сих пор к нему чувствую.

Сама тянусь, обвивая его шею. Звонко целую в губы и хохочу в ответ на его пораженный, недоуменный взгляд.

– Никто меня еще так не целовал, – ошарашенно произносит Влад, проводя пальцами по собственным губам. И заливисто хохочет снова.

– Ты как чистое зимнее небо, Даша. Как новогоднее предчувствия праздника. Ты самый настоящий новогодний дар с небес. Хоть мне казалось, что самое настоящее проклятье.

Притягивает меня ближе, хватая рукой за бедра, и я снова начинаю дрожать, опаляясь жаром его тела, пронзающего меня даже через плотное пальто Влада.

– Мой дар, – шепчет, накрывая мои губы поцелуем.

Настоящим. Жадным. Властным. Таким, которому невозможно не поддаться.

Тяжело дышу, когда, наконец, отпускает.

Смотрю по сторонам, пытаюсь отделаться от наваждения.

А Влад снова хохочет, не давая отстраниться, снова притягивая к себе, усаживая на колени.

– Моя, – шепчет, впиваясь пальцами в мои волосы, безнадежно растрепывая их.

И я хохочу, обнимая его. И все кажется таким простым. Таким легким.

Мы просто пара. Пара, которая сходит с ума друг от друга. В такой момент так просто быть счастливыми!

Даже не замечаю, как долго мы едем.

Карета останавливается, – и я снова забываясь, приоткрываю от удивления рот.

«Горячий снег».

Тот самый клуб, в который мы ехали тогда с девчонками. И над названием которого я еще так долго смеялась. В прошлой жизни. Перед тем, как заблудились, свернули с верной дороги и оказались в лесу, где нас поймали те ужасные бандиты. От которых меня спас Влад, когда девчонки уехали, умудрившись обслужить тех жутких бандюганов.

Сердце снова тревожно дергается. Солнечный день начинает казаться хмурым.

Я выныриваю из сказки в жесткую реальность.

Тут же вспоминаю обо всех проблемах, которые лежат тяжелым грузом на плечах Влада.

Если бы все было не так, по-другому… если бы он был просто обычным бизнесменом, роскошным владельцем самых шикарных клубов в городе…

Хотя, – к чему теперь об этом думать? Ничего не изменить. Да и вряд ли мы тогда бы смогли встретиться…

– Чего замерла? Пойдем, – Влад снова хватает меня за руку и решительно идет ко входу.

Перед нами распахивают двери, услужливо выбегают навстречу, провожают наверх по светящимся прозрачным лестницам.

– Клуб пустой? Только мы?

Мне даже как-то неуютно. Хотя… От Влада можно ожидать чего угодно, кому, как не мне, знать об этом?

– Завтракать лучше всего без посторонних, – пожимает плечами, одаривая меня своей невозможной ослепительной улыбкой.

Он уже не так беззаботен.

Снова вижу перед собой роскошного, недосягаемого Влада Северова, от которого все девчонки чуть ли не в обморок падают.

Мягкая, но уверенная походка. Бархатный низкий голос, способный одинаково и очаровывать и приказывать. Взгляд, которому все вокруг подчиняются беспрекословно.

Снова… Такой другой. И такой далекий…

Недостижимый.

Даже не верится, что только что мы вместе так хохотали, обнимаясь и позабыв обо всем на свете!

И все равно ощущение сказки возвращается, когда мы входим в огромный зал на самом верху.

Весь пол усыпал ярко-красными лепестками роз.

В самом центре сервирован круглый столик, ароматы которого дурманят голову.

Окна закрыты, небольшие лампы у стен дают рассеивающийся приглушенный свет.

Растерянно смотрю по сторонам, не замечая стульев.

Влад будто читает мои мысли, усмехается.

– Какой же это интимный завтрак за столом?

Помогает мне снять пальто и, накрыв мои губы поцелуем, относит к дивану в углу. Я даже сразу его и не заметила.

Сбрасывает пальто, вслед за ним летит и пиджак.

Кобура и оружие снова рассеивают сказку, возвращая в суровую реальность. Даже не удивлюсь, если где-то в обуви у него спрятан нож.

Но Влад умеет заставлять забыть обо всех невзгодах.

Легко подхватив стол, подносит его прямо к дивану.

Притягивает меня к себе, опускаясь рядом.

Кормит прямо с рук, поднося к моим губам все новые и новые лакомства.

