Текст книги "Футарк. Третий атт (СИ)"
Автор книги: Кира Измайлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Стрелок! – пренебрежительно бросил возница, сплюнул в пыль и взял поводья. – Промазал на милю! Я вон кнутом могу с уха мула слепня снять, а этот выпалил в белый свет!
– Вот-вот, Стрелка так же нахваливали… Ну, едем!
– Нет уж, постойте! – юнец подскакал к самой повозке. В прорезях маски яростно сверкали черные глаза. – А вы, сеньор, не удивите ли своей меткостью ничтожного бандита?
– Приятно слышать, что вы осознаете свой статус, – ответил я и встал. – Надеюсь, вы сделаете скидку на мои почтенные годы и не потребуете сесть верхом? Прекрасно. Тогда я буду стрелять навскидку, по вашему сигналу. Идет?
– А что на кону? – повторил он.
– Если я выиграю, вы снимете маску, – на ходу придумал я. – Если проиграю, так и быть, отсыплю вам десяток песо на бедность, а то у вашей доходяги уже мослы наружу торчат!
Он вспыхнул, но промолчал. Вблизи и впрямь было видно, что лошадиные бока напоминают стиральную доску, да и вообще кобыла выглядела неухоженной.
– По рукам, сеньор! – сказал он. – Приготовились? На счет три… И-и-и… Три!
Этот фокус был мне давно известен, сам сколько раз им пользовался.
Я картинно сдул дымок с дула револьвера и посмотрел на проигравшего. Меткость и твердую руку не пропьешь! Хотя нет, второе как раз пропить вполне реально…
– Ваша взяла, сеньор, – печально сказал горе-бандит и снял маску.
Физиономия у него оказалась довольно симпатичная, характерная для местных уроженцев. На вид парнишке было лет двадцать, но здесь рано взрослеют, так что ему могло оказаться и пятнадцать.
– Ты откуда такой взялся? – жалостливо спросил Педро, развернувшись на облучке. Мул невозмутимо шагал по дороге.
– Из долины, – хмуро ответил тот. Он спешился и вел лошадь в поводу. – Жили – не тужили, а тут… Был дом – не стало дома, все затопило. Мать кухаркой пошла к какой-то городской сеньоре, сестры, слава Иисусу, обе замужем в других деревнях, а мне куда деваться? Либо в рудокопы, либо в солдаты, либо на эту стройку. Тут как раз Стрелок объявился… Дай, думаю, подзаработаю, может, смогу в Техас удрать!
– Много заработал? – спросил я.
– Не особо, – фыркнул юноша. – Револьвер – это еще отцовский, с войны. Ну да его кому покажешь, те и пугаются. Не все ж такие смелые, как вы! Вот лошадь раздобыл и деньжат немного… На богатых-то не нападешь, с ними охрана, – добавил он, – а с бедноты взять нечего. Кобыла-то совсем старая, на убой вели.
– А скачет резво, – заметил Педро.
– Это она с перепугу. Так-то еле плетется, вроде вашего мула.
– Мой мул твою клячу догонит и перегонит! – рассердился возница.
– Так, угомонитесь, – попросил я. – Парень, как тебя зовут?
– Диего, – ответил тот. Что ж, я мог бы не спрашивать, тут куда ни ткни пальцем, попадешь в Диего, Хуана или Педро. Хотя поступать так не рекомендую, палец могут и отрезать.
– Есть хочешь?
– Еще бы, – облизнулся он.
– Тогда привяжи лошадь к повозке и залезай сюда. Перекуси и расскажи мне все, что знаешь о долине, стройке и… да вообще, все сплетни, какие вспомнишь, – решил я. Спина Педро выразила некоторое возмущение, но он промолчал. – Про Стрелка тоже рассказывай.
Диего не заставил себя упрашивать, а уж как обрадовался немудреным припасам…
– Про Стрелка проще всего, – сказал он, одним махом проглотив лепешку и ухватив вторую. – Появляется всадник на вороном коне. Бац-бац, охрану по кустам разогнал, денежки прихватил, знак свой нарисовал и исчез.
– Как знак выглядит, знаешь? – спросил я.
