Текст книги "Футарк. Третий атт (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Списал, – фыркнул Атль. – Бедняга Мигель, царствие ему небесное, мало что смыслил в горнопроходческой работе. Я завысил расход взрывчатки в отчетах, вот и все. Сказал, что порода очень плотная. То же и с порохом. Вдобавок, его неправильно хранили, вот он и отсырел, такая незадача! А если умеючи, сеньор, то много-то и не нужно. Говорю же, я умею слышать горы и знаю, где слабое место.
– Уго, я вас не арестую только потому, что вы спасли всю округу, – серьезно сказал Гонсалес.
– А что я такого сделал, за что нужно меня арестовывать? – удивленно спросил инженер. – Я просто спустил воду, чтобы выдержала плотина: у нее ведь не было предусмотрено аварийного сброса, хотя я предупреждал! Увы, построили ее совсем скверно, запаса прочности все едино не хватило.
– Ладно, будем считать, что вода сама пошла в штольни, а перемычки не выдержали ее напора, – вздохнул Гонсалес, снял шляпу, слил воду с полей и снова надел ее. – С рудниками что?
– С рудниками порядок, – ответил Атль. – Новые слегка подтопило, потому как меня не слушали…
– А вы предупреждали, – закончил тот. – Надеюсь, их можно осушить?
– Конечно. Только, сеньор, в этот раз хорошо бы сделать так, чтобы работники слушались старого Атля вместо приезжего управляющего. Эти горы, – инженер указал на них трубкой, – не такие, как в других местах. Я тут вырос, как и мои предки, я их знаю, а чужакам многое невдомек.
– Я думаю, этот вопрос мы решим, – кивнул Гонсалес. – Вы останетесь тут или поедете с нами? Кстати, где все рабочие?
– Я отправил их по домам, – ответил инженер. – Что им тут делать? Купаться в грязи? Так они не свиньи. Пускай лучше приведут свои поля в порядок, до осени еще можно успеть вырастить кое-что!
– Вас послушать, Уго, так это вас нужно ставить губернатором, – фыркнул тот.
– Нет, не стоит, – сказал Атль невозмутимо. – Слишком хлопотная должность. Приёмы, званые обеды… Я человек простой, я привык работать руками и головой. А губернатор пускай себе на балах сияет, лишь бы не лез не в свое дело.
– Разумный подход, – вставил я.
– Вполне. Губернатор Диас его и придерживался, – сказал инженер. – Потому и делалось при нем все по уму, а не так, как левой пятке его превосходительства захотелось.
– Осталось донести эту мысль до Санчеса, – протянул Гонсалес. – Так вы остаетесь, Уго?
– Да. Надо еще присмотреть кое за чем, – отозвался тот. – Сам доберусь, уж за меня не переживайте.
Мы отправились обратно. Я все оглядывался на Атля – он так и сидел, скрестив ноги, на большом валуне над бурным потоком под проливным дождем, курил и глядел вдаль. Потом стало возможно различить только его яркое пончо, потом и это красное пятнышко пропало из виду.
– Спасибо, до герильи не дошло, – проворчал Гонсалес. – Так-то, даст бог, все наладится… Вернемся в Кампочиту, закажу мессу и поставлю сотню свечей святому Христофору. И прикажу выстроить часовню в его честь.
Я предпочел промолчать, не то с него сталось бы пообещать назвать внука Виктором. Или Христофором. Жалко ведь ребенка!
11.
Месяц спустя я поднимался по трапу парохода – «Атлантик», брат-близнец «Океаника», отправлялся в рейс. Носильщики таскали по сходням бочонки с отменной кактусовкой и текилой, а матросы поглядывали на меня с невольным уважением. Раз уж я оказался в этих краях, грех не пополнить запасы, тем более, я мог продегустировать напитки лично: слухи, повторюсь, тут распространялись мгновенно, и всякий рад был угостить белого шамана самым лучшим.
Однажды я так надегустировался, что взялся предсказывать будущее всем присутствующим и напророчил им столько хорошего, что меня пытались качать. Спасибо, верный Диего отбил меня у благодарной публики и силой увел спать, а по пути сообщил, что Карменсита, ну, та вдова, вторую неделю ничего не ест и страдает тошнотой. Это точно не лихорадка, жара у нее нет, как сказал доктор Алонсо. От такой новости я даже протрезвел и наутро принялся собираться в дорогу.