Даже зажмуриваюсь, а он прикусывает мочку моего уха, не давая мне просто есть.

– Ты так останешься голодным, – сопротивляясь, выныриваю из его цепкой хватки.

– Я и так безумно голоден, – отзывается хриплый голос. – Даааша.

Не слушаю, не реагирую на провокацию, хотя от его искрящего взгляда, от этой хрипотцы тут же подгибаются ноги и бросает в жар. Так сильно, что хочется сбросить всю одежду. Сначала с себя, а после и с него. Безумно хочется снова ощутить под руками каменную грудь, почувствовать, как перекатываются под моими ладонями мускулы.

Определенно, в его голосе, в его глазах самые настоящие афродизиаки. Иначе как объяснить такую неуемную реакцию на этого мужчину? Видимо, природа наделила его таким свойством от рождения! Даже думать не хочу, сколько женщин было с ним, сколько из них сходили с ума по Владу, в его объятиях, под его руками.

Отгоняю от себя все это. Так и совсем загрузиться недолго. Нужно ловить момент. Наслаждаться. Быть счастливой. Жизнь показала мне, что в любой момент все может измениться. Перевернуться с ног на голову. Эти моменты счастья нужно ценить, как бесценное сокровище. Не омрачать глупыми мыслями. Не сомневаться. Пусть даже потом оно и рассеется, как дым. Нужно наслаждаться здесь. Сейчас. Ни одного из нас вообще может не оказаться в живых завтра.

Подхватывая тарелку и, подцепив кусочек ананаса, прикладываю к губам Влада.

– Мммм, – он даже зажмуривается, обхватив губами мой палец и прикусывая его. Как самый настоящий огромный кот, ей-Богу!

– В жизни меня не кормили с рук, – хватает за руку, снова целуя внутреннюю сторону ладони. – Продолжай, Даааша. Мне нравится.

Черт! Этот дьявол даже еду превращает в самое сексуальное действо!

Усмехаюсь, протягиваю ему уже что-то посущественнее.

– Не так, – улыбается с дьявольским блеском в глазах Север. – Вот как надо.

Отрезает кусок стейка и ухватив зубами проталкивает мне в рот. Откусывает половину, остальное просовывая языком глубже.

Обмакивает палец в какой-то соус, давая мне облизнуть и сам слизывает его остатки с моих губ.

– Влад… – я буквально стону, когда мне в рот тем же образом отправляется кусочек креветки. – Это не завтрак, это…

– Почему? – улыбается своей дьявольски обольстительной улыбкой. – Чертовски вкусно, Даааша.

Млею, когда он вот так произносит мое имя, растягивая по слогам. Просто млею, – и ничего с этим поделать не могу.

Вкусно. Как он прав. Чертовски вкусно.

Быть здесь, вдвоем, спрятаться от всего мира и разжевывать деликатесы, соприкасаясь губами. Безумно вкусно.

– Наелась?

Стол почти опустел. Даже не заметила, как мы уничтожили целую груду еды.

– Да, – улыбаюсь, отпивая из чашки, которую он держит передо мной, кофе.

– А я нет, – Влад одним движением сметает остатки посуды с едой со стола.

Подхватывает меня на руки, срывая одежду.

Не замечаю, как оказываюсь на столе.

– Дааааша, – рычит Влад, пронзая каждую клеточку моего тела своим урчащим бархатом голоса, от которого даже внутри меня все отбивается резонансом.

Его рука проскальзывает в тонкое кружево трусиков.

Властно, по-собственнически прижимает раскаленную уже плоть.

Прижимает невыносимо задергавшийся клитор, и я сама, всхлипывая, распахиваюсь ему навстречу.

Раздвигаю ноги, чувствуя, как все тело, каждая капля крови наливается непостижимой, сладкой истомой.

Обволакивающей и острой, как перец с медовым алкоголем.

Ничего не могу с собой поделать.

Он просто дьявол. Воплощение секса. От него даже запах исходит такой, что тело само дрожать начинает и тянется отдаться.

– Девочка моя, – бархат его голоса обволакивает, царапает кожу за ухом. Обжигает.

Всего лишь слегка прикусывает мочку уха, еще сильнее нажимает на клитор, а я уже почти на грани взрыва.

Вся дрожу, притягивая его ближе. Обхватываю плечи руками, тяну на себя.

Его палец вбивается вовнутрь, и я откидываюсь на столе, чувствуя, как внутри зарождаются первые безумные судороги, как закатываются глаза.