Текст книги "Моя маленькая Мэри"

Автор книги: Кира Измайлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

* * *

– Малфой! Что ты плетешься, как покалеченная курица?! Живее!

– Есть, сэр! – выдавил он.

Ему было очень плохо, он стер ноги, но жаловаться не смел, не то получил бы стеком по хребту. Не умеешь обуваться – твои проблемы!

Я очень его жалела (хотя сама рысила рядом со здоровенным, вдвое большим рюкзаком за плечами и еще успевала переговариваться с приятельницами), но спуску давать не хотела.

На привале Драко упал первым – лицо белое, сил нет, сразу видно, так что инструктор махнул мне, штатной медичке, займись, мол, пока остальные натаскают хвороста, наберут воды… ну и прочее.

– Извращенцы вы, – говорил он, пока я промывала его кровавые мозоли и обрабатывала их антисептиком. – Так мучиться…

– Идиот, мы наслаждаемся! – оборвала я. – Такой воздух! А природа? Гляди, какая вокруг красота! Сейчас палатки поставят, приготовят поесть… И учти, завтра еще столько же идти, а потом обратно топать!

– Брось меня здесь, – попросил Драко вполне серьезно (он явно не смотрел наши фильмы). – Я не дойду.

– Чистокровный слабак, – сказала я. – Лошадку подать? Или там экипаж, на чем у вас ездят? А, забыла, ты метлу предпочитаешь!

Он дошел. Он плакал на ходу, отставал, падал, поднимался, на привалах от него толку не было никакого: Драко сразу сорвал руки, попытавшись помочь ставить палатку, но ребята у нас понимающие, не то что в этой волшебной школе, они и виду не подали. Ну, пошел парень впервые, так старается не ныть, держится кое-как, закусывает губы и держится… Ему все помогали, даже если он этого не замечал.

– Мерлин, какой же я слизняк… – сказал он мне в последний вечер, сидя у костра. Ладони у него были перетянуты грязными бинтами – я постаралась, но за сегодняшний переход перевязка пришла в негодность, надо было менять, чем я и занялась.

– С ногами что? – спросила я.

– Болят, – со смешком ответил Драко. – Но без крови.

– Покажешь потом.

– Ага…

И мы замерли, глядя в огонь, и сидели так, пока дежурные не сунули нам по миске пшенки с тушенкой – райской пищей, первой за день, не считая пары бутербродов. Я-то что, я, как говорит папа, камни могу есть и поленом закусывать, а Драко сперва мучился страшно, то невкусно, то еще что… Но он все стерпел, мог гордиться собой!

Жестоко, конечно, было тащить его в зимний поход, летом попроще, хоть и подольше… Но мне почему-то показалось, что так правильнее. Перестанет плакать от всяких глупостей, вот!

– Дома меня уложат в постель, вызовут медика и не велят вставать до самого отбытия в школу, – со смешком сказал он, скинув с плеч рюкзак, и показав пораненные, пожженные, помороженные руки с сорванными и грязными ногтями.

– Да ладно. Я не думаю, что твои предки такие уж… – Я развела руками. – Тебе что, так плохо было?

– Сперва – ужасно, – честно сказал Драко. – Холодно, больно, утром из палатки вылезаешь – ох… А потом… Не знаю, как сказать, будто второе дыхание открылось. И я понял, что пока страдал, просмотрел уйму всего красивого… Ну, водопадик тот, я еще ноги промочил, ты ругалась, мол, если [Author ID1: at Sun Aug 24 21:26:00 2014] простыну, бросишь… И еще осенние листья под снегом, лосей, помнишь?

– Винни все заснял на видео, посмотрим потом, – ответила я.

– Если пустят.

– А ты наври и смойся!

– Я уже разок наврал. Убедительно, как ты сказала! – засмеялся Драко и снова посмотрел на свои изуродованные аристократические руки.

Честно говоря, он не был красивым мальчишкой. Даже симпатичным не был! Но я испытывала к нему самое страшное, по мнению Энн, чувство – жалость.

Казалось бы – за что его жалеть? Дом – полная чаша, оба родителя живы, чистокровный (это что касается школы), знатный, ни в чем не знает нужды… Зато он никогда не видел раньше, как матерый лось (рога – как громадная корона!) осторожно переходит тропинку, а за ним идут лосиха и совсем маленький долговязый лосенок. И как лисы на снегу играют, тоже не видел. И из проруби не пил. Что это за жизнь?