По правде говоря, я не отказался бы задержаться подольше, но выдерживать местное гостеприимство было не так-то легко, я ведь уже не мальчик. И так уже… хм… благословил во имя святого Христофора не одну безутешную вдову (и сдается мне, минимум половина из них вдовами вовсе не были).
Днем же нужно было заниматься делами: разбираться с наследством Хуаниты, приводить в порядок бумаги… Гонсалес порекомендовал управляющего, на которого можно было положиться. Я с радостью ухватился за его предложение: он-то знал местных куда лучше и мог наверняка сказать, кто нечист на руку. Ну а Диего я определил сторожем на асьенду. Я оставил ему мула и серого коня, и при такой должности он из босяка сделался завидным женихом, за что неустанно меня благодарил.
Тепло распрощавшись со всеми знакомыми, смутно знакомыми и вовсе не знакомыми обитателями Кампочиты, я нанес прощальный визит Гонсалесу, у которого застал все то же общество: Рикардо с Алехандрой, доктора Алонсо с супругой и инженера Атля с неизменной трубкой.
– Уезжаете? – спросил Гонсалес после ужина.
– Да, мне пора. Служба, сами понимаете, – вздохнул я.
Посмотреть бы, как расцветет прерия! Уже теперь она покрылась зеленью, но цветы только-только проглядывали.
– Конечно.
– Случаев заболевания стало меньше, как только сошла вода и долина подсохла, – вставил доктор. – Правда, несколько пациентов скончались, те, что болели тяжелее прочих, в основном старики и дети. Другие идут на поправку. И комарья стало куда меньше!
– Только губернатор в ярости, – подхватил Гонсалес, – этакие убытки – несколько затопленных штолен, разрушенная плотина, просто беда… Да еще Варгас куда-то запропастился, а он ведь немало знает о делишках Санчеса.
Тут он хитро покосился на меня, но я сделал вид, будто не понимаю, о чем он. Варгас в самом деле удрал в Мехико, как и собирался. Должно быть, подальше от губернатора, хотя при желании тот сумеет разыскать Варгаса и там.
Я оставил свой адрес – вдруг кому-то захочется написать мне? – и распрощался. Инженер Атль снова напросился со мной – нам было по пути.
– Приятно было познакомиться с вами, сеньор, – сказал он, дымя неизменной трубкой, когда мы отъехали от асьенды «Перла Негра». – Позвольте вручить вам подарок на прощанье?
– Буду признателен, – кивнул я, думая, что он вручит мне какой-нибудь сувенир или, может, индейский талисман.
Однако Атль, порывшись в седельной сумке, выудил оттуда жестянку из-под табака и вручил ее мне торжественным жестом.
Я с некоторой опаской принял дар и заглянул внутрь (с этого в высшей степени необычного человека сталось бы подарить мне змею). Увидев, что таится в жестянке, я от неожиданности чуть не грохнулся с лошади.
– Бог мой! – воскликнул я, переведя взгляд на Атля. – Откуда… откуда у вас это чудо?!
– Да так… – усмехнулся он, выбивая трубку. – Подобрал случайно. Как и вы свой аленький цветочек. Мне-то он без надобности, а вам, я вижу, пришелся по душе…
– Еще бы! – ответил я, любуясь кактусом своей мечты – еще совсем небольшим Alteya cannabis.
В горшочке грубой работы (как бы не самолепном) сидело маленькое, но соразмерное растение – целых девять стволиков расходились веером от основания, расширяющиеся в центре и заостренные у верхушки, в недлинных, изящных колючках. Это было само совершенство!
– Сеньор Атль, это бесценный подарок, – искренне сказал я, налюбовавшись кактусом и бережно закрыв жестянку.
– Для вас – да, а для меня это просто колючка, – был ответ. – Такая же, как вон те опунции.
– Но вы все же подобрали ее.
– Я не привык бросать в беде живую тварь, будь то подстреленный койот или умирающее растение, – сказал он пресерьезно и посмотрел на меня в упор.
Тогда я решился и спросил наконец:
– Сеньор, скажите… ведь вы не обычный человек, я прав?
– О чем это вы? – удивился он.
– О дожде. Если мне не изменяет память, ваша фамилия на местном индейском диалекте означает «вода», не так ли?