– А то. Его в Кампочите два дня с ратуши отскрести пытались, – фыркнул он. – Чем бы намалевать…
Я подсунул ему блокнот и карандаш. Диего, высунув от усердия язык, прочертил несколько линий, и я подавил желание протереть здоровый глаз (стеклянный тоже, запылился): передо мною красовалась руна тейваз. Ну да, я ведь уже думал об этом.
– Что ему нужно? – спросил я. – Слышал, он деньги и вещи раздает бедным, это так?
– Не знаю, сеньор, мне от него ничего не перепадало, – ухмыльнулся Диего. – А слухи разные ходят. То ли девушку его, то ли сестру гринго изобидели. То ли, как меня, из дома выгнали, а дома того уж нет. То ли землю обманом выкупили, ну, там, где железка пойдет…
– Погоди, какая железка? – насторожился я.
– Ну, где паровоз, – пояснил он. – Чтоб с рудников побольше да побыстрее вывозить, а то обоз пока дотащится… Там у кого за бесценок купили, пообещали, как достроят, сразу рай земной настанет. Кто сдуру подписал бумажку, теперь вот мается неприкаянный. А кого просто выгнали, особенно одиноких да стариков, кто за себя постоять не может…
– Значит, Стрелок – воплощение справедливости?
– Я, сеньор, неграмотный, что такое это ваше воплощение, не знаю, – Диего взял еще лепешку, – но только проку от него мало. Ну раздал деньги бедноте, и что? Все равно их назавтра за долги заберут и обратно повезут. Ладно еще еда… А уж мануфактуру жечь – вообще ума не иметь надо!
– Это у которой Джонс и Джонсон владельцами были? – ожил Педро, активно шевеливший ушами.
– Она самая. Полыхнуло на полнеба, я в горах был, и то видел! Думал, город горит…
– Так тряпки же, занялось да понеслось, – изрек возничий. – Хозяева разорились, рабочие все на улице. Теперь им только в рудники.
– Вот-вот… Куда женщине с детишками в рудники-то? На мануфактуре она хоть как могла работать, а тут еще и не возьмут!
Они заговорили о своем, а я задумался. Как-то очень уж много совпадений, и все дороги ведут в Кампочиту… Что ж, приедем – разберемся! А вдобавок…
Интересно, права ли Хуанита, предположив, что дед оставил ей земли в наследство? Разберусь, доверенность дает мне такое право.
4.
Кампочита мало изменилась с тех пор, как я бывал здесь в последний раз. Небольшой сонный городок, где любая мало-мальски значимая новость становилась предметом обсуждений на многие недели. Яркие домики, зелень садов, вездесущая пыль…
– Куда едем, сеньор? – неуверенно спросил Педро, натянув поводья. – В гостиницу?
– Давай, – согласился я, переборов желание немедленно отправиться в мэрию. Не в таком же виде – я был весь в пыли.
– Сеньор, когда назад-то собираетеь? – опасливо спросил Педро.
– Не имею представления, – покачал я головой. – Так что отдохни да возвращайся домой, любезный. А я, когда понадобится, найму кого-нибудь здесь.
– Я вам скажу, кого, – деловито сказал он и посыпал именами родственников и знакомых, поясняя, где кто живет и сколько возьмет. Я слушал, кивал, но не запомнил и половины.
– Диего, что иы намерен делать? – спросил я, перебив поток красноречия.
Тот пожал плечами.
– Если в полицию не сдадите, продам лошадь, куплю поесть на дорогу да пойду к дальней родне. Может, там какая-нибудь работа найдется…
– Послушай-ка, – осенило вдруг меня, – погоди пока уходить. Мне придется ехать в горы, на рудники, а в одиночку как-то не хочется.
– Что с меня проку? – удивился Диего. – Сами видели, как я стреляю, а кляча моя только на бойню годится!
– Ничего, чтобы испугать кого-то вроде тебя, твой ветеран годится, большой, внушительный и бабахает громко, – улыбнулся я. – Даже если поверх голов выстрелить, уже недурно выйдет, да и лошади могут напугаться. Ну а против большого отряда такой же нужен, а где его тут наймешь?
– Это верно, – встрял Педро. – Мужчины все или на рудниках, или разбежались. Остались только малолетки да такие вот молокососы…
– Ну, сеньор, если вы заплатите, тогда я согласен, – поскреб он в затылке. – Хоть не с пустыми руками к родне явлюсь.