С таким раздумьем я и вернулась домой. Ясно, Энн, отмыв меня от походной сажи, мигом вытянула все подробности, а там…

– И не думай, – приказала она.

– А я и не думала! – огрызнулась я. – Что я, изверг?

– Чего-о?

– Того! Представь себя в роли тещи!

Энн задумалась, а потом вдруг как-то тихо сказала:

– Я была бы хорошей тещей… Да и свекровью тоже.

Папа дежурил в ту ночь, но мы с Энн не болтали. Я ушла спать, а она допоздна смотрела телевизор и, кажется, немножко выпивала (за крепкое спиртное папа бы ей отвесил горячих, бывало уже; он не запрещал ей пить совсем, только чтобы знала меру). Не знаю, что такого я сказала…

* * *

Каникулы промелькнули, как не бывало. Наши отношения с Энн стали как-то холоднее, но почему, я так и не поняла, а папа сказать не смог. Велел только вести себя в школе по-прежнему и спуску никому не давать.

Мы встретились с девчонками на платформе, заняли купе и твердо решили не пускать никого постороннего, поэтому, когда к нам сунулся Малфой, мне пришлось уйти с ним в тамбур – слово есть слово.

– Ну чего? Сильно ругали? – спросила я.

– Нет. Нет… – ответил он, но потом вдруг улыбнулся: – Только запретили с тобой даже рядом стоять! Ну, это мама сказала, когда мои руки увидела…

– А отец?

– А он засмеялся и сказал, что привести руки в порядок – дело получаса, а такой опыт пригодится любому. В общем, они теперь не разговаривают, – вздохнул Драко.

– У меня тоже какая-то ерунда вышла… ну, это наши, маггловские дела, – вздохнула я.

– Из-за меня?

– Да. Короче, это дела семейные, я тебе ничего о них не скажу.

Он кивнул: кажется, у чистокровных фраза «семейные дела» – вроде пароля.

– Здорово было… – произнес Драко.

– Держи фотки, – сунула я ему спрятанный под мантией конверт. – Винни у нас спец! Видео, увы… Тут мы никак не посмотрим.

– Спасибо. А летом вы тоже ходите в походы? – не отставал он.

– А как же! Недельки на две-три… и подальше. Уедем на поезде миль за сто… и пойдем гулять! Ну чего ты вытаращился? Если предки отпустят, давай с нами! Только скажи заранее, сможешь или нет, а то у тебя в этот раз ничего с собой толкового не было. Тебя надо и одеть нормально, и обуть… и, – вздохнула я, – заплатить инструктору.

– Так что, в этот раз ты платила?! – сразу взвился Малфой. – За меня?!

– Да ладно, там немного. Считай, это был подарок на день рождения, вот! Запоздалый, – это я вовремя вспомнила, что он вроде бы родился летом. – Но потом давай сам. Шмотки найдем да и пойдем.

– Не загадывай, – негромко произнес он. – Там видно будет.

– А ты не ной, – сказала я. – В походе же держался?

– Еще бы я перед магглами нюни распустил!

– А начнешь сейчас ныть, я всем расскажу, где ты был на каникулах, а еще и фотки покажу… и не прячь их, у меня еще есть!

Драко шмыгнул носом и сказал:

– Папа бы оценил твое умение шантажировать. Не буду я ныть…

– Обещаешь?

– Обещаю…

* * *

Все было хорошо. Драко не ныл, как и обещал, но исподтишка грозил мне кулаком, на что я показывала язык. Девчонки не приставали… ну по мелочи разве, а на это я не заклятием отвечала (много чести!), а ударом сумки. А в сумке тяжелые учебники… Скоро они перестали, хотя бдительности я не ослабляла, так папа учил.

Неприятности начались, когда на зельеварении я уронила сумку, книги рассыпались прямо под ногами у профессора Снейпа, но это бы еще не беда… Драко, как настоящий джентльмен, первым бросился поднимать мои учебники, за ним ломанулись его приятели, и один из них так неудачно схватил книжку, что из нее вылетела старая фотография – мы с папой и Энн на курорте. Папа устало щурился, я в забавной панамке с торчащими из-под нее косичками радостно махала фотографу (и, помню, обиделась, не дождавшись обещанной вылетающей птички!), а Энн просто улыбалась, ее огненные волосы горели на солнце, а зеленые глаза были чуть прижмурены от яркого света – темные очки она подняла на лоб. Мне нравилась эта фотография, мы тут толком не позировали, а такие лучше всего выходят.