Признаться, я подстраховался и расспросил стариков в Кампочите, поскольку не был уверен, что верно запомнил это слово.
– Именно так, – усмехнулся он, и морщинки вокруг его глаз собрались в сложный узор.
– То есть дождь все-таки вызвали вы, – утвердительно сказал я. – Это вы – настоящий шаман!
– Пусть так, – спокойно согласился Атль, – что это меняет?
– В сущности, ничего, – пожал я плечами, – но я не могу понять, зачем вам понадобилось сваливать все эти чудеса на меня?
– Ах, сеньор Кин, – задумчиво произнес инженер, – посудите сами, кто поверит старому чудаку Атлю? Другое дело – великий белый шаман, победитель Многоглазого!
– Гхм… – поперхнулся я. – Это-то вы откуда взяли?
– Вижу, сеньор, – улыбнулся он. – Думаете, старому Атлю полвека или около того? Нет, старому Атлю намного больше. Многоглазого я хорошо знал. Ему, правда, хватало ума не соваться на эти земли и не трогать мой народ и тех, кто просил у меня защиты. Он заслужил свою смерть… За это вам отдельное спасибо, сеньор.
– Это вы тоже увидели? – спросил я, чувствуя, как по спине побежали ледяные мурашки.
– Конечно, – был ответ. – Это просто. Всего-то нужно знать, как смотреть и что искать. На вас отпечаток его смерти, у вас его сила и всевидящее око… Сила, сеньор, но не умение. Шаманом просто так стать нельзя.
– Кажется, понимаю, – пробормотал я. – Я забрал его силу, его глаза, только учиться мне было не у кого…
– Хорошо, что вы это понимаете, сеньор. Я удивлен, что вы сумели приспособить этот дар к своим способностям, – сделал мне Атль комплимент. – Убить шамана – пусть даже он получил по заслугам, – это не шутки. Многие шли этим путем, им даже удавалось уничтожить физическую оболочку, если вы понимаете, о чем я… – Атль затянулся, выдохнул дым и продолжил: – Все они умирали, не в силах совладать с доставшейся силой, либо же начинали пользоваться ею направо и налево, не зная, что можно творить, а что запрещено богами, и так доводили себя до гибели.
Он помолчал и добавил:
– Многоглазый сделал много зла, вы убили его, и справедливость восторжествовала. Так бывает всегда. Сила действия равна силе противодействия, учили меня в колледже, и это правда, даже когда речь идет не о машинах, а о других силах…
– Я сам не помню, как выбрался оттуда. Видимо, мне просто очень хотелось жить, – вздохнул я.
– Быть может, – кивнул инженер, глядя на меня в упор непроницаемыми черными глазами.
– Но я ничего особенного не умею, – добавил я. – Так… гадаю, иногда вижу странные вещи. Вы не могли бы научить меня обращаться с этим?
– Нет, сеньор, – ответил Атль и усмехнулся. – У меня свои умения, у Многоглазого были свои. Я знаю, какие именно и как они работали, но учить кого-то не возьмусь. Это чужое. Но раз вы до сих пор справлялись своими силами, то и дальше действуйте в том же духе.
– Ну, спасибо хоть на этом, – пробормотал я и поспешил сменить тему: – Сеньор, но почему вы не могли вызвать дождь сами? Точно так же рухнула бы плотина, воду вы спустили бы по штольням…
– Ну да, а через пару месяцев все началось заново, – ответил он. – Я ждал нужного часа, знамения, если угодно, и дождался. Теперь для местных это не просто внезапная гроза в межсезонье, это дар небес, ваш дар, сеньор.
– Но… как же вы?
– А я так, пособил маленько, в меру своих скромных сил и умений, – ухмыльнулся Атль. – Езжайте уж, сеньор, время позднее. И не забывайте: дар Многоглазого в неумелых руках может быть очень опасен.
– Это я давно знаю, – невольно сглотнул я.
– Но может быть и полезен, если вы не обратите его во зло, как сделал тот неудачник, – добавил инженер, посмеиваясь. – Времени у вас впереди много, еще разберетесь, как обращаться со своим наследством. Удачи, сеньор! И да хранит вас святой Христофор!
– Спасибо… – пробормотал я и поехал прочь.