– Заплачу, конечно. Лошадь и впрямь продай и купи себе одежду поприличнее, – велел я. – Потом приходи в гостиницу и жди меня. Ну или разузнай пока, где тут купить лошадь и мула.
– Сделаю! – повеселел Диего. – Спасибо, сеньор, все узнаю!
На том мы и распрощались:
Ох, как же мне недоставало верного Ларримера – дворецкого, камердинера и няньки в одном лице. Если его первая ипостась мне сейчас без надобности, то вторая пришлась бы как раз кстати. Во всяком случае, Ларример не допустил бы, чтобы я надел помятый костюм.
«Изнежился ты, дружок, – попенял я себе, спрыгивая наземь и разминая затекшие ноги, – а ведь раньше на голой земле спал и не жаловался!»
Гостиница оказалась на удивление приличной: горничная живо привела в порядок одежду, поданный обед оказался сносен, а вино даже неплохим.
– Сеньор собирается к сеньору мэру? – почтительно осведомился портье, увидев меня при полном параде.
– Вроде того… Да, и не подскажете ли, где разыскать начальника полиции? – поинтересовался я. – И еще мне нужен поверенный.
– Сеньор хочет написать завещание! – воскликнул он и посмотрел на меня, как на свежего покойника. – Я сейчас кликну мальчика, он проводит!
– Зови, – кивнул я и вышел на улицу.
– Сеньор, сеньор! – тут же окружила меня стайка местной ребятни. – Дайте монетку, сеньор!
– Пошли прочь отсюда! – сурово шикнул на них мой сопровождающий, вихрастый мальчишка лет десяти. – Сеньор, меня звать Хосе. Я провожу, куда скажете.
Мальчишки загоготали, перебрасываясь фразами на местном диалекте испанского.
– Что-то он бледный! – говорил один, ковыряясь в носу.
– Ага, надо оставить на солнышке, – редложил второй, сплюнув через дырку на месте зуба. – Быстро подрумянится!
– Какие добрые дети, – похвалил я на том же диалекте. Надо же, еще помню кое-что! Мальчишки переглянулись и порскнули во все стороны, как вспугнутые воробьи, а я еще крикнул им вслед: – Да хранит вас святой Христофор!
Ей-ей, не знаю, за помощь в чем отвечает этот самый Христофор, но почему-то именно он пришел мне на ум.
Мой проводник хихикнул:
– Эк вы их ловко! И святого самого что ни на есть своего помянули!
– Что ты имеешь в виду?
– Ну как же, сеньор! Все знают, что святой Христофор покровительствует путешественникам и торговцам, а вы разве не путешественник?
– Да, действительно, – улыбнулся я.
Должно быть, какие-то обрывки религиозных знаний, вбитые в мою голову в воскресной школе, все-таки там задержались. Впрочем, иногда поражаешься, какие невероятные вещи умудряются помнить люди, благополучно позабывшие даже таблицу умножения…
– Вот она, ратуша, – указал мальчик.
– Погоди, зачем мне ратуша? – не понял я.
– Вы разве не к мэру идете? – удивился он. – Дядя так сказал.
– Дядя твой, наверно, неправильно меня понял. Мне нужен поверенный, это раз, и начальник полиции – это два. В любом порядке.
– Так бы сразу и говорили, – кивнул мальчишка и потопал дальше. – Участок – во-он он, только сеньора Гонсалеса там наверняка нет.
– Как это? До сиесты, – я взглянул на солнце, – еще далековато.
– Ну а что ему делать в участке? Там один только пьяница Лопес дрыхнет, да полицейские в карты играют, стены-то толстые, хорошо, прохладно, – со знанием дела ответил он. – Так что сеньор Гонсалес или у себя в асьенде, или уехал в горы искать Стрелка, вот!
– Что за таинственный Стрелок? – спросил я, рассчитывая на познавательный рассказ. – Столько про него слышал, но, похоже, это сказки…
– Ничего не сказки, сеньор! – обиделся мальчишка. – Его много кто видел, даже полицейские, но их было много, они обоз охраняли, и Стрелок не рискнул напасть, у них же у всех ружья, а у него один револьвер. Они за ним целый день гонялись, но он всё равно их обманул и скрылся, вот. Говорят, – понизил он голос, – где-то в горах есть пещеры, ну, старые рудничные выработки, вот он там и прячется. Полицейские туда забраться никак не могут, потому что только Стрелок знает тайное слово, чтобы кактусовый лес пропустил его в пещеру…
– Какой-какой лес? – среагировал я на это словосочетание.