Профессор, увидев снимок, явно переменился в лице, но ничего не сказал, однако после занятия подозвал меня и сказал:

– Мисс Оук, мне, как вашему декану, хотелось бы познакомиться с вашей семьей. Как вижу, вы неплохо вписались в коллектив, но…

– Да у нас все в порядке, сэр, – сказала я. – Если что, я жалуюсь Драко… Ну это если я сама не могу кому-то надавать, а я очень даже могу.

– Да, я в курсе, – усмехнулся он. – Вы из тех девочек, которые предпочитают сами наказывать обидчиков?

– Именно, сэр, – ответила я. Папа учил меня еще и не говорить лишнего. Пусть собеседник догадывается, задает вопросы, по вопросам тоже многое можно понять… Интересная это была наука!

– Вас отец этому обучил?

– Да, сэр, – коротко сказала я.

– Вы не хотите, чтобы я встречался с вашими родителями? – спросил профессор, а я вдруг почувствовала что-то странное: у меня в голове словно начали копошиться муравьи. Муравьев я терпеть не могу, они нам все клумбы попортили, поэтому я живо представила, как поливаю их отравой или там кипятком, да и выкинула прочь эту гадость… и только потом сообразила, что декан так все время и смотрел мне в глаза.

– Не хочу, сэр, – ответила я. – Папа человек простой, мачеха еще проще… И я как-то не думаю, что они будут рады вас видеть. Да и зачем? Я ведь не вовсе скверно учусь?

– Вы делаете определенные успехи, мисс, – кивнул Снейп, потирая подбородок. – Скажите, а кто учил вас окклюменции?

– Чему?.. – искренне удивилась я. – Что это такое, сэр?

– Нет, ничего, видимо, я ошибся, – быстро проговорил он. – Однако, мисс, на вас поступила жалоба от мистера Малфоя.

– Я ему за ябеды в глаз дам… гм… простите, сэр.

– Я имел в виду Малфоя-старшего.

– А он с чего жалуется, сэр? Я его даже не видела никогда.

– А что вы сделали с Драко?

– Ничего. Я до него пальцем не дотро… Нет, сэр, неправда. Дотронулась. Я ему ноги перевязывала и ладони. Ну, – поспешила пояснить я, видя, что профессор не понимает, – он пошел с нами в поход, амуниции нет, одет кое-как, стер ноги… Полез помогать – ободрал руки. Но вообще он доволен остался, правда, сказал, мама была в ужасе. Но я так думаю: что это за пацан, который сроду в поход не ходил, с дерева не падал и все такое? Наверно, [Author ID1: at Sun Aug 24 21:26:00 2014] дома, чуть он поцарапается, его тут же в постель укладывают и доктора зовут, нет бы плюнуть и растереть… Извините, сэр, – спохватилась я, – заболталась что-то.

Заболталась я нарочно, тоже папина наука, хотелось понаблюдать за деканом.

– Не страшно, мисс, – как-то задумчиво сказал он. – Мне интересно послушать ваши рассуждения. Тем более, Драко по-прежнему с вами общается, значит, вы не сотворили ничего ужасного, а родители его гневаются… Ну, сами понимаете.

– Конечно, сэр! Они там… аристократы, а тут зима, поход, да еще он наврал много, они же не знали, куда его понесло, он ведь сказал, что будет у Нотта, а тот обещал подтвердить… Ну а сова и в лес прилететь может, если что.

– Именно. Однако вернемся к вашей семье. Вы сказали, что похожи на мачеху, так? Я видел ее фотографию, когда та выпала из учебника.

Профессор как-то нервно отбросил назад волосы, которые ему, к слову, давно стоило бы помыть, но я привыкла не обращать внимания на такие мелочи. Мало ли, что там неприятного во внешности собеседника, может, глаза косые, прыщ на носу, зубы желтые, щетина… Немытые волосы – не самое ужасное! Тем более, поняла я, приглядевшись, дело не в неряшливости, на черной мантии перхоть, например, была бы отлично видна, а тут ничего подобного нет. Просто надо средство подбирать, Энн говорила, это от многого зависит: сухие волосы, обычные, еще какие… иначе мой, не мой, толку не будет. Но в магическом мире об этом, похоже, не знали. Или нашему декану было просто наплевать на такую ерунду.