Ну а дальше был визит к консулу, которому я подробно рассказал о том, что за история приключилась с новыми серебряными рудниками, плотиной, проектом гидроэлектростанции и почему. Консул Деррик выслушал меня со всем вниманием, посуровел и пообещал, что примет все возможные меры для укрощения деловых порывов губернатора Санчеса, благо связи в нужных кругах имеются. Вдобавок Варгас, который мог многое рассказать в обмен на безопасность семьи, оказался под рукой. Я же намекнул, что в случае неудачи народный мститель может вернуться… Консул понял меня совершенно верно, поблагодарил, пообещал обращаться к Гонсалесу, буде понадобится, пожелал счастливого пути, и я откланялся.
Теперь, стоя на корме «Атлантика», я смотрел на голубеющие вдали горы и ностальгически думал о…
– Погодите! Стойте! Нас забыли! – услышал я вдруг и очнулся.
К отходящему пароходу изо всех сил спешила призрачная пара Хоггартов – она в новом платье и мантилье, а он почему-то в сомбреро.
На их счастье, какой-то баркас поспешил причалить, едва корма «Атлантика» отдалилась от берега, и по этому баркасу и пронеслись запыхавшиеся призраки.
– Что, думал от нас избавиться? – выдохнул Хоггарт, порылся в карманах, но ничего не нашел. Лиззи открыла сумочку, вынула фляжку и демонстративно глотнула, не предложив супругу.
Я решил ничему не удивляться и осведомился:
– Откуда у вас сомбреро?
– А! Обыграл одного кабальеро в кости, – хмыкнул Хоггарт. – Ну, на кладбище. Ух, азартный попался! И всё на Лиззи заглядывался, вот, обновки подарил… Дай глотнуть!
– Тебе хватит, – отчеканила она и поправила мантилью. – Сэр, не правда ли, я так выгляжу намного привлекательнее?
– Да, вам очень идет, – подтвердил я, сдерживая неприличный смех. – Только отправляйтесь-ка в каюту, нечего тут маячить… Вам даже слишком повезло, могли бы остаться тут навечно!
– А что, места красивые, люди добрые, – пожал плечами Хоггарт. – Хотя дома, конечно, оно привычнее…
– Хорошенького понемножку, – заключила Лиззи и сделала реверанс. – Спасибо, сэр, что позволили отправиться с вами. Я мечтала именно о таком свадебном путешествии!
– Рад был помочь, – улыбнулся я и снова уставился на удаляющийся берег.
Гм… Что там такое говорил Атль о том, что времени у меня еще предостаточно? Как бы лет через двадцать ко мне не заявился сын Карменситы или еще чей-нибудь (запоминал я их, что ли?), с них станется, они настырные. Взять хоть Хуаниту…
С другой стороны, подумал я, разве это плохо? Главное, удалось избежать большой беды, а всякие мелочи не в счет.
С этой мыслью я поймал стюарда и велел передать бочонок текилы в дар капитану. Возвращение на родину следовало отметить как следует!
БЕРКАНА[2]2
Считается, что она защищает от обмана и иллюзий в отношении себя и окружающих.
Руна беркана – символ роста и развития, ассоциируется с пробивающимся ростком. Женская руна, в прямом положении означает здоровье, материнство. Применяется для образования и защиты домашнего очага, а также как оберег для детей. Символизирует семью и родственников. Имеет мощное магическое и целительное действие, применяется для снятия воспаления, а также при родах. Также считается, что она защищает от обмана и иллюзий в отношении себя и окружающих.
[Закрыть]
Берёза – богата зеленой листвой;
Локи выкинул свой трюк.
(Англо-саксонская руническая поэма)
1.
Море сверкало на солнце, но сильный ветер предвещал непогоду. И качку, подумал я с неудовольствием. Потом с еще большим неудовольствием отметил, что слишком обленился – когда-то болтанка на рыбацкой шхуне была мне нипочем, а уж на роскошном пароходе, где она почти не ощущается…
– Мистер Кин? – почтительно осведомились рядом, и я обернулся к стюарду. – Вам телеграмма.
Я протянул руку за листком на серебряном подносе, но порыв ветра подхватил листок, и еще пару минут стюард прыгал по палубе, ловя телеграмму, как азартный энтомолог редкую бабочку. Наконец я получил свое послание и прочел: «Отпуск. Срочно. Месяц. Ларример».
И что бы это могло означать?