– Кактусовый. Там, говорят, заросли выше дома, опунции толщиной в три обхвата! Прорубиться можно, да только кто ж добровольно в колючки полезет? – охотно продолжал Хосе. – А если насильно пеонов сгонят, так это ж шуму сколько, Стрелок услышит и другим ходом уйдет с конем вместе!
«Прекрасно, – подумал я. – Кактусовый лес, пещеры, потайные ходы… Настоящий приключенческий роман!»
– А еще, – вошел во вкус мальчишка, – поговаривают, что Стрелок вовсе никакой не пеон. И правда, откуда у него такой скакун, которого ни один конь догнать не может? И револьвер? И стрелять он точно умеет!
– Это ты на что намекаешь? – с интересом спросил я.
– Как на что? Вдруг это кто-то из молодых господ? – непосредственно ответил Хосе. – Им тоже не очень-то нравится, что тут всё гринго захватили! Вот, например, сеньор Гарсиа. Не который Хосе, как я, а который Матео… Отец ему оставил в наследство хорошую землю, дом… только оказалось, что он перед смертью подписал какую-то бумагу гринго, а толком не разобрался. Оказалось, это было все равно что завещание, поэтому сеньор Матео ничего не получил. Пришлось ему жениться на вдове с детьми, чтобы вовсе бездомным не остаться…
Я задумался. Хм, а это вариант!
– Вряд ли женатый человек станет носиться по горам в маске и грабить обозы, – сказал я. – Жена сразу заметит, что он куда-то пропадает.
– Ваша правда, сеньор, – кивнул Хосе. – Или вот еще сеньор Фернандес. У него только матушка и сестра, так их тоже хотели выселить за долги. Но он дошел до самого старого губернатора, и тот позволил платить в рассрочку. Правда, большую часть земли все равно отняли, но хоть дом оставили… И сеньор Фернандес был влюблен в одну сеньориту, но ее хотели отдать замуж за янки, который на губернаторских приисках был каким-то важным чином. Только она пропала, вот, да и его не видать. Поговаривали, это янки силком ее увез куда-то за океан.
Я встряхнул головой. Однако! Кампочита – городок маленький, все друг у друга на слуху, а сплетни разносятся со скоростью лесного пожара, так что ничего удивительного.
– Ее фамилия была случайно не Лопес дель Пьедро?
– Ага! – ответил Хосе. – Ее папаша тоже служил на прииске. Только его оттуда выгнали. Он из дома носу не кажет, служанка его, Мария, говорила, пьет сильно… Вам уже рассказали, да?
– Да, – подтвердил я. – Здесь намного проще, чем в большом городе: все друг друга знают, ничего не скроешь!
– Сеньор, вы из-за этого янки приехали? – живо спросил мальчишка.
– В некотором роде, – уклончиво ответил я. – Скажи, у этой девушки есть братья или сестры?
– Ага, есть, пятеро, – кивнул он. – Сестер забрала бабушка, сеньора Крус, а брат учится в пансионе в городе. А что?
– Просто интересуюсь, – вздохнул я и попытался сообразить, по какой линии эта бабушка.
Наверно, по отцовской, вряд ли бы отчим Хуаниты отдал родных детей матери Инес. Нет, все-таки система мексиканских фамилий может свести с ума: ребенок наследует фамилию деда по отцу и деда по матери, а жены не берут фамилию мужа. И поди вычисли, кто кому кем приходится, особенно учитывая то, что большого разнообразия имен тут не наблюдается…
Впрочем, самокритично подумал я, мало ли в Британии Джонов Смитов?
– Вот тут контора поверенного, – показал мне Хосе. – Вы в участок не ходите, нечего там приличному сеньору делать. Лучше съездите в асьенду к сеньору Гонсалесу, здесь недалеко. Вечером-то он точно дома будет!
– Спасибо, – искренне сказал я и дал ему пару песо за помощь.