– Да, сэр, – сказала я недоуменно.

– Ее зовут Ли-Энн и ей… сколько ей лет?

– Дайте подумать, сэр… Папе сорок с небольшим, значит, ей чуточку поменьше, – припомнила я. – Но вообще точно не знаю. День рожденья у нее в октябре, как раз на Хэллоуин, а в каком году Энн родилась, не могу сказать. Да и зачем вам? Сэр?..

На профессора страшно было смотреть. Он и так-то худой и бледный, а тут лицо у него сделалось вовсе уж восковым.

– А вы можете рассказать о ее привычках, мисс Оук? – спросил он тихо и добавил совсем уж шепотом: – Пожалуйста…

– Ну… – я задумалась, прикинула и решила, что никакого вреда мне от такого рассказа не будет. – Если Энн возьмется готовить сама, по рецепту, то это ужас что такое. Хорошо, что она это редко делает, я обычно успеваю предупредить папу, так что он приезжает со службы, выкидывает ее стряпню собакам, – у нас две дворняги живут, – и заказывает пиццу или с собой привозит еду из китайского ресторанчика, там у нас рядом… Так-то она быстренько из полуфабрикатов что-то делает, намного лучше выходит.

Вообще-то чаще всего готовлю я. Сперва получалось ужасно, а теперь ничего. Лучше всего мне удается собачья каша: у нас не так много денег, чтобы кормить псов дорогими кормами, поэтому берем большую кастрюлю, овсянку или еще какую недорогую крупу, мясо или там курицу… Получается очень вкусно, я в походе готовила, всем понравилось. Ну и дома мы ее постоянно употребляем. А что до прочего… папа считает, что если я в своем возрасте способна сварить эту вот кашу, нарезать салат, сделать сэндвичи, омлет и яичницу, то этого пока вполне достаточно. Ну, разумеется, профессору я об этом говорить не стала.

– Иногда, – тут я запнулась, потому что говорить, как Энн выпивает, не желала, – настроение у нее портится, она тогда сидит, смотрит телик, и я к ней не лезу. Там хоть комедия, хоть вестерн, она плакать будет, это точно. По ночам мы болтаем, если папа на дежурстве… – Я перевела дыхание. – Одевается она, как все женщины в квартале, обычно с распродажи, но иногда ка-ак расфуфырится! Тогда тетки от зависти звереют, хоть платья и немодные… Да и все, сэр. Она особо-то со мной не откровенничает, так, учит тому-сему, что девчонке надо знать, а где Энн раньше жила и с кем была – то дело не мое. Ну а больше я и не знаю, что сказать…

– Спасибо, мисс Оук, – кивнул он, как-то ссутулился и сделался совсем не похожим на того страшного и ужасного профессора Снейпа, которым мы все его знали. Мне вдруг показалось, что он, как мой отец, пришел с долгого дежурства, смертельно устал, а времени в обрез – только кофе глотнуть и перехватить бутерброд, потому что снова надо ехать по делу. – Вы можете идти.

– Да, сэр, – сказала я, но в дверях приостановилась и спросила: – Сэр, а почему вы спрашивали только о моей мачехе, а об отце ни единого вопроса не задали?

– Идите, мисс Оук, – произнес профессор с нажимом. – Идите. Все, что мне нужно, я узнал.

– Как угодно, сэр, – пожала я плечами и ушла. И чего это он к Энн привязался?..

…-О чем тебя Снейп допрашивал? – любопытно спросил Малфой на истории магии.

– О мачехе, – ответила я.

– На кой она ему сдалась?

– Понятия не имею, но… расскажи да расскажи, а мне жалко, что ли?

– Что-то тут не то, – глубокомысленно сказал он. – Что-то Снейп подозревает, а может, знает…

– Вот мне тоже так кажется, – задумчиво ответила я. – Но что он такого может заподозрить, а?

– Ума не приложу! – мрачно сказал Драко, но вдруг насторожился. – А покажи-ка колдографию!