Как я и предполагал, начало штормить, пароход явно не поспевал в порт вовремя. В иное время пара дней задержки погоды бы не сделали (прошу прощения за каламбур), однако мне хотелось поскорее выяснить, что происходит в Блумтауне! Пришлось общаться телеграммами.
На мой вопрос «Что случилось?» Ларример вскоре ответил «Знакомства объявлению».
Час от часу не легче… Неужели Ларример на старости лет завел роман? Или жениться затеял, чего доброго? Вдруг его дама сердца в положении? Вот ведь старый греховодник!
Нет, это фантазии, заверил я себя и снова отбил телеграмму: «Когда? Срочность?». «Завтра. Важно», – был ответ. Я впервые пожалел, что бросил курить.
Что же там происходит? Жаль, с берегом нет телефонной связи, как в фантастических романах, а посредством телеграмм многого не узнаешь… Право, меня не столько занимало, куда это собрался Ларример в такой спешке, сколько волновали мои кактусы! Кто, спрашивается, будет за ними присматривать?
«Мэри. Инструкции», – лаконично отозвался Ларример на очередной запрос. Судя по всему, настроен он был серьезно.
Прекрасно. Мэри – девушка старательная, за несколько дней с кактусами ничего фатального случиться не должно, хотя… Вдруг она их зальет из самых добрых побуждений? Или забудет закрыть окна? Кое-каким экземплярам хватит и сквозняка…
Однако поделать я ничего не мог, поэтому оставил телеграфиста недоумевать и вернулся в свою каюту.
– А вы что тут забыли? – невольно спросил я, обнаружив там Хоггарта, вольготно развалившегося на моей койке.
– Прячусь, – буркнул он, переместившись за шкаф. – Что, не видно?
– Видно, – ответил я. – Изыдите!
– Жалко тебе места, что ли? – проворчал Хоггарт, глядя, как я достаю фляжку и делаю глоток. – Эх… а мне даже не предложил!
– Хоггарт, я же по хорошему попросил – изыдите! – нахмурился я. – Или вы соскучились по моим питомцам? Ну так выбирайте – вот Николь, а это…
– Только не кактус! – неожиданно тонким фальцетом взвизгнул призрак.
– Что это за представление, Хоггарт?
Он мрачно засопел.
– Мне что, вашу супругу пригласить, раз вы в молчанку играете?
– Не надо! – воскликнул он.
– Поссорились, что ли? – вздохнул я. – А при чем здесь я? Летите к жене, помиритесь с ней, поругайтесь, как угодно, только оставьте меня в покое, очень вас прошу!
– Ну… не ругались мы, – буркнул Хоггарт. – Просто… того… Лиззи – она женщина страстная. С выдумкой!
– Дайте угадаю… – протянул я, придя в неожиданно хорошее расположение духа. – В ваших интимных забавах принимали участие кактусы? Серьезно?
– Не смешно, – обиженно сказал он, почесываясь. – Кин, клянусь – не смешно! Тебе бы так…
Ха! Знал бы он, с каким патриархом кактусового народа я свел однажды близкое знакомство и при каких обстоятельствах, – развлечения супруги ему бы медом показались.
– Где она этого нахваталась? – спросил я сквозь смех.
– Книжку в капитанской каюте нашла… Какого-то маркиза. Хотела, говорит, аристократическим манерам научиться. Ну их, аристократов этих, лучше уж попросту…
– Вы еще легко отделались, – заверил я, вспомнив еще кое-какие детали своей биографии.
В молодости я был не чужд экспериментов, и, право, лучше не озвучивать в подробностях, с кем и чем именно мне доводилось заниматься, не то Хоггарта удар хватит! А, он ведь уже мертв… С другой стороны, это не мешает ему предаваться плотским утехам. Да и пускай, лишь бы они с супругой размножаться не начали…
– Вот я и прячусь, – посопев, сказал Хоггарт. – Не выдавай меня!
– Кому?
– Лиззи! Я ей сказал, что у меня морская болезнь…
Я представил, как призрака тошнит эктоплазмой, и захохотал во все горло.
– Опять! – всплеснул руками призрак. – Вот попросишь ты еще меня о помощи, я тебе всё припомню!
Я отмахнулся и вынул мешочек с рунами – вообще-то, я собирался спросить у них совета, но Хоггарт заморочил мне голову.