Хосе умчался, сверкая босыми пятками в пыли, а я отправился к поверенному.
Сеньор Дельгадо оказался довольно упитанным рослым мужчиной. Наверно, тяжело ему приходится в такую жару, невольно подумал я, излагая суть вопроса.
Дельгадо похмыкал, угукнул, внимательно изучил мои документы, доверенность, задал пару вопросов и вроде бы остался полностью удовлетворенным. К слову, он отличался редкой немногословностью, казалось, говорить для него – непосильный труд, и реплики его были крайне коротки, хотя и информативны.
В результате наш диалог выглядел примерно так:
– Сеньор Дельгадо, скажите, верно ли, что губернатор Диас упомянул сеньориту Лопес дель Пьедро в своем завещании?
Последовал медленный кивок.
– Могу я на правах ее законного представителя узнать, что именно причитается ей согласно этому завещанию?
Дельгадо покряхтел, подумал, порылся в бумагах и выудил длинный список на испанском. Еще подумав, он аккуратно сложил лист таким образом, чтобы на виду осталось всего несколько строк, и положил его передо мной. Очевидно, прочие пункты не предназначались для моего взора.
Испанский я помнил неплохо (хотя разговорный знал куда лучше литературного, тем более юридическо-бюрократической разновидности), поэтому прочитал список и мысленно присвистнул.
Хуанита была не просто богатой невестой. Она была фантастически богатой невестой! Помимо круглой суммы в банке, акций самых разных компаний (в основном британских и американских) и доли в семейном предприятии (имелись в виду те самые рудники) щедрый дедушка оставил ей асьенду с романтичным названием «Роза Альба» неподалеку от Кампочиты, а также изрядный земельный надел.
Я перевел взгляд на большую засиженную мухами карту Кампочиты и окрестностей на стене. (Не знаю, зачем она там висела, то ли солидности ради, то ли просто дырку прикрывала, но пригодилась.) Ага, это примерно вот здесь… Если я еще не разучился ориентироваться на местности, то как раз во владениях Хуаниты находятся новые серебряные рудники, те самые, ради осушения которых затопили долину…
«Вот это поворот!» – подумал я. Дельгадо меня не торопил, молчал и пошевеливал усами, сильно напоминая большого сытого таракана вроде мадагаскарских. Ну разве что не трещал надкрыльями и не норовил свалиться мне на голову с потолка, такого я мог бы и не пережить.
А что… В принципе, многое проясняется. Хуанита несовершеннолетняя, распоряжаться всем этим должен был опекун, скорее всего, ее отчим. Я уточнил этот момент, дождался величественного кивка Дельгадо и продолжил размышлять. Итак, поскольку отчим уже был замешан в сомнительном бизнесе жениха Хуаниты, незабвенного контрабандиста и жулика Смитессона, то не мог ли последний наследить и тут? Зная характер Хуаниты, он вполне мог подозревать, что та по достижению совершеннолетия, получив все эти богатства, даст ему от ворот поворот. Отчима она, скорее всего, тоже видеть не пожелает. Следовательно, надо ковать железо, пока горячо, чем этот ушлый тип и занялся.
Отчим наверняка был в деле: как управляющий губернатора, он мог выдать любое или почти любое разрешение, пренебречь правилами и так далее, лишь бы успеть выкачать из здешних недр побольше и продать подороже. Должно быть, он полагал, что девушка все равно не сумеет разобраться в липовой отчетности и понять, сколько серебра было добыто на самом деле и сколько ушло «налево». Со счета-то много не снимешь, это бросится в глаза служащим банка, пойдут слухи, то же и с акциями… тем более, продавать их было невыгодно – они давали не слишком большой, но стабильный доход, жить на такие деньги в здешних краях можно припеваючи.
В итоге вышло так, что неуемная страсть к наживе этих двоих проходимцев обернулась народным недовольством. Тут и до восстания недалеко!
Нужно было проверить мою версию, и я, распрощавшись с поверенным (по-моему, он спал с открытыми глазами), отправился искать сеньора Варгаса, отчима Хуаниты.
5.
У поверенного я пробыл достаточно долго, уже наступила сиеста (а я, к слову, не обедал!), улицы будто вымерли, ну и жара стояла невероятная. Подумав, я счел за лучшее вернуться в гостиницу, освежиться и перекусить. Если Варгас уже давно сидит дома, как сказал Хосе, вряд ли он сбежит у меня из-под носа.