– Фотографию, – поправила я, и полезла в сумку, – она не шевелится, не как ваши.

– Да неважно, лицо-то можно различить…

Он уставился на фото, посмотрел на меня, снова на карточку и нахмурился.

– Вы с мачехой сильно похожи.

– Есть такое дело, – кивнула я, и в голове у меня будто что-то щелкнуло.

Снейп расспрашивал меня о мачехе и ее привычках. Малфой сказал, что мы с ней похожи (хотя я знала это и раньше, но значения не придавала). Я угодила на Слизерин, хотя магглорожденной это было доступно только в теории… Интересное кино, как сказал бы папа!

– А ты знаешь, что наши приятели с Гриффиндора затеяли забраться в запретный коридор на третьем этаже? – спросил Малфой, перебив мои мысли.

– И что?

– Ну… надо бы посмотреть, что они там отыскали…

– Драко, – сказала я серьезно, – я дочь полицейского. Если мне сказали, что в какой-то коридор нельзя ходить, если я не хочу умереть мучительной смертью, я туда не пойду даже за большие деньги.

– Насколько большие? – тут же прицепился он.

– У тебя столько не наберется.

– У меня?!

– Отстань, не пойду я никуда!

– Нет, ну я не могу! – всплеснул он руками. – Как тащить меня…

Драко осекся.

– Да-да?

– Там было опаснее, – сказал Малфой обиженным тоном.

– Ни разу. С нами шел опытный инструктор, старшие ребята… вдобавок станция службы спасения в нескольких милях оттуда, по рации бы вызвали, если что. А тут… представления не имею, что могут прятать на этом третьем этаже.

– А мне тоже интересно, – вклинился Нотт. – Что это такое прячут в школе? Причем настолько опасное? Малфой, у тебя ведь отец в Попечительском совете, он не в курсе? Или ты не спрашивал?

– Не спрашивал, – лаконично ответил тот, поскольку наверняка банально обо всем позабыл после нашего похода и полученной от родителей взбучки. – Писать я ему не буду, мало ли, кто нашу почту читает.

– Тоже верно… Но что нам мешает просто заглянуть в этот коридорчик и посмотреть? Если гриффиндорцы уже туда слазили, ушли живыми и планируют новый поход, то…

– За погляд денег не берут, – заключила я. Ой, это что, я теперь буду как Грейнджер? Только у нее Уизли с Поттером, а у меня Малфой с Ноттом? Ужас-то какой!

– Вдруг там что-то ценное окажется, – мечтательно протянул Драко.

– Или опасное… – в тон ему ответил Тео. – И откусит тебе голову…

– Нотт, ты что-то знаешь! – оживился Малфой.

– Кое-что слышал. Например, как матерился Уизли, когда они оттуда удирали. Там было много нецензурных слов и что-то такое об очень больших и острых зубах…

– Монстр в школе. Как интересно! Как папа будет рад услышать об этом! – радостно произнес Драко, и я поняла, что опасной экспедиции не избежать.

Но раз уж так, я не была намерена лезть в запретный коридор дуриком, да еще потом получать взыскания от преподавателей, завхоза или кому там еще придет в голову прогуляться в тех краях!

Поругавшись с полчаса, план мы выработали: Винс и Грег стоят на шухере, и если кто появится, дают нам знать. Если мы не реагируем, они отвлекают внимание на себя. С этих парней много баллов не снимут (да они же ничего и не делают, стоят себе и стоят, да не в самом коридоре, а около!), так что мы особо не рискуем, а чтоб их разговорить, надо быть… большим специалистом. Вдобавок они всегда при Драко, значит, их папаши чем-то обязаны его папаше, тут к гадалке не ходи. Выкрутятся, короче!

Так вот, пока эти двое бдят, мы с Драко и Тео идем искать таинственное чудовище. Снова поругавшись, мы решили, что чем или кем бы оно ни было, пожрать точно не откажется, а потому надо захватить побольше чего-нибудь вкусненького (с точки зрения чудовища, как мы считали) и уповать на то, что оно не сочтет живую добычу более интересной.

Первый этап плана мы отработали безупречно: Крэбб с Гойлом встали на стрёме, а мы прошмыгнули в коридор.

– Ну и какая дверь, спрашивается? – произнес Малфой, тащивший припасы.