Итак, что тут у нас? Перевернутая беркана… замечательно. Препятствия, ожидание, неприятности с близкими… Кто имеется в виду, вот бы знать? Кактусы, тетушка, Сирил, Ларример? Что так, что этак – ничего хорошего…
Также беркана означает женщину, а перевернутая, соответственно, может символизировать женщину в весьма затруднительном положении. А кто это может быть, как не Мэри? И что мне со всем этим делать? Крыльев у меня нет, я не могу долететь до берега!
Тут взгляд мой упал на Хоггарта. Так-так…
– Хоггарт!
– Чего?
– Вы можете слетать в Блумтаун? – спросил я, покосившись на иллюминатор. Буря разгулялась не на шутку, хороший хозяин собаку в такую погоду на улицу не выгонит, но то собака… – Если супруга спросит, куда вы подевались, можете сослаться на меня. Важное задание, понятно?
– Хм… идёт! – обрадовался он. – Э, а что делать-то надо?
– Найдите моего кузена, – велел я. – Передайте ему: пускай пока поживет у меня и присмотрит за домом.
Сирил видит призраков и даже знаком с Хоггартом, так что это не должно было вызвать затруднений.
– Сделаю! – отозвался Хоггарт и растворился в воздухе, а я подумал, что, возможно, поторопился.
Сирила, мягко говоря, сложно назвать ответственным человеком. Но, может быть, на пару дней его хватит?
2.
Погода не улучшалась, заняться было нечем: беседы о политике я терпеть не мог, в карты играть наскучило, а несколько номеров «Географического альманаха», обнаружившиеся в судовой библиотеке, я уже выучил наизусть.
Хоггарта же всё не было… ну не утонул же он, в самом деле?
Вместо него меня навестила его миссис Хоггарт в поисках блудного супруга (ее старомодное платье очень забавно смотрелось с кружевной мантильей), но я сказал ей чистую правду – бедняга выполняет мое поручение. Она почему-то не могла за ним последовать, ей не было дано пересекать текучую воду, и хитрец Хоггарт явно это знал: на борт-то он проводил ее сам, чуть ли не на руках внёс.
Хоггарт так и не вернулся до самого прибытия в порт. Где его носило, хотел бы я знать! Решил развлечься без супруги? Быстро же ему наскучила семейная жизнь…
Хотя был еще только конец августа, погода стояла сырая и промозглая, за окнами вагона проносились мокрые поля и унылые рощи, и выбираться под дождь не хотелось страшно. После жаркой Мексики я, признаться, мерз и жалел о том, что теплое пончо едет в багаже – сейчас оно пришлось бы как нельзя кстати, и плевать на экстравагантный вид!
И все-таки утренний Блумтаун очень хорош, подумал я, сойдя с поезда. По счастью, дождь прекратился, выглянуло солнце, и это немного примирило меня с холодом. Я втянул носом запах родины (кроме аромата цветов ветерок донес еще сладковатый запах навоза) и поспешил домой.
Такси лихо притормозило у крыльца, я выпрыгнул, взбежал по ступенькам и надавил кнопку звонка. Минута, вторая… Никто не отозвался.
Хм, странно! Одиннадцатый час, Мэри давно пора быть на месте! А Сирил раньше полудня не просыпается, особенно когда гостит у меня…
– Мистер, куда вещи-то нести? – пропыхтел за спиной водитель.
– Тут поставьте, – велел я и направился к черному ходу.
Дверь была не заперта, и я обеспокоился.
– Эй, есть кто живой? – окликнул я, войдя в дом.
Ответом мне был душераздирающий женский стон, и тут же навстречу вылетел Сирил с грязным полотенцем наперевес. Так, один на месте, уже хорошо.
– Вик! Наконец-то!.. – выдохнул он.
– Ты кого-то убил? – осведомился я, заметив на полотенце кровь.
– Наоборот! – выдохнул Сирил и с заметным облегчением упал в обморок.
– Да что тут творится? – вслух спросил я, поставил кактусы на подоконник, снял пальто и перчатки, отодвинул кузена с прохода, чтобы не мешался под ногами, отпер водителю входную дверь и отправился искать Мэри. Может, хоть она объяснит, в чем дело?
Впрочем, войдя на кухню, я как-то позабыл о вопросах. В большой кастрюле на плите кипела вода, а Мэри, держась обеими руками за большой живот, сидела на скамейке, привалившись к стене, и тихонько постанывала. Сложно было не догадаться, что тут происходит.