Рассудив так, я отправился обратно. Под навесом на крыльце гостиницы меня поджидал Диего, успевший сменить драные штаны на вполне приличные и обзавестись новой шляпой. По мне так лучше бы ботинки купил!
– Я продал лошадь, сеньор, – деловито сказал он. – Задаром, но и то хорошо. Ее водовоз взял, у него мул сдох, а эта еще потаскает телегу, пока он на нового накопит. Самых лучших мулов продает старый Хименес, это во-он на той окраине, я вам покажу. Вот с верховыми лошадьми похуже, дорогие они, но если вам стати не очень важны, то у того же папаши Хименеса я видел пару меринов, не красавцы, но выносливые, говорит. Вам же не на скорость состязаться? И вам по росту: если вы на мула сядете, так ноги до земли достанут!
Выдав все это единым духом, он умолк и внимательно уставился на меня.
– Отлично, – сказал я. – Я пока еще не решил, когда и куда именно поеду, но, скорее всего, нынче вечером наведаюсь к сеньору Гонсалесу. Надеюсь, ты не в розыске?
– Нет, сеньор, – обиделся Диего. – Я ни разу не попадался!
Я только вздохнул и попросил его раздобыть что-нибудь перекусить, даже если для этого потребуется ограбить кухню. Итогом этого разбойничьего налета стало блюдо с кукурузными лепешками (холодными), энчиладас и кесадильи (еще не остывшими), а также всяческой зеленью. Запивать все это огненное многообразие предлагалось текилой, но я воздержался, потому что мне нужна была ясная голова. Чаю не нашлось, зато был горячий шоколад. Он был бы прекрасен, если бы только Диего по доброте душевной не сыпанул в него красного жгучего перца.
– Простите, сеньор, я забыл, что гринго не привыкли к острому, – покаянно сказал он, глядя, как я, задыхаясь и утирая слезы, допиваю третий стакан воды.
– Скорее, с отвычки, – просипел я. – Когда-то я пил это с большим удовольствием…
Отдышавшись, я в очередной раз привел себя в порядок (и подумал, что если вдруг соберусь к Гонсалесу, придется сделать это снова) и вышел на улицу.
Городок понемногу просыпался, и хотя было по-прежнему жарко, но уже не настолько нестерпимо, как вскоре после полудня.
Я неторопливо шел по узким улочкам (Диего я отправил вперед, разузнать, где живет Варгас), глядел по сторонам и прислушивался к разговорам.
– Но где же взять сочную зелень, подумайте сами, сеньора, – устало говорила торговка. – Что привезли, тем и торгую, не сама же я это выращиваю!
– Поглядите, томаты ведь все сморщенные! Картофель мелкий и вялый! Кукуруза жесткая и сухая! – возмущалась пожилая дама. – Сколько вы все это храните? Год?
– Сеньора, только позавчера привезли! Говорю ведь, нет дождей, река обмелела, еще бы тут выросли томаты с мужской кулак и картошка с детскую голову! Сосед, сосед! Скажи, когда кум привез мне это добро? – воззвала торговка.
– Так позавчера, я разгружать помогал, – охотно отозвался седоусый мужчина с соседнего крыльца. – Вы, сеньора, правильно возмущаетесь, что овощи уже не те, только в этом не мы виноваты и не крестьяне, а…
– Молчи ты! – шикнула на него торговка и принялась выбирать пожилой даме что получше. Та тоже примолкла, хоть и хмурилась недовольно.
«Похоже, ситуация здесь хуже, чем кажется», – невольно подумал я и пошел дальше. Все-таки Кампочита изменилась, заключил я. Мне городок запомнился ярким и веселым, а теперь на улицах почти не было молодежи, и даже вездесущие опунции казались какими-то тусклыми и серыми. Должно быть, даже кактусам приходилось нелегко в такую засуху.
Сеньор Варгас ни в какую не желал принимать незваного гостя, а суровая служанка (видимо, та самая Мария, худая смуглая женщина лет сорока или больше) едва не огрела меня метлой, оберегая покой хозяина. Я знал такой типаж: скорее всего, вдова или старая дева, нашедшая себя в ревностном служении господину. Помнится, у известного австрийского новеллиста (как бишь его? Кажется, Цвейг) был рассказ о подобной служанке, готовой ради хозяина даже отравить его супругу.