– Ты дурак, что ли? Та, перед которой есть следы! – ответила я, а Нотт тихонько засмеялся.

Нет, ну правда! Во всем коридоре пылища, и в этой пылище прекрасно видны отпечатки трех пар ног примерно нашего размера (это, надо думать, гриффиндорская троица), кошачьих лап (миссис Норрис) и больших стоптанных ботинок (мистер Филч). И ведут они все к одной двери… запертой, правда, но это разве проблема?

– Ничего себе… – произнес Тео, когда мы совместными усилиями отперли дверь и увидели то, что за ней пряталось. – Эй, эй, тихо, хороший, хороший…

– Никогда не говори таким тоном с собаками, – сказала я. – Пес посчитает, что ты заискиваешь, значит, ты слабее… дальше говорить?

– Нет, я догадался, – вздохнул Нотт. Малфой вообще предпочитал не подавать голоса. – Но…

Папа учил меня общаться не только с людьми, но и с собаками тоже. У него замечательные методы обучения: как-то раз он взял меня к себе в участок, запер в вольере со служебной овчаркой да и ушел. Нет, на самом деле он был за углом, да и еще пара человек приглядывала за мной, а собака была именно что служебной, немолодой уже, здешним ветераном. И без приказа она никогда бы до меня даже не дотронулась. Вот только мне тогда было пять лет, и я ничего этого не знала…

С тех пор я совершенно не боюсь собак. По телевизору, правда, рассказывали что-то такое жуткое, мол, если ребенок случайно напугается, то это на всю жизнь… Ерунда! Когда папа, выждав немного, вернулся, мы с этой овчаркой мирно сидели рядышком на солнышке, я ее чесала за ухом, а она время от времени лизала меня в щеку. Потом всякое бывало, меня раз цапнул за штанину соседский пес, когда я ехала мимо на велосипеде (он получил от меня с ноги, а его хозяева – от папы), облаивали бродячие собаки, но я все равно их не боялась. У нас живут две дворняги устрашающего вида (я не знаю, каких кровей там понамешано, но ростом в холке обе собаки приходятся заметно выше колена моему отцу), но исключительно миролюбивые. Мелких агрессоров они придавливают лапой и ждут, пока тявкалка выдохнется, а крупные с ними расходятся миром. Было разок, здоровенный ирландский волкодав с соседней улицы сорвался с поводка и кинулся на Джерри… Джерри, не такой высокий, но более массивный, встретил его ударом грудь в грудь, сшиб с ног и вывозил в грязной канаве. Ретривер из дома напротив пытался приставать к Дженни, но та подлым приемом поднырнула ему под переднюю лапу, опрокинула и… правильно, вываляла в луже. Думаю, хозяйка долго ругалась, отмывая роскошную золотистую шерсть питомца!

Впрочем, я отвлеклась. С не очень крупной собакой, может, прошел бы фокус с игрой в «гляделки»: они это принимают за угрозу, но многие сдаются первыми, я проверяла. Однако тут дело осложнялось тем, что собака оказалась очень, очень большой, а еще тем, что глаз у нее было больше двух. А я-то думала, что церберов в природе не существует…

Но этот пес очень даже существовал и даже начал потихоньку рычать, привставая и разглядывая нас. Зрение у него, скорее всего, было неважным, но нюх-то не подкачал.

– Мясо дай, – прошипела я, протягивая руку назад. Слава богу, Драко хватило ума ничего не переспрашивать. – Привет, парень! Ты тут не проголодался, бедолага? На-ка, держи кусочек!

Хорошо, что мы догадались покромсать большой окорок ломтями. Целиком я бы его так не подбросила…

Цербер дернулся и заскулил – кусок упал довольно далеко (как я и рассчитывала), а пса удерживала на месте короткая цепь.

– Вот блин, – сказала я. – Бедняга! Парни, а Алохоморой мы замок на этой цепи не откроем?

– Мэри, а может, не надо? – тихо, очень тихо спросил Драко.

– А кто сюда рвался? – резонно возразила я. – Ну хотя да, пускать такую псину бегать по замку не стоит… Но он же голодный!

– Да, а ты ему уже чуть голову в пасть не засунула, – сказал Тео.

– Которую из?.. – поинтересовалась я. – В смысле, пастей, голова-то у меня одна.