– Рожаем? – деловито осведомился я.
Вот так всегда: меня не было дома больше полугода, но именно сегодня… Ну что мне стоило задержаться в Лондоне на денек?
– Ы-ы-ы… – ответила она и добавила: – Сэр!..
Я вздохнул и отправился приводить кузена в чувство. Приходить с себя он никак не желал, однако я был настойчив, и вскоре Сирил очухался, только иногда вздрагивал и заполошно озирался. Кажется, нежданное зрелище произвело на хрупкую психику моего кузена неизгладимое впечатление.
– Вызови доктора Милтона! – велел я, убедившись, что он уже способен воспринимать речь и даже вполне членораздельно говорить. – Не понимаю, почему ты до сих пор этого не сделал?
– Я хотел, – оправдывался Сирил. – Но Мэри сказала, что не надо. Ну, ей же виднее!
– И в кого ты такой идиот? – задал я риторический вопрос. – У нее просто денег на врача нет.
– У меня тоже, – буркнул кузен.
– Попросить записать на мой счет ты не додумался?
– Ты бы мне голову оторвал, – ответил Сирил. – И вообще, она сказала, что все в порядке, сама справится, не первый раз же… Я хотел позвать ее мужа, но я понятия не имею, где он работает!
– Звони Милтону, живо! – приказал я, прислушиваясь к происходящему на кухне. – А то я тебя самого заставлю роды принимать, понял?
Сирил позеленел и испарился, а я вернулся к Мэри с довольно глупым вопросом:
– Ну как оно?
– Хорошо, сэр, – ответила она. – Только… Мне ж рано еще!
– Боюсь, это уже не важно.
– Это точно, – неожиданно хихикнула Мэри. – Как матушка моя говорила, родить – нельзя погодить! Ой, простите, сэр…
– Ничего-ничего, – заверил я, а она вдруг выругалась, помянув своего супруга и весь мужской род до Адама включительно в таких выражениях, что я невольно потрогал уши – они явно загорелись.
Доктор Милтон как-то рассказывал, что даже знатные пожилые дамы под наркозом порой ругаются так, что портовый грузчик покраснеет, что же взять со служанки? Даже если она не под наркозом…
– Чайник горячий, сэр! – сказала вдруг Мэри. – И в буфете пирожки-и-и-и!..
– Спасибо, – поблагодарил я. Перекусить мне явно не мешало.
Наконец явился доктор Милтон: Сирил не смог вызвать его по телефону и отправился на поиски. Милтон обнаружился на дальней ферме, где, к счастью, только что закончил – вот тут кузен снова едва не грохнулся в обморок, – принимать роды.
Препоручив Мэри нашему эскулапу, мы с Сирилом перебрались в кабинет. Кузен был бледен, а коньяк глотал, как воду: очевидно, сегодня на его долю выпало слишком много испытаний.
Чтобы подбодрить кузена, я рассказал ему несколько забавных историй (кое-что я видел своими глазами, о другом слышал от товарищей), но прекратил, увидев, что Сирил зеленеет. Наверно, не стоило рассказывать ему о кровавых ритуалах одного малоизвестного племени из далеких африканских джунглей, когда на кухне диким голосом завывала Мэри. Не хватало только дыма костров, рокота тамтамов и шаманских напевов. Впрочем, за первый сходил пар от кипятка, за вторые – стук зубов Сирила о край бокала, а за последние – увещевания доктора Милтона.
– Как поживает тетушка? – светски спросил я, чтобы сменить тему. – И миссис Вашингтон? Что тут у вас вообще нового?
Сирил допил свой коньяк и недрогнувшей рукой налил себе еще. Я понял, что ответа не дождусь, и встал, прихватив бутылку: иначе этот негодяй вылакает всё и будет потом мучиться похмельем. А до того станет терзать меня жутким храпом – не отошлю же я его в таком виде домой?
Прихватив свои кактусы, я легко взбежал по ступенькам в мансарду (сказывались физические нагрузки в путешествии), ловко надавил на ручку локтем, толкнул дверь плечом… и застыл.
Нет, оранжерея не была разгромлена, кактусы уцелели, но… откуда грязь на полу, осколки стекла у окна и почему форточка заткнута подушкой?