Но я отвлекся.
Итак, сдержав натиск этой фурии, я велел передать сеньору Варгасу мою визитку (на обороте которой черкнул, что явился от имени и по поручению его старшей дочери) и сказать, что не уйду, пока не увижусь с ним. Если же ему будет угодно послать за полицией, только порадуюсь, поскольку очень хочу повидаться с сеньором Гонсалесом, но не застал его в участке.
После этого пассажа Мария немного присмирела, проводила меня в гостиную и скрылась в недрах дома. Через некоторое время ко мне вышел сам Варгас.
Это был высокий худой мужчина, насквозь прокаленный здешним солнцем. Было заметно, что он ведет нездоровый образ жизни: об этом говорила и желтоватая бледность, заметная даже сквозь загар, и мешки под глазами, и трехдневная щетина, и несвежая рубашка, и скверный запах изо рта. Судя по всему, Варгас совершенно перестал следить за собой, и я, кажется, мог угадать причину.
– Сеньор Варгас? – сдержанно поклонился я. – Виктор Кин, эсквайр, к вашим услугам.
– Я в ваших услугах не нуждаюсь, – мрачно ответил он и рявкнул: – Мария! Принеси еще бутылку!
– Сеньор, соблаговолите воздержаться хотя бы недолго, – попросил я. – У меня для вас важные известия.
– Ну? – он перевел на меня налитые кровью темные глаза. – Что вам нужно? И при чем тут моя дочь?
– Сейчас объясню, – уклончиво ответил я. – Для начала я хотел бы передать вам, что ваша дочь Иоанна жива и находится в добром здравии. Вам, должно быть, уже телеграфировали из пансиона?
– Да… эта мерзавка сбежала! – очнулся Варгас. – А ведь сама рвалась туда, лишь бы подальше от женишка!
– Разве не вы сосватали ему Иоанну? – спросил я.
– Я, – вздохнул Варгас и все-таки приложился к бутылке, услужливо подсунутой Марией. – Только это дело, сеньор, касается только моей семьи. Говорите, что вам нужно да убирайтесь восвояси!
– На вашем месте я бы немного сбавил тон, сеньор Варгас, – вкрадчиво произнес я, решив, что с этим пьяницей нечего церемониться. Вежливого обращения такая братия не понимает, принимая его за проявление собеседником слабости, а потому наглеет. – Вы что, не прочли мою визитку? Вам не ясно, кто я такой?
По правде сказать, на визитке значилось сокращенное название лондонского клуба, почетным членом которого я являлся, а также Королевского географического общества. Я совершенно справедливо рассчитывал, что Варгас в лучшем случае опознает слово «Королевский», а расшифровать аббревиатуру не сумеет. Тем более, визитка на английском.
Я не ошибся.
– Вы… из этих? – опасливо спросил он и указал подбородком куда-то в сторону океана. – И насчет Хуаниты… Что она натворила? Украла что-нибудь и сбежала?
– Почему же сразу украла? – удивился я.
– Да я приметил, что очень уж она интересуется камушками, – протянул Варгас и снова хлебнул из бутылки. – Так и выспрашивала, и вынюхивала, только стоит завести разговор о делах, она тут как тут – то выпить принесет, то закусить, а сама знай прислушивается… Я это не сразу заметил, а как заметил – перестал ее впускать.
Я отметил, что у Хуаниты, несмотря на юный возраст, достаточно смекалки и отличное чутье на обман.
– Сеньор Варгас, – продолжил я, копируя известного лондонского адвоката, о котором ходили слухи, будто он парой фраз может заставить присяжных уверовать в полную невиновность подсудимого, будь тот хоть самим Джеком-Потрошителем. – Вы должны понимать, что нам известно всё. Покамест я беседую с вами как с человеком, павшим жертвой известного мошенника, однако всё может измениться в мгновение ока, если вы откажетесь отвечать на мои вопросы. Вы меня понимаете?
– Понимаю… кажется… – протянул он и отодвинулся со стулом вместе.