Окорока было жалко. Собаку тоже. Вон как тянется к лакомому кусочку, а достать не может…

– Мэри, стой! С ума сошла?!

– Да иди ты… – сказала я, подобрала мясо и сунула ближайшей собачьей башке. Не знаю, как это чудище устроено, но желудок-то у него, наверно, один? – Тео, ты чего застыл? Давай жрачку сюда!

Если вас никогда не лизал цербер, вы… вы немногое потеряли. Теперь я была вся в собачьих слюнях, а вдобавок меня чуть не зашибли хвостом. Ну, от радости, видимо…

– Посмотрели? – мрачно спросила я, вытирая лицо. – Вот сюда гриффиндорцы и лазили. Будет с вас?

– Так ведь цербер что-то охраняет, иначе зачем он здесь? – резонно заметил Тео. Его темные глаза начали разгораться. – О! Глядите, а он ведь прямо над люком сидит!

– Ага, а там, наверно, что-то припрятано…

– Надо посмотреть! – тут же вскинулся Драко, хотя до того был тише воды ниже травы. Трусоват он все-таки!

Люк мы, конечно, общими усилиями открыли (большая часть этих усилий ушла на то, чтобы отпихнуть пса, который не верил, что у нас не осталось ничего вкусненького и норовил облизать всю компанию, а это ему было раз плюнуть, с тремя-то головами!), посмотрели в непроглядную темноту и переглянулись.

– Полезем? – деловито спросил Тео.

– Давайте сперва посветим туда, а то мало ли, вдруг там заостренные колья или еще что похуже! – сказала я. – И еще – я же в темноте ничего не вижу, забыл?

– Точно, – хлопнул себя по лбу Драко и запустил вниз Люмосом. Тео повторил за ним, ну и я не отстала. – Хм, вроде ничего особенного, можно попробовать спуститься…

– А выбираться как будем?

– Придумаем что-нибудь, – беспечно ответил Малфой и прищурился. – Хотя нет. Так просто лезть – высоковато падать будет. За веревкой или там метлой идти – долго. Мантии связывать, что ли?

– Я тебе уже предлагала отпустить собаку. По такой-то цепи мы втроем запросто слезем вниз, как по лестнице! – сказала я. – И поднимемся тоже.

– Ну… давай, – вздохнул он, переглянувшись с Ноттом, и мы осторожно спустили цербера с цепи. Есть он нас не стал, правда, чуть не затоптал, пока весело носился по залу, получив свободу, потом уселся в дальнем углу и с удовольствием почесал все правые уши по очереди. Зрелище, скажу я вам, уморительное!

Цепь мы с грохотом скинули вниз (оставалось надеяться, что крепление прочное, раз уж рассчитано на цербера), и первым пошел Нотт. Мы решили, что он спустится, подстрахует Малфоя, а последней полезу я, потому что лучше всех нахожу общий язык с адской псиной. Добрые ребята, что и говорить… Ну, сказали они мне на это резонное замечание, если что, прыгай, Левиосой подхватим… если успеем. Я их в ответ обругала, но не обиделась: лучше уж с собакой останусь я, чем Драко, который явно боится этого чудища! А дать животному почувствовать свой страх – хуже не придумаешь.

– Малфой! – раздался снизу голос Тео. – Лезь давай! Спустишься по цепи, на руках повисни – до пола где-то футов шесть, учти!

– Тео, шесть – если повиснуть, или вообще? – уточнила я.

– Если повиснуть, – ответил он.

– А обратно мы как забираться будем? Ну, допустим, вы подсадите меня, ты Драко или наоборот, а последнему что делать?

Судя по молчанию внизу, он об этом не подумал.

– Я пожертвую своей мантией, – хихикнул Драко и выпутался из нее. – И ты раздевайся, Мэри… И не жмись, я тебе новую куплю взамен этой. Да и она у тебя все равно вся в собачьих слюнях. Сейчас свяжем веревку…

Мы живо располосовали мантии (спасибо папе, приучил меня всегда носить при себе перочинный нож), скрутили что-то вроде канатов, проверили узлы на прочность…

– Я пошел, – сказал Драко, обмотанный этой импровизированной веревкой, и полез вниз. Там он, закрепившись, должен был привязать ее к цепи – до пола наше рукоделие теоретически доставало. А уж на такую высоту по канату с узлами у нас в школе любая девчонка забралась бы!