Я сгрузил свою драгоценную ношу на стол и торопливо проверил самые ценные экземпляры. Так, Astrophytum на месте, Lophophora williamsii тоже, и Obregonia denegrii… После беглого осмотра мне показалось, что все в порядке, крошка Ariocarpus Fissuratus даже выпустил бутон.
Стоп, а где же?.. Я огляделся. Может, Ларример или Мэри куда-то ее переставили? Но нет… Сигрид бесследно исчезла!
Я грязно выругался и отправился за кузеном. Сирил все так же сидел у окна и тоскливо смотрел на улицу.
– Вик, что это с тобой? – очнулся он, увидев выражение моего лица.
– Спрашиваешь? – прорычал я. – Сирил, я же тебя просил, как человека просил, присмотри за домом!
– Я смотрел, – нахмурился кузен. – Как твой ручной призрак прилетел, так я собрался – и сюда… Я глаз не смыкал!
– В самом деле? Сирил, в оранжерею пробрались воры, судя по свежим следам – этой ночью. А теперь скажи мне, где ты был в это время?
– Что там красть-то? Кактусы? – попытался он увильнуть от ответа.
– У меня есть особо ценные экземпляры, я сто раз тебе говорил! Так где тебя носило?
– Я был в клубе, – уверенно ответил Сирил. – Уходил вечером – все было в порядке. Утром пришел, хотел перекусить, заглянул на кухню и попросил чаю. Мэри взялась было за чайник, и вдруг…
Он передернулся, вспомнив пережитое.
– Ладно, поговорим позже, когда протрезвеешь, – поморщился я. – Сейчас я еду в полицию. А ты иди проспись, не то еще начнешь рассказывать инспектору о призраках.
Я оставил его приходить в себя и вышел в холл.
С кухни доносился пронзительный детский плач, почему-то… да, точно, на два голоса.
– Мистер Кин, здравствуйте! – пожилой доктор выглянул на звук шагов. Его морщинистое лицо разгладилось, глаза сияли. – С вашей кухаркой все в порядке. Королевская парочка – мальчик и девочка! И, должен сказать, просто поразительно легкие роды. Я даже не ожидал: ваш кузен наговорил таких ужасов, что я уж подумал, бедная женщина при смерти!
– Сирил всегда был неуравновешен, – вздохнул я. – Передайте Мэри мои поздравления. Счёт пришлите мне… Я не могу задерживаться, извините.
3.
При первом же взгляде на свое авто я понял, что проехаться с комфортом не удастся. То есть, возможно, Ларример когда-то протирал машину тряпочкой, но в последнее время ему явно было не до того, и пыль ровным слоем покрыла все блестящие поверхности. Вдобавок Сирил явно без спроса брал мой экипаж покататься и пустить эту самую пыль в глаза девицам. Хорошо, не разбил, только вот крыло немного поцарапал.
Тяжело вздохнув, я завел мотор и убедился – точно, кузен брал машину, а заправить не додумался (или денег не хватило, что намного более вероятно). Придется терять время! С другой стороны, ездить на грязном автомобиле я не люблю, так пускай его заодно и помоют…
В гаражах я поймал первого попавшегося парнишку в промасленном комбинезоне и кивнул на свой «лайтштерн». Тот восхищенно прицокнул языком и кинулся за ветошью, ведром с водой и полиролью.
– Мистер Кин! – окликнул меня еще один паренек в таком же комбинезоне. – Добрый день!
– Добрый день, – отозвался я, пытаясь вспомнить, где же я его видел.
– Я Джек, – напомнил он, подходя ближе и безуспешно пытаясь оттереть черные от смазки руки. – Вы нас тогда нанимали, помните? Меня, Майка, Пита…
– А! – вспомнил я. – Извини, не признал, ты уже совсем взрослым стал.
– Ну так, – хмыкнул паренек. – Красивая машина у вас! Давно не ездили? Смотрю, Дик под капот полез…
– Да, полгода в гараже стояла, а недавно кузен взял покататься, только не проверил, все ли в порядке, – чуточку приврал я и спросил из вежливости: – Как остальные ваши ребята?
– Ничего. Все работать устроились, кто куда, держимся кое-как, – сказал он довольно мрачно. – Мест мало, уехать куда – денег нет, а тут поджимают…
– Кто? – удивился я.
– Да приезжие, – пояснил Джек. – Не слыхали? С шахты понаехали…
– Ничего не понял, – нахмурился я, но ответить он не успел, прозвучал резкий сигнал.