– Это дело касается не только вашей дочери, затронуты интересы Короны. Вы, надеюсь, осознаете, что это означает? – добавил я, почти не солгав. Чьих рук дело все эти беспорядки, в конце концов?
– Д-да, – выдавил Варгас и даже отставил бутылку подальше. – Вы… вы спрашивайте, сеньор, хотя меня и так уже обо всем повыспросили…
– Ничего, я хочу выслушать вашу версию событий своими ушами, а не полагаться на протоколы местных властей, которые, подозреваю, принимали не последнее участие в этой истории, – выдал я, сам себе удивившись. Впрочем, не зря ведь диплом пылится на полке! – Итак, сеньор Варгас, мы остановились на том, что вы сосватали вашу старшую дочь…
– Смитессону, – бурнул Варгас. – У нас так принято, сеньор: чтобы деловые связи были крепче, неплохо скрепить их браком детей. Детей у Смиттесона не было, поэтому мы решили, что он сам женится на Хуаните, когда она немного подрастет и научится вести себя как светская дама.
– Так-так, – протянул я, – и с этой целью вы отправили ее в Британию?
– Именно. Я надеялся, что она присмиреет, а когда выйдет замуж, ее поведение станет головной болью Смитессона, не моей. Но кто же знал, что он окажется мошенником? Старый Диас к нему благоволил, ну так Смитессон мог запудрить мозги кому угодно… Надеюсь, его когда-нибудь повесят! – выдал Варгас единым духом.
– Ну, на повешенье он пока не заработал своими трудами на ниве преступной деятельности, но сидеть ему придется долго, – заверил я. – Вы же, вижу, на свободе… К вам проявили снисхождение как к обманутому, введенному в заблуждение или?..
– Или, – мрачно ответил он. – Не будь у меня, чем откупиться, меня ославили бы на всю Мексику. Ну я-то ладно, человек пропащий, но у меня ведь сын, каково ему будет? А еще и дочери, кто их потом замуж возьмет? Да и приданое нужно… И так-то на улицу не покажешься, все ведь знают, как было дело, в наших краях ничего не скроешь!
– И чем же вы откупились от слуг закона? – холодно спросил я. – Уж не деньгами ли Иоанны, которыми распоряжались, как опекун?
– А хоть бы и ими, – прищурился Варгас. – Старик и так отписал ей столько, что на три семьи хватило бы. Нрав у этой паршивки точно, как у ее матери: с младшими она бы делиться не стала, зажила бы, как королева, а нас побоку… Или продала бы всё и уехала в Мехико или вовсе в Америку!
– Потому вы и старались поскорее пристроить ее замуж? Сперва ее наследством распоряжаетесь вы, а как только она выходит замуж – ваш подельник, так?
– Ну да. Я думал о семье, – сказал он. – Хуанита все равно ни черта не понимает в делах. Спустила бы сотни тысяч на тряпки и эти вот камушки да осталась ни с чем… Так куда она подевалась, сеньор? Надеюсь, меня не хотят обвинить в том, что я убил Хуаниту и скинул в заброшенную шахту?
– Нет, что вы. Она жива и здорова, я могу засвидетельствовать это лично, – заверил я. – Однако дело не столько в Иоанне и ее наследстве… кстати, вы в курсе, почему губернатор Диас так ее облагодетельствовал?
– Конечно, – ответил Варгас. – Все знают, что Хуанита – его внучка. Признать он ее не признал, но всегда отличал. Да и сразу видно было, что она не местной породы. Откуда бы у нее взяться голубым глазам, если мы все темные? Вот у Диаса вроде были европейцы в родне, может, оттуда…
Я невольно хмыкнул.
– Вернемся к делу, – сказал я. – Если я неверно воспроизвел цепочку событий, поправьте меня. Итак, вы, вступив в сговор со Смиттесоном, начали активную разработку месторождения на землях, принадлежащих Иоанне, с тем, чтобы успеть заработать как можно больше до ее совершеннолетия, так? Похоже, вы не были уверены в том, что, став богатой невестой, она не откажется выходить замуж за вашего партнера, верно?
– Конечно. Хуанита вполне могла послать его к дьяволу и надеть ему на голову ночную вазу, – невольно ухмыльнулся Варгас. – Он тоже это понимал, вот мы и… поспешили.