Ну я, разумеется, проверила, надежно ли получилось. Неплохо для аристократа, как по-моему! Интересно, он это раньше умел или в нашем походе обучился? А, впрочем, какая разница…

– А дальше куда? – спросила я, очутившись в подземелье и оглядевшись.

– Ну, вот коридор. Посмотрим, – рассудительно ответил Тео.

Идти нам пришлось недалеко: скоро мы увидели большой зал, заставленный странными статуями, с полом в шахматную клетку.

– Стой!

Не успела я ступить на паркет, как Малфой с силой оттолкнул меня, я чуть не упала.

– Ты чего? – удивленно спросила я.

– Наступишь на клетку – будешь играть… пока не выиграешь или не погибнешь, – сказал он совершенно серьезно.

– Ох ты, и точно… – встряхнул головой Тео.

Я присмотрелась. Черно-белая… вернее, бежево-коричневая шахматная клетка, а эти статуи… Да это же шахматные фигуры! Точно! Вон кони, их легко узнать, первый ряд – пешки в виде каких-то воинов, король с королевой… Ничего себе!

– У нас есть волшебные шахматы, – пояснил Нотт. – Они и подсказывают, бывает, и самовольничают, начал играть – не моги бросить… Те-то домашние, маленькие, но и то временами кусаются, а тут, кажется, что-то посерьезнее. Я бы даже к пешкам не сунулся, если честно.

– А на той стороне – дверь, – сказал остроглазый Малфой. – И за ней наверняка еще что-то интересное…

– То есть… Если я просто пойду по этой типа доске, я стану шахматной фигурой, что ли? – спросила я.

– Вроде того.

– А какой? Их тут и так уже полный комплект!

– Ну… можешь оседлать коня, – попытался съязвить Драко.

– Иди ты нафиг, я не умею верхом ездить… – Я разглядывала доску. – Вот блин, когда твоя метла жизненно необходима, ее нету под рукой! Перелетели бы, и дело в сторону! А то тут даже обойти негде!

– Н-да, не протиснешься… – задумчиво подтвердил Тео. – Да и не выйдет, я думаю.

– Я попробую, – сказала я. Мне пришла в голову одна идея. – Только очень вас прошу: не орите, ничего не подсказывайте и вообще не отвлекайте.

С этими словами я сняла туфли, гольфы и немного постояла босиком на холодном полу. Босая нога – чуткая, говорил папа, и я летом частенько гоняла по улице или там по двору безо всякой обуви. И ничего! Не занозилась даже ни разу.

Так, вот граница доски. Каменный пол холодный, а она – еще холоднее. А вот – разделительная линия (ну а как ее еще назвать?). По ней я и пойду, на цыпочках, очень медленно, чтобы не соступить на шахматную клетку. Линия достаточно широкая, мне места хватает… ноги вот только устают, я как-то не привыкла ходить на пальцах, я же не балерина и не модная девица на высоченных каблуках… Но тут никуда не денешься, встану на пятку – непременно попаду на клетку! Придется терпеть, ничего, я сильная! Кстати, можно подержаться за какую-нибудь фигуру, постоять на одной ноге, дать второй отдохнуть, потом наоборот. О, надо мальчишкам сказать, они-то точно так долго идти не смогут…

И да, я перешла это шахматное поле! Труднее всего было понять, как именно это делать, но я справилась. Думала сразу идти наискосок, так короче, но такие большие шаги я делать не могла, запросто бы промахнулась. Поэтому я пошла вдоль линии черных пешек (за их копья или как там оружие называется) очень удобно было придерживаться, потом остановилась, передохнула и добралась до линии белых пешек. А там уж и дверь оказалась рядом.

– Идите, как я шла! – прокричала я, приставив ладони рупором ко рту. – И лучше босиком! Наискось не дойдете, сложно очень!

Ребята посовещались, Тео разулся и осторожно пошел, как говорится, по моим следам. Ему было сложнее: все-таки нога побольше, он очень боялся оступиться и потому медлил, но мы же не на скорость соревновались!

– Вот это да, – сказал он, оказавшись рядом со мной и обуваясь. – Я думал, я там на середине просто умру с перепугу.

– Ты? – поразилась я. – Ты же всегда такой… м-м-м… спокойный!